Ехидные драбблы и фики по Поттериане - 2 (джен)

Читая Гарри Поттера, я негодовала на абсолютно равнодушных родителей, которым было полностью по барабану, что их отпрысков увечат и уродуют. Но так как я не Роулинг, то всем воздаю по заслугам сестрам по серьгам. Злой Киллер опять кощунственно попирает пятками канон.

* * *

— Альбус, а что мы скажем родителям Квирелла? Они ведь рано или поздно забеспокоятся, почему учебный год закончился, а их сын не появляется дома?

— Нам повезло, мальчик мой, они давно умерли. Так что мне не придется накладывать на них Обливейт.

— Но...

— А ты как хотел? Разве мне поверили бы, что в голове у их сыночка сидел Темный Лорд? И что мне пришлось уничтожить Квиринуса, как носителя?

Решили бы, что я сошел с ума. И не спорь, Северус, я сам знаю, как и что, и куда и зачем!

* * *

— Альбус, а как же эта скандальная история с василиском? Ведь это самая опасная тварь по пятибалльной шкале. Да и ученики дома все расскажут своим родителям. Особенно маглорожденные! А уж Криви с Кристалл могут и вовсе не отпустить после каникул в Хогвартс. Да и Грейнджер...

— Ничего страшного, Колину и Пенелопе я сотру память перед отъездом.

— Что? Но это же запрещено! А подружке Поттера?

— А вот ей нет! Она должна помнить все, особенно, что только с ее помощью мальчики догадались, какое существо совершало нападения на учеников, и куда василиск уволок Джинни Уизли. Ей стирать память нет смысла, как ты понимаешь.

— Ах, она у вас при Потере в качестве некоего летописца его подвигов, получается?

— Да-да, именно так. Она в их союзе мозг, без нее они просто парочка глупых сорванцов, — гордо прошамкал директор, шумно посасывая мармеладку. — Даже ты не можешь отрицать, что у девочки острый ум, Северус!

— Заучка! Какой острый ум? Она без учебников ничто, — фыркнул Снейп. — Все равно Оборотное они сами не смогли сварить.

— Ну, а на что ты у меня? Все равно тебе по ночам не спится, так вот тебе и занятие — корректировать зелье!

— Мерлин знает что! Если бы еще это было какое-то другое место, а не женский туалет, к тому же, кто мне возместит стоимость шкуры бумсланга? Я ее купил для своих личных нужд, — проворчал крайне недовольный Снейп, брезгливо скривившись.

Дамблдор, шедший впереди, сделал вид, что не расслышал своего зельевара.

* * *

— Ну, и что теперь делать с Малфоями? Люциус в бешенстве — требует уничтожить гиппогрифа, который ранил его сына и выгнать взашей некомпетентного преподавателя.

Кстати, предупреждаю вас, директор, на Малфоев Обливейт не подействует — Люциус всегда носит фамильные артефакты, защищающие от ментальных атак. Это вам не маглы, а он, несмотря на блондинистые волосы — не дурак!

— Раз так, то и делать ничего не буду! Придется Клювокрыла казнить. А Хагрида отстраню, пожалуй...

— М-да? Как-то странно даже, что вы так легко согласились, подозрительно, — скептически хмыкнул Снейп, недоверчиво глядя на беззаботного, аки райская пташка, директора.

* * *

— Ну что, Альбус, вы всей школе будете стирать память или срочно сварить Зелье забвения, дабы подлить его в тыквенный сок?

— Я не понимаю твоего сарказма, Северус. И я крайне недоволен тем, что вся школа узнала, что Люпин — вервольф. С твоей стороны это не очень благородно.

— Ну, так я и не благородный аристократ, знаете ли... Мы люди простые, рабочие. И с моей стороны это просто элементарная предосторожность, господин директор. Не хочу, чтобы кто-то из учеников пострадал от зубов оборотня! Да и вам придется несладко, случись такое еще раз. Смею напомнить, в школе учатся ученики из семей разных социальных статусов, и то, что когда-то прокатило у вас со мной, не сможет, к примеру, пройти у кого-то из слизеринцев, или рейвенкловцев. Так что можете считать, что я вам оказал услугу, и теперь Верховному Магу не придется кланяться перед Люпином и приговаривать, как вам жаль, но дальше работать в школе он не может по причине халатности и разгильдяйства!

А так вы в очередной раз оказались ни при чем — и во всем виноват я, потому что всегда страшно завидовал крепкой дружбе Поттера, Блэка и Люпина, и поэтому разболтал всем о его мохнатой проблеме!

— Ты чересчур строг к Ремусу, мой мальчик! Любой бы потерял голову, узнав, что его друг жив, и находится в замке, да еще и невиновен!

— Да мне все равно, Альбус, что он там почувствовал. Я не для того неделями варю Антиликантропное, чтобы по школе продолжало шастать опаснейшее темное существо. И встреча закадычных дружков меня абсолютно не волнует. Лучше бы подумали, что бы случилось с вашим драгоценным Трио, не побеги оборотень прямиком в лес.

— Ну, все же обошлось, мальчик мой, так к чему теперь упреки? — кротко промолвил директор, позвякивая колокольчиками, привязанными к бороде. — А проклятие-то действует! Вот и Люпин проработал годик и на выход... А ведь никто не предполагал, что его уволишь ты, — директор захихикал.

— Кстати, я требую наказать эту святую троицу за нападение на преподавателя! По пятьдесят баллов с каждого! И никакого первого места в этом году! Иначе я подаю заявление об уходе.

Дамблдор сделал вид, что не расслышал возмущенного шипения Снейпа, и Гриффиндор третий год подряд победил в межфакультетском соревновании.

* * *

Малфои

Нарцисса Малфой с нетерпением ждала сына, стоя на платформе 9 ?, но вот уже почти все ученики покинули вагоны и разошлись с родителями по домам, а Драко все не было.

Она начала волноваться, и остановила проходившего мимо сотрудника магической ЖД.

Вдвоем они обошли все вагоны и, наконец, обнаружили три тушки, густо покрытые маленькими щупальцами и огромными гнойниками. Миссис Малфой схватилась за голову: мало того, что слизеринцы были в невменяемом состоянии, так от них вдобавок исходил отвратительный удушающий запах гноя. Станционный смотритель покачал головой и, взмахнув палочкой, вызвал бригаду скорой магической помощи. Несчастные студенты экстренными портключами были доставлены на пятый этаж Святого Мунго.

Вызванные в больницу Люциус и родители Крэбба и Гойла тут же понеслись в Министерство, в Отдел Учета и надзора за колдовством несовершеннолетних. Целители выявили нанесенные заклинания, а спешно подключенные к этой истории работники из Министерства идентифицировали их принадлежность. Фурункулюсом побаловался знаменитый Гарри Поттер, Рон Уизли попытался снова, и не без успеха, отыграться Слизняковым, как на втором курсе, близнецы Уизли применили Ватноножное и Остолбеней, а вот Гермиона Грейнджер совершенно самоуверенно наложила на всех троих Конфундус (тренировалась, видать, перед пятым курсом-то). Теперь слизеринцы, избавленные от последствий проклятий, мычали и вращали глазами, совершенно не помня, кто они и что тут делают.

— Ну, мы все сняли, а вот ментальная сфера — дело тонкое. У нас таких специалистов мало, и все сейчас в разъездах. Или же можно обратиться к тому, кто заклятье наложил...

— Спасибо, целитель Бриггс, дальше мы сами справимся! У нас есть отличный специалист по менталистике, слава Мерлину! — и благородные посетители, оплатив услуги колдомедиков, величественно удалились вместе с невменяемыми отпрысками через каминную сеть.

* * *

— Профессор Дамблдор! Кака-а-а-а-ая встреча! — улыбаясь, словно бледная болотная гадюка, культурно приветствовал директора Люциус.

— Мистер Малфой, чем могу служить?

— Я в Министерстве по делу, дорогой директор. Вот пришел просить созвать Визенгамот полным составом. Есть несколько вопросов, которые требуют тщательнейшего рассмотрения и наказания виновных. Кстати, это ваши студенты, господин директор!

— О, вот как? Э-э-э-м, а можно мне, как лицу заинтересованному и Председателю Визенгамота, узнать имена этих самых провинившихся?

— Ну, конечно, вам — в самую первую очередь! — сладко пропел Люциус. — Это ваши обожаемые гриффиндорцы, Уизли, Грейнджер и Поттер, конечно же. Они напали на моего сына, а также Крэбба и Гойла, их родители поручили мне заняться этим возмутительным актом хулиганства.

— Хм... и вы поверили словам вашего сына? Да спросите любого в школе, все знают, что Малфой постоянно провоцирует Гарри и его друзей на стычки.

— О, я сам учился в Хогвартсе, если вы помните, господин директор, и прекрасно знаю, что такое война Гриффиндора со Слизерином... Кстати, в школе вам было удобно наказывать или нас, как потенциальных носителей Тьмы или же одновременно обе стороны, не разбираясь и не вникая в подробности произошедшего. Согласен, тогда это происходило так часто, что наших родителей даже не ставили в известность. Но сейчас — дело совсем другое, — прошипел Малфой угрожающе. — Речь идет о моем единственном сыне, и я молчать и бездействовать не стану! А правда на моей стороне.

— Какая правда, мистер Малфой? Может быть, ваш сын и его друзья первыми напали на Гарри, и он с товарищами всего лишь защищался? — холодно спросил Дамблдор.

— О нет, вы не сможете переложить вину на моего сына, не старайтесь.

— Я знаю, что младший Малфой, при всем уважении, остер на язык и неоднократно поплатился за это. Он всегда оскорбляет Гарри и его друзей...

— Это повод сразу вынимать палочку? На словесное оскорбление не возбраняется ответить таким же оскорблением, да хоть трехэтажным матом, но, извините, физическое воздействие — это у магов даром не проходит. Тем более, что тяжелее всего то, что ваша грязнокровка, которой вы так восхищаетесь, применила к моему ребенку Конфундус. Да за одно это я могу упрятать ее в Азкабан на год! Это шаг на пути к Империусу, надеюсь, это вы не станете отрицать? А, да, еще одно обстоятельство не в вашу пользу — они колдовали, когда находились уже вне стен школы и учебный год был закончен — а вы сами прекрасно знаете, что несовершеннолетним категорически запрещено пользоваться палочками на каникулах.

— В таком деле нужны доказательства... — запальчиво заявил Дамблдор.

— Они у меня есть, — неприятно улыбнулся Малфой. — Неужели вы думали, что я явлюсь неподготовленным? Заключения колдомедиков. Восстановленные воспоминания, извлеченные из памяти Крэбба, Гойла и Драко, они полностью совпадают. Приор Инкантатем не выявил на их палочках никаких боевых заклинаний, кроме тех, что были на последних уроках и бытовых. Думосбор для групповых просмотров у меня с собой, — Люциус свистнул, и в холле материализовались три домовика, удерживавшие в воздухе гигантскую чашу — диаметром больше метра, целиком из серебра, украшенную резьбой и драгоценными камнями. Дамблдор только завистливо вздохнул, узрев бесценный раритет.

— Надеюсь, вы не станете приводить нелепые доводы, что воспоминания подделаны, поскольку подростки не могут обладать надлежащими знаниями для таких манипуляций с собственным сознанием, а Приор купленный? Проверка проводилась компетентными людьми, имеющими авторитет и вес в своей области, в присутствии заместителя Министра и заверена пятнадцатью сторонними наблюдателями — все по правилам.

Так что я надеюсь, что дело не обойдется денежным возмещением, и виновные будут исключены из Хогвартса.

— Погодите, Люциус, — заволновался Дамблдор, нервно дергая себя за бороду и проклиная свою подрастающую армию, которой не терпится ринуться в бой, размахивая палочками. — Что вы хотите, давайте договоримся. Не дело исключать подростков за их школьные недоразумения и разборки.

— Меня не волнует, что вы думаете. Я защищаю свою семью. Никто не смеет поднимать руку на мою кровь и плоть, кроме меня самого! Я не потерплю оскорблений от предателей крови и грязнокровок, — холодно процедил Люциус.

— И все-таки...

— Я не изменю своего решения. Пусть суд выносит вердикт согласно принятых в магической Британии законов.

И Малфой в сопровождении эльфов и думосбора, проследовал мимо директора в Зал судебных заседаний.

* * *

Через три часа, мокрый как мышь Дамблдор, со всклокоченной бородой, в помятой мантии и в съехавшей на одно ухо беретке, вывалился из Министерства, сжимая в потном кулаке судебное постановление.

Мстительный Малфой с трудом уломался усилиями половины членов Визенгамота, которые были с Альбусом в неплохих отношениях, вытребовав кучу всяческого наказания.

А именно:

— снятия со всех участников нападения по сто баллов, отчего Гриффиндор ушел в глубокий минус авансом, но страшнее было предстоящее объяснение с Минервой;

— годичной отработки всех участников нападения у Снейпа и Филча без применения палочек; (в частности, Филч очень любил заставлять проштрафившихся драить туалеты).

— лишения походов в Хогсмид до окончания Хогвартса;

— материальной и моральной компенсации по тысяче галеонов на каждого пострадавшего, взимать неважно с кого, хоть в складчину; (автор подозревает, что отдуваться придется опять бедному Гарри, как самому обеспеченному, хех).

— исключения Гарри Поттера и близнецов Уизли из квиддичной команды без права восстановления.

Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!

Оставалось только объяснить обиженным детям, что нужно стиснуть зубы и перетерпеть столь тяжкие лишения во имя общего блага, и предъявить их родителям немалые счета. И убедить их, что в случае повторного нападения они так легко не отделаются. Рецидивистов в магмире, как и везде, не любили, и наказывали крайне сурово.

Чего только не сделаешь, чтобы дети не пострадали!

Эджкомбы

Бренда Эджкомб, которую на работе прозвали Стальной Брендой за верность своей работе и преданность министерским принципам, торопилась домой — в обед пришло сообщение от мужа, что с дочкой случилась неприятная история.

Мариэтта была любимым ребенком — она оправдала все надежды родителей. Симпатичная девочка, попала на Рейвенкло, как и мать, училась очень хорошо, проявляла недюжинные таланты в Чарах и Зельях, и после школы могла бы сделать неплохую карьеру, если бы удалось пристроить ее в тот же отдел, где работала Бренда.

Сама она считала свою работу в Отделе магического транспорта интересной и насыщенной. Специалистов по летучему пороху было немного, потому что сам состав для перемещения по каминным сетям был сложным и трудоемким в приготовлении, а так как стараниями дорогого профессора Северуса Снейпа на Высшие Зелья могли пройти единицы, то и хороших зельеваров соответственно было по пальцам сосчитать. Да и оплачивалась работа очень неплохо, все-таки хорошие мозги в любом месте ценились, даже в таком месте, как Министерство магии Британии.

Дружила Бренда лишь с Крисом Хэрриотом, своим однокурсником. Тот был очень талантлив и потому после окончания Хогвартса сразу приглашен в Отдел Тайн, невыразимцем. И конечно, оправдал все возложенные на него надежды. Она всегда могла обратиться к нему по сложному делу, и Крис никогда не отказывал ей в помощи. А так как статус невыразимцев был приравнен к статусу начальников отделов в Министерстве, то придраться к Хэрриоту мало кто из шишек был в состоянии.

Аппарировав бешеным вихрем прямо в прихожую дома, Бренда кинулась в спальню дочери. Там на краю кровати сидел Бенджамин, который беспомощно посмотрел на жену.

Девочка всегда посылала родителям еженедельное письмо, и не получив его, отец заволновался и поспешил в Хогвартс, откуда немедленно забрал дочь домой, невзирая на вялые возражения ее декана, вкупе с яростным протестом замдиректора МакГонагалл.

Мариэтта лежала, накрытая розовым покрывалом, уставившись пустыми глазами в потолок.

Бренда кинулась к дочери, но тут же отшатнулась в ужасе: все лицо девочки было покрыто ярко-красными язвами, причем на лбу отчетливо виднелось сложенное из прыщей слово «ЯБЕДА».

— Фините Инканта... — палочка сама прыгнула в руку, совершая сложный зигзаг.

— Бесполезно, можешь не стараться, — мрачно вымолвил муж. — Я пытался много раз. И она не может говорить. Полагаю, это идет в комплексе с прыщами. Но это не самое страшное, Брен. На Этти наложили какое-то сложное заклинание забвения, и она не помнит ни кто это сделал, ни как и когда, при каких обстоятельствах. Вот что происходит в этой школе. Я вызывал колдомедика из Мунго. Он в замешательстве, потому что тоже не смог снять заклятия и предложил вынести этот вопрос на консилиум. Если же проблема не разрешится, боюсь, нашей дочери придется ходить до конца жизни в парандже или накладывать Чары изменения внешности, что далеко не выход. Как она выйдет замуж, или станет работать с таким лицом?

— Я разорву голыми руками того, кто посмел сделать такое с моей девочкой! — яростно зашипела Бренда, скрючив пальцы как когти у коршуна. С кончиков пальцев, потрескивая, посыпались крошечные синие молнии, прожигая половичок у кровати. Запахло паленым.

— Дорогая, успокойся, пожалуйста! Я думаю, надо сначала узнать, как это произошло. Надеюсь, Чжоу нам поможет. Она через полчаса обещала прибыть по каминной сети. Держи себя в руках, ради Этты.

... Чжоу, всхлипывая, объяснила, что не может рассказать, что и как, потому что боится, как бы и ее не постигла участь Мариэтты. Ведь она не знает, действует ли еще то заклятье, которому подверглась Мариэтта.

Тогда вызванный на семейный совет Крис предложил ей отдать им воспоминания о произошедшем, чтобы они могли разобраться и, наконец, попытаться снять с Мариэтты отвратительное заклятье. На том и порешили...

Вынырнув из министерского думосбора, взрослые маги потрясенно уставились друг на друга. Пропагандируемая повсеместно безопасность Хогвартса вон чем обернулась! В школе организовывались противоправительственные подпольные кружки, возглавляемые знаменитым Гарри Поттером и науськиваемые и поощряемые самим директором! Причем выйти из Отряда Дамблдора было нельзя, а уж рассказать о нем кому-либо — так и вовсе! Но какое право имела эта грязнокровка-выскочка решать, как и на какой срок накладывать наказание! Уж не возомнила ли она себя дочерью Мерлина, а то и самой Морганой, что посмела вершить дальнейшую судьбу совершенно посторонних людей, в данном случае, даже не ее однофакультетников! Магглорожденные окончательно распоясались, раз уже нападают на чистокровных волшебников!

К тому же Крис усугубил положение, установив, что заклятье сырое, видимо, самоуверенная девчонка модифицировала его, экспеэкспериментируя одновременно с четко заданным Фурункулюсом и заклинанием Немоты в нестабильном временном контуре, а потому он сомневается, что есть контрзаклятие. Бренда презрительно фыркнула.

— Грязнокровка с Гриффиндора! Это о многом говорит, Крис. Будь она с Рейвенкло, такого бы не произошло. Только тупые горячие головы способны наспех создать новое заклинание и применять его тут же, не озаботясь уравновесить его контрзаклятьем, и не проведя экспериментов. Но я этого так не оставлю!

— Будешь жаловаться на Дамблдора? — cпросил приятель. — Не знаю, добьешься ли ты успеха. Хогвартс целиком в его власти — он там единолично правит, карает и распоряжается. Я уже давно решил, что своего Дэвида туда не отправлю — поедет учиться во Францию, к родне. Это только в этом году Фаджу удалось туда Долли пропихнуть.

— Да знаю я, что это бесполезно. Мариэтта мне рассказывала о школьных делах — там все закручено на этом мальчишке Потере. И я уверена на двести процентов, что Дамблдор никак не накажет девчонку — она же подружка самого Избранного. Но я никуда не пойду, даже к Долорес, а уж тем более, к Дамблдору. Скользкий, мутный старик, я еще когда училась в школе, поняла это! У него только гриффиндорцы были в фаворе, уж не все в Хогвартсе были дурачками, мы-то прекрасно видели, как мастерски он стравливал слизеринцев со своими любимчиками. И сейчас там происходит то же самое. Ну, ничего, он еще не знает, что связываться с рейвенкловцами себе дороже!

Девчонка поплатится за все! И мне плевать, что я буду воевать с подростком! Раз мой ребенок не в состоянии постоять за себя — это сделаю я, его мать! Тем более, что Этти несовершеннолетняя. И никто не посмеет меня упрекнуть в противоправности моих действий, нет, только не в нашем мире! Тут все решается глаз за глаз, хорошенькое личико за хорошенькое! — и она хищно оскалилась. — Пора тряхнуть стариной. Тащи сюда свой Бумеранг!

— Эээ... Бренда, но этот артефакт еще не изучен до конца. А если что-то пойдет не так?

— Думаю я, что хуже уже не будет. Так что жду тебя вечером с артефактом у себя дома. Крис, ты же знаешь, что я пойду на все, чтобы защитить своего ребенка? — вкрадчиво мурлыкнула Эджкомб.

— Знаю. Я сам поступил бы также. Я буду.

* * *

Осенью Гермиона Грейнджер не вернулась в Хогвартс. Она написала своим верным друзьям Рону и Гарри Поттеру, что родители переехали в Штаты, и она едет с ними, и будет посещать обычную школу, так как мама хочет, чтобы она выучилась в будущем на врача. А так как она очень любит родителей, то и расставаться с ними не собирается. Так что пусть мальчики не обижаются на нее, но она вынуждена подчиняться решениями взрослых, так как по магловским законам до совершеннолетия ей еще несколько лет.

Мариэтта тоже забрала документы, потому что ее перевели в Шармбатонскую академию. Чжоу с торжеством показывала всем желающим колдографии с красавицей Мариэттой, позировавшей в изящной голубой шармбатонской мантии на фоне величественной мадам Максим. Еще она очень громко рассказывала за рейвенкловским столом, что в Шармбатоне категорически запрещены Фурункулюсы и вообще все заклинания, уродующие лицо и унижающие девушек — ведь там все ученицы очень хорошенькие, а француженки придают огромное значение внешности. За применение запрещенных заклятий тут же исключают из школы, а иной раз и заставляют платить компенсацию за причиненный моральный ущерб, не то, что в Хогвартсе, где любой может ударить в лицо девочке обезображивающим проклятием, и все вокруг будут заливаться хохотом и тыкать пальцем. Шармбатон в этом плане гораздо, гораздо этичнее грубого, разнузданного Хогвартса.

А в Министерстве Кингсли Шеклболт был разжалован в самые что ни на есть рядовые авроры за внезапно приключившуюся с ним затяжную амнезию, которую долго не могли снять колдомедики. Только после вмешательства вернувшегося из бегов Дамблдора удалось вправить ему мозги.

Монтегю

— Мордредовы яйца, братец Форж! А дела идут очень даже неплохо! Мы всего-то год занимаемся развлекалками и такой успех! Подумай только, пятьдесят тысяч галеонов в сейфе! А склад забит доверху продукцией на двадцать тысяч! Йухуууу! Мы стали богачами! Думаю, нам стоит приобрести еще один магазин в Косом переулке, ты будешь заправлять там, я здесь, дорогой братец, мы с тобой в золоте купаться будем!

О, кстати, открой окно, наверное, сова прилетела от Малхолланда, с согласием сдавать нам внаем свою развалюху! — и Дред радостно потер руки, предвкушая финансовый успех.

Но оказалось, что это пришла повестка в Визенгамот.

На зеленоватом пергаменте с черными замысловатыми вензелями грозно помахивал ядовитым жалом алый скорпион. Более никаких разъяснительных слов не было, только требование явиться с утра на экстренное заседание Верховного суда чародеев.

Близнецы недоуменно почесали затылки, но особого значения повестке не придали, как обычно, думая решать дела по мере их раскрытия.

И как выяснилось, очень зря они плохо изучали в Хогвартсе магическую геральдику...

Скорпион издревле был знаком славного дома Монтегю. Многочисленное семейство, ведущее начало с одних времен со Слизерином и прочими Основателями и не уступавшее им почти ничем по силе и знаниям, распространилось по всему миру. Адвокатские конторы «Монтегю и сыновья» присутствовали в любой магической стране мира. Все выпускники английской школы после завершения начального образования отправлялись в Швейцарию, получать достойное юридическое образование. Из них выходили самые лучшие адвокаты и поверенные, умевшие хранить секреты древних семейств.

Самый младший в роду, Дик Монтегю, был гордостью семьи. Он отлично учился, обладал аристократической внешностью, и был превосходным охотником в слизеринской квиддичной команде.

Но в середине пятого курса юноша внезапно исчез. Многие в Хогвартсе подумали, что он перевелся учиться в Европу. Правда вылезла после того, как через две недели после исчезновения в школу заявились именитые и родовитые родственники Монтегю, настроенные весьма воинственно, а близнецы Уизли с Гриффиндора с шумом-гамом триумфально покинули Хогвартс на метлах в неизвестном направлении, оставив после себя кусок жутко воняющего сероводородом болота в школьном коридоре. Почти никто не связал между собой эти два события.

Разгневанных родителей ни с чем отправили домой, потенциальные виновники скрылись в неизвестном направлении, и дело замяли. Но оказалось, что адвокатское семейство затаилось, словно змеи в спячке, разрабатывая обширный судебный иск...

Слизеринцы никогда не действовали с бухты-барахты, как некоторые представители некоего факультета. Они шли в открытое сражение, лишь имея на руках кучу козырей и обеспечив себе защиту со всех сторон, собрав на руках неоспоримые доказательства вины врага.

Так случилось и в этот раз.

Несчастный Дик долго не мог прийти в себя. Потребовалось все умение европейских колдомедиков и специалистов по ментальной магии, чтобы он обрел рассудок. Недельное заточение в пространственно-временном коридоре между двух Исчезательных шкафов довольно сильно подорвало его психическое здоровье, и если физически тело восстановилось очень быстро, благодаря крепкому здоровью, то в здравый ум он вернулся относительно недавно, вспомнив, кто именно запихал его в Шкаф.

Прадед Дика Навуходоносор Монтегю, названный так чистокровной родовитой мамой-египтянкой, весьма сведущей в колдовстве, был крепким стариком, с огромным адвокатским опытом. Он категорически запретил многочисленной разъяренной родню привлекать рыжих остолопов к ответственности раньше времени. И целых полгода семейство выжидало.

Рыжие Уизли к тому времени полностью успокоились, и даже совершенно позабыли о слизняке Монтегю, которого они, недолго думая, запихнули в каморку Филча, оказавшуюся Исчезательным Шкафом, и закрыли на замок всего лишь за десяток снятых с них баллов в бытность Дика членом Инспекционной дружины, собранной достопамятной Амбридж. Тем более, что они школу покинули и больше Монтегю не видели и не слышали, целиком уйдя в свои коммерческие дела и лихорадочно нарабатывая капитал. Золотой поток, хлынувший на их рыжие головы, буквально ошеломил вечных нищебродов Уизли и заставил забыть обо всем.

Однако старый Наб Монтегю с семейством помнили...

* * *

... Посреди круглого зала стояло два кресла с цепями, которые тут же, лязгая и позвякивая, туго приковали обоих рыжих Уизли. Скучавшие члены Визенгамота оживились и начали перешептываться — кресла были зачарованы на индикацию биополя и то, что они сковали обвиняемых, говорило о том, что вины их более чем достаточно.

Величественный пращур Наб в золотой мантии, подбитой редчайшим мехом квинтолапов, с драгоценным скипетром в правой руке и папирусом в другой, начал свою обвинительную речь:

— Уважаемый Визенгамот! Я представляю интересы своего внука, младшего из славного рода Монтегю. Сейчас он находится на лечении в Швейцарии и никак не может присутствовать здесь.

Я обвиняю Джорджа и Фреда Уизли в том, что они намеренно заключили Ричарда Монтегю в нуль-пространство, где он находился более недели, в результате чего его физическое и умственное состояние пришло в упадок. Когда его, наконец, обнаружили и вызволили из плена, он был совершенно в невменяемом состоянии, от которого так и не оправился полностью даже спустя полгода!

— Позвольте задать вопрос обвиняемым, — поднял руку худой темноволосый колдун. — За что Монтегю заключили в Пустоту?

— Да... ну... он... — замялись, красные как свекла, близнецы, лязгая цепями, словно тролли на каменоломнях.

— Подсудимые, отвечайте внятно и разборчиво, иначе придется напоить вас Веритасерумом. От искренности и правдивости ваших слов будет зависеть, насколько суровым окажется ваше наказание, — стукнул оловянным молотком по дощечке красного дерева новый председатель Визенгамота Тристан Саммерс.

— Ээээ... ну, этот мерзкий слизеринец попытался снять с нас по десять баллов! Он, видите ли, был членом Инспекционной дружины, и имел право наказывать студентов наравне со старостами! Да какого лысого Мерлина... — забубнили близнецы.

— Только за то, что Ричард Монтегю хотел снять двадцать баллов с Гриффиндора, он поплатился своим здоровьем и пропустил полгода учебы? — уточнил председатель.

В зале зашумели, и стали возмущенно переговариваться.

— Давно надо запретить это возмутительное поощрение и наказание баллами в Хогвартсе! — выкрикнула молодая женщина в строгой темно-синей мантии. — Моя дочь каждый год приезжает в слезах, потому что, несмотря на их успехи в течение года, победа все равно, так или иначе, достается Гриффиндору! Это дискредитация соревнования, когда факультету подсуживают уже после подсчета и оглашения результатов. В школе иногда разгораются настоящие войны, из-за этих проклятых баллов! Кому нужно это дурацкое соревнование?

Присутствующие согласно забормотали и закивали.

— Но мы не знали, не знали, что это был Исчезательный Шкаф! Мы заперли Монтегю в кладовке Филча, там была куча швабр и ведер! — завопили несчастные Уизли.

Величественный, как фараон, Навуходоносор подошел к ним.

— А вас обвиняют еще и в том, что вы не удосужились после пойти и проверить, выбрался ли ваш сокурсник из этой, так называемой каморки Филча! Вы молча ходили на занятия, ели, пили, спали, развлекались, в то время, как Ричард отсутствовал неделю! И в школе его искали, искали по всем этажам, классам, даже в Запретном лесу, потому что дома он не появился, но вы, вы молчали, и словом не обмолвились, куда он мог подеваться! А ведь, скажи вы преподавателям, когда и где его видели в последний раз, мальчика нашли бы гораздо, гораздо быстрее! На его счастье, старый Горбин, в своей лавке «Горбин и Берк», делал инвентаризацию товаров и услышал, как во втором Шкафу, который находится в магазине, слышится чей-то стон. Горбин весьма сведущ в колдовстве, поэтому быстро определил координаты Ричарда и смог убедить его попытаться аппарировать к нему в лавку из Шкафа. Господа заседающие, прошу учесть, что Исчезательный Шкаф, которых на самом деле два, оказался неисправен, и не было вероятности, что Ричард вообще сможет когда-либо открыть дверь в Хогвартсе или в лавку Горбина. Он бы просто умер от голода и обезвоживания, болтаясь в Пустоте!

Заметьте, из-за какой-то глупой возни с баллами, из-за дикой неприязни нищих гриффиндорцев к успешным и знатным слизеринцам, один из отпрысков уважаемой веками семьи мог бы лишиться жизни! Заталкивая его в Шкаф они гнусно смеялись и кричали: «Так тебе и надо, мерзкий змееныш! Будешь знать, как снимать баллы с факультета отважного Годрика!»

Каково было родителям, просматривающим это воспоминание Монтегю, перед тем, как он провалился в пустоту? И что бы они чувствовали, если бы потеряли единственного любимого сына?

Никакими деньгами и материальными благами нельзя возместить горе и слезы родителей, который вот уже почти год борются за жизнь и здоровье своего ребенка! — пафосно, на надрыве, закончил свою речь старый стряпчий. И утер полой парчовой мантии одинокую слезу.

Многие женщины тоже достали платочки, сочувственно качая головой и гневно глядя на скукожившихся близнецов.

Навуходоносор тем временем деловито выудил из кармана свернутый трубочкой пергамент.

— А сейчас я оглашу свои требования! — он откашлялся. Близнецы втянули головы в плечи, предчувствуя карающий меч Фемиды над рыжими шевелюрами.

— Итак:

— за покушение на жизнь несовершеннолетнего путем запирания его в Пустоте между порталами взималось с обвиняемых — двадцать тысяч галеонов;

— за лечение пострадавшего — десять тысяч галеонов;

— за то, что Ричард Вильям Монтегю вынужден был оставить учебу и спорт посреди года и доучиваться повторно на пятом курсе, что сводило на нет его спортивную карьеру как охотника — после школы его ждал срочный контракт с «Осами» — оплатить гонорары как члену команды — за сезон десять тысяч галеонов. Так как Монтегю предлагалось играть три сезона — итого тридцать тысяч галеонов;

— и возмещение за моральный ущерб — двадцать тысяч галеонов.

Итого: 80000 галеонов

Прошу присутствующих голосовать! Кто «За» и кто «Против» предложенного наказания?

Близнецы, услышав вердикт, задергались и заголосили. Иск сожрал все их активы и заначки, оставил буквально без штанов. Однако они так достали присутствующих мэтров своими волшебными вредилками, которые притаскивали домой их отпрыски, что любой счел своим священным долгом проголосовать «за». Ну и само собой, бешеные барыши недоучек, которые даже не имели диплома о среднем образовании сыграли свою роль — где это видано, что они, солидные образованные люди имели годовой доход в среднем по полторы тысячи галеонов, а эти отвязные наглые сопляки ежедневно гребут деньги лопатой! И за что! За вредные вещицы, на которые малолетки порой даже воруют деньги у своих же родителей! Таким неполезным соблазнам не место в магическом обществе!

Так что по постановлению Визенгамота Уизли обязаны были оплатить все до последнего кната, иначе им грозил бы Азкабан сроком на шесть лет, по совокупности злонамеренных действий, потому что хитрый Наб терпеливо дожидался их совершеннолетия и успешной раскрутки их вредительского бизнеса. Он-то точно знал, что действеннее всего ударить по карманам — от сидения в тюрьме толку маловато. Ущерб должен быть возмещен не только морально, но и материально!