Чувство долга (гет)

Этим утром Гермиона проснулась, как всегда, рано. Хотя мама и говорила ей, что дети должны больше спать, но для любознательной девочки сон всегда означал пустую трату времени – во сне не порисуешь, да и читать во сне тоже не получится. А читать Гермиона любила. Как когда-то пошутил ее папа: «У всех детей первое слово было папа или мама. И только у нашей маленькой непоседы это было слово «читать». Гости тогда смеялись, рассматривая смущенную четырехлетнюю малышку, а она обиделась. Тот ее день рождения почти был испорчен, если бы мама не объяснила ей, что шутки не всегда обидны, а за злым словом может стоять искренняя забота. Вначале такое не укладывалось в голове, но Гермиона привыкла доверять своим родителям. Ей нравилось, что с ней не сюсюкаются, как с младенцем, и не отмахиваются от вопросов – а такое она постоянно наблюдала у соседской семьи – нет, ее родители всегда старались говорить с ней как с взрослым человеком, который отвечает за свои поступки.

Она привыкла чувствовать себя взрослой. Со стороны иногда казалось, что она слегка снисходительно относится к своим сверстникам, и за это многие недолюбливали ее. Возможно, эта легкая неприязнь сглаживалась бы, обладай она ярко выраженными качествами лидера, но в любой детской компании она предпочитала не вести других за собой, а следовать за остальными. Или идти наперекор общему мнению, что опять же не добавляло ей друзей, и она постепенно отдалялась от соседских ребятишек, предпочитая общество книг и взрослых.

Но сегодняшним утром подобные вопросы не беспокоили Гермиону – она проснулась с ожиданием чего-то волшебного. Ну что поделать, что при всем своем рациональном не по годам характере девочка верила в сказки. Верила и отстаивала свое мнение, несмотря на насмешки остальных. Она спустилась в кухню, откуда доносился запах свежего кофе. Значит, родители уже проснулись.

На кухне никого не было, только посреди стола стоял завядший букет ромашек, оставшийся с маминого дня рождения. Гермионе так же, как и ее маме не хотелось выбрасывать букет, подаренный отцом, но, скорее всего, перед завтраком мама это все-таки сделала бы. Гермиона смотрела на ромашки, и так ей захотелось, чтобы цветы приняли свой прежний вид, что она даже глаза зажмурила. Немножко постояв в темноте, Гермиона назвала себя мечтательницей и открыла глаза – ромашки на столе были совершенно свежими. Она потрясла головой в надежде прогнать наваждение, но цветы не желали увядать снова.

— Мама!

Джин Грейнджер спокойно вошла на кухню, удивившись, что дочка в очередной раз умудрилась пробраться мимо нее незамеченной. Но на кухне ее внимание привлекли цветы на столе, Джин даже попыталась вспомнить, не выбрасывала ли она букет и не покупала ли новые цветы. Хотя, судя по лицу дочери, здесь произошло что-то другое.

— Мама, я хотела, чтобы цветы ожили. И они ожили.

На секунду сердце Джин похолодело – вот он, предсказанный выброс магии. В глубине души Джин все-таки надеялась, что у дочери не будет волшебных способностей и им не придется сталкиваться со странным и непонятным миром. Или, по крайней мере, это произойдет гораздо позже. Но сейчас, глядя на удивленное произошедшим лицо дочери, Джин не знала, что ей делать. Она одновременно боялась и гордилась. И в то же время была уверена, что никогда не забудет это раннее июльское утро.

— Пойдем со мной, — тихо сказала Джин, очевидно приняв какое-то решение, — мне нужно тебе кое-что показать.

В гостиной Джин достала с верхней полки книжного шкафа небольшую книгу и протянула ее Гермионе. Джон Грейнджер оторвал глаза от утренней газеты и внимательно посмотрел на своих любимых.

— Что это? – Гермиона с интересом рассматривала протянутую книгу.

— Это тебе досталось в наследство от твоей мамы.

— Мамы Джин?

— Да, девочка. Она просила дать тебе это почитать, когда ты сделаешь что-то, что всем покажется странным и непонятным. Сегодня это произошло.

Гермиона аккуратно взяла в руки книгу, обратив внимание на движущуюся фотографию, и аккуратно открыла ее. Написанные от руки строчки были очень изящны, и Гермиона пообещала себе, что когда-нибудь обязательно научится писать так же красиво. Но потом она начала читать, сразу про себя, а потом, после пары предложений вслух. Ее родители заслуживали того, чтобы узнать написанное одновременно с ней.

Дорогая моя девочка! Прости меня за то, что я сейчас не с тобой. Прости. Я очень хотела остаться. Но в жизни так бывает, что не все наши желания исполняются. Но я знаю, что рядом с тобой любящие родители, и это самое главное. Ты любишь их, а они любят тебя, и я очень за вас рада. Просто я очень по тебе скучаю, малышка. Мне бы хотелось видеть, как ты растешь, улыбаешься, радуешься жизни… Мне бы хотелось быть рядом с тобой. Но ведь я и так рядом – в твоих мыслях. А отсюда, сверху, я буду наблюдать за тобой и оберегать тебя.

Эта книга у тебя в руках — волшебная. Впрочем, я думаю, что ты и так догадалась. На других страницах будет информация о волшебном мире, я думаю, тебе будет интересно узнать все это еще до школы – ведь ты очень любознательна, я знаю. Здесь, на этой странице, возможно наше с тобой общение – я смогу, по мере возможности, отвечать на твои мысли. Возможно, я не успела предусмотреть все и на некоторые вопросы не смогу дать ответ, но ведь ты сможешь найти его самостоятельно – у тебя получится, я верю в это. Ты умная и добрая девочка. А значит, твое благородство не позволит тебе сломаться в этой жизни, и ты сможешь жить счастливо и достигнешь всех поставленных перед собой целей.

Я немного отвлеклась, малышка, ты ведь не обижаешься? Так вот. Эта книга заколдована так, что прочесть ее сможешь только ты. Для всех остальных, кроме твоих родителей, это обычные сказки – они не видят ни живой фотографии (кстати, это я на третьем курсе Хогвартса) ни, тем более, того, что здесь написано, даже если ты будешь читать при них. Так что об этом можешь не волноваться. Да, есть еще одна особенность – книга может открыть свою тайну только твоим кровным родственникам. И это должны быть достаточно близкие родственники – дедушка с бабушкой, дяди, тети, братья, сестры, но не дальше. Иначе эта книга открывалась бы практически всем волшебникам – нас ведь на самом деле не так уж и много и все мы друг другу в какой-то мере родственники.

По моей линии, девочка, родственников у тебя не будет – твои дедушка с бабушкой умерли, когда я была маленькой. И у меня не было братьев и сестер. Но эта книга может показать тебе родственников со стороны отца. И вот мы подошли к еще одному важному вопросу. Твой отец… Он не знает о твоем существовании. Возможно, я поступила плохо по отношению к нему, но в тех обстоятельствах я посчитала, что это единственный выход. Возможно, я была неправа…

Мы с твоим отцом учились вместе в Хогвартсе – это школа для волшебников, ты тоже туда поедешь, когда тебе исполнится одиннадцать лет. Прилетит сова с письмом, и ты сделаешь покупки в Косом переулке… Я думаю, тебе понравится в волшебном мире, даже если ты и не жила там с детства. Хотя там не все так безоблачно – существует много предрассудков насчет чистоты крови, родовитых семейств… Ну, я думаю, ты и сама со всем этим позже разберешься. Но все эти обстоятельства могут очень сильно повлиять на жизнь. На нашу с тобой уже повлияли.

Твой отец принадлежит к одному из самых богатых и влиятельных семейств нашего мира. В этом много плюсов, но… как же это ограничивает свободу выбора. Отпрыски таких семейств всегда носят на лице маску высокомерного спокойствия. Под этой маской они обычные люди, но показать всем свои эмоции считается позором. Кроме того, ответственность перед своей семьей впитывается ими с молоком матери – против решения семьи они никогда не пойдут. А кто рискнет воспротивиться, будет вычеркнут из родословной. Браки же заключаются только как выгодные сделки – богатство, знатность, чистота крови имеют основное значение. Пожелания самих жениха и невесты в расчет не принимаются. Насколько я знаю, в мире маглов в знатных семьях такая же ситуация? Или с течением времени что-то уже поменялось?

Вот так и у нас получилось. В глазах общества – неравенство, а мы просто любили друг друга. Очень сильно. Как в сказке. Потом пришла реальность в виде брачного договора, и сделать было ничего нельзя. Конечно, эта реальность существовала всегда, и мы просто старались ее не замечать…

Когда я уходила от твоего отца, я не знала, что у меня будет ребенок, а когда узнала – то очень обрадовалась. Ему я об этом ничего не сказала. И это во мне не жгучая обида говорила. Я просто знала, что он никогда не пойдет против семьи, а я не хотела причинять ему боль, ему ведь и так стоило много сил, чтобы подчиниться. А у меня была ты – мое солнышко, мое счастье, моя любимая девочка. И я ни о чем не жалела.

Я не считала себя несчастной – ведь я все знала наперед – они никогда не породнились бы с моей семьей. Я могла бы все это не начинать, но тогда бы не было тебя и это было бы очень страшно – долгая, безрадостная и пустая жизнь. И если бы у меня была возможность что-то поменять, я бы ни за что не согласилась.

Когда я узнала, что жду твоего рождения, я ушла в мир маглов. Это было последнее место на земле, где твой отец стал бы меня искать. А я не хотела с ним встречаться – надеяться, а потом мучительно убивать свою надежду. Вначале все было хорошо, я ведь привыкла довольствоваться малым, а потом… В общем, моя мать умерла при родах, и мне грозило то же самое. Сохранить жизнь можно было, только убив ребенка. Разве я могла тебя убить? Хладнокровно уничтожить мое сокровище, а потом всю жизнь убиваться из-за этого? И даже сейчас я ни на секунду не жалею о своем выборе… Так что если в твою голову придет глупая идея о том, что ты виновата в моей смерти – гони ее прочь в ту же секунду. Я счастлива от того, что ты есть. Я люблю тебя. Я всегда буду тебя любить. Если тебе будет грустно или одиноко, знай – первой тебя обнимет твоя мама, а потом я. Твоя мама, твой отец и я всегда будем твоей семьей – самыми близкими людьми для тебя.

Если ты очень сильно по мне соскучишься – посмотри на звездное небо. Одна из этих мерцающих звезд – я. Я постараюсь прийти тебе на помощь. Я постараюсь уберечь тебя. Я очень сильно тебя люблю.

Не грусти, что так все получилось, доченька, и не плачь обо мне. У тебя все будет хорошо, и это самое главное.

Джин Эверет.

* * *

Гермиона замолчала и подняла глаза на своих родителей. Она была одновременно удивлена и обрадована произошедшим – значит она настоящая, а не созданная в детских мечтах, волшебница. Значит, сказочный мир все-таки существует, пусть в него почти никто не верит. На ее лице сама собой появилась улыбка.

— Мама, папа, спасибо вам большое, что вы не стали это от меня скрывать.

— Это еще не все, — Джон Грейнджер посмотрел на довольное лицо дочери и достал из ящика письменного стола предмет, издалека похожий на карандаш, — еще тебе в наследство досталась волшебная палочка. Держи.

Довольная Гермиона взяла палочку из рук отца и взмахнула ей. Из кончика палочки вырвался сноп разноцветных искр и в маленькой гостиной Грейнджеров начали взрываться небольшие фейерверки.

— Будь с этим поаккуратней, доченька. А лучше сначала научись пользоваться своей палочкой, а уж потом пытайся разрушить наш дом.

* * *

Гермионе нравилось кататься на этих качелях потому, что они почти всегда были свободны. Ну и что, что от дома далековато – мама с папой всегда доверяли ей в вопросах выбора места прогулок – она хорошо запоминала дорогу, поэтому не было опасности заблудиться, да и как вести себя в экстренных ситуациях, она тоже знала. Родители уважали ее решение не тесниться в ближайшем сквере, где галдящие дети и строгие няни не давали спокойно почитать. С недавних пор любимой книгой Гермионы была та, что досталась в наследство от матери, но для того, чтобы понять большую часть из написанного там, нужна была тишина и уединение.

Вот и сегодня качели были свободны. Девочка села на одни из них и углубилась в чтение. Неожиданно рядом с ней раздался легкий хлопок и из ниоткуда возник мальчишка. Если бы Гермиона раньше не слышала о магии, то после такого точно бы в нее поверила, сразу же после того, как прекратила бы кричать. Но о волшебном мире она знала, поэтому молча и с любопытством рассматривала белокурого мальчика приблизительно ее возраста, который с испугом осматривался по сторонам.

— И откуда ты появился, маленький волшебник? – спустя минуту спросила Гермиона.

— Я не маленький, — пробурчал мальчишка, слегка успокоившись, что в этом странном месте он не один.

— Так значит, взрослые волшебники умеют превращаться в детей? Я об этом не знала. А что ты здесь делаешь?

— Ты – магла, — в голосе у мальчишки появилось высокомерие, — только недостойная магла может задавать такие вопросы. Ты должна уйти отсюда.

— Только глупый чистокровный малыш, попав в незнакомое место, будет обижать человека, который может ему помочь.

— Мой отец может купить сотни таких мест.

— Ну, вот когда купит, — заявила Гермиона, вставая с качелей, — тогда и сможешь здесь распоряжаться. А сейчас я имею столько же прав находиться здесь, сколько и ты. И даже больше – я пришла сюда первая.

— Ну, тогда я уйду, — пробормотал мальчишка, но по его голосу было слышно, что ему совсем этого не хочется.

— Можешь уйти, можешь остаться – как хочешь, но я точно не уйду. Кстати, меня зовут Гермиона.

— Драко Малфой! – в его голосе звучало столько гордости, что девочка чуть не расхохоталась. – Я наследник благородного семейства Малфоев.

— И как же ты здесь оказался, наследник?

— Не знаю, — теперь он шептал, — я сильно разозлился, а потом стало темно. И через секунду я уже стоял здесь.

— А, выброс магии… Ну, и как теперь домой попадешь?

— Отец меня обязательно найдет. Только его сейчас дома нет.

— Ну, тогда лучше его подождать здесь, — заявила Гермиона, расстилая на траве захваченный из дома плед, — садись. Яблоки будешь?

* * *

Драко

Это какая-то странная магла, но, похоже, неплохая. Хотя что я о них знаю? Только то, что говорит отец: маглы – низшие существа и способны только на роль слуг нет, это не так – слуги – это эльфы. Но эта девочка совсем не похожа на слугу. Когда я с ней ругался, пытаясь перебороть свой перепуг, она довольно дерзко отвечала. Разве хоть один эльф смог бы вести себя так?

А сейчас я сижу на ее пледе и грызу ее яблоки. Никогда не думал, что мне будет интересно в обществе маглы. Откуда она столько о магии знает? Но, заметив, что я не хочу говорить на эту тему, девочка сразу же переводит разговор на смешные истории. Болтая без умолку и заставляя болтать меня.

Я таких еще никогда не видел – ну разве могла бы позволить себе Панси или Дафна лежать на пледе, болтая в воздухе босыми ногами, совершенно не думая о своей прическе или одежде, да о правилах приличия, в конце концов? А эта девчонка, похоже, совершенно не стесняется ни своих растрепанных волос, ни выпирающих вперед зубов. Это правильно или неправильно, так себя вести?

А истории у нее забавные – чего только стоит рассказ о страшном «черном человеке», которым ее постоянно пытается напугать соседка. Оказывается, этот человек крадет детей для всяких нехороших опытов. Смешно. Самое смешное то, что я одного такого видел – знакомый отца, мой будущий учитель и декан в Хогвартсе. Может, рассказать ей об этом? У девчонки с собой книга сказок, но судя по рисункам, это явно не «Сказки барда Бидла». Интересно было бы почитать. Но пока я придумывал, как бы мне выпросить у нее эту книгу, на поляне с легким хлопком появился отец.

В ту же секунду у меня из головы вылетели мысли и о девочке и о книге – по лицу отца я сразу понял, что он недоволен. В одну секунду я вскочил на ноги, думая только о том, чтобы одежда не помялась, а волосы были в идеальном порядке.

Иначе…

* * *

Когда раздался хлопок и появился высокий светловолосый мужчина, Гермиону поразили две вещи – его сходство с мальчиком и то, как болтавший до этого о пустяках ребенок, в мгновение ока превратился в холодную статую.

— Сын, — с высокомерным равнодушием произнес мужчина, — что ты делаешь в такой неподобающей компании?

Глаза прибывшего пробежались по пледу, яблокам и самой девочке с таким выражением, словно перед ним были вывалявшиеся в грязи и собственной блевотине пьянчуги, к которым можно было испытывать только брезгливое отвращение и презрение. В груди Гермионы закипело от несправедливости, и она решила, что ни за что не позволит этому человеку запугать ее.

— Ты не должен мараться о таких, как эта мисс.

— Да, отец, — мальчишка говорил еле слышно и опустил голову.

— А вас, мисс, разве не учили правилам хорошего тона? – безжизненные голубые глаза, казалось, хотели испепелить на месте, — Хотя с таким происхождением это невозможно.

— Ну что вы, сэр, — Гермиона поднялась с пледа и взяла в руки книгу, чтобы почувствовать большую уверенность в своих силах, — меня, в отличие от вас, уже давно научили правилам приличия. Жаль, что у вас были такие плохие учителя.

Голубые глаза смотрели в карие – и в этом поединке взглядов не было победителя. Никто не хотел уступать, хотя Гермиона тихонько хихикала про себя – как же, взрослый волшебник посчитал шестилетнюю девочку достойной соперницей. Скажи ему такое – лопнет от негодования. Ей стало даже немного жалко его сына, такой отец не идет ни в какое сравнение с ее добрым и заботливым папой.

— Вы говорите непозволительно дерзко, мисс, — проговорил мужчина, растягивая слова, — но что еще взять с человека, читающего подобную ерунду.

Он двумя пальцами выхватил книгу из рук девочки и откинул ее в сторону. После этого еще долго вытирал пальцы белоснежным платком, прежде чем взять сына за руку и исчезнуть, оставив возмущенную Гермиону в одиночестве.

* * *

Люциус

Дожился – снизошел до пререканий с магловским отродьем. Но Драко тоже хорош, мило общался с этой девчонкой, позабыв о фамильной гордости и чести. Не ожидал такого от наследника рода. Неужели он до сих пор не понял, что такое поведение, узнай о нем кто из наших знакомых, нанесет вред семейной репутации?

Этого так оставлять нельзя. Сын уже достаточно взрослый и должен отвечать за свои поступки. Поэтому все запланированные Нарциссой летние развлечения отменяются. Нужно больше внимания уделять его манерам и поведению, и, видит Мерлин, он запомнит, что повторение сегодняшней выходки – недопустимо. Это ж надо скатиться до подобного общества!

А девчонка мне кого-то напоминает… Впрочем, она – магла, а среди таких у меня приятелей нет. Но все-таки что-то знакомое было в упрямом выражении, с которым она мне дерзила. Что-то неуловимое в том, как она вскидывала голову, выставляя вперед подбородок. Что-то полузабытое, но очень важное…

* * *

После того, как сквер опустел, Гермиона перевела дух и стала собирать вещи. Эта встреча испортила ей настроение, и читать дальше она бы не смогла. Упаковав плед в рюкзачок, девочка потянулась к раскрытой на первой странице книге, да так и замерла, натолкнувшись глазами на то. Что было там написано:

Здравствуй, дорогой. Или сейчас я уже не имею права так обращаться к самому Люциусу Малфою? Хотя даже если и не имею – мертвой можно простить.

Значит, ты все-таки нашел нашу дочь и теперь задаешься вопросом, почему я тогда тебе ничего не рассказала. Возможно, я была не права, но стоило представить ее судьбу – и сразу же все раскаяние развеивалось как дым. Если бы я была жива, и ты знал о дочери, что бы ты мог сделать? Тайно проведывать нас и помогать деньгами? Или запрещать себе видеться с нами, но постоянно думать? Извини, но я это считаю неправильным по отношению к тебе и твоей жене.

А если бы ты узнал о дочери после моей смерти, что тогда? О да, у тебя был бы очень богатый выбор – отдать ее в приют или ввести в семью в качестве незаконного ребенка. Ты на самом деле думаешь, что это было бы хорошо, Люциус? О приюте промолчим, но в твоем холодном доме? Твои родители не указывали бы ей, что она нахлебница и бедная родственница? Да и твоя жена… Нет, Нарцисса очень хорошая девушка – но ежедневно видеть перед собой напоминание о том, что муж питал теплые чувства к кому-то другому? Это, по-моему, сделало бы ваш брак невыносимым. Но не ты, не она такого не заслуживали.

Именно поэтому я сделала то, что сделала. У нашей дочери была любящая семья. Вернее, она есть. И если ты в своей гордыне решишь ее разрушить – я в тебе разочаруюсь. Я никогда не относилась к тебе плохо, не пыталась удержать, изменить или заставить сделать то, что противоречит принятым в вашем кругу правилам. Я всегда доверяла тебе и твоим решениям. Но если ты попытаешься разрушить семью нашей дочери – я впервые в жизни и смерти пожалею о том, что любила тебя.

Джин.

Пораженная Гермиона раз за разом перечитывала эти строчки. Не может быть, чтобы этот человек, который отнесся к ней как к грязи из-за того, что ее родители маглы, оказался ее отцом. Или она что-то неправильно поняла, или Джин не знала этого человека, или он сильно изменился за прошедшее время. В таком состоянии домой точно нельзя было идти – мама сразу бы догадалась, что что-то не так, а Гермиона не хотела ее расстраивать. И, кроме того, нужно было подумать, как относиться к подобной ситуации и что делать дальше.

* * *

Гермиона

Скрип-скрип…

Раньше этот звук очень раздражал, хотелось хоть раз покататься на качелях, которые не скрипят. А сейчас даже помогает сосредоточиться, так, словно эти качели тоже напряженно о чем-то думают. Или пытаются мне что-то объяснить. Вот только я никак не могу понять их объяснений.

Скрип-скрип…

Для начала надо успокоиться и посмотреть на ситуацию как бы со стороны, так, словно она меня не касается – так всегда говорит папа, и этот его совет уже не один раз выручал меня. Только вот сейчас это очень трудно сделать. Мне чего-то не хватает для успокоения, и я начинаю постепенно раскачиваться все сильнее, чтобы летящий в лицо ветер развеял все лишнее и оставил только то, о чем действительно стоит подумать.

Скрип-скрип…

Этот надменный человек мой отец – в голове не укладывается. Каким бы я его себе раньше не представляла, но вот такого точно не хотела видеть. Это презрительно процеженное сквозь зубы «магла» просто ужасно. И ведь это не была игра на публику, он действительно говорил то, что думал. И этот совет своему сыну – не испачкаться…

Скрип-скрип…

А вот его сын мне понравился, такой забавный. А как он растерялся, когда оказался в незнакомом месте. Хотя я, наверное, тоже растерялась бы, если бы это произошло со мной. Интересно, это был его первый выброс магии? Хотя живя в мире волшебников с рождения можно было быть готовым к подобному…

Скрип-скрип…

А мне бы хотелось с ним подружиться. Мы ведь будем учиться в одной школе и точно увидимся еще раз. Увидеться то увидимся, только вот не знаю, удастся ли подружиться. Ведь для того, чтобы он ко мне нормально относился, придется отказаться от папы и мамы. Ну. уж нет. Мои родители маглы, не важно, какая кровь во мне течет. И я ни за что не предам их любовь ко мне, а уж тем более – за сомнительное удовольствие общаться с этим человеком, по какой-то глупой ошибке оказавшимся моим отцом…

Скрип-скрип…

Отпускаю руки. Ох, и зря ж я это сделала, сейчас как навернусь. Так, волшебница я или кто? Ну и что, что с качелей слетела, главное приземлиться аккуратно. Удалось. А потом «бамс» по затылку и темнота…

* * *

Гермиона открыла глаза и осмотрелась по сторонам. Так, она точно не дома, да и на больницу это место не похоже. Почему больницу? А куда же еще отправляют тех умных девочек, которые позволяют качелям разбить свои драгоценные головы. Она провела ладонью по затылку, ожидая наткнуться на повязку, но с головой все было в порядке. Нет, конечно, болело еще как, но ни раны, ни шишки пальцы не обнаруживали. Теряясь в догадках, Гермиона осмотрелась по сторонам – она лежала в небольшой комнате, которую раньше никогда не видела.

— Интересно, я тоже перенеслась в неизвестное место, как тот мальчик? – тихонько пробормотала она себе под нос, поднимаясь с дивана. – Надо посмотреть, где я и как отсюда можно выбраться.

Открыв дверь, Гермиона оказалась в полутемной гостиной, где в кресле сидел «черный человек». Да-да, именно такой, как рассказывала Мэри – бледный, одетый в непонятный черный халат и очень страшный. От неожиданности Гермиона застыла на месте и затаила дыхание. «Черный человек» читал какой-то журнал и недовольно хмурил брови, постукивая пальцем по подлокотнику кресла.

* * *

Гермиона

Наверное, мне надо убежать. Вот только как? Он же не настолько увлечен чтением, чтобы не заметить, как я пробегу мимо. А у меня еще и голова болит, могу упасть. Кстати, а почему все-таки нет раны – может, он мне помог? Вот я появилась из ниоткуда с пробитой головой, и он решил меня спасти. Могло такое быть? А может, он и не знает, что я попала в его дом. Ну вот, случайно перенеслась и случайно сама себя вылечила, пока была без сознания. Ну и что, что раньше я такого не делала, раньше я и цветы оживлять не могла, все в первый раз случается.

Так, если я буду здесь стоять, то ничего не узнаю. Поэтому нужно к нему подойти и спросить, что случилось. Только вежливо, мама всегда говорила, что с незнакомыми людьми нужно говорить вежливо. Я делаю шаг вперед, и он вскидывает на меня злобный взгляд, наверное, для того, чтобы полностью вписаться в образ «черного человека». Вот только, посмотрев в его глаза, я понимаю очень многое…

* * *

Девочка подбежала к сидящему в кресле мужчине и заявила: «А я знаю кто ты такой. Ты – добрый волшебник!»

От неожиданности журнал выпал из рук мужчины, а в его черных глазах мелькнуло безграничное удивление, но он быстро взял себя в руки.

— Мисс, — прошипел он, — вы высказываете странные предположения. У вас с головой все в порядке?

— Нет, я ее на качелях разбила, — заявила девочка таким тоном, словно объясняла очевидное маленькому ребенку. – А ты меня спас и рану заживил. Покажешь как?

— Мисс…

— Гермиона, — доброжелательно сказала девочка и улыбнулась, — прости, я не представилась – это невежливо. И поблагодарить забыла. Спасибо тебе огромное.

— Мисс Гермиона, за что вы меня благодарите?

— За то, что мне теперь не придется пару недель лежать в больнице. И, кстати, ты забыл представиться – ты хочешь казаться невежливым?

— Не хватало еще, чтобы какая-то малолетняя нахалка меня вежливости учила, — пробормотал мужчина, доставая из широкого рукава палочку.

— Ой, — глаза девочки заблестели, — это твоя волшебная палочка? Ты будешь колдовать? Покажи как, а то я никогда подобного не видела, а ждать, пока мне исполнится одиннадцать, просто сил нет.

— Я собираюсь наслать на вас, мисс, чары забвения.

— Чтобы я все забыла? Не стоит. Я проснусь опять в твоем доме и опять начну расспрашивать. А ты слишком добрый, чтобы еще раз заставить меня забывать. И, вообще, ты до сих пор не сказал мне, как тебя зовут.

— Профессор Снейп меня зовут, но это вам, мисс…

— Профессор Снейп – какое странное и длинное имя. А тебя Профессором кто назвал – папа или мама?

— Родители назвали меня Северусом, а профессор – это…

— Кличка такая? – девочка схватила мужчину за руку, не обращая внимания на то, что он вздрогнул от ее прикосновения, — Кто тебя обзывает? Скажи, я с ними поговорю. А Северус красивое имя.

— Мерлин, за что?

— Я не Мерлин, я – Гермиона. И не надо злиться. Просто скажи, что тебе не нравится, Северус, и я постараюсь исправить это.

— Кто позволил вам, мисс, называть меня по имени?

— Ты позволил, — девочка посмотрела на него с недоумением, — ты сказал, что тебя зовут Северус, и мы подружились.

— Вон отсюда! – попытался закричать мужчина, но, поперхнувшись, закашлялся. – Убирайся из моего дома.

Он схватил девочку за локоть и потащил к дверям. Она не успевала за его широкими шагами, поэтому несколько раз перецеплялась и чуть не падала. Но каким-то образом оставалась на ногах.

— До свидания, Северус. Я обязательно еще зайду к тебе в гости, — сказала девочка и сбежала с крыльца.

* * *

Северус

О Мерлин, меня сделала малолетняя нахалка-магла. Знал же, что доброта наказуема. Интересно, как я работаю в школе, если умудрился не справиться с одной маленькой девочкой? И что меня заставило ее лечить? Могли бы маглы сами решать свои проблемы, так нет же, сработала хогвартская привычка. А теперь самому придется выбираться из неприятностей.

Глупо, Северус, глупо. Как будто раньше из неприятностей тебя вытягивал кто-то другой. А по сравнению с тем, что было, это даже не неприятности, а так, не стоящие никакого внимания пустяки. Просто маленькая нахальная девочка, которая почему-то меня не испугалась. Но это пока не испугалась. Если очень постараться, то любого ребенка можно напугать – уж у кого у кого, а у меня в этом опыта достаточно.

* * *

Гермиона пришла на следующий день.

— Привет, Северус, — заявила она слегка ошалевшему Снейпу, который наслаждался тишиной и одиночеством в кресле перед камином, — А я вычитала, что значит слово профессор – ты учишь детей в школе. Правда?

— Правда. А сейчас, мисс, я буду учить одну невоспитанную даму не приходить в гости, когда ее не приглашают.

— Я же говорила что приду, а ты не запрещал мне этого делать…

* * *

Гермиона появлялась в запущенном доме в Тупике Прядильщиков каждый день. Она пропускала мимо ушей ворчание хозяина дома и, первым делом, подходила к книгам – ее так и манили фолианты, в которых содержались неизвестные до сих пор знания.

Вначале Снейп отбирал у нее книги, пытаясь выставить девочку из своего дома, потом, похоже, смирился с неизбежным. Неожиданно для самого себя он даже начал отвечать на ее многочисленные вопросы – вначале отрывисто и раздраженно, потом все более подробно. Это была странная девочка. С одной стороны, чрезмерно умная для своего возраста, с другой – непосредственная и упрямая, привыкшая достигать своей цели. Необычное сочетание взрослого и по-детски наивного человека.

Так проходили дни. Было уже что-то умиротворяюще-приятное в беседах за чаем, в небрежно оставленной на каминной полке книге и в упавших на пол детских рисунках. Казалось, так было всегда и так будет всегда. Но однажды Гермиона не пришла.

Вначале Северус обрадовался – можно будет без помех почитать, да и вновь изобретенное зелье сварить не помешало бы. В том, что любопытная девочка засунет свой нос в котел и что-то испортит, профессор не сомневался. Но к обеду, когда эта малолетняя нахалка так и не соизволила появиться, он забеспокоился. Конечно, у нее могли быть причины не прийти – например, домашние дела. Или она занята с родителями. Да мало ли что могло произойти, вот только память услужливо подсовывала одинокую детскую фигурку с окровавленной головой.

Для приличия еще немного поборовшись с усиливающимся беспокойством, Северус Снейп отправился к тем качелям, возле которых впервые увидел девочку. Он старался не думать о том, что будет делать, если Гермионы там не окажется – ее домашнего адреса он не знал. Как-то в голову даже не приходило спросить. С чего бы ему интересоваться делами маглов? Хотя, вопреки расхожему мнению, ненависти к ним он не испытывал, но и любить их как-то не получалось – лучше всего было держаться от них в стороне. И вот за какие-то пару недель все его принципы полетели в тартарары.

Девчонка обнаружилась сидящей на качелях – в руках у нее была неизменная книга сказок. Иногда Северус задавался вопросом, неужели сказки могут быть настолько интересными, что их нужно читать и перечитывать с таким сосредоточенным лицом.

— Чем же таким важным занята юная мисс, если она решила избавить мою персону от своего навязчивого внимания? – обычная язвительность давалась с трудом, приглушаемая волной облегчения. – Вы изволили больше не осчастливливать своим появлением мое скромное жилище?

— Я на тебя обиделась, — заявила Гермиона, оторвав глаза от книги.

* * *

Северус

Браво! Меня опять сделала эта нахалка. Расскажи кому – засмеют, а если не засмеют, то не поверят. Ведь ее присутствие постоянно раздражало и отвлекало от важных дел – я же мечтал о том, чтобы она забыла дорогу в мой дом, а стоило ей полдня не появляться – помчался на поиски. Браво, девочка! Далеко пойдешь!

Вот только нет у нее в глазах того азарта дрессировщика, который иногда мелькает под очками Альбуса, когда послушный тигр по имени Северус Снейп опять прыгает в огненное кольцо. Нет, похоже, девчонка на самом деле обиделась. И решила прекратить эту странную дружбу…

Еще есть возможность сделать вид, что просто проходил мимо. А не разыскивал ее. Она поверит в это. Она готова поверить. Осталось только решить, чего хочу я сам – остаться в привычном одиночестве или впустить в жизнь что-то новое и непонятное.

Хотя кому я вру? Если бы хотел одиночества, ни за что не бросился бы ее искать. Так что теперь стоит быстро придумать, как попросить прощения. Можно, конечно, подкупить ее разрешением сварить со мной зелье – она давно напрашивалась, можно разрешить ей брать домой книги, можно… Да сколько всего существует вариантов, вот только ни один из них не понадобился – девчонка просто взяла протянутую руку, доверчиво заглянула в глаза и улыбнулась. И в эту секунду я уже знал, что допущу ее к котлу, дам прочитать любую книгу и терпеливо отвечу на любые вопросы.

* * *

На взгляд со стороны, в их отношениях практически ничего не изменилось – профессор так же сыпал ехидными комментариями и делал недовольное лицо. Гермиона, как и раньше, не обращала на это не малейшего внимания. Она ворчала по поводу мерзкого запаха зелий, но в процессе приготовления у нее блестели глаза. Она по-прежнему задавала кучу вопросов и пыталась воспроизвести известные заклинания и выучить новые. По-прежнему был зажженный камин и чай. Вот только теперь Северус каждый раз спрашивал, когда она придет еще раз и всегда провожал до дому. Преступить порог магловского жилища он все еще не решался.

Однажды у них зашел разговор о подарках, — тех которые хочется получить и тех, которые хочется подарить.

— Какой подарок хочешь ты, Северус?

— Смотря от кого. Есть люди, от которых бы я не принял ничего.

— И они, зная об этом, пытаются тебе что-то подарить? Вот глупцы!

— Ну, возможно, им что-то от меня нужно…

— Смешно. Но мой подарок ты точно примешь. Я положу его тебе под рождественскую елку.

Снейпу не хотелось говорить ей, что единственная рождественская елка в его жизни – это та, что каждый год наряжается в Хогвартсе. Похоже, эта девочка не могла представить себе Рождество чем-то другим, кроме доброго семейного праздника. И какое-то время он пытался побороть в себе зависть к чужой счастливой жизни.

— Что ты подаришь мне на Рождество, Северус?

— Ты еще спроси, что я подарю тебе на день рождения…

— Ты придешь? – лицо девочки осветилось неподдельной радостью. – Я тебя не приглашала, потому что боялась, что ты будешь занят и не сможешь прийти. Спасибо, я буду очень ждать…

Гермиона со счастливым смехом повисла на шее у хмурого человека в черном, и, глядя на такую неподдельную радость, Северус Снейп не решался пускать в ход свою обычную язвительность. Тем более что на эту девочку язвительность не действовала. Однажды она решила считать мрачного профессора хорошим и добрым человеком, и ничто не могло сбить ее с этой мысли. Незаметно для себя Снейп становился счастливым рядом с этой малышкой – невзирая на то, что случилось с ним в жизни, он радовался тому, что девочка ему верит.

Он радовался, пока Гермиона, весело болтая о пустяках, допивала чай. Он радовался, пока провожал ее до дома, а девочка, весело смеясь, держала его за руку. Он радовался все следующее утро, представляя, как придет на магловский праздник в своей наглухо застегнутой мантии. Он радовался, когда услышал шаги девочки у себя под дверью. Но при взгляде на ее расстроенное лицо сразу понял, что судьба, подарившая ему шанс, уже передумала и теперь снова придется оставаться в одиночестве.

— Мы переезжаем, — прошептала девчушка, обращаясь к своим ботинкам, — завтра. Родители захотели устроить мне сюрприз – другой город, другой дом, новая большая комната…

* * *

Северус

Ее глаза были расстроенными и… виноватыми? Она считает себя виноватой потому, что оставляет меня одного? Мне не нужно было применять легиллименцию и проникать в ее сознание, потому что ее мысли легко читались на ее лице.

Маленькая девочка, непонятно по какой причине привязавшаяся к взрослому угрюмому мужчине… Глупо. Глупо, малышка. Поверь, ты найдешь себе гораздо лучшую компанию. Компанию тех, кто не будет язвить и огрызаться, и, самое главное, тех, у кого не будет запятнано прошлое. Ты ведь не знаешь об этом, девочка, ты просто веришь человеку, который вылечил твою разбитую голову и разрешал читать свои непонятные, но от этого не менее интересные книги.

А что бы ты сказала, узнав обо всем, что мне приходилось делать в прошлом? С какой скоростью убегала бы прочь, радуясь тому, что твои родители решили переехать? И словно прочитав мои мысли, Гермиона тихо произнесла: «Ты очень хороший человек, Северус, я знаю». Мою злорадную ухмылку она как всегда проигнорировала, и продолжила с прежней убежденностью: «Что бы ты сам о себе не думал, что бы ни думали о тебе другие – я прекрасно знаю, что ты очень добрый и хороший человек. А твое недружелюбие – это просто маска».

Я не ожидал от нее таких слов, хотя от нее можно ожидать чего угодно. Я не ожидал, что она тонкими ручками обхватит меня за талию и расплачется, ведь она не плакала ни разу до этого. Я не ожидал, что после ее ухода в голове по-прежнему будут вертеться слова: «Ты хороший человек». И на сердце, несмотря на разлуку, станет теплее.

* * *

Гермиона

С переездом на новое место многое изменилось. Так, словно детство осталось там, в знакомом с рождения доме, а здесь все нужно было начинать с чистого листа. Поступить в школу – это ведь тоже стало шагом вперед, к ответственности, приглушившей собой детскую непосредственность. Нет, конечно, осознание всего этого пришло не сразу, вначале я очень скучала без Северуса. Так иногда не хватало его ехидных комментариев, позволяющих мгновенно взять себя в руки и решать поставленную задачу. А главное, чувствовать себя на равных.

Со школьными учителями чувствовать себя на равных не получалось ни в какую. Я ведь и так считалась у них выскочкой – поступила сразу во второй класс, потом экстерном сдавала материал за два года. И училась, училась, училась, не обращая внимания на то, что одноклассники гораздо старше меня, а отношение учителей колеблется от восторженно-возвышенного (какая умненькая малышка) до раздражительного (и что она никак не успокоится – и так первой идет, ей что, наград мало?). Возможности понять, что я просто иду к поставленной цели, у них не было, да и желания тоже, вот и приходилось еженедельно посещать психолога. Ну, должна же была убедиться администрация, что я, со своим маниакальным желанием учиться, не несу особой опасности ни школе, ни обществу, ни себе самой. Да, именно в таком порядке.

Объяснять что-то людям, которые уверены в том, что мой комплекс – доказать миру умных и взрослых людей, что маленький ребенок чего-то стоит – бессмысленно. Ну как кому-то объяснить, что я ничего не доказываю, что у меня просто ограниченное количество лет, прежде чем я перейду в абсолютно другую школу? Школу, дающую знания, в корне отличающиеся от нынешних. Как объяснить, не раскрыв тайну, за которую меня могут упечь в психушку, что я хочу получить школьный аттестат до одиннадцати лет, чтобы потом, если вдруг я не захочу жить в магическом мире, у меня была стартовая площадка для построения жизни в мире маглов. Ведь без школьного диплома я мало чего смогла бы добиться там, где решающее значение имеет документ об образовании, а не реальные знания. Как объяснить, что такие мысли могут возникнуть в голове у восьмилетней девочки?

Наверное, если бы мне пришлось бороться с этим в одиночку, я бы ни за что не справилась. Но у меня были замечательные родители. Они поняли и приняли мои объяснения. Мама, правда, поставила условие – чтобы моя учеба не влияла на здоровье. Я ее понимаю, она, конечно, пытается скрыть страх, обуявший ее после прочтения дневника мамы Джин. Страх того, что у меня может оказаться наследственная болезнь и однажды мне придется делать тяжелый выбор. Я понимала ее беспокойство и поэтому терпеливо переносила ежегодные обследования. Откуда-то я знала, что со мной все в порядке, но мамино спокойствие стоило перенесенных неудобств. Папа тоже отнесся к моему решению с уважением, я заметила блеснувшую в его глазах гордость от того, что его трезво-рациональный ум присутствует и во мне. С их поддержкой все давалось гораздо легче. И, честное слово, меня совершенно перестал тревожить ярлык заучки, начисто лишенной воображения. Если люди видели меня так, то кто я такая, чтобы лишать их иллюзий?

Вот только с друзьями возникали сложности. Впрочем, мне всегда было сложно общаться со сверстниками… Пожалуй, единственными моими друзьями были мои родители. И еще Северус. Как же я по нему скучала! Он бы не понравился большинству моих знакомых своим хмурым видом и язвительной речью. С ним легко было почувствовать себя не в своей тарелке. И совсем не уверена, что кому-то могло прийти в голову искать под этой маской, ставшей практически вторым лицом, настоящего Северуса. Я не знаю, как тогда, в детстве, мне удалось увидеть его без маски. Возможно, сработало какое-то странное чутье? А может, мне просто настолько сильно захотелось поверить в его доброту, что он сам мне открылся? Не знаю. Знаю только то, что мне очень не хватает этого человека и я виновата в том, что оставила его одного. Пусть тогда обстоятельства не зависели от моей воли – все равно чувство вины не проходило, оно просто спряталось где-то глубоко-глубоко.

Другой человек, которого я часто вспоминала – Драко. Да уж, не получалось у меня забыть этого светловолосого мальчишку, высокомерно представившегося: "Драко Люциус Малфой!" С одной стороны, в той ситуации это было забавно, с другой – неужели это имя в магическом мире значит так много? Или это был аристократический снобизм, выпестованный в знатной семье? В любом случае такое поведение было для меня непривычным.

Но, как ни странно, мальчишка мне понравился. Когда наносное высокомерие улетучилось, он начал довольно непринужденно общаться, даже шутить. С ним было интересно. Пожалуй, с единственным моим сверстником, с которым мне было на самом деле интересно. И я пожалела о том, что наше общение так быстро закончилось. Оборвалось, едва начавшись. Конечно, мы встретимся в Хогвартсе, но вот получится ли опять подружиться – это вопрос без ответа. Хотя нет, учитывая поведение его отца, ответ как раз ясен.

Его отец. Вот уж о ком совсем не хотелось вспоминать. Но даже наедине со своими мыслями я не могла заставить себя назвать этого человека «мой отец». Я часто просила маму Джин рассказать мне о нем, да она не так уж сильно и скрывала, но то, что знала о Люциусе Малфое Джин Эверет, совсем не было похоже на то, что увидела я. Но приходилось верить и одному, и другому впечатлению. И что могло случиться с этим человеком, что за несколько лет он смог настолько измениться, просто до неузнаваемости? Ведь его поведение не было удачно надетой маской. Или все-таки настолько естественная маска, что ее невозможно отличить от настоящего лица.

Для того чтобы с этим разобраться, нужна была еще одна встреча, но как-то не хотелось мне с ним встречаться. Ведь тогда, возможно, пришлось бы открывать все карты, а мне не хотелось менять свою жизнь. Не хотелось выбирать между родителями и человеком, родным мне только по крови. И превращаться в хладнокровную высокомерную аристократку как-то тоже не было ни малейшего желания. Это в том случае, если бы он меня все же признал. А если бы я оказалась для Малфоя ошибкой молодости? Как-то не хочется мне чувствовать себя «ошибкой»… Так что лучший вариант – оставить все так, как есть, не тревожить старые тайны и не ломать устоявшуюся жизнь многих людей. В конце концов, все это касалось не только меня.

И еще один вопрос нужно было решить еще до школы. С одной стороны, я чистокровная волшебница – правда, незаконнорожденная полусирота, с другой – дочь маглов. Эти две мои ипостаси и есть я сама. Но в магическом мире отношение к маглорожденным волшебникам не слишком хорошее – нечто среднее между сдержанным и презрительным. Поэтому стоит приготовиться к насмешкам и оскорблениям – дети часто, не задумываясь, повторяют то, что слышат от взрослых. А уж то, что говорят их родители, и есть для них правда. И мне совсем не хочется чувствовать себя какой-то ущербной. Конечно, можно сказать чистую правду, не называя имен, и отношение ко мне сразу же изменится. Заманчивый вариант – во-первых, ни слова лжи, а во-вторых, родители об этом ничего не узнают. Все-таки миры слишком обособлены. Вот только я не смогу врать сама себе, я же буду знать, что отказалась от своих милых и добрых родителей, которые действительно меня любят и которые виноваты в глазах магов только в том, что родились в мире, где магия просто сказка. И что перевесит на чаше весов – неудобство из-за отношения ко мне остальных или то, что я сама прогрызу себе плешь? В какой-то момент даже поблагодарила магловскую школу, ведь у меня уже выработался стойкий иммунитет к предвзятому отношению.

Забавно, я, которая по характеру импульсивна и эмоциональна, научилась-таки контролировать свои эмоции, хоть это и было нелегким делом. Но зато это помогло контролировать спонтанные выбросы магии – я просто научилась ими управлять. Конечно, записи мамы Джин мне очень в этом помогли, но я имела причины собой гордиться – не каждому волшебнику удается в дошкольном возрасте полностью управлять своей магией. Теперь я по собственному желанию умела колдовать! Конечно, с палочкой было бы лучше, но сразу бы возникли вопросы, которых я старалась избежать. Но многое, что было описано в доставшейся мне по наследству книге, у меня неплохо получалось и без помощи палочки. Жаль, что других магических книг у меня не было. Это было единственное, в чем я завидовала другим детям-волшебникам – доступ к информации, которого у меня не было.

Но зависть была легкой и почти незаметной. Я была уверена, что быстро все наверстаю, ведь моя способность буквально глотать книги, удерживая в голове всю полезную информацию, была многим известна. Так же, как и мои целеустремленность и трудолюбие. И не думаю, что пока почти незнакомый мне мир сильно меня изменит.

Но я с нетерпением жду письма, открывающего двери в этот сказочный мир. Мир, где своими глазами можно будет увидеть волшебных животных и магию в действии. Мир, где можно будет свободно летать на метле. О да, я с нетерпением ждала этого. Хотя не только этого – я ждала возможности увидеться с Северусом. И с Драко.

Хотя, скорее всего, этот беловолосый волшебник уже давно меня забыл. Он ведь не знает, что я его сестра, так к чему вспоминать девочку, встреченную однажды и случайно? Так что к этому я была готова. А вот Северус… Захочет ли он вспомнить малолетнюю нахалку или предпочтет сделать вид, что мы незнакомы? Или на самом деле забыл меня? Вот этого я боялась. Не хотелось как-то остаться совсем одной в практически незнакомом месте. Но, может, стоит верить в лучшее? Раз Северус пустил меня в свою жизнь, значит, не оставит одну. Не такой он человек. Правда, теперь он будет моим учителем, и общаться с ним придется официально. Надеюсь, он еще не уволился из Хогвартса? Хотя какая школа так просто отпустит мастера своего дела, даже если он язвит и ехидничает на уроках?

Значит, не стоит попусту переживать – одна я точно не останусь. Даже если мне не удастся подружиться с одноклассниками. А с этим могут быть проблемы, и большие проблемы – мне ли не знать. Но я постараюсь приложить максимум усилий, чтобы влиться в их общество.

* * *

Девятнадцатого сентября 1990 года семья Грейнджер ждала с нетерпением. Это был не просто день рождения Гермионы – это был день, когда решалось будущее. За завтраком были подарки и искренние поздравления. Само же торжество планировалось устроить вечером.

Сова постучалась в окно сразу после завтрака – взъерошенная, уставшая. Злобно покосилась на предложенное печенье и улетела, оставив большой конверт.

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»

Директор: Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный чародей, Президент Международной конфедерации магов)

Дорогая мисс Грейнджер!

Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.

Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля.

Искренне Ваша,

Минерва МакГонагалл,

заместитель директора!

— Интересно, а где мы возьмем сову? – пробормотал мистер Грейнджер.

— Ну, до июля как раз есть время поймать и обучить, — шутка Гермионы слегка разрядила торжественную обстановку, возникшую после прочтения письма.

— А может, нам так ненавязчиво сообщают, что нашей девочке не стоит учиться в Хогвартсе? – предположила Джин Грейнджер. — Если у нас нет возможности послать ответ, значит, мы автоматически отказываемся от учебы?

— Ну, вряд ли, — мистер Грейнджер задумчиво потер подбородок, — не думаю, что дела обстоят именно так. Скорее всего, это стандартный вариант письма, который рассылается всем детям, а к тем, которые не родились в магическом мире, позже приходят отдельные письма.

— Может быть и так. А то действительно, хоть дрессировщиком становись…

Гермиона, представив попытки своей мамы обучать птицу, расхохоталась. Джин, сделав для вида сердитое лицо, посмотрела на дочь, но, видимо, и ее представленная картина не оставила равнодушной. Через минуту они уже хохотали на пару, заставляя мистера Грейнджера улыбаться.

— Гермиона, ты точно хочешь там учиться?

— Да, папа. Я ведь уже давно это решила.

— Там тоже попробуешь все изучать экстерном?

— Ну уж нет, мне такого счастья один раз хватило. В школе магии попробую быть обычным ребенком и идти в ногу со всеми.

* * *

Северус

Опять девятнадцатое сентября. Обычный учебный день в школе… Если бы у меня были здесь друзья, они бы сильно удивились, что в этот вечер я всегда поднимаю бокал в честь дня рождения одной малолетней нахалки. Наверное, даже постарались бы у Поппи проверить свое психическое состояние.

Я же известный злобный одиночка, способный только высмеивать всех и вся. Вот пусть так и думают – не хочу, чтобы знали об этой девочке. Никто. Даже Альбус. Иначе у него будет еще один рычаг давления на меня. Да и выслушивать его нотации нет ни сил, ни желания.

В следующем году эта девочка придет в школу. Не может быть, чтобы настолько сильная ведьма осталась незамеченной. И дальше… Ведь у нас не получится общаться так непринужденно, как раньше. Да и вспомнит ли она меня? Тогда я был единственным ее знакомым волшебником, вот любознательная девочка и тянулась к язвительному угрюмцу. А сейчас у нее будет выбор. Так зачем ей я?

Но все равно я благодарен тебе, девочка, за то, что ты показала мне, что я все еще живой человек. С днем рождения, Гермиона.

* * *

Рождество в доме Грейнджеров было уютным – небольшая, нарядно украшенная елка и подарки. Они привыкли встречать этот праздник по-домашнему в кругу самых близких людей.

Рождество Северуса Снейпа ограничилось праздничным ужином в большом зале Хогвартса и патрулированием коридоров, чтобы те немногие ученики, которые решились провести каникулы в стенах школы, не нарушали, пользуясь праздничным настроением, обычную дисциплину.

Рождество в поместье Малфоев ничем не отличалось от всех предыдущих – те же гости, те же речи, те же подарки. Для Драко все это было настолько постылым и приевшимся, что, казалось, весь дух праздника растворялся в этой великосветской рутине.

И, конечно же, был праздничный завтрак в кругу семьи – Люциус и Нарцисса сидели в дальних концах стола, накрытого эльфами, и вели светскую беседу. Присутствие за столом Драко сводилось только к однотипным фразам: «Да, отец». Но сегодняшняя светская беседа неожиданно приобрела оборот, который немного разбавил холодную пустоту столовой. Он напрямую касался будущего наследника семьи.

— В сентябре нашему сыну придет время поступать в школу, — начал Люциус Малфой, — и я просмотрел все предложенные варианты. Дурмстранг отлично подходит.

* * *

Нарцисса

Нет, только не Дурмстранг. Я ни за что не отпущу своего сына в эту утопающую в снегах глухомань. И это единственное, в чем я буду упорствовать. Я никогда не противоречила своему мужу, всегда, как это положено женщине в чистокровном роду, поддерживала все его решения. Но сейчас – нет!

Я не верю, что образование в Хогвартсе хуже, да и к дому он гораздо ближе. А это значит, что почтовым совам не придется преодолевать большие расстояния, и письма будут приходить чаще. Да и зная доброту Дамблдора, можно быть уверенным, что он позволит забирать Драко на семейные праздники. И эта разлука с сыном не будет столь болезненной.

Я уже почти смирилась с тем, что Люциус не видит в нашем сыне ребенка – только наследника, который должен соответствовать старинной фамилии Малфой. Почти… С той переменой, которая произошла в моем муже одиннадцать лет назад, смириться невозможно. Можно сделать вид, что привыкла, спрятать за обычным распорядком дня тоску о счастье, которое у нас было. Можно сделать вид, что довольна своей жизнью. Но смотреть каждый день на пустую оболочку человека, которого в этой жизни интересует только статус семьи и который ради поддержания этого статуса готов сделать все что угодно – страшно.

После падения Темного Лорда я надеялась, что все в нашей жизни наладится. Что мой муж будет нуждаться в моей поддержке и заботе. Что мы вдвоем будем растить любимого сына. Но ничего этого не произошло. Все то же отчуждение в глазах, все та же пустота в сердце…

* * *

Люциус

Хогвартс — не самое лучшее место для наследника Малфоев. Пока в нем директор этот полусумасшедший маглолюб Дамблдор, я бы предпочел не отправлять своего сына в эту школу. В Дурмстранге директор Каркаров – вполне подходящий наставник для отпрысков аристократических семейств, да и круг полезных знакомств там намного шире.

Но Нарцисса не желает видеть этих преимуществ. И постоянно твердит о том, что все поколения моей и ее семьи заканчивали Хогвартс. Что ж – традиции, это хорошо, и Слизерин приличный факультет, но если мне не понравится уровень преподавания и воспитания – переведу в Дурмстранг. На это моей власти, как главы попечительского совета школы, хватит. И не дай Мерлин, Драко заведет там неподходящие знакомства…

* * *

Подарки даже не хотелось разворачивать, все равно будут безликие дорогие безделушки, словно дарят их не конкретному человеку, а образу аристократа. Ну ладно бы такое получить от знакомых, но ведь и родители в этом плане мало чем от них отличаются – нет в их подарках ни души, ни любви. Не сыну дарят, а наследнику. И ведь приходится соответствовать ожиданиям – чинно и вежливо благодарить. Проявлять сдержанную радость. Быть похожим на своего отца.

* * *

Драко

Ну да, я уеду из дому, только вот в жизни моей ничего не изменится. Недаром отец так настаивал, что попасть мне нужно только на Слизерин, никакие другие факультеты даже не рассматривались. А что нового будет, если я попаду туда, где будут учиться все знакомые мне с детства волшебники – представители аристократических семей. Ну, может быть, познакомлюсь с несколькими новыми, такими же. Аристократический мир тесен.

В этом плане лучше было бы в Дурмстранг попасть – там хоть и холодно, но волшебники не только из Британии учатся. Новые лица – приятное разнообразие. Но если речь идет о здоровье наследника (какое слово-то противное... они меня хоть когда-нибудь сыном считали?) — то все остальные вопросы отходят на второй план.

Что со мной не так? Ведь такие отношения в семье абсолютно нормальное явление – и у Грегори, и у Винса так, да и девочки могут похвастаться лишь немного более теплым отношением к себе. Мы можем получить все, что душа пожелает – так почему же мне постоянно вспоминается колючий плед и кисловатые яблоки? Может, потому, что та девочка-магла умела открыто смеяться, не оглядываясь на мнение остальных? Ведь если бы я ее не встретил, я бы и не знал, что возможна другая жизнь.

Я ей тогда позавидовал. Позавидовал ее свободе, ведь сам я живу в клетке правил, и никого не интересует, что эта клетка для меня тесная. А тут я увидел свободу. Наверное, у всех представления о ней разные – для кого-то это возможность быть там, где хочется или купить то, что душа пожелает. Некоторые даже не знают, как она выглядит… А для меня свобода всегда будет с растрепанными волосами и лукавыми карими глазами – точной копией той девочки, которую я, скорее всего, больше никогда не увижу.

* * *

В конце июля в окно дома Грейнджеров опять постучала взъерошенная сова. На это раз она более благосклонно отнеслась к предложенному печенью и согласилась подождать ответ, сидя на дереве. Письмо было оформлено столь же официально, как и в прошлый раз, и содержало в себе предложение ответить, будет ли мисс Грейнджер посещать Хогвартс. Пергамента у них не было, так что ответ был написан на альбомном листе обычной авторучкой и содержал в себе согласие на обучение. Теперь оставалось только купить школьные принадлежности.

На следующее утро сова выглядела уже не взъерошенной, в ее глазах отражалась вся скорбь и усталость мира, а щелкающий клюв недвусмысленно предостерегал, что если ей еще раз придется лететь в такую даль – предстоят кровавые разборки. Гермиона аккуратно отвязала от лапы совы письмо, решив, что в качестве домашнего животного выберет кого угодно, только не такое, щелкающее клювом, чудовище. В письме любезно сообщалось, что, поскольку мисс Грейнджер является маглорожденной, то в Косой переулок ее будет сопровождать представитель школы. Коего и стоит ждать первого августа в десять часов утра.

— Мама, папа! – позвала девочка. — Кто из вас сможет со мной в Косой переулок пойти?

— Когда?

Гермиона протянула родителям письмо, пусть узнают информацию из первых рук и не придется пересказывать. Письмо было внимательно прочитано сперва мистером Грейнджером, а затем и миссис Грейнджер – на раздраженную сову никто из них не обращал внимания.

— Первого августа я свободен, так что я точно пойду. А ты, Джин?

— Нет, — с сожалением ответила миссис Грейнджер, — у меня как раз первого числа несколько пациентов на утро записано. Так что никак не получится освободиться. Но вы мне потом все подробно расскажете.

— Конечно, мама, — заверила ее Гермиона. – Если получится, то даже сделаем фотографии.

— Если там можно фотографировать…

— Ну, вот попробуем и узнаем.

Действительно, никто не знал, чего ждать от первого посещения магического мира. Поэтому, желая верить в лучшее, остановились на приятном предвкушении. Сова недовольно приняла положительный ответ и улетела, стараясь побыстрее убраться от дома, где не держали специальные совиные лакомства.

Утром первого августа Гермиона слегка нервничала. Она проснулась очень рано, едва только начинало светать, и не знала, куда себя деть. Даже привычные книги не успокаивали девочку – она ждала хлопка аппарации. Конечно же, было ясно, что в такую рань никто не появится, но нетерпение снедало все сильнее и сильнее. Девочка ждала своего сопровождающего, втайне надеясь, что это будет Северус и тогда можно будет без официоза пообщаться с другом, которого она не видела уже очень давно.

Гермиона пила на кухне чай, постоянно поглядывая на часы. Ей казалось, что стрелка застыла неподвижно, и на самом деле прошло уже очень много времени. Девочка уговаривала себя успокоиться и трезво подумать – как уже может быть десять часов, если солнце только-только встало, а родители еще не просыпались. Но рациональная часть ее рассудка не могла успокоить мечтательницу, которая ждала чуда. И поэтому девочке только и оставалось нетерпеливо поглядывать на часы.

Родители проснулись в восемь утра. Взглянув на нервничающую дочь, Джин Грейнджер попросила ее помочь с завтраком, ведь какое-либо занятие поможет справиться с нетерпением. Пока девочка старательно расставляла на столе приборы, яичница с беконом была готова, и Джон Грейнджер вошел на кухню.

Хлопок аппарации раздался перед входной дверью ровно в десять часов, и измученная ожиданием Гермиона открыла дверь еще до того, как пришедший успел постучать. На пороге стояла женщина лет сорока пяти, одетая со старомодной элегантностью.

— Здравствуйте, меня зовут мадам Помфри.

— Проходите, пожалуйста. Чаю? – Гермиона старалась быть очень вежливой, чтобы сразу произвести на волшебницу приятное впечатление. Она, конечно, была слегка разочарована, что сопровождать ее будет не Северус, но всеми силами старалась этого не показывать.

— Если можно, — вошедшая волшебница с интересом оглядываясь по сторонам, — я бы выпила чашечку. Я еще никогда не пробовала магловский чай.

— Да, конечно, — из кухни выглянула Джин Грейнджер, — проходите.

— Спасибо. Мадам Помфри изящно опустилась на стул в кухне. Она внимательно рассматривала помещение, но старалась делать это не слишком заметно, чтобы не обидеть хозяев дома.

— Вы преподаете в Хогвартсе?

— Нет, я школьная медсестра. Просто в этом году довольно много поступающих из магловских семей, поэтому преподаватели очень заняты. Даже к Гарри Поттеру отправился наш школьный лесник. А профессора Снейпа за первокурсниками не посылают, ему не удается вести себя вежливо, — женщина слегка смутилась, словно расстроившись из-за того, что дурно отозвалась о коллеге за его спиной.

— Надеюсь, для вас сопровождение нашей дочери не является неудобством? – спросила Джин, стараясь не интересоваться тем таинственным Гарри, чье имя было с таким почтением произнесено этой женщиной. Позже можно будет расспросить у Гермионы.

— Нет, что вы. Мне самой нужно сделать кое-какие покупки для школьного лазарета, так что сопровождение мисс Грейнджер мне абсолютно не помешает.

Когда чай был допит, гостья вежливо поблагодарила и пригласила следовать за собой. Они отправились на автобусную остановку. Было видно, что такое средство передвижения непривычно для волшебницы, но она старается следовать данным ей инструкциям.

Автобус остановился на не слишком оживленной улице на окраине Лондона. Мадам Помфри подошла к неприметному бару и, быстро оглянувшись по сторонам открыла дверь, пропуская внутрь Гермиону и мистера Грейнджера. Они, конечно, слегка удивились, что пришлось зайти в помещение, но постарались ничем не выдать своего удивления.

— Вход в Косой переулок находится в «Дырявом котле», — пояснила волшебница, кивнув человеку, стоящему за стойкой. – Просто так у маглов возникнет меньше вопросов.

Женщина подошла к стене и дотронулась до нее волшебной палочкой. Вначале ничего не происходило, а потом зачарованные Грейнджеры молча смотрели, как исчезает стена, открывая проход на небольшую улицу, наполненную волшебниками. То, что это именно волшебники, было понятно уже из их одежды – в привычном мире такое носить могли только представители какой-то субкультуры. Да и то не всякий бы рискнул.

— Давайте вначале пройдем в банк, — предложила мадам Помфри, — вам следует обменять деньги. А потом уже можно будет пройтись по магазинам. Я вам быстро покажу, что и где находится, и пойду по своим делам. А позже встретимся у Флориана Фортескью.

— А кто это?

— Это кафе-мороженое напротив банка. Можете спросить у любого, вам подскажут, как туда пройти.

Банк Гринготтс поражал с первого взгляда. Волшебница забыла предупредить, что управляют им не люди, и только поразительная выдержка позволила Гермионе и ее отцу не закричать от неожиданности при виде странных существ. Хотя поведение этих существ ничем не отличалось от поведения любых банковских клерков. Они предложили немного подождать, пока будет произведен перевод фунтов в галеоны и сикли, и спокойно согласились открыть банковскую ячейку на имя маглорожденной волшебницы Гермионы Грейнджер. Несмотря на то, что клиентов было достаточно много, все операции производились быстро и четко, так что уже через полчаса в кошельке у мистера Грейнджера позвякивала внушительная сумма в магической валюте. Столько же денег было положено на счет Гермионы.

— Кто это был? – поинтересовалась девочка, когда они вышли из банка.

— Гоблины Гринготтса, — казалось, волшебница была удивлена. – Простите, я не подумала о том, что вы можете этого не знать.

— Куда теперь?

— Сразу к мадам Малкин, у нее лучшие мантии, — мадам Помфри кивнула в сторону магазина, вывеска на котором гласила: «Мадам Малкин. Одежда на все случаи жизни». — А потом во «Флориш и Блоттс», за учебниками. Ну и, конечно, письменные принадлежности. Да все нужное записано в этом списке.

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА

«Хогвартс»

Форма

Студентам-первокурсникам требуется:

Три простых рабочих мантии (черных).

Одна простая остроконечная шляпа (черная) на каждый день.

Одна пара защитных перчаток (из кожи дракона или аналогичного по свойствам материала).

Один зимний плащ (черный, застежки серебряные).

Пожалуйста, не забудьте, что на одежду должны быть нашиты бирки с именем и фамилией студента.

Каждому студенту полагается иметь следующие книги:

«Курсическая книга заговоров и заклинаний» (первый курс). Миранда Гуссокл

«История магии». Батильда Бэгшот

«Теория магии». Адальберт Уоффлинг

«Пособие по трансфигурации для начинающих». Эмерик Свитч

«Тысяча магических растений и грибов». Филли-да Спора

«Магические отвары и зелья». Жиг Мышъякофф«Фантастические звери: места обитания». Ньют Саламандер

«Темные силы: пособие по самозащите». Квентин Тримбл

Также полагается иметь:

1 волшебную палочку, 1 котел (оловянный, стандартный размер № 2), 1 комплект стеклянных или хрустальных флаконов, 1 телескоп, 1 медные весы.

Студенты также могут привезти с собой сову, или кошку, или жабу.

НАПОМИНАЕМ РОДИТЕЛЯМ, ЧТО ПЕРВОКУРСНИКАМ НЕ ПОЛОЖЕНО ИМЕТЬ СОБСТВЕННЫЕ МЕТЛЫ.

В магазине, продающем мантии, было людно. Через несколько минут к ним подошла молодая ведьма и предложила немного подождать, пока мантии подгонят под размер Гермионы. Мадам Помфри старалась незаметно посмотреть на часы и была очень довольна, когда Грейнджеры сказали, что не заблудятся в переулке и постараются самостоятельно купить все необходимое. Договорившись встретиться через три часа в кафе-мороженое, волшебница поспешила делать свои покупки.

Мантии были готовы быстро и, хотя были необычной одеждой для Гермионы, заинтересовали ее мало. Так же быстро она постаралась купить и прочие принадлежности, спеша туда, куда на самом деле рвалось ее сердце – в книжный магазин. Покончив с учебниками, девочка начала с интересом рассматривать заставленные книгами полки. Если бы у нее была возможность – она бы приобрела все книги, которые были выставлены, но оставалось еще купить волшебную палочку и магическое животное. «Только не сову!» — напоминала себе Гермиона, но жаба ей тоже не слишком нравилась, а вот о коте стоило подумать. Только покупать его следовало в последнюю очередь – вещей и так было достаточно много, носить с собой еще и клетку с животным было глупо.

Мадам Помфри уже ожидала их в кафе, она справилась с делами быстрее, чем рассчитывала. Волшебное мороженое оказалось очень вкусным, отличающимся по вкусу от магловского, но они заказали только по одной порции.

— Теперь за волшебной палочкой, — произнесла волшебница. – Лучшие палочки делает мастер Оливандер.

— А сложно будет палочку подобрать?

— Обычно нет, но мастера не пугают даже очень сложные случаи. Пойдемте, может, нам удастся увидеть знаменитого Гарри Поттера.

— И чем он так знаменит?

— Как, вы не знаете? – на лице у волшебницы было написано недоумение. — Он победил Того-кого-нельзя-называть! Такой молодой волшебник, твоего возраста, Гермиона. Говорят, он воспитывался среди маглов.

— Наверное, он сейчас чувствует себя очень неуютно, — сказала девочка, — мне было бы неприятно, если бы обо мне так много говорили незнакомые мне люди.

— Может, ты и права, — задумчиво протянула мадам Помфри.

Они завернули за угол, не заметив, как им вслед обернулся неказисто одетый черноволосый мальчик в очках.

В заведении мастера волшебных палочек было пусто. На звон колокольчика вышел сам Оливандер, внимательно рассматривая вошедших.

— Мисс требуется волшебная палочка? Вы сможете здесь подобрать ту, которая соответствует вашему характеру и магическим способностям. Попробуйте вот эту. – С этими словами мастер протянул небольшую изящную палочку.

Гермиона попробовала ею взмахнуть, но из кончика вылетел только разноцветный дымок.

Девочке подошла только двадцатая из предложенных палочек. Гермиона сразу почувствовала приятное тепло в руке, а сноп искр, вылетевший из кончика палочки, был ярким и разноцветным.

— Виноградная лоза, 10 и ? дюйма, сердцевина из жилы дракона. Такая палочка послушает сильного и уверенного в себе волшебника, умеющего контролировать свои эмоции. Очень интересно. Сердцевина из сердечной жилы дракона дает палочке наибольшую силу и способность к быстрому обучению. Они, конечно, могут изменить своему владельцу, если были у него выиграны, но имеют со своим хозяином сильную связь. Да будет вам известно, мисс, что такие палочки легче всего склоняются к темным искусствам, хотя и не тянутся к ним по собственной инициативе. Хороший выбор, мисс, эта палочка давно ждала своего хозяина.

Выйдя из лавки Оливандера, порядком уставшие от впечатлений и тяжелой поклажи, Грейнджеры купили понравившегося Гермионе рыжего кота и отправились в обратный путь. Мадам Помфри проводила их до автобусной остановки и, любезно распрощавшись, отправилась назад в Косой переулок – оттуда было удобнее аппарировать.

В автобусе на них немного косились, но вопросов не задавали. Хотя все равно хотелось побыстрее оказаться дома, где соскучившаяся по новостям миссис Грейнджер накормит их ужином.

* * *

Гермиона

Этот поход в Косой переулок был незабываем. Жаль, что мама не смогла пойти с нами. Ее бы очень позабавила магическая мода. Да и гоблины в банке тоже произвели бы впечатление. На меня и на папу точно произвели. Да и мороженое в кафе было просто потрясающее. Хотя при родителях-дантистах я не большой любитель сладкого, но все же спасибо мадам Помфри за рекомендацию.

Жалко, что нас не сопровождал Северус. Хотя нет, они с папой сразу бы поссорились, а объяснять то, что мы давно знакомы и хорошие друзья, как-то не хотелось. Но, по крайней мере, я знаю, что он до сих пор преподает в Хогвартсе и что характер у него ни капельки не изменился.

Мой кот просто потрясающий – никогда не видела таких умных. И почему хозяин лавки магических животных говорил, что мне с ним трудно будет? По-моему, Живоглот похож на меня – такой же упрямый и свободолюбивый. И он самый лучший кот. Я рада, что его несколько лет никто покупать не хотел, иначе это рыжее сокровище могло достаться кому-то другому.

А сколько в книжном магазине книг… Если бы папа деликатно не дотронулся до моего плеча, я могла бы там стоять вечно. Когда я вижу книги, моя рациональная часть сдает позиции, выпуская на волю книжного червя, который хочет прочитать все и сразу. Так что хорошо, что папа вернул меня в реальность, а то я могла бы быть там бесконечно.

* * *

Драко

В Косом переулке не было ничего интересного, просто стоял необыкновенный шум от толпы первоклассников и их родителей. Отец оставил меня в примерочной мадам Малкин, сказав вести себя достойно, и ушел по своим делам. Наверное, с ним было бы интереснее, но нарушать его приказ я не собирался. Да и мантии должны на мне сидеть идеально, а это требует нескольких примерок.

Со скуки завел разговор с плохо одетым мальчишкой в очках. Подозреваю, что он был маглорожденным, так пусть знает, что таким, как он, в нашем мире не место. А как он за этого Хогвартского увальня заступался – я чуть было не расхохотался во все горло. Вовремя удержался, а то отец был бы недоволен моим поведением.

Когда отец вернулся, мантии уже были готовы, так что можно было покинуть это скучное место и отправиться за учебниками. В «Флориш и Блотс» было многолюдно. Обычно книжные магазины не забиты битком, но сегодня, очевидно, все ученики Хогвартса решили сделать покупки. Отец передал продавцу список и застыл немного в стороне от прилавка, надменно оглядывая остальных покупателей. Я стал рядом с ним, изо всех сил стараясь скопировать его позу и выражение лица.

И тут между книжными полками я увидел ее. Конечно, уже прошло несколько лет, и я легко мог обознаться, но скажите, у кого еще могут быть такие небрежно растрепанные каштановые волосы? Девочка не замечала никого вокруг, с восторгом уставившись на пухлые фолианты, а я хотел к ней подойти. Но не мог, не желал подвергаться ироническим комментариям отца. И почему мы не встретились в магазине мантий? Там я был один и, возможно, смог бы возобновить знакомство.

Наш заказ был готов, и отец, нетерпеливо постукивая тростью, отправился к выходу из магазина. Я бросил последний взгляд на девочку, все еще заворожено рассматривающую книги, и последовал за отцом. Если она делает здесь покупки, то наверняка поедет в Хогвартс, а значит, у меня будет возможность пообщаться с ней в поезде.

* * *

Гарри

Я думал, что этот день никогда не закончится. Голова от переполнявших ее впечатлений готова была разорваться на части – одни гоблины чего стоят. Я ж их никогда раньше не видел, а Хагрид вел себя так, словно я услугами Гринготтса с рождения пользуюсь. И поездка на этой тележке – это ж покруче любого аттракциона будет! А поскольку я на аттракционах никогда не был, то и впечатления остались не слишком приятные. От скорости сердце в пятки уходит. Хорошо хоть не опозорился.

И этот мальчишка, со своими размышлениями о том, что маглорожденных волшебников подальше от магического мира держать стоит… Интересно, так многие думают? Мои родители хоть и были волшебниками, но все-таки воспитывали меня маглы. Может, по этой причине ко мне будут плохо относиться? Хотя одно я знаю точно, хуже Дурслей нет никого, а значит, в любом случае в этом Хогвартсе мне будет лучше, чем у дяди с тетей.

Хотя то, как реагировали волшебники на мое имя, немного смущает. И что мне делать с такой известностью? Я ведь не приложил к этому никаких усилий. Неужели никто не может понять того, что я с превеликим удовольствием поменяю эту совершенно ненужную мне славу на живых родителей? Но все смотрели на меня не как на обычного человека, а как на символ победы в войне, о которой я толком-то ничего и не знаю. И поэтому я обратил внимание на девочку, сказавшую: «Наверное, он сейчас чувствует себя очень неуютно…» Неужели нашелся человек, который понял?

Девочка делала те же покупки, что и я, значит, мы обязательно встретимся в школе. И хотя я толком не успел рассмотреть ее лицо, но эту взлохмаченную гриву волос ни с чем не спутаешь…

* * *

Хогвартс-экспресс отправлялся с вокзала «Кингс Кросс» в одиннадцать часов, но Гермиона решила пройти на платформу девять и три четверти пораньше, пока там будет не слишком многолюдно. Ей хотелось спокойно осмотреться в новой обстановке, поэтому семья Грейнджер первого сентября 1991 года уже в половине десятого была на вокзале.

— Ты точно уверена, что знаешь, где твоя платформа?

— Конечно, мама. Я подробно расспросила у мадам Помфри, как попасть к школьному экспрессу. – Гермиона слегка улыбалась своим родителям, проталкивая среди толпы спешащих пассажиров свою наполненную вещами тележку.

— Не забывай нам писать.

— Конечно, каждый день буду сову отправлять – недаром же мы накупили столько совиного корма.

За прошедший месяц они часто говорили о поездке в школу. Джин Грейнджер была слегка расстроена, что дочь уезжает от нее далеко и надолго – эти месяцы до Рождества казались очень длинными. Джон тоже немного печалился, но в то же время гордился дочерью. Просто сейчас, наконец-то, наступил миг разлуки, и на семью сразу навалилось столько не сказанного, любые мелочи казались чрезвычайно важными. Прощание становилось все более неловким.— Мама, папа, я вас очень люблю. – Гермиона крепко обняла родителей и отстранилась.

— Дальше я пойду сама.

— Доченька, мы посмотрим, благополучно ли ты на платформу попала…

— Не надо, Джин, она права. Пойдем. – И взяв оглядывающуюся жену под локоть, он повел ее в сторону оставленной у вокзала машины.

Когда родители затерялись в толпе, Гермиона решительно тряхнула головой и отправилась к разделительному барьеру между платформами девять и десять.

* * *

Гермиона

Вот теперь, когда я осталась одна, можно и признаться в том, что мне страшно. Никогда не считала себя трусихой, но, оказывается, я боюсь неизвестности. Остается посильнее разогнать тележку и сделать шаг, но сделать его неимоверно трудно.

Даже если это шаг в сказку…

* * *

На платформе еще никого не было, даже пар в поезде не разводили, и Гермиона поняла, что прибыла одной из первых. Она знала, что в мире магии не пользуются электричеством, и поэтому воспользовалась возможностью в тишине и спокойствии осмотреть не совсем привычное для нее зрелище – паровоз. Оставив небольшой саквояж в купе, девочка разместила остальные вещи в багажном вагоне и отправилась осматривать поезд.

Машинисты не слишком возражали, когда Гермиона заглянула к ним в кабину, хотя слегка удивились – обычно школьники не интересовались подобным. Да и так рано возле поезда не появлялись. Хотя эта девочка была магла, так что понятно, что ей, конечно, было интересно все волшебное.

Немного поболтав со словоохотливыми волшебниками и получив от них ответы на интересующие ее вопросы, девочка распрощалась. От виденного однажды в музее магловского паровоза этот отличался лишь тем, что был на ходу и огонь в топке поддерживался магией.

На платформе стали появляться первые ученики, большинство из которых было с родителями. Гермиона с любопытством рассматривала семьи волшебников, но разница была только в одежде – обычные папы и мамы, которые давали наставления своим чадам перед долгой разлукой. Привычный и чужой миры различались между собой не так уж сильно — девочка почти успокоилась.

Гермиона вошла в вагон. Висевшие объявления она успела рассмотреть еще в первую экскурсию, так что просто разместилась в своем купе. Она достала книгу мамы Джин, решив, пока еще нет никого из попутчиков, немного пообщаться. Как бы девочка ни пыталась держаться невозмутимо, она все еще немного нервничала.

— Ты переживаешь, — почерк на пергаменте был очень красив, и Гермиона в который раз пожалела, что у нее не получалось настолько хорошо писать, — хочешь, расскажу как будут встречать первоклашек? – Девочке даже не нужно было кивать, заколдованная книга реагировала на мысли. – С поезда вас встретит школьный лесничий Рубеус Хагрид. Не волнуйся, ты его сразу же узнаешь – он полувеликан. Возможно, позже тебе удастся с ним подружиться, этот волшебник очень добрый и преданный. Но это позже. Первоклашек переправляют к школе через Черное озеро на лодках. Потом, уже в коридоре замка, вам придется немного подождать церемонии распределения. В коридоре, скорее всего, будут факультетские привидения, они любят слегка попугать новичков. Но они абсолютно безопасны. Ну а в Большом зале ваши судьбы решит Распределяющая шляпа – и ты попадешь на Гриффиндор, Райвенкло, Слизерин или Хаффлпафф, именно туда, где больше всего пригодятся твои душевные качества. Гермиона читала о четырех Хогвартских факультетах, но не могла определиться, где бы ей хотелось учиться. В этот момент дверь купе открылась, и вошел полноватый растерянный мальчик. Казалось, он очень неловко себя чувствует и ожидает, что над ним начнут смеяться.

— Привет, меня зовут Гермиона Грейнджер. – Девочка решила взять инициативу знакомства в свои руки.

— Невилл, — тихо и неуверенно пробормотал мальчик, — Лонгботтом.

За разговором они не заметили, как поезд отправился. В коридоре стоял шум идущих людей и гул голосов, в их купе пока не пытались войти, возможно, мест хватало всем, а они могли ехать вдвоем. Гермионе понравился этот немного неуверенный в себе мальчик, и она подумала о том, чтобы подружиться с ним в школе. Если они попадут на один факультет.

Прошло уже довольно много времени, когда Невилл вдруг вскрикнул и начал что-то искать в купе. Потом со словами: «Тревор потерялся» — вышел в поезд. «Очевидно, Тревор – это магическое животное», — подумала Гермиона. — «Явно не сова. Может, кот или жаба…» Это заставило ее вспомнить об оставленном дома Живоглоте. Она хотела взять его с собой, но мама так просила оставить, что девочка в конце концов согласилась. Она понимала, что таким образом мама хочет немного притупить тоску о дочери, и не могла лишить ее этого, хотя сама очень любила своего кота.

— Я его не нашел, — сказал расстроенный Невилл, входя в купе, — бабушка опять сердиться будет.

— А это кто? – Гермиона пометила в уме, что мальчик сказал только о бабушке, и решила разузнать о его семье, не задавая ему вопросов.

— Это моя жаба, — мальчик был очень расстроен, — бабушка только недавно мне ее купила, а я умудрился ее потерять, даже не доехав до школы.

— Давай я помогу искать, — предложила девочка, — вдвоем мы справимся быстрее.

— Тебе это правда будет нетрудно?

— Конечно. Пойдем.

* * *

Невилл

Мне повезло, что я ехал с этой девочкой. Я впервые встретил маглорожденную волшебницу и теперь знаю точно, что бабушка говорила правду. Древний род — это, конечно, хорошо, но только представители неродовитых семей могут быть хорошими людьми.

Она отправилась искать мою, совершенно не нужную ей, жабу. Даже если мы ее не найдем, неважно. Пусть бабушка опять выругает меня, но я знаю, что в школе есть хотя бы один человек, который не откажет мне в помощи.

* * *

Гермиона заглядывала во все купе, спрашивая о жабе. Некоторые смотрели на нее с непониманием, некоторые откровенно шутили, некоторые напускали на себя важный вид. Но это не волновало девочку. Занявшись делом, она совершенно забыла о своих волнениях.

Заглянув в очередное купе, девочка увидела двоих мальчишек. Огненно-рыжий явно был братом тем двоим шутникам, таким же рыжим и веснушчатым близнецам, которые ехали в соседнем вагоне. Второй, растрепанный зеленоглазый брюнет в очках, был ей откуда-то знаком, но она не могла вспомнить, откуда.

— Никто здесь не видел жабу? – спросила Гермиона, стараясь сделать вид, что не замечает манипуляций рыжего с волшебной палочкой. Вообще-то, поступающим можно было ею пользоваться, след на палочку вешали только после поступления в Хогвартс, но никого другого с палочкой в руках она еще не видела.

— Мы уже говорили этому мальчику, что здесь не было его жабы…

— А ты собираешься колдовать? Мы тоже посмотрим, — Гермиона опустилась на соседнее сиденье. Она прекрасно видела, что рыжий нервничает и, скорее всего, ничего не умеет, но не могла отказаться от желания посмотреть. А вдруг у него получится.

— Ну ладно, — нерешительно протянул он, закашлялся и что-то неразборчиво пробормотал, делая пассы палочкой. Но облезлая крыса, на которую было направлено волшебство, по-прежнему безмятежно спала, и меняться не собиралась.

— А ты уверен, что заклинание правильное? – пробормотала девочка, уже понимая, что над ним подшутили братья. — Я такого не видела в книгах, а я их все наизусть выучила за лето, пытаясь освоить простенькие заклинания.

Мальчишки в панике переглянулись. Похоже, в их понимании человек, который в свободное время добровольно штудирует учебники, был равен двухголовому монстру.

— Я Рон Уизли.

— Гарри Поттер.

— Ты действительно Гарри Поттер? – девочка смотрела на него очень внимательно, вспоминая виденные нечеткие фотографии. Но мальчишка не врал, в этом она была уверена, так же как и в том, что эта известность и преклонение перед ним волшебников стоит ему поперек горла. – Я о тебе читала. Ты знаешь, что твое имя упоминается во многих книгах, например, в «Современной истории магии» или «Расцвете и упадке Темных искусств»? – Гермиона забавлялась, наблюдая за его ошеломленным лицом – с такой биографией мальчику грозит идолопоклонение, так что не грешно слегка опустить его на землю. Исключительно для того, чтобы голова не закружилась.

— Да? – зеленые глаза смотрели растеряно и как-то совсем беззащитно, смеяться девочке расхотелось.

— Ты не знал? Я бы на твоем месте постаралась прочитать о себе все, чтобы, по крайней мере, знать, что думают обо мне незнакомые люди. Ладно, мы пойдем, а вам бы стоило бы переодеться, скоро подъезжаем. – С этими словами девочка поднялась и, взяв Невилла за руку, вышла из купе.

* * *

Рон

Хорошо, что она не моя сестра! Надеюсь, мы будем на разных факультетах, потому что учиться вместе с этой бесцеремонной ходячей энциклопедией было бы гораздо ужаснее, чем терпеть пятерых старших братьев.

И чего она именно к нам прицепилась? То ей заклинание покажи, то Гарри в неловкое положение поставила. Сочувствую этому мальчишке, с которым она жабу ищет – вот парню не повезло… Наверное, проклял все на свете, а отвязаться от этой прилипалы не может…

* * *

— Послушай, Невилл, мы уже подъезжаем. Нужно переодеться.

— А как же Тревор?

— Из поезда он не сбежал. Он хоть и жаба, но магическая, значит — где-то прячется от всей этой суеты. — Гермиона решительно шла к своему купе. — Так что он найдется, тем более что встречать нас будет хогвартский лесник. А его знаешь, как животные слушаются…

— А откуда ты это знаешь?

— Читала, – девочка открыла дверь и, обернувшись, слегка улыбнулась Невиллу. — Я первая переоденусь, подожди снаружи. Постараюсь побыстрее.

В купе девочка быстро переоделась в школьную мантию и упаковала саквояж, чтобы быть готовой выйти из вагона одной из первых. Ведь она, в отличие от многих опаздывающих, оставила свои вещи в багажном вагоне. И, похоже, в этот раз ее пунктуальность сослужила ей плохую службу – если не получится быстро выбраться, то плыть ей в одной из последних лодок. А это значит, и замок увидеть одной из самых последних. Сборы заняли всего несколько минут, и когда она вышла из купе, Невилл даже еще не успел заскучать.

— Готова – проходи и собирайся, а я пока пройдусь, поищу твою жабу. Заодно и узнаю у машинистов, когда мы подъезжаем, — и, не дожидаясь ответа, девочка отправилась в начало поезда.

В вагонах стояла толчея и гул голосов – целое лето не видевшие друг друга школьники обменивались новостями. Гермиона пробиралась сквозь них, слегка раздражаясь, все-таки к таким шумным сборищам она не привыкла. Машинисты действительно предупредили, что прибытие на конечную станцию уже очень скоро. Очевидно, это было известно и школьным старостам, потому что они уже начали наводить порядок.

Девочка не успела добраться до своего места – из купе недавних знакомых, Рона и Гарри, послышался шум. Через несколько секунд оттуда вылетели трое мальчишек, среди которых она с удивлением узнала Драко Малфоя. Двое других, крепких и плечистых, держались за его спиной, напоминая телохранителей из фильмов.

— Что тут у вас происходит? – Спросила Гермиона, заглядывая внутрь и слегка удивляясь – везде были разбросаны сладости, а Рон держал за хвост неподдающуюся придуманным заклинаниям крысу.

* * *

Гермиона

Рыжий демонстративно делал вид, что не замечает меня. Он обращался исключительно к Гарри, рассказывая о своей крысе (мерзость какая!), которая умудрялась спать даже после того, как вцепилась в руку обидчика и столкнулась со стеклом. Похоже, я ему не понравилась… Ну, ничего страшного, я никому не нравлюсь, но если я решаю общаться с людьми, то в конце концов им приходится со мной общаться. Когда это у меня что-то не получалось?

Я немного задумалась, но из мыслей вывела знакомая фамилия. Малфой! Оказывается, Гарри уже успел с ним пообщаться в Косом переулке и впечатление от этого разговора у него осталось не самое радужное. Вот и сейчас этот высокомерный мальчишка уже успел им насолить.

Зачем он это делает? Ведь сразу понятно, что для этих двоих аристократическое происхождение, так же как и аристократическое общество не имеют ни малейшего значения. Так зачем? Чтобы быть похожим на своего отца или покрасоваться перед приятелями?

Тут Рон выдал фразу о прислуживании Малфоев Тому-Кого-Нельзя-Называть (и почему нельзя – какой вред от имени?) Это стоило серьезно обдумать. Ведь даже если они и смоги как-то оправдаться перед магическим судом, то это совсем не значит, что они поменяли свои убеждения. А что такое идеи сторонников Волдеморта, я знала, слава Мерлину, только из книг, но и этого мне было достаточно. Все равно планы физического устранения маглов и маглорожденных волшебников, которые нередко воплощались в реальность – это страшно.

* * *

— Мы еще чем-нибудь можем тебе помочь? – недовольно спросил рыжий, поворачиваясь к девочке.

— Вы бы лучше поторопились собраться, — девочка смотрела на него с легкой улыбкой, — а то половину вещей забудете. А вы что, тут дрались?

— Это Короста дралась, а не мы. И вообще, выйди, а то переодеться мешаешь.

— Конечно. – Гермиона кивнула мальчишкам на прощание и вышла, стараясь не обращать внимания на недовольное бормотание, летевшее ей вслед.

После остановки поезда все бросились к дверям, чтобы успеть выйти первыми. Уже стемнело, так что большой фонарь, зажатый в руке встречающего, был как никогда кстати.

Да, не заметить на платформе Хагрида надо было еще постараться – огромный рост, громкий голос… Он предложил всем первоклассникам собраться возле него, после чего сразу же вернул Невиллу жабу. Мальчик покраснел, но был доволен, что его пропажа нашлась. Когда все собрались, то отправились к большому озеру, где их ожидали лодки. На другом берегу виднелся красивый средневековый замок.

* * *

В замке Гермиона старалась держаться поближе к своим знакомым, поэтому стала свидетелем еще одной стычки между Малфоем и Роном. Потом появились привидения – с первого взгляда было понятно, что пугать они никого не собираются, но зрелище было впечатляющим.

* * *

Гермиона

В дневнике мамы Джин я читала о распределяющей шляпе, поэтому истории о троллях и кальмарах меня немного насмешили. Но моими родителями были маглы, и я не должна была знать особенности принятия на факультеты. А ведь в толпе новоприбывших были потомственные волшебники, почему же им никто ничего не рассказал? Может быть, это какой-то своеобразный ритуал? Возможно, но перед входом в зал окружающие меня заметно нервничали, ожидая испытания.

Я тоже нервничала, поэтому позволила себе небольшую шутку – предлагала всем желающим послушать, какими именно выученными мной за лето заклинаниями я буду отгонять от себя монстров. Наверное, моя шутка была слегка неуместна, а может быть, никто даже не понял ее смысла, потому что я поймала несколько таких привычных по магловской школе взглядов. Что они обозначали, нетрудно было догадаться – появилась выскочка, кичащаяся своими знаниями… Мне не привыкать, но почему-то именно здесь мне захотелось подружиться с одноклассниками. Ну не хочется мне быть одной, совсем не хочется. Надоело.

В толпе первоклассников я заметила Драко, его сложно было не заметить – сопровождающие за спиной и высокомерное поведение. То, что он сказал о семье Уизли, было гадко, меня даже слегка передернуло от его слов. Конечно, понятно, что в его семье подобное поведение считается нормальным и ему нужно поддерживать имидж на людях, но это было слишком… Может, перед этим Гарри Поттер и сомневался, соглашаться или отказываться от дружбы, но после оскорблений, сказанных Малфоем, ни о какой дружбе речи идти не могло.

А вот Гарри мне понравился. Этой своей благородностью и бескорыстностью, хотя в поезде слегка разочаровал, ощетинившись на мои подколки. Я даже на секунду засомневалась, не ошиблась ли в своих предположениях, но сейчас точно знаю – нет. Просто это у него так растерянность выражается. И, скорее всего, этот мальчик подумал, что я являюсь его фанаткой. Да и Рона слегка задело мое отношение к его рыжей персоне.

Нас впустили в Большой зал, и общий вздох восхищения был вполне заслужен: одно дело читать о потолке, неотличимом от звездного неба, и совсем другое — увидеть его воочию. Это действительно поражало воображение. Я пробежалась взглядом по четырем факультетским столам – за каким-то из них мне скоро придется сидеть – и начала рассматривать стол преподавателей.

Когда мне на голову надели Распределяющую шляпу, создалось впечатление, что она читает мои мысли. Возможно, так оно и было.

— Да, этого ученика можно отправить на любой факультет, — задумчиво бормотала шляпа, — хорошие данные. Но вот куда отправлять?

— Туда, где я смогу найти друзей…

— Может, лучше на Райвенкло? Там ценят тех, кто любит учиться.

— Я могу учиться на любом факультете.

— Но на других твою тягу к знаниям могут и не понять… Но если ты так хочешь друзей — Гриффиндор!

Я подошла к аплодирующему столу и села возле рыжего мальчика со значком старосты – нужно было о многом его расспросить. Например, о правилах этой школы. Ведь если хорошо знаешь правила, то их гораздо легче нарушать…

* * *

Драко

Сортировка учеников. И куда ж меня эта шляпа отправит? Если это будет не Слизерин, то отец меня отошлет в Дурмстранг. Раньше бы меня обрадовало такое его решение. Раньше. Тогда я еще не знал, что растрепанная девочка с карими глазами будет учиться в Хогвартсе. Теперь знаю. Поэтому постараюсь всеми силами удержаться в этой школе.

Мне не удалось пообщаться с ней в поезде. Винс и Грег… Я всегда спокойно относился к их обществу, но в Хогвартс-экспрессе они не отходили от меня ни на шаг. Может, они нервничали из-за перемены обстановки, а может, хотели поддержать меня, только от их топтания за спиной хотелось выть – при них я ни за что не имел права говорить с маглорожденной девочкой, иначе в первой же сове они бы сообщили об этом своим родителям. А уж Люциуса Малфоя те поставили бы в известность очень быстро. Что было бы после этого, я знал, отцовская нетерпимость в вопросах крови мне известна гораздо лучше, чем другим.

Если она попадет в Райвенкло или Хаффлпафф, то с ней будет можно общаться хоть изредка. И сейчас я просил эту чертову шляпу об одолжении – Малфои не просят, но в данный момент мне были абсолютно безразличны все вдолбленные с детства правила…

— Гермиона Грейнджер, – произнесла МакГонагалл и водрузила на голову девочки шляпу.

Молчание затягивалось. Казалось, шляпа перебирает варианты, а может, все-таки решила прислушаться к моей просьбе. Ну, может мне хоть раз повезти…

— Грифиндор! – разнеслось по залу, и огненно-золотой стол взорвался аплодисментами, приветствуя свою новую ученицу.

Ну конечно, мне повезти не могло. Война между этими двумя факультетами длится не одно поколение студентов. Неважно, кто в ней побеждает, главное — Слизерин и Гриффиндор всегда противостоят друг другу… И почему шляпа распределила ее именно туда?

— Слизерин! – выкрикнула шляпа, едва коснувшись моей головы. Слишком быстро, но, надеюсь, она успела расслышать все проклятия, которые я ей посылал.

* * *

Гарри

Перед церемонией распределения я нервничал, хотя нам и не предлагали победить горного тролля, как предупреждали близнецы Уизли, но все равно – знать, что твою судьбу будет решать шляпа, пусть и магическая… Для меня это было странно. Рон вот не сомневается, что попадет на Гриффиндор, поскольку там училась вся его семья, и сейчас расслабленно ждет результатов. Гермиона слишком много говорит, хотя, может быть, это ее способ справиться с волнением.

Тогда, когда она вошла в наше купе, то немного раздражала своим зазнайством и поучительным тоном. В особенности, когда сказала о том, что все обо мне читала – так и почувствовал себя лабораторной крысой, которую выставили на всеобщее обозрение. Может, именно поэтому я говорил с ней резче, чем с Роном? Забавно, Рон мной восхищался, и мне это понравилось, а эта девочка говорила с легкой насмешкой – и я уже готов принять ее слова в штыки. Хотя там, в Косом переулке, именно она, единственная из встреченных мной волшебников, прекрасно меня поняла. Что же изменилось сейчас?

Когда шляпа распределила ее на Гриффиндор, Рон, стоявший рядом, со мной застонал. Видимо, перспектива учиться с Гермионой в одном классе показалась ему слишком ужасной.

Я отвоевал себе право попасть на факультет львов, хотя и слышал заманчивые предложения о других, поскольку располагал качествами, подходящими всем четырем факультетам. Осмысленно я отрекался только от Слизерина, не хотелось как-то к темным волшебникам, да и постоянно общаться с Малфоем не было пределом моих желаний. Так что я был согласен на любой факультет, в тайне помышляя именно о Гриффиндоре – все-таки семейка Уизли мне нравилась. Да и, не буду от себя скрывать, с Гермионой я тоже хотел бы общаться. Надеюсь, нам представится случай подружиться.

* * *

Рон

Ну, по крайней мере, это не тролли и не гигантский кальмар… И зачем я поверил близнецам, зная их склонность подшучивать над всеми? Эта зануда, привыкшая слишком много о себе воображать, попала на факультет, который я по праву считал своим. Вот не повезло – шла бы она к Райвенкловским умникам, и всем бы было лучше. Зато на Гриффиндор попал Гарри. Это сильно оживило компанию за нашим столом, и аплодисменты не смолкали гораздо дольше, чем у всех остальных распределенных вместе взятых.

Со мной шляпа долго не думала. «Еще один Уизли», — побормотала она, принимая решение. Конечно, немного обидно, что я постоянно в тени своих братьев, но зато мы будем учиться вместе с Гарри.

А он оказался совсем не похожим на Мальчика-Который-Выжил, живущего в моем воображении. Нет в нем ни заносчивости, ни высокомерия. Все-таки я рад, что мы с ним подружились. Мне повезло.

* * *

После распределения директор школы представил преподавателей и произнес короткую странную речь, которая тут же заставила Гермиону сомневаться в здравости его рассудка. Но ученикам старших классов это не показалось странным, так что такие словесные перлы были для него обычным делом. Девочка слегка пожала плечами и продолжала расспрашивать старосту. Она уже выяснила, что его зовут Перси Уизли и он старший брат Рона. Но ей нужно было от него разрешение посетить совятню, а поскольку этот парень так и сиял самодовольством из-за занимаемой должности, то просьбы, хотя бы издали напоминающие нарушения правил, были для него как кость в горле. Поэтому Гермиона, отвлекая его расспросами о предстоящей учебе и не забывая восхищаться его познаниями, все-таки добилась от него разрешения сегодня отправить письмо родителям. И Перси, слегка раздуваясь от важности, даже согласился провести ее туда.

После ужина старосты всех проводили до факультетской гостиной и, объявив пароль, показали комнаты. Для Гермионы было немного непривычно спать рядом с другими, совсем незнакомыми девочками, но к этому можно было притерпеться. Она быстро разложила свои вещи и достала пергамент, чтобы написать родителям. Сегодня девочка чувствовала себя слишком усталой, чтобы писать много, но поскольку она обещала отправить письмо сразу по приезду, то сообщила в нем, что все в порядке и бегло описала распределение, сообщив, что следующее письмо будет намного подробнее. Очень хотелось спать, благо до совятни, куда ее все-таки провел подкупленный лестью Перси, было совсем недалеко.

Наутро девочка проснулась рано. Она знала, что завтрак будет только в девять часов, а уроки начнутся после него, но все равно вышла в гостиную. Естественно, в такую рань там никого не было, так что никто и не удивлялся тому, что Гермиона с утра пораньше отправилась обследовать замок. Во-первых, ее вело любопытство, а во-вторых, строение было несколько запутанным, что совсем не помешало бы основательно его изучить, пока не загружен уроками.

Замок действительно оказался запутанным, и Гермионе очень повезло, что Сэр Николас, гриффиндорское привидение, любезно согласился провести для нее экскурсию. Параллельно с этим он рассказывал о различных случаях, которые произошли с ним за его долгую не-жизнь здесь, и представил привидения других факультетов. Экскурсия закончилась в Большом зале и только тогда девочка сообразила, что прошло уже почти три часа с того момента, как она покинула свою комнату.

Профессор МакГонагаллл, декан гриффиндорского факультета, вела у них трансфигурацию. На первом уроке они пробовали превратить иголки в спички, и Гермиона с удивлением поняла, что с палочкой превращение дается не так уж и просто. Ее не слишком утешила мысль, что превратить спичку удалось ей одной, и после урока она подошла к профессору за списком рекомендованной литературы.

Конечно, рекомендованная литература нужна была девочке, чтобы добиться звания лучшей ученицы, и она действительно собиралась всю ее внимательно прочесть. Но основная цель была совсем другая – доступ в библиотеку. Ведь там, помимо обычного учебного материала, можно было найти ответы на интересующие ее вопросы. Например, о семействе Малфоев – если они поддерживали Волдеморта, то в газетах будет хоть какая-то информация. А то, что в библиотеке столь солидного учебного заведения не хранятся подшивки газет, казалось просто невозможным.

* * *

Северус

Начал первый урок своей обычной речью, но говорил фактически автоматически. Сегодня в мой класс пришли двое, чья судьба, хоть и по разным причинам, мне не безразлична. Поэтому я обводил глазами класс, слегка наслаждаясь произведенным впечатлением, а сам думал о двоих гриффиндорцах.

Поттер… До чего ж он похож на своего отца. Но я никогда не мог забыть, что это ребенок Лили.

Задаю ему легкие вопросы, проверяя уровень знаний – ну что ж, Дамблдор не соврал, ребенок действительно воспитывался у магглов. Вот только слабоват он немного для той роли, которая ему в жизни предстоит, и сейчас стоит сделать выбор: то ли погладить его по голове, как, без сомнения сделали все остальные преподаватели, то ли дать ему повод себя ненавидеть, чтобы он хоть немного закалился в этой жизни. Хотя, что тут раздумывать, решение я принял, еще не видя этого мальчишки, а увиденное только укрепило меня в этой мысли. Ругаю его за то, чего он знать не мог, старательно делая вид, что не замечаю высоко поднятой руки рядом с ним.

Это вторая причина моего немного нервного настроения. Малолетняя нахалка приехала в школу, и куда ж ее могла распределить шляпа, как ни на Гриффиндор. Спрашивать у нее ответ бесполезно, естественно она его знает, но и показывать хорошее отношение к ученикам враждебного факультета явно не стоит. Впрочем, хотел я или нет проверять ее знания, девчонка все равно ответила, за что получила снятие баллов.

Остальной урок был неинтересен – обычные первоклашки, хотя способность Лонгботома испортить все, к чему он прикасался, просто поражала. В кого ж он такой неуклюжий, родители вроде аврорами были, а там важна реакция. Впрочем, это не мое дело, к счастью, я не являюсь его деканом и не несу за него ответственности. Мне хватает моих лоботрясов – Кребб и Гойл за пятерых сойдут. Каждый.

Пока все заняты, слегка прощупываю сознание интересующих меня учеников – конечно, то, что я владею легиллименцией, не дает мне права постоянно рыться в головах у детей. Но я, в отличие от нашего всеми любимого директора, пользуюсь своими умениями не так уж и часто.

В голове у Поттера сумбур и обида, ну что ж, такого и следовало ожидать. Ну а Гермиона в своем репертуаре – мысленно показывает мне язык, но обижаться и не думает.

* * *

На первом уроке полетов на метле Гермиона волновалась. От учеников, выросших в семьях волшебников, можно было услышать рассказы, что они летают чуть ли не с рождения. Скорее всего, это были преувеличения, но выросшая в магловской семье девочка немного побаивалась, что у нее может не получиться. Впрочем, все выросшие в магловских семьях дети почувствовали себя неуютно, когда мадам Хуч подвела их к разложенным на земле метлам.

С первого раза подчинить метлу удалось только Гарри, все остальные справились далеко не сразу. Но то, что метла прыгнула в руку, еще не значит, что она будет слушаться в воздухе. Невилл заметно нервничал, да нет, скорее был в состоянии паники, что сразу проявилось, когда практически неуправляемая метла подняла его в воздух.

— Всем оставаться на местах, — крикнула мадам Хуч и попыталась успокоить мальчика, чтобы он взял взбесившуюся метлу под контроль, но падение было неизбежным.

Впрочем, на этом приключения не закончились – Гарри и Драко устроили показательные полеты. Ну конечно, у них лучше других получалось держаться на этом неустойчивом предмете, от одного вида которого Гермиону начинала бить дрожь, но это не давало им права нарушать правила.

— Нет, — протестующее крикнула Гермиона, — у Гриффиндора будут неприятности…

* * *

Рон

Классно у Гарри получается летать, даже не верится, что впервые на метлу сел. И правильно, что он решил утереть нос Малфою, что-то тот слишком наглым стал – постоянно к нам цепляется. Вот зачем ему сейчас понадобилась напоминалка Невилла? Покрасоваться захотелось. Только вот перед кем?

А тут еще эта зазнайка его останавливать пыталась. И ей что-то неймется. Мало того, что на всех уроках самой умной выставляется, так еще и за дисциплиной следить пытается – неужели с первых дней по стопам нашего Перси в старосты метит? Да еще и крутится возле нас с Гарри постоянно, и не отвяжешься от нее.

Хотя когда МакГонагалл забрала Гарри с собой, я слегка испугался – это ведь действительно серьезное нарушение, за которое и исключить могут. А оставаться одному совсем не хотелось. А уж Гарри возвращаться домой… Он мне немного о своей семье рассказывал – я свою не считал идеальной, но его тетя и дядя – это вообще монстры. Вернуться туда – врагу не пожелаешь. Может, не так уж эта девчонка была и не права, когда пыталась его остановить?

Но все обошлось. Повезло. Причем в двойном размере – после того, как Гарри лихо затормозил перед профессорским окном, наша декан решила, что из него получится хороший ловец. Если бы не это, то исключение было бы немедленным. Я даже слегка позавидовал, первокурсников ведь никогда раньше еще не брали в команду.

* * *

Гермиона

Нет, ну вот что опять эти неугомонные мальчишки задумали полуночную дуэль устроить… И ведь сразу же понятно, что Драко на эту глупость их просто спровоцировал, а сам приходить не собирается. Зачем ему нарываться на нарушение правил, если можно спокойно подставить своих противников. Филч всегда после отбоя патрулирует коридоры, а он и его кошка испытывают просто неземное блаженство, если поймают какого-то нарушителя. Большее счастье ему доставляет только то, что нарушителей на отработку отправят именно к нему.

Вначале я хотела предупредить старосту, чтобы он их остановил, но Перси слишком любит читать долгие нотации. Странно, что у неугомонных близнецов и раздолбая Рона такой напыщенно-правильный брат. Поэтому я передумала, решив сама остановить мальчишек. Конечно, Рон меня не любит, он даже и не пытается этого скрывать, но Гарри, если все-таки не решил после поступления в квиддичную команду, что ему можно все, может, и послушает.

Я ждала их в гостиной. Пламя камина начинало потихоньку угасать, и я уж подумала, что мальчишки одумались или на худой конец заснули, как послышались крадущиеся шаги. Ну да, одумались они – разве могут одуматься те, кого так легко на «слабо» взять.

— Не могу поверить, что ты все-таки собираешься сделать эту глупость, Гарри, — произнесла я в тот момент, когда они уже почти добрались до выхода.

Ну, конечно же, моих слов они не слышали, даже упоминание об отчислении не могло вразумить этих глупых мальчишек. Впервые у меня промелькнуло сожаление, что я попала именно на этот факультет – если ослиное упрямство и нежелание слушать доводы рассудка являются основными чертами гриффиндорцев, то мне здесь будет очень сложно. Но увлекшись доказательствами своей правоты, я оказалась втянутой в их авантюру – полная дама ушла с портрета, а ожидать ее возвращения в компании темноты как-то совсем не хотелось.

Во мне всю жизнь боролись две противоположности – дух порядка и дух авантюризма. Вот сейчас дух порядка кричал не своим голосом о тех карах, которые меня ждут, а дух авантюризма разбивал все его доводы одним простым решением – встретить Филча можно было и возле гостиной, и школьному завхозу не будет никакого дела до того, как я здесь оказалось. Но это был резонный довод, чтобы успокоить дух порядка.

На самом деле авантюрная часть моей души жаждала приключений.

* * *

Невилл

Бабушка всегда говорила мне, что я неуклюжий недотепа, но только в школе я понял, что это правда. Я постоянно все забывал, мне тяжело давались домашние задания – если бы не помощь Гермионы, даже не представляю, что бы я делал. Я единственный умудрился свалиться с метлы… Список можно продолжать еще очень долго. Но самое неудобное то, что я постоянно забывал пароль от гостиной, и часто приходилось долго ждать, пока кто-нибудь впустит меня внутрь.

Сегодня я тоже умудрился забыть пароль, но на этот раз мне не повезло намного больше. Никто не припозднился и не впустил меня, так что я приготовился ночевать под портретом Полной Дамы. Конечно, меня мог найти завхоз или кто-то из дежурных преподавателей, но даже положенное мне в таком случае наказание не сильно пугало – может быть, хоть после этого я запомню пароль.

Меня разбудили приглушенные возмущенные голоса, но, к счастью, это оказались одноклассники. Интересно, а куда они ночью идти собрались? Впрочем, это было не важно, важно было то, что мне не придется всю ночь спать на полу в коридоре. Только моя радость оказалась преждевременной. Конечно, они легко могли помочь мне с паролем, вот только этот пароль говорить было некому – Полная Дама решила навестить своих знакомых.

Из тихих переругиваний я понял, что Гарри и Рон собрались на полночную дуэль, а Гермиона старалась уговорить их никуда не идти. Но сейчас она оказалась в той же ситуации, что и я, тоже не могла войти в гостиную, поэтому заявила, что пойдет с мальчиками. Мне тоже понравилась эта идея – вчетвером все-таки не так страшно, как одному, поэтому я заявил, что никуда их одних не отпущу.

* * *

Рон

Нет, эта девчонка просто кошмар! Неужели ей никто и никогда не объяснял, что так бесцеремонно лезть в чужие дела нельзя? Ей, видите ли, жалко заработанных баллов, которые с нас снимут. Так ведь для этого нас еще поймать надо. А потом она заявила, что пойдет с ними. Такой наглости я давно не видел!

И еще Невилл… Я ничего против него не имею, но неуклюжий мальчишка в ночных преступлениях – это катастрофа, такая же, как и настырная девчонка. Только вот прислушиваться они не желали. Я взглянул на часы, мы уже почти опаздывали к месту встречи, и пригрозил незваным попутчикам «проклятием призраков». Я его, конечно, не знаю, но как только выучу – они у меня его получат первыми. И только после них Малфой.

* * *

Гарри

Да что ж это такое! Почему все пытаются влезть в мои дела. Нет, все-таки правильно Рон так не любит эту девочку – она настолько уверена в своей правоте, что ей даже в голову не приходит, что кто-то может с ней не согласиться. Зачем она увязалась с нами? Могла бы видеть десятый сон. Так нет же, надо наставить на путь истинный двоих полуночников. Хотя о баллах она сказала правду, если мы их потеряем, то это будут ею заработанные баллы. Но все равно, из-за такой мелочи лезть в чужие дела…

Мало было ее одной, так еще и Невилл привязался с нами идти. Да и времени оставалось очень мало, если не поторопимся – Малфой может подумать, что мы его испугались. В жизни бы не подумал, что смогу кого-то настолько сильно ненавидеть, до этого вся моя ненависть и презрение доставались Дадли, но он был далеко, а Малфой рядом. И повадки у этого слизеринского гада такие, что моему разлюбезному кузену и не снилось.

А в Зале Наград никого не было…

* * *

Гермиона

Нет, ну что я этим идиотам говорила! Развели как маленьких детей – появиться в полночь вне факультетской гостиной! Просто превосходно. И Филч уже с миссис Норрис владения обходит. Интересно, сам сюда пришел или подсказал кто? Это будет самой случайной из всех случайностей, если наш завхоз сюда пришел просто так.

Но все разборки потом. Сейчас надо быстро и очень тихо отсюда выбираться. К счастью, Гарри тоже это понял и жестом показал следовать за ним. Хорошо, что он быстро соображает, а то если бы я выдвинула такое предложение, то мы за спорами точно попались бы в лапы Филчу. А так еще есть шанс сбежать незаметно.

Накаркала… Невилл, ну что ж ты такой неуклюжий? Ну, хоть в момент опасности постарайся собраться. Потому что тот шум, который вы с Роном устроили, наткнувшись на доспехи, слышал, наверное, весь замок. Как же мы побежали! Не разбирая дороги. Со скоростью спринтера-олимпийца. И совершенно не задумываясь о направлении.

* * *

Рон

Надеюсь, что мы оторвались – ведь улепетывать с такой скоростью мне пришлось впервые в жизни. Если бы Невилл не прицепился, у нас был неплохой шанс убраться подобру-поздорову, а теперь оставалось только надеяться, что он не шлепнется по дороге.

Шаги позади отстали, все-таки наш завхоз был постарше и долго бегать явно не смог бы. И не успели мы отдышаться, как эта несносная девчонка полезла доказывать, что нас заманили в ловушку, и она об этом предупреждала. Она хоть когда-нибудь промолчать может? Ну, и естественно, нас услышал школьный полтергейст. Даже не знаю, кому опаснее попасться — Пивзу или Филчу… Для полного счастья в этом коридоре только Снейпа не хватало.

Конечно же, он не стал нас покрывать, для Пивза имеет значение только собственное желание поразвлечься, и ради этого он готов на что угодно. Бежать было некуда, оба конца коридора были перекрыты, а дверь, находящаяся рядом, не открывалась.

* * *

Невилл

Сегодня ужасный день. Я свалился с метлы, потом пил в лазарете костерост – гадость ужасная. Естественно, забыл пароль и собирался ночевать в коридоре. Уж лучше бы я там ночевал, чем такие приключения. Филч, Пивз, беготня на пределе возможностей и, наконец, закрытая дверь перед носом.

Хорошо, что Гермиона смогла ее открыть, и это позволило нам спрятаться от наказания. Через закрытую дверь было слышно, как ругаются завхоз с полтергейстом, но это меня в тот момент интересовало мало. Потому что за закрытой дверью была не пустая комната – там был какой-то заброшенный коридор, а прямо перед нами сидела гигантская трехголовая собака.

А дальнейшее я уже не помню. Как мы выбрались из того места, куда бежали, что делали…

Очнулся только в гриффиндорской гостиной.

* * *

Несколько минут все пытались отдышаться. Невилл, страшно побледнев, полулежал на диване. Остальные пытались прийти в себя.

— Да они там что, все с ума посходили? – первым отозвался Рон. — Зачем держать в школе такое страшилище? Этой собачке погулять хочется, а не сидеть в пустом коридоре…

— А куда вы, интересно, смотрели? – Гермиона была очень зла и не собиралась сдерживать раздражение. — Вы что, не видели, на чем он сидел?

— На лапах, — пробормотал Рон.

— На полу, — одновременно с ним сказал Гарри.

— На люке он сидел – глаза разуйте. Значит, его посадили что-то охранять. И это что-то настолько важное, что директор решил хранить его в школе и даже закрыл для этих целей целый коридор. А если эта вещь настолько важна, то и монстроподобная собака ее охранять будет, и еще какие-нибудь сюрпризы обеспечены. – Девочка говорила резко, казалось, еще немного и она накинется на всех с кулаками. — Неужели вы не понимаете, что за такое нас могли исключить из школы и даже убить. Довольны собой? А теперь, если никто не возражает, я пойду спать.

Она торопливо прошла в спальни девочек, не обратив никакого внимания на стоящего с открытым ртом Рона.

— Совсем не возражаем, — Рон удивленно посмотрел на Гарри. — Такое впечатление, что ее кто-то с собой звал…

* * *

Гарри

Не зря мое предчувствие говорило, что это приключение добром не кончится. Нет, конечно, все целы, но совершить подобную глупость могли только мы с Роном. И зря он на эту девчонку так злится.

Она, конечно, надоедлива как муха, но правильный расклад нам выдала моментально. Интересно, каким образом она успела за те несколько секунд, которые мы находились рядом с псом, не только заметить, что он охраняет люк, но и из скудных обрывков информации сделать такие выводы? И это при том, что она совершенно не знает о связи ограбления банка с тем свертком, который Хагрид, по просьбе директора Дамблдора, забрал из сейфа семьсот тринадцать. А как она дверь открыла… Я этого заклинания не знаю еще, так может, есть какая-то польза в том, что Гермиона так старательно штудирует книги и, судя по сегодняшнему, еще и тренируется в практическом изучении прочитанного.

А Рон ее терпеть не может… И я иногда поддаюсь этому его настроению, а зря. Гарри, подумай объективно, не учитывая раздражение и негативное мнение твоего друга – что тебе так не нравится в этой девочке? И, пожалуй, единственный ответ, это то, что она ведет себя как взрослая. Рону это, естественно, кажется занудством, но ведь и рисковать Гермиона умеет, только вот риск она просчитывает заранее и готова отвечать за свои поступки.

* * *

Наутро довольные мальчишки уже забыли о пережитом страхе и откровенно радовались удачному приключению. Невилл их не поддерживал, памятуя о трехголовой собаке, но и не говорил ничего наперекор, предпочитая держаться в стороне. Гермиона тоже не поддерживала разговор, думая о чем-то своем, из чего прозорливым Роном тут же было сделано предположение, что она решила их игнорировать. Ребята не заметили, насколько внимательно она слушала их перешептывания о таинственном свертке.

Никакое решение не приходило. Да еще и отвлекали их мысли о том, что пора бы отомстить Малфою. Действовать напрямую было нельзя, это значило признаться в нарушении нескольких школьных правил, а профессор МакГонагалл – это не профессор Снейп, прикрывать своих студентов только потому, что они относятся к ее факультету, она явно не будет. Но, как ни странно, отомстить слизеринцу помогла именно гриффиндорский декан.

Однажды на завтраке, в то время когда всем ученикам приходит почта, несколько сов принесли подарок Гарри Поттеру – длинный сверток, а при нем письмо:

«НЕ ОТКРЫВАЙТЕ СВЕРТОК ЗА СТОЛОМ. В нем ваша новая метла, «Нимбус-2000», но я не хочу, чтобы все знали об этом, потому что в противном случае все первокурсники начнут просить, чтобы им разрешили иметь личные метлы. В семь часов вечера Оливер Вуд ждет вас на площадке для квиддича, где пройдет первая тренировка.

Профессор М. МакГонагалл»

За столом сверток, естественно, никто не открыл. Но за столом мальчишки задержались всего пару минут – так хотелось рассмотреть подарок.

* * *

Драко

Поттеру поразительно везет – из школы его не выгнали и Филчу он не попался. Как они умудрились выкрутиться на пару с этим недоумком Уизли, я даже представить не могу. И главное, никто об их ночной прогулке ничего не знает, а я сказать не могу: не пойман — не вор. Да еще и «Нимбус -2000» он получил, хотя раньше для первоклассников никогда не делали исключения.

* * *

— Я должен поблагодарить Малфоя, если бы он тогда не схватил напоминалку Невилла, я бы не получил место в команде, — Гарри тянул Рона за собой, не обращая внимания на выражение лиц троих слизеринцев. Такую месть они сами ни за что не смогли бы придумать…

— И ты считаешь, что это награда за нарушение школьных правил? – послышался звонкий девичий голос. И из-за колонны вышла недовольная Гермиона.

Возможно, в другой момент Гарри и промолчал бы, вспомнив о тех выводах, которые сделал после ночного приключения. Но у девочки был талант появляться не вовремя – сейчас все его мысли были заняты только новой метлой, и на слабые протесты рассудка он предпочел не обратить внимания.

— Ты, кажется, с нами не разговаривала? – заметил он ехидно.— Вот и продолжай в том же духе, — продолжил Рон, увлекая своего друга в комнату, чтобы внимательно рассмотреть подарок.

* * *

Дамблдор

Том Ридл не умер окончательно, похоже, слухи о том, что он бессмертен, в какой-то мере правда. И именно сейчас он активизировался, вполне возможно, из-за того, что Гарри пришло время выйти из тени мира маглов и поступить в Хогвартс, а здесь его обнаружить проще. Гарри постепенно привыкает к жизни в магическом мире, но он еще даже не подозревает, какие испытания ему уготованы.

Мои источники еще летом сообщали, что будет предпринята попытка нападения, поэтому я и забрал Философский камень в Хогвартс, здесь надежнее, чем в Гринготтсе. Но была еще одна причина так поступить, я надеялся спровоцировать Ридла на нападение. Сейчас, в том состоянии, в котором он находится, справиться с ним намного проще, чем тогда, когда он войдет в полную силу. Ограбление банка подтвердило мою правоту, кто бы ни был помощником Тома, он все знает о камне. Значит, он знает, где этот камень хранится сейчас.

Защита, лежащая на Гарри, могла бы очень помочь обезвредить Волдеморта, но мальчик еще слишком юн. И он не боец, этому его еще придется учить. Удачно, что они конфликтуют с Малфоем, это поможет ребятам держаться в тонусе. Ну и особенно хорошо то, что Северусу Снейпу Гарри напоминает отца. Конечно, мальчишка внешне очень похож на того, кто в школьные годы не давал нынешнему профессору зельеварения спокойно жить, но все равно Северус его не терпит, значит, будет следить особенно пристально. Прекрасно, что он сдружился с Уизли, я прекрасно знаю неугомонную натуру этой рыжеволосой семейки, так что неприятности и приключения Поттеру обеспечены. Следовательно, обеспечена и подготовка к предстоящему.

Для него это будет тяжело, но так уж получилось, что никто, кроме этого мальчика, не сможет справиться. Поэтому можно считать меня расчетливым извергом, но я постараюсь подтолкнуть Гарри к этой схватке. Конечно, его подстрахуют – я взял обещание с профессора Снейпа, а он свое слово сдержит любой ценой. Да и сам буду начеку. И, надеюсь, у нас получится навсегда похоронить угрозу магическому миру.

* * *

Шло время. Все свободное время Гарри уходило на тренировки по квиддитчу, Рон старался присутствовать на всех тренировках, так что в общей гостиной они бывали не часто и не замечали, как бежит время. С Гермионой они практически не сталкивались – она следовала своему плану стать лучшей ученицей и поэтому большую часть времени проводила в библиотеке, читая массу дополнительной литературы.

Так думали все. А девочка не считала нужным разрушать чужие убеждения. Конечно, школьный материал она изучала очень углубленно, но это было не все. Если бы кто-то удосужился просмотреть ее читательскую карточку, то с удивлением бы заметил, что наряду с учебниками мисс Грейнджер очень часто читает подшивки «Ежедневного пророка» за разные годы. А если бы этот человек еще и додумался расспросить мадам Пинс, то узнал бы, что девочка не только читает, но и делает выписки.

Гермиона, действительно, в это время редко встречалась с друзьями. Да и разговаривать им не приходилось, поскольку все были заняты своими делами, но она даже не думала демонстративно игнорировать их. Просто у Невилла было больше свободного времени, и с ним они общались чаще. Несмотря на то, что мальчика считали слегка туповатым, она занималась с ним уроками, одновременно повторяя про себя пройденный материал, и через какое-то время обнаружила, что Лонгботтом просто слишком не уверен в себе и побаивается учителей. А наедине с ней заклинания и чары удавались ему очень прилично. Невилл даже сам начинал верить в свои силы. Вот только с зельями дело не двигалось с мертвой точки – профессору Снейпу удалось до такой степени запугать мальчика своими придирками, что о каких-то хороших или даже средних оценках вопрос не стоял.

Незаметно приблизился Хэллоуин. Еще с утра по всему замку разносился праздничный запах запеченной тыквы, и ученики уже предвкушали праздничный ужин. Но уроки никто не отменял. На уроке чар профессор Флитвик показывал заклинание левитации. Многие давно хотели его изучить, а Гермиона уже не один раз, когда ее никто не видел, практиковала его. На уроке ей в пару достался Рон, что ее заметно огорчило. Нет. Он не был плохим, но его самолюбие и нетерпимость к тем, кто что-то может сделать лучше него, делали Рона не самым лучшим напарником в заклинаниях.

Вот и сейчас ему не слишком везло – лежащее на парте перо никак не желало подниматься в воздух. Рон не обращал внимания на то, что пока это заклинание еще никому не удалось, он нервничал и хотел криком заставить перо повиноваться.

— Ты неправильно произносишь заклинание, — не выдержала наконец Гермиона.

— Если такая умная, то сама и попробуй.

Девочка внимательно посмотрела ему в глаза и направила волшебную палочку на парту, через мгновение перо поднялось в воздух и зависло на уровне детских лиц. Профессор похвалил ее, так как ей единственной удалось правильно выполнить заклинание.

К концу урока раздраженный Рон пробрался к Гарри, чтобы вместе пробраться сквозь толпу учеников к кабинету, в котором будет следующий урок.

— Неудивительно, что эту девчонку никто не выносит. Она же сущий кошмар и зазнается на каждом шагу.

В этот момент из толпы на секунду выскользнула расстроенная Гермиона и тут же попыталась пройти вперед.

— Кажется, она все слышала, — пробормотал Гарри.

— Ну и что, могла бы уже заметить, что с ней никто не желает общаться…

* * *

Гарри

А Рон эту девочку начинает не переваривать только тогда, когда она что-то делает лучше него, все остальное время он о ней и не помнит. Это ведь с поезда началось – сразу начались выискивания несуществующих грехов. Ну, он понятно, а почему же я так поддаюсь его настроению? Неужели потому, что он мой единственный друг?

Я ведь собирался подружиться с Гермионой в Хогвартсе, после той мимолетной встречи в Косом переулке. И при очередной встрече обиделся на нее потому, что она решила мной не восхищаться. А потом, сколько раз эта девочка оказывалась права, и я даже признавал ее правоту, но наутро снова относился к ней, как к занудной зазнайке. Так что не надо все сваливать на Рона – сам хорош.

А вот сегодня мы ее обидели. И за что? За то, что она внимательно слушала учительские пояснения, и у нее получилось заклинание с первого раза. Гарри, тебе не стыдно? Так что при первой же встрече извинюсь, а Рон пусть делает, что хочет.

Но на уроки Гермиона не пришла. Не появилась она и на праздничном ужине. Правда, ужина, как такового, и не было – появился профессор Квирелл и сообщил о горном тролле в школе. Так что нас быстро начали эвакуировать. Я сказал Рону, что девочка не знает об опасности и ее надо предупредить, и он, хотя сначала слегка сомневался, почувствовав новое приключение, согласился пойти со мной поискать Гермиону.

* * *

Гермиона

Наверное, это истерика… Потому что я должна была испугаться, если не за себя, то за этих двоих мальчишек, а вместо этого я давилась смехом, представляя, как все это выглядит со стороны.

Смешно было оттого, что мальчишки решили, будто я на них обиделась и лью в туалете слезы. Смешно, что преодолев свою неприязнь ко мне, бросились на помощь. Еще смешнее, что они же заперли меня с троллем в туалете. И визжала я тоже больше не от страха, а от неожиданности… В общем, решила я завязать с приключениями, так они сами меня нашли.

А Рон и Гарри храбрые. Я в этом и раньше не сомневалась, но сейчас… Броситься на четырехметровое чудовище, зная только Вингардиум Левиоса – это надо иметь безрассудную смелость и фантастическую удачливость. Похоже, и одного и другого было в избытке, потому что иначе был бы у тролля легкий ужин из трех студентов.

И как-то во всей этой суете совсем не приходило в голову, откуда собственно этот монстр взялся в школе? А должно было прийти. После встречи с трехголовым псом, который охранял явно не пустой люк, можно было догадаться, что в запретном коридоре спрятано что-то очень важное и такая охрана выставлена явно не против любопытных учеников. Значит, кто-то достаточно могущественный может это спрятанное попытаться похитить.

А я не подумала. Хотя, может быть, для того, чтобы направить мысли в верном направлении, мне не хватало только этого тролля. И я узнаю, что происходит в школе, и каким образом это касается Гарри. Если это просто мальчишеские приключения, это одно дело – хоть и опасно, но ничего сверх того. Но если вспомнить, что Гарри Поттер – Избранный, в особенности, если учесть кем и против кого Избранный, тогда все эти события принимают совсем другой оборот.

Я прочитала много газет того времени. Ни в одной публикации нет точной гарантии смерти Волдеморта, сообщается только, что он исчез. А если исчез, то вполне вероятно может вернуться обратно. Связано ли все это между собой? Или это разыгралась моя буйная фантазия? Не знаю, но такой вариант развития событий тоже не стоит скидывать со счетов. И хорошенько обдумать.

* * *

Ни Рон, ни Гарри не ожидали, что Гермиона начнет выгораживать их перед преподавателями, поэтому их поразило поведение девочки. Она спокойно, не боясь наказания, брала вину на себя, а их действия выставляла в самом выгодном свете, не испугавшись даже гнева МакГонагалл.

В гриффиндорской гостиной было шумно, ученики ужинали принесенной с собой едой и обсуждали произошедшее. И только Гарри, Рон и Гермиона, знавшие о тролле больше всех остальных, не принимали участия в общих разговорах. Они сели на диван и, не сговариваясь, одновременно произнесли: «Спасибо!»

* * *

Северус

Эти идиоты рисковали своей башкой, но зачем она рисковала вместе с ними? Зачем ты на это пошла, глупая девочка? Ведь ты не справилась бы с троллем. Вообще удивительно, как они справились с четырехметровой громадиной? Но ты! Ты ведь достаточно хладнокровна, чтобы бросаться в неприятности, и слишком умна, чтобы верить, что сможешь справиться с такой опасностью. Зачем же ты, девочка, так уверенно лгала всем? Неужели увидела в этих недоумках друзей? Зачем тебе такие друзья?

Я пью редко. Можно сказать, никогда. Но сегодня огневиски лилось рекой и выходило из берегов. Моя малолетняя нахалка предпочла… Ну да, она предпочла в друзья Поттера – героя магического мира, а в придачу к нему и это рыжее недоразумение – очередного Уизли. Этого можно было ожидать, но вот почему же так напиться хочется? Так, чтобы наверняка проснуться на том свете и получить заслуженный ад. Или что там мне по определению положено.

И еще я забыл, каково это, когда близкий мне человек опять танцует над пропастью, играя в кошки-мышки со смертью, и даже не думает об этом.

Просыпаюсь ранним утром. В руке недопитая бутылка огневиски, очередная из приготовленных, рядом антипохмельное зелье. Много. Мне сейчас еще детишек, Мерлин, забери их к себе, учить. Холод. Пустота. Одиночество. И только в огневисочном угаре чувствуется прижавшаяся ко мне фигурка, которая шепчет сквозь слезы: «дурак…»

Конечно же, ты не приходила. Ведь мои защитные заклинания сломать практически невозможно. Так же невозможно, как мои барьеры от окружающего мира. Когда-то, в детстве, у тебя это получилось. Но ты выросла. И теперь я не являюсь единственным твоим знакомым волшебником – так зачем стучаться в запертые двери. Я понимаю.

Но, девочка, я же всегда был собственником. А тебя не посадить в клетку, это видно любому, кто имеет хоть каплю наблюдательности. Когда-то ты посчитала другом меня, а теперь мне нужно тебя отпустить. Не могу. Маленькая, неприступная, упрямая. Позволь мне поверить, что в моем пьяном бреду ты приходила. Позволь, я ведь за эту эфемерную веру жизнь отдам. Кто-то, кому на меня не наплевать, кто-то, кто помнит обо мне, грешном ублюдке, осознающем все свои грехи и не имеющем возможности искупить их.

Маленькая лохматая упрямая девочка. Я знаю, что ты легко и спокойно проживешь без меня. Я знаю, что с самого начала твоей учебы в Хогвартсе вел себя неправильно. Я знаю, что тебе совсем не нужен старый угрюмый учитель зелий. Я знаю…

Просто позволь мне верить. Позволь. И я больше никогда ни о чем не попрошу…

* * *

Драко

Поттер, гаденыш, опять вместе с Уизли умудрился прославиться – тролля оглушил. Его удачливости можно позавидовать, хотя дружба с нищим рыжим не такая уж и удача. Вот только как эти два выскочки умудрились подружиться с Гермионой…

Я долго искал возможность поговорить с ней наедине, но мои детские друзья решили, что в школе нам лучше поодиночке не ходить. Возможно, это и правильно, слизеринцев ученики других факультетов не слишком любят, и мелкие стычки происходят постоянно, но их общество и постоянное присутствие рядом со мной действовало на нервы. Особенно Винс и Грег, которые считались в Хогвартсе чуть ли не моими телохранителями – от них было не отвязаться, тонких намеков парни не понимали никогда, а напрямую… Пожелай я напрямую избавиться от них — в тот же вечер это стало бы известно родителям. Получается, возможности выбирать друзей я тоже был лишен.

Все это время я часто видел Гермиону помимо уроков – пока позволяла погода, она предпочитала устраиваться вне стен замка. Такая знакомая детская картина – плед, яблоки и девочка с книгой, болтающая в воздухе босыми ногами. Иногда к ней подсаживался тупица Лонгботтом, чтобы попытаться понять то, что нормальные ученики с легкостью понимали в классе.

Если бы я был один, я нашел бы повод к ней подойти. Но… Панси высмеивала ее одежду, Дафна – прическу. Тео возмущался отсутствием манер, а Блейз — стиля. Винсу и Грегу было все равно, что высмеивать, а мне оставалось только говорить: «Она – магла. Она недостойна нашего внимания» — и уводить остальных прочь, чтобы не провоцировать конфликт. В дождливые дни Гермиона сидела с книгой на подоконнике в коридоре, а у меня все еще оставался шанс поговорить с ней.

Но после Хэллоуина все изменилось. Теперь застать ее в одиночестве стало невозможно. Чертов Поттер и чертов Уизли постоянно были рядом. Они посмели называть себя ее друзьями…

Они недостойны ее дружбы! Но, в отличие от меня, они легко завоевали ее. И это приводило в бешенство. Раньше я задирал нашего шрамом меченого просто так, чтобы он не слишком зазнавался. А сейчас у меня появилась серьезная причина…

* * *

Гермиона

Я подружилась с мальчишками… Естественно, они, как и прежде, старались влезть во все возможные авантюры и не горели желанием учиться, стараясь попросту списать у меня домашние задания, но мне, а также профессору Флитвику, который поснимал с них баллы за полностью скопированное эссе, удалось заставить их хоть изредка заглядывать в нужные книги. Недовольное ворчание можно было легко пропустить мимо ушей, а вот их оценки резко поползли вверх.

Профессор МакГонагалл по-прежнему сердита на меня из-за происшествия с троллем, но это не мешает ей поощрять мои успехи в трансфигурации и рекомендовать мне нужные книги. А вот директор Дамблдор начал проявлять ко мне внимание, и это настораживает.

Рон считает его слегка помешанным гением, но классным человеком, Гарри тоже верит ему. Одну меня одолевают сомнения. Когда мама Джин рассказывала о нем, то называла директора гроссмейстером. Ничего плохого в этом нет, но человек, который относится к окружающим, как к шахматным фигурам…

И еще он владеет легименцией и любит незаметно читать мысли окружающих. А уж копания в собственных мозгах я не потерплю – мне еще школьный психолог в кошмарах снится. Хотя необходимую закалку я у него получила – в глаза не смотрю и овечек считаю. Нет, само собой не овечек, но в присутствии директора Хогвартса думаю исключительно о прочитанных учебниках. Может, я и не права насчет него, но в любом случае ничего плохого от такого моего поведения никому не будет.

Ну вот не хочу я, чтобы о моем родстве с Малфоями знали – это мое личное дело. Тем более что сами Малфои об этом родстве не догадываются. Или о знакомстве с Северусом. Пока я полностью не разберусь в ситуации, эта информация может быть использована не только против меня. Конечно, пока это только какие-то смутные подозрения и обрывочные сведения, почерпнутые там, где никто не додумался искать, но все в совокупности вырисовывается в неприятную картинку – и кража, и тролль, и то, что Гарри у таких родственников воспитывался, и еще много чего странного.

Профессора Снейпа Рон и Гарри на дух не переносят. Это не удивительно, учитывая, как он к ним придирается на зельеварении. Но подозревать его во всех неприятностях? Это как-то глупо, но мальчишкам ведь не докажешь. И меня не устраивает утверждение о непонятной внезапной ненависти, да еще и такой откровенной. За таким ярким претендентом на роль злодея очень удобно спрятаться. Вот только кому? Я понять не могу, кому это нужно…

Можно, конечно, рассказать ребятам, что Северус на самом деле хороший человек, но тогда придется рассказать и о нашем знакомстве и о том, что о магии я знаю с детства. И тут снова вопрос упирается в Хогвартского директора, ведь ни Рон, ни Гарри, не считают того угрозой, и их мысли можно прочитать, как открытую книгу.

К тому же Северус не хочет, чтобы о нашем знакомстве знали. И, кажется, я знаю причину. Недаром, выходит, столько информации через себя пропустила.

* * *

Дамблдор

Просто удивительно, как Гарри мог сдружиться с мисс Грейнджер. Ведь они друзья с Рональдом Уизли, а тот не будет терпеть рядом кого-то столь не похожего на себя. Молли, да и Перси тоже, явно выработали у него неприятие командного тона и хвастовства знаниями. То, что мальчики помогли Гермионе, это нормально, это благородство и любовь к приключениям. Но дружба? Такой поворот событий совсем не входил в мои планы…

Что бы ни говорили об этой девочке, но ничего примечательного я в ней не заметил, а я потихоньку интересовался ее успехами. Кажется, ее ум слишком преувеличивают, а все знания – результат усидчивости и многочасовой зубрежки. Тут Северус, при всей его нелюбви к гриффиндорцам, прав – блистательного аналитического ума, который можно было бы использовать, в этой девочке не наблюдается. Минерва, правда, сильно ее расхваливает, но это понятно, по оценкам мисс Грейнджер превосходит даже райвенкловцев, да и баллов факультету зарабатывает достаточно. Но поразительного и уникального – ничего.

Однако, после всей этой истории с троллем, она прочно заняла место рядом с Гарри и Роном Уизли. Поэтому стоит немного подкорректировать планы так, чтобы эта девочка могла помочь в достижении больших целей. А она своей рассудительностью может немного подрывать мальчишеское самомнение. Это большой плюс – не придется самому учить мальчишек уму-разуму, подрывая свой авторитет, и получать порцию негатива.

Теперь в планах стоит сделать ставку не только на риск и любовь к приключениям. Нужно еще учесть и рассудочную осторожность. Только незаметно направить мисс Грейнджер в нужную сторону и поставить перед ней конкретного врага. Хотя здесь лучше всего сыграть на обиде, благо мистер Малфой постарался – он в таких делах незаменим. У его отца в пору ученичества недурно получалось выводить людей из себя и, скорее всего, сын перенял отцовские способности. До этого он задирал только Поттера и Уизли, а теперь у них появилась подруга, причем маглорожденная. Малфои издавна славились нетерпимостью к нечистокровным, так что здесь проблем не возникнет – мисс Грейнджер точно будет считать его врагом, каким считают Малфоя ее новые друзья.

Да и Снейпу удалось неплохо ее задеть, постоянно напоминая о том, что зазубренные из учебника фразы еще не признак ума. Так что его характер тоже сослужит неплохую службу в нашем деле, и главное, не нужно Северуса ни о чем просить и ничего объяснять. А судя по тому, что эта девочка подожгла на квиддитчном матче его мантию – она с легкостью поверит в любое злодеяние профессора зелий.

Так что можно эту дружбу использовать в своих целях – ссорить их между собой не обязательно, просто нужно учесть присутствие нового фактора и продолжить подготовку Гарри к сражению с Томом. Пока что для него Волдеморт абстрактное зло, но, кажется, есть способ изменить такое положение вещей.

* * *

Северус

Приближается Рождество. Снова елки в Большом зале, поздравительная речь Дамблдора и разъехавшиеся на каникулы ученики. Самый тоскливый праздник в году…

Но хоть немного можно будет отдохнуть от бесконечных стычек Поттера и Малфоя, которые с каждым разом становятся все напряженнее. Раньше в их противостояние был втянут только Уизли, но сейчас может пострадать и Гермиона. Можно было бы как-то это все остановить, но, похоже, Альбусу такое положение дел по душе. Если бы я его спросил, для чего все это надо, то ответа бы все равно не дождался. Этот хитрый старик отлично умеет прятать за стеклами очков и лимонными дольками все свои намерения. И ведь не выскажешь свою заинтересованность – не хочется подставлять Гарри, ему и так досталось в жизни, да и о малолетней нахалке директору лучше не догадываться. Он и так впутает ее в свои планы, не хотелось бы, чтобы он ее еще и со мной связывал. Она же гриффиндорка, надавить на благородство и отзывчивость – и бросится девочка туда, куда укажет опытный укротитель. Незачем ей платить мои долги…

Опять сцепились. Неужели Хогвартс такой маленький, что двум мальчишкам в нем никак не разойтись? Пихта, Хагрид, мигрень… Хорошо, что все завтра разъезжаются. Поттер, конечно, остается. Я бы тоже остался, имея таких родственников. Хуже, что остается целый выводок Уизли, их ведь хлебом не корми – дай какую-то каверзу устроить.

Немного посидеть в тишине своего кабинета. Надеюсь, хоть сейчас Альбусу не понадобится срочно придумывать мне какое-то поручение, замаскированное под вежливую просьбу. Хочется взять в руки чашку ароматного чая и вспомнить маленькую девочку, которая совсем не боялась грозных взглядов. Которая назвала меня хорошим человеком и, несмотря на все мои заморочки, продолжала считать своим другом…

Сейчас она меня, скорее всего, даже не помнит. Может, что-то смутно и помнит, но точно не узнала – иначе давно бы показала свое отношение. Не в ее характере быть такой скрытной. Хотя прошло почти шесть лет, она могла сильно измениться. Что я знаю о ней нынешней? То, что она любит учиться и подчеркивать свои знания? То, что ее не задевают мои колкости? То, что она подружилась с самым известным человеком Британии? Это всего лишь оболочка… Признай, Северус, ты совершенно не знаешь эту девочку.

И все-таки надеешься, что однажды она вспомнит своего угрюмого друга. Особенно сейчас надеешься. «Что ты подаришь мне на Рождество, Северус?» — этот ее вопрос звучит у меня в голове и, словно вторя моим мыслям, от дверей кабинета раздается:

— Что ты подаришь мне на Рождество, Северус?

* * *

Гермиона внимательно наблюдала за своим профессором, немного удивляясь тому, что он не замечает ее присутствия. Когда она, предварительно сказав мальчишкам, что идет за заданиями на каникулы, шла в кабинет зельеварения, то никак не могла понять, как же ей начать разговор. Девочка уже думала повернуть обратно, но если испугаться сейчас, то она уже никогда не решится подойти. Скорее всего, сейчас был не лучший момент, ведь когда-то Северус слегка покривился при упоминании Рождества, но утром она уезжает. И, несмотря на всю его нелюбовь к подаркам, ее подарок ему придется принять.

Профессор Снейп сидел за своим рабочим столом, погруженный в свои мысли. Подать голос было немного страшно, но стоять и молчать – откровенно глупо. Поэтому Гермиона сказала первое, что пришло ей в голову, повторила свой старый детский вопрос.

К такой реакции она не была готова, если была готова хоть к чему-то. Северус мгновенно оказался рядом с ней, внимательно разглядывая девочку с непроницаемым выражением. Тишина могла опять затянуться, и Гермиона решила отбросить все сомнения, вспомнить себя маленькую и разрушить эту давящую тишину.

— Я помню, что ты не любишь подарки, но ведь мой примешь? – голос слегка подрагивал, но задумываться и анализировать, как она привыкла, уже не хотелось.

— Мисс Грейнджер, что вы хотели?

— Я пришла не к профессору Снейпу. Я пришла к своему другу Северусу.

На мгновение его лицо потеряло непроницаемость, но только на мгновение. Практически сразу язвительное выражение заняло свое привычное место.

— А как ваши друзья относятся к тому, что вы считаете другом «ужас подземелий»?

Гермионе стало смешно. Мальчишки все-таки остаются мальчишками, сколько бы им ни было лет. Вот и сейчас в голосе профессора Снейпа звучала такая детская обида, что вся неуверенность девочки испарилась в одно мгновение.

— А пойдем, узнаем, — заявила она, схватив своего собеседника за руку и пытаясь потянуть его за собой, — они как раз обговаривают планы на каникулы в нашей гостиной.

— Вы много себе позволяете, малолетняя нахалка.

— Малолетняя нахалка хочет чаю и вручить подарок.

— И почему она решила, что я буду пить с ней чай?

— Просто так. И ради наступающего праздника.

* * *

Северус

Чай… Разве не об этом он мечтал весь сегодняшний вечер? И не в одиночестве. Она пришла! В такое даже не верилось, именно поэтому он рассматривал ее, застывшую в дверях кабинета, словно свою галлюцинацию. Девочка вначале растерялась, и от страха, что она уйдет прямо сейчас, он напрочь забыл, как нужно говорить. Вот только в повзрослевшей Гермионе еще многое осталось от той маленькой девочки, которая ничего не боялась – она мгновенно взяла разговор в свои руки и добилась бы своего, даже если бы он решил ее прогнать.

Вот только такая глупая мысль ни на секунду не посещала его голову. Как можно прогнать человека, которого столько ждал? Так что сейчас ты, Северус, заваришь самый лучший чай и будешь говорить на любые темы. Только для того, чтобы опять не остаться в одиночестве.

* * *

Гермиона наслаждалась чаем. Не так уж и часто ей приходилось пить этот напиток здесь, в школе, свято верящей в полезность для детского организма тыквенного сока.

— Держи, — девочка протянула небольшой упакованный сверток, — откроешь на Рождество. К сожалению, меня тогда здесь не будет, чтобы вручить подарок лично.

— И что мне с этим подарком делать?

— Можешь использовать для дартса.

— Это какое-то магловское слово?

— Ага. Это магловская игра – метание дротика в цель. Попробуй, тебе понравится. В особенности после тяжелых уроков.

— За дерзость вы, мисс, останетесь без подарка. – Северус немного сожалел о том, что не решился купить ей какой-то подарок, боясь тешить себя напрасными надеждами: — Останетесь без сладкого.

— Мои родители – дантисты, — засмеялась девочка, — так что я с детства знаю – будешь есть много сладкого, получишь плохие зубы.

— Ты опять используешь магловские слова? Для меня твой мир не такой уж и привычный, чтобы понимать все.

— А это маленькая месть профессору Снейпу за его зазнайство на уроках.

— Так ты же пришла в гости к своему другу Северусу, причем тут профессор Снейп?

Глаза Гермионы стали круглыми от удивления, она не ожидала, что ее всегда мрачный друг умеет шутить, поэтому немного неуверенно улыбнулась на шутку. Ей совершенно не хотелось обидеть его и закончить вечер – просто девочка уже давно не чувствовала себя такой расслабленной, так и хотелось надавать себе подзатыльников за то, что не пришла раньше.

— Я скучала по тебе, Северус…

— Угу, — хмыкнул он, пряча глаза за чашкой, — и именно из-за скуки ты решила поджечь мою мантию на квиддитчном матче.

— Я не собиралась поджигать тебя, прости, — девочка сжала в руках чашку с чаем с такой силой, что еще чуть-чуть, и она бы треснула, — я просто промахнулась.

— Даже так?

— Даже так. – Ей удалось скопировать язвительный тон. – Уж поверь. Я никак не могла представить, что это ты заклял метлу Гарри, но поскольку не знала, кто точно, то решила устроить небольшой пожар, чтобы все отвлеклись. Мне ведь это удалось. Кто бы ни читал заклятия, он прервал зрительный контакт… А целилась я в профессора Квиррелла, он ведь прямо перед тобой сидел.

— Перед тобой были все трибуны, почему ж ты именно ко мне бросилась?

— Такое заклинание вряд ли мог произнести ученик, вот я и обратила внимание на учительские места. Мы с Роном видели в бинокль, как ты что-то бормочешь. Я была уверена, что ты пытаешься удержать в воздухе метлу Гарри.

— Откуда такая уверенность? Кажется, я не давал повода подозревать себя в преклонении перед Мальчиком-Который-Выжил. Да и вообще, этого Поттера слишком много, не стало бы совсем – не расстроился бы.

— А я знаю, почему у тебя такой большой нос, — вдруг заявила Гермиона и, взглянув в недоуменное лицо Северуса, звонко рассмеялась. – Есть такая детская сказка о мальчике, который врал и от этого у него нос удлинялся…

— Магловская? – Увидев утвердительный кивок, Северус нахмурился.

— Странные у маглов сказки. И вы, мисс, смеете называть меня лжецом?

— Но ты же соврал о Гарри, — Гермиона на секунду заколебалась, стоит ли говорить дальше, но быть единственным хранителем тайны ей совсем не хотелось, — ты ведь к нему очень хорошо относишься…

— С чего такие выводы?

— Прости, — девочка тихо шмыгнула носом, но отступать не хотела, — я узнала несколько твоих тайн. Случайно.

— Малолетняя нахалка опять совала свой длинный нос туда, куда не следовало?

— Пришлось. Сразу одно стало интересно, потом другое… А потом такая картинка начала вырисовываться, что я до сих пор не знаю, что и думать.

— И что ж ты такого обо мне узнала, да еще и связанное с мистером Поттером?

— Я знаю, что скрывает твой левый рукав.

Лицо Снейпа окаменело. Да и вся застывшая в кресле фигура напоминала статую. В комнате царила тишина, приправленная обреченностью. Гермиона сама испугалась своих слов, словно одна короткая фраза сломала хрупкое равновесие, четко проведя грань между тем временем, когда было все хорошо, и сейчас.

— И давно ты знаешь? – голос был абсолютно безжизненным.

— С начала года.

— Понятно…

* * *

Северус

Теперь она знает, какое я на самом деле чудовище… А что, рассчитывал вечно все от нее скрывать? Теперь она уйдет. А на что я надеялся? Что это черное клеймо навсегда останется тайной? Что девчонка простит меня, даже если я сам не могу себя простить?

Но это очень больно.… Знать, что надежда на то, что меня будут считать другом, разбивается на осколки прямо у меня на глазах. Что больше никогда, даже в своих мыслях, я не смогу ждать эту девочку. Я думал, что уже никогда после смерти Лили не смогу испытать такую боль. Знать, что отныне мой удел одиночество.

Я это заслужил. Я знаю. Я всегда, в глубине остатков моей души знал, что мне нельзя впускать в свою жизнь никого. Что, узнав о моем прошлом, от меня в ужасе отшатнутся. Что я должен понести наказание за свои преступления. Что я обязан быть один. Я знал. Я все прекрасно понимал. Но все-таки впустил эту девочку в свое сердце. И теперь должен за это заплатить.

Теперь, во что бы то ни стало, я должен поступить так, чтобы эта малышка не чувствовала себя виноватой, когда будет уходить. Потому что во всем виноват я сам…

* * *

— Ничего тебе не понятно, Северус, — тихо и с какой-то слишком взрослой усталостью произнесла девочка. – Ты настолько привык себя винить, что вынес себе приговор, даже не дослушав меня.

Она медленно поставила почти пустую чашку на стол и подошла к Снейпу. Осторожное прикосновение пальцев к левому предплечью заставило его отдернуться в сторону.

— Разве ты за это еще не расплатился? За юношескую глупость и жестокую ошибку…

— Ошибку? – его голос сейчас напоминал сип и был едва слышен, — Ты знаешь цену этой «ошибки»? Ты знаешь, сколько мерзости на моих руках?..

— Не знаю, — голос Гермионы тоже был едва различим, — об этом никто не знает, кроме тебя… А то, что ты был шпионом Дамблдора, никак тебя не оправдывает?

— Почему ты так считаешь?

— Стал бы он во время судов над Пожирателями просто так ручаться за кого-либо, ставя на кон свою репутацию директора Хогвартса и положение члена Визенгамота? Уж прости, но в подобное бескорыстие я не верю. — Она сдавлено вздохнула и продолжила: – У него на руках должны были быть веские доказательства того, что ты на его стороне, Северус. Доказательствами могли быть только важные сведения, добытые шпионом, а гарантией – Лили Поттер.

— Как ты все это узнала? – Недоверие на лице профессора постепенно переходило в шок. — Альбус не стал бы с тобой откровенничать…

— Если бы я вздумала пойти с такими вопросами к Дамблдору, то директор напустил бы туману и ничего бы мне не рассказал. Да еще и взял бы на заметку мое неуместное любопытство, а этого мне уж никак не хотелось. Просто в Хогвартсе многое можно узнать, если знать, кому задавать вопросы.

— Зачем ты вообще стала задавать вопросы и ворошить прошлое? Любопытство замучило?

— Причин много. Основная из них – Невилл. Я хотела узнать, почему его воспитывает бабушка, но не хотела задавать вопросы ему самому. Еще связь Малфоев с Волдемортом. И твое нежелание, чтобы кто-то знал о нашем знакомстве… А потом – старые подшивки газет, много размышлений и разговоры с хогвартскими привидениями. Мои выводы единственные, в которые полностью укладываются известные мне обстоятельства.

— Ты странный ребенок, Гермиона. – Северус опустил голову на сложенные в замок руки. — Зачем тебе это понадобилось? Разбираться с давними делами, искать мне оправдания… Ты очень похожа на одного человека.

— На маму.

— Я не знаком с твоими родителями. Я говорю о…

— Джин Эверет.

— Ты… — Недоверие в его лице сменилось пониманием. — Так вот в чем дело. И связь Малфоев с Волдемортом тебя заинтересовала именно по этой причине. Кто еще знает?

— В школе – никто.

— Ты давно узнала?

— Мои родители никогда от меня ничего не скрывали. А об отце узнала в тот день, когда мы познакомились.

* * *

Гермиона

А ведь я боялась этого разговора, так боялась, что даже руки тряслись. Шла сюда с этим дурацким подарком, который до сих пор у меня, и не знала, как Северус отреагирует на мои откровения. Я, хоть и случайно, влезла в его личную жизнь, в то, что он мне совсем рассказывать не собирался…

Может быть, лучше было бы смолчать? Сделать вид, что я ничего не знаю? Наверное, да, вот только мне совсем не хотелось врать моему другу. Я и так слишком многое скрываю – не запутаться бы.

* * *

— Мама, папа, как же я по вам соскучилась! — Гермиона остановила тележку рядом с родителями и бросилась их обнимать. — Я так рада, что уже каникулы.

— Доченька, — миссис Грейнджер крепко прижала дочь к себе, а потом, отодвинув на расстояние вытянутых рук, принялась внимательно рассматривать, — как же ты выросла, прямо и не узнаешь. Сколько времени прошло.

— Да меньше чем полгода, — хором ответили мистер Грейнджер и Гермиона и, хитро подмигнув друг другу, рассмеялись.

— Вы чурбаны бесчувственные, — миссис Грейнджер нахмурила брови в притворном гневе, но практически сразу же присоединилась к смеху близких. — Я несколько месяцев дочь не видела, только письма от нее перечитывала, а вы совсем не входите в положение бедной матери.

— Мамочка, ты у меня лучше всех, — Гермиона бросилась к матери на шею и крепко расцеловала ее. — Папа, ты тоже самый хороший.

Мистер Грейнджер подхватил дочь на руки и закружил, не обращая внимания на спешащих по своим делам людей на вокзале. Ученики Хогвартса с удивлением смотрели на встречу зубрилки Грейнджер с родителями, но не собирались подходить. После первых радостных возгласов обрадованное встречей семейство отправилось к припаркованной у входа на вокзал машине.

И никто не обратил внимания на светловолосого мальчика, стоящего в компании приятелей и провожающего тоскливым взглядом уходящую однокурсницу.

* * *

Драко

Сегодня я впервые понял, что умею завидовать. Да, Драко Малфой, чистокровный маг в Мерлин знает каком поколении, давился желчью от зависти, глядя на встречу обычной маглы со своей семьей. Просто потому, что меня никто и никогда не встретит с такой же искренней радостью.

Для отца подобное проявление чувств – оскорбление, а мама… Мама никогда не выступит открыто против решения отца. Хотя она и отстаивала свое мнение по поводу моего обучения в школе, но я видел, насколько она потом чувствовала себя виноватой, не подчинившись мужу. И как долгое время изводила себя из-за своего поступка. Не положено наследнику Малфоев крепких объятий и радости от встречи… И в этот момент я так захотел быть ребенком в обычной семье, чтобы папа и мама любили меня и вот так просто и искренне радовались встрече со мной.

— Нет, ты видел, Драко, этот верх неприличия, — раздался над ухом пронзительный голос Панси, — эту грязнокровку в жалких магловских лохмотьях встречали абсолютно не умеющие себя вести родители. Таких нельзя подпускать к нормальным людям.

— Панси, Панси, — присоединилась к подруге Дафна, — а ее мать?!! Это убожество ничего не делает со своими кошмарными волосами. Не удивительно, что ее дочь ходит такая же лохматая.

Мне сильно захотелось стукнуть этих сплетниц, ну или обозвать как-то побольнее, вот только проклятое воспитание не позволило ответить моей детской приятельнице на такое оскорбительное слово – «грязнокровка». Руки в кулаки у меня точно сжимались. Вот только мои родные не услышали бы в этой фразе ничего особенного, просто констатацию фактов, а вот мое желание защищать Гермиону сочли бы странным и непонятным. Как не поняли бы они и это острое чувство зависти к отношениям в чужой семье, которая в нашем обществе считалась людьми низшего сорта.

— Панси, Дафна, — произнес я с наигранным безразличием, растягивая слова, — какое вам дело до этой маглы и ее семьи? Они не стоят нашего внимания и, обсуждая таких людей, можно легко опуститься до их уровня.

Девочки замолчали мгновенно, раздумывая, насколько сильно они нарушили этикет и что будет, если об этом кто-то узнает. А мне уже не было до них никакого дела. Я тоскливо подумал о холодном и безрадостном Рождестве в мэноре и покатил тележку к поджидавшим меня эльфам.

* * *

— Глотик! – Гермиона крепко прижимала к себе кота. — А ты хоть немного скучал по мне?

— Ты настолько пропиталась волшебством, что ждешь, когда тебе ответит кот? — мистер Грейнджер слегка усмехнулся, садясь на водительское место. — Ну что, дамы, домой?

— Пап, давай ненадолго заскочим в Косой переулок. Я хочу отправить подарки своим друзьям.

— Это те Рон и Гарри, о которых ты нам писала? – миссис Грейнджер заметила утвердительный кивок дочери и продолжила расспросы. — А почему ты их с нами не познакомила?

— Мальчишки остались в школе, — Гермиона слегка вздохнула, подумав, что без нее эти легкомысленные любители приключений точно ввяжутся в какую-нибудь авантюру. — Родственники Гарри не слишком горели желанием его увидеть, а родители Рона отправились в гости к старшему сыну в Румынию…

— И мальчики остались в школе одни? Гермиона, тебе стоило пригласить их к нам.

— Я думала об этом. Но, мама, там еще остались три старших брата Рона, так что скучать они точно не будут. Да и Хагрид всегда будет рад, если они составят ему компанию.

Пока мать и дочь разговаривали, мистер Грейнджер вел машину в сторону «Дырявого котла». Они бывали в Косом переулке всего несколько раз, и им очень понравился волшебный мир. Так почему бы не побывать там в Сочельник?

— И что ты хочешь подарить своим друзьям? — миссис Грейнджер была в этом месте второй раз в жизни, поэтому внимательно осматривалась.

— По коробке шоколадных лягушек, — Гермиона засмеялась, взглянув на ставшие вдруг очень профессиональными лица своих родителей. — Мама, папа, в Хогвартсе редко можно побаловаться сладостями, так что возможности испортить зубы почти нет. Кроме того, ведь сейчас Рождество!

— Ты права, дочь, какой же праздник без сладкого! – мистер Грейнджер подмигнул жене. — А давайте и для себя купим такое необычное лакомство.

В кондитерской было полно народу, но в шумной предпраздничной толкотне было совсем не скучно. Гермиона купила три коробки, попросив их празднично упаковать.

— Я отправлю их с почты. Встретимся у Флориана Фортескью.

— А для кого третья? – спросила Джин Грейнджер.

— Для Невилла. Я вам на каникулах обо всех очень подробно расскажу.

Гермиона очень хотела на почту попасть одна, потому что подарков у нее было больше и ей не хотелось, чтобы родители расспрашивали, для кого четвертый подарок. После того, как две совы отправились в Хогвартс, а одна в поместье Лонгботомов, девочка внимательно осмотрелась по сторонам и тихо сказала последней сове: «Драко Малфой. Малфой-мэнор».

* * *

Драко

Опять этот скучнейший праздничный ужин… Сидящие на разных концах огромного стола родители, соблюдая безукоризненную осанку и с величавым равнодушием вкушая изысканные блюда с великолепно сервированного стола, вели светскую беседу. Время от времени они задавали мне вопросы о Хогвартсе, но поскольку мы вели постоянную переписку, то ничего нового я им сообщить не мог.

Не рассказывать же им о том, что их сын все это время безуспешно пытался подружиться с маглорожденной девочкой. Попробуй я скажи такое, и сразу же после каникул поехал бы доучиваться в Дурмстранг. А дома бы разразился грандиозный скандал. Нет, не такой, как бывает в плебейских семьях – с громкими криками и битьем посуды. Совсем не такой. Скандалы в таких семействах, как наше, проходят тихо, но, честное слово — лучше бы били посуду, чем это холодное презрение, затягивающее в пучину зыбучих песков неприятия и отчуждения. Мы и так слишком друг другу чужие. Поэтому я никогда не расскажу своей семье о Гермионе.

Как ни странно, отца заинтересовал Поттер. Он одобрил мое желание с ним подружиться, но, кажется, совсем не был расстроен тем, что эта дружба не сложилась. Я не стал выспрашивать причины такого его поведения. Я с раннего детства привык, что холодное и безжизненное равнодушие моего отца ничем не прошибешь. Любая выходка или желание его растормошить вызывали со стороны отца лишь брезгливую гримасу и все. Но я все равно очень любил этого человека, а он… Для него я был только продолжателем фамильных традиций славной династии, который только должен и не имеет права чувствовать. Мама поддерживала отца, хотя, правда очень редко, мне казалось, что она меня любит, но показывать свои эмоции было не в ее характере.

Утром разбирали подарки. Отец сидел в кресле возле камина и с равнодушным видом просматривал «Ежедневный пророк», а мать, удобно расположившись возле камина, передавала подарки эльфийке, чтобы она отдавала их мне или отцу. Отец только смотрел на имя отправителя и, не разворачивая, клал их рядом с собой на журнальный столик. Мне приходилось изображать вежливый интерес, хотя что может быть интересного в очередных запонках или булавке для галстука.

— Драко, у тебя появилась поклонница? – мать держала в руках небольшой сверток в обычной почтовой бумаге. — И кто она?

— Не знаю, мама, — голос мой ничем не выдал внезапного волнения, — там ведь должно быть имя отправителя.

— Нет. Только твое имя, но почерк девичий.

Эльфийка передала мне пакет, в котором, судя по размеру, была открытка или фотография, но я никак не решался открыть при родителях этот подарок. Я не знал, от кого он, и меня мало интересовало, что внутри – просто впервые кто-то что-то подарил мне, а не наследнику семьи Малфой.

— Правильно думаешь, сын, — голос отца вырвал меня из размышлений. — Кто бы ни была эта мисс, если у нее не хватило воспитанности прислать личную сову и представиться по всем правилам, то ее подарок достоин только того, чтобы полететь в камин.

— Но, Люциус, у мальчика впервые появилась поклонница. Пусть оставит этот подарок, как воспоминание.

— Да, мама, — произнес я машинально, решившись все-таки развернуть упаковку.

Это была не открытка и не фотография. Это был рисунок, но только взглянув на него – небольшой скверик и яблоко, лежащее на качелях, — я уже знал имя отправительницы.

Это оказалось самое счастливое Рождество в моей жизни. Гермиона меня не забыла и не затаила злобу, несмотря на все мои глупые выходки. Я приказал домовику отнести подарки в мою комнату и, вежливо попрощавшись с родителями, отправился туда же. Просто боялся не совладать со своим лицом, на котором уже начинала проявляться счастливая улыбка.

* * *

Северус

Странная идея пришла в голову Альбуса – установить зеркало Еиналеж в одной из пустых комнат на четвертом этаже. Думал я так совсем недолго, до тех пор, пока не сделал шаг вперед и не увидел за стеклянно-холодной поверхностью мою Лили. А дальше время остановилось…

Очнулся я уже утром, когда яркий рассветный луч больно ударил по воспаленным глазам. Я с трудом сделал шаг назад, преодолевая боль в затекшем от многочасового неподвижного стояния теле. Внутри меня все кричало: «Останься. Побудь еще немного со своей мечтой», — но я, преодолевая свое собственное сопротивление, продолжал отступать. Когда за мной закрылась дверь, полностью скрыв от меня мое драгоценное видение, я чуть не бросился назад, чтобы снова смотреть, как самая лучшая девушка в мире мне улыбается, и пытаться дотронуться до нее сквозь равнодушно-стеклянную поверхность.

Я уже почти ничего не соображал, находясь слишком близко к сумасшествию, и только мысль о старом интригане Альбусе немного привела меня в чувство. Интересно, он притащил это проклятое зеркало, чтобы держать в узде меня или для каких-то других целей? От него всего можно ожидать. Размышляя так, я стремительно летел в подземелья. При встрече со мной сейчас не повезло бы любому ученику. К счастью, настали каникулы, а те немногие, кто остался-таки в замке, были заняты своими подарками.

Наконец тяжелая дверь моих комнат захлопнулась, отрезая меня от всего остального мира. Самое время разбить себе голову об стену или, на худой конец, воспользоваться ядом из личных запасов, чтобы отучить почтенного старца такие эксперименты над людьми ставить. Вот только как же мое самоуважение и желание помочь сыну Лили… Мальчишке, похоже, грозят крупные неприятности, с которыми он один не сможет справиться. Нет, скорее всего, один он не будет, с ним пойдет это рыжее недоразумение Уизли и Гермиона. А бездумно рисковать ей я не позволю.

Взгляд упал на принесенный ею подарок. И желание узнать, чем меня решила осчастливить эта малолетняя нахалка, прогнало все остальные мысли из моей головы.

Это был обычный рисунок – вечерняя улица, по которой идут, держась за руки, одетый в черную мантию мужчина и маленькая лохматая девочка. Мы с Гермионой. Вот только на этом рисунке я улыбался…

* * *

Дамблдор

Удачно, что мисс Грейнджер уехала на каникулы домой, а мистер Уизли остался с Гарри. Это кусочек моей мозаики не был рассчитан на вмешательство холодного рассудка, скорее на яркие эмоции и любовь к приключениям. А кто может лучше подбить на всякие авантюры, чем Рон Уизли, с его постоянным желанием выделиться на фоне семьи?

Гарри не задумался о том, кто подарил ему волшебную мантию, зачарованный новыми открывшимися возможностями, а его друг только поддержал его в этом, попутно рассказав, насколько редкий и необычный подарок был получен мистером Поттером. Мисс Грейнджер же сразу бы начала искать отправителя и, даже если бы и не нашла (а я постарался, чтобы с моим именем этот подарок пока не связывали), то в ее лохматую голову обязательно закрались бы какие-то сомнения. Хорошо, что она единственный ребенок в семье и слишком любит своих родителей, чтобы не навестить их и не похвастаться успехами.

Да и сам подарок выбран удачно – с одной стороны, я возвращаю законному владельцу давно одолженную вещь, а с другой, напоминаю Гарри о том, чего он лишился. Прости меня, мой мальчик, за такую рассчитанную жестокость, ты еще мал и тоску по родителям заглушит жажда приключений. А для того, чтобы эта тоска окончательно превратилась в светлую грусть, у меня есть в запасе небольшой сюрприз, который послужит сразу двум целям – Гарри увидит своих родителей, а Северус… что ж, ему не помешает взглянуть на свою утраченную любовь, а заодно и обновить чувство вины. В свете грядущих событий такие чувства чем острее, тем лучше. Причем в обоих случаях.

Ради благородной цели на таком стоит сыграть. С абстрактным злом Гарри может и не захотеть сражаться. Всем сердцем не захотеть. А вот со злом, которое уничтожило твоих родителей и навсегда лишило тепла и уюта, – тут уж понадобятся только небольшие толчки в спину. Ну и, конечно, небольшое обучение… С мальчишками так всегда, учиться могут только на собственных ошибках.

А Северус тоже должен быть в форме. Можно было бы сыграть на его любви к сыну Лили, но он видит в мальчике только сына Джеймса, а с лидером мародеров у него всегда были напряженные отношения и взаимная нелюбовь. Так значит, стоит напомнить то светлое, что поможет ему в этой борьбе.

Цель оправдывает средства. Всегда. В особенности, если это великая цель.

* * *

— Мама, ты только не балуй так Глотика, пока меня не будет, — стоя на платформе Гермиона, прощаясь, обнимала мать. — Я буду писать.

— Хорошо, милая. И сделай в школе несколько колдографий, они будут хорошо смотреться в том альбоме, что ты подарила нам с папой.

— Мне пора, — девочка обняла отца и маму и покатила тележку к входу на платформу девять и три четверти.

В толпе учеников она заметила Драко, как всегда, окруженного слизеринцами, и немного растерялась, ожидая его реакции на свой подарок. Впрочем, никакой реакции не было, и девочка про себя посмеялась над своими ожиданиями. Действительно смешно, зачем человеку, который может позволить себе абсолютно все, ее рисунки?

Этот подарок, скорее всего, потерялся где-то в горе других, а если и был распакован, то Драко явно не помнит ту короткую давнюю встречу. А может, просто не узнал ее – повзрослевшую.

Гермиона сама не понимала, почему ее расстроила такая реакция – из того, что она узнала за все это время, ее точно не должна была удивлять стойкая неприязнь Малфоев к маглам и маглорожденным волшебникам. Их гордость просто не позволит хотя бы малейшего знака внимания в ее сторону, так что просто глупо ожидать подобного от своих «родственников». Хотя если представить Люциуса Малфоя своим отцом девочка не могла даже в горячечном бреду, то относиться к Драко, как брату, ей было совсем не сложно. Вот только она совсем не подумала о том, нужна ли Малфою такая «сестра».

По всему выходило, что нет, поэтому ее откровения или попытки наладить отношения явно никому не нужны, а становиться нежелательной незаконнорожденной дочерью в их семействе она не желала. Если перед поступлением в Хогвартс Гермиона еще сомневалась, стоит ли ей менять свой магический статус, то теперь она даже не думала об этом. Ее родители – маглы, как для остальных, так и для нее самой, а все остальное никого не касается.

* * *

Драко

И почему это Панси так захотелось именно на платформе рассказывать мне об Италии, куда они с родителями ездили на каникулы? Неужели для этого не хватило бы дороги до Хогвартса? Но не мог же я ей сказать, что ее щебетание сильно действует мне на нервы, и я хочу остаться в одиночестве.

Я очень хотел поговорить с Гермионой. Сказать, как обрадовался ее подарку, а еще больше тому, что она помнит ту нашу встречу. Рассказать, как я хочу с ней общаться и как буду счастлив, если она назовет меня своим другом. Да, это придется держать в тайне, чтобы до отца, не дай Мерлин, не дошел даже намек на подобный слух. Но ведь все можно будет как-то решить. И я бы уже не чувствовал себя таким одиноким в этой школе.

Через несколько минут к нам подошли Дафна и Тео, и отвертеться от разговоров стало уже невозможным. Я в очередной раз подумал, насколько мы все связаны различными правилами, настолько привычными с раннего детства, что воспринимаются они как нормальная обычная жизнь. Я уверен, что никто из моих детских приятелей даже не задумывается о том, насколько он связан условностями по рукам и ногам. Иногда я думал, насколько было бы легче, если бы и я ни о чем таком не догадывался.

В этот момент на платформу вышла Гермиона. Она бросила на меня короткий взгляд и сразу же отправилась к вагону. А у меня опять не оказалось никакой возможности с ней поговорить.

* * *

Гермиона опять ехала в одном купе с Лонгботтомом. Мальчишка так откровенно радовался подаренным шоколадным лягушкам, что девочка даже слегка удивилась его поведению. Неужели такие простые дружеские подарки для Невилла являются настолько непривычными?

— Бабушка много о тебе расспрашивала, — заявил мальчик, пытаясь совладать с застежками на своем чемодане, — она попросила поблагодарить тебя за помощь с уроками.

— Да что ты, мне совсем не трудно, — девочка слегка улыбнулась, — я ведь тоже повторяю задания вместе с тобой. Мне даже нравится, что еще кто-то учебой интересуется.

— А еще она стыдила меня за то, что ты о подарке подумала, а я нет. – Невилл виновато опустил глаза, он в самом деле чувствовал себя неловко из-за того, что не подумал о подарке. — Так что я решил совой тебе ничего не посылать, а подарить сам. Вот.

Мальчик наконец-то справился с застежками и достал из глубин чемодана ярко упакованную большую коробку с магическими красками.

— Я видел, как ты иногда рисуешь, — ответил он на вопросительный взгляд девочки, — и у тебя здорово получается…

«И это сказал Невилл, о котором все думают, что он невнимательная забывчивая растеряха», — подумала девочка, искренне благодаря своего попутчика.

Из окон уже был виден Хогсмид…

* * *

Невилл

Бабушка всегда твердила мне, что я просто обязан сделать все, чтобы не опозорить славную фамилию моих родителей. Но где-то в глубине души я знал, что мне не хватит талантов, чтобы стать таким же хорошим аврором, какими были они. Мне не хватало храбрости. Я постоянно что-то терял или забывал. Я никогда не верил в собственные силы.

Наверное, чтобы быть уверенным в себе, нужно, чтобы хоть кто-то в тебя верил. Лучше бы, конечно, чтобы это были родители, которые могут и похвалить, и пожурить, и научить всему в жизни. А главное, они будут очень любить своего ребенка, не сравнивая его с кем-то другим.

Да, бабушка, скорее всего, тоже любила меня, но в ее глазах я всегда буду только неудачной копией идеального отца. Она и воспитывать меня старается так, чтобы я вырос его заменой, а любые мои предпочтения, которые не совпадают с ее представлениями об идеальном внуке, сразу же становятся объектом искоренения.

Вот и сейчас, на каникулах, я узнал, что незачем мне тратить силы на любимую гербологию, а лучше переключить внимание на трансфигурацию и ЗОТИ. Я ведь и так стараюсь, хотя если бы Гермиона не занималась со мной дополнительно, не уверен, что у меня вообще хоть что-то бы получилось. Моя неуверенность в собственных силах просто парализовала меня на уроках, полностью вытирая из памяти то, что я неплохо знал.

В такие моменты очень хотелось, чтобы мама погладила меня по голове и сказала, что все будет в порядке. Только вот такого не было никогда. Может, конечно, в раннем детстве мои родители возились со мной, как и во всех других семьях, вот только я этого совершенно не помнил.

Сколько я помню маму и папу, они всегда находились в больнице Святого Мунго – неподвижные и совершенно не помнящие о своем ребенке, безразличные ко всему окружающему. Я знал, что это с ними произошло после того, как их пытали страшным непростительным заклинанием Круциатус во время последней магической войны, но я ждал, что их, в конце концов, вылечат.

Мне было лет восемь, когда я сообразил, что мои родители останутся в таком состоянии навсегда. Я тогда ревел в три ручья, а бабушка все повторяла, что я должен гордиться своими родителями, которые смело боролись против величайшего злого волшебника. Я гордился и горжусь ими. Но как же иногда не хватает простого семейного тепла и чувства защищенности в этой жизни.

* * *

Гермиона

Так я и знала, что на каникулах Рон и Гарри ни разу не пойдут в библиотеку. Иногда мне кажется, что мальчишки уверены, что информация о Николасе Фламмеле упадет на них с неба. Или вообще предпочтут ввязываться в приключения неподготовленными, надеясь только на удачу. Но свои соображения я предпочла оставить при себе, внимательно выслушивая, как Рон и Гарри, перебивая друг друга, рассказывают мне о подаренной мантии-невидимке и найденном волшебном зеркале.

То, что у отца Гарри была волшебная мантия, я уже знала от Почти Безголового Ника, так что предпочетший остаться неизвестным даритель, скорее всего, действительно возвращал одолженную когда-то вещь. Просто меня насторожила своевременность такого подарка. Как будто кто-то давал Гарри, да и нам вместе с ним, своеобразную индульгенцию на ночные вылазки.

Еще больше меня насторожило найденное ими волшебное зеркало, показывающее самые сокровенные желания человека. Если в случае Рона я не услышала ничего необычного – ну не сомневалась я, что он хочет выйти из тени своих братьев и стать кем-то значимым сам по себе, то с Гарри все было гораздо сложнее.

То, что он захочет видеть снова и снова своих родителей, не удивляло, ведь он совсем их не помнил, а то немногое, что Гарри рассказывал о своих родственниках, исключало любую мысль о том, что он считает их своими близкими людьми. Настораживало другое – ему словно специально именно сейчас так недвусмысленно напомнили о том, чего его лишил Волдеморт, и поставили перед одиннадцатилетним мальчишкой конкретную цель – личного врага. Вот это было гораздо серьезнее.

Значит, мои выводы были верны и нам всем вскорости предстоит нешуточное испытание. Вернее, оно предстоит Гарри, но мы ведь не бросим его одного. И еще, теперь я почти на сто процентов была уверена, что Альбус Дамблдор приложил ко всему происходящему руку.

Нужно поговорить с Северусом, он явно что-то должен знать. Ведь не зря же он тогда наведывался к этой трехголовой собачке Хагрида. Даже если и не знает наверняка, то у него точно должны были быть какие-то соображения по этому поводу.

* * *

Рон

Приехала наша заучка и первым делом начала расспрашивать, что мы в библиотеке нашли. Вот делать нам больше нечего, чтобы еще и на каникулах среди этих пыльных книжек сидеть – тем более, что даже в Запретной секции не удалось найти никакой информации о Фламмеле. Или она предлагала нам все имеющиеся в Хогвартсе книги перечитать?

Похоже, Гарри подумал о том же, но, чтобы не ссориться сразу же после приезда, рассказал Гермионе о мантии-невидимке и зеркале Еиналеж. Удивительно, но о своих любимых книгах наша отличница тут же забыла, с интересом выслушивая истории о том, что мы видели в волшебном зеркале и как бродили по замку под мантией. Сейчас она уже не говорила, что мы нарушали правила, может, и из нее нормальный человек получится?

Если бы она еще и квиддич любила. Вот Джинни тоже девочка, но летом играет с нами на равных и болеет за свою любимую команду. А Гермиону этот магический спорт, похоже, совсем не интересует. Возможно, это из-за того, что метла ее слушается из рук вон плохо. Меня это почему-то несказанно радует, учитывая ее успехи по всем предметам, даже у постоянно занижающего оценки и снимающего баллы Снейпа, должно же у нашей «мисс Я Знаю И Умею Все» хоть что-то не получаться. Пусть это будут не самые важные предметы, хотя не уметь держаться в воздухе лично я посчитал бы большим позором, но как же все-таки приятно осознавать, что и Гермионе не все по силам.

Хотя приводить в состояние шока эта девчонка точно умеет – практически сразу же после приезда она заявила, что нужно срочно отдать написанные за каникулы эссе и выбежала из гриффиндорской гостиной. Я только после этих ее слов вспомнил о том, что нам вообще что-то задавали, и слегка заскучал. Аккуратные и понятные свитки Гермионы будут уже у преподавателей и тайком перекатать большую часть из написанного ею у меня не получится.

* * *

Гарри

Когда мы рассказывали о наших приключениях Гермионе, я заметил, как у нее сверкнули глаза – такое выражение на ее лице бывало тогда, когда ей в голову приходила какая-то неожиданная мысль. Хотя в этот раз она не стала сразу озвучивать ее, а побежала перепроверять, сославшись на эссе. Надо потом будет расспросить, к каким же все-таки она пришла выводам, потому что, что бы там ни бурчал по этому поводу Рон, голова у девчонки варит очень хорошо, и логически мыслить у нее получается гораздо лучше, чем у меня.

Почему же ее совсем не удивила информация о мантии-невидимке? Можно, конечно, решить, что поскольку ее родители маглы, то Гермиона просто не понимает, с какой редкой вещью нам пришлось столкнуться. Но что-то мне подсказывает, что дело совсем не в этом. Неужели она наталкивалась на информацию о моем отце в своих книгах? Надо будет узнать, в каких, возможно, там будут и родительские фотографии. Я ведь только после того, как увидел папу и маму в зеркале, понял, что до этого никогда их не видел.

Спрашивать о фотографиях у тети Петунии или, что еще хуже, у дяди Вернона не имело смысла – даже если такие когда и существовали, то явно давно были выброшены, чтобы ненужный родственничек не задавал лишних вопросов. Но ведь на них же не сошелся свет клином, ведь папа и мама учились в этой школе и у них, само собой, были друзья… Как же я раньше об этом не подумал? И о чем я вообще думал? Ведь во время каникул можно было расспросить, ну хотя бы профессора МакГонагалл, она явно преподает в школе уже давно.

* * *

Северус

Как же быстро соображает эта девочка – при наличии минимума фактов, почти полностью рассчитала ситуацию… И пришла со своими сомнениями ко мне. Вот и пришлось отвечать обтекаемыми фразами, вдруг поможет, и эта шальная троица не станет проявлять излишний героизм. Не хочется как-то, чтобы они рисковали своими жизнями в поставленных нами ловушках.

Нужно пожестче надавить на Квирелла, может, удастся его спровоцировать и детям не придется делать то, что обязаны делать взрослые. И Гермиона будет в безопасности.

Похоже, для меня безопасность этой малолетней нахалки стала самым важным. И это говорю я, который всегда считал, что каждый должен набить свои шишки. Просто эта маленькая девочка как-то тихо и незаметно стала моей семьей – тем самым, чего у меня никогда не было, и о чем я мечтал, глядя на своих однокурсников. Я давно понял, что отношусь к ней, как к родному человеку, а после наших посиделок перед Рождеством позволил себе надеяться, что когда-нибудь…

Так что Альбус слегка просчитался, рассчитывая всегда держать меня на коротком поводке чувства вины. Нет, я ничего не забыл и прекрасно знаю, что за совершенное мной вовек не расплатиться, вот только это все перестало быть основным. Постараюсь теперь стать «добрым дядюшкой» Гермионе. Хотя я и «добрый» в одном предложении уместить невозможно.

Если бы мне кто-то сказал раньше, что я способен настолько привязаться к этой чужой, в общем-то, девочке, засадил бы в лоб Секстумсемпрой. Чтобы не молол чушь в следующий раз. А сейчас вот… Стареешь, Северус, сентиментальным становишься.

* * *

Драко

Странно, что Гермионе понадобилось в наших подземельях? Не замечал в ней особой любви к слизеринцам и их месту обитания. Да еще и задумалась так, что практически ничего по сторонам не видит – самое время нарваться на парочку маглоненавистников.

Но это все не так уж и важно. Главное, что она без своей постоянной свиты – Поттера и Уизли, да и мне наконец-то удалось остаться в одиночестве. Хоть наши коридоры и не самое лучшее место для беседы, но сейчас это не имеет никакого значения. Что сказать своим знакомым, если они застанут нас за разговором, я придумаю позже.

Я уже шагнул вперед из коридорной ниши, но, похоже, моим планам опять не суждено было осуществиться. Из полутемного коридора вынырнул Лонгботтом и весьма обрадовался, увидев Гермиону. Дальше они, о чем-то оживленно перешептываясь, пошли вместе, а на меня вдруг накатила такая злость… Да что ж это такое! Со всеми она может дружить, разговаривать, смеяться. Со всеми, кроме меня!

Вот прямо сейчас так захотелось послать вслед этому недотепе Лонгботтому какое-то особо изощренное проклятие, чтобы больше никогда не смел приближаться к Гермионе.

* * *

Заниматься поисками таинственного Фламмеля выходило у друзей не слишком удачно. Гарри был занят на тренировках по квиддичу, на которых он перед матчем проводил все свое свободное время. Рон не жаловал библиотеку и с неохотой просматривал притащенные оттуда Гермионой книги, стараясь втянуть ее в шахматные баталии. Сама же девочка, просматривая кучу информации, просто не знала, с какой стороны подступиться к проблеме. Иногда ее посещала мысль, что Северус не рассказал ей всего, что знал сам, но она гнала ее от себя, не собираясь сомневаться в своем друге.

Вечером, ожидая Гарри с очередной тренировки, Рон и Гермиона начали шахматную партию. Девочка не очень любила эту игру, в особенности живыми магическими фигурами, но иногда соглашалась, чтобы улучшить настроение своему другу. Рон просто расцветал, когда у нее что-то не получалось, но поддаваться ему ради повышения его самомнения Гермиона не хотела.

Она обратила внимание на взбудораженного Поттера, который только что вошел в гостиную, и слегка толкнула своего рыжего друга, но Рону не хотелось отрываться от почти выигранной партии. Впрочем, взглянув на Гарри, он сразу же забыл о шахматах.

— Что случилось?

— Следующую игру собирается судить Снейп, — произнес Гарри тихо, чтобы не привлекать внимания находившихся в гостиной ребят, — и я не знаю, что будет твориться на поле.

— Тебе нельзя играть! – Рон покраснел от возмущения. — Ты же знаешь, как он к тебе относится. Если на прошлой игре Снейп чуть не пришиб тебя, то теперь у него практически неограниченные возможности.

— У команды нет запасного ловца, — пробормотал Гарри, вглядываясь в лицо подруги, почему-то ему казалось, что она не верит в вину профессора зельеварения, вот только объяснить свое неверие им с Роном не желает. Поттер успокаивал себя тем, что это просто наивная вера в школьных учителей.

В это время в гостиную буквально ввалился Невилл, как ему удавалось передвигаться со склеенными ногами, оставалось загадкой для всех. Под дружный хохот он пытался допрыгать до дивана, когда к нему подскочила Гермиона и сняла заклинание.

— Кто это сделал? – спросила девочка.

— Я встретил Малфоя, и он заявил, что просто обязан на ком-то испробовать это заклинание.

— Ты должен рассказать все профессору МакГонагалл.

— Хватит с меня уже позора. То, что я ничтожный гриффиндорец, мне уже доказали.

— Распределяющая шляпа определила тебя на Гриффиндор, — Гарри достал из кармана шоколадную лягушку и протянул ее расстроенному Невиллу, — а это значит, что у тебя есть все качества, присущие нашему факультету. А куда отправился Малфой? В этот гадюшник под названием Слизерин…

* * *

Невилл

Неужели я рожден для того, чтобы все постоянно надо мной смеялись… Вот так, как сейчас, когда все находившиеся в гостиной ученики, исключая Гермиону, просто покатывались со смеху, глядя на мои склеенные ноги. А я сгорал со стыда и от того, что не знал, каким именно заклинанием снять с себя проклятие Малфоя, и от того, что просто растерялся. Во взгляде слизеринца мелькнула тогда самая настоящая ненависть. Я даже представить себе не мог, чем же мне так удалось его разозлить, но то, что Малфой хотел отыграться именно на мне, не вызывало сомнения.

Вот Гарри добрый и совсем не зазнается, несмотря на свою знаменитость, иначе зачем бы он стал успокаивать такого неудачника, как я? Неудивительно, что они с Гермионой подружились…

* * *

Гермиона смотрела на вкладыш от шоколадной лягушки и про себя шпыняла свою гордую персону – как это можно было не сообразить посмотреть в таком видном месте. Правду говорят, хочешь что-то спрятать – положи это перед глазами. Куча прочитанных фолиантов, а ответ в обычной сладости. Ну конечно, девочка вспомнила, где может быть ответ на эту загадку – она взяла эту книгу почитать еще перед каникулами, да руки так и не дошли.

Книга находилась в спальне, и поэтому Гермиона, стремительно вскочив, побежала за ней, оставив мальчишек с выражением полного недоумения на лице. Только сейчас девочку это волновало меньше всего, ведь через несколько мгновений то, о чем проговорился Хагрид, перестанет быть тайной. «Уж очень своевременно он проговорился», — подумала Гермиона, хватая книгу, но сейчас раздумывать о подобном совсем не хотелось.

— Вот, — горячо зашептала она, тыкая книгу под нос удивленным мальчишкам, — я ее уже давно взяла для легкого чтения.

— Легкого? – смесь эмоций на лице у Рона при виде огромного фолианта заставила девочку слегка рассмеяться.

— Да где же это, — бормотала она, лихорадочно листая страницы, — а вот, нашла. Николас Фламмель – единственный известный создатель Философского Камня. Вы поняли? Значит, собака охраняет именно это.

* * *

Гарри

Последнее время у меня создается впечатление, что Снейп меня преследует. Мало мне было его издевательств на уроках, так я еще и натыкаюсь на этого ублюдка везде, где только можно. Мне даже иногда кажется, что умеет наш профессор зельеварения читать чужие мысли и появляется он рядом со мной только по одной причине – чтобы сделать мое существование совсем невыносимым. А может, он каким-то образом узнал, что мы раскопали информацию о Философском Камне? Хотя это бред. Каким бы злым и противным ни был Снейп, читать мысли он явно не умеет.

А еще я нервничал перед матчем. Конечно, квиддич – это замечательно. Это ощущение свободного полета кружит голову. Но меня уже однажды пытались убить во время игры, заколдовав метлу, так кто ему помешает повторить этот опыт, в особенности если Снейп сам будет судить игру.

* * *

Рон

Сегодня матч. Хотя я и попросил Гарри поймать снитч как можно скорее, но ведь любому ясно, что это не только от него зависит. Хорошо хоть Гермиона придумала воспользоваться связывающим заклинанием при малейшем признаке опасности. Правда, нудела она при этом долго, аж голова кругом шла. Наградил же Мерлин девчонку характером! Но, по крайней мере, можно надеяться, что она не упустит важный момент и правильно произнесет заклинание.

Я впервые смотрел квиддич, абсолютно не обращая внимания на саму игру – главное было не выпустить из поля зрения Гарри и Снейпа. А тут еще, как назло, Малфоя с телохранителями нелегкая принесла. И чего ему на трибунах слизеринцев не сиделось! Вот честное слово, как вижу его блондинистую рожу, так сразу же кулаки начинают чесаться. А еще появляется непреодолимое желание вырвать его поганый язык.

Вот зачем он сейчас к Невиллу цепляется? Что он ему сделал? Так, нельзя отвлекаться, в конце концов, Лонгботтом и сам может справиться, о чем я ему и заявил. Но нет, это аристократическое убожество не может успокоиться, изрыгая очередные порции гадостей на всех без разбору… А вот Гарри не стоит трогать!

Мерлин великий! А я и не представлял себе, какое это наслаждение влупить Малфою кулаком по ребрам. Знал бы, давно бы ввязался с ним в драку. Главное, чтобы Гермиона сейчас не кинулась нас разнимать…

* * *

Драко

И даже на трибунах она с Лонгботтомом и Уизли. А как же, на поле сама местная знаменитость – их величество Поттер. Естественно, Гермиона решила поддержать своего друга, но почему вместе с нищебродом и недотепой?

Хорошо чувствуя плечами молчаливую поддержку Винса и Грега, я начинаю упражняться в колкостях. На самом деле только для того, чтобы она посмотрела в мою сторону. Но Гермиона так внимательно наблюдает за игрой, словно от этого зависит ее жизнь.

А над рыжим Уизли издеваться еще приятнее, чем над Лонгботтомом, тот ведь даже не соображает, как отпор дать. Скучно с ним. А вот довести до белого каления того, кто проводит с Гермионой так много времени – это да, это по-малфоевски. Еще бы и Поттера сюда, вообще бы хорошо было.

Ой, а мы умеем драться! Надо же, чистокровный, а кулаками машет, как самый простой магл. Ну ничего, с нами тремя он не справится.

И тут Гермиона закричала, что Поттер поймал снитч. Как этому поганцу удалось закончить игру так быстро? Но это сейчас не важно. Важно то, что девочка скользнула по мне таким холодным и безразличным взглядом, словно и не было этого ее рождественского подарка, который согрел мою душу в вечном холоде Малфой-мэнора…

* * *

Гермиона

Я не сопротивлялась мальчишкам, когда они высказывали свое убеждение в том, что это именно Северус хотел убить Гарри. У меня не было доказательств, только голые слова и моя уверенность в своем друге. Они ведь не знают Северуса, а профессор Снейп успел пробудить в моих друзьях стойкую нелюбовь, граничащую с ненавистью. Меня больше настораживало то, что он решил судить матч – значит, мы ничего не выдумали об опасности, грозящей Гарри. А Северус в своей манере попытается ее предотвратить.

Я краем уха вслушивалась в перебранку Рона и Драко, не спуская взгляд с поля. На какой-то момент мне показалось, что Гарри потерял управление метлой и вошел в пике. И только после того, как он поднял вверх руку с зажатым в ней золотым мячом, я поняла, что пугающая меня игра закончилась, о чем сразу же сообщила Рону.

Надо же, я была в таком напряжении, что даже не заметила происходящей рядом драки. И это моя хваленая наблюдательность! Мальчишки, ну зачем вам понадобилось махать кулаками? Я внимательно осмотрела их, с облегчением поняв, что серьезного вреда друг другу они причинить не успели. Посмотрев на Рона с укоризной, я повернулась к Драко, чтобы узнать, какого Мерлина он на мордобой нарывался… Но меня остановила одна мысль – на каком основании я буду задавать ему вопросы? О нашем родстве он не знает, близкими друзьями мы не являемся, а выслушивать что-либо от маглорожденной он точно не будет.

Забудь, девочка, просто забудь обо всем. Как бы ты ни хотела с ним подружиться, не причиняй ему проблем – отнесись, как к чужому человеку… Я постаралась сделать выражение своего лица как можно более безразличным и лишь слегка скользнула по слизеринцам взглядом.

А все наши тревоги были напрасны. Дамблдор присутствовал на игре, и что бы я там себе ни думала по его поводу, он ни за что не допустил бы несчастного случая с учеником на глазах у всей школы.

* * *

Гарри

Честно говоря, я практически не помню, как поймал этот снитч – в голове крутились только слова Рона о том, что это нужно сделать как можно скорее. Поэтому я не замечал ни того, как судит Снейп, ни самой игры. Все мои мысли были направлены на этот золотой мячик с крыльями. И только тогда, когда он был у меня в руках, я сообразил, что игра закончена и у Снейпа больше нет возможности сбросить меня с метлы.

Я задержался в раздевалке, потому что нервное напряжение все не желало меня отпускать, и поэтому выходил оттуда позже всех остальных игроков. Думал я в этот момент о том, что предпримет Снейп после своего провала. И за что он так меня ненавидит? Стоило подумать о нем, как темная фигура заскользила в сторону Запретного Леса. Хоть этот человек и был на приличном расстоянии, но не узнать эту стремительную походку я не мог. Конечно же, я пошел следом. Нужно, в конце концов, узнать, что за ерунда творится у нас в школе.

Подслушанный разговор поверг меня в шок. Все-таки что-то подозревать и услышать подтверждение собственным подозрениям, это совсем не одно и то же.

Когда я рассказывал об этом разговоре своим друзьям, то снова обратил внимание на мелькнувшее на лице Гермионы выражение недоверия. Ну почему она не может поверить (а она не верит, хоть и делает вид, что соглашается с нами) в виновность Снейпа? Или она думает, что я выдумал то, как он запугивал профессора Квирелла? Хотя нет, она верит в реальность этого разговора, но по ее глазам видно, что делает она из этого совсем другие выводы.

* * *

Рон

Вот ведь Снейп гад! И куда только Дамблдор смотрит? А Квирелл-то молодец, хоть дрожит и заикается, а поддаваться слизеринскому декану не спешит. Мы специально за этим наблюдаем и ежедневно приходим к закрытому коридору, чтобы послушать, не пропал ли трехголовый песик со своего места. К нашему счастью, его глухое ворчание все еще слышно из-за двери.

А Гермиона – сумасшедшая – кто в такой ситуации будет думать об экзаменах? Я был уверен, что кроме нее никто, но немного ошибся. Наши преподаватели стали задавать такое количество заданий, что у меня создалось впечатление, что в конце учебного года нам придется сдавать как минимум СОВЫ.

Большую часть времени мы проводили в самом нелюбимом мною месте – в библиотеке. Хорошо хоть с нами наша заумная подружка была – шепотом объясняла самые непонятные места.

А вот кого я не ожидал увидеть в книжном святилище, так это Хагрида. Он, конечно, мужик хороший, но как-то не вяжутся у меня в голове эти понятия – чтение и наш лесничий. А вот надо же, встретили его здесь, да еще и берущего книги на очень необычную тему. Интересно, зачем ему информация о драконах понадобилась?

Впрочем, вечером все узнаем, нам удалось напроситься к Хагриду на чай, там и поговорим. Нужно разобраться с этим его Пушком, профессором Квиреллом, Снейпом… А драконы будут всего лишь приятным бонусом.

* * *

Хагрид

Что-то в последнее время профессор Дамблдор начал непонятно говорить, может, возраст сказывается? Как понимать его слова: «Ты сам знаешь, как лучше поступить, Рубеус». Это значит, что мне можно все рассказать Гарри? Или наоборот, ничего не рассказывать? Или должен знать только Гарри, а его друзья – нет?

Что-то я запутался. Неужели нельзя было сказать понятнее. Теперь еще и из-за директорских загадок голову ломать. И это именно в тот момент, когда из яйца дракончик вылупиться собирается. А я всегда так мечтал о таком миленьком малыше…

А вообще странные идеи в головы этим детишкам лезут. Вот зачем профессору Снейпу красть философский камень, если он сам, так же как и другие профессора, устанавливал ловушки, чтобы вор не смог туда добраться? Кажется, я сказал это вслух. Хорошо, что они не обратили на мои слова внимания. Плохо, что мой малыш как раз в этот момент решил вылупиться из яйца. Пришлось обо всем рассказать.

Гермиона сразу же заявила, что малыша Норберта нужно будет кому-то отдать, иначе я лишусь работы. Так-то оно так, но разве можно такого кроху одного в мир, полный опасностей, отпускать? Я бы уговорил ребят помолчать немного о моем драконе, они хорошие, они бы помогли. Вот только это перестало быть только моей тайной – этот проныра Малфой все видел. А уж он-то точно молчать не будет.

Поэтому скрепя сердце пришлось соглашаться на предложение Гермионы отдать моего дракона старшему брату Рона Уизли. И потешиться мне с моим малышом осталось столько времени, сколько Гарри с друзьями понадобится для того, чтобы успеть организовать его отправку в далекую Румынию.

* * *

Драко

Как удачно все сложилось, когда я смог проследить за гриффиндорской троицей до хижины нашего лесника. Нет, он точно сумасшедший, если решил поселить рядом со школой дракона. А наш директор еще более сумасшедший, если позволяет такому человеку работать в Хогвартсе.

Первой мыслью было все наутро рассказать профессору Снейпу, он хоть и не самый приятный человек, но все-таки об учениках заботится и подобное безобразие терпеть не будет. Но потом я подумал, что эту информацию лучше попридержать, а потом использовать против Поттера и Уизли. Так, чтобы они наверняка из школы вылетели. Тогда уж точно не будут постоянно вертеться около Гермионы.

Мои старания были вознаграждены – удалось достать у этого тупоголового Уизли письмо его брата, в котором было написано время и место передачи дракона. Но кто ж знал, что Поттер на такое дело с собой девочку возьмет?!! В результате мой факультет лишился пятидесяти баллов, и меня даже не обрадовало то, что гриффиндорцы лишились ста пятидесяти.

Я думал только о том, что из-за своей злобы невольно подставил Гермиону…

* * *

Перси

Минус сто пятьдесят баллов за один день, такой потери наш факультет на моей памяти не нес никогда. Хорошо еще, что мой недотепа-братец был в больничном крыле, иначе сегодня Гриффиндор не досчитался бы двухсот баллов.

Как только пошел разговор о драконах, я сразу понял, откуда ветер веет – здесь явно не обошлось без еще одного моего братца. Где драконы, там и Чарли, по-другому просто и быть не может…

Хорошо хоть во всей этой неприятной истории не всплыла фамилия Уизли – маме хватает нервотрепки из-за близнецов, не хватало, чтобы еще и младшенький ей седины добавлял.

* * *

Невилл

Я так спешил предупредить Гарри, что не замечал ничего по сторонам. Ну и, естественно, попался в руки МакГонагалл. И как же обидно было, когда Гарри и Гермиона признали, что все это представление было затеяно для того, чтобы разыграть Малфоя.

Мы в конце года потеряли такое количество баллов, что наверняка теперь будем на самом последнем месте, гриффиндорцы наверняка не сумеют компенсировать такую потерю. Так, все. Я больше в подобные авантюры не лезу и не допущу, чтобы ребята ввязывались в приключения.

Я остался при своем мнении даже тогда, когда Гермиона под большим секретом объяснила мне, что дракон был на самом деле, а нашему декану они ни о чем не рассказали, чтобы не подставлять Хагрида.

* * *

Гермиона

Когда нас отправили отбывать наказание в Запретный Лес, я уже не сомневалась, что за всеми этими происшествиями стоит наш расчудесный директор Альбус Дамблдор. Иначе кто позволил бы себе посылать первоклассников искать того, кто убивает единорогов. Это все-таки не котлы драить…

Что ж, теперь понятно, что директор для каких-то своих целей тыкает нас, а конкретно Гарри, как слепых кутят, проверяя, сможем ли мы выбраться из жестких передряг самостоятельно. Просто потрясающая тактика – превратить опасное дело в увлекательную игру и ждать, что из этого выйдет.

Но я бы предпочла не рисковать вслепую. Я же не против риска, главное – иметь на руках всю информацию, а не тыкаться по углам, пытаясь решить уравнение с двумя неизвестными.

Да, мама Джин была права, называя Дамблдора гроссмейстером. Похоже, он не собирается считаться с тем, что мы обычные люди, и будет манипулировать нами, как шахматными пешками. Ну, может, не пешками, ведь для того, чтобы партия была выиграна, иногда не жалко пожертвовать и ферзем.

* * *

Гарри

Кровь единорога может спасти даже на пороге смерти… Что ж, не трудно догадаться, кому, даже несмотря на страшное проклятие, она могла понадобиться. Кентавры только подтвердили мои догадки. Да и с философским камнем тоже все становится на свои места – недаром же его из Гринготтса украсть пытались. Если камень дарует бессмертие, то для многих он будет вечным соблазном, даже если и не принимать в расчет другие его возможности.

Похоже, мы ошибались в том, что Снейп хочет похитить камень, чтобы разбогатеть. Нет, он хочет похитить его для Волдеморта, чтобы тот обрел бессмертие. Но ведь этот темный волшебник погиб в ту ночь, когда убил моих родителей. Или нет? Везде, где только можно, говорилось о том, что Волдеморт исчез, о том же, что он мертв, только высказывали предположения… Во всем этом можно запутаться и без той жуткой головной боли, которая пронзила меня, когда я увидел человека в плаще с капюшоном.

Я не знаю, как в таком состоянии мне удалось сдавать экзамены. Голова болела почти постоянно, а по ночам мучили кошмары – темная тень, изо рта у которой капает серебристая кровь благородного животного… И постоянно в голове крутилась мысль, что я о чем-то забыл. И это «что-то» очень важное.

А во время одного из разговоров с друзьями меня как волной окатило – а откуда у этого незнакомца в баре оказалось яйцо дракона? Это ведь не та вещь, с которой каждый день по улицам разгуливаешь.

* * *

Гермиона

Ну конечно, как же мне это в голову не пришло! Таинственный незнакомец с яйцом и подвыпивший Хагрид… Да он все рассказал по доброте душевной, даже не связав между собой философский камень и интерес своего нового приятеля к трехголовой собаке.

Теперь ясно, что профессор Квирелл, а я не сомневаюсь, что это он, поскольку в этом не сомневается Северус, уже знает, как обойти пса. Точно так же он мог узнать и об остальных ловушках, поставленных преподавателями, особенно если сам помогал их ставить. Ведь кто заподозрит в темных делишках несчастного заику? Ясное дело, на него подумают в самую последнюю очередь.

Так что ему осталось только выждать момент, когда директор покинет школу по своим делам и все – путь открыт. Что взрослому магу могут противопоставить трое первоклашек? Да почти ничего, вот только все равно что-то делать надо. Я не горю желанием, чтобы вернулись времена правления Волдеморта.

Ну что ж, Гарри прав, это произойдет сегодня ночью. Если директор покинул замок, а профессор МакГонагалл так уверена в сохранности тайника, значит, самое время натягивать мантию-невидимку (спасибо, директор, что после происшествия с драконами вы все-таки вернули ее Гарри) и устраивать очередное нарушение правил. О потерянных баллах как-то не хотелось думать, ведь в случае, если у нас ничего не получится, баллы нас будут волновать в самую последнюю очередь. Если мертвых еще что-то может волновать…

* * *

Невилл

Эта неугомонная троица опять что-то задумала… Я это понял по их лицам, когда они вернулись от нашего лесничего. Возможно, конечно, они разговаривали о том драконе, которого вывел Хагрид и который теперь в Румынии, но что-то мне подсказывает, что все совсем не так.

Я решил притаиться в гостиной и постараться не дать моим одноклассникам наделать глупостей. Я пытался остановить их, но Гермиона связала меня заклинанием. И лицо у нее при этом было такое, что я невольно подумал, что опять неверно оценил ситуацию и вмешался не в свое дело.

* * *

Рон

Да уж, хорошо, что мы успели спрыгнуть в люк до того, как эта собачка проснулась, а то голодной сегодня ночью она бы точно не была. Правда, эти растения профессора Стебль… бр-р-р. Я думал, я в них просто задохнусь, пока Гермиона огонь сотворит. И смеялся я над ней, уже скорее прогоняя собственный перепуг, чем насмехаясь над способностями нашей подруги. Но все-таки приятно знать, что и непробиваемая отличница может иногда растеряться.

Впрочем, времени разбираться со всем этим было у нас не так уж и много. В комнате с ключами я в который раз порадовался тому, что Гарри все-таки превосходный ловец, кто еще кроме него мог так быстро поймать этот треклятый золотистый ключик с крылышками. А вот в комнате с шахматными фигурами я понял, что настало мое время.

Ни Гарри, ни Гермиона не были отличными игроками в шахматы, а нам нужно было обязательно выиграть, чтобы пройти эту комнату. С одной стороны, я был горд, что появилась возможность показать свои способности, а с другой, боялся проиграть, потому что противник мой, кто бы это ни был, был серьезным соперником.

Главное было не думать о том, что это все реально. Что фигуры сталкивают друг друга без особой жалости. А еще не думать, что на месте одной из наших павших фигур может оказаться Гарри, или я, или Гермиона. Если пускать в голову такие мысли, то можно сдаваться еще до начала партии.

И вот я уже почти выиграл. Только… Да, несколько раз просчитав комбинацию, я понял, что одной фигурой нужно пожертвовать – и это именно тот офицер, вместо которого играю я. Мелькнула мысль, почему именно я, лучше бы кто-то другой, но я задавил ее в зародыше. Неужели Рон Уизли способен на то, чтобы подставить вместо себя девочку или своего лучшего друга? Да никогда!

Я объяснил Гарри, какие ходы следует сделать после, чтобы поставить противникам мат, и стал с нарастающим ужасом ждать удара…

* * *

Гермиона

Следующая комната была моя… Если с магическими шахматами из нас мог справиться только Рон, а поймать ключ Гарри, то решить логическую задачку мальчишки не смогли бы. Меня не покидало ощущение, что все эти ловушки, как специально, подстраивались под то, чтобы мы общими усилиями все-таки смогли их преодолеть. Ну конечно, задачка довольно простая – вот зелье, чтобы пройти вперед, вот, чтобы вернуться. Северус, ты писал ее специально для меня? Или все-таки рассчитывал, что я в эту авантюру не полезу?

Того зелья, что пропускает вперед, только одна порция… Мне придется отпустить Гарри одного. Надеюсь, что он справится. Ведь у нас есть возможность вернуться назад, но он точно туда не пойдет, не разобравшись с тем, что ждет его впереди. Не сможет. Не такой характер.

Я крепко-крепко обняла его, желая удачи. Она ему ох как и понадобится. Надеюсь, директор все-таки получил нашу сову и соизволит вернуться в школу. Ведь ожидающее Гарри испытание не рассчитано на мальчишку, с ним не каждый взрослый справится. Директор, пожалуйста, вы же все-таки добрый волшебник!

Пока я тащила бесчувственного Рона назад к люку, я столкнулась с Альбусом Дамблдором. В этот момент я простила ему все его интриги, главное, что Гарри останется в живых…

* * *

Северус

Я проводил Гермиону от больничного крыла, благодаря про себя Мерлина, что с ней все в порядке. Она не хотела со мной разговаривать, может, от усталости, а может… Эта девочка ведь не приходила ко мне в гости с тех пор, как пыталась со мной поговорить насчет Квирелла, сразу же после того короткого матча.

Я списывал ее дальнейшее поведение на подготовку к экзаменам и сами экзамены, но в глубине души знал, что она просто не желает со мной общаться. Я не ответил на ее вопросы, и ее вера в меня поколебалась. Хотелось бы, чтобы это было не так, но похоже, моя интуиция меня не обманывала.

Вот и сейчас, она идет рядом, погруженная в свои мысли, уставшая и какая-то потухшая… А меня начинает охватывать страх того, что она уйдет вот так, молча, словно меня и нет рядом.

— Как слепых кутят, — пробормотала Гермиона, — как глупых слепых кутят, которые недостойны ничего знать… Хорошенькие взрослые игры. – Она остановилась и взглянула мне прямо в глаза. — Конечно, мы ведь слишком маленькие, чтобы правильно воспользоваться информацией… Я ожидала закулисных игр от директора. И от профессора Снейпа я тоже ждала подобного. Но я в жизни бы не подумала, что так со мной сможет поступить Северус.

Она пошла дальше, по направлению к гриффиндорской гостиной, словно забыв о моем существовании, а я не знал, что ей сказать в ответ. Ведь действительно, сокрытием информации можно уберечь маленького ребенка. А Гермиона точно не была ребенком.

— Спасибо, что проводили, профессор Снейп, — сказала она и скрылась за портретом Полной дамы.

А я стоял и размышлял, что опять, по собственной глупости, потерял единственного друга.

* * *

Дамблдор

Все прошло успешно. Я даже и не подозревал, что буду так волноваться за этих детей. Выходит, я все-таки к ним привязался. Гарри успешно справился со своим делом, я ведь и не рассчитывал на то, что одиннадцатилетний мальчик сможет одолеть одного из самых могущественных темных магов, пусть и лишенного тела.

Теперь абсолютно точно можно сказать, что Том Ридл не умер, а просто лишился тела, и мне предстоит узнать, каким образом его грешная душа задержалась в этом мире. Хорошо и то, что защита, поставленная Лили Поттер на своего сына, до сих пор действует, значит, насколько бы ни были невыносимы его родственники, мальчику придется жить с ними.

Ну и еще, из этих троих ребят получилась отличная команда. Зря я сомневался в том, впишется ли мисс Грейнджер в мои планы – она полностью оправдала мои ожидания. В этот момент я даже готов согласиться с Минервой, что эта девочка – неограненный бриллиант.

Лимонных долек, Альбус?

* * *

Гермиона

И зачем был этот спектакль в Большом Зале? Почему за одни нарушения школьных правил снимаются баллы, а за другие, точно такие же нарушения, ими награждают факультет?

Теперь на следующий год придется ждать обострения противостояния со Слизерином и новых манипуляций директора. А в том, что они будут, я не сомневалась. Может, Альбус Дамблдор и великий волшебник, как считает Рон, но что-то я бы предпочла, чтобы он держался от меня подальше.

Этот волшебный мир, показавшийся мне при первом взгляде сказкой, приоткрыл все-таки часть своих тайн. Теперь я точно знаю – это не сказка, это всего лишь иллюзия сказки.