Танцы до упаду (гет)

В семь вечера мы с Гермионой, как договорились, находим друг друга в кофейне Бобблинса в Косом, и моя красавица ведет меня покупать платье в маггловскую часть Лондона.

После Победы все маггловское стало безумно модным. Конечно, началось все с Гарри — это он таскался по приемам в маггловской одежде и с разноцветными линзами в глазах. Это он купил пентхаус с видом на Темзу и пару раз устраивал там грандиозные "вечеринки без магии", где приглашенные волшебники могли вдоволь поизумляться огромному телевизору, самодвижущимся жалюзи, турбоджакузи и какой-то еще хрени, которая мигает красным огоньком и пищит, если начинаешь курить в комнате. Антиаппарационный барьер Гарри поставил в полукилометре от дома, так что приходится чинно входить через парадный подъезд, здороваться со здоровенным магглом — охранником, который звонит в квартиру и спрашивает у Гарри, пропускать ли тебя к лифтам. Все дико круто. В первый раз "Пророку" хватило материала на двойной дополнительный номер. Эти вечеринки так всех впечатлили, что теперь в Министерстве работает целый отдел, возглавляемый каким-то пронырой с Райвенкло, всего на пару лет нас старше, где пытаются решить проблему совмещения электричества и магии.

Отец ходил вокруг нового отдела кругами, но его не взяли. Теперь по воскресеньям он произносит за обедом возмущенные речи по поводу дискриминации по возрастному признаку, а Гермиона каждый раз не выдерживает и пытается объяснить, что ему попросту не хватило бы образования. Райвенкловец-то магглорожденный и, по словам моей невесты, гениальный физик, что бы это ни значило. Обычно через пару минут я пинаю Гермиону под столом ногой, отец огорченно вздыхает, а мама под шумок пытается подложить всем по второй порции "обнямнямки по-ирландски".

Потом Флер томно стонет: "О, мон дьё, я таак растолстела!", и Анжелина, Пенелопа и Гермиона дружно фыркают.

Потом Гермионе становится стыдно, что она фыркнула вместе с Пенелопой (супругу Перси она не любит и считает занудой), и она фыркает еще несколько раз, делая вид, что ей просто что-то попало в горло.

Гарри с Джинни на воскресных обедах в Норе появляются редко. Не знаю, как им удается, но при том, что оба нигде не работают, они постоянно заняты. (Гарри числится одним из замминистров у Кингсли, но это, по-моему, только для того, чтобы министерская служба по связям с общественностью могла показывать избирателям кабинет с табличкой "Гарри Поттер".)

Так, а к чему я все это рассказывал? Ну вот, короче, быть магглорожденным теперь модно. И маггловские наряды — тоже модно. А стоят они, надо заметить, ничуть не дешевле парадных мантий от мадам Малкин.

Я сижу в кресле напротив кабинок, Гермиона примеряет третье платье: светло-фиолетовое, с черными кружевами по низу.

— Возьми лучше то, красное, — говорю я, и моя девушка показывает мне язык и вертит пальцем у виска.

— Я же буду с тобой! — объясняет она, — хочешь, чтобы мы выглядели, как пожар в джунглях?

— Джинни же носит, — бурчу я. Хм, приятно, что она думает о том, как ее платье будет смотреться рядом с моими волосами.

— У Джинни другой оттенок волос... темнее... и платье скорее пурпурное... — Гермиона придирчиво всматривается в зеркало, — а ты — морковка!

Она быстро оглядывается, и я принимаю обиженный вид. Гермиона встревоженно топает заглаживать вину. Я позволяю поцеловать себя в щеку. И в губы... мм, так-то лучше. Между прочим, полно ведьм, которые интересуются моей морковкой!

Толстая пачка наличных приятно хрустит в кармане. Никогда не перестану радоваться тому, что наконец богат. Честно, просто не понимаю, как Малфою удается сохранять такой мерзкий характер с его-то финансами. У них же почти ничего так и не конфисковали, хотя магглорожденное лобби честно пыталось. Но тут уж даже папа стал на сторону белобрысого семейства и объяснял всем, кто соглашался его слушать, что родовую нору трогать нельзя. Даже такую вонючую, как у хорьков — там же все на магии крови завязано.

Продавец выпучивает глаза, когда я достаю из кармана три тысячи фунтов бумажками и принимаюсь отсчитывать сотни. Кто такой этот Александр МакКуин и почему его платья столько стоят? Материи-то на них истрачено всего на пару сиклей!

В "Клыке вампира" веселье только разгорается. Золотая пара еще не подчалила, и в воздухе ощущается предвкушение. В красном зале публику разогревают "Сестрички", под ногами качественно наведенная иллюзия — кажется, что ходишь по воде. В клубах тумана я теряю свою девушку, и, возвращаясь от стойки с коктейлями в руках, вместо нее натыкаюсь на компанию слизеринцев. Вся факультетская команда по квиддичу в полном составе, включая мрачного Флинта, плюс Блейз, Панси Паркинсон и сестры Гринграсс. Мы кисло киваем друг другу, и я протискиваюсь дальше, размышляя о том, почему и Гарри, и Гермиона так яростно противятся прекрасной идее повесить хотя бы на некоторые кабаки объявление "слизеринцам вход воспрещен"?

— Хорек здесь, — я наконец нахожу Гермиону, протягиваю ей бокал и плюхаюсь на плавающее облачко рядом, — опять будет весь вечер тереться возле Гарри.

Приветственные вопли и смех показывают, что герои вечера прибыли. Я посылаю Патронуса с сообщением, что мы сидим справа от стойки, — да, это немного выпендрежно, так что с того? — и через мгновение друг хлопает меня по плечу.

"Сестрички" врубают свой хит "Герой-одиночка". Собравшиеся подпевают во всю глотку. Джинни успевает только поцеловаться со мной и Гермионой, как ее кто-то приглашает. Сестрица взмахивает огненной гривой и уносится танцевать.

Вокруг Гарри толпа, состоящая как из девчонок, так и из мальчишек. Ей-Мерлин, мы были последним курсом Хогвартса, который еще пытался соблюдать приличия! Азиатского вида младшекурсник виснет на моем друге, словно колдокамера на штативе. Гарри осторожно отстраняется, обнимает высокую блондинку, похожую на вейлу, и публика расступается.

Гермиону приглашает здоровенный тип с бровями — я щурю глаза и даю понять, что срисовал его рожу во всех прыщавых деталях. И в случае чего... во мне два метра роста, мои плечи не в каждый дверной проем проходят! Тип вздергивает голову, твердеет подбородком, но рука, положенная на плечо моей девушки, дрожит. Так-то лучше.

Блин, блиин! Запоздало вспоминаю, что обещал Гермионе не распугивать кавалеров.

Обаятельно улыбаюсь (тип с бровями вздрагивает всем телом) и отворачиваюсь.

Цепляю взглядом какую-то миниатюрную пышногрудую красоточку, приглашаю ее, и мы несемся по волнам, словно пара сумасшедших дельфинов.

Через несколько часов в баре все в хлам, море под ногами штормит, перед глазами плавают разноцветные звездочки, и Гарри исполняет свой коронный номер "танцы у шеста втроем". На этот раз сестричка сидит со мной и Гермионой, мы пьем и смотрим на нашего героя. Две незнакомые ведьмочки трутся об него очень впечатляюще. Дорвались, называется! На месте Гарри я бы надевал штаны поплотнее — а то заметно, что на него это действует. Эстрада высоко поднята над танцполом, одна из девиц присасывается к гарриной шее, вторая задирает ему майку и шарит руками по телу. Джинни закусывает губу. Публика пускает слюни. Деннис Криви с маниакальным видом щелкает колдокамерой. Гарри закрывает глаза, отпускает шест, делает пару неуверенных шагов и под дружное "ах!" всего клуба летит вниз, прямо в чьи-то объятия. Привстав с места, я вижу, в чьи именно.

— Малфой теперь месяц будет дрочить на этот момент, — сообщаю я девчонкам, садясь обратно. Джинни, только поднесшая к губам бокал, хохочет так, что коктейль брызгами разлетается во все стороны. Гермиона качает головой.

Гарри выпутывается из малфоевских рук, что-то говорит, почти касаясь губами его уха (шум стоит такой, что приходится или орать, или нагибаться вплотную к собеседнику). Потом доползает до нас, ставит барьер отвлечения внимания и принимается целоваться с моей сестрицей.

Гермиона тянет меня танцевать. Мы проходим мимо Забини, хмуро втолковывающего что-то Малфою. Тот вяло отмахивается.

— Скандал в благородном семействе? — интересуюсь я. — Уже решили, кто из вас будет рожать?

— Что? — Малфой морщится, словно наступил на дерьмо гиппогрифа. В этом гаме они меня не слышат.

— Рональд Уизли! Немедленно прекрати!

Как же я набрался.

Свет медленно гаснет, музыка становится медленней и тише. Кабак понемногу пустеет.

— Где Гарри? Рон! Пойдем, они обещали без нас не уходить... Рон!

Гермиона вливает мне в рот какую-то жидкость, и сознание непоправимо проясняется. Я смотрю на невесту укоризненным взглядом. Ей хватает совести покраснеть и начать оправдываться.

— Гарри давно не было видно, — лепечет она.

Гхм! Не хочу предполагать, чем именно занимается Золотая пара под заклятием отвлечения внимания — все таки это мой друг и моя младшая сестра — но, Мерлиновы штаны, разве это не ОЧЕВИДНО?!

— Стоит ли им мешать? — спрашиваю я.

Гермиона колеблется. Потом говорит: "Ладно, жди здесь", и отправляется на поиски одна. Я опускаюсь на пол прямо рядом со стойкой. Уютно упираюсь спиной в теплое дерево. Сбоку тоже кто-то сидит. Народ перешагивает через наши ноги.

— Малфой, снова ты, — констатирую я. — Слушай, если серьезно, тебе не надоело таскаться за Гарри?

Вопреки ожиданию, он не проклинает меня, не ругается и не молчит надменно. Просто поворачивает бледное лицо с прозрачными синеватыми веками и отвечает:

— Надоело.

— И что? — недоумеваю я. — Перестанешь?

Хорек мотает головой.

— Вряд ли. И в любом случае, это дело только мое и Поттера.

— Джинни моя сестра! — напоминаю я. В глазах Малфоя мелькает злой огонек.

— Если темпераментом она пошла в мамашу, то я не был бы в этом на сто процентов уверен.

Следующую минуту я думаю, что именно он хотел сказать. Надо было, конечно, сразу двинуть ему в нос, но я ведь обещал — и Гермионе, и Гарри... Потом, когда я про себя перевожу его идиотские намеки на нормальный язык, драться уже вроде поздно.

— Идиот ты, Малфой, — говорю я.

Малфой кивает и закрывает глаза. Воздух наполняет серебристое свечение. Это Патронус Гермионы — юркая, лохматая выдра.

— Рон! — голос моей невесты звучит собрано и очень серьезно. — У нас ситуация один-ноль, мы в Мунго. Будь осторожен.

Я вскакиваю, с маху врезая головой какому-то неудачнику по челюсти, и трясущимися руками ищу в карманах палочку, чтобы аппарировать в госпиталь.