Ехидные драбблы и фики по Поттериане - 2 (джен)

Моллигад

Признаться меня в каноне покоробила неприязнь Молли Уизли к Флер. Почему такая ксенофобия вдруг? Вот, решила поиздеваться немного, впрочем, как всегда )).

Молли Уизли рвала и метала — рвала салатные листья и метала наглых гномов из гостиной.

С самого утра домашние дела не ладились: жаркое подгорело, потому что она разговаривала с подругой по каминной связи и не наложила правильно заклинание Таймера на духовку, садовые гномы вконец оборзели и вперлись в дом, устроив в нем кавардак и перепутав все ее наполовину связанные свитера так, что даже волшебством не распутать и не восстановить, да еще Джинни прислала очередное плаксивое письмо из школы с жалобами, что над ней смеются девочки с других факультетов за ее старую немодную одежду, купленную в магазине подержанных вещей.

Как же все это достало! Что толку, что дети подросли и не требуют столько внимания и забот? Никто из них почему-то не рвался помогать матери за все ее заслуги перед ними — за бессонные ночи, за то, что отрывала последние кнаты, не позволяя себе лишней пары трусиков-стрингов или кокетливого пеньюара из серебристых эльфийских кружев (впрочем, Молли, густо покраснев, вынуждена была признать, что ее Артур не был столь эротически взыскателен и не обращал особого внимания на то, в чем она ложилась в постель — иначе бы у них не было столько детей).

Перси с визгливым скандалом ушел из дома, Чарли вообще почти не появляется в Норе, с головой погрузился в своих румынских драконов, и денег от него, конечно, тоже не поступает, хорошо еще, что не просит ему помогать!

Молли вздохнула. С младших детей нечего было взять. Близнецы... так очевидно было, что им все до лампочки, лишь было где спать ночью и накидаться три раза в день едой, все остальное время они постоянно шушукались, затаившись в укромных уголках, и не рассказывая матери, почему у них всегда в комнате что-то взрывается и громыхает, а иногда из-под двери начинает течь неприятно пахнущая оранжевая или буро-зеленая склизкая гадость.

Рону вообще ничего не было нужно — он о ней и не вспоминал, писем не писал, в Хогвартсе рыжий блаженствовал, объедаясь лакомствами и общаясь с Гарри Поттером и этой маглорожденной девочкой... Грейнджер.

Молли довольно улыбнулась. Ну хоть младший сын не подвел, завел полезное знакомство, и это несмотря на то, что он частенько проходил у нее на периферии — она уделяла почти все внимание наиболее перспективным детям — Биллу, Чарли и Перси, рассчитывая на их помощь в будущем, а они вон как... Молли обиженно надулась и запыхтела от возмущения. Ну, ничего, есть еще красавица-дочка! Уж она-то точно не подведет! Сделает выгодную партию — разве гриффиндорцы не женятся на гриффиндорках? Да пусть ее квинтолапы загрызут, если ее точный расчет не оправдается!

Знаменитый Гарри Поттер, по рассказам младшенького и близнецов, вовсе не благоденствовал у тети с дядей, а был у них кем-то вроде домовика, которого Молли очень хотелось завести, а значит, он будет очень падок на ласку со стороны — ведь такие несчастные забитые сиротки всегда тянутся к постороннему человеку, который ободрит добрым словом, вкусно накормит и примет как своего, как родного!

Молли всегда делала ставку на семью, и даже несмотря на некоторые неудачи со старшими детьми, была уверена, что заблудшие овцы, в конце концов, вернутся в благодатное, мягкое, ласковое лоно! И она потихоньку начала уже подбирать им девушек, а как же иначе! Если не проследить за подростками, они таких дел наворотят, что потом не расхлебаешь! А ей нужны невестки смирные, покладистые, безропотные, и желательно неглупые. Ну, в любом случае, ее старшие сыновья учились только на «Великолепно», были старостами своего факультета и даже школы, выдающимися спортсменами и просто очень красивыми, рыжеволосыми высокими парнями! Да кто бы за таких не согласился выйти?

У самой слюнки текут, когда она смотрит на своих красавцев!

К примеру, вот Биллу бы подошла Тонкс. Молли давно присматривалась к этой молоденькой аврорше. Во-первых, метаморф — явление достаточное редкое в магической среде, а значит, с образованием проблем не будет, хотя эта Тонкс, как ей было известно, не больно-то старалась учиться в школе. Что вы хотите — Хаффлпафф такой Хаффлпафф!

Молли презрительно фыркнула. Но зато мать Нимфадоры Тонкс была... Блэк! Да-да, та самая, кузина этого непутевого Сириуса Блэка, в доме которого теперь проходили собрания Ордена Феникса. Довольно-таки приличная семья, несмотря на ее так называемую темноту. И никто не посмеет упрекнуть их семью в предательстве, потому что эта Андромеда сама была выкинута из рода, и ее имя выжжено с семейного гобелена за позорную связь с обычным маглом! Да еще бы был этот Тед Тонкс каким-нибудь обеспеченным человеком или красавцем... Нет же, и близко нету! Обычный бледненький, тощий высокий магл с водянистыми серыми глазами, уже лысеющий, с болезненным лицом.

Ее Артур в его годы и то постатнее будет! И в Министерстве работает! А Тед этот Тонкс — на почте! На обычной магловской почте! Мерлин, такой мезальянс, что просто ужасно!

Мать всея Уизли томно потерла виски. Голова разболелась от невзгод! Как же трудно быть главой такого семейства — всех накорми, одень, обеспечь всем необходимым, удели внимание... Всем нужны денежки на карманные расходы, и никто не думает, где их взять! А Артуру жалованье в Министерстве так и не поднимают, работают за пятерых, а платят за двоих! Ну ничего, в Аврорате зарплата очень неплохая, по крайней мере в два с половиной раза больше, чем у обычного клерка, наверное, за вредность.

А уж она постарается, чтобы Билл с женой после свадьбы жил с ними, в Норе, тогда и дела немного поправятся, даст Мерлин.

В окно заскреблась сова. Незнакомая, белая, с рыжими крапинками и пушистым хохолком на голове... Странно, от кого бы это? Молли открыла форточку, и птица влетела в комнату. Напоив и отправив почтальоншу восвояси, Молли Уизли, поморщившись, распечатала розовый конверт, крепко надушенный тонкими духами. Почерк, как ни странно, оказался Билла.

«Дорогие мама и папа!

Сегодня вечером я хотел бы навестить вас, и представить свою девушку. Ее зовут Флер Делакур, она француженка, сейчас проходит практику в Гринготтсе. Я очень надеюсь, что вы примете ее с любовью и радушием, потому что я обожаю ее и собираюсь предложить ей руку и сердце!

Ваш Билли»

Молли закашлялась и выпучила глаза, держась рукой за горло.

Да как... как Билл мог! Он даже ничего ей не сказала! А как же Тонкс? Та-то, хоть и была жутко неуклюжей и растяпой, да своя же, англичанка! А уж француженки... О-о-о-о-о!!!

Молли насмотрелась на таких фиф! Да она уверена на двести процентов, что эта мамзель вся из себя, будет жеманничать и пищать тонким голоском, а после свадьбы усядется на диване, а Билл станет прыгать перед ней на задних лапках и приносить в фарфоровой чашечке горячий шоколад с этими... круассанами, вот! Да какая мать потерпит такое обращение с любимым сыном! Ну нет, она приложит все усилия, чтобы убедить Билла в том, что ему будет лучше с привычной английской девушкой без выкрутас!

...Стол был шикарен! Ну, то есть, Молли так считала. В лучших традициях английской кухни: отменный ростбиф, картофельное пюре, зеленый горошек в огромной миске, политый растительным маслом, молоденькая морковь, кабачковая икра, отварные брокколи и цветная капуста, несколько соусников с замысловатыми соусами собственного приготовления, свежие, горячие булочки, также свежесбитое масло, жареные окорочка (ггг), жареная форель, жирный йоркширский пудинг... А на сладкое оладьи с патокой, тыквенный пирог, шоколадный торт, яблочный рулет с мороженым и покупные шоколадные лягушки! Вот! Да к такому столу не стыдно и Министра магии пригласить! И никаких запеченных каштанов и желудей, морских гадов, склизских улиток и пахнущих тиной лягушек и жаб на ее столе — никогда! И Молли гордо взмахнула поварешкой. Правда, на такой шикарный стол ушли почти все деньги на пропитание на месяц, но зато эта гадкая француженка увидит, как живут и питаются респектабельные английские семьи!

Билл со спутницей явились ровно к означенному времени. Молли, увидев избранницу сына, опять застыла, как громом пораженная. Да как же... да что же это... мало того, что Билл приволок иностранку, так еще... еще эта девица оказалась вейлой! Нет, конечно, Молли была очень, очень терпима к малым народцам, но все-таки... Вон Ремус, каким бы славным малым ни был, но оборотень есть оборотень! И где-то Молли очень даже понимала Снейпа, который, бывая в штабе не здоровался с Люпином и глядел на него как на пустое место. А она хоть и была женщиной толерантной, но только до определенных границы: то есть, пока ее конкретно не касалось! А тут, помилуй Моргана, сын собирается жениться на волшебнице, в жилах которой течет четверть крови нелюдя!

Ну и что, что красавица писаная, блондинка и ангелочек! Знает она, какими фуриями оборачиваются потом эти ангельские создания, как они сжимают на жертве свои когти, как клюют и долбят мужей, как пьют из них кровь в буквальном и переносном смысле...

Внутри Молли бушевал океан гнева, возмущения, неприятия и неприязни.

— Мам! Пап! — голос Билла прорвался будто сквозь вату. — Познакомьтесь с моей девушкой!

Несчастная Молли очнулась от кровавой пелены, застившей глаза и помотала головой, отгоняя кошмарное видение, как Билл лежит в постели с уродливым созданием, с огромным клювом, почище Снейповского носа, с кривыми когтями и неопрятными взлохмаченными крыльями! Ее материнское сердце сжималось от ужаса (ну матери всегда преувеличивают насчет коварных и подлых избранниц сыновей, это всем известно...). А дети, дети! Кто знает, может они пойдут в мать, и тогда прощай порода Уизли! Конец рыженьким, голубоглазым малышам, все они будут такими же бездушными, бледнопоганчатыми, хилыми и тощими созданиями, как их мамаша! Впору расплакаться...

Ненавистная будущая невестка приветливо улыбаясь, протягивала мамаше Уизли шикарный букет орхидей, а Билл совал матери в руки увесистый сверток.

— Миссис Уизли! Пожалуйста, п`гимите орхидеи из наших теплиц! А вот се`геб`гянный сегвиз на двенадцать персон — у вас ведь ог`гомная семья! Я так рада, что познакомилась с Биллом, у меня будет много г`одственников! Я ведь имею только младшая сест`генка и все! Я поста`гаюсь под`гужиться со всеми б`гатьями Билла.

Молли вымученно кисло улыбалась сведенными судорогой губами.

Наконец семейство Уизли расселось за столом. Несмотря на исходящий от волос Флер серебристый призрачный свет, Молли была мрачнее тучи и метала гневные взгляды в сторону мужа, который был полностью очарован юной четвертьвейлой. Хм... все мужики коз... одинаковы! Увидят смазливую мордашку и лапки кверху! Нужно же смотреть вглубь, видеть саму суть, а не блондинистые волосы, невинные глазки и пухлые губки! А в Молли взыграли гены чистокровности. Как бы там ни было, ее семейство не оскверняло себя нечестивыми союзами — ни с кентаврами, ни с гоблинами, ни с русалидами, ни, упаси Мерлин с оборотнями (тьфу-тьфу, от такого ужаса-то) тем более у них браков и даже невинного флирта не было, не говоря уж о мезальянсах.

Нет, она против, против! Молли мысленно затопала ногами в старых, порвавшихся, но таких любимых тапках. И постарается очень-очень убедительно поговорить с Биллом на эту тему! Он должен понимать, что это эээ... неестественно и что это может привести к очень нехорошим последствиям. Ничего, сын всегда послушает свою мать!

Больничное крыло Хогвартса, после нападения ПС, 6 курс...

— Билла покусал Сивый! Боюсь, он заразился...

Молли, глядя на обезображенное лицо сына, рыдала в платочек. Ну за что, за что все эти беды и невзгоды на их несчастные головы! Сначала Джинни, потом Артур, Рон, а теперь вот еще и Билл! Самый ее любимый, самый удачливый и умный сын, красавец... Хотя она все эти полтора года была на него сердита, ведь он, несмотря на все уговоры, увещевания и даже скандалы, так и не отлип от своей вейлы. Молли до последнего надеялась, пока эта парочка не назначила дня свадьбы. Но, ведь молодежь сейчас такая ветреная — они могли пожить немного, разочароваться друг в друге и разойтись? А тут еще коварная Тонкс предпочла Биллу Люпина. Молли даже пожалела, что так сочувствовала ветреной аврорше. Надо же¸ по доброй воле выйти замуж за чудовище! Да какой безмозглой курицей надо быть, а если это передастся детям? Ведь это проклятая жизнь, зачем же обрекать на нее невинных малюток?

В общем, Молли была ужасно, ужасно разочарована, сердита и она устала от всего и всех.

А тут такое... И если вейлы во Франции, к примеру, были завидными невестами, из-за их крови — волшебники от таких союзов получались зачастую очень могущественными, то какая польза от оборотня в Британии? Это же постоянный риск, неприятие общества, конец карьере и вообще личной жизни... Разве могла она даже предположить, что в мгновение ока в ее семье появится ксеноморф? Мало ей того, что их постоянно клеймят предателями крови, так теперь еще и это! Репутации Уизли, и без того шаткой, пришел конец, а теперь и эта пустоголовая девчонка бросит жениха-чудовище и сбежит в свою Францию! Бедный, бедный Билл! С этим предвзятым отношением общества к темным созданиям он теперь навсегда останется один, не заведет ни семьи, ни детей, ведь главный его козырь — лицо — перепахано и обезображено мерзкой тварью!

— Да как вы могли подумать, что я б`гошу своего жениха? По-вашему, мне нужно было только его к`гасивое лицо? Мне плевать, что он станет обо`готнем, я умею сп`гавляться с темными созданиями, а моей к`гасоты хватит на нас обоих! — негодовала Флер, откидывая за спину гриву белокурых волос. — Дайте сюда! — она вырвала баночку с мазью и сама принялась обрабатывать лицо Билла. — Какие же англичане ст`ганные! Почему они всегда смот`гят только на внешность? — бурчала она под нос.

Молли отошла к мужу и про себя облегченно вздохнула. Мысли в ее голове вертелись со скоростью света. Кто же мог знать... Теперь-то она была очень даже рада, что эта недовейла так упорно присосалась к ее сыну! Потому что в один вечер материнские убеждения могут встать с ног на голову. Сначала вейла была недостойна ее сына, теперь же Молли побаивалась, что Флер может упорхнуть от неперспективного жениха.

Пожалуй, надо упомянуть про теткину диадему гоблинской работы, а то как бы девчонка не передумала и не бросила Билла у самого алтаря...

Читая Гарри Поттера, я негодовала на абсолютно равнодушных родителей, которым было полностью по барабану, что их отпрысков увечат и уродуют. Но так как я не Роулинг, то всем воздаю по заслугам сестрам по серьгам. Злой Киллер опять кощунственно попирает пятками канон.

* * *

— Альбус, а что мы скажем родителям Квирелла? Они ведь рано или поздно забеспокоятся, почему учебный год закончился, а их сын не появляется дома?

— Нам повезло, мальчик мой, они давно умерли. Так что мне не придется накладывать на них Обливейт.

— Но...

— А ты как хотел? Разве мне поверили бы, что в голове у их сыночка сидел Темный Лорд? И что мне пришлось уничтожить Квиринуса, как носителя?

Решили бы, что я сошел с ума. И не спорь, Северус, я сам знаю, как и что, и куда и зачем!

* * *

— Альбус, а как же эта скандальная история с василиском? Ведь это самая опасная тварь по пятибалльной шкале. Да и ученики дома все расскажут своим родителям. Особенно маглорожденные! А уж Криви с Кристалл могут и вовсе не отпустить после каникул в Хогвартс. Да и Грейнджер...

— Ничего страшного, Колину и Пенелопе я сотру память перед отъездом.

— Что? Но это же запрещено! А подружке Поттера?

— А вот ей нет! Она должна помнить все, особенно, что только с ее помощью мальчики догадались, какое существо совершало нападения на учеников, и куда василиск уволок Джинни Уизли. Ей стирать память нет смысла, как ты понимаешь.

— Ах, она у вас при Потере в качестве некоего летописца его подвигов, получается?

— Да-да, именно так. Она в их союзе мозг, без нее они просто парочка глупых сорванцов, — гордо прошамкал директор, шумно посасывая мармеладку. — Даже ты не можешь отрицать, что у девочки острый ум, Северус!

— Заучка! Какой острый ум? Она без учебников ничто, — фыркнул Снейп. — Все равно Оборотное они сами не смогли сварить.

— Ну, а на что ты у меня? Все равно тебе по ночам не спится, так вот тебе и занятие — корректировать зелье!

— Мерлин знает что! Если бы еще это было какое-то другое место, а не женский туалет, к тому же, кто мне возместит стоимость шкуры бумсланга? Я ее купил для своих личных нужд, — проворчал крайне недовольный Снейп, брезгливо скривившись.

Дамблдор, шедший впереди, сделал вид, что не расслышал своего зельевара.

* * *

— Ну, и что теперь делать с Малфоями? Люциус в бешенстве — требует уничтожить гиппогрифа, который ранил его сына и выгнать взашей некомпетентного преподавателя.

Кстати, предупреждаю вас, директор, на Малфоев Обливейт не подействует — Люциус всегда носит фамильные артефакты, защищающие от ментальных атак. Это вам не маглы, а он, несмотря на блондинистые волосы — не дурак!

— Раз так, то и делать ничего не буду! Придется Клювокрыла казнить. А Хагрида отстраню, пожалуй...

— М-да? Как-то странно даже, что вы так легко согласились, подозрительно, — скептически хмыкнул Снейп, недоверчиво глядя на беззаботного, аки райская пташка, директора.

* * *

— Ну что, Альбус, вы всей школе будете стирать память или срочно сварить Зелье забвения, дабы подлить его в тыквенный сок?

— Я не понимаю твоего сарказма, Северус. И я крайне недоволен тем, что вся школа узнала, что Люпин — вервольф. С твоей стороны это не очень благородно.

— Ну, так я и не благородный аристократ, знаете ли... Мы люди простые, рабочие. И с моей стороны это просто элементарная предосторожность, господин директор. Не хочу, чтобы кто-то из учеников пострадал от зубов оборотня! Да и вам придется несладко, случись такое еще раз. Смею напомнить, в школе учатся ученики из семей разных социальных статусов, и то, что когда-то прокатило у вас со мной, не сможет, к примеру, пройти у кого-то из слизеринцев, или рейвенкловцев. Так что можете считать, что я вам оказал услугу, и теперь Верховному Магу не придется кланяться перед Люпином и приговаривать, как вам жаль, но дальше работать в школе он не может по причине халатности и разгильдяйства!

А так вы в очередной раз оказались ни при чем — и во всем виноват я, потому что всегда страшно завидовал крепкой дружбе Поттера, Блэка и Люпина, и поэтому разболтал всем о его мохнатой проблеме!

— Ты чересчур строг к Ремусу, мой мальчик! Любой бы потерял голову, узнав, что его друг жив, и находится в замке, да еще и невиновен!

— Да мне все равно, Альбус, что он там почувствовал. Я не для того неделями варю Антиликантропное, чтобы по школе продолжало шастать опаснейшее темное существо. И встреча закадычных дружков меня абсолютно не волнует. Лучше бы подумали, что бы случилось с вашим драгоценным Трио, не побеги оборотень прямиком в лес.

— Ну, все же обошлось, мальчик мой, так к чему теперь упреки? — кротко промолвил директор, позвякивая колокольчиками, привязанными к бороде. — А проклятие-то действует! Вот и Люпин проработал годик и на выход... А ведь никто не предполагал, что его уволишь ты, — директор захихикал.

— Кстати, я требую наказать эту святую троицу за нападение на преподавателя! По пятьдесят баллов с каждого! И никакого первого места в этом году! Иначе я подаю заявление об уходе.

Дамблдор сделал вид, что не расслышал возмущенного шипения Снейпа, и Гриффиндор третий год подряд победил в межфакультетском соревновании.

* * *

Малфои

Нарцисса Малфой с нетерпением ждала сына, стоя на платформе 9 ?, но вот уже почти все ученики покинули вагоны и разошлись с родителями по домам, а Драко все не было.

Она начала волноваться, и остановила проходившего мимо сотрудника магической ЖД.

Вдвоем они обошли все вагоны и, наконец, обнаружили три тушки, густо покрытые маленькими щупальцами и огромными гнойниками. Миссис Малфой схватилась за голову: мало того, что слизеринцы были в невменяемом состоянии, так от них вдобавок исходил отвратительный удушающий запах гноя. Станционный смотритель покачал головой и, взмахнув палочкой, вызвал бригаду скорой магической помощи. Несчастные студенты экстренными портключами были доставлены на пятый этаж Святого Мунго.

Вызванные в больницу Люциус и родители Крэбба и Гойла тут же понеслись в Министерство, в Отдел Учета и надзора за колдовством несовершеннолетних. Целители выявили нанесенные заклинания, а спешно подключенные к этой истории работники из Министерства идентифицировали их принадлежность. Фурункулюсом побаловался знаменитый Гарри Поттер, Рон Уизли попытался снова, и не без успеха, отыграться Слизняковым, как на втором курсе, близнецы Уизли применили Ватноножное и Остолбеней, а вот Гермиона Грейнджер совершенно самоуверенно наложила на всех троих Конфундус (тренировалась, видать, перед пятым курсом-то). Теперь слизеринцы, избавленные от последствий проклятий, мычали и вращали глазами, совершенно не помня, кто они и что тут делают.

— Ну, мы все сняли, а вот ментальная сфера — дело тонкое. У нас таких специалистов мало, и все сейчас в разъездах. Или же можно обратиться к тому, кто заклятье наложил...

— Спасибо, целитель Бриггс, дальше мы сами справимся! У нас есть отличный специалист по менталистике, слава Мерлину! — и благородные посетители, оплатив услуги колдомедиков, величественно удалились вместе с невменяемыми отпрысками через каминную сеть.

* * *

— Профессор Дамблдор! Кака-а-а-а-ая встреча! — улыбаясь, словно бледная болотная гадюка, культурно приветствовал директора Люциус.

— Мистер Малфой, чем могу служить?

— Я в Министерстве по делу, дорогой директор. Вот пришел просить созвать Визенгамот полным составом. Есть несколько вопросов, которые требуют тщательнейшего рассмотрения и наказания виновных. Кстати, это ваши студенты, господин директор!

— О, вот как? Э-э-э-м, а можно мне, как лицу заинтересованному и Председателю Визенгамота, узнать имена этих самых провинившихся?

— Ну, конечно, вам — в самую первую очередь! — сладко пропел Люциус. — Это ваши обожаемые гриффиндорцы, Уизли, Грейнджер и Поттер, конечно же. Они напали на моего сына, а также Крэбба и Гойла, их родители поручили мне заняться этим возмутительным актом хулиганства.

— Хм... и вы поверили словам вашего сына? Да спросите любого в школе, все знают, что Малфой постоянно провоцирует Гарри и его друзей на стычки.

— О, я сам учился в Хогвартсе, если вы помните, господин директор, и прекрасно знаю, что такое война Гриффиндора со Слизерином... Кстати, в школе вам было удобно наказывать или нас, как потенциальных носителей Тьмы или же одновременно обе стороны, не разбираясь и не вникая в подробности произошедшего. Согласен, тогда это происходило так часто, что наших родителей даже не ставили в известность. Но сейчас — дело совсем другое, — прошипел Малфой угрожающе. — Речь идет о моем единственном сыне, и я молчать и бездействовать не стану! А правда на моей стороне.

— Какая правда, мистер Малфой? Может быть, ваш сын и его друзья первыми напали на Гарри, и он с товарищами всего лишь защищался? — холодно спросил Дамблдор.

— О нет, вы не сможете переложить вину на моего сына, не старайтесь.

— Я знаю, что младший Малфой, при всем уважении, остер на язык и неоднократно поплатился за это. Он всегда оскорбляет Гарри и его друзей...

— Это повод сразу вынимать палочку? На словесное оскорбление не возбраняется ответить таким же оскорблением, да хоть трехэтажным матом, но, извините, физическое воздействие — это у магов даром не проходит. Тем более, что тяжелее всего то, что ваша грязнокровка, которой вы так восхищаетесь, применила к моему ребенку Конфундус. Да за одно это я могу упрятать ее в Азкабан на год! Это шаг на пути к Империусу, надеюсь, это вы не станете отрицать? А, да, еще одно обстоятельство не в вашу пользу — они колдовали, когда находились уже вне стен школы и учебный год был закончен — а вы сами прекрасно знаете, что несовершеннолетним категорически запрещено пользоваться палочками на каникулах.

— В таком деле нужны доказательства... — запальчиво заявил Дамблдор.

— Они у меня есть, — неприятно улыбнулся Малфой. — Неужели вы думали, что я явлюсь неподготовленным? Заключения колдомедиков. Восстановленные воспоминания, извлеченные из памяти Крэбба, Гойла и Драко, они полностью совпадают. Приор Инкантатем не выявил на их палочках никаких боевых заклинаний, кроме тех, что были на последних уроках и бытовых. Думосбор для групповых просмотров у меня с собой, — Люциус свистнул, и в холле материализовались три домовика, удерживавшие в воздухе гигантскую чашу — диаметром больше метра, целиком из серебра, украшенную резьбой и драгоценными камнями. Дамблдор только завистливо вздохнул, узрев бесценный раритет.

— Надеюсь, вы не станете приводить нелепые доводы, что воспоминания подделаны, поскольку подростки не могут обладать надлежащими знаниями для таких манипуляций с собственным сознанием, а Приор купленный? Проверка проводилась компетентными людьми, имеющими авторитет и вес в своей области, в присутствии заместителя Министра и заверена пятнадцатью сторонними наблюдателями — все по правилам.

Так что я надеюсь, что дело не обойдется денежным возмещением, и виновные будут исключены из Хогвартса.

— Погодите, Люциус, — заволновался Дамблдор, нервно дергая себя за бороду и проклиная свою подрастающую армию, которой не терпится ринуться в бой, размахивая палочками. — Что вы хотите, давайте договоримся. Не дело исключать подростков за их школьные недоразумения и разборки.

— Меня не волнует, что вы думаете. Я защищаю свою семью. Никто не смеет поднимать руку на мою кровь и плоть, кроме меня самого! Я не потерплю оскорблений от предателей крови и грязнокровок, — холодно процедил Люциус.

— И все-таки...

— Я не изменю своего решения. Пусть суд выносит вердикт согласно принятых в магической Британии законов.

И Малфой в сопровождении эльфов и думосбора, проследовал мимо директора в Зал судебных заседаний.

* * *

Через три часа, мокрый как мышь Дамблдор, со всклокоченной бородой, в помятой мантии и в съехавшей на одно ухо беретке, вывалился из Министерства, сжимая в потном кулаке судебное постановление.

Мстительный Малфой с трудом уломался усилиями половины членов Визенгамота, которые были с Альбусом в неплохих отношениях, вытребовав кучу всяческого наказания.

А именно:

— снятия со всех участников нападения по сто баллов, отчего Гриффиндор ушел в глубокий минус авансом, но страшнее было предстоящее объяснение с Минервой;

— годичной отработки всех участников нападения у Снейпа и Филча без применения палочек; (в частности, Филч очень любил заставлять проштрафившихся драить туалеты).

— лишения походов в Хогсмид до окончания Хогвартса;

— материальной и моральной компенсации по тысяче галеонов на каждого пострадавшего, взимать неважно с кого, хоть в складчину; (автор подозревает, что отдуваться придется опять бедному Гарри, как самому обеспеченному, хех).

— исключения Гарри Поттера и близнецов Уизли из квиддичной команды без права восстановления.

Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!

Оставалось только объяснить обиженным детям, что нужно стиснуть зубы и перетерпеть столь тяжкие лишения во имя общего блага, и предъявить их родителям немалые счета. И убедить их, что в случае повторного нападения они так легко не отделаются. Рецидивистов в магмире, как и везде, не любили, и наказывали крайне сурово.

Чего только не сделаешь, чтобы дети не пострадали!

Эджкомбы

Бренда Эджкомб, которую на работе прозвали Стальной Брендой за верность своей работе и преданность министерским принципам, торопилась домой — в обед пришло сообщение от мужа, что с дочкой случилась неприятная история.

Мариэтта была любимым ребенком — она оправдала все надежды родителей. Симпатичная девочка, попала на Рейвенкло, как и мать, училась очень хорошо, проявляла недюжинные таланты в Чарах и Зельях, и после школы могла бы сделать неплохую карьеру, если бы удалось пристроить ее в тот же отдел, где работала Бренда.

Сама она считала свою работу в Отделе магического транспорта интересной и насыщенной. Специалистов по летучему пороху было немного, потому что сам состав для перемещения по каминным сетям был сложным и трудоемким в приготовлении, а так как стараниями дорогого профессора Северуса Снейпа на Высшие Зелья могли пройти единицы, то и хороших зельеваров соответственно было по пальцам сосчитать. Да и оплачивалась работа очень неплохо, все-таки хорошие мозги в любом месте ценились, даже в таком месте, как Министерство магии Британии.

Дружила Бренда лишь с Крисом Хэрриотом, своим однокурсником. Тот был очень талантлив и потому после окончания Хогвартса сразу приглашен в Отдел Тайн, невыразимцем. И конечно, оправдал все возложенные на него надежды. Она всегда могла обратиться к нему по сложному делу, и Крис никогда не отказывал ей в помощи. А так как статус невыразимцев был приравнен к статусу начальников отделов в Министерстве, то придраться к Хэрриоту мало кто из шишек был в состоянии.

Аппарировав бешеным вихрем прямо в прихожую дома, Бренда кинулась в спальню дочери. Там на краю кровати сидел Бенджамин, который беспомощно посмотрел на жену.

Девочка всегда посылала родителям еженедельное письмо, и не получив его, отец заволновался и поспешил в Хогвартс, откуда немедленно забрал дочь домой, невзирая на вялые возражения ее декана, вкупе с яростным протестом замдиректора МакГонагалл.

Мариэтта лежала, накрытая розовым покрывалом, уставившись пустыми глазами в потолок.

Бренда кинулась к дочери, но тут же отшатнулась в ужасе: все лицо девочки было покрыто ярко-красными язвами, причем на лбу отчетливо виднелось сложенное из прыщей слово «ЯБЕДА».

— Фините Инканта... — палочка сама прыгнула в руку, совершая сложный зигзаг.

— Бесполезно, можешь не стараться, — мрачно вымолвил муж. — Я пытался много раз. И она не может говорить. Полагаю, это идет в комплексе с прыщами. Но это не самое страшное, Брен. На Этти наложили какое-то сложное заклинание забвения, и она не помнит ни кто это сделал, ни как и когда, при каких обстоятельствах. Вот что происходит в этой школе. Я вызывал колдомедика из Мунго. Он в замешательстве, потому что тоже не смог снять заклятия и предложил вынести этот вопрос на консилиум. Если же проблема не разрешится, боюсь, нашей дочери придется ходить до конца жизни в парандже или накладывать Чары изменения внешности, что далеко не выход. Как она выйдет замуж, или станет работать с таким лицом?

— Я разорву голыми руками того, кто посмел сделать такое с моей девочкой! — яростно зашипела Бренда, скрючив пальцы как когти у коршуна. С кончиков пальцев, потрескивая, посыпались крошечные синие молнии, прожигая половичок у кровати. Запахло паленым.

— Дорогая, успокойся, пожалуйста! Я думаю, надо сначала узнать, как это произошло. Надеюсь, Чжоу нам поможет. Она через полчаса обещала прибыть по каминной сети. Держи себя в руках, ради Этты.

... Чжоу, всхлипывая, объяснила, что не может рассказать, что и как, потому что боится, как бы и ее не постигла участь Мариэтты. Ведь она не знает, действует ли еще то заклятье, которому подверглась Мариэтта.

Тогда вызванный на семейный совет Крис предложил ей отдать им воспоминания о произошедшем, чтобы они могли разобраться и, наконец, попытаться снять с Мариэтты отвратительное заклятье. На том и порешили...

Вынырнув из министерского думосбора, взрослые маги потрясенно уставились друг на друга. Пропагандируемая повсеместно безопасность Хогвартса вон чем обернулась! В школе организовывались противоправительственные подпольные кружки, возглавляемые знаменитым Гарри Поттером и науськиваемые и поощряемые самим директором! Причем выйти из Отряда Дамблдора было нельзя, а уж рассказать о нем кому-либо — так и вовсе! Но какое право имела эта грязнокровка-выскочка решать, как и на какой срок накладывать наказание! Уж не возомнила ли она себя дочерью Мерлина, а то и самой Морганой, что посмела вершить дальнейшую судьбу совершенно посторонних людей, в данном случае, даже не ее однофакультетников! Магглорожденные окончательно распоясались, раз уже нападают на чистокровных волшебников!

К тому же Крис усугубил положение, установив, что заклятье сырое, видимо, самоуверенная девчонка модифицировала его, экспеэкспериментируя одновременно с четко заданным Фурункулюсом и заклинанием Немоты в нестабильном временном контуре, а потому он сомневается, что есть контрзаклятие. Бренда презрительно фыркнула.

— Грязнокровка с Гриффиндора! Это о многом говорит, Крис. Будь она с Рейвенкло, такого бы не произошло. Только тупые горячие головы способны наспех создать новое заклинание и применять его тут же, не озаботясь уравновесить его контрзаклятьем, и не проведя экспериментов. Но я этого так не оставлю!

— Будешь жаловаться на Дамблдора? — cпросил приятель. — Не знаю, добьешься ли ты успеха. Хогвартс целиком в его власти — он там единолично правит, карает и распоряжается. Я уже давно решил, что своего Дэвида туда не отправлю — поедет учиться во Францию, к родне. Это только в этом году Фаджу удалось туда Долли пропихнуть.

— Да знаю я, что это бесполезно. Мариэтта мне рассказывала о школьных делах — там все закручено на этом мальчишке Потере. И я уверена на двести процентов, что Дамблдор никак не накажет девчонку — она же подружка самого Избранного. Но я никуда не пойду, даже к Долорес, а уж тем более, к Дамблдору. Скользкий, мутный старик, я еще когда училась в школе, поняла это! У него только гриффиндорцы были в фаворе, уж не все в Хогвартсе были дурачками, мы-то прекрасно видели, как мастерски он стравливал слизеринцев со своими любимчиками. И сейчас там происходит то же самое. Ну, ничего, он еще не знает, что связываться с рейвенкловцами себе дороже!

Девчонка поплатится за все! И мне плевать, что я буду воевать с подростком! Раз мой ребенок не в состоянии постоять за себя — это сделаю я, его мать! Тем более, что Этти несовершеннолетняя. И никто не посмеет меня упрекнуть в противоправности моих действий, нет, только не в нашем мире! Тут все решается глаз за глаз, хорошенькое личико за хорошенькое! — и она хищно оскалилась. — Пора тряхнуть стариной. Тащи сюда свой Бумеранг!

— Эээ... Бренда, но этот артефакт еще не изучен до конца. А если что-то пойдет не так?

— Думаю я, что хуже уже не будет. Так что жду тебя вечером с артефактом у себя дома. Крис, ты же знаешь, что я пойду на все, чтобы защитить своего ребенка? — вкрадчиво мурлыкнула Эджкомб.

— Знаю. Я сам поступил бы также. Я буду.

* * *

Осенью Гермиона Грейнджер не вернулась в Хогвартс. Она написала своим верным друзьям Рону и Гарри Поттеру, что родители переехали в Штаты, и она едет с ними, и будет посещать обычную школу, так как мама хочет, чтобы она выучилась в будущем на врача. А так как она очень любит родителей, то и расставаться с ними не собирается. Так что пусть мальчики не обижаются на нее, но она вынуждена подчиняться решениями взрослых, так как по магловским законам до совершеннолетия ей еще несколько лет.

Мариэтта тоже забрала документы, потому что ее перевели в Шармбатонскую академию. Чжоу с торжеством показывала всем желающим колдографии с красавицей Мариэттой, позировавшей в изящной голубой шармбатонской мантии на фоне величественной мадам Максим. Еще она очень громко рассказывала за рейвенкловским столом, что в Шармбатоне категорически запрещены Фурункулюсы и вообще все заклинания, уродующие лицо и унижающие девушек — ведь там все ученицы очень хорошенькие, а француженки придают огромное значение внешности. За применение запрещенных заклятий тут же исключают из школы, а иной раз и заставляют платить компенсацию за причиненный моральный ущерб, не то, что в Хогвартсе, где любой может ударить в лицо девочке обезображивающим проклятием, и все вокруг будут заливаться хохотом и тыкать пальцем. Шармбатон в этом плане гораздо, гораздо этичнее грубого, разнузданного Хогвартса.

А в Министерстве Кингсли Шеклболт был разжалован в самые что ни на есть рядовые авроры за внезапно приключившуюся с ним затяжную амнезию, которую долго не могли снять колдомедики. Только после вмешательства вернувшегося из бегов Дамблдора удалось вправить ему мозги.

Монтегю

— Мордредовы яйца, братец Форж! А дела идут очень даже неплохо! Мы всего-то год занимаемся развлекалками и такой успех! Подумай только, пятьдесят тысяч галеонов в сейфе! А склад забит доверху продукцией на двадцать тысяч! Йухуууу! Мы стали богачами! Думаю, нам стоит приобрести еще один магазин в Косом переулке, ты будешь заправлять там, я здесь, дорогой братец, мы с тобой в золоте купаться будем!

О, кстати, открой окно, наверное, сова прилетела от Малхолланда, с согласием сдавать нам внаем свою развалюху! — и Дред радостно потер руки, предвкушая финансовый успех.

Но оказалось, что это пришла повестка в Визенгамот.

На зеленоватом пергаменте с черными замысловатыми вензелями грозно помахивал ядовитым жалом алый скорпион. Более никаких разъяснительных слов не было, только требование явиться с утра на экстренное заседание Верховного суда чародеев.

Близнецы недоуменно почесали затылки, но особого значения повестке не придали, как обычно, думая решать дела по мере их раскрытия.

И как выяснилось, очень зря они плохо изучали в Хогвартсе магическую геральдику...

Скорпион издревле был знаком славного дома Монтегю. Многочисленное семейство, ведущее начало с одних времен со Слизерином и прочими Основателями и не уступавшее им почти ничем по силе и знаниям, распространилось по всему миру. Адвокатские конторы «Монтегю и сыновья» присутствовали в любой магической стране мира. Все выпускники английской школы после завершения начального образования отправлялись в Швейцарию, получать достойное юридическое образование. Из них выходили самые лучшие адвокаты и поверенные, умевшие хранить секреты древних семейств.

Самый младший в роду, Дик Монтегю, был гордостью семьи. Он отлично учился, обладал аристократической внешностью, и был превосходным охотником в слизеринской квиддичной команде.

Но в середине пятого курса юноша внезапно исчез. Многие в Хогвартсе подумали, что он перевелся учиться в Европу. Правда вылезла после того, как через две недели после исчезновения в школу заявились именитые и родовитые родственники Монтегю, настроенные весьма воинственно, а близнецы Уизли с Гриффиндора с шумом-гамом триумфально покинули Хогвартс на метлах в неизвестном направлении, оставив после себя кусок жутко воняющего сероводородом болота в школьном коридоре. Почти никто не связал между собой эти два события.

Разгневанных родителей ни с чем отправили домой, потенциальные виновники скрылись в неизвестном направлении, и дело замяли. Но оказалось, что адвокатское семейство затаилось, словно змеи в спячке, разрабатывая обширный судебный иск...

Слизеринцы никогда не действовали с бухты-барахты, как некоторые представители некоего факультета. Они шли в открытое сражение, лишь имея на руках кучу козырей и обеспечив себе защиту со всех сторон, собрав на руках неоспоримые доказательства вины врага.

Так случилось и в этот раз.

Несчастный Дик долго не мог прийти в себя. Потребовалось все умение европейских колдомедиков и специалистов по ментальной магии, чтобы он обрел рассудок. Недельное заточение в пространственно-временном коридоре между двух Исчезательных шкафов довольно сильно подорвало его психическое здоровье, и если физически тело восстановилось очень быстро, благодаря крепкому здоровью, то в здравый ум он вернулся относительно недавно, вспомнив, кто именно запихал его в Шкаф.

Прадед Дика Навуходоносор Монтегю, названный так чистокровной родовитой мамой-египтянкой, весьма сведущей в колдовстве, был крепким стариком, с огромным адвокатским опытом. Он категорически запретил многочисленной разъяренной родню привлекать рыжих остолопов к ответственности раньше времени. И целых полгода семейство выжидало.

Рыжие Уизли к тому времени полностью успокоились, и даже совершенно позабыли о слизняке Монтегю, которого они, недолго думая, запихнули в каморку Филча, оказавшуюся Исчезательным Шкафом, и закрыли на замок всего лишь за десяток снятых с них баллов в бытность Дика членом Инспекционной дружины, собранной достопамятной Амбридж. Тем более, что они школу покинули и больше Монтегю не видели и не слышали, целиком уйдя в свои коммерческие дела и лихорадочно нарабатывая капитал. Золотой поток, хлынувший на их рыжие головы, буквально ошеломил вечных нищебродов Уизли и заставил забыть обо всем.

Однако старый Наб Монтегю с семейством помнили...

* * *

... Посреди круглого зала стояло два кресла с цепями, которые тут же, лязгая и позвякивая, туго приковали обоих рыжих Уизли. Скучавшие члены Визенгамота оживились и начали перешептываться — кресла были зачарованы на индикацию биополя и то, что они сковали обвиняемых, говорило о том, что вины их более чем достаточно.

Величественный пращур Наб в золотой мантии, подбитой редчайшим мехом квинтолапов, с драгоценным скипетром в правой руке и папирусом в другой, начал свою обвинительную речь:

— Уважаемый Визенгамот! Я представляю интересы своего внука, младшего из славного рода Монтегю. Сейчас он находится на лечении в Швейцарии и никак не может присутствовать здесь.

Я обвиняю Джорджа и Фреда Уизли в том, что они намеренно заключили Ричарда Монтегю в нуль-пространство, где он находился более недели, в результате чего его физическое и умственное состояние пришло в упадок. Когда его, наконец, обнаружили и вызволили из плена, он был совершенно в невменяемом состоянии, от которого так и не оправился полностью даже спустя полгода!

— Позвольте задать вопрос обвиняемым, — поднял руку худой темноволосый колдун. — За что Монтегю заключили в Пустоту?

— Да... ну... он... — замялись, красные как свекла, близнецы, лязгая цепями, словно тролли на каменоломнях.

— Подсудимые, отвечайте внятно и разборчиво, иначе придется напоить вас Веритасерумом. От искренности и правдивости ваших слов будет зависеть, насколько суровым окажется ваше наказание, — стукнул оловянным молотком по дощечке красного дерева новый председатель Визенгамота Тристан Саммерс.

— Ээээ... ну, этот мерзкий слизеринец попытался снять с нас по десять баллов! Он, видите ли, был членом Инспекционной дружины, и имел право наказывать студентов наравне со старостами! Да какого лысого Мерлина... — забубнили близнецы.

— Только за то, что Ричард Монтегю хотел снять двадцать баллов с Гриффиндора, он поплатился своим здоровьем и пропустил полгода учебы? — уточнил председатель.

В зале зашумели, и стали возмущенно переговариваться.

— Давно надо запретить это возмутительное поощрение и наказание баллами в Хогвартсе! — выкрикнула молодая женщина в строгой темно-синей мантии. — Моя дочь каждый год приезжает в слезах, потому что, несмотря на их успехи в течение года, победа все равно, так или иначе, достается Гриффиндору! Это дискредитация соревнования, когда факультету подсуживают уже после подсчета и оглашения результатов. В школе иногда разгораются настоящие войны, из-за этих проклятых баллов! Кому нужно это дурацкое соревнование?

Присутствующие согласно забормотали и закивали.

— Но мы не знали, не знали, что это был Исчезательный Шкаф! Мы заперли Монтегю в кладовке Филча, там была куча швабр и ведер! — завопили несчастные Уизли.

Величественный, как фараон, Навуходоносор подошел к ним.

— А вас обвиняют еще и в том, что вы не удосужились после пойти и проверить, выбрался ли ваш сокурсник из этой, так называемой каморки Филча! Вы молча ходили на занятия, ели, пили, спали, развлекались, в то время, как Ричард отсутствовал неделю! И в школе его искали, искали по всем этажам, классам, даже в Запретном лесу, потому что дома он не появился, но вы, вы молчали, и словом не обмолвились, куда он мог подеваться! А ведь, скажи вы преподавателям, когда и где его видели в последний раз, мальчика нашли бы гораздо, гораздо быстрее! На его счастье, старый Горбин, в своей лавке «Горбин и Берк», делал инвентаризацию товаров и услышал, как во втором Шкафу, который находится в магазине, слышится чей-то стон. Горбин весьма сведущ в колдовстве, поэтому быстро определил координаты Ричарда и смог убедить его попытаться аппарировать к нему в лавку из Шкафа. Господа заседающие, прошу учесть, что Исчезательный Шкаф, которых на самом деле два, оказался неисправен, и не было вероятности, что Ричард вообще сможет когда-либо открыть дверь в Хогвартсе или в лавку Горбина. Он бы просто умер от голода и обезвоживания, болтаясь в Пустоте!

Заметьте, из-за какой-то глупой возни с баллами, из-за дикой неприязни нищих гриффиндорцев к успешным и знатным слизеринцам, один из отпрысков уважаемой веками семьи мог бы лишиться жизни! Заталкивая его в Шкаф они гнусно смеялись и кричали: «Так тебе и надо, мерзкий змееныш! Будешь знать, как снимать баллы с факультета отважного Годрика!»

Каково было родителям, просматривающим это воспоминание Монтегю, перед тем, как он провалился в пустоту? И что бы они чувствовали, если бы потеряли единственного любимого сына?

Никакими деньгами и материальными благами нельзя возместить горе и слезы родителей, который вот уже почти год борются за жизнь и здоровье своего ребенка! — пафосно, на надрыве, закончил свою речь старый стряпчий. И утер полой парчовой мантии одинокую слезу.

Многие женщины тоже достали платочки, сочувственно качая головой и гневно глядя на скукожившихся близнецов.

Навуходоносор тем временем деловито выудил из кармана свернутый трубочкой пергамент.

— А сейчас я оглашу свои требования! — он откашлялся. Близнецы втянули головы в плечи, предчувствуя карающий меч Фемиды над рыжими шевелюрами.

— Итак:

— за покушение на жизнь несовершеннолетнего путем запирания его в Пустоте между порталами взималось с обвиняемых — двадцать тысяч галеонов;

— за лечение пострадавшего — десять тысяч галеонов;

— за то, что Ричард Вильям Монтегю вынужден был оставить учебу и спорт посреди года и доучиваться повторно на пятом курсе, что сводило на нет его спортивную карьеру как охотника — после школы его ждал срочный контракт с «Осами» — оплатить гонорары как члену команды — за сезон десять тысяч галеонов. Так как Монтегю предлагалось играть три сезона — итого тридцать тысяч галеонов;

— и возмещение за моральный ущерб — двадцать тысяч галеонов.

Итого: 80000 галеонов

Прошу присутствующих голосовать! Кто «За» и кто «Против» предложенного наказания?

Близнецы, услышав вердикт, задергались и заголосили. Иск сожрал все их активы и заначки, оставил буквально без штанов. Однако они так достали присутствующих мэтров своими волшебными вредилками, которые притаскивали домой их отпрыски, что любой счел своим священным долгом проголосовать «за». Ну и само собой, бешеные барыши недоучек, которые даже не имели диплома о среднем образовании сыграли свою роль — где это видано, что они, солидные образованные люди имели годовой доход в среднем по полторы тысячи галеонов, а эти отвязные наглые сопляки ежедневно гребут деньги лопатой! И за что! За вредные вещицы, на которые малолетки порой даже воруют деньги у своих же родителей! Таким неполезным соблазнам не место в магическом обществе!

Так что по постановлению Визенгамота Уизли обязаны были оплатить все до последнего кната, иначе им грозил бы Азкабан сроком на шесть лет, по совокупности злонамеренных действий, потому что хитрый Наб терпеливо дожидался их совершеннолетия и успешной раскрутки их вредительского бизнеса. Он-то точно знал, что действеннее всего ударить по карманам — от сидения в тюрьме толку маловато. Ущерб должен быть возмещен не только морально, но и материально!

История первая: Блокада для домовика

... Малфой пулей ворвался в холл своего роскошного особняка.

Нельзя было медлить ни секунды, иначе...

Он вовсе не ожидал, что проклятый мальчика сообразит освободить этого ущербного мозгом предателя Добби.

А посему следовало незамедлительно принять меры к пресечению...

Ни для кого из аристократии не было секретом, что эльфийская магия очень сильна. Ее мало изучали, потому что сами домовики не были в курсе, как они проделывают свои фокусы, но если учитывать, что дармовые слуги самопроизвольно заводились в древних строениях, особняках и замках, видимо не без участия магии самих проживающих там волшебников, то на них с веками просто перестали обращать научное внимание, принимая их рабские услуги как должное, не пытаясь вникнуть в сам процесс. Народившийся и подросший домовик, появлялся, как правило, с чердака, и тут же приступал к домашним делам, подчиняясь самому старшему по возрасту эльфу.

Добби заинтересовал Люциуса тем, что несколько раз он не мог дозваться слугу. Что было огромным нарушением. Домовики по очереди дежурили в покоях хозяев, скрываясь под чарами невидимости, и никогда не должны были заставлять господ ждать. Тем не менее, Люциус дважды надрывал горло, пытаясь вытребовать себе чашку чая или послать эльфа с письмом в совятню. Ему это надоело, и он быстренько выяснил, в чем дело. Оказалось, что пренебрегал своими прямыми обязанностями один и тот же кретин — Добби. Люциус припомнил, что он натыкался на этого пучеглазого растяпу в коридорах Малфой-мэнора: тот частенько стоял с отсутствующим видом, с поникшими ушами, комкая в лапках замусоленную помятую наволочку. Помнится, Люц еще, поморщившись, отправлял его в прачечную, дабы тот сменил одеяние, но в чистой наволочке так ни разу и не наблюдал сие глупое создание.

И вот вам сюрприз: домовик освобожден, и не самим хозяином, а совершенно посторонним человеком! А это значит... значит, что Люциусу нельзя медлить ни секунды: он обязан тут же сжечь его гнездо!

Малфой ворвался в полутемное чердачное помещение. Этот закуточек под крышей находился в самом дальнем крыле, за потайной дверцей. Сейчас там была только старенькая, вся сморщенная как изюминка, домовуха Летти. Она благоговейно поглаживала свое ухоженное аккуратное гнездышко, свитое из старых одеял и изношенных наволочек — там покряхтывал и ерзал серенький мягкий кокон — новый домовичок семейства Малфоев скоро должен был проклюнуться. В комнатушке в три ряда, на полочках вроде насестов в курятнике располагались домовиковые гнезда — всего тридцать пять штук!

Люциус гордился таким количеством слуг — только в Хогвартсе было больше!

А все почему? Да аура в Малфой-мэноре была очень благоприятная, способствующая деторождению у домовиков! До своего исчезновения Повелитель любил навещать их — его могущественная магия немало способствовала повышению магического фона мэнора. Ну и то, что тут неделями гостили и жили самые сильные колдуны и колдуньи страны, ведь Малфой-мэнор издревле славился своим гостеприимством. Они ели, пили, веселились, занимались кхм... бурным сексом, отдавая накопившуюся энергию, которые стены старинного особняка впитывали как губка, аккумулируя ее затем на чердаке и в подвале, в комнате с Основывающими Камнями. Ну и всем было от этого хорошо — и домовым эльфам тоже. Так-то эти услужливые и полезные создания заводились очень редко, и только в домах сильных волшебников.

Гнезда-инкубаторы малфоевских домовиков были под стать их хозяевам: аккуратные, свитые из чистеньких списанных одеялец, из махровых и вафельных полотенчиков и батистовых старых наволочек, украшенные потерявшимися пуговицами и разноцветными бусинками, которые во множестве отрывались от новогодних костюмов на балах, проводимых в Малфой-мэноре. В одном даже лежал продранный веер из дорогущих испанских кружев, а в другом — перья из хвоста мэнорских павлинов. Вышло очень даже красиво и гламурно!

Но Малфой рвался к одному строго определенному гнезду. Его было сразу видно: неопрятное, расхристанное кубло из серого цвета одеял, из какой-то мешковины и веревочек и почему-то выложенное поверху осколками чайной чашки... Ну просто весь Добби проглядывал в диком дизайне своего гнезда!

Летти жалобно вскрикнула, но Люциус уже брезгливо левитировал убогое сооружение через маленькое окошко прямо на пустырь, находившийся в этой части поместья. Куча тряпья шмякнулась на траву и рассыпалась. Через секунду гнездовые корни Добби занялись Адским огнем, потому что Люциусу вовсе не хотелось, чтобы освободившийся лицемер-домовик шнырял у него по дому, когда ему вздумается. А для этого нужно было запереть для него поместье навсегда...

Поместье Малфоев, резиденция Волдеморта, 7 курс

... Сигнальные чары завизжали и завибрировали, словно натянутые до предела струны, грозя вот-вот оборваться. Пожиратели, находившиеся в мэноре, повскакивали, тут же вынимая палочки. Общими усилиями удалось удержать защиту на месте, не дать ей оборваться в каком-либо месте.

Да и то сказать — ведь в особняке находился сам Темный Лорд, который не простил бы вторжения в его резиденцию, кроме того, там же, в подземельях, содержались особо ценные пленники и заложники, за которых бы голову сняли...

— Что там? Почему такое сильное возмущение защитного контура? — спросила бесноватая Беллатрикс, дергая палочкой и накладывая на девчонку Силенцио — та орала как ненормальная, а ведь Белла еще даже не раскочегарилась!

— Не знаю, ща просканирую... О, смотри-ка, труп домовика! Прямо на защитном контуре повис, над оградой. Вот же кретин убогий. Он пять слоев заклинаний порвал. И судя по всему, его бы это не остановило!

— Малфой, это не твой ли домовик? Хотя нет, этот чудик в одежде, в пиджаке каком-то, галстуке и шляпе. Ну надо додуматься, а! Какие-то непросвещенные эльфы пошли, не знают, что свободные домовики в частные особняки попасть не могут без приглашения хозяев! Вот его и размазало!

Люциус стоял ни жив, ни мертв. Все-таки, он как чувствовал, что мерзавец Добби таки попытается подгадить ему! И ведь удалось бы, уж неизвестно зачем тот так рвался в бывший свой дом!

Вовремя он обрубил домовику корни. Люциус мысленно погладил себя по блондинистой голове.

* * *

История вторая: Кто же будет вышивать? Две сестрицы за окном...

Орден Феникса

— У нас очень сложное положение. Нам негде собираться. Так как все члены первого Ордена собрались и к нам присоединились новобранцы в лице Кингсли Шеклболта, Нимфадоры Тонкс, Артура, Молли, Билла, Чарли и близнецов Уизли, а также Мундугнус Флетчер, то, как видите...

— Да почему нельзя собираться у кого-нибудь дома? По-моему, чары расширения пространства никто не отменял!

— Нет, это не выход, — заявил непреклонно сер(ебр)обородый старец — Альбус Дамблдор, глава Ордена Феникса. — Нам нужно просторное помещение, с большим залом, чтобы все мы могли расположиться за одним столом (желательно Круглым, ггг), также нам необходимы кухня, туалет и ванная, и конечно, жилые комнаты, чтобы члены Ордена могли пересидеть какое-то время или переночевать по необходимости...

— Ну, Альбус, какого вы комфорта захотели! — проворчал Стерджис Подмор. — Извините, но вроде как у нас тут богатых владельцев недвижимостью не наблюдается. Все люди среднего достатка и дома у нас более чем скромные, к тому же, там на данный момент проживают наши семьи!

— А почему бы тогда нам не устраивать совещания в Хогвартсе? — ехидно спросил Снейп, громко барабанивший красивыми длинными зельеварскими пальцами по столу и выводивший этим всех присутствующих, особенно Блэка. Впрочем, на то и рассчитано было. — В Большом Зале все перечисленное вами имеется: и столы, и еда, и питье! А уж туалетов в Хогварте! На каждом шагу!

— А ты у нас специалист по туалетам, да, Снейп? — не выдержал таки Сириус.

— Да куда уж мне, твой крестник гораздо более продвинут в этом вопросе, — парировал зельевар.

— Ты! Да я тебя! Не трогай моего Гар... — охотно завелся Сиря и начал привставать со стула.

— А ну-ка прекратите! — Дамблдор поднялся и строго посмотрел на задир. — В Хогвартсе исключено. Я не могу использовать служебные помещения под личные цели, вот! Я честный директор!

— И что теперь делать? Нора не может подвергаться заклятию расширения — она просто развалится, — сказал широкой души человек наивный Артур Уизли, — а то бы я предложил свой дом.

— Ну, Артур, никто из присутствующих и не требует этого, — мягко сказал Дамблдор голосом доброго всепрощающего дедушки.

— О, вспомнил! У меня же целый особняк пустует! В Лондоне, прямо в центре, на площади Гриммо! Я там, правда, сто лет не был, но знаю, что дом заброшен и там никто не живет. А я же единственный в живых Блэк, так что это мое по праву. И наследством я могу распоряжаться, как захочу! Так вот я передаю дом под штаб Ордену. Можете делать там что угодно, у меня будут такие же права, как у каждого из здесь присутствующих, — и Блэк торжествующе уставился на Снейпа, едва сдерживая собачье желание показать тому язык, но тот лишь презрительно фыркнул, весь Снейповский вид говорил, что такой широкий благотворительный жест с имуществом его вовсе не впечатлил.

— Ну, Сириус, если ты так ставишь вопрос... То мы согласны! — быстро произнес Дамблдор. — Ну, с помещением для штаба разобрались, всем спокойной ночи и сладких снов! Соберемся теперь через неделю. Сириус, твоя задача подготовить особняк и сообщить потом всем его координаты.

Особняк Блэков на площади Гриммо, 12, два дня спустя

— Ты глянь, Нарси, как он старается, бедняжка!

— Ох, я уже устала смотреть на это душераздирающее зрелище! — блондинка томно прикрыла глаза и отошла от окна.

— Не, ты посмотри, посмотри! Он дверь пытается выбить Тараном! Оппа, а вот вам рикошет! Кузен отлетел как мячик! А все почему? Потому что не хотел жить с семьей, не изучал секретов фамильного дома, вот и не знает, какие Щиты стоят на тетином особняке.

— Белла, а как ты думаешь, он точно-точно не сможет войти? А то ведь Сирик всегда был весьма настырен, может и головой начать стукаться во входную дверь? — встревожено спросила красавица Нарцисса, комкая пыльную бархатную штору грязного болотного цвета. — Ай, тут кучи докси! Пшли вон, твари! Остолбеней! Отвали!

— Нарси, я устала тебе повторять, ты, блондинка! Если члена семьи выжгли с гобелена — ему нет доступа в родовое гнездо. Он его сможет получить только в том случае, если все живые члены рода примут обратное решение и восстановят его связь с фамильным древом. То есть надо ветку вышивать заново! Это знаешь, какая канитель? Ведь это контролируется магией гобелена! А иначе зачем бы было вообще выжигать отступников? Ну, прогнал и прогнал из дома, запечатал двери и окна, наложил Фиделиус, и все — лишенный в дом не войдет! Почему, ты думаешь, мы можем найти свои даже тщательно спрятанные замки и особняки? У нас есть с ними магическая связь! Вот, к примеру, мы можем спокойно входить к тете Вальпурге, потому что гобелен нас признает.

А братец Сири никогда сюда не проникнет, ведь мать навсегда отлучила его за предательство темным идеалам семьи.

— Ой, как печально. И что, никакого вообще способа нет? — наивно вопросила Нарцисса Малфой.

— Ну почему? Лазейки есть везде. Например, если бы кто-то послал Кричера, наказав ему доставить Сириуса внутрь дома... Но ведь мы с тобой старичку Кричеру такого не прикажем, а сам он кузена терпеть не может, за то, что тот разбил любимой хозяйке Вальпурге сердце, не так ли? — подмигнула сестренке Белла.

— Ой-ой-ой! Я не могу смотреть на это! Он Фламмаре Максима на дверь применяет! Придурок! А как же маглы, посреди белого дня? Как бы он до Адского не додумался! Гриффиндорцы же упертые, как быки! — взволновалась Нарцисса, схватившись за левую грудь.

— Да он не сможет. А если даже и получится — то результатом будет лужа магмы, — усмехнулась очень умная Белла, обожавшая до безумия вулканологию, пиротехнику и фейерверкостроение. — А он, как я вижу, очень хочет попасть в дом. Жить, что ли, собрался тут?

— Наверное... Ой, а почему он не может поселиться в доме дядюшки Альфарда?

— А Моргана его знает, — равнодушно сказала Белла, которой надоело это клоунское цирковое представление под окнами особняка. — Кстати, вот к дяде Альфарду, чтоб его пикси сожрали, мы попасть не можем. Этот старый маразматик нам доступ закрыл в свой хилый домишко. Да не больно-то и нужно было! Там ничего стоящего нет.

— Ладно, сестренка, пошли отсюда. Я вот думаю, не поселиться ли нам с Руди тут? Ремонтик сделать, то-се... новую мебель купить, шторы поменять... Надо будет спросить разрешения у Повелителя. Мне тетин дом очень нравится, и дизайн тут оригинальный!

А главное, претендентов на жилье нет. А значит, мы наследницы первой очереди! Но у тебя огромный и шикарный Мэнор имеется, а у меня с жильем напряги. Что скажешь?

— Ой, да пожалуйста! Меня лично этот мрачный дом всегда пугал! Я люблю, когда много света и зелени, и павлины чтобы гуляли по саду! А это просто груда камней! О, а я тебе подарю на новоселье кушеточку, ту, розовенькую, в цветочек, которая у меня в будуаре стоит!

Белла оскалилась, скривилась и закатила глаза к черному закопченному потолку Блэковского особняка. Сморщенные эльфячьи головешки скорбно и сочувственно смотрели на нее со своих круглых деревянных подставок. На улице продолжал бесноваться Сириус, упорно пытаясь освоить дом под штаб Ордена...

... — Когда мы, слышали ночью, как Хагрид рассказывал мадам Максим о своей маме, на статуе сидел жук!

— Именно! — подтвердила Гермиона. — А Виктор вытащил жука у меня из волос, когда мы разговаривали с ним у озера. И, если я не ошибаюсь, Рита сидела на подоконнике в кабинете предсказаний в тот день, когда у тебя заболел шрам. Она летала по школе целый год, собирая разные сплетни.

— А когда мы увидели Малфоя под деревом... — медленно начал Рон.

— Он разговаривал с ней, держа ее в руке, — сказала Гермиона. — Он, конечно же, знал. Именно так она получала все эти замечательные маленькие интервью у слизеринцев. Им было все равно, ЧТО ОНА НАРУШАЕТ ЗАКОН, если они могли передавать ей всякие гадости про нас и про Хагрида.

(«Гарри Поттер и Кубок Огня» Глава 37 «Начало»)

Рита терпеливо сидела на левом клыке каменного вепря, которые охраняли чугунные ворота Хогвартса. Ей давно надоела школа с кучей постоянно вопящих, снующих туда-сюда школьников, но работа есть работа. Сенсации сами не рождаются — их нужно тщательно отследить и правильно подать. Журналист — профессия опасная, но зато и результаты того стоят! К примеру, почему-то населению не надоедает читать про этого мелкого мальчишку Поттера, ну что ж, так тому и быть! Если раньше все ограничивалось небольшими заметками об Избранном, да о его крестном, пытавшемся прикончить мальчишку, то сейчас дело другое.

Поттер умудрился попасть на Турнир Трех Волшебников. Ну и само собой, понадобилось подробно освещать это важное мероприятие. И если о трех чемпионах все и так известно, то Поттер переплевывал по значимости даже самого Крама! Понятное дело, ведь Крам иностранец, да и странно было бы ожидать, что таких выскочек, которые побили сборную самой магической Британии, в этой самой Британии полюбят. Ну разве что только кто-то из самых преданных и ярых фанатов! Про Крама английская магобщественность будет читать, скривив лица, а вот про национального героя... да если подать его под правильным соусом... да прибавить трагичности и розовых соплей про сиротство и нелегкое детство... Золотой мальчик... Избранный магического мира... ах, конфетка выйдет!

Но мальчишка противный. Так разговаривать с самой известной корреспонденткой «Пророка»! Да не на ту напал! Рита Скитер полностью оправдает свою фамилию — попьет кровушки невоспитанному хаму.

Еще пожалеет, сопляк, что так грубо разговаривал с ней...

Тут Рита увидела неразлучную троицу в толпе школяров, которые толпами спешили на воскресную прогулку в Хогсмид. Она, стараясь жужжать как можно тише, аккуратненько пристроилась прямо на верхушку вороньего гнезда, именуемого прической мисс Грейнджер, поглубже закопалась в каштановые, непрочесанные толком пряди, и навострила ушки, то есть жучиные слуховые отверстия.

Разговор сначала шел ни о чем. Троица топала и топала себе в Хогсмид, было жарко, и студиозусы сняли плащи, из потрепанного рюкзака заманчиво запахло жареной курицей и Рон начал нудно жаловаться, что он плохо и быстро позавтракал и уже проголодался, Гермиона сквозь зубы обрывала его, что продукты не для него. Рита задумалась — а кому же? Вроде как о пикнике речи не идет, и школяры ходят в Хогсмид, чтобы там наесться до отвала сладостями, в крайнем случае, проголодавшиеся заходят в паб к Розмерте, где подаются недорогие дежурные блюда вроде оладьев с клубничным вареньем и шоколадным мороженым, жареной картошки с бифштексом и молодой кукурузой и пастушьего пирога с бараниной и шпинатом, залитым яйцами, на гарнир — капустный салат с сельдереем и консервированными ананасами. Запивать всю эту вкусноту предлагалось сливочным пивом. Но, в принципе, она могла понять Уизли — те всю жизнь были безденежными и недокормленными, и при взгляде на Артура Уизли так и хотелось бросить пару сиклей в его шляпу пирожком, которую он всегда носил в руке, как новенький цилиндр — до того поношенным и застиранным выглядел его рабочий костюм. Так что неудивительно, что детки припасли еду с Хогвартского стола, решив съэкономить деньги, чтобы купить побольше сладкого.

Рита измучилась, хотя и ехала верхом на грязнокровке. Сначала эти невозможные детки забрели в магазин одежды «Шапка-невидимка» (кстати, странное название для магазина, вроде в Англии все прям пользуются мантиями-невидимками, а не шапками...). Там они битый час ковырялись в развалах уцененных носков, в итоге выбрав всего две пары, как Рита поняла, для какого-то домового эльфа. В половине второго они вышли из магазина, неторопливо прошлись по главной улице Хогсмита, так и не зайдя в «Волшебные сладости», и направились к краю деревни. Тут уж Рита навострила все усики.

В этой части Хогсмида школьников не водилось, потому что все развлекательные заведения были в центре. Узенькая тропинка петляла и скоро вывела к горе, у подножия которой и стоял Хогсмид. Рита выглянула из шевелюры Грейнджер — и увидела тощего черного пса, который держал в зубах газету.

— Здравствуй, Сириус, — поприветствовал пса Гарри Поттер.

Сердце у жука, то есть у Риты, ухнуло вниз. Мерлиновы подштанники, да ведь это беглый преступник, маньяк и убийца! И к тому анимаг, как и она сама! Хм... ну то есть, тоже незарегистрированный. Так вот как он скрывался от правосудия все это время! Надо срочно лететь в Министерство, за аврорами, за группой захвата!

Но тут она вспомнила, что сама находится в незарегистрированной анимагической форме и понемногу успокоилась. В этом облике ей ничего не грозит, главное, не выдать своего присутствия! И она прикрыла лапками голову и быстро спряталась в складках капюшона мантии Грейнджер. Впрочем, школяры, ни на что не обращая внимания, быстро следовали за бродячей собакой.

Остановились они, придя в какую-то пещеру, в которую забрались через узкую расщелину. Убежище беглый преступник себе нашел отличное — так высоко в гору никто из местных жителей не забирался. Тут же, в пещере, обретался какой-то гиппогриф. Рита вспомнила ажиотаж в Министерстве в прошлом году, когда жертва удрала прямо из-под топора Мак-Нейра. Скорее всего, это та тварь и была...

— А вдруг тебя поймают! Вдруг узнают? — всячески беспокоился Поттер.

— Кроме вас троих да Дамблдора, никто и не знает, что я анимаг, — отмахнулся от крестника Блэк, жадно поедая принесенные припасы. Рон тоже стянул себе ножку, под укоризненным взглядом Гермионы.

— Фто? — пробубнил рыжик. Он постоянно хотел есть.

Рита на голове гриффиндорки мысленно возликовала. Какой компромат! Какая сенсация! Мало того, что Поттер встречается с преступником, так тот еще и анимаг! Да ему помимо побега грозит дополнительный срок, незарегистрированные анимаги наказывались весьма строго — огромным денежным штрафом либо тюремным заключением. Она коварно потерла ручки, то бишь, лапки.

* * *

Рита была довольна — командировка в Хогвартс оказалась удачной, тиражи «Пророка» с освещением Турнира Трех Волшебников вкупе с пикантными подробностями из жизни Избранного, его друзей и прочих обитателей Хогвартса раскупались как горячие пудинги, домохозяйки рыдали над историей Золотого Мальчика. Да и журнал «Ведьмин досуг» отстегнул неплохой гонорарчик за статью о Гермионе Грейнджер. Дерзкая глупая девчонка! Ох уж эти гриффиндорцы! Вечно берутся судить то, о чем понятия не имеют! Думают, раз Людо Бэгмен Начальник департамента магического спорта, и весь такой из себя добренький, улыбчивый и веселый, так уж и безгрешный ангел? Как бы не так!

Рита хмыкнула. В следующий раз трижды подумает, прежде чем оскорблять ее! Это она-то гнусная женщина, это она оскорбляет кого угодно и что угодно? Нет бы задуматься, что у каждого человека в магической Британии имеется свой скелет в шкафу, и рано или поздно все постыдные тайны все равно выплывут наружу. Потому что у каждого события есть хоть один свидетель! Всегда! Даже против непогрешимого Альбуса Дамблдора найдется компромат. Просто нужно время, чтобы трухлявый, прогнивший насквозь скелет вывалился из потайного шкафчика! Это непреложный закон, и Рита знала, что когда-нибудь... когда-нибудь Дамблдор слетит со своего белоснежного пьедестала. Сколько раз уже так было. Этот закон срабатывал всегда, сработает он и в случае Непогрешимого Старца.

Довольная Рита с жужжанием опустилась на подоконник в маленьком коридорчике на втором этаже. Перекинулась в человека, протерла очки, поправила белокурые кудряшки, подкрасила губы и легкой походкой, цокая каблучками, направилась к лестнице. Но путь ей преградила эта неуемная девчонка. Руки у нее были обмотаны толстым слоем бинтов. Рита слышала от злорадствующей Паркинсон, что грязнокровке утром прислали кучу возмущенных писем в ответ на шикарную статью в «Ведьмином досуге» под названием «Разбитое сердце Гарри Поттера». Некоторые письма были снабжены возмездием в виде гноя бубонтюберов — излюбленное орудие мести разгневанных домохозяек. Они даже специально выращивали эти мерзостные растения у себя на подоконниках, дабы не тратить время, бегая в аптеку.

Рита подивилась гневному блеску в глазах девчонки. Чего так хорохориться? Девочка сама виновата. Не ожидала же она, что такая популярная, высокооплачиваемая, уважающая себя журналистка молча проглотит публичные оскорбления в свой адрес? Чему вообще их учат в этой школе? Ни вежливости, ни культурного обращения, ни уважения к старшим, в конце концов! Ну, вот и получила то, на что нарывалась. Кого винить, кроме себя?

Но, видимо, Грейнджер так не считала. Она держала палочку наготове, карауля каждое движение журналистки.

— Я все про вас знаю! — выпалила она без лишних предисловий.

— Что ты знаешь, глупая девчонка? — небрежно спросила Рита, останавливаясь и копаясь в сумочке в поисках записной книжки — она решила записаться на магический маникюр, а то ногти пришли в ужасное состояние.

— Вы — незарегистрированный анимаг! Вы нарушаете закон! Я только что видела, как вы превратились из жука в человека! А я знаю, что в этом столетии только два зарегистрированных анимага, и жука там точно нет! Так вот, если вы не прекратите писать свои мерзкие пасквили про нас с Гарри и Хагрида и обливать грязью достойных и уважаемых людей, я сообщу о вас в Отдел магических правонарушений! Интересно, как вам понравится писать репортажи из Азкабана? — торжествующе засмеялась Грейнджер.

— Ну, по крайней мере, я там буду не одна... Один ваш близкий друг отправится за решетку вместе со мной, — подмигнула Рита ошеломленной девчонке.

— Мой друг? Но... Гарри и Рон... при чем тут они? — забормотала Гермиона.

— Я говорю о взрослом друге — о том, который скрывается от правосудия в облике большой черной собаки, — сладко пропела девчонке на ушко ушлая Скитер.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — покраснела Гермиона, пряча глаза.

— О, как ты думаешь, что скажут в Министерстве, когда узнают, что Избранный и его подруга, лучшая ученица Хогвартса якшаются с беглым преступником, который предал своих лучших друзей и уничтожил двенадцать маглов и своего друга Питера Петтигрю и является незарегистрированным анимагом? Думаю, по головке вас не погладят. Вы — соучастники и укрыватели. И если твоему другу Гарри Поттеру простят такое нарушение закона, то тебе-то точно не поздоровится. Как примерная гражданка ты должна была сразу сообщить в Аврорат о местонахождение опасного элемента, темного мага Сириуса Блэка!

Девчонка молча разевала рот, словно выброшенная на берег лохматая русалка. Такого поворота всегда уверенная в своей правоте Гермиона вовсе не ожидала.

— Видишь, девочка моя? Ну, разве это не верх лицемерия — обвинять меня в том, что я незарегистрированный анимаг, и в то же самое время всячески покрывать второго такого же правонарушителя? Мы ведь совершенно ничем ни отличаемся — оба занимаемся незаконной анимагией. Или своим все можно? А? И наказывать надо только злых противных журналисток? Значит, я нарушаю закон, а ваш общий друг — нет? А ведь ты гриффиндорка! Ай-яяяй, как не стыдно. Ну, так что, ты и теперь считаешь, что следует пойти в Министерство, чтобы заявить на меня? — Рита скучающе рассматривала ногти.

Гриффиндорка подавленно молчала.

— Девочка, ты не в том возрасте, и не на том факультете, чтобы вести со мной такие игры. Сначала подрасти, и научись правильно применять полученный компромат, а потом будешь кидаться высокопарными словами и обвинениями. И не суди по людям лишь по первому впечатлению — они вовсе не таковы, какими кажутся. Черное всегда может оказаться внутри белым, и, наоборот, у хорошего и милого человека внутри такая гниль и пустота, что диву даешься. Уж я, как журналист со стажем, это хорошо знаю. И я прекрасно знаю, какие статьи я пишу и сколько в них правды. Вот только люди всегда желают читают только то, что им хочется. Так было и будет всегда.

Ох, извини, не хочу опоздать на обед! Кажется, сегодня обещали что-то особенное! Мне эльфы по секрету шепнули. На преподавательский стол подадут куропаток с трюфелями!

И черепаховый суп! И птичье молоко! Не хочу пропустить праздничный обед!

И Рита торжествующей походкой направилась в Большой Зал, оставив позади бессильно сжимающую кулаки Гермиону.

Хогвартс-экспресс скрылся из виду, оставив после себя лишь клубы пара и дыма.

Надо было идти домой. Наскоро попрощавшись, чета Уизли аппарировала в свой коттедж в пригороде Лондона. Гермиона настояла, чтобы после свадьбы они поселились рядом с ее родителями. По этому случаю был взят кредит в магловском банке на покупку соседнего дома, и только пару лет назад несчастный Рон наконец-то расплатился с банком. Джинни постоянно жаловалась на бывшую подругу, что ее брат подкаблучник, хотя сам Рон вроде был вполне доволен и домом и семьей, но со стороны, конечно же, людям видно лучше.

Гарри слушал трескотню жены вполуха. В последнее время навалилось много работы, и совсем не оставалось времени на себя. Вот и сегодня он предупредил секретаршу, что не придет, так как отправляет детей в школу. А на самом деле думал отвязаться от жены и посидеть в Косом переулке, в каком-нибудь маленьком кафе, поесть мороженого и выпить. Надо же человеку расслабиться хоть иногда, побыть одному!

К тому же, вполне предсказуемая встреча Малфоя на вокзале тоже выбила его из равновесия. Он время от времени вспоминал злобного хорька, которого жизнь неплохо так потрепала. У самого Гарри все складывалось наилучшим образом, но все-таки жить в довольстве и уважении было довольно скучно и серо. Дом, народившиеся дети, галдеж, частое присутствие тещи в особняке на Гриммо с намерениями помочь по хозяйству, которые выливались в непрошенные советы и попытки учить жизни, недовольство Джинни тем, что он все время задерживается на работе и совсем не помогает ей, не уделяет достаточно времени воспитанию детей... Мерлин и все его ублюдки! Как же это достало! Иной раз хотелось просто взять и аппарировать куда-нибудь на далекий курорт, только чтобы не видеть и не слышать всего этого!

Встреча с Драко на перроне всколыхнула что-то внутри — горячее и яркое. Вспомнилось, как они постоянно сталкивались в школе, как хорек кусался и огрызался, но постоянно бывал битым (и немудрено, кучей-то...) и униженным. Вот и после войны, после того, как Гарри отдал ему Долг жизни, вытащив из горящей Выручай-Комнаты и отмазав от Азкабана, после того, как семейство выкинули из конфискованного Малфой-мэнора, заставив произнести слова отречения от поместья, отобрали почти все сейфы в Гринготтсе, приятно было почувствовать чувство морального удовлетворения от факта, что высокомерная надутая семейка пытается с большим трудом сохранять остатки достоинства. К тому же, хорьку и его папаше под страхом тюремного заключения запретили выезжать из страны.

Но, ко всеобщему удивлению, разочарованию и вящему недовольству гриффиндорской троицы, Малфой не отчаялся, не катался в пыли, суча ногами, почему-то не стал проституткой и даже не просил милостыню в Лютном переулке.

Он устроился на работу в магазинчик Горбина и Бэрка, подобно молодому Риддлу, ныне упокоенному Гарри Поттером Лорду Волдеморту. И очень скоро стал там кем-то вроде управляющего — старик Горбин, которому невесть как удалось выкрутиться после войны, очень ценил Драко, который почерпнул довольно много знаний о Темных артефактах от своего крестного и из обширной библиотеки Мэнора, ныне спрятанной в надежном месте. Гермиона так и не добилась от хорька, куда он дел несколько тысяч объемистых, драгоценных раритетных томов, и осталась ни с чем. Гарри даже вызывал его несколько раз к себе в Аврорат и поил Веритасерумом, но эта скользкая гадюка видимо имела иммунитет на Сыворотку правды и не раскололась.

В общем, семейство Малфоев, не обращая внимания на косые взгляды и порой открытые оскорбления окружающих и попытки проклять их публично, поселилось в небольшом аккуратном домике в предместье Лондона. Через год Нарцисса, с помощью какой-то подруги — министерской чиновницы, открыла начальную школу для детей-магов. Это оказалось удачной идеей и школа стала довольно популярна, тем более, что миссис Малфой принимала к себе абсолютно всех: полукровки и чистокровные учились все вместе. Нарцисса была очень терпима и лояльна, ничем не показывая своих прежних снобских замашек, и вскоре стала уважаемой дамой, тем более, что качество знаний у деток на выходе было на высоте.

Гарри тоже было заикнулся о том, чтобы отдать детей подучиться перед отъездом в Хогвартс, но Джинни так посмотрела на него, что он не стал продолжать. Ну, хочет Молли учить малышей, пусть учит. Не ругаться же ему с матерью жены и лучшего друга.

Нестерпимо захотелось опрокинуть рюмашку. Поттер облизнул пересохшие разом губы.

— Гарри! Ты где витаешь, слышишь меня? — ворвался в уши пронзительный голос Джинни

— Что ты хотела, дорогая? — на автомате произнес Начальник Аврората.

— Я говорю, мама ждет нас в Норе! Вечером! Она готовит ужин по случаю начала учебы Альбуса, и велела быть непременно!

— Я... я заскочу на работу, там срочное дело, а ты иди домой. Встретимся вечером в Норе, — торопливо сказал Гарри, не чая отделаться уже от назойливой жены.

— Я куплю им сладостей у Фортескью, — решила Джинни. — Смотри не опаздывай, ужин в семь! — и она, ловко вытащив из кармана Главного аврора безразмерный, то есть бездонный кошелек, скрылась в толпе.

— Джинни! — крикнул Гарри, оставшийся без кната денег, но коварной супруги и след простыл. Пришлось, плюнув с досады, топать в банк к гоблинам и снова лезть в сейф. Огневиски и новомодный нынче магловский коньяк стоили недешево.

* * *

Предвкушая приятное времяпровождение с бутылкой Огденского, Гарри ввалился в недавно открывшееся питейное заведение. Это была не та убогая забегаловка у Тома, через которую толпы народа проходили в Косой переулок. Тут было... шикарно, выразился бы Гарри. Да, именно! Везде зеркала, позолота, играет тихая музыка, и горят свечи под красными плафонами, создавая таинственный полумрак. Гарри плюхнулся за угловой столик, огляделся, и вдруг сердце встрепенулось и подпрыгнуло — он увидел знакомый белобрысый затылок. Хорек сидел с женой, такой же белесой Асторией Гринграсс.

Ее родители и сестра давно уже перебрались во Францию, хотя им и не было предъявлено никаких обвинений. Но Астория, через год после окончания Хогвартса вышедшая замуж за Малфоя, осталась с мужем подобно верной декабристке. Сын Малфоя, Скорпиус, был ровесником Альбуса. Гарри видел его несколько раз в Косом переулке с родителями — мелкий белый хорченок был очень похож на своего отца-хорька.

Гарри выпивал уже полчаса, но Малфои не думали уходить. Они сидели рядом, держась за руки, и, видимо, горюя по уехавшему сыну. Начальник Аврората нетерпеливо ерзал и, потеряв терпение, наконец, вскочил и подошел к чужому столику. Астория недоуменно вскинула на его глаза и сразу же ее лицо исказилось. Гарри подумал, что уже видел такое кислое недовольное выражение... на лице Нарциссы Малфой, когда был на Чемпионате по квиддичу... и у Беллатрикс Лестрейндж, даром что эти двое были сестрами! Надменное, со вздернутым подбородком и полуприкрытыми глазами, выражающее презрение, и как будто учуявшее дурной запах.

И эта туда же... Поттер почувствовал мгновенную неизъяснимую злость. До каких же пор на него и его друзей будут так смотреть некоторые личности? Даже сейчас, когда нечем гордиться и кичиться, они продолжают строить такие рожи, что плеваться хочется!

Драко что-то щепнул на ухо жене и погладил ее по плечу. Астория встала и, не здороваясь, прошла мимо подвыпившего аврора. Гарри видел, как она, выйдя за дверь, украшенную китайскими колокольчиками, повернулась вокруг себя и исчезла.

Гарри нагло уселся напротив Малфоя и достал пачку магловских сигарет. Закурил, выпуская дым прямо в лицо Драко, худое и бледное, с видимыми залысинами на висках, с запавшими глазами.

— Вот скажи мне, Малфой, чего вы так выпендриваетесь? Вы и так в полной заднице, вам только-только дали послабление, а вы как строили из себя аристократов — голубую кровь, так и продолжаете, хоть весь мир пусть рухнет.

— Ты советуешь забыть, кем мы были и кем являемся? — спокойно спросил Драко, отпивая янтарную жидкость из пузатого бокала.

— Да вы никто! Почему у всех ваших баб одно и тоже выражение на лице — словно у них под носом инфери разлагается? — разошелся Гарри, раздраженный и уставший от всего и всех. — Аристокра-а-а-а-а-ты. Ненавижу! Я когда твою мать увидел, в первый раз, на Чемпионате, сразу подумал — во-о-о-т! Все вокруг нее дерьмо, все грязнокровные и предатели, одна она — идеал и верх совершенства. А ее сестрица ненормальная вообще Сириуса убила! Если бы Молли ее не прикончила, я бы сам... сам! Голыми руками! — и Главный Аврор в бешенстве заскрежетал зубами.

Драко спокойно, прикрыв глаза, смотрел на буянящего подвыпившего Поттера. Потом взмахнул палочкой, которую разблокировали всего пару лет назад — до этого на ней стояла куча ограничений по заклятьям.

— Отрезвей!

Гарри ошеломленно замотал вмиг просветлевшей головой.

— Ты охренел, хорек? Ты что себе позволяешь?

— А теперь давай спокойно поговорим. Ты, насколько я понял, недоволен тем, что вас, победителей, не все любят и уважают. И упираешь ты на то, что это именно потомственные аристократы не могут избавиться от спеси и ханжества. Что моя мать и жена презирают тебя. И что моя тетя Белла садистка и маньячка, убившая твоего доброго крестного...

А сам ты из какой семьи, а, Поттер? Ты так уверенно утверждаешь, что все слизеринцы сволочи, а я вот такой весь солнечный зайчик. А что ты знаешь о своих родителях, о предках?

— Мои родители не были такими гадами! Они сражались за правое дело, ради счастья всех в Британии. Они погибли, защищая меня! — выкрикнул Гарри.

— Ну, положим, за своего ребенка и моя мать бы тоже умерла, во всяком случае, я на это надеюсь. И мы тоже за Скорпиуса жизни отдадим, как и ты за своих детей.

А что насчет деда и бабки со стороны отца? С материнской стороны даже не спрашиваю — и так ясно.

— На что это ты намекаешь? — немедля завелся Поттер.

— Да ни на что! Того, что мне известно, хватит и для одного твоего папаши и тебя! — вышел из себя Драко. — Я должен идти, извини.

— Нет, ты уж договаривай, раз начал! — Гарри чувствовал себя бодрым и свежим, как в школе — адреналин щедро выплескивался в кровь, как в старые времена, заставляя чувствовать себя злым и живым.

— Знаешь, прежде чем говорить гадости о женщинах моего семейства, стоило бы поинтересоваться, нет ли у тебя самого такой же пакости в родственниках. Вот скажи, ты хоть знаешь, кто были твои дед и бабка Поттеры?

— Эм-м-м... Да... что-то говорил Сириус на пятом курсе... Он еще упоминал свою сестру, Андромеду, какую-то Араминту, гонительницу маглов, еще Финеаса Найджелуса... что тот был самым отвратительным директором Хогвартса, — пробормотал Гарри, морща лоб.

— Ну что ж, хорошо, что ты вспомнил его, — заявил Драко, барабаня пальцами по столешнице.

— Еще бы не помнить! — усмехнулся Гарри. — Противный был дядька. Заносчивый и наглый. Прапрадедушка Сириуса.

— Верно. А еще он был дедушкой твоей бабушки, — злорадно выдал Драко.

— Что? Вот этот противный старик-слизеринец? Моя бабушка... Блэк! Еще скажи, что она была похожа на твою тетю Беллу, чокнутую маньячку, — ехидно сказал Гарри.

— О, сразу видно, Поттер, что тебе наплевать на свою родню, на свою родословную.

А ведь Поттеры, Блэки и Малфои, да и многие семьи состоят в родстве — близком и дальнем. Даже твои любимые Уизли доводятся тебе и мне какими-то очень дальними родственниками. А твоя родная бабка, мать Джеймса Чарльза Поттера была урожденной темной Блэк. Ее звали Дорея Блэк. А в семье называли Нетерпеливой Дореей. Неординарная личность. Она вовсе не была белой и пушистой, хотя на вид и не скажешь. Запросто рубила головы провинившимся домовым эльфам, потому что очень не любила ждать. Была вовсе не против поиздеваться над маглами и поделом — ведь когда-то те повесили ее бабку, обвинив женщину в колдовстве.

Она очень поздно вышла замуж и крайне баловала своего единственного сыночка — твоего отца, Поттер. Мой отец рассказывал, что Джеймс с первых дней в школе сколотил банду, которая могла бы в будущем не уступить и Пожирателям. Во всяком случае, проклятьями они кидались далеко не безобидными. Джеймс, твой отец, и Блэк были троюродными братьями! А ведь Блэки всегда по праву считались Темным семейством! Так что мы с тобой дальние родственники, кузены, так сказать. И моя чокнутая родня — она также и твоя тоже!

А насчет того, что рожи самодовольные и презрительные... Так я тебе пришлю через Кричера портрет твоей бабки. Надеюсь, после этого ты станешь выбирать выражения, говоря о дамах! И нашим женщинам есть за что кривить лица и недолюбливать вас, победителей — ты этого не понял еще?

— Я ничего не знал о бабке, — промямлил Гарри.

— Почему? — удивился Драко, подзывая официанта и расплачиваясь по счету.

— Ну-у-у... мне никто никогда не рассказывал о моих родственниках, ни тетя Петунья, ни Молли. А сам я не интересовался — мне не до того было, как ты знаешь, — теперь Гарри крутил бахрому на скатерти, не глядя на Малфоя.

— Странно, что ты, сирота, попавший в волшебный мир, не удосужился узнать, кто твои родственники по линии отца. Ты еще скажи, что не навещаешь могил своих родителей, — произнес Драко.

— Не навещаю. Последний раз был лет десять назад. А первый раз попал на кладбище на седьмом курсе, когда был в Годриковой впадине. Работа...

— Ну что можно сказать. Плохо, Поттер. Ты, наверное, к обелиску Дамблдора цветы возлагаешь чаще, чем своим родителям. Кстати, твой крестный наплевательски относился к семье. И ни разу после смерти матери, какой бы она плохой ни была, по его словам, не навестил ее могилы. Для него семьей были посторонние люди, друзья. А у нас в магическом обществе семья — это крепость. И родственным связям придают очень большое значение. Мы все — мои отец и мать, Астория, мой сын — мы крепко связаны друг с другом, никто из нас не предаст и не бросит, даже в самой трудной ситуации. И я по несколько раз в год хожу к своему... крестному.

А ты вот уверен в своей семье, в своих лучших друзьях? Твоя рыжая Уизли будет верна и преданна тебе, если что-то случится? Твои родственники Уизли — не пользуются твоей славой, твоими связями и финансами? Твоим служебным положением, в конце концов?

— Я... наверное, да. Я уверен в своих... друзьях, семье и родне, — с усилием произнес Поттер, в мозгу которого внезапно всплыло утренний рассказ Рона, который похвалялся, что получил магловские права, наложив Конфундус на инструктора по вождению. Рон не был сотрудником Аврората или Министерства и полномочий на такие действия с памятью маглов не имел. Однако... ведь все начинается с малого... А Гарри ради дружбы должен будет молчать.

— Я рад за тебя. Верные друзья и любящая жена — вот что нужно человеку в смутные дни, — иронично выдал Малфой. — Прости, я спешу, Астория уже заждалась меня. Приятно было повидать тебя, Поттер.

И Драко поспешно вышел из бара.

* * *

...Вечером Кричер притащил Гарри в кабинет объемистый плоский сверток.

— Хозяин Гарри, это доставили с вечерней почтой.

Гарри поспешно разодрал плотную бумагу.

— О могущественная Умриэль! Владычица и покровительница всех эльфов и домовиков! — ахнул от удивления Кричер. — Это же мисс Дорея! — и он утер набежавшие на огромные глаза-фонарики то ли ностальгические, то ли слезы ужаса.

На портрете ехидно и заносчиво ухмылялась высокомерная блондинка с секирой в руке, очень похожая на Нарциссу Малфой, которая была бы весьма миловидной, если бы не поджатые губы и выражение на лице, будто в нос ей лезет мерзкий запах...

Фик написан по мотивам комментариев уважаемого автора Alex 2011 на ПФ.

Жанр — йумор, чуть-чуть стеба, на заднем плане недогоредрака.

Просьба воспринимать йумор с юмором и не писать гневных комментов в стиле "а вот в каноне!", ибо Киллер 001 просто шутит (муахаха)

... Нарцисса тяжело вздохнула.

Вчера пришла повестка из Аврориата, чтобы она была готова к ежеквартальной проверке. Письмо написал старый знакомый Джон Кавендиш, который уже год курировал их семью и ее школу. Выяснилось, что Джона перекинули на другой объект, а завтра к ней придут выпускники, которые проходят стажировку.

Прошло уже четыре года после падения Темного Лорда. И наконец-то Нарцисса могла хоть немного вздохнуть свободно, не переживая до диких головных болей, проводя бессонные ночи в ожидании мужа, беспокоясь за Драко, который заканчивал Хогвартс, а потом его таскали по судам по делу Дамблдора, и из-за обвинений в пожирательстве. Люциус просил ее уехать во Францию, к родственникам, но Нарцисса не собиралась бросать свою семью. Никогда. Зря Люциус думал, что она побоится трудностей. Да, она была чистокровной аристократкой Блэк, потом Малфой, вращалась в высших кругах и водила самые полезные знакомства. Которые как раз пригодились, когда они потеряли все. Но леди Малфой не была снобкой — она ценила вовсе не драгоценности и сейфы в Гринготтсе, набитые золотом и артефактами, а, вопреки твердым убеждениям голытьбы, своих родных и близких — сначала сестер и родителей, потом мужа и сына.

Первый год был самым трудным. Слава Моргане, что Гарри Поттер не забыл, кто его прикрыл в Запретном Лесу и не выдал в Малфой-Меноре и постарался, чтобы Люциуса и Драко отпустили, дав им условный срок. Но против конфискации имущества сделать ничего нельзя было — в принципе, эти законы действовали еще с давних времен — победители забирали у побежденных все. Удалось, правда, спасти часть фамильных украшений, драгоценнейшую библиотеку Малфой-мэнора и потайной сейф в Гринготтсе с несколькими тысячами галеонов, который был оформлен на подставное имя — на черный день.

Из особняка они переселились в небольшой коттедж на окраине Лондона, который им сдала по условно низкой цене подруга Нарциссы из Министерства. Ее муж сделал головокружительную карьеру после войны, и она же предупредила Нарси о скорой конфискации, так что та загодя смогла собрать вещи и спрятать семейные реликвии и артефакты.

Тогда они жили очень скромно, потому что не знали, сможет ли Драко устроиться на работу. Но молодому Малфою повезло — Горбин принял его с распростертыми объятиями продавцом в свой магазин, который почему-то не удалось прикрыть — сейчас там продавались вещи, не представлявшие особой опасности, так, скорее неприятные, типа сушеных черепов и отрубленных рук воров, во всяком случае — на витрине. Но всем ведь известно, что в любые времена людям нужны были нехорошие вещи для мести и изничтожения врагов. Поговаривали, что старый Мэрдок оказал большую услугу важному чину из министерских, и тот установил свой протекторат над магазинчиком.

Многие министерские чинуши остались на своих местах, как ни странно — отмазка в виде насильственного Империуса сработала на ура. В общем-то, в половине случаев это было правдой, поэтому причин для увольнения у победивших не нашлось, а уж те, кто сидел на постах начальников отделов держались зубами и всеми конечностями за свои должности. В общем-то, это оказалось на руку Малфоям — кое-какие старые знакомства остались. А так как у волшебников долги чести всегда были священными, то...

Мысль открыть маленькую школу пришла после того, как Нарциссе, безвылазно сидящей дома, работающие в Министерстве дамочки по старой дружбе оставили на полдня двух девочек шести и семи лет. Присмотреть — накормить и занять, а потом уложить спать. Вечером дамы забрали дочерей с благодарностями, а Нарцисса поняла, что возиться с детьми ей очень нравится. Видимо, в силу подошедшего возраста — она очень хотела внуков. И потихоньку обрабатывала Драко на скорый брак с девочкой Гринграссов. Драко был вовсе не против. И уже стал встречаться с милой Асторией. Нарси ликовала, жизнь потихоньку налаживалась, муж и сын были рядом, целые и невредимые — больше ей ничего не нужно было.

Дальше — больше. Скоро маленький домик Малфоев превратился в подобие детского сада. Десяток малышек бегал по крохотному садику, гомоня, взвизгивая и звонко смеясь. Выплеснув энергию, они усаживались в кружок вокруг Нарциссы, и та начинала рассказывать им что-нибудь из истории волшебников. Потом она решила, что дети довольно взрослые и можно начать учить их чтению и письму, чем они сообща и занялись. Теперь малыши каждый день просились к миссис Малфой на уроки, и как-то Опра посоветовала ей подать прошение в Отдел магического образования об открытии частного пансиона. Ей не должны были отказать, потому что сама Нарцисса ни в чем злонамеренном уличена не была. Так и вышло, да и авторитет Опры был непререкаем, и вот уже Нарцисса держит в руках свеженький свиток с лицензией на образовательную деятельность.

Все надлежащие документы, учебная программа и прочее были собраны в рекордно короткий срок, и первого сентября 1999 года начальная школа миссис Малфой была торжественно открыта. Нарцисса сформировала из детишек четыре класса — для детей семи, восьми, девяти и десяти лет. Классы были небольшие, не более двенадцати школьников. Занимались каждый день по два часа, уроки по тридцать минут, как раз для таких крох, которые быстро устают. Брала она за обучение недорого, но дамы организовали небольшой школьный фонд для нужд школы, оттуда выплачивалась зарплата самой Нарциссе и расходы на школьную форму, завтраки-обеды для детей и школьный инвентарь. Аренду дома тоже взяли на себя попечительницы, заявив, что это школьное помещение, а раз так — и платить Фонду.

Ежеквартальная проверка сначала была весьма жесткой, но постепенно суровые авроры оттаяли, и даже записали своих детишек получить базовое образование, потому что нанимать репетиторов было весьма накладно. Семейство Малфой вело себя образцово, заговоров и терактов не устраивало, поэтому со временем бдительные авроры поумерили свое рвение и больше занимались беседами об успехах своих отпрысков, нежели обязательным обыском и проверкой.

И вот неприятное известие. Нарцисса так привыкла к доброжелательному Кавендишу, который в силу почтенного возраста и прожитых лет обладал редкой способностью отделять зерна от плевел и различать черное и белое, что огорчилась и растерялась.

Как себя поведут эти новые стажеры-проверяющие? И кто это будет?

В дверь сильно постучали. Нарцисса, одетая в элегантную строгую жемчужно-серую мантию с белым воротничком, открыла.

На чистеньком коврике стояли трое молодых авроров. Гермиона Грейнджер, облаченная в черную блестящую короткую куртку из кожи дракона, в красной юбке и красной косынке бандане, прикрывавшей ее буйные кудри, сейчас безжалостно скрученные в тугой пучок, на поясе кобура с палочкой, ноги обуты в сапоги из троллячьей кожи. Выражение лица целеустремленное и вдохновенное, выражает готовность восстановить справедливость во что бы то ни стало. Позади стоят два ее товарища — в красных аврорских галифе и таких же кожаных куртках неизвестного революционного покроя. С некоторых пор авроры перестали носить красные мантии, мотивируя это тем, что они путаются во время боевых операций, лишая свободы передвижений и сковывая в самый неподходящий момент руки. Посему указом Министра мантии были отменены и введены этакие курточки из дубленой драконьей кожи, что не было лишено смысла — ведь драконов трудно одолеть именно из-за их чешуйчатой брони, отражающей большинство заклятий.

Не дожидаясь приглашения войти, Грейнджер шагнула в холл. Она сунула в лицо хозяйке мандат пергамент с постановлением о проверке заведения и, не сбавляя шагу, понеслась в дом. Товарищи уполномоченные проверяющие, как приклеенные, последовали за ней. Миссис Малфой вздохнула, закрыла дверь и пошла за гостями.

— Миссис Малфой, будьте любезны ознакомить нас с классными помещениями, — чопорно произнесла гриффиндорка.

— Да, прошу за мной. У меня как раз занимается второй класс. Вот сюда, господа, — и Нарцисса распахнула дверь в комнату. Десяток пар круглых глаз разного цвета уставился на незнакомцев.

В светлой чистой комнате стояло двенадцать столиков, учительский стол, доска на ножках и шкафчик с учебными пособиями. На больших окнах развевались белые муслиновые занавески.

— Хм... вернемся в гостиную, — скомандовала Грейнджер.

Хозяйка и ее гости пошли обратно. Там Гермиона уселась на гламурный диванчик и потребовала документацию и учебные планы.

Уизли и Поттер скучающе разглядывали обстановку. Гарри вообще-то надеялся увидеть хорька, к которому неровно дышал. Но признаться в своем нездоровом увлечении он не мог — друзья бы его четвертовали, они уже начали усиленно готовиться к свадьбе Гарри с Джинни — ведь учеба в Аврорате была закончена, пора подумать и о семье. Но хорька дома не было, и Поттера взяла зеленая грусть-тоска. Рон просто шнырял глазами по аккуратным крашеным стенам, по деревянным резным панелям и развешанным повсюду картинам с изображениями всяческих Малфоев, которые частью дремали, частью, оттопырив презрительно губу, смотрели на гостей и подозрительно перешептывались.

— Ну, что я могу сказать, — начала умная Грейнджер. — Во-первых, я вижу у вас в плане только уроки по чтению, письму, латыни, французскому, этикету, истории магического мира, простейшим чарам и заклинаниям, домоводству и зельеварению...

— Зельеварению? — возопил внезапно услышавший последнее слово Уизли. — Зачем соплякам зельеварение? Это же кошмар! Его надо вообще вычеркнуть из списка предметов! И ввести квиддич!

— Но зельеварение базовый, основной предмет для магов. Дети должны знать все об ингредиентах, о магических растениях и животных, уметь заниматься подготовкой, нарезкой, учиться регулировать температуру под котлами, чистить котлы и убирать рабочее место! Зелья не менее важны, чем Чары и Защита! — возразила Нарцисса.

— Ну и ну! Я своих детей зельеварению учить не стану, — пробурчал рыжий. — Чего им мучиться, как я мучился у проклятого Снейпа!

— Так, Рон, не мешай проводить проверку! И вообще, чем будут заниматься наши дети, буду решать я, особенно в плане учебы, — категорично сказала Гермиона. — Только, миссис Малфой, почему же вы не введете в программу магловскую историю, основы физики и химии, естествознание, политологию, танцы и фехтование? А еще можно учить детей верховой езде, — мечтательно произнесла она, глядя в голубой потолок. — Это серьезное упущение, и я вынуждена буду занести это в протокол проверки.

— Не думаю, мисс Грейнджер, что перечисленное вами подходит для волшебников, — сдержанно ответила Нарцисса. — Магловская история ни к чему маленьким детям, тем более, что в Хогвартсе им будет преподаваться магловедение, узнают обо всем оттуда, ведь, кажется, сейчас даже число часов по этому предмету увеличили, с трех до семи? Детям же волшебников полезнее знать свою историю.

— Я так не считаю, — важно заявила Гермиона. — Получается, маглорожденные будут обделены знаниями о своем мире.

— Но у меня нет маглорожденных учеников, мисс Грейнджер, — ответила спокойно Нарцисса.

— Что-о-о? Вы не принимаете в школу детей маглов? Дискриминацию устроили? — угрожающе надвинулись на хозяйку борцы за справедливость.

— Я принимаю в школу всех желающих, но не кажется ли вам логичным, что маглорожденные не могут жить в нашем мире с родителями? Кажется, им так и не дали гражданства. Его получают лишь те, у кого ребенок чистокровный в первом поколении.

Кажется, так гласит закон, впрочем, я могу и ошибаться. У меня учатся чистокровные и полукровки, с достоинством ответила миссис Малфой.

— Хм... какая вопиющая несправедливость, — пробормотала Грейнджер, понемногу успокаиваясь и решая про себя, что надо бы срочно пропихнуть в Визенгамоте парочку законов о смягчении Статута Секретности, а то и вообще об отмене оного. Маги и маглы должны сосуществовать все вместе! Долой железный занавес!

Хотя... слишком уж убогое в магмире образование — вот она прекрасно знает помимо чтения и письма ботанику с зоологией, физику с химией, информатику, алгебру и начала анализа, геометрию, тригонометрию, географию, обществоведение, религиоведение... правда, с латынью и французским не очень, да и этикет и домоводство ей не по душе. Про танцы она ляпнула, чтобы придраться, а лошадей и вовсе боялась. Но этой надутой Малфой знать про это не обязательно же?

— Хорошо, а что вы скажете насчет таких дисциплин, как танцы и фехтование? — Гермиона у себя в школе очень хотела ходить на эти два кружка, но на танцы ее не взяли, потому что у нее не было слуха, а тренер по фехтованию забраковал ее сразу по причине плоскостопия. Гермиона очень обиделась тогда.

— Помилуйте, у меня дети от семи до десяти лет... И если против танцев я не возражаю, то к чему им фехтование? Маги не практикуют ближний контактный бой, у них вместо шпаг — палочки. Кстати, на танцы дети ходят в Танцевальную академию, которую открыли вейлы из Болгарии. Так что я не претендую на чужой кусок хлеба, знаете ли. Вейлы — прирожденные виртуозные танцорши, я сама обучалась в свое время у них. Что же касается верховой езды... Как вы знаете, у магов есть альтернативные виды передвижения: аппарация, порталы, метлы и гиппогрифы. Я обучаю детей умению держаться на детских метлах, вернее, мой муж преподает им эту дисциплину...

— Чиво-о-о-? Пожиратель обучает детей езде на метле? А если он их покалечит? — праведно возмутился Рон.

Поттер глубокомысленно покивал головой, влюбленно глядя на портрет маленького Драко, который в ответ корчил ему страшные рожи и показывал язык.

— Я и мой муж подписываем соглашение с каждым родителем на предмет того, что их дети никоим образом не пострадают на занятиях, — сдержанно ответила Нарцисса. — Мы отвечаем за них головой.

— Ответите вы... головой, — тихо пробубнил недовольный Уизли.

— Мы также учим детей сдерживать стихийную магию, а это поопаснее падения с метлы будет.

— Как же вы их этому учите? — фыркнула Грейнджер. — Это же неуправляемо! И не проявляется, только когда волшебник колдует при помощи палочки. Палочка — ограничитель и вектор колдовства.

— Я знаю, поэтому все наши дети на занятиях пользуются детскими палочками, которые недавно массово стал выпускать мистер Олливандер. Они все содержат внутри волос единорога, что уравновешивает их магию. Домой они приходят спокойными и умиротворенными, потому что выплескивают излишки магии на уроках. Вероятность травмирования сошла почти на нет, как уверяют родители.

— Детские палочки... — обиженно проворчал Рон. — А чо ж мы мучились в детстве? Купили б и нам таких!

— У многих волшебников детские палочки были, их просто заказывали специально, — пожала плечами Нарцисса. — Это ведь не открытие.

— Ну, хорошо. Такой очень важный вопрос — у вас совсем маленькая территория. Детям негде прогуляться на переменах, — торжествующе указала Грейнджер. — Два деревца, пяток розовых кустов и клумба с петуньями — этого недостаточно. Школу следовало бы открывать в Хогсмиде! Деревенский воздух...

— На больших переменах дети гуляют в Королевском Парке на Ноктюрн-Аллее. У меня есть групповой портал. А в Хогсмиде довольно опасно — там рядом Запретный лес и толпы магов-туристов с других стран. Довольно проблематично, к тому же, там индустрия торговли и развлечений абсолютно не подходящая для маленьких детей.

— Ах, так! А почему вы имеете групповой, довольно мощный портал? Ведь они cтрого контролируются Министерством? Отделом перемещений, если быть точным.

— Но Министерство и выделило мне этот портал. Ведь у многих тамошних работников дети учатся в моей школе, а кто же не желает своим отпрыскам самого лучшего? В том числе и свежего воздуха? — тонко улыбнулась Нарцисса, про себя усмехаясь тщетным попыткам гриффиндорки подловить ее на мелких нарушениях.

— Ну что ж... ладно, — нехотя сдалась гриффиндорка. — А! Вот! Давайте проверим, как дети питаются! Это очень важно! Очень! Как раз в этом возрасте у них закладывается скелет и основные системы жизнедеятельности, и если недодать им витаминов, кальция, магния, железа, фосфора и прочего, то...

— Хорошо, пройдемте на кухню! — пригласила неугомонную проверяющую Нарцисса.

В просторной, почти стерильной кухоньке, хозяйничала пожилая домовуха, как раз раскладывавшая по маленьким разноцветным подносикам тарелочки с паровыми котлетками из курятины, вареным аппетитными овощами: горошком, морковью и картофелем, горячими булочками, бутылочками с йогуртом и персиковым соком. Еще к завтраку прилагалось печенье с корицей и кусочки яблочного пирога, яблоки, груши и виноград.

Рон сглотнул голодную слюну. Гарри мечтательно таращился на расписные тарелки, развешанные в качестве украшений на стенах.

Гермиона задохнулась от возмущения.

— Почему тут домовый эльф? Все эльфы из конфискованных зданий отправлены в лагерь для домовиков. Чтобы потом распределяться на работу. Я обязана забрать вашу домовуху! Это прямое нарушение — использование дармового труда домовиков! — возмущенно радовалась Гермиона.

— Мамуля — мой личный домовик. Она привязана ко мне кровью. И если вы ее заберете, то сутки вдали от меня — и она просто умрет. К тому же, это мое приданое, и конфискации не подлежит.

— Приданое?! Приданое??? Живое существо — приданое? Да это верх безумия, кощунство и беспредел! — разорялась Грейнджер, оседлавшая любимую кобылу.

— Да, приданое! — разозлилась Нарцисса. — И не говорите мне, что это ужасно! Насколько я помню магловедение, да и читала я много, помимо прочего, маглы запросто владели сотнями черных рабов, и ничего! Также давали и в приданое, и продавали и дарили! И крепостные тоже были, как товар и имущество, и ничего! Что ж вы свою историю-то не помните, или просто думаете, что волшебники живут в изоляции и ничем не интересуются? И, насколько я знаю, незаконное рабство существует и по сей день, особенно в странах Малой Азии и на Востоке.

— Но Англия...

— А Англия до недавнего времени имела кучу колоний, в которых использовала туземцев в качестве рабов и бесплатной рабсилы! У нас хотя бы честно — домовик пользуется магией дома, в котором живет, и он предан своим хозяевам. Так уж устроены эти создания. А если вы заберете Мамулю — я тут же сообщу в Отдел регулирования и контроля за малыми народцами — и они подтвердят, что мой домовик имеет право находиться при мне! И никакой конфискации не подлежит!

Кроме всего прочего, предупреждая ваш следующий вопрос о социальном неравенстве моих учеников, который буквально написан у вас на лбу лице, сразу говорю — у меня все дети носят одинаковую школьную форму, которую им покупают их родители в ателье мадам Малкин, пользуются одинаковыми канцелярскими принадлежностями и не разделяются на какие-либо факультеты! В моей школе все дети равны! То, что им внушают вне школы, в семьях — это проблемы их родителей! — негодовала Нарцисса.

— Ага, то-то они у вас пишут павлиньими перьями! С детства приучаете к роскоши? — пробубнил Рон, у которого в семье всегда пользовались гусиными перышками — сто штук на два сикля. Гермиона, позволявшая себе в школе покупать дорогие перья с позолотой по пятнадцать сиклей за штуку тактично промолчала.

— Павлиньи перья — не роскошь. Они прекрасно держат чернила и моментально затачиваются, лучше них только перья гиппогрифов. Есть такая поговорка — жадный платит дважды. Одно павлинье перо заменяет по сроку службы десятки гусиных и вороньих. К тому же, мой павлин отдает их мне совершенно задаром, — съехидничала Нарцисса. — Какие-нибудь еще вопросы по обустройству школы будут?

— А когда ваш сын приходит домой? — вякнул Гарри и тут же прикусил язык.

Гермиона с Роном подозрительно уставились на него.

— А при чем тут хорек и школа?

— Мой сын после работы обычно идет гулять со своей невестой, — улыбнулась Нарцисса. — Я надеюсь, что они в скором времени порадуют меня внуками!

Гарри сник и опустил голову, обреченно подумав, что и ему от свадьбы не отвертеться.

— Э-э-э... ну, что же, миссис Малфой... я думаю... все-таки в образовательную программу вашей школы следует внести изменения... — начала Грейнджер.

— Нет, не следует. Программа полностью одобрена и утверждена компетентным работником Министерства, — спокойно отказала Нарси.

— Да? И кто же это такой компетентный, позвольте узнать? — оскорблено вскинулась Гермиона.

— Это Опра Кингсли, жена нашего Министра, начальник Отдела магического образования, — любезно ответила Нарцисса. — А знаете, ее прапрабабушка тоже была приданым ее белой госпожи, как моя Мамуля. Какие странные эти маглы, правда? У них ведь рабами были им подобные! Кстати, она сегодня должна зайти ко мне на чай. Вы ведь видели в классе милую маленькую черную девочку? Это Дженет Кингсли, их младшенькая дочурка. Очень-очень способное дитя, практически вундеркинд, мисс Грейнджер. Так приятно учить столь способного ребенка, вы бы знали! — заливалась соловьем миссис Малфой. — Вы можете дождаться ее, и через полчасика высказать ей претензии к моему заведению прямо в лицо! Оставайтесь, оставайтесь!

— Мнэ-э-э... нет, благодарим, у нас еще две проверки, так что мы, пожалуй, пойдем. Протокол заключения я пришлю вам совой. Всего хорошего, миссис Малфой, до свидания! — и ретивая троица уполномоченных проверяющих из Комиссариата Аврората поспешно вымелась за низенькую деревянную калитку.

Через минуту в конце улицы мелькала лишь красная косынка Гермионы Грейнджер.

Я тут вспомнила, что у меня в школе была очень строгая библиотекарша, которая ни в какую не соглашалась дать почитать книги с Запретной секции полок "Для взрослых"... Только строго в рамках возрастных ограничений.

И удивилась Ирме Пинс, которая, можно сказать, в реале дала двенадцатилетним школоло книшку "Как изготовить тринитротолуол в домашних условиях или собрать огнестрельное оружие из подручных материалов или выгнать самогон из сгнившего картофеля".

…Нужно только сварить Оборотное зелье.

— Какое зелье? — хором воскликнули Рон и Гарри.

— О нем рассказывал на одном из уроков Снегт…

— Делать тебе нечего, кроме как Снегга слушать, — пробурчал Рон.

— Это такое снадобье, которое превращает одного человека в другого. — Гермиона пропустила колкость мимо ушей. — Можно превратиться в кого-нибудь из слизеринцев, и никто нас не узнает. Глядишь, Малфой что и выболтает: хвастать-то он любит.

— Что-то не по душе мне твоя затея, — нахмурился Рон. — А что, если мы так и останемся навсегда слизеринцами?

— Глупости, — Гермиона нетерпеливо махнула рукой, — действие зелья скоро проходит. Только вот как достать рецепт? Снегг говорил, что он есть в книге «Сильнодействующие зелья». А она наверняка хранится в Особой секции школьной библиотеки.

В Особой секции книги выдавали только с письменного разрешения учителя.

— Ну и как мы получим разрешение? — уныло спросил Рон. — Кто поверит, что книга нам нужна просто так? Любой дурак поймет, что мы хотим что-нибудь такое сварить.

— Можно сказать, что нас очень интересует теория составления зелий…

— Ну да! Проведешь наших профессоров, как же! — возразил Рон. — Разве уж найдется совсем идиот.

                                                                    «Гарри Поттер и Тайная Комната» гл. 9 «Слово на стене»

— Я попрошу Локонса подписать разрешение, — уверенно сказала Гермиона.

— Дааа, Локонс тот еще кретин, — с удовольствием заржал Рон.

— Рон! Он вовсе не идиот, как ты думаешь! — покраснев, прикрикнула на Уизли Гермиона.

— А я что, я просто говорю, что ты у него любимая ученица, и он тебе что угодно подпишет, — булькая сдерживаемым смехом, пробубнил Рон.

После очередного урока по ЗОТИ ребята подошли к преподавательскому столу, где распустивший хвост Локонс, даже не глядя на бумажку с названием книги, поставил пышным павлиньим пером замысловатый росчерк, разглагольствуя одновременно о хитростях в игре в квиддич. Затем троица понеслась в библиотеку, с некоторым ужасом и восторгом предвкушая познать неизведанное ужасное.

В огромной школьной библиотеке царила тишина — мадам Пинс очень строго следила за соблюдением дисциплины в своем книжном царстве.

Гермиона робко протянула заявку. Мадам Пинс, худая женщина с нервным лицом, облаченная в светло-серую мантию попыталась взять бумагу с подписью Локонса, чтобы получше разглядеть, но девочка не выпускала ее из рук.

— Мисс Грейнджер, вы собираетесь отдать мне заявку? — начиная раздражаться, спросила библиотекарша.

— А… а можно я оставлю себе разрешение? — робко произнесла Грейнджер.

Рон сзади сдавленно захрюкал, припомнив пергамент, изрисованный сердечками.

— А какую книгу вы хотели взять? — мадам Пинс все же удалось выдрать бумажку из цепких пальцев второкурсницы, и она поднесла ее к глазам. — «Сильнодействующие зелья»? Нет, нельзя, я обязана подшивать все заявки на книги из Запретной Секции, особенно на такие редкие и опасные. Хм… профессор Локонс подписал разрешение? А на каком основании он это сделал? Книги по Зельям — это не его специализация.

— Э-э-э… ну, он попросил меня сделать сравнительный анализ по его книгам, ведь он много путешествовал и написал кучу книг, в которых применял те или иные редкие зелья и заклинания против нечисти и… и… — забормотала Гермиона, комкая потными ладонями мантию. — Мадам Пинс, ведь с заявкой все в порядке? Я могу получить книгу? — cобравшись в духом, Грейнджер решила, что лучшая защита — нападение.

Мадам Пинс повертела в руках бумагу с автографом Локонса, даже поглядела ее на свет, опять уставилась на нервно мнущихся покрасневших школяров. Затем ушла, и вернулась минут через пять, неся большой ветхий фолиант.

Гермиона осторожно спрятала книгу в сумку и трое друзей вышли из библиотеки с самым невинным видом.

Мадам Пинс подозрительно смотрела им в затылки. Конечно, против разрешения преподавателя ей возразить было нечего, но и успокаиваться, отдав в руки малолетних недоучек столь опасный материал, она не могла. Библиотекарша была большой энтузиасткой своего дела и никогда не давала подросткам те книги, которые были им недоступны по возрасту. Книги же из Запретной Секции существовали в библиотеке Хогвартса в единичном экземпляре, некоторые были даже древнее самого замка. И не менее опасны и непредсказуемы, словно ядовитые твари. Так что душа у женщины была не на месте — вроде бы и правила не нарушены, а все равно тревожно как-то.

На обеде, присев рядом с веселым и беззаботным как пташка, Гилдероем, мадам Пинс осторожно спросила:

— Дорогой Гил, пришли книги, которые вы заказывали для занятий ЗОТИ — ваши собственные. Можете прийти забрать сами, или я пошлю к вам эльфа. Кстати, зачем вам так много экземпляров?

— О, дражайшая Ирма, это авторские экземпляры, я собираюсь поощрять ими самых достойных и способных своих студентов, естественно, с автографом! Думаю, лет через двадцать-тридцать, эти томики с моей росписью будут стоит кучу денег, и детишки, которые сохранят их, смогут неплохо заработать! — лучезарная зубастая улыбка не покидала румяного белокожего лица, обрамленного золотыми локонами. Ирма, обладавшая внешностью типичного книжного червя и синего чулка в одном флаконе, и по этому поводу давно наплевавшая на себя как на женщину, скептически скривилась, но сразу же приторно улыбнулась и задала следующий вопрос:

— А что за анализ вы поручили одной из своих учениц? Мисс Грейнджер, кажется… разве вы не смогли классифицировать какое-то зелье в своих увлекательных странствиях? Мне казалось, что для такого высокообразованного человека как вы, не знать что-то — это нонсенс! — подлила меду на уже разлитую патоку хитрая Пинс.

— Ах, вы совершенно правы, дорогая моя Ирма! Я прекрасно знаю всех созданий, которых встретил в своих путешествиях, все зелья, которые сам сварил и которые изобрел, всех сказочных созданий, которых поразил, спасая соотечественников и простых маглов! Я… а я не собирался делать никакого сравнительного анализа, и никому не поручал, — наморщил безупречный фарфоровый лобик Гилдерой.

— Значит, мисс Грейнджер с Гриффиндора вы не поручали писать работы с применением книг из Запретной Секции? — дожимала Ирма.

— Нет, нет! Что за глупая идея! Второкурсники занимаются по стандартным школьным учебникам, и я им никакого запредельного материала не даю, даже по факультативу. Все строго в рамках школьной программы, — и Гилдерой прямо за столом начал взбивать свои завитые кудри, не обращая внимания на недовольное шипение соседей, отодвигавших подальше свои тарелки с едой.

Ирма удовлетворенно откинулась на стуле. Что ж, следовало ожидать, что детишки подсунули самовлюбленному болвану заявку на подпись, который был так увлечен собой, что не заметил даже, какую книгу хотели получить малолетние умники.

Ну, она знала только одного человека, который мог бы что-то предпринять по этому поводу… Нет, не Дамблдора. Тот всегда поощрял учеников на смелые, читай — рискованные эксперименты. Даже когда четыре года назад один из рейвенкловцев привез в школу древнейший талмуд и пытался вызвать призрак Ровены Рейвенкло, чтобы подискутировать с ней о ее научных трудах, а вызвал невзначай какую-то тварь из потустороннего мира, которую преподаватели с трудом загнали обратно. А школяра даже не исключили! И это невзирая на то, что демон покалечил тогда нескольких детей.

Мда… И Ирма решительно поднялась из-за стола.

Она любила бывать в подземельях Хогвартса. Тут, вопреки болтовне и сплетням, вовсе не росла на стенах пакостная зеленая и серая плесень, и не веяло могильным холодом — напротив, всегда стояла определенная температура, которая поддерживалась чарами Настройки. Снейпу нужны были неиспорченные ингредиенты для его Зелий.В низких коридорах ровно, не чадя и не треща, горели факелы, на сухих каменных стенах висели портреты знаменитых слизеринцев, которые после смерти пожелали обитать в родных подземельях.

Она постучала в тяжелую, обитую стальными полосками, дверь. Змея на дверной ручке зашипела, узнавая посетительницу, и дверь отворилась.

— Привет тебе, о Северус мрачный! — продекламировала Ирма, входя.

— Доброго дня, Ирма. Что, книги заплесневели? Зелье нужно? — ехидно спросил Снейп, умудрявшийся варить какую-то гадость в трех котлах одновременно. — Или тебе настойку от аллергии на книжную пыль?

— И то и другое бы не помешало. Но я к тебе по другому вопросу. Ты «Сильнодействующие Зелья» когда рекомендуешь студентам читать?

— Вообще-то никогда. Это же книга из Запретной Секции! Для изучения сложных продвинутых зелий на шестом курсе есть специальное школьное приложение, оно упрощенное. А этой я могу посоветовать пользоваться только семикурсникам, сдавшим мне Зелья на «Великолепно», и то только тем, кому я доверяю. А то были у меня случаи, когда один умник попытался выцыганить у меня разрешение — он, видите ли, хотел оживить своего любимого кота! Некромант доморощенный. А что случилось, что ты об этом спрашиваешь? У тебя утащили книгу?

— Нет, это совсем другое! Книгу оформили в чтение по правилам, принесли подписанную заявку от преподавателя с разрешением. Да только ты догадайся, кто разрешил ее взять!

— Ну, скорее всего Стебль или Флитвик для своих старшекурсников, — рассеянно ответил Снейп, помешивая буро-зеленую гадость.

— А вот и не угадал! Локонс! Ее забрали второкурсники! — выпалила Ирма, которая негодовала на столь равнодушное отношение зельевара к своим тревогам.

— М-да? — флегматично спросил Снейп. — Знаю, кто это. Поттер, Грейнджер и Уизли. — Я прав?

— В яблочко попал, — засмеялась Ирма. — А как ты догадался?

— А кто еще мог бы такое провернуть? Нарушать школьные правила у нас имеет право только эта Золотая троица.

— И что ты думаешь? Ведь они могут Мерлин знает, что натворить, если попытаются что-то сварить из этой дьявольской книги. Может, ты пойдешь к ним и скажешь, что она тебе срочно понадобилась для срочных научных изысканий? Я-то не могу ее забрать.

— Хорошо, пожалуй, ты права. Хотя я бы не возражал посмотреть, как Альбус будет улаживать сей инцидент, если что-то вдруг случится.

— Нет, избавь от этого! В тот раз все стены в холле были заляпаны ужасной вонючей гадостью. И вообще, в школе полно детей, ты об этом подумал?

— Ладно, ладно, не бурчи! Вот тебе снадобье от аллергии. И вообще, сходила бы прогулялась, а то совсем бледная, как поганка, — съехидничал Снейп, протягивая Ирме хрустальный флакон с зельем.

— Не хочу. Я лучше посижу в библиотеке — надо инвентаризацию заканчивать, и старые книги подшивать и реставрировать. Ну, так я могу надеяться, что книга вернется на свое место? Или пусть она будет у тебя, запишу в твоем формуляре?

— Записывай. Я сейчас доварю и пойду в Гриффиндорскую гостиную, — пообещал Снейп.

* * *

— Гермиона, тебя профессор Снейп требует, — крикнула Парвати, входя в открытый Полной Дамой проем.

— А что ему надо? — с тревогой спросила Грейнджер.

— Не знаю, сказал, чтобы вышла срочно, — пожала плечами Патил.

— Черт! — проворчала Гермиона. — Это не к добру, что он сюда пришел. Никогда же не приходил…

Она, еле волоча ставшие свинцовыми, ноги, поплелась к выходу.

Снейп стоял подобно черной скале, сложив на груди руки и пронзая ее черными глазами.

— Пппрофессор… Вы что-то хотели? — пискнула Гермиона.

— Мисс Грейнджер. Быстро принесите мне книгу, которую вы сегодня обманом получили из Запретной секции. Немедленно!

— Но… профессор Локонс… — попыталась возражать гриффиндорка, не желавшая расставаться со столь ценной добычей.

— Профессор Локонс уже признался, что совершил глупость, подписывая вашу заявку! — прошипел Снейп. — Быстро несите сюда фолиант! Он мне срочно нужен. Или вы предпочитаете лишить родной факультет пятидесяти баллов за незаконно полученную книгу? Я жду!

— Сейчас! — пискнула Грейнджер и ринулась обратно в гостиную.

Тяжело вздыхая, она вынула книгу из сумки и вернулась в коридор.

— А теперь будьте любезны рассказать, что за зелье вы собирались варить?

— Эээ… да никакое, собственно… я просто хотела провести исследование… — промямлила Гермиона.

— Не врите, мисс Грейнджер! Это явно были бы либо Феликс Фелицис, либо Зелье абсолютной невидимости, чтобы бродить безнаказанно по коридорам ночью, либо… Оборотное? Хм… я-то знаю, что в первую очередь собираются варить наивные юные школяры! Так вот, сообщаю вам, если вы переписали какой-то рецепт к себе на пергамент, или заучили наизусть и попытаетесь все-таки сварить его, то я обязательно об этом узнаю.

Во-первых, мистер Филч станет проверять почтовых сов на нелегальные ингредиенты, которые вы можете попытаться заказать в Лютном… да-да, мисс Грейнджер, вы удивлены? Не знали, что большинство рецептов из этой книги варится из запрещенных к продаже ингредиентов? Ну, теперь будете знать.

Во-вторых, я узнаю, если у меня из личных запасов пропадут эти же ингредиенты. Будет вам известно, что я варю множество зелий для Больничного крыла, и не все они безобидны, а свои запасы я знаю наперечет. Так что, мисс Грейнджер, будьте очень осторожны! Я буду знать, кто вор… Да, еще… я всегда ставлю на шкаф с личными запасами сигнальное заклятье. Если вы попытаетесь взломать его — покроетесь огромными бородавками, которые можно удалить только моим специальным зельем от бородавок, — пакостно закончил свою речь Снейп.

Он выхватил из рук онемевшей гриффиндорки, которая как раз планировала на днях теракт и набег на Снейпов шкаф с рогом двурога и шкурой бумсланга, объемистый том и удалился, как обычно, эффектно взмахнув полами мантии.

Операция «Попасть в гостиную Слизерина» провалилась на начальном этапе.

P.s. Следующая глава для Alex 2011

Фик написан по приблизительному сюжету, предложенному уважаемым автором Alex 2011.

«К маглорожденным приходит директор и вербует их на учебу, наложив Империо, несмотря на категорический отказ...»

Автор кое-что поменял на свое усмотрение, надеюсь, уважаемый Alex 2011 не останется в обиде за своеволие )).

Зазвонил телефон. Гермиона уже знала, что это Альфред Холланд, ее одноклассник и друг. Через десять минут будет у нее дома. Наверняка, придумал что-то новенькое из своего хобби и теперь не терпится продемонстрировать ей свое изобретение...

Дети познакомились в клинике, в которой работали родители Гермионы. Майкл и Джейн Грейнджеры к сорока годам стали высококвалифицированными специалистами, которых порекомендовали в известную частную стоматологическую клинику Лондона, где лечилось большинство аристократических семей Великобритании. Там-то Гермиона и познакомилась с Альфредом Холландом, который происходил из древнейшей династии баронов Холландов. Правда, к концу двадцатого века именитый род потихоньку зачах, и в девятнадцатом веке отдельные отпрыски ныне знатных аристократов занялись торговлей.

Альфред Фердинанд Сотерн Холланд в 1917 году получил титул 1-го баронета Холланда. От него-то правнук и унаследовал свое имя, титул и богатство. Маленький Альфред отличался отменным умом, и в свои одиннадцать мог дать фору многим выпускникам физических факультетов именитых университетов.

Гермиона тоже не была дурочкой, но, конечно, до вундеркинда Альфреда ей было далеко, хотя она и старалась изо всех сил не отставать от него. Зато она не боялась бормашины, и это позволяло ей подшучивать над другом, который, несмотря на страсть к различным механизмам, до ужаса боялся лечить зубы. В общем, дети подружились, и в отсутствие родителей, частенько собирались дома друг у друга, уча уроки и занимаясь любимыми делами: Гермиона читала подряд все, что попадало под руку, а Альфред конструировал что-то наподобие роботов, или политрансформеров, как он их гордо именовал.

Впрочем, сейчас на дворе стояло жаркое лето, и времени на всевозможные развлечения и разговоры было достаточно. Девочка накрыла в гостиной маленький столик — пирожные, печенье, кексы, лимонад, и пошла открывать входную дверь.

Грейнджеры и Холланды жили по соседству в комфортабельных коттеджах в Кенсингтоне, дома имели уютные зеленые задние дворики, а окнами выходили на шумную центральную улицу. Дети предпочитали прибегать друг к другу в гости через кухонную дверь — так было ближе. Гермиона вышла на высокое крыльцо — садик был усыпан цветами, в густой траве стрекотали какие-то букашки, чирикали воробьи. Внезапно раздался громкий хлопок, как будто лопнул гигантский воздушный шарик. Девочка вздрогнула всем телом. Прямо на садовой дорожке нарисовался высокий тощий старик в фиолетовом просторном халате расписанном звездочками, с длинной седой бородой, в очках-половинках и нелепом красном колпаке. Как будто из воздуха появился.

— Мисс Грейнджер, если не ошибаюсь? — очень добрым голосом спросил странный дед, дико похожий на сумасшедшего волшебника из «Волшебных сказок».

— Д-д-д-да... Сэр... Это частная территория, вы должны немедленно покинуть этот дом, — стараясь говорить твердым голосом, произнесла Гермиона.

— О, мисс Грейнджер, поверьте, я не причиню вам ни малейшего вреда! Мне просто надо поговорить с вами... и с вашим другом Альфредом Холландом тоже. Ведь он как раз должен подойти? — любезно сказал странный посетитель, упорно сверля девочку бледно-голубыми глазами.

— Гермиона, а вот и я! О, а это кто? — весело крикнул влетевший в калитку Альфред, державший в руках очередную замысловатую фиговину собственного изобретения.

— А вот и второй пожаловал! — странный старик довольно хлопнул в ладоши. — Ну что ж, теперь мы можем поговорить в спокойной обстановке. Маленькая мисс не изволит пригласить нас в дом?

— А, да. Пожалуйста, проходите, — Гермиона, чувствуя необыкновенную легкость во всем теле, повернулась и деревянными шагами направилась в гостиную. Альфред, недоуменно косясь на дедка, прошлепал вслед за ней, а необычный посетитель вошел последним и закрыл за собой дверь за защелку. Хитро улыбаясь в бороду, он поспешил к детям.

— Ну-с, дорогие мои, я прибыл, чтобы сообщить вам приятнейшую новость. Вообще, по правилам, вам должны были доставить письмо-приглашение с совой, но так как вы маглорожденные, то традиция обязывает навещать их директора или его заместителя лично — и вот я здесь! — радостно провозгласил старик и плюхнулся на диван.

— Вы говорите какую-то чушь, — удивленно сказал Альфред. — Во-первых, совы днем не летают, они днем спят, а во-вторых, директором какой школы вы являетесь и как ваше имя? Воспитанные люди сначала представляются, а потом уже ведут беседы, да еще такие странные... И что означает термин «маглорожденные»?

— Ох, извините мне мое упущение, старость, знаете ли... Все же сто с лишком лет — это вам не шутки, молодые люди. Так вот, позвольте представиться — Альбус Персиваль Брайан Вульфрик Дамблдор, директор Хогвартса, магической школы колдовства и чародейства, Шотландия.

— Знаете, сэр, у нас день рождения у обоих осенью, и мы вроде как не заказывали клоунов, — скептически произнес прагматичный и малость циничный Альфред, который верил только в материальные вещи. — Магия — это выдумки и фантазия. Ее не существует.

— Как же не существует? А вот это? — и Альбус Дамблдор, вынув из рукава балахона длинную корявую палочку, взмахнул ею и вынул прямо из воздуха букет орхидей.

— Иллюзионист, что ли? — фыркнул Альфред. — Помнишь, Герм, мы ходили на гала-представление величайших иллюзионистов мира? Так там и покруче вещи проделывали!

Один фокусник вырастил дерево за пять минут!

— Ах, так, маленький скептик! — и старик, взмахнув палочкой, крикнул, — Левикорпус!

Дети моментально оказались висящими вниз головой над столиком с лакомствами. Юбка Гермионы задралась, и она завизжала, пытаясь прикрыть ею красные трусики. Альфред поперхнулся и закашлялся.

— Отпустите немедленно! Мы позвоним в полицию! Вы хулиган! — истошными голосами вопили напуганные дети.

— Все-все, мои милые, это была просто демонстрация магической силы! — и директор чего-то там по имени Хогвартс, взмахнул своей палочкой, возвращая их на пол, покрытый элитным белым ковролином. — А как вам такое?

Он взмахнул палочкой, и книжный шкаф загорелся, дети испуганно завизжали и попытались выбежать из комнаты.

Старикашка, ухмыляясь в бороду, выкрикнул:

— Агуаменти!

Из палочки брызнул фонтан ледяной воды, шкаф зашипел и потух, огонь оставил на нем черные обугленные места. Дети переглянулись, стуча зубами: они не сомневались в том, что это ненормальный пенсионер-иллюзионист-маньяк.

— Ну, теперь вы верите в магию и волшебство? — практиковавший одно и то же колдунство всем маленьким новичкам и донельзя довольный произведенным эффектом, Дамблдор закинул в рот какую-то желтую конфету.

— Ну предположим... А чего вы от нас-то хотите? — немного дрожащим от волнения голосом спросил Альфред.

— Вы приглашаетесь на учебу в самую лучшую волшебную школу — Хогвартс! Ведь вы волшебники, и когда закончите Хогвартс, сможете творить волшебство, ну вот как я сейчас!

— Не знаю... как-то я не думаю, что мне это нужно, даже будь все сказанное вами правдой, — недоверчиво сказал мальчик. — К тому же, я следующей осенью буду учиться в Итоне, мы стоим в очереди на поступление чуть ли не с моего рождения. Родители уже заплатили за первый год обучения, да и вступительные экзамены я сдал год назад. Буду учиться на факультете физики, там такие кафедры! А студия дизайна и технологий!!! Там собирают различные модели машин и механизмов! И спортивные секции на высоте — я собираюсь играть в регби. А что ваш Хогвартс из себя представляет? — поинтересовался Альфред.

— О, у нас совершенно уникальное образование! Чудесные, высококвалифицированные, профессиональные, чуткие и внимательные преподаватели по всем предметам! Шикарно оборудованные классы, уютнейшие комнаты для проживания на четыре-пять персон, замечательные туалеты (с василисками) и душевые, есть даже прекрасный бассейн для старост, отличное трехразовое сытное и разнообразное питание и воскресные прогулки в центр досуга и отдыха Хогсмид с кучей интереснейших аттракционов и магазинов! После семи лет обучения вы получаете диплом Хогвартского образца и можете дальше заниматься, чем ваша душа пожелает, если, конечно, вы умудритесь ее не расколоть в процессе обучения. Мда, хм...

— В Итоне одноместные номера для проживания, с Интернетом и персональным ноутбуком, — разочарованно произнес Альфред. — Я не хотел бы жить в комнате с четырьмя соседями — представляю, как будут вонять у них носки после занятий спортом, если они поленятся вымыться в душе в раздевалках. А какие виды спорта есть у вас в Хогвартсе?

— Cамый лучший спорт — это квиддич! — восторженно произнес бородач. — Моя заместительница, профессор МакГонагалл просто обожает его и мечтает когда-нибудь все-таки выиграть Кубок Школы по квиддичу. Мнэээ... может, даже в этом году, я еще точно не решил... Ну, еще есть секция игры в плюй-камни, но это для слабаков и девчонок.

Дети переглянулись и мысленно покрутили пальцами у виска — они-то знали, что таких видов спорта не существует, ну разве что где-то в джунглях пигмеи могли играть в игры с такими дикими названиями.

— Эм, ну хорошо, мистер Дамблдор, а куда можно пойти учиться после окончания вашего колледжа или лицея? — вежливо спросил Альфред. — Вот я, к примеру, после окончания Итона, пойду учиться в университет Кембриджа.

Гермиона тем временем молчала, круглыми глазами таращась на палочку Дамблдора, которую тот небрежно заткнул за пояс, и беззвучно шевеля губами, словно засыпающая на воздухе рыба.

— Оу, молодой человек, как вы, однако, далеко заглядываете! Надо сначала школу окончить, живым и невредимым, — уже тише пробормотал Дамблдор. — Ну-у-у-у, у нас много мест, куда можно пойти учиться — школа Авроров, к примеру, потом курсы целителей при больнице Святого Мунго, так же можно изучать гербологию, если мадам Стебль возьмет вас в ученики, или зелья, если Северус будет в хорошем настроении...

Альфред и Гермиона опять переглянулись — зелья, гербология, авроры... Старик точно сбежал из психушки, и вообразил себя великим Мерлином. Может, позвонить в 999, чтобы приехали и забрали?

— А куда может устроиться работать профессиональный физик-конструктор? — вежливо спросил Альфред, небрежно вынимая дистанционный пульт из кармана и запуская принесенного с собой небольшого робота-трансформера гулять по гостиной, попутно меняя формы то на паука, то на собаку, то на черепаху.

— Эм, боюсь, такие профессии в магическом мире не существуют. У нас полным-полно заклинателей, специалистов по снятию порчи и сглаза, драконологов, артефакториков, невыразимцев и просто министерских клерков — мелких и более крупных, и весьма бесполезных, — бормотал Дамблдор, с интересом наблюдая за шагающим по ковролину роботом. — Физики, физики... слово-то какое неприятное. Нет, у нас для физиков вакансий нету.

— Тогда, боюсь, я вынужден отказаться от вашего предложения, сэр. Мое будущее и моя карьера уже определены и я не собираюсь их менять. Вот Гермиона, к примеру, тоже поступает в этом году в Челтенхэм, самую лучшую школу для девочек в Лондоне. Мы все знаем о своих школах, уже ездили туда для ознакомления, и нас все устраивает. А что такое ваш Хогвартс и где он находится — нам просто неинтересно, извините, сэр. Так что мы просим вас удалиться. Спасибо за предложение, но нет.

— Мисс Грейнджер, вы такого же мнения, как и ваш друг? — cощурив глазки за очками, спросил Альбус.

— Да, наверное... Мама и папа всегда мечтали, чтобы я выучилась на стоматолога, а в Челтенхэме отлично преподают биологию и химию, так что после окончания я поступаю в Эдинбургский университет на отделение медицины, — нерешительно произнесла Гермиона, держа друга за руку и настороженно наблюдая за нахальным стариком, который и не думал уходить.

— Но вы, молодые люди, сильные и способные волшебники... Как же так, где романтика, где детские мечты о волшебных палочках и скачках на единорогах, где грезы о черных котах, совах, мудрых воронах и полетах на метле, желание сварить сильнейшее и гадостнейшее зелье, героически убить дракона и спасти мир от вселенских темных злодеев? Мерлин, какие пошли равнодушные и прагматично-циничные дети, какая тоска и печаль! Так вы совершенно точно отказываетесь от путешествия в чудесный мир cказок и волшебства? — cо слезами на глазах вопросил Дамблдор.

— Да, мы же знаем, что ничего такого не существует. Так что мы твердо и уверенно отказываемся, — хором произнесли дети.

— Ох, вы вынуждаете меня идти на преступление. Но другого выхода у меня нет — в школе страшный недобор, поэтому отказ не принимается! ИМПЕРИО!

* * *

-Гермиона Грейнджер!

— Гриффиндор!

— Альфред Холланд!

— Рейвенкло!

* * *

Альфред был счастлив как никогда, он постоянно пребывал в чудеснейшем настроении, внутри он как будто парил, такое чувство легкости и безмятежности охватывало его, когда он встречался взглядом с добрыми, ласковыми, внимательными и заботливыми голубыми, как небо, глазами директора Дамблдора. И хотелось учиться, показать себя с самой лучшей стороны, заслужить похвалу и одобрение! Гермиона, судя по всему, занималась тем же самым — доставала всех учителей на уроках постоянно поднятой рукой и нетерпеливыми прыжками на месте. Альфред уже удостоился похвалы почти от всех преподавателей — он оказался очень сильным и способным маленьким волшебником. Единственное, что-то постоянно грызло где-то в самом темном и пыльном уголочке сознания — как будто все происходящее с ним неправильно, и сам он хочет совершенно другого...

Это чувство постепенно нарастало, а директора, как назло, не было уже четвертый день. Раньше достаточно было просто посмотреть на него, как тревога просто улетучивалась, и в душе воцарялся покой. А сейчас Альфред чувствовал, как будто голова разрывается на части, как будто что-то пытается из нее вылезти, и не может.

От этого кололо в затылке и висках. Поэтому на уроке у Флитвика Альфреду не удалось сосредоточиться, и когда маленький преподаватель велел тренировать чары левитации, мальчик, как ни пытался, не смог сдержать все сметающую на пути волну магии и от его заклинания парты с сидящими учениками и стул с Флитвиком резко взмыли в воздух и плавно зависли на высоте десяти футов над полом. Послышались испуганные крики.

Флитвик сперва растерялся, но потом направил палочку прямо на Альфреда, который спокойно сидел за партой, оставшейся на полу и крикнул:

— Cancellatura!*

Все парты ухнули вниз, и если бы Флитвик вовремя не подставил Чары Левитации, то приземление было бы довольно жестким. Альфред сидел с ошеломленным видом, дико озираясь по сторонам, затем, сорвавшись с места, выбежал за дверь. Флитвик недоуменно пожал плечиками, про себя поразившись столь выдающимся способностям маглорожденного колдуна.

* * *

Бедняга Холланд в панике бежал по коридорам Хогвартса, шарахаясь от встречных призраков, которые недоуменно провожали его обеспокоенными взглядами. Он не мог поверить глазам — что это за место? Какой-то замшелый древний замок, темный, сырой, неуютный, в подобных он бывал на экскурсии, когда ездил в Шотландию. Призраки, бряцающие и двигающиеся доспехи, говорящие портреты... бред какой-то!

Он смутно вспомнил про чокнутого старика, который соблазнял их с Гермионой магией и волшебством, но, помнится, они ведь отказались наотрез? Так почему же родители не послушались своих детей и таки запихнули их в эту странную школу? Он помнил еще, как 1 сентября за ними пришел тот же самый старик и забрал их с вещами на вокзал Кинг-Кросс, как они почти весь день тащились через полстраны в красном допотопном паровозе, как плыли через озеро в утлых лодочках, как попали в огромный зал с высоченными потолками, разрисованными под звездное небо, как им нахлобучивали на головы галлюциногенную говорящую Шляпу...

Альфред застонал от столь диких видений и воспоминаний. Их точно заколдовали, зачаровали, закляли! Нужно срочно убираться из этого места, найти Гермиону и... Но как выбраться из этого странного места? Он понятия не имел, далеко ли отсюда до автотрассы, ходят тут автобусы или такси... Ничего! И телефонов в этом месте не наблюдалось. А письма носили совы... бред какой-то!

Но самое главное... не встретиться с директором. В том, что во всем виноват именно он, Альфред не сомневался. Он выбежал в холл и, как будто накликав, уперся носом чуть ли не в пупок спокойно идущего навстречу Дамблдора.

— Мистер Холланд! Не поговорите ли со мной, мальчик мой? — услышал Альфред приторный голос старого пройдохи.

Не глядя тому в лицо, Альфред развернулся, и быстрым шагом направился в сторону Рейвенкловской башни.

— Мистер Альфред Холланд! Повернитесь и посмотрите мне в глаза! — вновь раздался голос директора, однако уже в другой, стальной приказной тональности.

Альфред побежал, чувствуя за спиной его присутствие, крепко зажмурился и представил в самых мельчайших деталях свой дом, комнату, в которой жил, родителей и бабушку...

Его словно затянуло в черную узкую кишку и потащило по ней. Раздался оглушительный хлопок, и он, тяжело дыша, упал на ковер в своей комнате. Мальчик тут же вскочил, и бросился закрывать окна и двери, твердя про себя, что не хочет, чтобы кто-то посторонний, кроме его родных, мог войти в дом и вообще на территорию их участка. Маглы не могли ничего видеть, но волшебник, оказавшийся сейчас возле дома Холландов в Кенсингтоне, понял бы, что дом заключен в непроницаемую защитную сферу, созданную очень сильной беспалочковой магией напуганного ребенка.

* * *

Альфред все рассказал родителям, а те в свою очередь, поведали ему, что были очень удивлены его желанием поехать в совершенно незнакомую школу, которой в Англии вообще не существовало, но не стали перечить и отговаривать, тем более, что и Грейнджеры собрались отправлять дочь туда же. Незнакомый старик, представившийся директором, уверил их, что в школе для детей все приготовлено, и ничего, кроме личных вещей, детям брать с собой не нужно — они получат необходимые учебники и инвентарь на месте. Они беспрекословно отпустили их с директором, и только через неделю пришли в себя, но к тому времени стало понятно, что искать детей не представляется возможным — у них не было адреса школы, вообще ничего, за что можно было зацепиться!

Альфред горел желанием вызволить подругу, но вечером Грейнджеры сами позвонили и сообщили, что дочь прислала письмо с совой. Она сообщала, что ей очень нравится новая школа, она всем довольна, приедет на рождественские каникулы и передает привет Альфреду, и чтобы он за нее не беспокоился — она сделала свой выбор.

Юный Холланд успешно поступил в Итонский колледж, был счастлив, занимаясь любимым делом, запатентовал несколько самых удачных изобретений в робототехнике, затем занимался архитектурной бионикой и новым течением — наноконструированием. Возможно, та самая магия помогала ему добиваться успеха, а может, он был очень талантливым молодым человеком.

Гермиону он видел несколько раз на зимних и летних каникулах. Она казалась вполне довольной, уходить из Хогвартса не собиралась и постоянно талдычила о своих новых прекрасных друзьях-волшебниках. В конце концов, их дружба сошла на нет, а через шесть лет Грейнджеры внезапно бросили работу и дом и срочно переехали в Австралию...

* Cancellatura — отмена

Если бы Лили Эванс...

Ну што, как обычно, юмор, лехкий стеб, издевательство над каноном.

Сневанс внезапно опять.

... училась на Слизерине

Лили сидела на камнях у озера вместе с Нарциссой Блэк и Джейн Вудвилл. Погода стояла замечательная, и девушки, скинув туфли, с удовольствием болтали ногами в теплой зеленой воде.

Экзамен по ЗОТИ остался позади, и можно было немного отдохнуть и развеяться — поэтому половина школы сейчас рассыпалась по зеленым лужайкам, усыпанным мелкими белыми цветочками, позади темной громады Хогвартса. Сегодня отдых, а завтра опять корпеть в библиотеке над книгами — впереди еще Трансфигурация и Зельеварение, а потом долгожданные летние каникулы!

Вопреки ужасным прогнозам преподавателей и гриффиндорцев, попавшая вместе со Снейпом на Слизерин, как тот и обещал маленькой рыжеволосой маглорожденной девочке, Эванс никакого особо ужасного отношения к себе не почувствовала. Конечно, на первых порах старшекурсники и некоторые малолетки воротили от нее нос, не желая разговаривать, но постепенно, видя, что маглянка старается не отставать в учебе, ведет себя подчеркнуто тихо и скромно, опустив шальные зеленые глаза и постоянно таскаясь за Снейпом, однофакультетники привыкли к ней и оправдывали ее наделавшее шума распределение на привилегированный Слизерин тем, что Шляпа просто так никого туда не отправляет — раз попала к чистокровным, значит, тут дело нечисто! Может, она вовсе и не грязнокровая, а подкидыш-бастард какого-нибудь знатного волшебника, и такое могло быть, ведь великий Салазар сам лично заколдовывал Распределяющую Шляпу, а он-то уж точно не мог ошибиться! Просто проверить родословную кому-либо из слизеринцев было уж больно лениво, а потому все со временем восприняли этот факт как должное. Тем более, что донельзя чистокровный и темный Сириус Блэк попал на Гриффиндор, вызвав этим сердечный приступ у своей матери. А Блэки никогда не распределялись никуда, кроме Слизерина.

Снейп же был рад до щенячьего восторга, что подруга осталась с ним. Честно говоря, наблюдая пикировки Лили с ее сестрой, он подумывал с ужасом, что Лили запросто могут закинуть и на Гриффиндор, с его непокорностью традициям, бунтарским духом и попросту откровенным хамством, а Лили именно хамила опекавшей ее старшей сестре, мастерски обманывая ту, и удирая вместе с ним куда-нибудь в заброшенное место, вроде заброшенного карьера за городом или на чахлое пшеничное поле, посреди которого стоял огромный корявый дуб.

Все пять лет они шли рука об руку, и даже его увлечение Темными Искусствами Лили восприняла нормально — слизеринцы относились к ним как к неотъемлемой части общей магии. Сама Эванс, правда, к ним особого интереса не испытывала, но понимала, что выкинуть тысячелетия практики магами Темных Искусств просто невозможно.

К тому же, она прекрасно усвоила, что в недалеком прошлом сама, с ярко-рыжими волосами и пронзительными зелеными глазами считалась отнюдь не светлой и доброй волшебницей, а попросту ведьмой, которую без колебания пытали бы, а потом утопили в мешке вместе с черной кошкой или сожгли, другое дело, что опытные колдуны запросто избегали этой печальной участи, если владели хотя бы несколькими беспалочковыми заклинаниями, вроде той же примитивной аппарации.

От дерева, стоявшего метрах в пятидесяти от озера, донеслись возбужденные крики, там начал собираться народ. Слизеринки поднялись и побрели на берег, всматриваясь в набежавшую толпу.

Лили ждала Северуса, но он куда-то пропал и она начала беспокоиться, зная, что Мародеры, популярные в определенных кругах школьные гопники, никогда не упускают случая потретировать ее друга. Эти придурки с Гриффиндора свято веровали в то, что на Слизерине учатся поголовно Темные маги и вообразили себя некой группой освобождения Хогвартса от злых немытых черных магов, в лице одного конкретного слизеринца. Задирать высокомерных богатых снобов-чистокровок вроде Малфоя или Нотта с братьями Лестранжами они почему-то не решались, видимо в силу того, что те так просто этого бы не оставили. Гораздо проще было нападать толпой на вечно бредущего с задумчивым отсутствующим видом Снейпа, скабрезно прохаживаясь насчет его внешности и потрепанной мантии. Компания довольно гоготала при этом, считая себя немыслимыми и неотразимыми остряками, гордясь собой и своей самоотверженной героической борьбой со злом.

— Лили, кажется, твой Снейп опять попал в передрягу! Там его Поттер с моим чокнутым кузеном зажали, — прищурившись, сказала Нарцисса.

— Что? Пошли быстрее, бегом! Сейчас я покажу этим грифам, как нападать на нас, — воинственно вскинулась Лили и, бросив на песке туфли, помчалась к густой толпе студентов, предвкушавших очередное увлекательное зрелище от Мародеров.

Она издали увидала висящего вниз головой друга: придуманное Северусом заклинание Левикорпус только неделю было продемонстрировано в Слизеринской гостиной и признано весьма полезным не только в качестве шутки, но и в случае, к примеру, падения с метлы, когда шальной бладжер, запущенный противником, сбивает тебя на землю с огромной высоты. Зону охвата заклинания можно было легко контролировать взмахом палочки и не бояться промахнуться даже издалека.

«Откуда они-то узнали про это заклинание?» — эта мысль билась в голове, пока Лили вытаскивала палочку из рукава мантии.

Пробиваясь сквозь плотную толпу, шумно гогочущую и тыкающую пальцами в висящего вверх ногами Снейпа, у которого упавшая мантия закрыла лицо, но зато обнажила серые подштанники из дешевой ткани, Эванс, растолкавшая локтями веселившихся студентов, выбежала прямо на довольнехонького Джеймса Поттера, поигрывавшего палочкой и удерживавшего безоружного противника в воздухе.

— Сейчас же отпусти его, кретин! — выпалила она, наставив свою палочку на гриффиндорца.

— А если нет — то что? Ты проклянешь меня страшным темным заклятьем, Эванс? Кстати, много ты таких узнала, учась на Слизерине? — засмеялся гриффиндорский заводила. — Не заставляй меня сражаться с тобой, я вижу, что ты попала в этот змеиный питомник по недоразумению, такая красивая девчонка не может быть подлой и коварной!

— А ты уверен, что я не такая? Точно уверен? — вкрадчиво спросила Лили, с трудом удерживаясь, чтобы не запустить в этого наглеца Ступефаем. — Вот насчет коварства ты сильно ошибся!

И она молниеносно взмахнула палочкой.

Сверкнула яркая вспышка, и Джеймс тут же повис вверх ногами поодаль от Снейпа, мантия задралась, выставив на обозрение красные гриффиндорские панталоны, усеянные белыми слониками и единорожками. Грянул дикий хохот. Яркие штаны Поттера выгодно выделялись на фоне скучных подштанников Снейпа и отвлекали на себя все внимание.

— Экспеллиармус! — палочка Поттера влетела в руку Лили.

Хогвартцы были весьма непостоянны в выборе своих кумиров: только-только они чуть не аплодировали своему любимчику Поттеру, и уже через минуту ржали над его оригинальным нижним бельем. Джеймс, с красным, как свекла, лицом корчился в воздухе подобно скользкому флоббер-червю на разделочной доске, умирая от стыда.

Блэк попытался было исправить ситуацию, направив палочку на Эванс, но сзади в его шею уперся кончик палочки его кузины.

— Спокойно, Сириус, ничего твоему дружку не будет. Повисит немного, подумает, поразмыслит, авось передумает ставить других в неловкое положение. Ведь никто не понимает так хорошо постыдной ситуации, нежели тот, кто побывал в ней сам, не так ли?

— Проклятые змеи! — прохрипел злой, словно собака, Блэк.

— Да, мы такие, — сладко пропела Нарцисса, наблюдая, как Лили снимает контрзаклятием Снейпа. — Еще скажи спасибо, что тебя не уложила на траву девчонка! Если такое повторится — Гриффиндор лишится пятидесяти баллов, учти это я, как староста, обещаю!

...училась на Рейвенкло

Лили как раз выводила в уме формулу для расчета минимального веса мяса с целью пятикратного увеличения его в размерах, чтобы экономить на продуктах и не потерять первоначального вкуса. Хм... вроде получалось, но увеличенный кусок не отличался хорошими вкусовыми качествами, следовательно... следовательно, нужно было попросить Северуса разработать зелье-приправу. А что, ведь очень выгодно выходит — поливаешь им приготовленный бифштекс или ростбиф — и вуаля! Вкус мяса, запах, текстура и прочее сохраняется. Ну а то, что вкус искусственный, так это не очень существенно, потому что некоторые семьи рады и этому. Можно было бы запатентовать такие чары вместе с зельем Снейпа, который как раз занялся вкусовыми зельями после того, как они с ним в Хогсмиде в трактире у мадам Розмерты еле прожевали безвкусную пересушенную баранину, вовсе даже не увеличенную. Вот кстати, Лили никогда не понимала — значит, трансфигурировать еду из воздуха закон Гэмпа никак не позволяет, а увеличить-то за счет чего? За счет того же воздуха? Нет, она-то знает, что вокруг тебя вовсе не пустота, а очень даже порядочное количество всяких химических элементов, из которых можно получить добавочное количество еды, но это значит, чтобы преобразовать на пустом месте, без образца, какую-либо еду — нужно очень много магической энергии или просто определенные навыки, которых, увы, не знает даже профессор МакГонагалл. И Флитвик, ее декан, тоже не в курсе. Вот и приходится заниматься этой проблемой им двоим — ей и слизеринцу Снейпу.

Лили ласково улыбнулась. Северус не уступал ей в учебе, а в ЗОТИ и зельях даже превосходил. Как же жаль, что он не попал вместе с ней на Рейвенкло! Они могли бы изобрести столько полезных вещей и заклинаний! А так времени маловато — ведь почти все уроки Слизерин занимается с Гриффиндором, а они с хаффлпаффцами и общаться удается только в библиотеке и во время отдыха. Вот и сегодня они договаривались после экзамена по ЗОТИ встретиться тут, у озера, чтобы довести до ума их совместный проект «Накорми досыта волшебные семьи без лишних затрат!» Только Снейп что-то задерживается...

— Лили, там не твоего ли Сева поймали? — спросила ее сидящая в двух метрах сокурсница Эмма Крейвен, бросив открытую книгу и внимательно вглядываясь в толпу под одиноким дубом.

— Черт! Скорее всего. Он опаздывает, только подозреваю, что не по своей воле, как всегда! — и Лили, подхватившись, понеслась к толпе зевак, которые гомонили и галдели, размахивая руками и свистя, как на квиддичном матче.

Уже подбегая, она увидела, что и впрямь, Северус висит вниз головой, словно готовый для заклания агнец — а то, что вниз головой, ну так чтобы кровь стекала без помех.

Эванс после пяти лет общения с болезненно самолюбивым и вспыльчивым Снейпом твердо уяснила, что тот очень не любит, когда за него заступаются девчонки, и поэтому старалась помогать ему незаметно. Сейчас же, при таком скопище народа гриффиндорские Мародеры могли и засечь ее, так что надо будет бить по больному и отвлекать их внимание, а там Северус сосредоточится и поможет себе сам — ему бы только время выиграть.

— Эй, что у вас тут? — начальственным тоном крикнула Лили — она была старостой Рейвенкло. — Хм... нарушаем школьные правила? Так-так, Поттер и Блэк — по двадцать пять баллов с каждого!

— Что-о-о-о-о?? — возопили устроители популярнейших в Хогвартсе аттракционов «Напади на Снейпа и получи три недели отработок у Филча в подарок». — Пятьдесят баллов? Ты часом, не опухла, Эванс?

— Вовсе нет! Кстати, еще снимаю пятнадцать за то, что должностное лицо, обязанное и уполномоченное следить за вверенным ему в школе и на ее территории порядком, а также за безопасностью студентов и за школьной дисцилиной, чье прямое участие в установлении порядка обусловлено ношением значка «Староста факультета», а именно Ремус... как тебя по батюшке, Люпин? — прервав свою выспренную тираду, обратилась Лили к Люпину, скромно прикидывавшемуся обычным учеником.

— Дж...Джон, — почти прошептал покрасневший до корней подшерстка милый добрый вервольф, тайну которого Лили и Снейп раскрыли еще на третьем курсе.

— Так вот, упомянутый и избранный старостой Ремус Джон Люпин также лишается пятнадцати, нет, пожалуй, двадцати баллов за то, что бездействовал в ситуации, когда прямое вмешательство было крайне, крайне необходимо! Попросту сидел сложа ручки.

— Да ты совсем офигела, выскочка рейвенкловская! Я зря, что ли, на той неделе в квиддич выиграл у вас сто пятьдесят очков, чтобы ты сейчас половину одним махом сняла! — взвыл взбешенный Джеймс, у которого от ярости даже очки запотели, настолько бурно он сопел от возмущения и негодования. Он повернулся к невозмутимой Лили, совершенно забыв о висящем вверх тормашками Снейпе, который, видя, что на него никто уже не смотрит, принялся совершать какие-то загадочные пассы руками, видать, беспалочковую практиковал.

— Ну что ж, а теперь посмотрим, на каком месте оказался доблестный Гриффиндор после дисциплинарных санкций, — удовлетворенно произнесла Лили, произнося длинное сложное заклинание. Стоявшие рядом зеваки испуганно шарахнулись, когда возле них материализовались уменьшенные в размере песочные часы факультетов: лидировал Слизерин, за ним шел Рейвенкло, потом хаффлпафцы и жалкая кучка рубинов сиротливо лежала в нижней колбе часов Гриффиндора.

Сириус зарычал — со второго места они скатились на последнее! Да что за хрень! МакГонагалл, конечно, всячески журила их и распекала за хулиганские выходки, но предпочитала обходиться отработками, баллы она старалась не снимать, потому что доставались они Гриффиндору вовсе нелегко.

— Да ты... да мы... да мы МакГонагалл пожалуемся! А она Дамблдору! Они тебя... они тебе... с нас никогда баллы не снимали, только отработки, — бессвязно бормотал он, давясь словами.

— Твои угрозы, Блэк, совершенно беспочвенны, или ты хочешь всем присутствующим сказать открытым текстом, что высшее руководство школы делает исключения для своего факультета? Если это так, то и Дамблдор и профессор МакГонагалл откровенно нарушают правила школы, не наказывая ученика за серьезные проступки согласно школьного Устава и Правил поведения и соблюдения дисциплины.

В этом случае, если некий ученик заявляет публично, что декан и директор данного учреждения подсуживают одному факультету в ущерб другим, то ученики могут написать петицию в Министерство магии в Отдел магического образования об открывшихся нарушениях в школьном процессе. Я подготовлю текст, и мы все, присутствовавшие здесь, подпишем ее, не так ли? — она повернулась к ошарашенным ее изощренными словесными экзерсисами студентам. Многие потихонечку уже смывались, потому что подписывать петицию протеста против МакГонагалл и самого Дамблдора никто не хотел. Так что к тому времени, когда Снейп, сосредоточившись, призвал к себе свою палочку и опустился на землю, мстительно шарахнув по гриффиндорцам Петрификусом, никого под дубом уже не было.

— А, кстати, — сладко пропела Лили, наклонившись над яростно вращавшими глазами парализованными гриффиндорцами. — Школьные правила также гласят, что колдовать можно только на уроках, в коридорах и вне замка — ни-ни! Так что снимаю с вас еще по пятнадцать баллов, за нарушение школьных правил, все понятно? Ах да, чтобы не было обидно, с тебя, Северус, тоже пять баллов!

— А... а почему с него только пять? — робко спросил Люпин, так и сидящий в одной позе уже полчаса и боявшийся шевельнуться.

— Ну, так твои дружки больше заклинаний применили. Может, надо посчитать, сколько, вдруг я мало сняла? — рассуждала вслух Лили, убирая заклинанием модель песочных часов. — Ща... Экспеллиармус, Импедимента, Петрификус, Экскуро, Левикорпус, еще раз Леви... да ты радуйся, Ремус, что я сегодня добрая.

И умная Лили Эванс, строго бдящая за порядком в школе, взяв под руку подлого скользкого темного мага Снейпа, гордо удалилась по направлению к озеру.

... училась на Хаффлпаффе

Лили устало уселась на траву возле озера и прикрыла глаза. После экзамена по ЗОТИ, она успела сбегать до теплиц мадам Стебль, набрать в пакет немного драконьего навоза для своего дипломного проекта по Гербологии — она наконец решилась вырастить весьма экзотический цветок — Раффлезию Арнольди*. Подходящих лиан для прикрепления этого злобного и зловонного паразита у нее не было, но деканша посоветовала взять простые виноградные лозы, сдобрив при этом почву свежим драконьим навозом, на котором могло прорасти все что угодно, начиная от мандрагор и заканчивая мимбулюсами.

И как раз возле озера она договорилась встретиться со Снейпом. Ей одной было не справиться, а Северус весьма сведущ в магической зооботанике, потому что магические раффлезии, даже самые маленькие, всегда готовы были полакомиться пальцем хозяина.

Эванс просто обожала своего друга Снейпа со Слизерина, Гербологию, свою деканшу и свой факультет. Никто не мог сказать худого слова про эти ее пристрастия. Потому что владела она палочкой виртуозно и не гнушалась и другими видами наказания обидчиков.

Внезапно до слуха донеслись визги и веселые вопли.

«Опять эти придурки с Гриффиндора что-то выдумали» — обреченно подумала Лили, нехотя вставая с земли.

— Давай Джим, покажи этому Нюнчику, как обзывать благородных гриффиндорцев непотребными словами! Нужно вымыть его грязный рот! — орал Сириус Блэк, подбадривая дружка.

Предчувствуя очередную стычку, Лили, подхватив вещи, бросилась к развесистому дубу выручать товарища.

Пока она добежала до места событий, уже успело произойти несколько вещей — очевидно, Северус дал какой-то отпор обидчикам, потому что мантия Поттера оказалась залита кровью, а сам он был в бешенстве. Сверкнула вспышка и Снейп повис в воздухе вверх ногами, ветхая мантия задралась, обнажив худые бледные ноги и серые подштанники.

Вокруг ржали школяры. Блэк заливался истерическим смехом, крутя в руках палочку Северуса, Петтигрю так и вовсе валялся на траве, изображая безудержное веселье.

Лили, как и прочих спокойных флегматичных хаффлпафцев, было трудновато вывести из себя, однако если уж ее охватывала злость, то побаивались все вокруг. Вот и сейчас она врезалась в толпу подобно рыжему метеору, размахивая зловонным пакетом с удобрением, пробиваясь вперед, словно акула в стае тунцов. Вылетев прямиком на Поттера, задравшего голову и как раз вопрошавшего, снимать с Нюнчика штаны или нет, она с размаху ударила его по голове хлипким, слегка промокшим пакетом. Джеймс опешив, сел на задницу, а Лили продолжала избивать его своим потенциальным удобрением, совершенно забыв думать о комфорте несчастной раффлезии. Бедный Поттер, ошарашенный густым зловонием, вяло пытался отбиваться, но закаленная работой в теплицах трудолюбивая Эванс не щадила его. Пытавшемуся вмешаться Блэку тоже прилетело шматком теплого навоза прямо в физиономию. Он отшатнулся, уронив палочку и споткнувшись о Петтигрю, наступил прямо на свой магический инструмент.

Некоторое время в наступившей гробовой тишине раздавались лишь смачные удары, тяжелое дыхание и воинственные вскрики.

Наконец Эванс поднялась с колен, довольно обозревая поле боя. Поттер и Блэк, заляпанные навозом, валялись на траве, Петтигрю потихоньку отползал прочь, боясь за свою мантию, а Люпин так и сидел, не поднимая головы и делая вид, что глух, нем и слеп.

Потому что в противном случае прилетело бы и ему, разъяренная Эванс сметала всех на своем пути.

Лили подняла палочку Снейпа, подошла и сунула ее ему в руку. Снейп пробормотал что-то и плавно опустился на землю. Неразлучная парочка, как ни в чем ни бывало, прошествовала мимо разинувших рот школяров обратно к теплицам, за свежей порцией драконьего навоза.

Гриффиндорская Лили Эванс

(«Гарри Поттер и Орден Феникса» глава 28 «Самое плохое воспоминание Снейпа»)

...Еще одна яркая вспышка — и Снегг повис в воздухе вверх тормашками; мантия свалилась ему на голову, обнажив тощие, бледные ноги и серые от грязи подштанники. Многие в маленькой толпе разразились ликующими криками; Сириус, Джеймс и Хвост чуть не захлебнулись от хохота.

В уголках губ у Лили что-то дрогнуло, и Гарри на мгновение показалось, что выражение ярости на ее лице вот-вот сменится улыбкой. Но она громко сказала:

— Опусти его!

— Пожалуйста, — сказал Джеймс и взмахнул палочкой.

Снегг шлепнулся на землю, точно груда тряпья. Выпутавшись из подола мантии, он быстро вскочил на ноги с палочкой наготове, но Сириус сказал: «Петрификус тоталус!» — и Снегг снова упал плашмя, как доска.

— Оставьте его в покое! — крикнула Лили. Она тоже выхватила палочку. Джеймс с Сириусом настороженно следили за ней.

— Послушай, Эванс, не заставляй меня с тобой сражаться, — серьезно сказал Джеймс.

— Тогда расколдуй его!

Джеймс тяжело вздохнул, повернулся к Снеггу и пробормотал контрзаклятие.

— Ну вот, — сказал он, когда Снегг вновь с трудом поднялся на ноги, — тебе повезло, что Эванс оказалась поблизости, Нюниус...

— Мне не нужна помощь от паршивых грязнокровок!

Лили прищурилась.

— Прекрасно, — спокойно сказала она. — В следующий раз я не стану вмешиваться. Кстати, на твоем месте я бы постирала подштанники, Нюниус.

От Автора: Ну вот, разбираем, кому какая Лили нравится! И не говорите мне, что таких Лили Эванс быть не мАгло!

* Раффлезия Арнольди — хех, классная штука. Рекомендую!

Драббл написался за пару часов, потому что я была зело вАзмущена нападками на Снейпа, который в фиках вечно и безотказно спасает Поттера и получает в ответ или большую фигу, или претензии — «что, самый умный, что ле?» или безобоснуйное снарре (бэээ).

Так что это абсолютный бессовестный стеб-с на тему «Снейп бросает фсе и спешит на помощь», про супружескую измену, слешик и горедраку )).

Снейп — ООСнее не бывает, и слава Мерлину! Ибо достали.

~o~OOO~o~

Северус Снейп открыл глаза.

Как приятно было просыпаться в теплой уютной широкой постели, под пуховым одеялом в шелковом пододеяльнике, чистые густые шелковистые волосы черной волной лежат на батистовой подушке, набитой гагачьим пухом, простыни свежи и пахнут лавандой...

Мммм... а еще так здорово, что не нужно рано вставать и плестись сначала на преподавательскую пятиминутку, а потом весь день вдалбливать основы зельеварения в тупые черепушки студентов. Вот о такой райской жизни он и мечтал все годы преподавания в Хогвартсе.

И сейчас, когда он живет так, как ему хочется, ни за что больше не променяет эту жизнь на волнения и беспокойства!

В принципе, ему это, скорее всего, и не грозит! В Британии полным полно способных и талантливых, сильных и умных, просвещенных и образованных (красивых и стройных, муаха-ха) магов, которые отлично знают, как обустроить магмир к лучшему и не дадут никому совершить каких-либо глупостей. А он заслужил покой и забвение, он даже казенную сову с Орденом Мерлина пятнадцатой, предпоследней степени с краю, отправил обратно с пометкой: «Адресат не найден».

Не нужно ему ничего от новой власти, золота он себе сколько хочешь может произвести, не зря же Фламель ему прислал перед мнимой смертью секрет получения философского камня. Взамен Николас просил подлить Альбусу в тыквенный сок или чай Зелье Забвения — до того надоел ему директор Хогвартса своими беспрестанными просьбами — то учеником возьми, то камень одолжи, то в газете утку опубликуй, то можно золота на очень-очень нужные Хогвартсу преобразования? Он уж написал Дамлдору, чтобы тот камень уничтожил, мол, помереть желаем с женой, и оставь нас в покое! А тот, старый хрыч, и рад стараться! Забил золотом целую комнату в подземельях, да и раскардачил камень молотком. Сказал: «Чтоб соблазна не было, а то я себя знаю...»

Ну, Снейп покивал, не ему перечить борцу за добро и справедливость, а золото же есть зло, тут не поспоришь.

Но секретик получения Lapis philosophorum он запомнил наизусть, а бумажку сжег... Адским огнем, чтоб не восстановить. Ну, мало ли... после войны одними зельями не прокормишься — нужно что-то более легкое и незатратное, а зелья так, для души и для прикрытия.

Поэтому, после того, как он был покусан Нагайной, и слил воспоминания тупо стоящей рядом с его агонизирующим телом тройке гриффиндорцев, прикинуться мертвым и аппарировать из Визжащей Хижины было делом нетрудным, особенно если портал в кармане готовый лежит. А переместился он сразу на берег Слоновой кости, в обширную и бескрайнюю саванну, в которой было так легко затеряться. Он заранее купил себе у местного африканского царька участок земли с несколькими бунгало, куда перетащил все свое имущество, состоящее в основном, из редких книг. Пристанище свое накрыл Чарами Ненаходимости, и приготовил там все необходимое для оказания самому себе первой магомедицинской помощи, к тому же Малфой пожертвовал ему своего домовика для компании, так что лежал Северус в постели всего пару дней, а потом они вместе с домовиком принялись обустраивать свое новое жилье.

И вот прошло уже десять лет, как он жил в одиночестве и покое. Снейп только после побега понял, как неплохо жить в комфорте, и даже в некоторой роскоши, поэтому полюбил покупать предметы антиквариата и безделушки. Также не отказывал себе в деликатесах, приличной одежде и дорогих книгах, установил спутниковую тарелку и купил несколько ноутбуков, с которыми научился обращаться весьма ловко и которые работали от магических батарей, заряжаемых регулярно им самим. Также у Северуса имелся мощный джип с кондиционером, на котором он ездил на охоту, ну то есть, просто на прогулки — ингредиенты собирать.

Постепенно прошлое зарастало быльем, забывалось, он был твердо уверен, что прежние навыки ему больше не понадобятся, даже если припадет необходимость. Он ни за что не вернется в Британию, потому что знает, что возвращаться — примета нехорошая. Да и к чему? Там не было ничего и никого, что стоило бы навестить, и Северус вовсе не страдал ностальгией по грязному и вонючему дому в Тупике Прядильщика. И не маялся мыслями, что в Англии жить лучше всего, и невозможно променять сладкий воздух родины на чужбину! Бва-ха-хааа! Глупость это все — ностальгиииияяяя, патриотизьм... Ему и здесь неплохо живется!

С этими радостными и оптимистичными мыслями он встал, довольно кряхтя, потянулся и накинул легкий шелковый халат, ну да — зеленый. А что, это его любимый цвет. И плевать ему на штампы. У него и мебель зеленая, и кухня, и домовик в зеленой наволочке ходит, радуется, и дом, и черепица на крыше — отличная маскировка, между прочим, за баобабами прятатьс удобно. Никто не найдет без координат. А их знали только Малфои, которые сейчас спокойненько проживали на Гавайях. Приятели общались посредством почтовых ястребов, камины держать смысла не было — вдруг облаву устроят, и гостили друг у друга через порталы.

Северус сходил в ванную, неторопливо совершил все надлежащие водные процедуры, повалялся в джакузи, три раза помыл голову — он полюбил вдруг это дело. Да к тому же зелья он в последнее время не варил, и волосы оставались чистыми весь день. Оказалось, что это довольно приятное чувство, которого не добьешься банальным Эванеско. Что толку, что он применял это непрактичное заклинание по нескольку раз в день — полностью жир с волос все равно не удалялся, а мыть башку каждое утро просто не было времени. «А хроноворот Альбус мне выдать зажал — обиженно подумал Северус. — Боялся, старый хрен, что я попробую вернуть Лили... Козел! Всегда думал только о себе. Даже убиться сам не пожелал... Въехал в рай на чужой Аваде, то есть, на чужом горбу.»

— Хозяин, завтрак готов! — крикнул из шикарно обставленной гостиной Пинки.

— Иду! — Снейп поспешил за стол, дабы взяться за свежий Пророк. Газетенка была бульварного пошиба, но читать ее он любил из-за абсурдных статеек про него и прочих гриффиндорцев — это его зело веселило. Вот и сейчас...

Хм... Гарри Поттер пропал? Чего это он? Десять лет на месте сидел, а тут вдруг раз — и пропал! Ну, да и ладно. Это теперь не его забота. Мальчишка уже здоровый лось, под тридцать все-таки, сам справится. К тому же, в его распоряжении весь Аврорат — народу куча, могут всю Британию перевернуть, иголку найдут, эх! Орлы-авроры! Помнится, они Пожирателей вот так же искали... нашли десяток. Остальные имели при себе заграничные порталы, потому что слизеринцы предусмотрительные! Всегда оставляют себе путь для отступления. Нельзя же надеяться только на Темного Лорда, мало ли как может в бою повернуться. А капиталы уже давно были за границу переведены, гоблины с таких операций очень хорошую прибыль получают — особенно от срочности перевода и величины состояния. Так вот, поместья оказались законсервированы, домочадцы отправлены якобы на минеральные воды, а соратников Темного Лорда как корова языком слизнула после Победы. Так что сидели сейчас в Азкабане несколько человек, вроде того же Стена Шанпайка, который не имел ни денег, ни связей. Хорошо еще, дементоры решили не возвращаться в Азкабан — они все в магловский мир смылись, под видом нежитей и НЕХов там обитали, страхами маглов питались.

Северус выбросил газетенку в окно, попутно испепелив ее метким Инсендио, с аппетитом позавтракал свежайшими круассанами со сгущенкой, черным кофе, йогуртом и клубникой. И тут заголосили Охранные Чары. Бывший профессор чертыхнулся и помчался к экранам камер наружного наблюдения. Наверное, носорог заблудился и врезался в ограду...Или какой-нибудь тупой жираф решил пожевать листьев с дерева на его участке.

Однако перед воротами стояли нежданные гости. Снейп протер глаза, потом монитор — неприятные личности не пропадали.

Мерлин, да как они его нашли? Воистину, говорят, что гриффиндорцы лбы расшибут, а желаемого добьются! Вот же они, стоят перед ним, хотя по идее их тут быть вообще не должно! Неужели Малфой-старший рассказал, предатель! Больше ведь никто не знает, где он, даже Альбус, хотя портрет частенько подкатывал к нему, чтобы Северус сообщил ему о своих послевоенных планах! Небось хотел контролировать его и дальше, старый хрен! Только соплохвоста ему в зад. Дамблдору после знаменательной Авады и побега из Хогвартса Снейп ни капли не доверял, и в пору своего директорства частенько поворачивал назойливый болтливый портрет к стене.

Размышляя на животрепещущую тему, как они узнали о его местонахождении, Северус послал домовика на разведку. Тот появился перед непрошенными гостями словно ниоткуда — там обычно выглядели дома под Фиделиусом — пустое место. Малость пообщавшись с троицей, Пинки аппарировал в гостиную.

— Хозяин, эти трое в страшном волнении. Они желают, чтобы вы срочно отправились на поиски Гарри Поттера! Говорят, что кроме вас никто его найти не сможет! И что это вопрос жизни и смерти! И что их отправил за вами профессор Дамблдор! И что он сказал, что вы должны согласиться — ради общего блага! И что...

— Хватит уже! — взвыл Северус. — Ты не спросил, как они нашли меня?

— Спросил. Они сказали, что следили за почтовым соколом хозяина Люциуса. Потому что все нормальные английские маги пользуются обычной совиной почтой, и только богатые выпендрежники вроде Малфоев — экспресс-доставкой. Они запомнили координаты, и вот они здесь. Сказали, что будут ночевать снаружи и звать вас до тех пор, пока не соблаговолите выйти.

— Да уж, — кисло произнес Снейп. — А ведь они так и поступят, я их знаю! Когда дело касается шкуры Золотого мальчика, они из-под земли выкопают и заставят идти его разыскивать! Ладно уж, проведи их через контур...

* * *

Через десять минут Гермиона Грейнджер, Рон Уизли и Минерва МакГонагалл сидели на диванчике рядком перед развалившимся в кресле Снейпом, попивающим вино. Гостям был предложен лимонад, хотя Рон Уизли и посматривал жадно на бутылку. Грейнджер тихонько пинала его ногой.

Снейп внимательно рассматривал гостей. После войны, когда он немного отошел от нервной напряженной жизни, у него появился вкус и к противоположному полу. Но сидящая перед ним Уизли никакого интереса не вызывала. Все такое же воронье гнездо на голове, правда, кое-как собранное в пучок, косметикой пользуется неумело, брови не щипаны... зато в мини-юбке красной. Могла бы и постараться — лицо-то еще свеженькое, ей бы хорошего косметолога. Муженек не лучше — мантия не подогнана по фигуре, рукава затерты и лоснятся, сапоги стоптаны, причем больше на левую ногу, похоже, у Уизли сколиоз позвоночника... и плоскостопие вдобавок. А этому — ортопеда, мужского стилиста и парикмахера.

Снейп хмыкнул. Откуда ему известны такие подробности, спросите вы? Ну, про женскую внешность он насмотрелся и наслушался от Нарциссы, которая постоянно одолевала его просьбами сварить ту или иную примочку или зелье для упругости кожи, для эпиляции волос и для похудания. А вот ортопедия рыжего — тут уже уроки Люциуса, который не брезговал бить его по загривку и спине своей тяжелой тростью, если Северус сутулился. Малфой требовал, чтобы он вырабатывал осанку и заставлял его ходить с книгой на макушке. Если Снейп не ронял книгу в течение получаса — Люциус в знак поощрения дарил ее ему. Северус проклинал своих приятелей, которые старались вовсю, пытаясь женить его на одной из французских кузин Люциуса. Зато теперь он отличный физиогномист, сразу видит — что у кого неладно. А Грейнджер, тут и гадать не надо — опять вся в мыльных прожектах и на семью обращает мало внимания — то ли эльфов освобождает, то ли оборотней... Ни за собой, ни за муженьком не следит.

Одна Минерва выглядит так, как всегда, как будто десяти лет и не прошло. Ну да, шотландская закваска. У них женщины долго не стареют.

— Ну-с... Так чем могу служить? — cпросил Северус, грациозно откидывая назад прядь чистых шелковистых волос, и хлопая длинными ресницами. Уизли смотрели на него во все глаза. Бывший профессор не соизволил переодеться, и из-под халата виднелись его стройные, белые, немного волосатые ноги — Северус принципиально не делал эпиляцию, как Малфой, у него от этого начиналось раздражение кожи. Ноги были обуты в высокие пробковые сабо, от которых подошвы не потели.

— Эмм... видишь ли, Северус, ты, наверное, уже в курсе, что Гарри пропал...

— Читал что-то такое, — зевнул Снейп. — И что дальше?

— Нууу... мы беспокоимся. И вот решили сразу, что кроме тебя его никто не выручит.

— Да что вы говорите? И сколько дней прошло, как он пропал? — скучающе спросил бывший зельевар, разглядывая ногти — не нужно ли уже делать маникюр?

— Ну, он вчера пропал... Сегодня на работу не вышел, Джинни не известил, она к нам прибежала зареванная, рассказала. А дома все его вещи на месте, в кабинете на работе все в порядке, а самого нет. Наверное, его похитили Пожиратели! — взволнованно затараторил Рон, знатный аврор. — И вот прям сейчас пытают, или даже убили!

— Так ведь еще трех дней не прошло, — сказал Северус. — А обычно розыск объявляется только по истечении этого срока, вам ли не знать. И что делают ваши авроры? Это, вообще-то, их работа, а не моя. Я даже не гражданин Британии.

— Северус, но ты же национальный герой! — возбужденно вступила МакГонагалл. — Дамблдор тебе поручил охранять мальчика! Ты ведь не станешь отрицать, что обещал ему и дорогой Лили это!

— Да, но где вы видите мальчика? — удивленно вопросил Северус. — Трудно назвать мальчиком тридцатилетнего лба. Не отрицаю, я обещал, но только до того, как будет уничтожен Волдеморт. Потом все — любая опека кончается и Поттер живет, как ему заблагорассудится. Или вы рассчитывали, что я стану ходить за ним как привязанный до самой старости, держа наготове платок вытирать сопли?

— Ну вот зачем ты так, ты всегда был такой циничный, черствый, холодный, — заныла Минерва, — неужели тебе не жалко ребенка? А вдруг с ним что-то случилось страшное?

— Минерва, у этого мальчика есть палочка, он победитель Волдеморта и начальник Аврората! Чего вы от меня-то хотите, чтобы я был его телохранителем? — раздраженно спросил Северус. Гости начинали его утомлять своими претензиями — пойди туда, не знаю куда, спаси Гарри неизвестно от чего и от кого!

— Вот вы, Уизли, его друг и подчиненный, вы должны больше всех знать о нем — куда он ходит, чем увлекается, как отдыхает... вот и занимайтесь расследованием! А если бы меня не было в живых — вы бы провели обряд некромантии, чтобы меня поднять из могилы, спасать вашего Поттера?

— Но Севееееерус, — опять заныла Минерва. — Без Гарри магический мир просто развалится. Все ведь держится исключительно на его авторитете. И даже может быть, через пять лет его выберут Министром Магии! — не смогла она сдержать гордость. Минерва до сих пор очень трепетно относилась к успехам своего факультета, будь то квиддич или политика.

— Незаменимых людей нет, — хладнокровно парировал Снейп. — Вот без меня же вы прекрасно обошлись!

Уизли переглянулись и у них вытянулись лица.

— Но сэр... наверное, кто-то проклял вашу должность. Никто из преподавателей не может удержаться больше года. Они все убегают еще до экзаменов с дергающимися лицами, глотая Успокоительное огромными дозами... А дети радостно ржут им вдогонку... И профессор МакГонагалл ничего не может поделать. Она даже повысила зарплату в два раза, но бесполезно...

Снейп сделал вид, что безмерно огорчен, на самом деле он прекрасно понимал бедняг-зельеваров. Мало кто мог выдержать на этой должности. В самом деле, ведь Невиллы Лонгботтомы вовсе не были редким исключением, таковые имелись на каждом курсе.

— Так, хорошо, Уизли, расскажите-ка мне, как вел себя в последнее время ваш друг и родственник? — распорядился Северус, отпивая вина.

— Ну, значит, с Гарри мы в последнее время частенько ходили в кафешку в Косом переулке, попить сливочного пивка... — Рон покраснел, и опустил голову, не выдержав гневного взгляда своей благоверной. — Он мне рассказывал, что дома его все достали, — бубнил он, — дети бегают, кричат, гомонят, голова раскалывается, Джинни требует нянчить Альбуса и помогать ей по хозяйству... Кстати, профессор, Гарри второго сына в вашу честь назвал! — с гордостью похвастался он.

— Да-да, я несказанно польщен такой честью, — кисло сказал Северус, — и часто называют ребеночка моим именем?

— Кхм... ну если честно, его больше зовут Алом, — смущенно ответил Рон. — Привыкли просто...

— Ладно, это не важно, рассказывайте далее, — повелел зельевар.

— Ну, в последнее время Гарри перестал жаловаться, стал веселым, энергичным, все шутил и рассказывал анекдоты про геев, и убеждал всех наших быть толераст... толе...рантными, — запнувшись о незнакомое слово, рассказывал дальше Рон. — Мы перестали ходить к Фортескью, потому что он сразу же после работы несся домой. Я даже позавидовал ему — видать, дома его ждали хороший ужин и ласковая жена, — Уизли инстинктивно втянул голову в плечи. — А вчера вот взял и пропал! Естественно, мы сразу всполошились! Ведь сейчас такое спокойное время, еще больше страшно за Гарри-то...

— Понятно, — Снейп зевнул, прикрыв рот ладонью. — Ехали бы вы домой, все.

— То есть, ты нас выгоняешь? — возмутилась воинственная Минерва. — И нарушишь обещание, данное незабвенному Альбусу? И не поедешь с нами разыскивать мальчика? Ну, Северус, такого я от тебя не ожидала!

— Да, выгоняю, никуда не поеду, и обещания вытаскивать Поттера из чужой постели я никому не давал, — рявкнул вконец раздраженный нападками кошки Снейп.

— Да как ты можешь! Как ты себе позволяешь думать о Гарри! Он верный муж и прекрасный отец, отличный семьянин и добропорядочный гражданин! Он пример для подражания и идеал молодежи! — перечисляла регалии Героя МакГонагалл.

— Минерва, если на днях твой любимый ученик не вернется домой, я съем при тебе свои сабо, — пообещал Снейп. — Кстати, загляните в Секретный Отдел, пусть там вычислят палочку Поттера по идентификационному номеру. Олливандер на все палочки жучки ставит, поэтому и знает, кому какая принадлежит, а он их тысячи продал за все годы работы. Да, когда Поттер найдется, не забудь мне написать, где и с кем он пропадал эти дни, — ехидно ухмыльнулся Северус.

Гости, возмущенно переговариваясь, бросая на него испепеляющие взгляды и ворча под нос, выползли за ворота под жаркое солнце. Уизли моментально вспотел и покраснел. Раздался громкий хлопот, от которого громко и недовольно заквохтали грифы-могильщики, сидящие на ветках старого баобаба и троица исчезла.

Северус облегченно выдохнул, поменял настройки на чарах Ненаходимости, сдвигая координаты усадьбы на несколько градусов южнее и пошел в ястребятню, чтобы известить Малфоя о новых координатах дома.

На следующий день серый в черную крапинку сокол, любимец Снейпа, принес письмо от захлебывающегося хохотом Люциуса.

«Дорогой Сев!

Не мог не написать тебе в связи с одним пикантным обстоятельством!

Как ты, наверное, читал в Пророке, на днях пропал наш Герой. Однако сообразительная миссис Гермиона Уизли сделала экстренный запрос невыразимцам, и они срочно просканировали всю МагБританию на предмет местонахождения палочки Поттера. На их удивление, она обнаружилась в нашем старом поместье, в Малфой-Мэноре. Аврорат решил, что национального Героя удерживают в плену террористы из недобитых Пожирателей и устроил секретную операцию по вызволению пленника. Представь себе полнейшее изумление, когда отважные авроры и вездесущие журналисты аппарировали прямо в комнаты моего бывшего особняка и застали Поттера и моего сына голыми в весьма двусмысленной пикантной ситуации! А я-то удивлялся, чего это Драко зачастил на родину! Думал, он прощупывает почву на предмет вложить в экономику Британии немного инвестиций. Но что он будет прощупывать Золотого Мальчика!

Сев, я уже час ржу. И писать не могу ровно, все чернилами заляпал! Какой удар по имиджу наших семей! Правда, Драко уже давно не живет с Асторией, можно сказать, холостякует, а вот Поттер! Ему от семьи никуда... Жаль мне парня. Да и Драко немного страдает, все же родная кровь, переживаю вот за него.

Не навестишь ли ты нас в этом месяце, у Нарциссы кончились все твои зелья!

Обнимаю тебя.

Твой Люц.»

Снейп чертыхнулся. Ну почему он всегда нужен всем не просто так, а?

Юмор, стеб, ехидство — все как обычно.

Наиболее вероятная версия развития событий по мнению автора )).

Люциус Малфой злобным белокурым вихрем ворвался в свой особняк. Ожесточенно сбросил тяжелую парадную мантию, оторвав серебряную застежку с сапфирами, удачно оттенявшими его пронзительно-серые глаза, напоминавшие жидкий свинец, трость покатилась по паркету под гардероб, а тонкие лайковые перчатки были и вовсе испепелены заклятьем, потому что мужчине нужно было куда-то выплеснуть свою злость. Поэтому пострадали личные вещи Малфоя. Добби-то не было рядом.

Да, конечно, Добби был исключением из правил, видать, он, когда вылупился из кокона, ударился головой о каменный пол в подвале, но все же он был целиком и полностью собственностью дома Малфоев. И как смел отвратительный мальчишка Поттер освободить это недоразумение подобным образом! Сказать по правде — такой способ давать свободу домовику мог быть оспорен со стопроцентным выигрышем в пользу Малфоя, но Добби всегда был уперт, как баран, и уже внушил себе, что мистер Гарри Поттер освободил его вполне законно, а потому — его уже вряд ли вернешь — рабская натура подчинялась другому хозяину и переделывать его, тратить время и нервы вовсе не хотелось. Хотя... можно было скормить его дракону, который обитал в румынском поместье Малфоев, как отличный охранник, но просто неохота было возиться, нанимать охотника за беглыми домовиками... Проще всего было закрыть Добби доступ в поместье и сжечь его гнездо-кокон.

Гораздо больше его взбесило заявление Дамблдора о том, что все одиннадцать членов Попечительского совета обратились к нему за помощью!

Старик врал и не краснел — не могли двое чистокровных слизеринцев кланяться какому-то маглолюбцу, будь он хоть трижды Главой Визенгамота. Не могло им быть дела до грязнокровок и детей предателей крови! Что до остальных... вроде Дамблдор намекнул на нескольких, которые признались, что он им угрожал и давил!

Ну и лицемеры! Он всего лишь сказал, что если Дамблдор в такой форс-мажорной ситуации останется директором — они все потом сильно пожалеют! Ну, и где тут угрозы?

Пожалеют-то эти идиоты лишь о том, что если детки пострадают в результате бездеятельности этого старого хрыча — родители потом станут волосы рвать на ж... на за... на голове, в общем. Надо ж так повернуть, что якобы он их со свету сжить готов был, если они не подпишут приказ об отставке действующего директора!

Дамблдор был до странности наивен — он почему-то думал, что никто не узнает, что творится в школе, а те ученики, которые до вчерашнего дня лежали застывшими глыбами в Больничном крыле — ну так надо только подождать, пока зелье будет готово, а до того их родителям и знать ничего не обязательно! Какая трогательная забота — искреннее стремление не расстроить родителей малолетних балбесов, попавших под неизвестное заклятье! Интересно, а потом он этим больным память собрался стереть, что ли? Они ведь дома все расскажут! Так же, как и слизеринцы, которые забросали родителей письмами с ошеломительными новостями — давненько в Хогвартсе не было такого занятного аттракциона — окаменевшая кошка, школьный призрак и целых трое грязнокровок! Да еще и Гарри Поттер — змееуст!

Сенсация ведь!

Люциус залпом выпил бокал коньяка и забегал по кабинету, вновь вернувшись к своим обидам. Мало того, что домовика за просто так отняли, так еще и намекали, что из Попечительского Совета, мол, попросят удалиться! Нет, он так этого не оставит! То есть, не Совет не оставит, за каким Мордредом он ему теперь сдался, шайка-лейка, а это дело он так не оставит!

Дамблдор, небось, думает, что теперь дорога у него расчищена — бывший Пожиратель Люциус Малфой не сможет больше ставить ему палки в колеса! Да как бы не так! В Попечительский Совет выбирают сроком на четыре года, и никто его исключить из членов не имеет никакого права — потому что в этом случае его взнос уйдет вместе с ним. А, насколько он знал, только у бывших слизеринцев в Попечительском Совете были свободные средства на щедрые пожертвования, к примеру, в размере десяти тысяч галеонов в год.

В конце концов, ведь Хогвартс вовсе не частная школа — он не принадлежит никому, только Основателям, Хогвартс самодостаточен, потому что основали его несколько человек, всем известно, кто это были. И никто не может его ни приватизировать, ни выкупить, ни взять под свой патронаж. На директора всего лишь возлагаются административные функции, он исполняет роль двигателя в учебной машине и человека, который отвечает за вверенных ему студентов — всех до единого!

Он получает заработную плату, как и все сотрудники Хогвартса, начиная от Минервы Макгонагалл и заканчивая сквибом Филчем, из средств Попечительского Совета, ест каждый день еду из высококачественных натуральных, а не увеличенных волшебством продуктов, и пьет кофе и чай, оплачиваемые из кошелька респектабельных граждан, пожелавших помочь школе на добровольных началах, и ни черта не воспитывает своих студентов! Да и не воспитывал никогда. Взять хоть учебу Люциуса в школе — постоянно науськивал своих цепных шавок на слизеринцев. Магическая Британия всегда принадлежала чистокровным аристократам, а вовсе не маглорожденным голодранцам и изменить этот порядок означало покушаться на многовековые устои и традиции.

Достаточно было того, что вот уже тридцать лет в школе бесплатно принимают грязнокровок, которые учатся на деньги, вносимые чистокровными гражданами. Сначала их было несколько человек, робко жмущихся друг к другу в Большом Зале, но с каждым годом становилось все больше и больше — если так дальше пойдет, то их станет преобладающее большинство и они заполонят магмир, а что останется делать чистокровным — оплачивать обучение маглов и тихо радоваться этой великой чести?

На такое развитие событий Люциус был не согласен категорически. Он считался одним из самых обеспеченных людей в магической Британии, но это вовсе не означало, что он готов спускать свое золото в крысиную нору. Если Дамблдор желает войны — он ее получит!

И Люциус решительно подошел к камину, хватая горсть Летучего Пороха...

* * *

В среду после плотного завтрака Альбус Дамблдор собрался в Лондон, в офис Попечительского Совета. Он довольно улыбался в длинную сероватую бороду, хотя именно она его порой огорчала — никак не мог добиться ее белизны, даже пользуясь Отбеливающим зельем — не хотела борода вкупе с волосами становиться ослепительно-белой и все тут! А ведь на магловских картинках все святые и даже Создатель этих самых маглов щеголяли белоснежными одеждами и такой же обильной растительностью, испускавшей серебристое сияние. Так хотелось добиться такого же эффекта... да не судьба, видимо.

Так вот, Альбус был вполне удовлетворен таким оборотом событий — Люциуса выдворят из ПС и он не будет больше вмешиваться в дела школы. Только путается под ногами и того и гляди, потребует аудиторской проверки по школьным тратам — аристократы ведь такие жмоты, каждый кнатик считают, жлобы мелочные. Не то, что гриффиндорцы — широкой души люди, нежадные, некорыстные, нескандальные... вот только с деньгами проблемы... эх! И вообще, неправильно это, что над школой стоит ПС, главным должен быть только директор!

А тут приходится подчиняться неизвестно кому, в том числе и слизеринцам, которых в ПС целая четверть. Ну а что делать, если свободных средств на благотворительность в магмире мало у кого есть, окромя этих скользких га... господ? У рейвенкловцев все деньги уходят на их исследования и сумасшедшие эксперименты, хаффлпаффцы сами еле-еле перебиваются своими заработками, не то чтобы еще жертвовать кругленькие суммы куда-либо, а у гриффиндорцев и вовсе ветер в голове — они сразу после школы заводят семью и начинают штамповать детей, которых через одиннадцать лет и отправляют в школу на дармовые харчи. А попробуй всех прокорми, если в волшебном мире действует этот стопиццот раз проклятый закон Гэмпа! Если б не он... никакие попечители Дамблдору были бы не указ!

А тут еще, как назло, мясо подорожало! И мука! И сахар! И учителя требуют прибавки к зарплате в связи с выросшей нагрузкой! По два-три человека маглорожденных на факультет — это они называют непомерной нагрузкой! Неблагодарные...

Престарелый волшебник аппарировал прямо на крыльцо офиса, гордо выпятил грудь, поправил свою бороду, и открыл массивную стальную дверь.

И наткнулся нос к носу на давешнего посетителя. Наглый блондин скалился подобно акуле, и поигрывал дорогой тростью гоблинской работы. Дамблдор позавидовал прекрасной вещице — он как-то собирался завести такую же, будучи в отпуске в Париже, но Фламель эту затею по-французски едко высмеял и сказал, что Дамблдору с его бородой подошел бы посох, как у Гендальфа, но увы, посох надо заслужить, а Альби еще до этого статуса всемогущего посохоносца ой-ой как далеко-о-о-о-о.

— Что вы тут делаете, дражайший господин директор? — развязно спросил Люциус.

— А-а-а... пришел за финансами, — растерявшись, проблеял Дамблдор, но потом разом рассердился и приосанился.

— Ах да! За мздой... Ну, так идите и получите. Кажется, вам там причитается на лето по сто галеонов в месяц, а за остальным придете в конце августа, перед началом учебного года! — повелел Малфой.

— Что за сто галеонов? Я всегда на лето получал обеспечение в размере тысячи галеонов! Ремонт делать капитальный в школе, инвентарь закупить, пергаменты, перья, чернила, то-се...

— Видите ли, дорогой директор, вчера, после нашей впечатляющей встречи, мне в голову пришла замечательная идея, и мы с министром сели, по душам поговорили, посовещались и решили, что не может так дальше продолжаться! В школе творится бардак! Повсюду ползают василиски, в том году разгуливали Темные Лорды, поселившиеся в башке преподавателя, а что в следующем будет? Оборотней пустим в Хогвартс? Или дементоров? — Люциус захихикал. — Ну, вы же понимаете, что в таких условиях родители, которых действительно заботит и беспокоит судьба их детей, не станут молчать, а предпримут меры.

— И какие же меры вы предприняли? Опять решили отстранить меня от руководства школой? — воинственно выпятил грудь Альбус, готовый защищать свой пост до конца.

— Ну что вы, что вы! Ваше место останется за вами! Вы — законный директор Хогвартса.

Просто с этого дня Попечительский Совет элитной школы Салазара Слизерина решил арендовать за умеренную плату одну четвертую часть Хогвартса, ну, ту, которая состоит из всех подземелий и двух северных башен, выходящих окнами на Черное озеро. Все точно пополам! Квадратура высчитана, договор аренды подписан в присутствии двадцати четырех членов Визенгамота, самого Министра Магии Корнелиуса Фаджа, его заместителя Долорес Амбридж и пяти личных секретарей.

Теперь я — директор новой школы, которая будет существовать отдельно от вашей. В Попечительском Совете, таким образом, осталось девять человек. У нас — соответственно трое, включая меня. К тому же, еще появилось множество спонсоров! Мало кто ведь останется в стороне, все желают, что их дети получили отличное образование. Договор аренды подписан на сто лет, скреплен Нерушимыми печатями и отзыву назад не подлежит, даже если Министр завтра будет свергнут. Заверяли документ гринготтские гоблины, у них самые лучшие поверенные, рекомендую, если понадобится составить завещание! — доверительно прошептал Люциус, близко склоняясь к Альбусу и обдавая его теплым сладким дыханием.

«Хочу лимонных долек» — пронеслось в голове Дамблдора. Голова закружилась, наверное, от недостатка сахара... «Прохвост слизеринский! И ведь столько денег выкинул на ветер, то есть, на аренду, лучше бы в Фонд Хогвартса пожертвовал!

С одной стороны это хорошо — что Слизерин не будет маячить перед носом, а с другой... как же командный дух, дух соревнования, как же живые тренажеры для моих львят?»

— А домовые эльфы? — просипел директор. — Не отдам!

— Да и не нужно! Своих достаточно будет! Сколько там у вас их? Пятьдесят, кажется? Ну и мы столько же наберем! С миру по нитке, понимаете ли. Наши детки не будут нуждаться ни в чем, даже в домовиках! Каждый сможет взять своего личного домашнего эльфа!

Кухню мы оборудуем тоже в подземельях, почти рядом с вашей, это хорошо, детям далеко ходить не нужно будет!

— А где они будут есть? — прохрипел директор, дергая себя за бороду.

— О, подземелья, которые проектировал лично Салазар, очень обширны. Так что найдем, где разместиться! Сделаем три гостиных, чтобы детям кислороду больше было, прорубим побольше окон с видом на озеро... А то ваш Большой зал смахивает на дешевую столовку-забегаловку!

— Много окон нельзя! Несущие стены... Подвалы затопит! — беспорядочно замахал руками Альбус.

— Ну-ну, вы же понимаете, что наши магические архитекторы тоже не задарма свой хлеб едят! Укрепят, поставят каменные перекрытия... Не вам их учить, дорогой директор!

Извините великодушно, недосуг с вами разговоры разговаривать, у меня еще куча дел!

Лето быстро пройдет, а к учебному году еще столько работы нужно успеть сделать! Увидимся в школе, коллега! — и Люциус, помахав Дамблдору надушенным голубым кружевным платочком, величаво, словно павлин в брачном периоде, удалился на площадку для аппарации перед офисом Попечительского совета.

Мрачный Альбус проследовал в бухгалтерию, где выслушал уже не новую новость. Еще больше его сразило, что теперь Фонд ПС уменьшился почти в три раза. Малфой забрал с собой всех богатых слизеринцев, а те увели за собой реки галеонов. Остались лишь хилые ручейки. Теперь финансирование Хогвартса составляло в летние месяцы сто галеонов, в учебные — семьсот. А у конкурентов все было просто отлично — с сентября по две тысячи галеонов ежемесячно! Да куда столько одному факультету! Он их устрицами и омарами кормить собрался, трюфелями и фуагрой?

Дамблдор негодовал, рвал и метал, пил Успокоительное на основе валерьянки, на скорую руку сваренное мадам Помфри, но поделать уже ничего нельзя было. Магические контракты — это сила!

* * *

Все лето несчастный Альбус вынужден был наблюдать, как у него под носом обустраивается его конкурент. Возле огромных ворот школы постоянно выгружались огромные фургоны со стройматериалами, мебелью, школьным спортивным инвентарем — новенькими суперскоростными метлами и наборами квиддичных мячей, зельеварческими причиндалами — пробирками, котлами, пузырьками для зелий, банками с ингредиентами, причем дорогими! Затем прибыли дубовые обеденные столы, стулья, кресла, кровати — все новенькое и дорогое!

Через неделю строем примаршировали домовики — все в разномастных полотенцах и наволочках с геральдикой хозяев. В руках они держали свои личные поварешки и ножи.

Филч, глядящий на все это великолепие, подумывал о том, как бы попроситься на работу к конкурентам, а миссис Норрис и вовсе пропадала сутками в кипящих бурной деятельностью подземельях.

МакГонагалл презрительно кривилась и фыркала, но и ее терпение лопнуло, когда в один прекрасный день рядом с Хогвартским квиддичным стадионом началось возведение нового, по современнейшим технологиям, спортивного стадиона для слизеринцев.

Глядя на дорогущую мягчайшую и быстрорастущую траву Канада Грин, которая должна была служить изумрудным покровом для поля, на новенькие стальные столбы с позолоченными кольцами, на современное электронное табло, которое специально выписал Люциус из Америки, где приспособились к тому, что электроприборы не работают — там изобрели магические батарейки Magocell — на шикарные трибуны, отделанные дорогим изысканным темно-зеленым бархатом, снабженными модерновыми навесами-маркизами, МакГонагалл не могла сдержать обидных слез. Ведь их школьный стадион давно нуждался в ремонте, а Репаро бесконечно накладывать нельзя — ткань уже совсем ветхая, а доски на трибунах прогнили! А тут такая роскошь, такое великолепие...

Также на арендованной территории срочно возводились теплицы и вольеры для зоопарка. Тут уже не выдержал и закапал обильной тягучей слюной на нечесаную бороду Хагрид — поговаривали, что привезут несколько дракончиков разного вида и даже мантикору! И даже йети! Двух, чтобы размножались! А еще будет супертеррариум — там соберут змей со всего света! И самых редких — тоже. В общем, будет чисто слизеринский зоопарк. Уютное змеиное, то есть гадючье, гнездо.

Все преподаватели возбужденно шушукались и сплетничали в укромных уголках, один Северус Снейп ходил невозмутимый и равнодушный.

Его уже пригласили в соседнюю школу на должность преподавателя Зелий и ЗОТИ, а, еще на просто ТИ.

Потому что слизеринцам положено изучать ТИ. Они же слизеринцы! Типа злые черные маги.

Да к тому же, его класс, кабинет и сама служебная квартира так и так находились на арендованной Люциусом площади.

Зарплату обещали очень хорошую, тем более, что Дамблдор уже «приятно» обрадовал всех учителей, что учительская ставка уменьшилась в два раза. Так что пусть не жалуется, что его персонал подыскивает себе подработки.

Также стреляли глазами в сторону соседней школы Вектор и Хуч. Флитвик печально качал головой — он бы в любом случае не прошел собеседования, так как ростом не вышел, а Биннс вообще ничего не понял.

А Стебль посчастливилось — позвали ведущим консультантом по гербологии — в теплицах уже хозяйничала молодая особа из Греции — симпатичная зеленоволосая дриада. К ней по ночам шлялись потихоньку кентавры из Запретного Леса, очарованные юной прелестницей.

Стебль носилась туда-сюда красная, тяжело пыхтя, с горшками извивающихся Дьявольских силков, с охапками каких-то корешков странного вида, таскала туда-сюда скулящих сонных мандрагор, ухватив их за волос... за пышные листья.

Дамблдор тосковал.

Выходило, что теперь Слизерину не надо вообще прилагать никаких усилий — они и так будут всегда первыми и единственными. А вот остальным трем факультетам придется несладко — ведь теперь врага, то бишь, соперника, нужно будет выбрать между ними самими. Или будут ненавидеть друг друга... И как ему воспитывать подрастающее поколение? Не может же он науськивать гриффиндорцев на Рейвенкло или Хаффлпафф — Флитвик и Стебль ему этого никогда не простят! Они и раньше всегда тусовались вдвоем, а теперь и вовсе споются.

* * *

Настало первое сентября.

Прибывшие со станции Хогсмид ученики, столпившись в холле, удивленно взирали на песочные часы факультетов, где отсутствовал Слизерин, и на богато украшенный цветами, шариками и лентами спуск в слизеринские подземелья, который был отгорожен от холла невидимым барьером — чтобы ученики не зашли на чужую территорию.

За барьером собрались очень важные лица из Министерства — сам Фадж с многочисленными помощниками, весь цвет чистокровной аристократии, с детьми и без, спонсоры, звезды квиддичных команд, самые уважаемые члены Визенгамота, и даже были приглашены вейлы для танцев. Все это торжественное мероприятие освещала знаменитая писака Рита Скиттер, аккредитация которой стоила немалых денег. Празднично разнаряженная толпа, сверкающая родовыми драгоценностями и наградными регалиями непонятно за какие воинские баталии, гудела, хихикала и шевелилась.

Ученики Рейвенкло, Хаффлпаффа и Гриффиндора прилипли носами к прозрачной стене, с открытыми ртами рассматривая сборище. Слизеринцы, важные и надутые, в новой школьной форме цветов Слизерина — мантиях ярко-зеленого цвета с серебряной отделкой — ошивались около своих родителей, корча глазеющим на них бывшим сокурсникам зверские рожи и показывая непристойные жесты руками.

Гриффиндорцы, донельзя разозленные этими самыми рукодвижениями, уже планировали устроить темную подлым отщепенцам, однако впоследствии выяснилось, что это невозможно — новый директор все предусмотрел — территория новой школы была недосягаема. Тот самый пресловутый барьер. Стоила такая роскошь немалых денег, но Люциус и Попечительский Совет не скупились — нервы, знаете ли, дороже всяких денег! И антидементорную преграду они тоже поставили — гулять, так гулять! Тем более, в комплекте оно дешевле выходило.

Попялившись так минут десять на новую школу, студенты, подгоняемые насупленной МакГонагалл, никак не могшей простить новой школе Нимбусов-20000000000001 и снитчей из чистого золота, инкрустированных кристаллами Сваровски, гурьбой ввалились в Большой Зал, в котором стояли теперь три стола. Было как-то непривычно просторно...

Директор как обычно, произнес речь, пафосно и непонятно выкрикнул очередную белиберду, взмахнул руками и на столах появились... огромные блюда с жареными окорочками и вареной картошкой и каждый год появлявшиеся ни к селу ни к городу мятные леденцы.. Запивать еду предлагалось разбавленным тыквенным соком.

Зал недовольно загудел. Раньше столы были гораздо богаче, а что случилось в этом году? Неурожай, что ли? Или скот в Британии вымер от эпизоотии и пришлось просить продовольственной помощи у США?

Дамблдор, лучезарно улыбаясь, пояснил, что в этом году сократилось финансирование школы, поэтому праздничный банкет несколько скромен, но очевидно, что просто нужно попросить родителей присылать почаще посылочки с вкусненьким из дому! И все будет тип-топ.

А администрации нужно экономить!

Хогвартцы, выслушав неутешительные новости, угрюмо принялись грызть американские куриные ноги, заедая их картошкой. Некоторые с оптимизмом ждали десерта. Но ожидания не оправдались — после основной трапезы на столе появились тарелки с карамельками, соевыми батончиками и тыквенным вареньем, сваренным эльфами на школьной кухне. Также был подан самодельный бисквит, весьма недурной на вкус. Никакого шоколада, марципанов, ореховой нуги, халвы, мороженого, эклеров, корзиночек, яблочных пирогов, желе, шикарных тортов и клубники в сливках...

К тому же, когда огорченные студенты вместе с новичками-первогодками разбрелись по своим спальням, они долго не могли заснуть от оглушительного фейерверка, длившегося чуть ли не целый час и озарявшего спальни яркими огнями.

Так в Британии образовалось две школы...

...Гарри увидел, как Снегг разговаривает с портретом Дамблдора, висящим над письменным столом.

— Вы назовёте Волан-де-Морту правильный день отъезда Гарри из дома его родственников, — говорил Дамблдор. — Если вы этого не сделаете, это вызовет подозрения, потому что Волан-де-Морт считает вас прекрасно информированным. Но при этом проведите идею двойников — я думаю, это обеспечит безопасность Гарри. Попытайтесь применить Конфундус к Наземникусу Флетчеру. И прощу вас, Северус, если вас заставят участвовать в ловле, играйте свою роль убедительно... Я очень надеюсь, что вы ещё долго не выйдете из доверия у лорда Волан-де-Морта, иначе Хогвартс останется на растерзание Кэрроу...

«Гарри Поттер и Дары Смерти» Глава 33. История Принца

— Я был прав, — сказал Снейп после продолжительного молчания, во время которого Дамблдор рассеянно расчесывал пальцами свою бороду. — Прав, как ни прискорбно...

— Прав? В чем прав, Северус? — встрепенулся нарисованный директор, внимательно глядя на новоиспеченного директора Хогвартса Северуса Снейпа, не далее как день назад назначенного на этот высокий пост приказом Министерства Магии.

— Прав в том, что все портреты ограничены в умственной деятельности, потому что слепок души появляется на картине в момент убийства или смерти человека, не далее. Иначе бы вы знали, что мой хозяин знает, когда исчезнет защита на доме магловских родственников Поттера. Он ждет этого дня с нетерпением. Это во-первых... А во-вторых, мне нет нужды теперь доказывать Темному Лорду свою осведомленность и информированность, потому что он отлично понимает, что убив вас, я лишился доверия в Ордене и не могу больше шпионить и сообщать ему свежие сведения. К тому же, Орден развалился с вашей смертью, там не оказалось достойного лидера, который бы продолжил ваше героическое дело. Ему не требуется, чтобы я еще как-то доказывал свою преданность, я уже доказал ее сполна, убив вас... Но вот вы, Дамблдор, как Вы можете?..

— Что я могу? — недоуменно переспросил бывший директор, хмуря нарисованные брови.

— Как вы можете предлагать такой способ эвакуации мальчишки? Вы хотите послать на эту операцию почти весь Орден? Ведь помимо семи участников, призванных изображать вашего драгоценного Избранного, понадобится минимум по два-три сопровождающих, чтобы можно было довезти хоть кого-то до дома, при этом отбиваясь до вооруженных до зубов Пожирателей? Это около трех десятков человек — вам не жаль своих собственных людей, Альбус?

— Идет война, а на войне люди умирают, Северус, тебе ли об этом не знать? — cлащаво сказал Дамблдор, до которого дошло, в чем пытается его обвинить Снейп.

— Вот как? То есть, вы именно этим и руководствовались, когда позволили умереть Лили? — язвительно спросил Снейп. — Тем, что шла война, а на войне жертвы неизбежны, так?

— Именно так, Северус, и не я начал эту войну, заметь!

— О да, вы никогда не виноваты, но людей-то посылаете на такие задания именно вы, а не кто-то другой! — Снейп грохнул кулаком по столу. — Не скрою, я не очень-то жаловал этих фанатичных болванов, которых вы гордо называли своим подпольем, при всех тех промахах и ошибках, которые они совершали, но и просто-напросто допустить, чтобы их, словно куропаток, поубивали Пожиратели смерти, тоже не могу. Тем более, что Темный Лорд сам не пойдет на операцию, он уже поручил это своим доверенным людям, которых там будет огромное количество во избежание провала, как в Министерстве. Я не стану встречаться с Мундугнусом и подавать ему эту бредовую идею.

— Ты должен слушаться меня, Северус! — Дамблдор метал глазами молнии, и будь Снейп чуть потрусливее, он бы тут же пригнулся. — Ты обязан!

— Вы больше не можете мне приказывать, Альбус, — устало сказал новоиспеченный директор школы, потирая виски. — Теперь я буду поступать так, как сочту нужным, а не так, как вы советуете или приказываете. Вы уже и так прокололись с этим Пророчеством в Министерстве Магии. Достаточно было привести Поттера под мантией-невидимкой в Отдел Тайн, и он преспокойно изъял бы шар с Пророчеством из Хранилища. Тогда не пострадали бы ни Артур Уизли, ни ни в чем не повинный Бродерик Боуд, который лишился рассудка и которого Пожиратели убили Дьявольскими Силками. Вы и теперь станете отказываться, что именно ваши непродуманные действия и отказ самому учить Поттера окклюменции привели к тому, что в Отделе Тайн пострадали и взрослые и школьники, а Блэк и вовсе провалился в Арку? А ведь всего этого можно было избежать. Магов и так очень мало, а вы весьма беспечно используете людские ресурсы, как будто в запасе у вас неиссякаемая армия волшебников...

— Я прожил жизнь, я знаю, что делаю! Нельзя избежать жертв в столь кровопролитной войне... — начал Дамблдор. — Я делал все это ради общего блага!

— О да, еще скажите мне, что как обычный живой человек, вы имеете право на ошибки! — издевательски выплюнул Снейп, опираясь руками о стол и глядя прямо в глаза портрету.

— Только вот не слишком ли много ошибок вы делаете для столь опытного, много пожившего и повидавшего мага, как вы? А как же благо для погибших? Уверен, они бы были не прочь узнать, что же это такое — общее благо, которым будут пользоваться другие?

— Северус! Ты обещал слушаться меня! — голубые глаза Дамблдора метали молнии, но Снейп, не глядя на него, ходил туда-сюда по кабинету, заложив руки за спину.

— Скажите, директор, почему бы вам не послать на Прайвет-драйв МакГонагалл? Она могла бы пробраться туда незамеченной, в своем кошачьем облике, трансфигурировать Поттера в какое-нибудь живое существо, например, в мышь или крысу и спокойно удалиться. Пожиратели, если они уже установили наблюдение, не обратили бы внимания на кошку с добычей. Минимум усилий и людей — и пожалуйста — Поттер в безопасности!

— Нет-нет, исключено, Минерва не должна подвергаться такой опасности! — заволновался Дамблдор.

— Ах, не должна... — протянул Снейп, крутя большими пальцами. — Хм... а почему же? Разве она не член Ордена, как Молли Уизли, как были Лили Эванс и Алиса Лонгботтом? Неужели бы она не смогла сделать такой малости ради... общего блага?

— Я не стану поручать ей этого, и тебе запрещаю! Она не должна знать, что ты по-прежнему на нашей стороне! Пусть ненавидит тебя — это не вызовет подозрений у Кэрроу.

— Вот тебе раз! А я как раз надеялся на посильную помощь со стороны деканов факультетов, чтобы они приструнили своих студентов из Армии имени вас... ведь они стопроцентно начнут вести тут партизанскую подрывную деятельность для поднятия боевого духа! А это придется не на руку мне — я должен буду назначать жестокие по своей сути отработки и даже физические наказания! Вы это одобряете, Дамблдор?

— Делай, что должен будешь! Дети обязаны почувствовать, что это война, им крайне необходимо закалиться физически и духовно, чтобы противостоять врагу, чтобы не сомневаться, когда придет момент убить мучителей и избавить наш мир от зла, — разглагольствовал Альбус, размахивая руками.

Снейп подошел к креслу и свалился в него, соединив пальцы рук друг с другом, как это частенько делал Дамблдор.

— Ну, я понял, что от декана Гриффиндора помощи не дождаться... Тогда как насчет послать Поттеру портал? Пусть возьмется за него в определенное время и вуаля! Секунда — и он в чахлом доме Уизли, который, как я понял, скрыт Фиделиусом? Ну, Фиделиус для качественных порталов не помеха, а я как раз считаюсь неплохим мастером порталов.

— Как ты себе это представляешь? — нахмурился Альбус, который в глубине души считал себя лучшим изготовителем порталов и ревниво реагировал на упоминания соперников. И не зря — на четвертом курсе Гарри Поттера Барти Крауч-младший переплюнул его, создав чудесный образчик двустороннего портала непрерывного действия. Хм... даже стало как-то обидно — мальчишка в несколько раз моложе него — и такое ювелирное мастерство! Хорошо, что лже-Грю уже не сможет промышлять изготовлением портключей! Дамблдор на картине довольно потер ручки, которых не было видно из-за рамы...

— А что такого-то? Не думаю, что это так уж сложно! — пожал плечами Северус.

— Да наверняка твои коллеги Пожиратели следят за домом и станут сбивать всех сов на подлете, если мы попытаемся отправить Гарри посылку! — загрохотал мудрый Альбус.

— А при чем тут совы? — удивился Снейп. — Почту-то не только они могут разносить. Вы про почтовых кротов или крыс не слыхали, что ли? Или это такой намек, что гриффиндорцы всегда пользуются только возвышенным? А послать почтальоном змею там или крысу — удел ползающих и пресмыкающихся слизеринцев? А ведь сколько писем гарантированно дошли бы до адресата, если бы все пользовались альтернативными видами почты, — притворно грустным голосом сказал Снейп.

— Я все же настаиваю на двойниках! — отрезал Дамблдор, скрестив по Снейповски, руки на груди.

— А вот интересно, Альбус, почему у Лили и Гарри не было экстренных портключей, на случай нападения Темного Лорда? — задумчиво спросил Северус, неторопливо роясь в ящиках директорского стола и делая вид, что не слышит воплей бывшего директора. Дамблдор заметно заволновался, не иначе, боялся, что Снейп найдет его запасы конфет и еще кое-что секретное...

— Ээээ... ну, понимаешь, Северус... У Лили и Джеймса не было должного уровня подготовки, чтобы делать порталы. Ты же сам видишь, что это искусство довольно сложное и филигранное... Чтобы настроить портал на точные координаты места, куда ты хочешь попасть, ты должен знать как минимум пять законов...

— А зачем такие сложности? — отвечал Снейп, дергая запертый ящик и доставая палочку для Алохоморы. — Самое главное — уметь зачаровать предмет на телепортацию, а координаты можно и не накладывать — магическое поле волшебника не даст ему переместиться куда-нибудь в дерево или в скалу или в толщу земли... он просто попадет в незнакомое место, откуда сможет легко аппарировать туда, куда ему нужно. А вы не научили этому своих орденцев, не так ли? Вам ведь было выгодно, чтобы Поттеры сидели дома и изнывали от скуки, чтобы они не смогли никуда деться, когда Темный Лорд придет к ним убивать ребенка? И еще... интересно, куда делась мантия-невидимка, прячась под которой Поттер умудряется избежать наказания за свои проделки? Почему она не висела в детской наготове рядом с кроваткой Гарри Поттера? И откуда она потом появилась? Cплошные ребусы и загадки, правда, Альбус?

— А...ах, мантия... откуда ты про нее знаешь? — полюбопытствовал Дамблдор.

— Ну, я же зельевар, у меня отличное обоняние и великолепный слух... так что нетрудно было услышать шелест материала и унюхать запах Поттера. У подростков, знаете ли, в этом возрасте железы работают в усиленном режиме — потовые, к примеру... так что... я знал, что Поттер крадется мимо меня, уверенный, что надул мерзкого сального учителя Зелий. Это было довольно забавно, когда он на следующий день весь урок кидал на меня торжествующие взгляды...

— Эмм... Северус, а ты довольно скрытный. И ничего мне не рассказывал! — Дамблдор как бы в шутку погрозил Снейпу узловатым пальцем.

— Да, я во всем беру пример со своего мудрого наставника и учителя! С вас, Дамблдор! — Снейп поднялся и поднял палочку: «Бомбарда»

Ящичек, запертый сложным заклинанием, разлетелся на щепки. Альбус заголосил и прикрыл лицо рукой.

— Так вот, Альбус... Гарри Поттер исчезнет из дома своих родственников совершенно простым и гениальным способом. Без каких-либо потерь.

— Северус, ты должен послушаться меня! Идея семи двойников... — бессильно дергая себя за бороду, Дамблдор едва удерживался, чтобы не начать биться головой о раму портрета. — Всякий другой способ поставит под угрозу жизнь Гарри!!! Это говорю я, Альбус Дамблдор... Ыыыы, такая великолепная идея!

— Я ведь уже сказал, что теперь я вам не подчиняюсь, — лениво проговорил Снейп. — Маразматичный портрет не может отдавать мне команды, так что успокойтесь, Альбус, и смиритесь с тем, что вы уже не директор Хогвартса, и слава Мерлину. — Есть куча способов удалить Поттера в безопасное место, те же домовики, к примеру, мантия-невидимка, порталы, трансфигурация, Чары невидимости, в конце-концов, зелье невидимости или Оборотное, черт побери! Однако вы упорно, чисто по-гриффиндорски настаиваете на браваде и показухе! Подставить под смертельный удар семь человек с сопровождающими, за которыми будут гнаться и пытаться убить не менее пятидесяти человек Пожирателей... теперь мне понятно, почему первый Орден так скоропостижно скончался. Все его члены, по всей видимости, бежали на врага с палочкой наперевес и с криками: За Дамблдора, за свободу маглам! Кидались, так сказать, грудью на амбразуры!

— Они были истинными гриффиндорцами! — гордо выпятив грудь напыжился нарисованный Альбус. — Смелые, благородные, мужественные и храбрые духом...

— И мертвые, ага-ага. Альбус, можно быть героем, божеством и уникумом, но от того, что ты мертв, никому пользы не будет, не так ли? Это и к вам относится, да-да. Cмею спросить, не лучше ли было встретиться с Темным Лордом лицом к лицу и победить его перед смертью, чем разыгрывать столь сложную и многоходовую комбинацию, которая, не факт, что завершится именно вашей победой, чем просто-напросто укокошить Риддла, а уж его сторонники сами тут же разбегутся без своего предводителя, как в Первую войну? Только не говорите мне опять, что убить его должен самолично Гарри Поттер, — Снейп поморщился.

— Северус, что ты нашел? — подозрительно спросил Альбус, глядя на небольшой предмет, который Снейп выудил из обломков разбитого ящика. — Не вздумай...

— А знаете, Альбус, я ведь за всю жизнь прочитал очень-очень много книг... и научных и исторических и просто любых. А в детстве у меня самой любимой была книжка о фамилиарах волшебников. Я зачитывал ее до дыр, потому что своего фамилиара у меня никогда не было — отец просто свернул бы зверушке шею. Но я точно знаю, что фениксы не становятся фамилиарами волшебников. Никогда и ни при каких условиях. Фениксы так редки потому что они — сущность философского камня. Я так понимаю, что Фоукс появился у вас, когда Фламель поделился со своим учеником секретом изготовления философского камня. И тот камень, который хранился в подвале вовсе не был уничтожен, как вы утверждали, иначе феникса у вас бы не было... А вот что я нашел в ящике вашего стола... Интересно, почему же вы никому не поручили заботу о бедняге Фоуксе? Довольно жестоко, держать его постоянно внутри камня...

— Северус, не смей, — прохрипел Дамблдор, побледнев до синевы. — Фоукс только мой!

— Ваш? Только ваш? Да вы собственник, Альбус! — Снейп укоризненно покачал головой. — А как же — общее благо? Разве не должно такое чудесное создание, как феникс, которых во всем мире всего лишь пять особей, служить на благо всем? А как же чудодейственные слезы, которые залечивают любые раны, как же перья для сердцевин волшебных палочек, как же умиротворяющая песнь, и наконец, неимоверная сила и способность проникать туда, куда не сможет пробраться ни одно живое существо?

— К дьяволу вашу сумасшедшую идею двойников Поттера! Я пошлю за мальчишкой Фоукса, который доставит его туда, куда надо, в данном случае, я так понимаю, в дом Уизли, который сейчас ненаходим.

И Снейп дунул в серебряный свисток.

На следующий день...

— Ну вот, дорогой мой Альбус! Поттер цел, жив и невредим, с триумфом свалился вместе с сундуком и своей совой на головы семейки Уизли, которые, узрев феникса во всем великолепии, чуть не упали на колени, в благоговении и экстазе по поводу того, что вы и после смерти не оставляете своими заботами Мальчика-Который-Выжил! Все счастливы и довольны, а мне никто и спасибо не сказал, кроме Фоукса.

Северус ласково погладил по спине сидящего у него на плече феникса, который нежно пощипывал его за ухо. Портрет Альбуса был темен и пуст — директор смертельно обиделся на вероломного питомца, вернее, на обоих своих спевшихся питомцев, не прислушавшихся к его мудрейшим советам...

Да я никогда!..

(стеб и издевательство, конечно, что же еще...)

— Гарри, ты должен немедленно отдать мне этот учебник! — разгневанная Гермиона брезгливо посмотрела на Рона, который, набив рот картофельным пюре, делал руками дружку знаки, означавшие: «Не слушай ее, друг!».

— Да что ты привязалась к этому учебнику! Ну, подумаешь, написал ученик несколько шутливых заклинаний, что тут такого?

— Ах, это, по вашему, шутки? А вспомните, что было после Чемпионата мира по квиддичу на четвертом курсе?

— Э-э-э-э... ну, мы пошли в палатку спать... — промямлил Гарри, выковыривая горошек из гарнира и кидаясь им в Симуса.

— Не прикидывайся дураком и прекратите так себя вести за столом, сейчас же, иначе я сниму с вас по пять баллов! — возмущенно прикрикнула Гермиона. — Хорошо, мы поговорим вечером, в гостиной.

Вечером, в гриффиндорской гостиной...

— Так вот, как я уже говорила, мы должны отдать учебник профессору МакГонагалл, пусть она с ним разбирается. А то, может, в нем еще что-то столь же опасное и запрещенное имеется, — разглагольствовала староста Грейнджер.

— Я его не отдам! — решительно отказался от очередной экспертизы Гарри, наученный опытом с «Молнией».

— Но, Гарри, ты же сам, собственными глазами видел, кто и как применял этот твой Левикорпус! Это заклинание Пожирателей, да и кто в здравом уме станет подвешивать людей вверх ногами просто так?

— Да мой отец... — Поттер осекся, потому что ему в голову пришла мысль, что, в общем-то отец с крестным тоже действовали как Пожиратели после квиддичного чемпионата, выставив на обозрение всей школы серые подштанники Снейпа. Но ведь отец просто шутил? Или не шутил? И можно ли приравнивать такие его действия к пожирательским, только потому, что обе стороны пользовались одним и тем же заклятьем? Тут ему в голову пришла спасительная мысль.

— Гермиона, я, конечно, понимаю твои благие намерения, но вспомни, не далее как на последней отборочной тренировке ты сама применила не совсем хорошее заклинание!

— Ты о чем? — Гермиона внезапно густо покраснела.

— Ну как же... Ведь Конфундус с Обливейтом в школе не изучаются, они запрещены к использованию студентами, и их проходят только на специализированных курсах повышения квалификации после окончания колдомедикоколледжа, а ты применила к МакКлагену что-то из этого. Признайся!

— Ну и что, а ты бы предпочел этого тупицу и громилу... как его... Кормака? Ты же был против, чтобы он был в команде, так что я сделала доброе дело, заставив его промахнуться!

— Но ведь ты манипулировала им, ты управляла его телом и разумом, как Империусом! Ай-яяяй, Гермиона, ты ведь гриффиндорка, а пользуешься почти Темными искусствами, может быть, тебе и Левикорпус когда-нибудь пригодится, ты не зарекайся, — поддразнил слегка слишком правильную подругу Гарри.

Гермиона в ярости вскочила с кресла, глаза пылали гневом, волосы растрепаны, как у фурии.

— Ты обвиняешь меня в том, что я пользуюсь Темными искусствами? Да как у тебя язык повернулся, Гарри Поттер, я все делаю только на благо нашего факультета! И что же я слышу вместо благодарности! Так вот, я буду не я, если еще хоть раз в жизни воспользуюсь запрещенными и сомнительной морали и свойства заклинаниями и чарами! Клянусь!

Из ее палочки вырвался сгусток серебристого света и ударил в закопченный потолок гриффиндорской гостиной. На ковер посыпалась штукатурка.

Первоклашки испуганно притихли, глядя на похожую на банши старосту, и потихоньку начали рассасываться по спальням.

Рон постепенно отмер.

— Гермиона, ты, кажется, дала Непреложный Обет, правда односторонний, то есть, сама себе... Так что ты пользоваться некоторыми заклинаниями не сможешь...

— А мне и не надо! Всегда есть множество выходов из ситуаций, и незаменимых заклинаний нет! Надо будет — воспользуюсь безопасной, светлой магией! — и Грейнджер, гордо задрав нос, важно выплыла из гостиной.

Спустя год, банк Гринготтс, сейф Беллатрикс Лестрейндж...

... А-а-а-а!!!

Гермиона, Гарри и Рон кричали от боли — все предметы, до которых они ненароком прикоснулись, безостановочно множились, к тому же, они были раскалены и обжигали сквозь одежду.

— Агуаменти! — выкрикнул по дурости Поттер, и тут же подземный сейф заволокло густым паром, который обжигал не хуже раскаленного золота, к тому же, им было невозможно дышать — все ошпарили себе носоглотки. Крюкохват отчаянно матерился на гоббледуке, вестимо, на неразумную школоту, которая размахивает палочкой направо и налево, вообще не думая головой.

— Гарри, что ты наделал, не применяй больше никаких заклятий, я сама! — заорала Гермиона, задыхаясь и кашляя.

— Хорошо, я знаю, что я кретин, посмотрим, как ты справишься! — обиделся всенародный Герой и демонстративно засунул палочку за пояс брюк, начисто позабыв предупреждения аврорши Тонкс.

— Только смотрим, ни до чего не дотрагиваемся, — голосом непревзойденного стратега скомандовала Гермиона, применяя заклинание Вентилятора и зорко оглядываясь по сторонам. — А что мы, вообще, ищем?

— Такую маленькую чашу с двумя ручками, на ней выгравирован барсук. Если не найдете, ищите что-нибудь с орлом... или с вороном... шо-то я позабыл, кто на ней точно изображен (опаньки, орел — вот вам и ляп переводчега).

— Вот она, на самой верхней полке! — радостно закричал Поттер.— Но это слишком высоко — как до нее добраться? Акцио, чаша!

— Бесполезно, эти чары на нее не подействуют! Дорогие студенты, вы все-таки, в самом неприступном и охраняемом месте магической Британии, а не у себя в Хогвартсе, на уроке! — смертельно обиделся за родное заведение предатель Крюкохват, горделиво задирая нос.

— Ща я подцеплю мечом! Гермиона, открывай сумку! — и Гарри выудил из раскрытой сумочки блистающий меч, на который сразу же уставился жадным взглядом гоблин.

Но даже с мечом Поттер не смог дотянуться до верхней полки. Неудача постигла и здоровяка Рона. От заколдованных сокровищ исходил сильный жар, и у всех троих грабителей по спине ручьями тек пот. В коридоре раздалось бряканье и лязганье — снаружи дверь пытались взломать гоблины-охранники.

— Гермиона, нужно торопиться! Сейчас сюда ворвутся, сделай же что-нибудь, — взмолился Гарри, видя цель, и не имея возможности получить ее.

Грейнджер лихорадочно раскидывала мозгами.

— Ща-ща-ща... А, вот! Мобиликорпус!

Тут же Гарри взлетел вверх на добрых три метра, но не успел он радостно потянуться к чаше, стоявшей на полке, как его тут же уложило горизонтально и спеленало руки по швам, ноги вместе, голова в фиксаже — Мобиликорпус был, однако, медицинским заклинанием, и пациенту, к которому оно применялось, возбранялось двигаться и суетиться, дабы не навредить себе.

Гарри взвыл. Гермиона смутилась, но тут же высокомерно вскинула голову и, взмахнув палочкой, крикнула:

— Volare sicut avis!* — у несчастного Гарри распеленались руки, и тут же стали превращаться в маленькие желтенькие канареечные крылышки. Они, к сожалению, не выдержали тяжести тела, и Поттер рухнул прямо на раскаленное золото, в изобилии покрывавшее пол сейфа. Драгоценности под телом тут же принялись активно размножаться.

— Гермиона, ты ваще заумности какие-то говоришь, — возмутился до того молча стоявший Рон и тоже взмахнул палочкой, выкрикивая свое фирменное:

— Вингардиум Левиоса!

Ничего не произошло, только Гарри корчился на полу, пытаясь встать.

— Винга...

— Рон, это ты офигел совсем! Это заклинание только для неживых предметов! — рассержено закричала оскорбленная Гермиона и пихнула Рона. Тот, размахивая руками, не удержался на ногах и присоединился к Поттеру. Так они и барахтались вдвоем, постепенно утопая в груде горячего драгметалла.

— Герми... Ле... Леви... примени... — слабо раздалось из кучи кубков, монет, рыцарских доспехов и кувшинчиков.

Гермиона заплакала.

— Но... но я не могу! Это заклинание теперь мне не подчиняется — клятва не дает мне даже произнести его! Это же Темная-я-я-я-я ма-а-а-а-гия! Прости, Гарри! Как же мне теперь быть? Мальчики! Где вы? Гарри, Ро-о-о-о-он!

Слезы Гермионы Гренджер обильно капали на ковер из раскаленных золотых предметов, тут же испаряясь с поверхности. Рука Гарри Поттера слабо шевелилась, постепенно скрываясь в прибывающих сокровищах.

— Мобиликорпус! Мобиликорпус же!

Два изрядно ошпаренных, красных, спеленутых заклинанием тельца вынырнули из золотого озера и повисли над колышащимся горячим месивом. Снаружи гоблины додалбливали массивную дверь, которая уже повисла на одной петле...

* — Лети, как птица (с лат.)

(стеб, как обычно)

Снейп, мурлыча под нос песенку, помешивал серебряной поварешкой в десятилитровом котле жемчужно-золотое варево, исходившее умопомрачительным ароматом — он варил себе впрок на весь будущий учебный год Умиротворяющий бальзам. Признаться, без этого полезного зелья факультеты теряли бы гораздо больше баллов, особенно гриффиндорцы, но после того, как Дамблдор его вызвал как-то к себе и строго пожурил насчет строгости и придирчивости к дисциплине и школьным правилам, ему пришлось немного унять свое рвение. Он подозревал, что вреднючая МакГонагалл нажаловалась, ведь Слизерин занимал первое место в школьном соревновании уже шестой год.

А что ему оставалось, если у него так называемый «школьный синдром»? Он никак не мог забыть несправедливых отработок и наказаний во время своей учебы, когда та же МакГонагалл, не выслушивая, назначала щедрой рукой отработки одинаково и ему и его школьным недругам-гриффиндорцам? Он идет себе спокойно в библиотеку или на занятия, налетают упоротые дружки и в итоге, если их застукают за дракой преподаватели — обе стороны без объяснений отправляются мыть полы или туалеты. Их стычки происходили так часто, что профессора не утруждали себя выслушиванием сторон, а просто-напросто назначали взыскание. Вот только он не считал себя виноватым, а в случаях, когда его противники вдруг после ужина или во время занятий зельями чувствовали себя не очень комфортно — так это еще доказать надо было, что он причастен к этому. Так нет ведь — за шиворот, и к Филчу!

Хотя вот от отработок с Филчем польза была, да еще какая! Во-первых, они со сквибом-смотрителем сразу подружились, потому что были какими-то дальними-дальними родственниками, буквально седьмая вода на киселе. А во-вторых, Северус никогда не смотрел на Аргуса презрительно или свысока, наоборот, вполне понимал его гнев на школяров, загваздывавших чистый, только вымытый домовиками пол в холле грязными ботинками. Конечно, волшебнику это никаких неудобств не доставляло, взмахнул палочкой и пожалте, пол опять чистый. Но пожилому сквибу это зело действовало на нервы, потому что эльфы убирали холл два раза в сутки — утром и вечером (замок-то преогромный, а их всего-то полсотни), и видеть это безобразие было выше Аргусовых сил. Ему приходилось брать тряпку и швабру, а это не способствовало поднятию авторитета и уважению со стороны тупых школяров. Поэтому Снейп, будучи на дежурстве на Главной лестнице, по мере сил старался вспомоществовать Филчу, обеспечивая его бесплатными уборщиками, за что тот был ему безмерно благодарен.

Ну и, в-третьих, миссис Норрис, кошка завхоза, тоже водила дружбу с зельеваром, на основе бартера. Она ему — свои усы, применяемые в Умиротворяющем бальзаме, он ей — высшего качества Кошачье Эйфорийное зелье на основе овса, кошачьей мяты и валерианы.

Именно поэтому дверь, зачарованная только на определенный круг посетителей, бесшумно отворилась, пропуская вперед сначала обожаемую животинку Филча, а затем и самого тощего, сутулого сквиба. Миссис Норрис привычно прошла к своей миске возле разделочного стола, где ее всегда ожидала порция ее любимого лакомства, а Аргус устало плюхнулся в жесткое неудобное кресло в углу возле камина.

Снейп перестал бубнить под нос навязчивый мотивчик и посмотрел на старика.

— Учебный год еще не начался, а ты уже выглядишь как озверевший василиск.

Аргус, давай я сварю тебе магического Новопасситу? Не хочется опять собирать тебя по кусочкам из-за того, что кто-то залез к тебе в кладовку со швабрами и метлами и зачаровал их на летучесть.

— Кто-то, кто-то... да знаю я, кто это был, да что толку-то? Ты ж не думаешь, что Дамблдор накажет хулиганов, коль скоро он их за такие якобы продвинутые чары хлопает по плечам и угощает своими тошнотворными лимонными дольками?

— Ну, близнецы Уизли умеют втереться в доверие, этого у них не отнять. К тому же они гриффиндорцы, а ты сам знаешь...

— Знаю, знаю. Еще со школьных времен изучил. Вот ведь какая странная штука, Северус. Каждый директор защищает свой родной факультет, это нормально, но чтобы с таким рвением! Это мне не понятно. Ведь такое попустительство внушает им уверенность в собственной безнаказанности. И что вырастет из этих детей? Зачем он вбивает им в головы, что за такие проделки им ничего не будет?

— Спроси что полегче. Уж мне-то такого не надо говорить — на своем примере тысячу раз убеждался, пока в школе учился. Кстати, ты все же скажи, что случилось, может, помогу?

— Да вот что! Завтра школяры понаедут! И опять понавезут фамилиаров, которых запрещено держать в школе! И что, будут потом опять жаловаться, что моя миссис Норрис сожрала их крыс! А разве непонятно сказано в письме, что разрешено взять в школу только кошку, жабу или сову, потому что только между этими тремя видами существует нейтралитет и баланс. Кошке не нужны жабы в виде добычи, с совой ей не справиться, ну а жабе так и вовсе безразличны и те и другие. А представь, кроме крыс еще и тарантулов везут! Ведь один такой в прошлом году разгуливал по коридорам и цапнул мою красавицу! Как она мучилась, пока ты ей настойку из безоара не приготовил! И что было этому мерзавцу Джордану? Да абсолютно ни-че-го!

— М-да, ты прав, конечно. Вот смотри, яркий пример — до Дамблдора школой руководил Диппет, в его правление исключили нашего лесничего Хагрида. Тот, говорят, тайно держал у себя под кроватью акромантула. Это очень опасная тварь, портреты рассказывают, вырос тот до огромных размеров и однажды умертвил школьницу. И все молчали про то, что Хагрид притащил такое в школу. Тогда Хагриду повезло, его просто исключили и сломали палочку. Видимо, наш Альбус ждет, пока тарантул Ли Джордана подрастет до исключительных размеров, и уж после какого-нибудь несчастного случая турнет нашего удалого комментатора. Хотя, впрочем, если он не исключил Люпина с Блэком... хм, тогда и говорить не о чем.

— Ну вот, я и говорю, что-то надо делать! Я не хочу отвечать за любимых этими остолопами крыс, за которыми они совсем не присматривают, а потом мне приходится выплачивать стоимость пропавших тварей их родителям, и не желаю, чтобы этот придурошный тарантул подрос и сожрал мою кошечку вместе с усами и шерсткой. Я ведь тогда не сдержусь, прибью мальчишку и здравствуй Азкабан, — и завхоз утер скупую слезу, выступившую от ужаса перед таким мрачным будущим.

— Делать, делать, что же нам сделать, — Снейп водил тонким пальцем по губам, закатив глаза к потолку — он так думал. — А давай-ка я попрошу Джимси, это мой друг-домовик, проверить вместе с тобой багаж школяров. Незаконно провезенных на территорию школы фамилиаров пусть доставят к тебе, а я уже буду разбираться с ними. Думаю, тех, кто стоит приличных денег, мы отправим с письмом-предупреждением домой, а дешевых — пустим на ингредиенты. Пусть ученики думают, что их животные сбежали. Никто ничего не докажет — пусть лучше запирают свои клетки. А тех, кто будет возмущаться и горлопанить — я вообще законфундю. И не вспомнят, что за фамильяров покупали.

— А разве можно применять на учениках Конфундус? — подозрительно спросил Филч, дергая носом, подобно своей кошке.

— Ну, легкая форма разрешена, дабы ученики забыли какие-либо моральные травмы, вроде безответной влюбленности или моей придирчивости и предвзятости. Минерва его часто использует, — беззаботно уверил завхоза надышавшийся умиротворением Снейп, разливая по флаконам готовый бальзам.

* * *

На следующий вечер, когда студенты и первогодки вовсю пировали в Большом зале, Филч дожидался Снейпа в своей каморке с добычей. Потирая руки, он плотоядно поглядывал на трех крыс, сидящих кучкой в кривоватой, но прочной стальной клетке, с праведным гневом и отвращением рассматривал помещенного в аквариум огромного, размером с миссис Норрис, тарантула, который угрожающе шевелил длинными волосатыми лапами и пристально наблюдал за Филчем в ответ восемью круглыми глазами, тыкал указкой в связанную, взвывающую периодически утробным голосом крокозябру, притащенную каким-то умником, и неприязненно косился на шебуршащего чем-то в углу толстого ежика. Еще был очень редкий и неприлично дорогой рунескоп, но его Снейп самолично отобрал у первоклашки-слизеринца, своего крестника, и уже отправил по каминной сети в Малфой-мэнор.

Дверь распахнулась, и в кабинет влетел Снейп, раздраженный и пышущий злобой.

— Проклятое распределение! А, ты уже тут? Ну и, это вся добыча?

— Ага, ну вот ежик хаффлпафский, животина им под стать, крокозябра — отнял у рейвенкловца, тот потребовал поклясться, что его любимца отправят домой, а вот эти твари убогие — гриффиндорские! И почему они так любят крыс, не понимаю...

— Что тут странного, крысы самые дешевые. Спорю, одна из них принадлежит семейству Уизли.

— Да, вот эта, которая самая толстая и с поврежденной левой лапой, она и есть! Она все время дрыхнет! Даже не проснулась.

— Ну, приличная жаба стоит в три раза дороже, притом, жабы существа сугубо магические, сам знаешь, даже маглы считают, что от них бородавки появляются, а эти никчемные существа только на корм кошкам и годятся. — Снейп передернулся, — ненавижу крыс! Одна такая мне в школе изрядно пакостила, пока я с нее чуть шкуру не снял. Ну что, займемся делом?

— Так, крокозябру и ежа отправлю по каминной сети, адреса ты взял?

— Тарантула пущу на ингредиенты, мне как раз нужен их яд и глаза, остальное на корм кальмару. А крыс можешь скормить своей любимице, — равнодушно махнул в сторону клетки Снейп. — Я наложу на них долговременные Сонные Чары, чтобы не удрали ненароком.

— Я все же волнуюсь, а что, если эти назойливые дети пожалуются директору?

— Ну и что? В школьных правилах черным по белому указано, каких животных можно привозить в школу. Так что пожаловаться не посмеют, особенно этот Ли Джордан. Он уже неоднократно нарушал дисциплину, не думаю, что у него хватит наглости... а впрочем, я о нем позабочусь, ты не волнуйся, у меня как раз завтра сдвоенные зелья Гриффиндор-Слизерин, тьфу.

Филч благодарно кивнул зельевару, взял клетку с кошачьей едой и направился к двери. Миссис Норрис радостно бежала впереди, гордо задрав хвост. Она была прирожденной охотницей и обожала крыс.

Любителям святой Лили читать не рекомендуется.

Это просто очередное АУ автора.

Середина лета. Июль в Европе выдался как нельзя жаркий, так что огромное количество народа спасалось от изнуряющего зноя на островах. Тенерифе, Майорка, Канары... Ах да, еще были замечательные Балеарские и Ибица, но Снейпу очень нравился один небольшой островок на Канарском архипелаге.

Прошло уже больше десяти лет, как он скрылся из Британии, где его все считали мертвым, долгое время у него не было желания где-то осесть. Все время казалось, что кто-нибудь в толпе узнает и окликнет. Или это была его привычная шпионская паранойя... Он решительно не желал ни узнавания, ни бесед и задушевных разговоров, ни возвращения на опостылевшую родину-мачеху.

Однако оказалось, что не больно-то магической Британии и нужен сомнительный герой-шпион. Его предпочли забыть, хотя первое время общественность будоражили статейки и книжонки неугомонной Риты Скиттер, падкой до сенсаций, а ничто так не действует на людей, как темный демон, невесть каким образом оказавшийся на Светлой стороне. Оказалось, его могила попеременно, то утопала в цветах, то оказывалась разоренной ненавистниками, так и не поверившими в его причастность к стороне Дамблдора. Он также порадовался, что в старом доме в Тупике Прядильщика не осталось ничего ценного — его подожгли через неделю после публикации книги Риты «Как легко и просто стать великомучеником». А все Поттер, не умеющий держать язык за зубами! Так что останься он в Британии, его жизнь была бы крайне насыщенной и интересной, вот только Северусу хотелось покоя, покоя и еще раз покоя.

И он его нашел.

Так же, как нашел и семью.

Он встретил свою половинку на курортных островах Испании и ни разу не пожалел, что она не похожа на его несчастную первую любовь. Мерседес была черноглаза и черноволоса — очень похожа на него. Пословица «Муж и жена — одна сатана» как нельзя подходила им. Скорее всего, в Хогвартсе их так бы и прозвали. И у них уже была дочь четырех лет, которую Мерседес, вот ведь ирония судьбы, хотела было назвать Лили Бланка*. Снейп ни на секунду не поддался на уговоры и настоял на своем, и ребенка назвали Нив** — за чудесную белоснежную кожу. Северус не хотел ничего из прошлого: ни имен, ни названий и прозвищ, ни рыжих волос и зеленых глаз. Только белое и черное — две важнейшие категории его жизни, с которыми все легко и просто. И так оно и было.

Но, говорят, как ни убегай от прошлого, оно тебя догонит. Правда, встречи с ним могут быть разными, и случайное столкновение с человеком из детства не всегда бывает радостным.

Однако оно может быть весьма полезным и познавательным в плане рассеивания старых иллюзий и заблуждений.

Как-то жарким днем, придя на небольшой пляж в уютной бухте, где они с дочерью обычно купались, он услышал за спиной веселый смех.

Оглянувшись, Северус наткнулся взглядом на немолодую блондинку, пытавшуюся накинуть полотенце на мальчика лет семи, тоже белобрысого, с бледно-голубыми глазами, который яростно сопротивлялся. В конце концов, тот сбежал к лотку с мороженым и прохладительными напитками, стоявшему неподалеку, и женщина подняла глаза.

Это была сестра Лили, Петунья. Постаревшая, все такая же худая, но выражение лица довольное и счастливое. Она разительно отличалась от той девочки, которая постоянно сопровождала повсюду младшую сестру и от вечно недовольной женщины, третировавшей юного Поттера, которую он видел в воспоминаниях гриффиндорского остолопа на уроках Окклюменции.

Странно, но она узнала его моментально, несмотря на его непривычный вид: тонкие серые капри, легкая рубашка с тропическим рисунком и плетеные сандалии (где вы, где вы, черные летящие мантии!), волосы зачесаны назад и собраны в высокий хвост — самая приемлемая прическа в знойный день. Северус так и не смог остричь волосы — с короткой стрижкой он чувствовал себя не в своей тарелке — пришлось отрастить заново, но Мерседес, как ни странно, нравились они именно длинными.

Снейп хотел было сделать вид, что не узнает ее и проскочить мимо, однако иррациональное желание разговора заставило его подойти с вежливым приветствием. Они не виделись более тридцати лет, а ему казалось, что он поссорился с Петуньей только вчера. Она ничего не сказала, когда застала их с Лили в своей комнате, держащих в руках письмо из Хогвартса с отказом, только глаза наполнились слезами и губы задрожали. Ни язвительных насмешек, ни криков и угроз рассказать все родителям, только молчание и побледневшее лицо. Северусу было очень стыдно, но Лили потянула его за собой, они обошли стоявшую столбом Петунью и кинулись в сад, где долго и безжалостно смеялись над наивностью глупой маглы, решившей тоже стать волшебницей.

Все это промелькнуло в памяти Северуса, воспоминания больно кольнули сердце.

— Северус.

— Петунья. Какими судьбами?

— Приехала на отдых с внуком. Моя единственная радость! А что за маленькое чудо с тобой?

— Это моя дочь, Петунья. Нив.

— Боже, в твоем возрасте и такая маленькая девчушка! Снейп, а ты не торопился жениться.

— Да все как-то не получалось... — нехотя сказал Северус.

— Надеюсь, это не из-за Лили? — осторожно спросила Петунья.

Северус промолчал, не желая развивать разговор на эту тему.

Петунья тяжело вздохнула.

— Брось, Северус. Только не говори, что ты столько времени вздыхал и страдал по ней.

Только не после того, как она поступила с тобой...

Снейп дернулся.

— Она тебе что-то рассказала?

— Ну, в общих чертах... В основном, возмущалась тем, что ты, вися вниз головой, в грязных трусах, еще и оскорбил ее. Какая наглость с твоей стороны! Ах да, еще и пришел просить прощения, сделав морду кирпичом, прости меня за молодежный сленг, — усмехнулась миссис Дурсль.

Северус не поверил своим ушам.

— Она так и сказала тебе?

— Ну да, она в выражениях не стеснялась. Только напрасно думала, что я ей буду сочувствовать. А потом Лили сказала, что я всегда ей завидовала, и я еще пожалею...

Знаешь, Снейп, я тебя всегда ненавидела, но тогда... мне было жалко тебя.

— Тебе? Жаль меня? — недоверчиво переспросил Северус, устроившийся на соседнем шезлонге.

— Сначала я думала, что во всем виноват ты. Что ты нарассказывал ей баек о волшебниках, и она потеряла голову... Потом-то я поняла, что Лили просто эгоистка, считавшая себя исключительной личностью, а магические способности только усугубили ее манию величия.

Знаешь, она ведь младшая, ее родители любили больше, потому что она родилась недоношенной и слабенькой, у нее в детстве часто бывали проблемы со здоровьем, и поэтому все внимание уделялось ей. Я, как старшая, должна была постоянно быть с ней, присматривать, ухаживать и заботиться. Что я и делала, по мере сил. Но Лили скоро поняла, что запрещать ей никто ничего не может и не должен. А уж от меня ей слышать «не делай этого, не трогай, хватит играть, пора домой, родители будут беспокоиться» было и вовсе невыносимо. Да она практически и не слушалась. Сам ведь видел, еще в первую встречу.

— Я... я подумал, что ты просто вредная грымза. И что не хочешь, чтобы она подружилась со мной, — натянуто признался Снейп.

— А я и не хотела. И, признайся, я была права. Ваше общение, ваша, так называемая дружба, навредили всем: и ей, и тебе, и мне... хотя, она ведь все равно попала бы в Хогвартс, рано или поздно...

Они помолчали, думая каждый о своем.

— Тебе-то как она навредила? Ладно, я согласен, что я пострадал, что Лили, покинув магловский мир, умерла молодой, но ты-то... Ты же была счастлива со своей семьей.

Петунья откинулась на спинку шезлонга и грустно засмеялась.

— Знаешь, Снейп, а я не сержусь на тебя. Ведь если бы не ты, не было бы у меня сейчас этого чуда — моего любимого внука! И Дадли бы не было, а был кто-то иной, незнакомый ребенок, сын... Но я рада, что именно они у меня есть, ведь неизвестно, какими бы были дети от другого мужчины.

Было время, когда я ненавидела тебя смертельно, за то, что ты разрушил мою жизнь...

— Я? — опять изумленно воскликнул Северус. — При чем тут я и твоя семья? Я близко к вам не подходил.

— О, ты не подходил, согласна. Но твои зелья ударили очень сильно. Признаю, ты гениальный зельевар, тут спорить трудно. Ты мастер!

— Да объясни толком — каким боком тут я и мои, как ты выражаешься, зелья? Я не помню, чтобы...

— А я помню! И прекрасно, как будто вчера все случилось! — жестко сказала Петунья.

Хорошо, я вижу, ты действительно не в курсе. Что ж, просвещу тебя о делах давно минувших лет. Видишь ли, глядя на меня, нельзя сказать, что у меня было много поклонников, но помимо Вернона существовал один человек, которого я очень сильно любила. Мой одноклассник, Кларенс Стоун — спокойный, уравновешенный, очень обаятельный и умный парень. Мы начали встречаться весной, и он часто приходил к нам домой. Лили тогда было шестнадцать и она вовсю строили ему глазки. Кларенс относился к ней как к младшей сестре и не обращал внимания на ее ужимки и флирт, что казалось странным, ведь Лили всегда была намного привлекательнее меня. Но он... почему-то любил меня, и Лили это ужасно бесило. Как же, ведь она такая яркая, умная, наделенная исключительными волшебными способностями, в школе за ней ходят толпы поклонников, у нее даже имелся собственный паладин, да-да, это был ты, Снейп, и даже самые богатые и именитые маги добиваются ее внимания, а тут какой-то простак, заучка-экономист и ботаник, обходится с ней как с маленькой девочкой и уделяет все свое внимание ее унылой кляче сестре.

Естественно, ее чувство гордости было смертельно задето и она, не думая долго, решила добиться своего. Она понимала, что по-магловски, хихиканьем и кокетством, ничего не добьется, и применила средство из магического арсенала, догадайся, какое, Снейп.

Северус сидел, как громом пораженный. Он тут же вспомнил, как Лили просила его в конце пятого курса сварить мощное Приворотное, мотивировав это тем, что хочет подшутить над надоедливым Поттером, который вовсю распускал перед ней петушиный хвост. Дескать, чтобы он, наконец, отстал от нее. И он сварил, сварил от души, самое сильное и безотказное зелье, чистейшее, без малейшей примеси, гарантировавшее выпившему муки любви до самой смерти, без вариантов, ведь он был весьма заинтересован в результате. Только вот Поттер как бегал за Эванс, так и продолжал, а потом случилась та мерзкая история, после которой они поссорились навсегда.

— Что, Снейп, вспомнил? — усмехнулась Петунья, внимательно наблюдавшая за сменой выражений на его лице. — Знаешь, ведь ты действительно талант, только твои способности всеми использовались лишь в грязных целях, не так ли? План моей сестренки удался — Кларенс полностью переключился на нее, и она торжествовала, празднуя свою победу. До моих чувств ей не было никакого дела, она считала, что и эту выходку я ей прощу, как прощала до этого все остальное. Тогда я ушла из дома. Уехала к тете, закончила школу в другом городе, и там же поступила в колледж.

— Что же стало с тем молодым человеком? — спросил Снейп, почернев лицом. Он-то знал, на что способно его Приворотное, которое не разделено ответным чувством. Спросил, хотя точно знал ответ на свой вопрос.

— С Кларенсом? Ну, он быстро надоел Лили, ведь он не был красавцем, не богач, обыкновенный среднестатистический юноша. Она всего лишь хотела доказать всем окружающим и мне в том числе, что перед ней не устоит никто, а каким путем этого добиваться — неважно. Бедняга мучился, когда она выгнала его, и через полгода покончил с собой. Ему просто некуда было деть свои чувства, эмоции и большую, навязанную псевдолюбовь. Умер банально, бросился под автобус.

— А ты? Ты, наверное, проклинала меня? — глухо спросил Снейп, уставившись на лазурную синеву моря. Он не мог смотреть в глаза Петунье.

— Так и было. Я не могла видеть Лили. Не приезжала домой ни разу. Хотя нет, вру. Я побывала у родителей еще раз, через пять лет, привозила Вернона познакомиться. Но Лили и тогда не смогла успокоиться и чуть все не испортила. Ей как раз исполнилось семнадцать, и по магическим законам она имела право колдовать вне школы.

— Только не говори, что она и Вернона приворожила, — не выдержал пораженный в самое сердце вероломством школьной подруги Снейп.

— Нет-нет, она просто устроила маленькую пакость. Ведь Лили не могла не козырнуть своей исключительностью, это было, для нее, во всяком случае, возмутительно, то, что все внимание приковано не к ней, а ко мне. Она превратила бокал Вернона в крысу, прямо у него на глазах. Представь, в каком шоке он был. Как будто ей мало было лягушачьей икры у меня в пудренице и этих гадких скользких слепых червей в моих вещах, — Петунья невесело засмеялась. — Но, к счастью для меня, Вернон не был простачком, и слышал о волшебниках. У него имелись какие-то дальние родственники по этой линии, которые так же, как и Лили, считали маглов созданиями ниже себя. Само собой, он и его родители не горели желанием общаться с высокомерными колдунами. Он просто поставил условие, что мы никогда не будем общаться с моей сестрой, и я согласилась. Согласилась с большой охотой, потому что я видеть ее не могла! Ее самодовольное лицо, ее бесстыжие зеленые глаза, которыми она смотрела на меня, в которых не было ни капли раскаяния за то, что она сделала с Кларенсом, и потом с Верноном... Она писала мне потом, как ни в чем не бывало, но я никогда не отвечала на ее письма. Как ты думаешь, Снейп, могла ли я после этого относиться к ней, к ее семье и ее ребенку как-то иначе, чем относилась всегда? К тому же, после того, как она погибла вместе с мужем, уйдя в магический мир, после того, как мне подкинули ее ребенка и прислали письмо с угрозами от вашего этого... Дамблдора. Ведь мы с мужем не дураки, а Вернон узнал, что причиной смерти Лили стал именно ее ребенок. Дамблдор просто подставил мою семью под удар. В любой момент ко мне в дом могли вломиться черные маги и уничтожить нас всех. Я все годы жила в страхе, боясь за мужа, за своего сына, да за себя, в конце концов! Я не строю из себя героиню, я обычная магла, которая всего лишь хочет покоя! И после всего, что я натерпелась, мне пришлось еще двадцать лет бояться. Ты считаешь, мне все это нужно было?

— Я... Прости меня. Я никогда не предполагал, что Лили так поступит с тобой, — глухо проговорил Снейп, внимательно изучая свои руки.

— Да ладно, сейчас-то понятно, что и тебя использовали по полной, выжав все, что могли, и отбросив за ненадобностью. Но тогда, тогда я была зла на тебя, ненавидела и мечтала, чтобы ты умер в муках, — улыбнулась Петунья. — Просто с возрастом становишься мудрее и понимаешь, что чувствуя вечную ненависть, ты не живешь, а существуешь. Я поняла это, только когда родился мой внук. В тот момент, когда я взяла его на руки, я отбросила всю прежнюю жизнь как старую газету, забыла ее, забыла все, что в ней было плохого, и теперь живу, радуясь тому, что рядом со мной мое сокровище.

— Ты по-прежнему обитаешь в Литл-Уингинге? — спросил Снейп.

— Нет, что ты. После того, как ваши орденцы увезли нас, мы так и не вернулись обратно. Дом был продан нашим поверенным, а сами мы уехали подальше от Британии. Поселились во Франции, в Марселе, там Дадли закончил школу. Он ведь прекрасный боксер, что бы там кто ни говорил. Сейчас у него собственная спортивная школа, куча учеников, прекрасная жена, все, что нужно для жизни. Мы с Верноном живем рядом и воспитываем внука. Я счастлива.

— Я очень рад за тебя, Петунья. Сможешь ли ты простить меня?

— Не переживай, Северус. Ты давно прощен. Я ведь думала, что ты мертв, слышала краем уха, что ты умер как герой, — улыбнулась миссис Дурсль.

— Я на самом деле чуть не умер. Во всяком случае, предпочитаю думать, что тот Снейп, который наделал кучу ошибок, скончался. Вместо него сейчас респектабельный, не имеющий ничего криминального за спиной сеньор Энрике Борхес, — улыбнулся Северус, у которого словно камень упал с души. — И он очень рад, что встретил тебя здесь. Ты расставила последние точки в моем прошлом, и теперь можно закрыть его навсегда. И ты совершенно права — что бы ни было, всегда надо пробовать жить дальше и получать радость от того, что все в порядке, что все, кто тебе дорог, живы и здоровы и есть смысл в твоем существовании. Ну, тогда мир? — и он протянул Петунье руку.

Она, засмеявшись, ударила по ней ладонью.

— Глупо было бы враждовать из-за того, что было давным-давно. Говорят мудрые люди, что все что ни делается, все к лучшему. И посмотри — разве мы не получили самое лучшее, что у нас есть? Я — моего любимого внука, а ты — ненаглядную красавицу дочь. А главное — мы научились прощать и идти дальше. Больше мне ничего и не нужно.

— Да, кому-то требуется для счастья куча золота и весь мир целиком, а кому-то достаточно и одного маленького человечка, — улыбнулся Снейп. — А ты не слышала ничего о своем племяннике?

— Не слышала, и слышать ничего не хочу! Что-то мне подсказывает, что и тебе это абсолютно неинтересно, Снейп. Я хочу жить спокойно и свободно, и меня не волнует судьба этого вашего волшебного мира. В конце концов, он не принес мне лично ничего хорошего.

— Мне тоже, Петунья. Мне тоже, — задумчиво произнес Снейп, прижимая к себе Нив, которая, накупавшись, прибежала к отцу. — Кстати, как зовут твоего внука?

— О, у него самое лучшее имя в мире! Мой маленький, ненаглядный малыш Том...

(в этом месте следовало бы написать, что у Северуса упала челюсть, но так как это не стеб, увы, а драматическая драма, то я изо всех сил промолчу ))).

* — Бланка — белая (исп.)

** — Нив — снег (исп.)

Этакий жЫрный стеб на тему социального расслоения «Что позволено Юпитеру, то не позволено остальному быдлонаселению".

Грустная и печальная недогарридрака.

Политическая сатира (вроде бы... или нет?) Кидание камушками в высшие эшелоны магической власти, ха-ха.

Ахтунг: присутствует нехарактерный для автора мат! Но без него не так выразительно, трагично и патетично! Смиритесь! *возрыдамши*

Министр Магии Гарри Джеймс Поттер сидел, вольготно развалившись, в шикарном красном кожаном кресле, предвкушая вечернюю встречу с молодым любовником (а как жа ж, слеш — это нынче признак хорошего тона, да-да). Крейгу было всего восемнадцать, он обладал роскошной белобрысой кудрявой шевелюрой, тонкой, почти девичьей фигурой, голубыми аки небо глазами и покорным характером — ну а куда деваться, если ты из семьи пораженцев и у тебя больная мать на руках и две сестренки. Отца и братьев давным-давно казнили, еще в послевоенную пору, так что мстить Министру было некому. Хотя... пытались тогда покушаться на него даже доведенные до отчаяния женщины — жены, матери и сестры казненных почти без суда и следствия.

Э, ну так вот. Все в жизни всеми обижаемого, годами эксплуатируемого маленького мальчика изменилось по мановению ока (или мановению руки Мерлина, или Дамблдора, кто его знает). Да, поначалу было трудно, особенно в школе, в гребаном Хогвартсе! Но после войны, закончившейся его блистательной победой над сильнейшим и темнейшим волшебником столетия Волдемортом (*чешет голову и недоумевает* Как так происходит — никогда не могла понять, то бишь, что волшебник наисильнейший, а побеждается прямо на раз-два), жизнь внезапно наладилась. Сначала он поступил в Аврорат, даже зелья не пришлось сдавать — его так зачислили, в знак признательности за освобождение общества от тирании Темного Лорда.

Преподаватели учиться от него сильно не требовали, понимали, что психика у Героя надломлена и злить и выводить его не стоит. А потому, закончил он Академию с красным, гриффиндорским дипломом — ну ни у кого из профессоров рука не поднималась поставить более низкую оценку, нежели «Великолепно», они же не неблагодарные чурбаны, в конце концов. Героев надо хранить и лелеять, а не гонять в хвост и в гриву! Это все знают.

Потом была стажировка в Министерстве, под началом Кингсли, которого, подчиняясь модной нынче цветполиткорректности, дружно выбрали Министром, потом назначение Начальником Аврората. Ну и как водится (опять же, это все знают), оттуда прямая дорога в Министры — все гриффиндорцы, кроме скромника Дамблдора, садились в кресло Министра прямо со стульчика Начальника Аврората — и никак иначе!

Так вот, на тридцать пятом году прекрасной и шикарной жизни Гарри стал Министром.

И планировал улучшать и улучшать жизнь и бытовые условия во вверенной ему стране. Будучи Начальником Аврората он уже много сделал для того, чтобы кто-нибудь наподобие Волдеморта не повторил его достижений, а потому решительно и бескомпромиссно выкосил под корень всех мало-мальски носителей Темных знаний и умений. Но так как он был очень добрым мальчиком и мягким человеком, то не стал применять чудовищный, отвратительный Поцелуй дементора или слишком уж быструю и непростительную Аваду Кедавру. Но ведь все-таки какое-то наглядное назидание должно же быть, чтобы все боялись и не делали запрещенного! Поэтому он просто-напросто запатентовал за собой Снейповскую Сектумсемпру и заменил привычную всем казнь на отрубание преступникам головы оным заклятьем. Так как заклинание не числилось в реестре Темных и Запрещенных, то и казнь была гуманной и допустимой, все просто и гениально. Ведь Гарри Поттер не может пользоваться Темной магией, не правда ли? *поттероманы хором сказали «Правда!»*

Сладкие мечты о предстоящей бурной сексуальной разрядке прервал гул вспыхнувшего камина. В огне нарисовалась голова его дражайшей супруги Джинни Поттер, лицо которой было опухшим и зареванным, а волосы сливались по цвету с языками пламени.

— Гарри! Беда! Несчастье! Ты срочно нужен дома!

— Да что случилось? — недовольно проворчал Министр, в душе оплакивая вечернее свидание — Джинни порой бывала несносна.

— Лили! Она умирает! И если ты сейчас же что-нибудь не сделаешь! Я... я просто уйду к маме насовсем!

«Да хоть сейчас вали к своей жирной мамаше!» — так и подмывало сказать нелюбимой женушке, но мозг краем уха все-таки словил слова о том, что младшенькой балованной дочке нездоровится, и Гарри решительно шагнул в камин, крикнув «Гриммо, 12, дом Гарри Поттера».

Наследство, оставленное Сириусом, было крайне хлопотным и неудобным. Вопреки заверениям Дамблдора, которому на тот момент только и нужен был бесплатный штаб в центре города (ведь цены на аренду недвижимости росли и растут как грибы!), дом так до конца и не принял Поттера, а со смертью Кричера и вовсе распоясался. Удалось привести в порядок только первый и второй этажи, худо-бедно сделать там ремонт и заселиться. Остальные этажи и три уровня подвала так и остались неосвоенными, да семье Поттера и не до того было. А так как дом принадлежал темному семейству Блэков, то и секреты он раскрывать посторонним не собирался. До поры до времени.

Выскочив из камина в безвкусной, красно-золотой гостиной, которой Джинни очень гордилась, Гарри едва устоял на ногах — каминный транспорт он так и не освоил, и постоянно спотыкался и запинался о каминные решетки, коврики и подставки для кочерги, щипцов и прочих топливных аксессуаров.

Сверху доносился истошный рев, нудный бубнеж с элементами латыни и крики. Гарри ломанулся по лестнице на второй этаж, в спальню дочери.

Джинни уже вызвала семейного колдомедика Брауна, дедушку Лаванды Браун, которого недолюбливала Гермиона Уизли (догадайтесь, почему!). Но врачом он был от Мерлина, или от Асклепия, к тому же, он лечил всех Министров, и хороших и плохих, и передавался как бы по эстафете. Так что хочешь, не хочешь, пришлось брать, что дают (а давали настоятельно большую семью Гарри Поттера).

Лили лежала на огромной розовой девчачьей кровати. Гарри только взглянул на дочь, а его уже замутило: под пышным одеялом смутно виднелся отвратительный скелет десятилетнего ребенка. Джинни рядом монотонно выла, закусив кулак.

— Что случилось? Что с ней? — закричал Министр, полой мантии пытаясь протереть закиданные золой очечки.

— Насколько я понял, это Темное проклятие, господин Министр, — вежливо и спокойно произнес мистер Браун. — Девочка прикоснулась к какому-то темному артефакту, и он мгновенно высосал из нее почти всю жизненную энергию. Она была с подружками, их постигла та же участь, но я отправил девочек в святой Мунго. Правда, это бесполезно, через несколько часов все трое должны скончаться, ведь я не знаю, как провести обратный процесс, я отнюдь не специалист в Темных искусствах, — печально изрек седой колдомедик. — А последнего мастера ТИ казнили еще десять лет назад. Так что боюсь, ситуация безнадежная...

Гарри схватил его за грудки и потряс в отчаянии.

— Но должен же быть какой-то выход, не может быть, чтобы не было способа спасти моего ребенка! Придумайте, иначе... иначе...

Перепуганный Браун, у которого была большая семья, и который много чего повидал в своей нелегкой долгой жизни, пролепетал:

— Я слышал о таком способе, но вы не одобрите, сэр! Ведь вы величайший светлый Герой, который никогда не использует Темные искусства! А тут может помочь только жизненная замена.

— Выражайся яснее, что за замена?

— Ну, если бы кто-то отдал свою жизнь, здоровье, молодость и магию вашей дочери... то она бы выздоровела...

— А тот, который отдаст?

— Это же Темный ритуал... Естественно, донор погибнет в муках... Но я никогда такое не предлагаю, это же аморально и противоестественно! Это... этот ритуал ну никак не подходит последователям Света!

— А мне плевать, мне нужна живая и здоровая Лили! Возьму кого-нибудь из заключенных, им все равно. Пусть хоть пользу принесут! — с этими словами Гарри кинулся вниз, к камину, вызывая своего секретаря.

— Энди, мне срочно нужен пожизненно осужденный!

— Но, господин Министр, таких у нас нет. Вы ведь сами приказали всех, кому полагалось пожизненное, казнить, чтобы денег не тратить на их содержание...

— Так что у нас в тюрьмах, дефицит? Нет не одного серьезного правонарушителя? Что за херню ты мне здесь порешь?

— Но я правду говорю! У нас всего лишь пятьдесят человек в Азкабане, и самый большой срок — это три года, за убийство в состоянии аффекта, ну, знаете, мистер Кремсби убил любовника своей молодой жены, — лопотал перепуганный Энди.

— Блядь! Когда надо — всегда так! — Светлый Герой рвал и метал. — А из семей лишенцев никого нет, что ли?

— Ну как... есть Драко Малфой, но вы сказали его не трогать. У него срок через месяц истекает. Его дома семья ждет не дождется!

Гарри, бегавший туда-сюда и по диагонали, притормозил перед камином. Хм... а ведь верно. Он велел Малфоя посадить по ложному обвинению в хранении запрещенных темных артефактов. Ну да сам, хорек, виноват! Кто осмеливается отказывать самому Министру магии и называть его педиком? Есть же культурное название — гей там, или бисексуал! А Малфой как быдло! Тьфу.

И отказал, и назвал, тварь слизеринская! Гарри его посадил, чтобы тот немного подумал и принял верное решение, но гад белобрысый сидел вот уже два года и все молчал. А через месяц его и, правда, должны были выпустить — максимальный срок за оскорбление высшего лица страны заканчивался. Гарри смутно подумал, что надо бы поручить Гермионе написать и внедрить новый закон об увеличении наказания за пошлые выпады и скабрезности в адрес действующего Министра магии.

Стало ясно, что Малфой не сдастся. Не приползет на коленях в его, гаррипоттера, шикарную круглую кровать на левой тайной квартирке. Злость захлестнула, как бывало всегда при воспоминании о гордо поднятой голове, о том, как аристократ не смотрел ему в глаза, равнодушно изучая потолок, как цедил слова сквозь зубы, считая недостойным разговаривать нормально с победителем Волдеморта! Вот теперь поплатится, сучонок недобитый! А ведь Гарри его сначала пожалел, да и долг жизни Нарциссе Малфой надо было отдавать. Ну а сейчас его никто не остановит — как говорится, если не мне, то не достанешься ж ты никому!

— Сейчас же отправь моих людей за Драко Малфоем, — отрывисто приказал Поттер, окончательно принимая решение. Влечение влечением, любовь любовью, долги долгами, а свою плоть и кровь он всегда ставил на первое место. Ему дочь надо спасать, а не заморачиваться какими-то блондинистыми гордецами.

Через час похудевший, закованный в цепи Драко был доставлен в семейное гнездо Блэков. Из Лютного переулка срочно притащили чудом уцелевшего старика Горбина. Поговаривали, что уцелел он лишь потому, что сдавал направо и налево всех, кто обращался к нему, принося на продажу свои фамильные реликвии. Большинство предметов были очень древними и конечно, не все безобидными. А магазинчик старика процветал, несмотря ни на что. Горбин трясся от страха и втягивал бородавчатую плешивую голову в хилые плечи.

Драко посмотрел на него с ненавистью. Тот выдал его, когда Малфой принес на продажу старинную антикварную вазу. В ней просто-напросто любые цветы становились ядовитыми, только и всего. Ан нет, это было признано ужаснейшим Темным колдовством и ему пришлось заплатить огромный штраф, вместо того, чтобы получить деньги за свое же имущество. Пришлось продать обручальное кольцо Астории и платиновый браслет Нарциссы, чтобы худо-бедно прожить несколько месяцев.

Браун, Горбин и Гарри Поттер с дочерью на руках спустились на третий уровень жуткого мрачного подвала. На каменных стенах были густо развешаны отрубленные мумифицированные головы эльфов, гиппогрифов и оборотней. *авторское муа-ха-ха*

В небольшой комнатке стояли два грубых каменных алтаря, соединенные пучком прозрачных стеклянные трубок. На более низкий алтарь положили шкодливого ребенка, который благодаря своему неумному любопытству и способности пролазить в самые потайные места древнего здания, унаследованным от папы, сейчас умирал сам и подверг такой же участи своих двух подруг. Горбин раскрыл дряхлую книгу и что-то завыл на непонятном языке. Драко узнал санскрит. А Поттер не узнал, потому что учил только английский и немножко заклинания на латыни.

С Малфоя содрали ветхие лохмотья и толкнули на высокий помост. Тут же лязгнули цепи, как живые опутавшие его руки и ноги. Гарри жадно уставился на обнаженное белое тело, и вроде как даже у него в глазах появилось какое-то раздумье, но в этот момент Лили задергалась и захрипела, пуская пену и слюни изо рта и он тут же рявкнул, чтобы ритуал начинали не медля.

Зловредный Горбин схватил Драко за руку и полоснул серебряным ножом по запястью. Темная кровь из вены потекла в каменное углубление, а из него по трубкам в округлое углубление, в котором лежала девчонка Поттер. Горбин на последнем (из)дыхании читал заклинания, по стенам комнаты передвигались черные тени, из углов пахнуло могильной сыростью и тленом, по потолку поползли разводы зеленой и синей плесени, которые разрастались с невероятной скоростью. Слышалось змеиное шипение, шакалий вой и уханье совы. Тени заметались быстрее и подступились к алтарям. Драко равнодушно лежал, чувствуя, как из тела уходят тепло, магия и жизнь. Он только подумал, каково будет Астории одной с ребенком и с парализованной Нарциссой на руках. А он ничем не сможет им помочь...

Браун пошатнулся и скорчился в углу, его рвало долго и мучительно.

Гарри, прищурившись, рассматривал происходящее действо. Как по мановению волшебной палочки (*фейспалмит над своим же написанным кощунством*) пергаментная морщинистая кожа Лили наливалась кровью, становилась упругой и румяной, (зеленые) глазные яблоки скрывались в обросших веками глазницах, носик из двух дырок в хряще становился вздернутым и задорным, покрывался веснушками, челюсти обрастали пухлыми губками. Лысая голова проросла копной ярко-рыжих волос. Ребенок поднял руки и проскрипел:

— Мама!

— Лили, дочка! Какое счастье, что ты опять с нами! — засюсюкал с дочерью Министр. Он вдруг испугался, а что, если бы на самом деле он потерял свою родную любимую кровинку! А если бы он был простым обывателем? И ничего не смог бы сделать для спасения своей плоти и крови? Наверное, так у простого населения и происходит — их удел стоять и смотреть, как умирает твое дитя, а ты ничего не можешь поделать, только биться головой об шкаф, аки Добби.

Все-таки не зря он баллотировался в Министры, не зря все эти годы протаптывал путь наверх, как будто чувствовал, знал, что настанет такой момент, когда его привилегии позволят ему сделать самое запрещенное, самое страшное действо. А кто бы на его месте не сделал, а? Кто бы не спас свое дитя?

Гарри посмотрел на Малфоя. С тем произошла обратная метаморфоза — на алтаре лежал наполовину высохший, обтянутый сухой пятнистой кожей остов. На лице жили лишь серебристо-серые глаза.

— В нем еще осталась жизнь и магия. Господин Министр, раз уж он все равно не жилец, может быть, можно спасти тех девочек, подруг вашей доче... — заикнулся было Браун, у которого сердце чуть не останавливалось при виде столь страшного черного ведовства, чародейства и шаманства.

— Что-о-о-о? С ума сошел? Жить надоело? Могу устроить путевку на бесплатный курорт! — прошипел, словно покойная Нагайна, достопочтенный Министр. — Чтобы мое имя на всех углах полоскали? Чтобы меня обвиняли в проведении черномагических ритуалов?

— Но... можно ведь наложить на них Обливейт... — промямлил старик.

— Обливейт Тоталум! — рявкнул Гарри, не заботясь о том, что может выжечь мозги колдомедику. — Бля, благодетели. Да кто они мне такие, чтобы я ради них рисковал своим именем и карьерой! Имя и репутация Министра не должны быть замараны ничем! Обязанность Министра — чтобы его народ был весел, спокоен и счастлив! А привилегии Министра — это его личное дело, это плата за его нелегкий труд! Я Юпитер, в конце концов!

От автора: докажите мне, что так не могло быть и Гаребыникада! *показывает язык*

От автора: признаться, меня сильно коробила сцена, когда профессора все кучей напали на Снейпа, причем первыми, причем такими заклинаниями, что извините, они на Темные смахивали (а может, такими и были) ...

И мне было очень обидно за Флитвика и Стебль, что они настолько глупы и легковерны в отношении Снейпа, которого знали без малого тридцать лет. В общем, я не поверила, что все вокруг кретины и идиоты и написала... драммму

Пичаль.

* * *

Гарри Поттер и Дары Смерти, глава 30 «Северуса Снейпа смещают с должности»

— Вот как? Но здесь вроде бы совсем тихо. — Снегг взглянул ей прямо в глаза. — Минерва, вы видели Гарри Поттера? Если да, то я вынужден настаивать...

Профессор МакГонагалл сделала молниеносный выпад — Гарри никогда бы не поверил, что она способна на такое. Её волшебная палочка рассекла воздух, и мгновение Гарри ожидал, что Снегг сейчас упадёт замертво. Однако его Щитовые чары сработали так стремительно, что МакГонагалл слегка покачнулась. Она направила палочку на факел на стене, и он вылетел из подставки. Гарри, собиравшемуся наслать на Снегга заклятие, пришлось оттащить в сторону Полумну чтобы на неё не упало пламя, тут же превратившееся в огненное кольцо, которое заполонило коридор и полетело на Снегга, точно лассо...

Теперь это был уже не огонь, а огромная чёрная змея, МакГонагалл превратила её в столб дыма, который в мгновение ока сгустился и обернулся роем разящих кинжалов. Снегга спасло от них лишь то, что он укрылся за стоявшими тут же доспехами, и кинжалы со звоном вонзились один за другим в нагрудные латы...

— Минерва! — произнёс визгливый голос.

Обернувшись — и по-прежнему заслоняя Полумну от мечущихся по коридору заклятий, — Гарри увидел профессоров Флитвика и Стебль, бегущих к ним в пижамах, и толстяка Слизнорта, переваливающегося в их кильватере.

— Нет! — взвизгнул Флитвик, поднимая волшебную палочку. — Больше вы в Хогвартсе никого не убьёте!

* * *

Но заклинание Филиуса не вырвалось из палочки, его руку перехватила профессор Стебль.

— Нет, не надо! Мы не будем участвовать в этом, — яростно прошептала она, наклоняясь к маленькому профессору.

— Почему? Помона, мы должны помочь Минерве, ведь Снейп очень сильный маг! — попытался вырваться крошка-полугоблин из крепких рук профессора Гербологии.

— А я тебе говорю — не лезь! Мы не станем наваливаться толпой на одного! Забыл уже кое-кого, а, Филиус? Ни Рейвенкло, ни Хаффлпафф не пачкали себя тем, что вступали в бой кучей на одного! Северус мужчина — он не станет убивать Минерву, ты же видишь, он всего лишь обороняется, хотя мог бы оставить от нее мокрое место одним движением палочки!

— Хорошо, но ты должна будешь мне объяснение, — нехотя отошел в сторону вместе с тащившей его Помоной Флитвик.

— Если бы ты был немного умнее, давно бы заметил кое-что. А я была о тебе лучшего мнения, — насмешливо сказала Стебль. — Вспомни, что Северус носит уже год на воротнике?

— Э-э-э-э... Какой-то... цветок, вроде, — предположил профессор Чар. — Я только сейчас близко разглядел.

— Так ты плохо видишь! И стесняешься очки носить, горе ты мое лукотрусовое? А я-то думаю, что ты так к нему враждебно... У него не просто цветок, это хрустальная селения*.

— Мерлин великий! — маленький профессор неверяще покачал головой. — Но ведь это значит... Он на нашей стороне?

— Вот-то и оно! — торжествующе улыбнулась Стебль. — Но куда уж нашей воинствующей амазонке разбираться, какие-такие цветочки и в честь чего носит на воротничке директор Снейп! Ненависть ей глаза затмила, ведь Северус убил Дамблдора...

В этот момент Снейп, обороняясь от шквала убийственных заклятий, которыми осыпала его разъяренная МакГонагалл, выпрыгнул в окно рейвенкловской башни.

— Ох, слава Мерлину, ему удалось сбежать! — Стебль схватилась за сердце.

— Ка-а-а-к! Он же разобьется! — Флитвик порывался подбежать к выбитому витражному окну, дабы убедиться своими глазами.

— Да что ты как маленький, Фили! Волшебник не может разбиться, если аппарирует в воздухе!

— Ох, у меня со всей этой свистопляской все из головы вылетело! И Чары Левитации всегда можно же применить! — Флитвик стукнул себя по лбу сухим кулачком.

МакГонагалл, кипя от злобы, неистовой фурией подлетела к ним. Слизнорт беспомощно махал руками, стоя у статуи рыцаря, распахнувшийся бархатный халат являл всем участникам сцены огромный колышущийся живот. У соседней стены, снимая мантию-невидимку, проявлялся Гарри Поттер, за его спиной притулилась Полумна Лавгуд.

— Уважаемые коллеги! Почему я сражалась с господином директором одна? Это что, бойкот мне? — выкрикнула Макганагалл, яростно размахивая палочкой.

Флитвик боязливо съежился, когда искры из кончика попали ему на мантию, но Стебль стояла как скала и не пошевелилась.

— Минерва, это было не сражение, при всем моем уважении. Вам-то ничего не угрожало, потому что Северус только защищался. А вот с вашей стороны это было нападение. Причем, вы применяли отнюдь не безобидные заклинания, я насчитала целых три, за которые, применяй их при свидетелях, вы огребли бы полгода тюремного заключения в Азкабане. Это Трансфигурация с целью убийства. Хорошо еще, Непростительными не стали кидаться, — насмешливо заключила Стебль.

— Я выступила против врага! Снейп — подлый предатель и убийца, он поднял руку на самого Альбуса Дамблдора! Он привел в школу этих палачей-садистов, он... он...

— Что — он? Он покалечил или убил хоть одного из учеников? Все студенты факультетов в целости и сохранности, те же, кого хотели наказать и наказали — все были пойманы на месте преступления. И ничего страшного им не сделали — всего лишь отправляли на отработку к Хагриду! Да такое наказание вы сами лично к первоклашкам применяете! Или вы считаете, Минерва, что если в стране военное положение, то надо поощрять детей на совершение опрометчивых бунтарских поступков? Кому же от этого будет хуже? Только самим детям! Не забывайте, в школе полно Пожирателей, приставленных для порядка, а именно они настоящие убийцы и садисты, а не Северус! Ваши гриффиндорцы весь год дергали тигра за усы, и подстрекали остальные факультеты! А, между прочим, мы отвечаем за вверенных нам детей!

— Но он... А как же мой Невилл? Он до сих пор весь в синяках!

— Но Северуса тогда не было в школе, что он мог сделать? А Лонгботтома поймали прямо за руку, когда он писал лозунги на стенах. Вы считаете, Кэрроу могли бы такое стерпеть? Cчастье еще, что не убили! И вообще, Минерва, вы слепая? Вы не видели, что носит на мантии под Скрывающими чарами Северус? Хотя о чем это я... Вы никогда не интересовались Высшей Гербологией. Ею вообще мало кто интересуется, но все-таки, для профессора такого уровня, каким являетесь вы, не мешало бы побольше читать! Вот Флитвик сразу все понял, просто он плохо видит, вот и не разглядел... А ведь цветок могли видеть только мы — вы, я и Филиус...

* Хрустальная селения — очень редкий цветок-индикатор, показатель чистоты помыслов и верности.

POV профессора Стебль

... Учебный год начался как всегда. Молодая Помона едва-едва успела заскочить в свои апартаменты и переодеться в праздничную мантию. Руки отскрести до идеальной чистоты не получилось — они постоянно были в заусенцах, царапинах и цыпках — многие редкие растения требовали тепла человеческих рук, прямой магии из тела, а не из палочки. Вот и приходилось днями, а иногда и ночами пропадать в теплицах, рыхля, пересаживая, вырывая сорняки и поливая нежные создания. Зато они потом щедро вознаграждали чудесными цветами, и даже экзотическими плодами и ягодами. Помона очень любила свою работу — с самого детства ей нравилось работать в отцовских теплицах, где выращивались ингредиенты для зелий.

Распределение проходило как обычно. За восемь лет работы она уже насмотрелась на робких детишек, которые, освоившись в школе, становились буйными оторвами и хулиганами. Так и тут — сразу было видно, что, к примеру, вон та четверка сопляков, попавшая всем скопом на Гриффиндор, доставит немало хлопот преподавателям.

А вот еще один, распределенный на Слизерин... Хотя не похож совершенно на лощеных ухоженных аристократов. Совсем худой и заморенный, бледный чуть ли не до синевы, длинные черные волосы до плеч... последний в роду, что ли? Типичный ботаник. Стебль засмеялась — ботаника была ее любимейшим предметом в начальной школе. Они жили в магловском городке, и она ходила до поступления в Хогвартс в обычную общеобразовательную школу.

Недели текли за неделями. Занятия проходили как обычно. Помона выделила несколько человек с первого курса, которые очень интересовались ее предметам, и исподволь приглядывалась к малышам. Тот худенький мальчик-слизеринец оказался в их числе. Он довольно бережно обращался с растениями, даже с самыми капризными и опасными. Искусно подрезал побеги, отщипывал почки, срывал нежные соцветия, и все это быстро, аккуратно, как будто опытный садовод.

Сегодня занятия у Слизерина и Гриффиндора были последними. На уроке Помоне пришлось снять немалое количество баллов с молодых грифов за то, что они разбросали драконий навоз и разбили пару горшков. Так что ничего странного, что им пришлось еще и убрать за собой, причем руками. Во время уборки они возмущенно сопели, и тихо переговаривались между собой, бурно жестикулируя. Стебль не прислушивалась, но до нее долетали слова «Нюниус», « пожалеет, что вообще живет» и «подкараулим после отработки, чтоб ее Мерлин задрал!».

Она так и не поняла — кого желали задрать Мерлином — ее саму или отработку. Поэтому, недолго думая, выставила четверку хулиганов вон и закрыла двери в оранжерею. Те кучкой нехотя поползли в замок, но потом остановились в отдалении, словно поджидая кого-то.

Помона несколько минут наблюдала за ними, потом махнула рукой и пошла в подсобку. В зарослях тентакулы послышался какой-то шорох. Она остановилась возле трех огромных кадок с болотной землей, в которой произрастали эти жутковатые растения, и вытащила палочку.

Из-за большого коричневого горшка высунулась нога в старом потрепанном ботинке. Помона осторожно усыпила хищников и заглянула в крохотный закуток, образованный горшком и стеной. Там, свернувшись в грустный комочек, сидел тот мальчик, Северус, кажется, так его звали. Рядом с ним валялась потертая сумка с учебниками.

— Что ты тут делаешь? — спросила профессор Гербологии.

— Жду.

— Чего же?

— Когда этим кретинам надоест меня караулить, и они уйдут, — сказал странный мальчик.

— Так это они тебя подстерегают?

— Ну да. Я не пошел в замок, потому что они и там достанут. А тут, если что, вы есть, и они не посмеют ворваться и наделать тут дел. Накажут же.

— А ваш декан? Он что, не следит за вами? Можно же ему пожаловаться, что тебя обижают!

— Ему все равно. Он заступается только за богатых. А с меня нечего взять. Я ведь ему ничего не дарю, с чего? — пожал плечами маленький Снейп.

— Ну и дела! А я думала, что декан факультета должен одинаково относиться ко всем своим ученикам, — Помона протянула мальчишке руку, помогая подняться.

— Это у вас на факультете так. Тут же все небогатые и незнатные, больших различий нет, не то, что у нас, — по-взрослому определил мальчик, поднимая сумку. — Я даже не прочь был бы распределиться на Рейвенкло, вроде профессор Флитвик тоже заботится о своих учениках...

— Почему ж ты на Слизерин попал? — спросила Стебль.

— Мама там училась. Она хотела, чтобы меня непременно туда распределили.

— Да уж. Понятно. Мы часто идем туда, куда желают наши родители, это правда. Мои тоже хотели, чтобы я пошла на Хаффлпафф, потому что у нас все там учились, и не жалеют.

— Но ведь над хаффлами все смеются? — улыбнулся Снейп. — Я не люблю, когда надо мной насмехаются, могу и сдачи дать.

— А, ну тогда понятно, почему тебя все время подстерегают эти четверо!

— Ну да, они крутые, то есть Поттер с Блэком крутые, а эти двое, так. Прихвостни их. Думают, что на Слизерине учатся все сплошь Черные маги. А сам Блэк-то кто? Это ж самая знаменитая Темная семья в магБритании. Нам, Принцам, до них далеко. Мы всего-навсего древнейшая и знаменитая династия зельеваров, — он явно подражал чьим-то словам.

— Любишь Зелья? — спросила Помона. — Теперь мне понятно, откуда такое умение обращаться с растениями. Ты потенциальный зельевар, а у них у всех к Гербологии талант, а как же иначе!

Они дошли до подсобки и Стебль, вызвав домовика, попросила его принести им чаю с бутербродами — она нечасто выбиралась в Большой Зал на обеды и ужины — предпочитала время на ходьбу до замка и обратно тратить с большей пользой.

— Ты совсем худой, Северус. Ешь побольше, если что — попросим у Милли еще сэндвичей.

— Спасибо, профессор Стебль. Можно мне позаниматься у вас до отбоя? У меня все необходимое с собой.

— Конечно, занимайся. Я тоже поработаю, мне как раз надо пересадить кое-что. Очень редкое и ценное растение. Смотри — хрустальная селения! — похвасталась Помона, которая была в диком восторге от своего самого дорогого питомца. Деньги на его покупку она копила целых три года, отказывая себе во многом. Дирекция, к сожалению, выделяла средства только на дешевые и распространенные растения, поэтому часть ей пришлось собирать в Запретном Лесу, часть — прислали родители, и еще кое-что купить на собственные средства. Никого особо не волновало, что и как растет в теплицах и оранжереях, хотя Слагхорн частенько прибегал за растительными ингредиентами как к себе в огород.

— Я знаю. Мама рассказывала о ней. Она применяется в очень сложном зелье — Напитке Истинной сущности. Его вот уже три столетия не варят — не хотят разочароваться в спутнике или спутнице. А сам цветок показывает, можно верить человеку или нет.

— Какой ты молодец! Так коротко и емко описал ее! — похвалила Помона. — Да, еще, если человек истинно предан чему-то, то селения дарит ему отросток. Распустившийся четвертый по счету цветок можно носить на лацкане или воротнике под чарами невидимости. Он дает понять, что хозяину можно верить безоговорочно, как бы он себя ни вел на самом деле. Универсальный индикатор человечности. Он не увянет до тех пор, пока не почувствует фальшь или предательство. Но об этом вообще мало кто знает, — вздохнула профессор, — так печально, что в наши дни гербологией увлекаются единицы... Все почему-то стремятся в квиддич, в Аврорат... туда, где геройские профессии. И никто не думает ни о том, чтобы стать колдомедиком, иди гербологом, или тем же зельеваром...

— А я люблю зельеварение, — похвалился Снейп, бережно взяв в руки горшочек с селенией.

Внезапно растеньице засветилось жемчужным светом и прямо на глазах выкинуло новый побег с бутоном.

Помона ахнула и восторженно заплясала на месте.

— Северус, она дарит тебе свое дитя! Мерлин, я первый раз такое вижу вообще! Спасибо тебе, это просто сенсация в гербологии! Это статья для научного журнала! Сегодня же вечером напишу! Ты теперь должен сам посадить ее и ухаживать за ней. А уж если она зацветет, и не один раз... Тогда ты точно прославишься!

— Я сам не ожидал, — ребенок поднял на женщину сияющие черные глазенки. — Только я понять не могу — почему она мне подарила детку, а не вам? Я ведь ничего не сделал...

— Значит, сделаешь! У тебя все в будущем, Северус! Ты станешь знаменитым на весь мир зельеваром, придумаешь и сваришь такие зелья, которые будут ставить на ноги смертельно больных, ведь селения не дарит отростка корыстным, черствым мерзавцам, для которых одна цель — нажива. Ты будешь добрым, справедливым, самоотверженным, храбрым человеком! Я верю, что так и будет — сама селения подтвердила твое блестящее будущее!

Конец POV

— Что ж, селения не ошиблась... Северус и впрямь спасал нас всех, рискуя собой ежечасно. А все думали про него только гадости, — грустно произнесла Помона, вытирая безостановочно катящиеся слезы. Флитвик тоже не смог сдержаться, он вообще был очень сентиментален и добр, Минерва же стояла, как будто проглотила меч Гриффиндора, нервно комкая платок в кулаке. Она вспомнила, как не хотела слушать Помону, когда та говорила ей о том, что Снейп не тот, за кого себя выдает, и по-прежнему их коллега...

* * *

Когда все закончилось, Милли по просьбе Помоны отыскала Снейпа.

Сейчас он, переодетый в свою лучшую черную мантию, лежал в директорском кабинете, и изуродованная шея была закрыта целым ворохом прозрачных, светящихся жемчужно-белым светом, полностью раскрытых хрустальных соцветий...

Аааыыыааа... *автор сам зарыдал* Ведь автор никогда-никогда не убивал Снейпа, а тут... Ну, нужно так для сюжету, нужно... *выжимает платог*

Когда нечего терять, кроме...

(драма, тонкий расчет, облом. Снейп не стал шпионом)

— Да, Северус, к сожалению, она умерла.

— Но вы же обещали! Вы поклялись, что спасете ее, их всех!

— Они доверились не тому человеку, впрочем, как и ты, не правда ли, Северус?

Молодой человек, скрючившись в кресле, глухо завывал, оплакивая смерть единственной подруги.

— Но у нее остался сын, у которого такие же глаза, зеленые, как...

— Перестаньте, Дамблдор! Умерла...

— Северус, ты обязан поклясться, что станешь оберегать юного Поттера.

— Но... я не смогу! Это же его сын! А он не уберег ее... Лучше бы я умер вместо нее!

— И какая бы от этого была польза? Раз уж так случилось, помоги мне сохранить жизнь ребенку, а сам станешь преподавать в Хогвартсе. Ведь тебе идти некуда, не так ли? Будешь всегда здесь, под рукой, мало ли что... Давай руку, Северус, надо заключить Непреложный Обет, что ты станешь во всем доверять и полагаться на меня.

Дамблдор пытался наложить заклятие, но вялая, как вареная макаронина, бледная, худая ладонь Северуса выскальзывала из его цепких артритных пальцев.

— Э-э-э-э... извините, профессор Дамблдор, но у меня совершенно нет сил, ни магических, ни физических. Вчера я всю ночь варил Бодрящие зелья, а они, как известно, отнимают много магической энергии у зельевара, и мне нужно восстановиться. Разрешите, я отдохну и завтра прибуду в Хогвартс?

— Ну... как-то это... ведь нужно железо ковать, пока горячо! А вдруг ты передумаешь?

— Не передумаю, — устало произнес измученный юноша. — Мне больше не для чего жить, и совершенно нечего терять. Смысла в жизни тоже нет, мне все надоело, ничто не радует без нее. Так что если моя жизнь еще кому-то нужна, я буду работать на вас.

— М-м-м... Ню-ю-ю... ладно, тогда иди, отдохни, но чтоб завтра с утра был у меня в кабинете! Как штык, понял? Слышишь, я тебя буду ждать, и никуда по дороге не сворачивай! Прямиком ко мне!

— Да-да, я все понял! Разрешите воспользоваться вашим камином, а то сил нет идти до зоны аппарации.

— Пользуйся, мой мальчик, конечно!

Довольный Дамблдор, уверенный, что юноша никуда не денется от горя, чувства вины и своей совести, пожирающих его изнутри, мысленно потирал ручки, благодаря Мерлина за такой подарок судьбы: личный зельевар с отсроченной функцией шпиона-разведчика и супернянька в одном флаконе — о таком подарке только мечтать можно было! Потому что только человек, не имеющий ничего за душой — ни материальных, благ, ни духовных радостей мог подписаться на такое предложение.

Снейп, пошатываясь, поднялся и, подойдя к камину, зачерпнул горсточку Летучего пороха и кинул в огонь со словами:

— Малфой-мэнор!

Дамблдор запоздало взвыл и кинулся за ним, пытаясь схватить за край мантии, но Северус уже унесло по указанному адресу, а директора стукнуло по лбу закрытой каминной заслонкой — Малфой-мэнор был открыт только для молодого зельевара.

Внимательно наблюдавший за сим действом Фоукс насмешливо закудахтал. Директор бухнулся на колени и с горя подергал себя за бороду — Малфой был близким другом Снейпа и вполне мог отговорить того посвящать свою жизнь и тело карьере двойного шпиона. Он-то думал, зельевар отправится отсыпаться к себе, в дряхлый сырой домишко, в Тупик Прядильщиков в Галифаксе...

Эх, теперь только и остается, что дожидаться рассвета! Авось Снейп и сдержит свое слово и придет.

* * *

— Сев, заканчивай стенать и рыдать, сколько можно! Со смертью одной грязнокровки жизнь не кончается! Ну, погорюешь годик, самое много два, а потом станешь обращать внимание на проходящих красоток! Ну что ты, не мужчина, что ли, в конце-то концов!

— Не-е-е-е-т, Люци, ты не понимаешь! — изрядно пьяный Снейп, наклюкавшийся элитного коньяку из Малфоевских винокурен, помахал длинным пальцем у Люциуса перед породистым носом. — Эванс — любовь всей моей жизни! Я посвящу всю свою жизнь преданному служению и искуплению своей вины перед ней! А, да, еще мне придется охранять Поттеровское отродье! Это условие Дамблдора! Хоть я и ненавижу саму фамилию Поттер! Но я... ик!.. пойду на это, потому что я обещал!Я дал ему слово! И я его... ик!.. сдержу!

Люциус встревожено-задумчиво взирал на опьяневшего друга. «А ведь он это вполне серьезно!» — подумалось ему. Его друг собирается загубить жизнь и карьеру, заперев себя добровольно в Хогвартсе. Люциус не думал, что Снейп избежал бы тюремного заключения, потому что у него не было козырей в свое оправдание. Ни богатства, ни влиятельных знакомых и связей. В отличие от него. Конечно, он не собирался оставлять друга на произвол судьбы, но тот ведь сам не желает спасения и свободной жизни, а добровольно лезет в открытую клетку!

Люциус не был дураком и прекрасно видел зельедельческий потенциал своего младшего друга. Они вдвоем могли бы далеко пойти, тем более, Лорда, который постоянно теребил их всех и не давал заняться личными делами, уже нет. От Азкабана он спокойно отмажется, но ему нужен рядом Северус — как друг и деловой партнер. Поэтому придется пожертвовать толикой семейной реликвии — редчайшим зельем Равнодушия. Оно заставляет навсегда забыть про привязанность к объекту непомерного горя. Достаточно двух капель, и Снейпу будет все равно, что где-то когда-то погибла какая-то Эванс. Люциус не даст Севу замуровать себя в этом проклятом замке!

— Лью..ци! Налей еще! А потом я пойду спать! Мне еще восстанавливать магический потенциал! Завтра меня с утра ждет Хогвартс, и прощай навсегда Малфой-мэнор, мне было хорошо в твоих стенах! Люциус, я тебя люблю! — бормотал пьяненький Снейп.

— Ага, я тебя тоже люблю, Сев! — уверил Малфой, открыто капая в бокал Северусу две капли изумрудно-зеленого светящегося зелья. — Пей, пей! А потом спатеньки!

— Люци, ты настоящий друг! И ты, и Нарси, и Драко я обожаю, моего маленького крестника! Он такой ма-а-ленький... ик! Такой беленький и пушистенький, как... как хоречек! Пью за вас и ваше благополучие! — Снейп залпом выдул полфужера коньяка и через минуту вырубился.

— Да, я тебе тоже люблю, Северус! А твое благополучие зависит от меня...

~Oo~

Прошло три года...

Хогвартс оставался знаменитой школой волшебства и чародейства, по-прежнему возглавляемый чутким капитаном — самым величайшим светлым волшебником столетия с кучей почетнейших регалий Альбусом Дамблдором, который никак не мог простить себе столь фатальной промашки и время от времени пытался разыскать канувшего в небытие после той памятной ночи Снейпа.

Но тот как сквозь землю провалился. Попытки разыскать его через Малфоя тоже не увенчались успехом, потому что святое семейство в следующую неделю после рокового Хэллоуина спешно отбыло на воды в Швейцарию, и возвращаться не собиралось, мотивируя столь долгое отсутствие хроническим недомоганием красавицы Нарциссы, которая все не могла оправиться после родов наследника.

Тем временем, на международных рынках появилось множество отличнейших зелий, которые поставлялись с Востока. Чего тут только не было: и Супербыстродействующая сыворотка молодости, сроком действия до шести месяцев; и модифицированное Оборотное, которое позволяло оставаться в чужом теле до суток и по этой причине было строжайше запрещено к продаже, что сделало его, как обычно, популярным до неприличия — каждый счел своим долгом приобрести хотя бы одну дозу, чтобы всласть напакостить недругам; и Эпилятор для волос, после которого растительность не появлялась в течении нескольких месяцев и которое было деликатнее и нежнее, чем грубые Бреющие Чары; и противоДиабетная настойка, которую сам Дамблдор втихаря прикупил на несколько лет вперед — магловские сласти так и остались его слабостью, а поджелудочная не казенная.

В общем, косметические и медицинские зелья шли сплошным потоком, и стоили весьма недешево, предоставляя взамен отличное качество и стопроцентное действие. Узнать же, кто именно является автором и изготовителем чудо-лекарств не представлялось возможным — корпорация-производитель была зарегистрирована на какого-то дубайского шейха, который как-то раз прислал Дамблдору его шпиона в виде скользкой зеленой бородавчатой жабы, которую великий маг и валшепник так и не смог расколдовать, как не смог он снять проклятие с должности профессора по ЗОТС. После культурного и вежливого предупреждения Альбус поуспокоился и сидел смирно, мудро рассудив, что все, что ни делается, все к лучшему... даже если таинственный зельевар и был Снейпом, то кто знает, смог бы он в Хогвартсе изобрести зелье от диабета, которым давно мучился директор, а так проклятый недуг отступил на неопределенное время...

Ну, а когда Северус появится — то можно надавить на его совесть и как знать, может он и вернется к нему, главное-то правильно давить на болевые точки, а в этом Альбус был великий мастак! (играть на нервах...).

По прошествии некоторого времени Дамблдор собрался наведаться в столицу Швейцарии по неотложным делам, а точнее, за крупной партией швейцарского шоколаду. В городе как раз проходил всемирный конгресс зельеваров, на который, впрочем, его пригласить не удосужились, потому как он уже давным-давно не занимался зельеварением, хотя и открыл несколько способов применения драконьей крови, но после того, как он разругался с Николя Фламелем из-за философского камня, мстительный французишка своими окольными путями, протаптываемыми несколько столетий, добился его исключения из Гильдии зельеваров. Поэтому, любопытства ради, пришлось пробираться в зал заседаний, купив входной билет стоимостью в тысячу талеров, которые значительно уменьшили удельный вес предполагаемой покупки шоколада. Но чего не сделаешь ради блага магической Британии! А потраченную сумму можно списать на командировочные расходы директора Хогвартса — пусть попечители платят.

Место ему досталось на последних рядах огромного зала. Смирно сидя под частично изменяющими внешность чарами, Дамблдор заинтересованно озирался по сторонам: помещение было украшено на славу — потолок целиком затянут имитацией редчайшей кожи василиска, на стенах висят пучки лекарственных трав, повсюду летают мини-стенды с образцами новых зелий, предлагающие присутствующим пробники со снадобьями. Самый большой лоток, пользовавшийся огромным спросом, был украшен лейблом того самого дубайского шейха — волшебная поварешка, обвитая зеленой змеей, на голове у змеи изображена серебряная корона.

Мимо Альбуса, торопливо запихивавшего в карманы мантии нахапанные пробники с лекарствами, прошли, переговариваясь, два волшебника. Что-то смутно знакомое было в них...

Первый, пафосный блондин с длинными, почти до пояса, сияющими аки лунный свет волосами, одетый в изумрудно-зеленую мантию, усыпанную мелкими бриллиантами, с великолепной, инкрустированной серебром тростью, второй был скромно облачен в черное, но материал мантии редчайший — шелк ночных акромантулов, метр которого стоил немыслимых денег. Густые волосы закрывали лицо, но неповторимый нос выдавал волшебника — это был нос Снейпа! Дамблдор задушено взвыв, попытался дернуться с места, но сидящие вокруг соседи недовольно зашипели, угрожая палочками, скипетрами, посохами и дубинками — на сцену вышел Председатель Гильдии и начал приветственную речь. Опоздавшие маги не спеша прошествовали к сцене и уселись в первом ряду, на самых что ни на есть ВИП-местах.

Всю конференцию Дамблдор нетерпеливо ерзал, стараясь не выпустить из виду черную макушку, и по окончании мероприятия, вспомнив молодость, козлом скакнул вниз, пытаясь перехватить беглеца. Тот, ничтоже сумняшеся, раздавал визитки и автографы, общался с коллегами и весело смеялся — Альбус даже подумал, не обознался ли он — Снейп, которого он знал, никогда даже не улыбался, а все норовил проклясть. Но нет, нос его, длинные черные саль... нет, вроде чистые патлы его — значит, он собственной персоной!

Директор подпрыгивал на месте, не рискуя пробраться сквозь плотную толпу поклонников и коллег, как вдруг его сзади схватили за локоть стальной хваткой и оттащили в сторону. Оглянувшись узреть, кто ведет себя столь по-хамски неуважительно к убеленному благородными сединами старцу, Альбус уперся взглядом в холодные серые глаза Малфоя-старшего.

— Так-так, шпионим, господин директор? Откуда такие слизеринские замашки? Не оставляете попыток перетянуть на праведную светлую сторону моего друга? — зашипел по-гадючьи Люциус, притянув Дамблдора к себе вплотную.

— Эээээ... мистер Малфой, у нас с Северусом остались неразрешенные дела... к тому же, он мне обязан кое-чем — ведь я не дал сразу же бросить его в Азкабан, а так бы и было, останься он на свободе.

— Ошибаетесь, милейший мудрейший! На каких основаниях вы заточили бы его в тюрьму — где свидетельства того, что он совершил противоправные действия? Или вы видели кого-то из нас в лицо на месте преступления? Кстати, подделанные воспоминания не являются достаточными доказательствами вины. Сейчас везде в судах в ходу модернизированные думосборы с функцией распознания фальшивки!

— Да ваша главная улика — ваша левая рука! — прогрохотал возмущенный Альбус. — Стоит лишь задрать рукав — и путевка в Азкабан обеспечена и вам и вашему дружку! Что, если я сейчас, при свидетелях, объявлю вас государственными преступниками и потребую выдачи магической Британии двух беглых террористов? Что вы станете делать, мистер Малфой? — ехидно ухмыльнулся умнющий гриффиндорец Дамблдор, мысленно погладив себя по голове за такую находчивость и знание слабых сторон противников.

— О, не проблема, дражайший! — и Люциус не спеша засучил рукав роскошной мантии, обнажая мускулистую, благородную руку с безупречно белой кожей.

— А где же Метка? Хм... Фините Инкантатем! Финалиус! Закончитус! Отменитус! Проявитус! Капут драконис! — директор лихорадочно накладывал отменяющие чары, уверенный, что Метка просто замаскирована косметическими заклинаниями.

— Ай, щекотно! Да прекратите вы, неумный старикашка! Первое Северусово гениальное зелье — Настойка для безвозвратного сведения любых татуировок! Производится в огромных количествах и на нее постоянно бешеный спрос, особенно в криминальных кругах стран третьего мира! А про вербовку Северуса забудьте, вы, кретин! Человек пойдет в такую кабалу, только если ему нечего терять, совсем нечего, слышите? А у Снейпа все в порядке — миллионные счета в Гринготтсе, особняки и виллы в нескольких странах, всемирная слава и почет, и главное — у него любимая жена и ребенок, так что, терять ему есть что. Да и потом, я популярно разъяснил ему, что не стоит служить человеку, который не держит своего слова, а вы свое обещание, данное ему — не выполнили! Магия таких сделок не признает, и они аннулируются, так что ничего бы у вас не вышло, недаром в первый день вы не смогли заставить его дать Непреложный Обет! — Малфой брезгливо скривился и отпихнул Дамблдора, который молча проклинал не в меру ученых слизеринцев, вертящихся под ногами.