Сегодня мы восстанем (гет)

Our future's in and now

Наше будущее здесь и сейчас

Here comes the countdown

Идет обратный отсчет

Sound it off this is our call

Откликнитесь же, вот наш призыв

Rise and revolution!

Восстание и революция!

It's our tome to change it all

Пришло наше время все изменить

Tonight we rise!

Сегодня мы восстанем!

Skillet — Rise

Солнце лениво светило за окном, сквозь яркие занавески бросая на диван косой луч. Те самые часики, нечаянно опрокинутые, показывали полвосьмого утра. Джеймс проснулся первым, неохотно открыв глаза и постепенно приходя в себя. Голова Лили мирно покоилась у него груди, а сама девушка неосознанно прижалась к нему то ли от холода, то ли от опаски упасть с узкого дивана. Осторожно приподнявшись на локте, он задумчиво взглянул на спящую жену. С улыбкой Джеймс поднял упавшее на пол одеяло — всё-таки вдвоем на диванчике тесно — и накрыл Лили.

Поттеры переехали в Годрикову впадину сравнительно недавно, предпочтя особняку родителей Джеймса свой собственный дом. И пусть он был небольшой и неотремонтированный, пусть в нем было минимум мебели — это был их дом, их собственное гнездышко, где они могли укрыться от всего мира. Новоселье новоиспеченная чета справляла там же, попивая сливочное пиво прямо на не распакованных коробках в компании Мародеров и строя самые прекрасные планы на долгое и, несомненно, светлое будущее.

Но вот в их мирную и уединённую жизнь ворвался Снейп, снова все испортив. В глубине души Джеймс понимал, что за такую услугу обязан Северусу многим, но раздражение от этого никуда не делось: каждый раз, когда Снейп вмешивался в их с Лили дела, ничего хорошего ждать не стоило.

Вот и теперь его приход перевернул привычный мир с ног на голову, и, положа руку на сердце, Джеймс совершенно не знал, что с этим делать. Вот только Лили знала, и в этом была вся проблема.

Аккуратно выбравшись из объятий жены, Джеймс прошел на кухню и поставил чайник на плиту. Домик Поттеров изобиловал маггловскими вещичками и техникой, ведь Лили не видела смысла отказываться от привычных для неё удобств только потому, что она теперь — часть магического мира. Джеймса же поначалу веселили все эти новшества, но постепенно привыкаешь ко всему, и вот он уже утро за утром кипятит воду, насыпает в две чашки по ложке кофе и идет будить жену.

Вот только это утро едва ли можно было назвать обычным.

Щелкнула ручка на двери, оповещая о раннем посетителе, и, словно к себе домой, в прихожую вошел Сириус Блэк.

— Вы что, ещё спите? — удивление на его лице было почти искренним. Но Джеймс знал его достаточно хорошо, чтобы понять, что Сириус валяет дурака.

— А что ещё могут делать нормальные люди в… — разбуженная Лили не сразу нашла взглядом часы, — в восемь утра!

— Не знаю, что там делают нормальные люди, но уж точно не рассылают сов с посланиями по ночам! — несмотря на недовольство в голосе, на лице Блэка появилась усмешка.

Лили на это было нечего ответить, а вот Джеймс бодро подал с кухни голос.

— Со срочными посланиями, Бродяга! Ты не уловил суть!

— К черту суть, лучше тоже завари мне кофе, — Блэк бесцеремонно упал на диван рядом с Лили.

В Годриковой впадине он частый гость, так что никто особо не удивлялся. В последнее время он стал не просто частым, а постоянным — виной всему скандалы с семьей по поводу его будущего. Дело в том, что Сириус решил податься в мракоборцы, но мать его не пускает — говорит, ей сын нужен живым. Да и вообще наследнику рода Блэков впору найти себе знатную невесту и жить себе спокойно в семейном поместье. Но в планы Сириуса это как-то не вписывается.

— Может, расскажете, в чем дело? — Блэк отхлебнул из принесенной Джеймсом чашки и перевел заинтересованный взгляд на миссис Поттер.

Лили нахмурилась:

— Пусть для начала все соберутся.

И гости не заставили себя ждать: взволнованный Люпин приходит спустя десять минут, непроизвольно осматриваясь в поисках ответов на свои вопросы, а вскоре появляется и Питер, с порога заваливая хозяев дома расспросами.

И лишь когда все усаживаются в гостиной, Лили начинает рассказывать. Обсуждение проблемы идет бурно, рассказ прерывается вопросами Мародеров и уточнениями Джеймса. Наконец Лили переводит дух, закончив говорить, и, затаив дыхание, ждет реакции.

Воцаряется гробовое молчание. Все чувствуют, что надо что-то сказать, но нужных слов не находится. Наконец, Сириус решительно произносит:

— Надо бороться. За жизнь ребенка, за наши жизни — пророчеству не суждено сбыться, если Волдеморт будет мертв.

— Очень… самонадеянно, — отмечает Питер и все невольно с ним соглашаются.

— Но не лишено смысла, — кивает своим мыслям Люпин.

— А я согласна с Сириусом, — с жаром произносит Лили, стараясь не смотреть на подавленного Джеймса.

— У нас нет шансов, — подает голос тот.

Начинающийся спор на корню подавляет Ремус, своей фразой «Есть идея» заставляя замолчать в ожидании всю компанию. Кто-кто, а Люпин плохих идей ещё не подавал.

— Но для этого нам понадобится кто-то, — Ремус задумчиво вертит в руках палочку, — кто-то, у кого есть власть. Так сказать, чтобы легализовать нашу самодеятельность.

— Что? — протягивает Джеймс с издевкой. — Самодеятельностью она была, самодеятельностью и останется, и никакой министр это не исправит.

— А министр нам и не нужен, — ничуть не смущается Люпин, — Дамблдор куда больше подошел бы на роль главы ордена по борьбе с Волдемортом.

Все снова замолкают, переваривая идею. Слегка подрастерявший свой пыл Сириус тихо говорит:

— Может, сначала спросим мнение самого Дамблдора на этот счет?

Мысль кажется здравой, и вскоре сова с посланием директору вылетает в раскрытое окно. Прихода Альбуса Дамблдора компания ждет в непривычном, натянутом молчании. Прерывается оно лишь один раз, когда Питер неожиданно заявляет:

— А ведь Дамблдор знает о пророчестве. Знает, но нам не говорит.

— Может, он не успел… — довод Лили звучит совсем неубедительно.

— Если бы он хотел, он бы уже сказал об этом, — тут же отвергает сомнительное предположение Джеймс.

— Сейчас и узнаем, — кивает на окно Ремус.

Волшебник появляется через полчаса и, к неудовольствию многих, не один.

— Вы ведь не против компании? — директор указывает на свою спутницу, и Лили несмело кивает. — Прекрасно.

Спутница, оказавшаяся высокой шатенкой, неуверенно представляется:

— Соланж, Соланж Арнет. Я… я просто не местная, но если я вам помешаю, то могу подождать…

— Да нет, что ты, — отвечает за всех Сириус. В конце концов, если директор доверяет ей достаточно, чтобы привести сюда, то почему они должны относиться к ней с подозрением? Видимо, остальные считают также, потому что в следующую секунду Джеймс улыбается ей и шире распахивает двери.

С трудом все устраиваются в маленькой гостиной, явно не рассчитанной на такое скопление народа. Приходится принести пару стульев из кухни, чтобы все смогли комфортабельно расположиться.

В этот раз начать рассказ для Лили оказывается сложнее, намного сложнее.

— Мы знаем о пророчестве, — помогает ей Джеймс.

Директор выглядит не на шутку удивленным, но вопрос «откуда?» так и не задает, верно предполагая, что источник информации ему не выдадут.

— Я не хотел пугать вас раньше времени, но, видно, это сделали за меня. Что ж, мне кажется, у вас уже есть предложения на этот счет.

Дамблдор попадает, как всегда, в яблочко, и Ремус кратко пересказывает ему свою мысль. Директор медлит с ответом, задумчиво оглядывая собравшихся.

— Вы ведь знаете, как рискуете, да? — ответом ему служит непоколебимое молчание. Вздохнув, Альбус, кивает: — Если вы действительно понимаете, на что идете…

— Да, — неожиданно подает голос Соланж, о которой все уже успели забыть.

С едва заметной улыбкой директор продолжает:

— Тогда, я считаю, что это хорошая идея. Я готов предоставить вам помещения для тренировок, всю необходимую литературу и свое покровительство.

Ребята облегченно вздыхают.

— Но, — добавляет Дамблдор, вставая, — начав эту борьбу, пути назад нет. Пока ещё не поздно отказаться…

Не договорив, директор поднимается с кресла и, сделав знак Соланж, направляется к выходу. На пути к двери девушку останавливает Сириус, с озорным любопытством хватая её за руку.

— Что ты вообще делаешь?

С ответом она явно медлит.

— Что-то стоящее. Что-то правильное, — сделав ударение на последнем слове, Соланж выходит вслед за Дамблдором.

Друзья же до позднего вечера гостят у Поттеров, пытаясь обсудить, во что они ввязались. Они ещё слабо понимали, чем это все закончится, или, хотя бы, с чего начнется, но твердо были уверены в одном — война началась.

Причины у всех были разные: Поттеры защищали свое будущее, Сириус воспринимал ситуацию больше как практику перед поступлением к мракоборцам, Ремус был готов бороться за свои идеалы, а Питер… Питер просто не мог бросить друзей в такое непростое время.

— Что это вообще за Соланж такая? — фыркает Джеймс в процессе беседы.

— Шпионка Волдеморта? — выдвигает ироничную идею Питер.

Компания хмыкает вроде и неверующе, но в глубине души не отвергает такую мысль.

— Узнаем, — Сириус довольно ухмыляется, разваливаясь на диване: — Дайте мне её адрес и в скором времени у вас будет вся нужная информация.

— Ты сначала адресок найди, Дон Жуан, — со смешком обрывает его Ремус. И, тут же посерьезнев, добавляет: — Ребят, что мы творим?

— Понятия не имею, — честно отвечает за всех Джеймс, — хотя, вроде как, объявляем войну Волдеморту и Пожирателям.

Последнюю фразу он попытался произнести с долей иронии, но получилось плохо. Все как-то сразу замолчали, и, хотя они сидели тут все вместе, каждый был наедине со своими мыслями.

— Я скоро приду, — неожиданно обронила Лили, чмокнув Джеймса в щеку и продвигаясь к выходу. На всеобщий немой вопрос «Куда?», девушка лишь невнимательно бросила дежурную фразу — у меня дела.

Мягко притворив за собой дверь, Лили осмотрелась. Годрикова впадина в самый разгар лета была прекрасна: буйство зелени, в котором утопали аккуратные домики, приятно контрастировало с серым тротуаром и узкой полосой дороги, условно разделяющей улицу на две части. Живые изгороди украшали место, защищенное от взора магглов, так же хорошо, как и аккуратные клумбочки с самыми разнообразными магическими растениями. Вся природа дышала жизнью и свежестью, радуя глаз и непроизвольно заставляя поверить в волшебство, которое, впрочем, было обитателям Впадины совсем не в новинку.

Преодолевая желание немного прогуляться и повидаться с соседями, Лили решительно аппарировала. Картина, представшая перед ней, была до того не похожа на привычный пейзаж, что девушка непроизвольно вздрогнула.

Место, где она сейчас находилась, было трудно описать как «улица». Скорее, это был переулок: чуть мрачноватый, серый и пустынный. Дома были разбросаны вокруг грунтовой дороги почти хаотично, закрытые от посторонних глаз высокими заборами, либо, напротив, поражающие глаз случайного посетителя ветхой искривившейся изгородью. В сторону одного из таких домов Лили и направилась, мимолетно оглянувшись по сторонам.

Снейп открыл дверь после первого же стука, весьма удивленный приходом нежданной гостьи. Лили казалась слишком нереальной для этого места: насыщенно-рыжие волосы и светлое платье ярким пятном выделялись из окружающего пейзажа.

— Я пришла… — начала было Лили, но тут же запнулась и, вымученно улыбнувшись, произнесла: — Ну, Северус, я пришла!

Снейп не смог сдержать улыбки.

— Пришла, пришла. Проходи уже.

Дом Снейпа был уютен по-своему: все было в выдержанных, преимущественно темных тонах, но выглядело не унылым — скорее, благородным. Хотя вокруг царил легкий беспорядок, чувствовалось, что все вещи именно там, где они должны быть. Жестом указав Лили на кресло в темно-зеленой бархатной обивке, Северус замер в ожидании объяснений.

Однако вместо объяснений Лили лишь тихо произнесла «Спасибо». Снейп кивнул, все ещё не вполне понимая причину визита Эванс. Для него она всегда Эванс. Не дождавшись объяснений, Северус заводит разговор сам:

— Что вы решили?

Лили резко переводит на него чуть рассеянный взгляд. В её глазах вспыхивает решимость.

— Бороться. Мы будем бороться, — сказать, что он не ожидал чего-то подобного, значит солгать самому себе. Хочется остановить её, объяснить ей, как это опасно, но вместо этого его губы лишь искривляются в саркастичной ухмылке.

— Против кого бороться? Против Волдеморта?

Лили вскакивает с кресла, глядя ему в глаза — её лицо так близко, стоит только чуть-чуть потянуться, чтобы дотронуться до её губ, и… и испортить всё. Следующая фраза Лили моментально возвращает его в реальность.

— Да. И я хотела спросить — ты с нами?

Что?

ЧТО?

Восклицание вырывается у него вслух.

— Да. Да, я знаю, — понимающий взгляд Лили пробирает, — но никогда не поздно…

— Ты не знаешь, о чем говоришь! — у Снейпа вырывается смешок: — Понятия не имеешь!

Он хватает Лили за локоть, рывком поднимает со стула и с силой прижимает к стене. Она испугана такой переменой, но ему плевать.

— Видишь это? — он резко подносит запястье с меткой почти к самому её лицу, — видишь? Знаешь, что это значит? Это значит «поздно»!

Испуг на лице Лили сменяется раздраженностью с примесью разочарования. Слишком хорошо он изучил это выражение лица за школьные годы. Примерно также она выглядела, когда узнала. Узнала, что он — Пожиратель смерти.

Лили вырывается и почти бегом пробирается к выходу. Громко хлопает дверью и кричит напоследок:

— Тогда давай! Пойди и сдай меня своему Лорду!

Северус стоит неподвижно пару секунд, затем устало соскальзывает по стене на пол. Эта борьба уже ведется, и она не прекратиться никогда. Никогда — пока жива Лили.