Греческий огонь (гет)

Год 1981 стал для меня роковым. Хотя нет, не правильно. Роковым стал тот миг, когда взбудораженный Снейп ворвался в гостиную Малфой-мэнора прямо во время приема и срочно потребовал разговора с Лордом. Таким Снейпа я еще не видела никогда. Его глаза горели безумным огнем, а сам он напоминал хищника, который с остервенением пытается бороться с поработившей его силой.

Лорд, молча подвел меня к мужу, и ушел, ни слова не сказав, с бледным Снейпом. Я смотрела вслед уходящему Лорду, когда в груди что-то болезненно кольнуло, и едва слышный вздох сорвался с моих губ. Мои глаза все еще продолжали следить за высокой фигурой гордо шествующей среди приглашенных, а душа молча рыдала от предчувствия приближающейся катастрофы.

-Родольфус, — тихо позвала я мужа, все сильнее опираясь на его руку, — мне нехорошо.

Лестрейндж бросает на меня удивленный взгляд, а затем хмурится. Выражение его лица не предвещает мне ничего хорошего, поэтому я аккуратно высвобождаю пальцы из его захвата и тихо говорю:

— Я пойду, найду Нарциссу.

Муж кивает мне и вновь поворачивается к своему собеседнику, словно он для него гораздо важнее меня. Не знаю почему, но такое пренебрежение со стороны мужа преследовало меня, начиная со свадьбы. Хотя чего я хотела, если мое сердце билось сильнее только в присутствии Лорда? Наверное, ему тоже было тяжело, смотреть на то, как его жена строит глазки другому.

Я благодарю Мерлина за то, что корсет туго затянут, и у меня нет никаких шансов ссутулиться и идти, шаркая ногами. Каждый мой шаг чрез этот великолепный бальный зал давался мне ценой неимоверных усилий. Сердце болело все сильнее. Я шла и старалась сосредоточиться на одной мысли — мне надо добраться до гостиной Нарциссы. И я уговаривала себя, как уговаривала в детстве Нарциссу, когда та училась ходить: «Давай же, еще один маленький шаг. Молодец! А теперь еще шажочек. Видишь, у тебя все получается». И дверь, ведущая во внутреннюю галерею, была все ближе. Со стоном полным облегчения, я прикоснулась к гладкой ручке. Пальцы судорожно стиснули холодный металл, и я открыла дверь, выходя в темный коридор.

Прислонившись к стене, я некоторое время просто пережидала приступ дурноты, из-за которого у меня перед глазами роились светящиеся мушки, а пальцы странно онемели. Глубоко вдохнув, я повернулась и сделала очередной шаг в выбранном направлении. Ведя пальцами по гладким стенам, я шла сквозь едва освещенный коридор, спотыкаясь на каждом шагу и останавливаясь, чтобы сделать непослушными губами еще один вдох. Не могу точно сказать, в какой момент я все же потеряла сознание. Просто коридор, который я видела, словно сквозь дымку, вдруг приобрел четкие очертания, а потом навстречу мне устремился пол, больно ударивший по скуле. И я отключилась, чтобы на грани восприятия услышать испуганный возглас:

— Белла?

То выплывая, то вновь проваливаясь в забытье, я слышала встревоженные голоса окружающих меня людей. Я очень-очень хотела открыть глаза и посмотреть на того, в чьих объятиях мне было так тепло. Я просто хотела увидеть столь любимые мною темно-синие глаза моего Тома, и тогда мне будет совсем не страшно. Тогда, наверное, отпустит и угнездившаяся в сердце боль, и я вновь смогу дышать полной грудью, а не стараться выпросить хотя бы глоток воздуха у окружающего меня мира.

— Белла? — еле слышное касание холодных пальцев к моей щеке. — Нарцисса, вызови целителя.

— Да, мой Лорд, — слышу я испуганный голос сестры.

— Н-не н-над-до, — хриплю я, стараясь открыть глаза.

— Тише, Белла, скоро тебе станет лучше.

А мне и так уже хорошо: просто лежать и слышать нежность в его голосе, чувствовать легкое поглаживание ладони. Мне больше никто и не нужен, чтобы только он был рядом, держал крепко-крепко за руку и никогда не отпускал. Но меня все же перекладывают на кровать, и мне вновь становится холодно. С моих губ срывается тихий стон, и Нарцисса тут же оказывается рядом, беря меня за руку и гладя по волосам.

— Мистер Уиллбридж скоро будет здесь, Белла. Потерпи еще немного, — в ее голосе забота, которой я никогда прежде от нее не слышала. И мне становится легче.

Целитель долго осматривал меня прежде, чем вынести свое решение. Я смотрела в его просветлевшее лицо, а сама хмурилась все сильнее. Все тоже проклятое чувство, которое хранило меня столько лет, подсказывало, что озвученная им новость станет для меня шоком.

— Леди Лестрейндж, я должен сообщить вам замечательную новость, — он делает паузу, а я с ужасом жду продолжения, смотря на бледнеющее лицо мужа. — Вы беременны.

— Н-нет, — срывается с моих губ до того, как я перехватываю злобный взгляд Родольфуса.

— В этом не может быть сомнений. Срок вашей беременности примерно тринадцать недель. Еще раз вас поздравляю.

— Благодарю за столь радостную весть, — с сарказмом произносит Родольфус. — А теперь не могли бы вы оставить нас наедине?

И целитель, слегка опешивший от такой реакции на столь чудесную (по его мнению) новость, поспешно покидает спальню. Едва за ним закрывается дверь, как ледяная маска спокойствия Родольфуса дает трещину, и проявляется его настоящий характер. Стремительный рывок к моей кровати я пропустила, как и тот, когда он, схватив меня за плечи, начал ощутимо трясти. Моя голова беспомощно моталась из стороны в сторону, а я никак не могла собраться с силами, чтобы дать ему достойный отпор. Хлесткая пощечина, вырвала меня из той прострации, в которую я погрузилась после слов целителя.

— Шлюха, — орал он, вновь занося руку для удара. — Как ты могла так меня опозорить?

И снова пощечина, заставившая мою голову бессильно откинуться назад. Я смотрела на него и думала, как же так вышло, что я, для которой честь была прежде всего, очутилась в таком положении? А потом осознание того, что под моим сердцем находится частичка Тома, наполнила меня чувством небывалого счастья. Я улыбнулась разъяренному мужу и с насмешкой произнесла:

— Родольфус, мы с тобой вместе были девять лет. Ты же понимаешь, что проблема, как выяснилось, была вовсе не во мне. Смирись с этим и радуйся, что род Лестрейнджей продолжится... пусть и не так, как хотелось бы того тебе.

Его лицо краснеет, затем бледнее и, издав рык полный звериной ярости, он кидается на меня, стремясь дотянуться до горла. Вот в этом и весь ты, Родольфус Лестрейндж... в этом весь ты. И смех, рвется наружу, рассыпаясь хрустальными колокольчиками по комнате, в которой только что разыгралась трагедия. Я смеюсь, вытирая слезы, катящиеся из глаз, всхлипываю, и снова захожусь в приступе истерического смеха, когда руки Родольфуса все же смыкаются на моем горле.

Горящие ненавистью зеленые глаза, прожигают меня насквозь, сильные пальцы, стараются выдавить из меня остатки воздуха, лишь бы только прекратить этот дьявольский смех. Но его не остановить. И вдруг все заканчивается.

В Родольфуса врезается Ступефай, запущенный ворвавшимся в комнату Лордом, и тот отлетает к камину, оставив у меня на шее длинные кровоточащие царапины от ногтей. Лорд стремительно наклоняется к поверженному Лестрейнджу и что-то тихо ему шипит, после чего снимает чары и выталкивает за пределы комнаты. А в следующий миг передо мной вновь мой любимый Том. Не Лорд Волдеморт, а именно Том, которого я люблю.

— Это правда? — спрашивает он, с нежностью смотря на меня.

— Правда, — шепчу в ответ, счастлива я.

Глаза Тома наполнены нежностью и счастьем. Таким счастливым я его еще никогда не видела. Но потом его взгляд снова становится холодно-отстраненным, и он говорит то, чего я никак от него не жду.

— С завтрашнего дня вам, леди Лестрейндж, запрещается покидать родовой особняк вашего мужа.

Я непонимающе смотрю на Лорда, а потом меня вновь накрывает волна истерического смеха. «Вот как все вышло, а на что ты надеялась-то, маленькая глупая Белла?»

— Слушаюсь, мой Лорд, — холодно отвечаю я, резко оборвав смех.

Он резко встает и отходит от кровати, направляясь к двери. Я сижу и смотрю ему вслед, стараясь запомнить каждую его черточку, каждое движение... Наверное, тихий всхлип все же вырвался у меня, потому что Лорд замер, а потом стремительно развернувшись, бросился ко мне.

— Глупая Белла, — шептал он, покрывая поцелуями мое лицо, — неужели ты не понимаешь, что так нужно? Я не смогу защитить вас сейчас, только не сейчас, когда игра идет по крупному. Подожди, еще немного и мы будем вместе, обещаю!

Я кивала в такт каждому его слову, отвечала на каждый лихорадочный поцелуй, его движение было моим движением, его страсть находила отклик в моей страсти. Мы были с ним одним целым, чем-то нерушимым, вечным, непреодолимым. И в который раз, я с ненавистью вспоминала день своей помолвки с Родольфусом, ведь если бы не она, я бы могла быть с моим Томом уже сейчас... навсегда.

— Люблю... люблю, — шептали мои губы в такт его движениям.

— Белла... — срывается на стон Том, и я могу только сильнее прижать его к себе, не отпуская ни на миг, наивно веря, что если смогу его удержать сейчас, то он всегда будет со мной. — Белла...