Продавец кукол (гет)

В первую очередь, мастер должен признаться самому себе, что совершил ошибку. Только тот, кто осознает это, — может исправить ее. Ведь зелья безжалостны и коварны. Они любят наказывать гордецов так же сильно, как и дилетантов.

«Искусство зельеварения», Эврин Марк

* * *

Просыпалась я с трудом. Казалось, что меня окутала паутина — липкая и прочная. Веки налились свинцом, вдохнуть было невозможно. Я закашляла, натягивая до подбородка одеяло.

— Вставай, соня, а то проспишь, — раздался над ухом голос.

Знакомый насмешливый мужской голос.

Я рывком села в кровати, ошеломленно глядя на Скабиора. Он, в свою очередь, с любопытством рассматривал меня. В руках у него была самая обыкновенная маггловская сигарета, которая отвратительно пахла. Я вновь закашляла и замахала перед лицом ладонью, пытаясь разогнать едкий дым.

— Потушите сигарету, — попросила я.

— Ты ощущаешь запах? — удивленно спросил он.

Я кивнула, стараясь не вдыхать пропитанный дымом воздух. Скабиор озадаченно приподнял брови, а затем усмехнулся.

— Это очень хорошая новость, красавица. Очень.

Затушив сигарету, он сказал:

— Собирайся! У нас сегодня много дел.

— У нас, — я сделала паузу, — нет дел. Вы — ненастоящий.

— Неужели?

— Да. — Я упрямо вздернула подбородок, глядя на него. — Егерь Скабиор умер четыре месяца назад.

— О! Но я-то очень даже живой.

Скабиор попытался коснуться моего лица, но его рука вновь прошла сквозь меня.

— Ну почти, — добавил он, досадливо сморщив нос. — Ты опаздываешь.

Я посмотрела на часы: без двадцати девять. Что ж, на завтрак сегодня не успею — до начала урока осталось всего ничего.

— Отвернитесь, мне нужно переодеться.

— Переодевайся, — милостиво разрешил Скабиор. — Ты мне не мешаешь. И давай уже на «ты», ведь мы теперь с тобой всегда будем вместе.

Раздраженно фыркнув, я повернулась к нему спиной и стала переодеваться. Было неуютно, а еще чуточку стыдно. Я ощущала, как он внимательно наблюдает за мной. Рассматривает откровенно, жадно, заставляя ежиться, как от порывов ледяного ветра. Вот только мне было жарко. Невыносимо жарко и страшно. Еще тогда, в лесу, я поняла, что от егеря не стоило ждать ничего хорошего. Казалось, он хочет обнюхать меня всю, укусить, попробовать мою кровь на вкус. Я понятия не имела, была ли у него коллекция, но мне представлялось, что такой человек, как он, мог быть обладателем только чего-то жуткого и мерзкого.

— А у тебя бельишко красивее, чем у твоей соседки. Люблю кружева, — заметил он. Потом подошел к зеркалу, пригладил непослушные волосы, поправил шарфик, который я когда-то оставила в лесу для Рона, повернулся и сказал: — Не пытайся от меня избавиться, солнышко. Я не ожившее воспоминание и не призрак. Будешь делать глупости — пожалеешь.

Его голос больше не звучал мягко и игриво. Не было в нем и привычной наглости и самодовольства. Только угроза и уверенность в своем превосходстве.

Кошка на миг показала зубы, легонько придавив глупого мышонка. Обнюхала его, удовлетворенно заурчала и отпустила. А игра тем временем продолжалась.

* * *

Первым уроком была трансфигурация. На нее, в отличие от высших зелий, я ходила вместе с Гарри и Роном. Оба мои друга после победы передумали поступать в школу авроров. Борьба со злом — как абстрактным, так и настоящим, больше не казалась им привлекательной.

На занятии я была сонной и рассеянной. Слушала вполуха профессора МакГонагалл и прилежно переписывала магические формулы с доски.

Скабиору же не сиделось на месте. Пользуясь тем, что его никто кроме меня не видит, он ходил по классу, насвистывая веселенький мотивчик. А потом, когда ему это надоело, сбросил чернильницу с учительского стола на пол. Сосуд разбился вдребезги, заляпав красными чернилами зеленую мантию профессора.

Все ученики на мгновение отвлеклись от своего занятия и завертели головами, пытаясь понять, что случилось.

— Опять Пивз взялся за старое, — пробормотала МакГонагалл.

Она достала палочку и очистила мантию, затем починила чернильницу и отлевитировала ее на стол. Урок продолжился.

Скабиор, с интересом наблюдая за поведением людей, удовлетворенно хмыкнул, а потом опять подтолкнул чернильницу к краю стола. Она зашаталась, готовая вот-вот упасть. Вверх-вниз, вверх-вниз...

— Профессор! — воскликнула я. — Можно мне выйти? Я плохо себя чувствую.

МакГонагалл медленно кивнула:

— Может быть, кто-то из ваших друзей, мисс Грейнджер, проводит вас в больничное крыло?

— Нет, я сама дойду, — заверила я ее и направилась к выходу.

Выйдя из класса, я завернула за угол и оглянулась, а когда Скабиор последовал за мной, облегченно вздохнула. Значит, мы с ним действительно связаны каким-то непостижимым для меня образом.

— Зачем ты это делаешь?

— Что делаю? — поинтересовался он.

— Пытаешься привлечь к себе внимание?

— Мне скучно, — признался Скабиор. — Я не для того вернулся, чтобы тратить время на нудные лекции.

— Тебя никто не просил возвращаться! — возмущенно воскликнула я, искренне жалея, что на него не действует магия. Пара жалящих проклятий поумерила бы его пыл.

— Ошибаешься, Гермиона. Меня пригласили.

— Кто?

— Ты, — со смешком ответил он.

А затем обхватил ладонями мое лицо — его руки впервые не прошли сквозь меня — и глубоко вдохнул запах моих волос. Я замерла на месте, ошарашенно глядя на Скабиора. Как у него это получилось? Ведь он ненастоящий.

— Поверь: я не худший из компаньонов. Не стоит меня бояться.

Слова прозвучали почти ласково, проникновенно. Я хотела поверить, но не могла. Странное предчувствие — липкое, колкое, словно битое стекло, — тревожило меня. Я вспомнила лес, погоню, плен, ржавый вкус крови во рту и то, как болела прокушенная губа, и саднило сорванное от крика горло. Я не могла ему верить. Не имела права.

Видеть мертвых — плохой знак даже в мире магов. Мне нужно было избавиться от незваного гостя, кем бы он ни был. Немедленно.

Я вырвалась из его рук и попятилась назад, а потом, развернувшись, побежала. Чтобы добраться до больничного крыла, нужно подняться на пятый этаж. Даже если Скабиор последует за мной, то не сможет ничего сделать, чтобы помешать моей затее. По крайней мере я в это искренне верила.

К площадке на третий этаж приближалась движущаяся лестница. Я подалась вперед и уже поставила ногу на первую ступеньку, но меня грубо рванули за руку назад. Жесткие пальцы сжали локти, а над ухом вкрадчиво проговорили:

— Я же просил тебя не делать глупостей.

Лестница застыла на миг, а потом двинулась в обратную сторону. Когда расстояние между ней и площадкой увеличилось до нескольких метров, Скабиор развернул меня лицом к себе.

— Мне всегда было интересно, умеют ли маги летать без метлы.

Сказав это, он оттолкнул меня от себя. Я беспомощно взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие, но не смогла.

В детстве — мне тогда было лет пять — я упала с качели. Слишком сильно раскачалась и не смогла вовремя затормозить. Высота была пустяковой — полметра. Но ощущение падения, когда внутренности завязываются морским узлом и кажется, что ты на миг повисла в вакууме, — забыть я не смогла. Слишком сильным тогда был ужас, сковавший все мое тело.

Сейчас все ощущения оказались в десятки раз сильнее. Реальность воспринималась урывками. Вот Скабиор улыбается, засунув руки в карманы клетчатых штанов. Алая прядь волос упала со лба, пересекая его лицо, словно уродливый шрам. Лестница медленно, словно улитка, двигалась назад к площадке. Ветер свистел в ушах. Но, если задуматься, откуда здесь мог взяться ветер? Гул голосов накатывал волна за волной и оглушал похлеще визга мандрагоры. Соленый привкус во рту — то ли слезы, то ли отчаяние. А затем — темнота.

* * *

В себя я пришла в больничном крыле. Долго рассматривала белый потолок, пытаясь вспомнить, как я здесь оказалась. А потом резко села на кровати: память вернулась, взорвавшись сверхновой в моей голове. Тихонько застонав от боли, я обхватила ее руками — так она точно не разлетится на куски.

Скабиор сбросил меня с третьего этажа, но я осталась жива. Более того — невредима, конечно, если не считать дикой головной боли. Но это невозможно! Рядом не было никого, кто бы мог замедлить мое падение. Стихийная магия вот уже лет шесть как не проявляла себя, крыльев у меня нет. Тогда как же мне удалось выжить? Как?

— Очнулись, мисс Грейнджер?

Мадам Помфри подошла, взволнованно глядя на меня. В своем белом переднике и косынке она была похожа на курицу-наседку: такая же суетливая и целеустремленная. Уложив меня назад в постель, она измерила мне температуру и напоила пряной настойкой, пахнущей мятой и гвоздикой.

— Сегодня останетесь ночевать здесь. Вы еще слишком слабы, — сказала медсестра голосом, не терпящим возражений.

— Что со мной?

— Переутомление, хроническая бессонница, — перечислила она. — Вам бы отдохнуть несколько дней, а то опять упадете в обморок на уроке.

— Что?

— Сознание потеряете, — пояснила мадам Помфри.

— Не может быть, — пробормотала я, а затем добавила, увидев, как нахмурилась медсестра: — Я ведь упала с третьего этажа.

— Вы действительно упали, мисс Грейнджер. Со стула.

Я на мгновение зажмурилась и стала считать до десяти. Но, открыв глаза, поняла, что ничего не изменилось. Все тот же отвратительный белый потолок и мерзкий понимающий взгляд школьной медсестры. Это не было вымыслом или галлюцинаций. Слишком все реально: и ощущения, и звуки, и запахи.

Тогда получается, что Скабиор ненастоящий? Но ведь он прикасался ко мне, пытался навредить. Я поверила в то, что падала, поверила, что разобьюсь насмерть.

«Я не ожившее воспоминание и не призрак», — слова прозвучали так отчетливо, словно произнесший их человек находится совсем рядом.

— Мадам Помфри, я вижу мертвых.

Признание получилось неловким, слишком детским. Да и голос, обычно уверенный и звонкий, в этот раз подвел меня, прозвучав полузадушенным мышиным писком. Поэтому нечего удивляться, что медсестра снисходительно улыбнулась и посоветовала отдохнуть. Да еще и напоила зельем сна без сновидений.

Проваливаясь в вязкую темноту, я знала, что завтра вновь увижу Скабиора. Он вернется, ведь наша с ним игра только началась.

* * *

Мне было щекотно. Прохладная ладонь скользнула по ноге, огладила колено, а потом бесстыдно нырнула под ночную рубашку и сжала бедро. Вздрогнув, я чуть отодвинулась.

— Ты вкусно пахнешь, Гермиона, — прошептал Скабиор.

После этих слов сонливость словно ветром сдуло. Я попыталась его оттолкнуть, но мои усилия лишь рассмешили его.

— Отпусти меня, иначе...

— Иначе что? Заколдуешь? — предположил он, а потом напомнил: — Магия на меня не действует.

Меня словно холодной водой окатили. Я ведь на самом деле ничего не могла сделать. Даже попросить о помощи не получится — Скабиора никто кроме меня не видит.

Отчаявшись, я дернула его за длинные волосы. Егерь зашипел от боли, и, воспользовавшись тем, что он на миг ослабил хватку, я откатилась в сторону. К несчастью, кровать была узкая и, не удержавшись, я упала на пол.

— Ненавижу тебя! — в сердцах воскликнула я, потирая ушибленный бок.

— Ненавидь. Я тебе разрешаю. — Скабиор насмешливо усмехнулся. — Вот только ты не имеешь права винить меня в том, что я хочу жить.

— Да разве это жизнь?

— Но и не смерть, — парировал он. — Ты добровольно оживила меня, красавица. Зачем же теперь жалуешься?

Я промолчала, хотя мне очень хотелось с ним поспорить. Его последние слова натолкнули меня на мысль, банальную, но в тоже время объясняющую все, что произошло со мной за последние два дня.

Позавчера я добровольно выпила испорченное зелье. И именно Скабиора я ясно представляла в том воспоминании...

А что если мои нынешние галлюцинации с мертвым егерем вызваны тем зельем? Я ведь не знала всех побочных эффектов, которые могли бы возникнуть, и не задумывалась о последствиях своей маленькой лжи.

Что же, нужно признаться хотя бы себе, что с этим мне не справиться в одиночку.

* * *

— Зачем ты сюда пришла? — поинтересовался Скабиор.

Я сомневалась, что его интересует ответ. Скорее всего, он задал вопрос просто так, чтобы позлить меня. После того как покинула больничное крыло, я с ним не разговаривала. Старалась не слушать, не замечать навязчивого присутствия, не отвечать на вопросы.

Скабиор злился. Курил сигареты и выдыхал едкий дым мне в лицо. Прикасался то легко, словно перышком проводил по коже, то с силой сжимал мое запястье, оставляя синяки. И говорил — много, перескакивая с темы на тему. Казалось, он боится, что я забуду о его существовании.

Его вопрос я пропустила мимо ушей и, собрав всю смелость, постучала в дверь. В ответ — ни звука. Неужели профессора Снейпа нет в Хогвартсе? Плохо, если мои догадки верны. Еще одного дня в компании егеря, боюсь, мне не пережить. Он ведь безумен в своем стремлении выиграть в нашей маленькой игре. Я опасалась, что цена моего поражения будет слишком высокой.

Постучав еще раз, я не выдержала и с отчаянием воскликнула:

— Профессор! Откройте, пожалуйста!

— Да нет его там, — сказал Скабиор.

Он присел на корточки, хитро поглядывая снизу вверх, и добавил:

— К тому же ты не знаешь, на самом ли деле стоишь здесь, или у тебя опять галлюцинации.

— Что ты имеешь в виду? Дверь ведь настоящая!

— Как и падение, — подтвердил он, важно кивнув. А потом бесшумно исчез, оставив после себя едкий дым. Повернувшись, я окинула коридор озадаченным взглядом. Ну и куда Скабиор подевался?

— Мисс Грейнджер, — окликнули меня.

Вздрогнув от неожиданности, я обернулась и увидела профессора Снейпа. Он недовольно кривил губы, но не стал сразу же прогонять меня. Что же, и на этом спасибо.

— Сэр, мне нужна ваша помощь.

Снейп остался потрясающе равнодушным к моей просьбе. А ведь мне потребовалась вся гриффиндорская храбрость, чтобы прийти сюда!

— Мисс Грейнджер, почему бы вам не обратиться за помощью к вашему декану? — предложил профессор, скрестив руки на груди, — он не собирался приглашать меня в свой кабинет.

— Она не поможет, — невесело усмехнулась я. — Я вижу мертвых.

А потом рассказала ему все: начиная с ошибки, которую случайно допустила, и кончая странными встречами. Снейп слушал, стараясь не пропустить ни слова, не перебивая, но и особого интереса к моему рассказу не проявил. Да и с чего бы? Он не обязан помогать ученице, не принадлежащей к его факультету.

— Дайте вашу руку, — приказал Снейп голосом, не терпящим возражений.

Я подчинилась, не понимая, зачем ему это. Но знала — лучше не спорить. Мой шанс на помощь, и без того маловероятный, мог совсем исчезнуть.

Снейп аккуратно взял мою ладонь и сдвинул рукав мантии.

— Мертв, говорите? — задумчиво протянул профессор.

На моем запястье отчетливо были видны продолговатые красные пятна — отпечатки пальцев Скабиора.