Vivamus mi (гет)

Наверное, то, что Гарри ее парень, Флер в первый раз по-настоящему ощутила тогда, когда во время нападения Пожирателей смерти на «Нору» во время свадьбы он первым делом отправил ее на Площадь Гриммо. Поттер объяснил свои действия тем, что им нужен тот, кто сможет оказать раненым первую помощь, но Делакур понимала, что это была попытка защитить ее.

После этого под чужой личиной он вернулся назад в «Нору», сражаться и помогать другим выбраться из того ада, что начался там.

Ей было приятно почувствовать себя для кого-то столь важной, и в тоже время на миг проскользнула обида: неужели она ни на что не способна, если ее сразу отправили сюда?!

Но подобные мысли сразу покинули ее голову, когда она увидела, как бледный Билл нес на руках не подающую признаков жизни Тонкс. Ее некогда белое платье теперь казалось красным, так много крови было пролито на него.

Флер казалось, что Билл вообще не понимал, что происходит вокруг него. Его остекленевшие глаза мерцали, но он не мог выговорить ни одного слова.

— Клади ее на диг’ван, — скомандовала Делакур, доставая Кроветворное зелье из ларца и, заметив, что Уизли не сдвинулся ни на шаг, добавила чуть резче. — Немедг’ленно!

Окрик наконец-то подействовал на него. Билл на негнущихся ногах подошел к дивану и, опустив на него свою невесту, сел рядом на пол.

Раны были глубокими. С подобным Флер сталкивалась первый раз. Обычные заживляющие заклинания и зелья не действовали. Делакур растеряно посмотрела на бинты, лежащие перед ней на коленях. Она совершенно не знала, что делать дальше. Билл тоже испробовал все известные ему заклинания, но ничего не изменялось. Кровь уже не текла так интенсивно, но все равно продолжала сочиться, забирая с каждой каплей жизнь из Тонкс.

Члены Ордена постепенно прибывали на Гриммо, но Рона, Гермионы и Гарри до сих пор не было.

— Может быть, зашьем раны? — предложил Артур Уизли. — Так делают в маггловской медицине. Я не уверен, что мы сможет придумать что-то еще.

— Нет! — воскликнул Билл со своего места. — Если это совсем убьет ее?!

На крыльце раздался хлопок аппарации и через несколько секунд в гостиную вбежал Гарри.

— Ее ранил Снейп? — спросил он, после того как увидел раны на теле Тонкс.

— Да! Этот мерзавец! — воскликнул Билл и ударил кулаком по полу. — Клянусь, я убью его!

Гарри достал из-за пояса палочку и тихо прошептал какое-то заклинание. Раны тут же начали затягиваться, а кровотечение остановилось. Билл смотрел на него с таким выражением, будто бы ему довелось увидеть нечто священное.

— Сейчас дайте ей как можно больше кроветворного.

Флер тут же кинулась к саквояжу и вытащила оттуда еще несколько пузырьков. После того, как зелье было влито в Тонкс, чрезмерная бледность стала покидать ее лицо.

— Пойдем, тебе стоит отдохнуть, — Гарри потянул ее за собой, не слушая никаких возражений.

На самом деле, совершенно не хотелось противиться чему-либо. Флер чувствовала, что тугой узел внутри нее, состоящий из страха и напряжения, начал распускаться. Ноги внезапно стали ватными, и она не передвигала их, а чуть ли не волокла за собой.

Впервые на ее глазах едва не погиб человек. Более того, он не был абстрактным незнакомцем, а практически близким товарищем. Все прежние чувства ревности, зависти или чего-то подобного были тут же забыты.

Белое платье и кровь… Много крови…

Флер зажала себе рот ладонью. По телу прошла дрожь, а за ней последовал рвотный спазм.

Крепкие руки Гарри удержали ее, не дав рухнуть на пол. Часть того, что она съела на празднике, покинуло ее желудок. Было стыдно за подобную демонстрацию слабости. Делакур покосилась на Поттера, ожидая увидеть на его лице что-то похожее на отвращение, но он смотрел на нее сочувствующе. Гарри тихо прошептал заклинание и очистил пол, а потом помог Флер дойти до кровати.

Они находились в комнате Поттера, которая когда-то принадлежала Сириусу. На стенах висели плакаты, которые остались здесь со времен разгульной молодости Блэка. В углу комнаты были свалены школьные вещи Гарри. Среди них особенно выделялась его метла. Флер вопросительно посмотрела на Поттера.

— Сегодня тебе будет лучше остаться у меня, — начал объяснять Гарри, но тут же, поняв всю двусмысленность фразы, всплеснул руками. — В смысле, мне кажется, что тебе сегодня будет страшно спать одной. Я не имел в виду ничего такого.

Делакур слабо улыбнулась и с благодарностью сжала его руку.

— Спаг’сибо. Скорее все’го, мне дей’гствительно сегодня будут сниться ког’шмары.

— Я тоже испугался сегодня, — Гарри подошел к своему шкафу и достал оттуда одну из своих маек, а после кинул ее на кровать. — Думаю, тебе лучше переодеться. Твоя одежда грязная, на ней кровь и…

— Часть содег’ржимого моего желудка, — закончила за него Флер. — Спа’сибо, ты очень предусмо’трителен.

Подобная растерянность не была свойственна Делакур. Ее вообще можно было бы назвать девушкой с хваткой. Она всегда просчитывала все наперед, планировала несколько вариантов развития событий и продумывала все мелочи. Гоблины взяли ее на работу в стратегический экономический отдел далеко не за ее красоту. Видимо, события сегодняшнего дня совсем выбили ее из колеи.

— Я отвернусь, не волнуйся. Да и мне следует сменить одежду.

— Думаю, что ничего страг’шного нет в том, что ты уви’дел бы мое тело, — Флер стянула с себя блузку и бросила ее на стул, стоящий рядом с кроватью. — В конце концов, мы же встрег’чаемся.

— Встречаемся, — спокойно произнес Гарри. — Но наши отношения не зашли еще настолько далеко, чтобы мы могли без всякого стеснения делить одну постель во всех смыслах это слова.

— Ты девг’ственник? — напрямую спросила Флер.

— Да, — чуть смущенно ответил Гарри и добавил, как бы оправдываясь. — Мне только исполнилось семнадцать!

Флер тихо засмеялась.

— Ты неог’бычный парень. Думаю, благодаря твоей попуг’лярности ты мог бы менять девушек как пег’чатки чуть ли не каждую ночь, но ты не делал подобного. Это о мно’гом гово’рит.

— Полагаю, что ты считаешь меня идиотом, — Гарри потянулся. — В любом случае, я не против, если ты действительно так думаешь.

Делакур пододвинула к себе подушку и несколько раз ударила по ней кулаком, тщетно пытаясь взбить ее.

— Мне скорее ка’жется, что ты мы’слишь нес’колько старомодно, — Флер сдула прядку со своего лица.

Гарри все еще стоял лицом к шкафу, хотя уже успел переодеться и ненароком показать девушке свои светлые боксеры, которые от времени потеряли свою прежнюю белизну и стали скорее серого цвета.

— Возможно, — Поттер пожал плечами. — Это лишь мое мнение, но полагаю, что подобные вещи стоит делать только по любви.

Флер улыбнулась, услышав это заявление.

— Ты так на’ивен… Что есть такое лю’бовь? Например, мы с Биллом какое-то время были у’верены, что между нами самые что ни на есть све’тлые и чистые чувства. А что в итоге? Под венец он повел не меня, — пробормотала она. — Можешь уже повора’чиваться и идти ло’житься. Я успешно спраг’вилась с переодеванием.

Гарри с силой захлопнул дверцу многострадального шкафа и протопал к кровати.

— Иногда наши чувства угасают или меняют полярность, но это не значит, что то, что было в прошлом, — неправда или фальшивка. Мы уже обсуждали это.

Флер шмыгнула носом.

— Но мне было так бо’льно!

Поттер присел на край кровати и ласково провел по волосам девушки.

— Все через это проходят. Мы терпим горечь разлук, разочаровываемся в друзьях или в ком-то из собственного окружения. И часто дело не в том, что человек, который был рядом с нами, плохой, а в том, что наши ожидания относительно того, каким мы хотим его видеть, расходятся с реальностью, которую имеем. Легче всего относиться ко всему, как к получению опыта, который позволяет развиваться дальше. Да и требовать от окружающих многого также не стоит, чтобы не разочароваться, если не получишь желаемого.

— Но разве тебя уст’раивает то, что в итоге ты можешь оста’ться ни с чем? — Флер приподнялась на локте и потянула Поттера за рукав пижамы, призывая наконец-то улечься.

— Я всегда довольствовался малым и не смотрел далеко вперед. Человеку, у которого может и не быть будущего, жить настоящим проще всего.

Поттер послушно вытянулся на своей части кровати и призвал с журнального столика большой пузатый флакон и маленький мерный стаканчик.

— Что это?

— Зелье Сна без сновидений. Полагаю, Волдеморт сегодня может подкинуть несколько кошмаров. Не хотелось бы перебудить всех своими криками. Думаю, что после сегодняшнего тебе тоже не помешает принять его.

Флер согласно кивнула и, подождав, пока Гарри отмерил необходимую дозу, поглотила зелье залпом.

— Ты бои’шься Пожирателей? — через несколько минут после того, как Поттер погасил свет, тихо спросила Флер.

— Нет, — уверенно ответил Гарри. — Но я порой опасаюсь их действий. Убивать людей ради забавы — это так мерзко. Им же кажется, что подобное делает их богами.

Девушка чуть поежилась и заерзала, пытаясь устроиться поудобнее. Гарри какое-то время лежал спокойно, но, видимо, устав от постоянной возни под боком, решительно повернулся к Флер лицом и обнял одной рукой, немного пододвинув Делакур к себе.

Тепло чужого тела было необычайно приятным. Флер посильнее прижалась к Поттеру, наконец-то обретая спокойствие. Она хотела спросить его о том, есть ли жертвы среди гостей, которые были на свадьбе, но вопрос как-то сам собой отошел на задний план.

Вскоре Гарри уснул, а следом за ним и она сама.

* * *

На следующее утро их разбудил Билл, который пришел, чтобы позвать Гарри на собрание Ордена. Если он и был удивлен тому, что увидел Флер в кровати Поттера, то вида совсем не подал.

Темные круги под глазами явно указывали на то, что ему не удалось ни минуты отдохнуть за ночь.

За завтраком стояла тишина. У некоторых были красные глаза. Гермиона листала какую-то книгу, Рон же, сидящий рядом с ней, читал газету. Гарри предпочел занять место справа от друга, чтобы тоже успеть изучить прессу.

Флер села напротив него и пододвинула к себе тарелку с кашей, которая оказалась переслащенной. Видимо, миссис Уизли так сильно нервничала, что совершенно не следила за тем, что добавляла в кастрюлю.

— Как себя чувствует Тонкс? — вежливо поинтересовался Гарри.

— Уже пришла в себя, — на лице Билла промелькнула улыбка. — Правда, она очень слаба. Такую сильную кровопотерю даже с помощью зелий так сразу не восполнить. Сейчас ей нужен покой и отдых.

— Я рад, что все обошлось, — с явным облегчением произнес Поттер.

Флер тоже слабо улыбнулась. Она хотела навестить Тонкс, но в тоже время ей было не совсем удобно сделать это.

В газете писали, что нападение на свадьбу было совершено только потому, что Министерство пыталось поймать двух опасных преступников: Гарри Поттера и Гермиону Грейнджер.

Имя Рона в статье не упоминалось вовсе. Также в Пророке опубликовали указ о том, что в школу могут вернуться только те ученики, у которых есть родители волшебники. Это закрывало доступ в Хогвартс всем магглорожденным.

— Похоже, всем нам можно будет выйти на работу, — заметил Билл. — Скорее всего, нас не арестуют, но вот слежку установят точно.

— Согласен, — Кингсли нахмурился. — Всем необходимо быть крайне осторожными и подготовьте себе портключи, которые помогут скрыться в случае опасности.

Фред и Джордж переглянулись между собой.

— Мы можем этим заняться. Боюсь, что нас могут начать преследовать одними из первых. Наши шутки слишком неугодны новой политике.

Ложка выпала из ослабевших рук Молли Уизли. Она испуганно посмотрела на своих детей. На ее лице был ни с чем не сравнимый ужас и страх.

Флер понимала ее. Она сама очень часто ловила себя на мысли, что очень рада, что ее родители и сестра находятся во Франции и пока что далеки от войны.

— Полагаю, что сейчас опасная ситуация для Рона, — внезапно сказал Гарри. — Ему ни в коем случае нельзя в Хогвартс, из него попытаются вытащить всю возможную информацию. Уверен, что его будут пытать.

Некоторые из присутствующих за столом вздрогнули, в том числе и Гермиона. Поттер же, как ни в чем не бывало, продолжил:

— Если Рон не приедет в школу, то под удар попадет вся семья Уизли. Нам необходимо придумать что-то, что выглядело бы как уважительная причина отсутствия на занятиях.

Мистер Артур кашлянул и улыбнулся.

— Кажется, у меня есть идея, как приспособить упыря на нашем чердаке. Правда, мне потребуется помощь Билла.

— Хорошо, теперь нам стоит решить вопрос о связи. Всем нам некоторое время будет опасно собираться здесь. Лучше чуть-чуть подождать, но обмен информацией необходим. Предлагаю пользоваться зеркалами, на которые будут наложены Протеевы чары. Наличие чего-то подобного у женщин не привлечет внимания, мужчинам же будет необходимо как-то замаскировать эти вещи. Мы это обсудили с Гермионой вчера. К сегодняшнему утру она уже все подготовила.

Грейнджер кивнула и начала вытаскивать из своей бисерной сумочки маленькие тонкие зеркала размером чуть превышающие большую пуговицу.

— Чтобы активировать их, вам потребуется пароль, — объяснила Грейнджер. — В этом месяце он будет «Ванильный щербет Дамблдора». После вам необходимо прикоснуться волшебной палочкой к уголкам, а потом к центру зеркала.

— Хитро придумано, — Кингсли покрутил зеркало.

Гермиона смущенно зарделась от похвалы.

— Если вам нужно что-то сообщить, то напишите об этом на задней стенке зеркала волшебной палочкой, если же потребуется связаться с кем-то определенным, то шепните его имя. Если потребуется что-то сообщить всем, то скажите: «Дамблдор жив». Это подаст сигнал о том, что кто-то пытается связаться с каждым членом Ордена. Зеркало должно сильно нагреться и еще вы почувствуете покалывание.

Флер внимательно слушала, глядя за остальными членами Ордена. Люпин одобрительно кивал после каждой интересной высказанной мысли, Кингсли зачаровывал зеркало так, чтобы оно выглядело как африканский амулет. Остальные смотрели на свои экземпляры с некоторым недоверием и осторожностью.

— Полагаю, это наиболее безопасный способ связи для нас всех в сложившейся ситуации, — после долгого молчания изрек Дедалус Дингл.

— Согласен, — подтвердил Кингсли. — Всем стоит быть внимательными и осмотрительными. Не забывайте о возможной слежке. Не выделяйтесь, ведите себя как можно естественней.

Согласившись с этим, все начали расходиться. Флер тоже отправилась в Гриннготс, но на душе у нее еще никогда не было так тяжело…

* * *

Старые часы, висевшие на стене напротив кровати, тихо тикали, отсчитывая убегающие минуты. В маленькой квартирке, находящейся неподалеку от Косой аллеи, Флер проводила практически все свое время.

Каждый вечер она вытаскивала из маленького шелкового мешочка, расшитого вручную ею самой, маленькое зеркальце и часами вглядывалась в его холодную гладь, не отражавшую ничего кроме ее лица.

Все лето она не появлялась на площади Гриммо. За многими из них действительно следили. Члены отряда не раз замечали странные звуки, иногда раздававшиеся за их спинами, или же тени, мелькавшие в Министерских коридорах.

За Делакур следили целых две недели, но, видимо, наблюдавшие за ней совсем разочаровались в ее наполненной скукой жизни.

Она вставала каждое утро в семь часов, умывалась, завтракала и накладывала легкий макияж. Позже пешком проходила несколько оживленных маггловских улиц и ныряла в такой тихий и практически ставший родным «Дырявый котел». Оттуда она направлялась прямиком в банк, в свой маленький душный кабинет, где занималась составлением графиков колебаний мировых валют и рассчитывала приблизительные курсы валют по отношению к магическим деньгам. Позже она съедала парочку бутербродов, принесенных из дома, и принималась за документы суточного движения денежной массы внутри банка.

Иногда к ней на оценку приносили артефакты, созданные магами. Ее основной задачей было определить их примерную ценность и точный принцип действия.

Кабинет Билла находился в другом конце коридора. Он работал вместе с пятью напарниками. Из-за его двери часто слышался смех, реже громкие споры и ругательства.

Флер с некоторого времени стала ловить себя на мысли, что прежняя непреодолимая тяга к Биллу исчезла, уступив место беспокойству за Гарри. Она больше не чувствовала ничего, кроме неких родственных чувств по отношению к Уизли.

Тонкс шла на поправку, но была все еще слаба. Билл увез ее в свой недавно купленный дом на берегу моря, надеясь, что свежий воздух пойдет ей на пользу. Флер предпочитала не вспоминать, что именно там он когда-то планировал жить именно с ней.

Магазин близнецов закрыли, а им самим пришлось скрываться. Но эти рыжие непоседы не могли так просто успокоиться. Они решили выходить в радио эфир с различными новостями о том, что на самом деле происходит в стране, а также рассказывали обо всех жертвах новой системы.

На магглорожденных открыли самую настоящую охоту. Им вменялась в вину кража магии и их происхождение. Это было верхом абсурда, будто бы кто-то мог выбрать, в какой семье и у каких родителей им родиться.

Раз в три дня Флер отправляла весточку своим родителям, и даже если ее послания перехватывались, то вряд ли в них могло обнаружиться что-то кроме ее искреннего беспокойства за здоровье отца, мамин магазинчик фарфоровой посуды и успеваемость Габриэль в школе. Порой она жаловалась на ужасный характер абсолютно всех гоблинов и на их придирки к ее работе. Любой посторонний нашел бы ее письма скучными и несодержательными.

Гарри за все это время непосредственно с ней выходил на связь всего два раза. Из уклончивых рассказов о его делах, Флер поняла, что Поттер что-то постоянно ищет и в этом ему помогают его друзья. Ничего более определенного он никому не рассказывал. Все в Ордене знали, что перед своей смертью Альбус Дамблдор поручил ему какое-то важное задание.

Флер не один раз предлагала ему свою помощь. Все-таки она была старше Рона, Гермионы и Гарри. Да и свои знания в магии Делакур не могла назвать посредственными. Но Поттер постоянно тактично отказывался от какой-либо помощи, объясняя это тем, что некоторые вещи им необходимо сделать только втроем.

Делакур не хотела беспокоить его по пустякам, только ради того, чтобы просто поговорить. Хотя она каждый вечер боролась с собой, чтобы не шепнуть зеркалу пароль, а потом тихо позвать Гарри.

Единственное, что ей оставалось, это смотреть в зеркальную гладь, ожидая, что кто-то сам выйдет с ней на связь. Это ожидание было для нее самым мучительным в жизни. Кажется, ее сердце не замирало так в груди, даже когда она ожидала возвращения мамы из больницы вместе с новорожденной Габриэль, или первый раз перешагивала порог величественного Шармбатона, или когда ожидала, чье же имя окажется на клочке пергамента, вылетевшего из кубка.

Поттер каким-то образом сумел занять все ее мысли. Возможно, все дело было в том, что она давно не встречала такого открытого, простого и живущего по принципам правильности человека. Именно в таких качествах и заключалась необычность Гарри.

В Шармбатоне им всегда прививался хороший тон, нормы поведения в разных ситуациях, этикет, чувство вкуса и безупречность манер. Со временем это все перерастало в конкуренцию. Каждый хотел показать себя с наиболее безупречной стороны, те же, кому не удавалось добиться результата, жестоко высмеивались и одаривались пренебрежительными взглядами.

Постоянное стремление к идеальности приводило к тому, что дружба в стенах школы была большой редкостью. Там скорее было принято налаживание связей и поддержание отношений с достойными людьми.

Там, так же как и модный фасон платьев, выбирали свое окружение. Мир, наполненный фальшивыми улыбками, быстро вызвал у Флер стойкое ощущение отвращения. В Хогвартсе она увидела, что все может быть иначе.

Всех остальных чемпионов поздравляли с выбором кубка, и только ее одноклассники плакали от злости и зависти. Флер как никогда было обидно в тот момент. Собственную радость ей не с кем было разделить, и в то же время в душе притаилось чувство превосходства над остальными шармбатонцами. Правда, она испытала горькое разочарование, когда поняла, что противостоять столь сильным соперникам из Хогвартса и Дурмстранга было куда сложнее, чем пройти внутришкольный отбор для претендующих участвовать в Турнире Трех Волшебников.

Изначально Делакур верила в то, что Гарри сам кинул в кубок свое имя. Слишком уж многое говорило в пользу этого, но со временем она внимательно присмотрелась к Поттеру и поняла, что, по сути, его утомляет какое-либо внимание к собственной персоне. Она прекрасно знала, как выглядят те «счастливчики», кому удалось привлечь к себе внимание общественности. Обычно методы, необходимые для этого, их не интересовали, им было достаточно того, что их имя постоянно было на устах окружающих.

Поттеру завидовали практически все. Ему были посвящены статьи в газетах, в школьных коридорах все его провожали взглядами: кто-то завистливыми, кто-то — полными восторга, и только некоторые сочувствовали ему. Конечно, встречались пышущие злобой идиоты, но они скорее относились к той категории неудачников, которым было проще плеваться ядом в чью-либо сторону, чем попытаться как-то проявить себя.

С некоторых пор Флер украдкой наблюдала за Гарри. Слишком уж он выделялся из толпы. У подобного действия не было никакого двойного дна. Всего лишь любопытство, каким может оказаться человек, о котором ходили очень противоречивые слухи. Одни говорили о нем как о благородном герое, другие — как о высокомерном мерзавце.

Удивило Флер, что самый младший чемпион внезапно стал показывать высокие результаты на испытаниях. Делакур специально узнавала, Поттер был обычным учеником со средним интеллектом. Видимо, недостаток знаний у него компенсировали хорошо развитые инстинкты и недюжинная смелость. Это проявилось как и в испытании с драконом, так и тогда, когда сражение проходило в озере.

Спасение Габриэль стало поворотным для Флер. Еще никто не пытался чем-то жертвовать и не подвергал себя опасности ради бескорыстного спасения чего-то важного для нее. Поттер потерял свое время и баллы только потому, что боялся, что кто-то может пострадать.

Некоторое называли это глупостью, но Флер искренне верила, что это — те редкие благородство и доброта, которые практически не встречались где-либо на этой земле. Слишком уж все ожесточились и поросли в собственных порочных желаниях.

Ей когда-то казалось, что Билла тоже можно отнести к тому небольшому исключительному количеству людей, которых можно было бы назвать хорошими.

Не то чтобы он внезапно оказался плохим… Скорее, таким же, как и все.

Возможно, у Гарри тоже были какие-то черты, которые лишали его образ идеальности, но хорошее в нем в любом случае перевесило бы все негативное.

Флер казалось, что Поттер совершенно не подозревал, что люди смотрят на него как на сошедшее на землю божество и готовы чуть ли не преклоняться ему.

Делакур уже не один раз задумывалась о том, какие же чувства она испытывает к Поттеру и… не находила ответа. Отношения с Биллом сопровождались шквальным ураганом из разнообразных эмоций: от ненависти до жгучей, опаляющей страсти.

Тут же все было иначе. То тепло, что жило в ее груди, давало ей силы каждый день ходить на работу, не морщиться при виде практически разграбленной Косой аллеи и постоянно надеяться, что все в скором времени изменится… Что решающая битва уже не за горами, и тогда они покажут этим зажравшимся пожирательским тварям их место.

Вообще, невозможно даже пытаться сравнивать прошлые отношения с теми, что были у нее сейчас. Это все равно, что сопоставить нахождение в эпицентре пожара и посиделки у костра в осеннюю ночь, когда каждая капля тепла на вес золота.

Внезапно зеркало начало нагреваться. Флер на всякий случай поднялась с кровати и, прихватив большое полотенце и пижаму, направилась в ванную, опасаясь, что кто-то может наблюдать за ней через окно. Только скрывшись за дверью, она наложила несколько заглушающих заклинаний и после это прошептала пароль.

В зеркале отразилось взволнованное лицо Гарри. Сердце в груди замерло, и они одновременно задали друг другу один и тот же вопрос:

— Ты в порядке?

Флер поспешно кивнула.

— Я тоже… — Поттер непроизвольно потер свой лоб. Он часто так делал в моменты сильного волнения.

Делакур улыбнулась ему.

— Знаешь, се’годня Грог’рамх наорал на меня за то, что я принег’сла ему отчеты о колег’бании курса галеона не ровно в одинг’надцать часов, а в одинг’надцать ноль две! Нет, ты можешь себе это пред’ставить?! Какая наглость!

Гарри фыркнул, а потом рассмеялся в полный голос.

— Мерлин, как же я скучал по тебе!

Эти слова были для нее словно сладкая патока. Именно искренность и отсутствие в них какого-либо намека на пошлость делали их ценными.

Флер до дрожи захотелось прикоснуться к Гарри, провести рукой по его чуть шершавой от небольшой щетины щеке, оказаться в его крепких объятьях, а потом уже вести пустяковые, ничего не значащие беседы.

Забыть об опасностях и войне. О том, что завтра для кого-то из них может и не быть, а маленькое зеркало больше никогда не нагреется.

Что-то в выражении лица Гарри ее настораживало. Обычно он выглядел расслабленнее. Внезапно Флер вспомнила, что видела подобное напряжение, смешанное с безумной решительностью, только однажды: тогда, когда ему предстояло украсть из кладки драконихи яйцо.

— Можно, я при’ду к тебе сегодня? — спросила Флер.

Гарри растерянно уставился на неё, после чего согласно кивнул.

— Хорошо, я подожду тебя в гостиной. Кстати, ты что-нибудь ела? Из меня посредственный повар, но омлет с беконом и тосты с тунцом получаются отличные, — и уже тише добавил: — Гораздо вкуснее, чем у Гермионы.

Флер предпочитала не есть после шести вечера, иногда позволяя себе только маленькую бутылочку йогурта. Сегодня же она была согласна абсолютно на все. Мысли о возможных лишних калориях были задвинуты на задворки сознания внезапно появившимся чувством голода.

— Я сегодня за день съела только два бутерброда. Буду рада любой еде!

Гарри широко улыбнулся, будто бы ему только что вручили медаль.

— Тогда я на кухню. Жду тебя.

Дождавшись, пока зеркало не станет отражать ничего, кроме ее лица, Флер поспешно надела на себя легкий сарафан. И уменьшив свою пижаму в несколько раз, положила ее в маленькую сумочку.

После она задернула шторы на окне в своей спальне, наложив на них заклинание тишины, создала на кровати видимость того, что под одеялом кто-то спит, и только после этого аппарировала. Возможно, подобные странные методы безопасности были излишними, но так она чувствовала себя спокойнее.

Переместившись на последнюю ступеньку дома на Площади Гриммо, 12, Флер поспешила прошмыгнуть внутрь, пока холодный ветер не послужил причиной простуды. Гоблины очень не любили больничные листы.

Портрет Вальбурги Блек тихо посапывал в своей раме за задвинутыми портьерами.

Флер на цыпочках прошла мимо него. Ей совершенно не хотелось выслушивать брань выжившей из ума старухи.

Из кухни доносился шум. Флер зашла туда как раз в тот момент, когда Поттер расставлял на столе тарелки.

— Ты как раз вовремя. Чайник только что вскипел.

Закончив манипуляции с заваркой, Гарри сел напротив неё и придвинул к себе тарелку со своей порцией омлета.

— Я очень ра’да тебя виг’деть, — улыбнувшись, произнесла Флер.

Еда действительно оказалась очень вкусной, о чем она тут же не преминула сообщить смущенному Гарри.

Флер принялась рассказывать Поттеру о своих трудовых буднях, разбавляя свое унылое повествование веселыми историями о том, как вредный характер гоблинов порой оборачивался против них самих же.

Внезапно в столовую вбежали Рон и Гермиона.

— Мы тут нашли... — Грейнджер тут же осеклась, заметив гостью. — О, привет... в общем, ничего важного, подождет до завтра. Не будем вам мешать.

Рон же просто молча стоял, удивленно тараща на них глаза. Он смотрел то на Гарри, то на Флер, будто бы что-то пытался сопоставить в своей голове.

Гермиона ловко подхватила его под локоть и с силой потянула за собой.

— Кажется, я забыл им сказать, что ты придешь, — еще немного подумав, добавил: — А Рону — то, что мы встречаемся...

Флер тихо засмеялась.

— Выраг’жение на его лице было неперег’даваемо.

— Боюсь, что завтра он завалит меня вопросами, и сомневаюсь в том, что все из них будут корректными.

— Пог’чему ты никому не скаг’зал, что встречаешься со мной?

— Гермиона и Билл в курсе, — Гарри вновь потер шрам. — Тонкс, скорее всего, тоже. Возможно, близнецы уже все поняли... — он тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула. — Если кого-то из Ордена поймают и допросят, то ты можешь оказаться в опасности. Пожиратели не знают сочувствия, слишком уж сильно ими движет страх перед своим господином. Мне даже страшно представить, что они могут сделать с девушкой Избранного, — на последнем слове он скривился. — Дело не во мне или тебе, и не в наших отношениях, а в той угрозе, что не дает нам спокойно жить.

Флер встала со своего места и медленно обошла стол, а затем наклонилась и сама поцеловала Гарри. Его губы были мягкими. Он отвечал ей с нежностью и осторожностью, будто бы боясь, что каким-либо образом может навредить ей или спугнуть…

— Я не боюсь ни’гчего, — шепнула Флер, оторвавшись от его губ. — Не хочу из-за страхов за будущее потерять свое настоящее.

Поттер обнял ее за талию и усадил к себе на колени. Он несколько раз ласково провел рукой по ее волосам. Флер положила ему свою голову на плечо.

— Я се’годня хотела бы перег’ночевать здесь вместе с тобой.

Реакция Гарри ничуть не удивила Флер. Он сильно покраснел и отвел взгляд в сторону.

— Если хочешь… — промямлил Поттер и тут же добавил. — Я принесу из гостиной раскладушку, а ты можешь лечь на мою кровать.

— Не стоит, мы мог’жем спать как в прог’шлый раз.

— Тогда я схожу за зельем, — пробормотал Гарри.

— За’гчем? — удивилась Флер.

— Боюсь, что я не смогу без него сомкнуть глаз, а завтра у меня много дел…

Делакур обняла Поттера за шею и чмокнула его в макушку.

— Я уверена, что я люблю тебя…

Гарри печально улыбнулся.

— Спасибо тебе за твои чувства… Но я не могу быть уверенным в том, что завтра меня не убьют… Вообще, ни в чем не уверен… Мне не хотелось бы, чтобы ты страдала.

— Я не буду ни о чем сог’жалеть, — клятвенно пообещала Флер. — Никогда. Ни о чем.

Поттер осторожно, нерешительно прикоснулся к ее уху губами и тихо шепнул:

— Люблю тебя…

Чуть позже, сумев оторваться друг от друга, они перешли в комнату Гарри.

Легкие поцелуи по всему ее телу. Прикосновения-ожоги… Неумелые, но наполненные желанием-поклонением… Нежность… Непередаваемая, неописуемая…

Тепло, наполнявшее каждую клеточку тела…

Флер наслаждалась всем этим… Ей хотелось, чтобы это не заканчивалось…

Она еще не знала, что на следующее утро Гарри Поттер вместе с Гермионой Грейнджер и Роном Уизли совершат дерзкое нападение на Долорес Амбридж прямо в Министерстве Магии, после чего им придется скрываться в лесах.