Литературные ассоциации (джен)

Отгремели салюты, отзвенели колокола. Мертвых похоронили, живых наградили, нападавших на Хогвартс отправили в Азкабан, искалеченных — в госпиталь. Каждый получил свое.

Поттер, размахивая воспоминаниями Снейпа, кричал о его самоотверженной работе на благо Ордена Феникса, и, в конце концов, нашего декана полуофициально признали героем. Скорее всего, Министерство предпочло сделать вид, что всегда держало ситуацию под контролем.

Торжественные похороны давно прошли, впрочем, хоронить было нечего: Визжащая Хижина сгорела дотла, и отделить прах Снейпа от золы было невозможно. Поттер все же настоял на символических похоронах и установке памятника.

Поттер, Грейнджер, новый министр Шеклболт несли свой обычный гриффиндорский бред — пафосный и слащавый до тошноты. Им внимали придурки из АД, министерские чинуши и скучающие обыватели, типа Уизли. Немногие слизеринцы стояли в стороне, за деревьями. Хоть Слагхорн и выступил на стороне победителей, смотрели на нас косо, и мы старались не отсвечивать. Кто мог — свалил за границу, остальные расползлись по домам и сейчас прятались под мантиями—невидимками и дезиллюминационными чарами.

Я воспользовалась заклятием незаметности, его преимущество в том, что человек, который хочет с тобой встретиться, тебя видит, а я рассчитывала встретиться с Милли. Она подошла ко мне:

— А ведь ты угадала!

— В смысле?

— Сирано Бержерак — ученый, поэт, дуэлянт, с детства влюблен в прекрасную девушку, которая предпочла ему пустейшего красавчика. Но, признаться, Кристиан мне как-то симпатичнее Джеймса Поттера.

— Зато, в отличие от Кристиана, Поттер богат и именит. Выбор нашей Роксаны логичен.

— Думаешь, это был расчет?

— Возможно, неосознанный, — я пожала плечами. — Лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным.

— А любить легче богатого, знатного, успешного красавца — весельчака, чем нищего полукровку с дурным характером, — Милли вздохнула. — И потом, Роксана все же оценила любовь Сирано, его преданность. Может быть, и Лили, останься она жива ... По крайней мере, Поттер, — Милли кивнула в его сторону, — на правах сына и наследника отдает Снейпу должное,Postmortem.

— О, нет, любовь моя, я счастлив этой лаской,

И жизнь мне кажется теперь волшебной сказкой.

Ведь только в сказке такое ты найдешь,

Что вдруг сбываются несбыточные грезы,

И бедный принц — урод становится хорош,

А мы живем ведь в мире скучной прозы.

Я посмотрела на Поттера: взлохмаченный очкарик в перекошенной мантии что-то очень убежденно вещал, на его лице застыло выражение «я самый обычный парень, хоть и величайший герой, а мои слова истина в последней инстанции, и тот, кто усомнится в этом, — гад, урод и приспешник Волдеморта». Аудитория внимала его речам, затаив дыхание. Слова до нас не долетали, но было понятно, что говорит он все тоже: «Снейп всегда любил мою маму, Снейп — человек Дамблдора...» Меня передернуло. Как будто, критерием порядочности является послушание Дамблдору и любовь к кому-то из Поттеров.

— Поттер говорил, что видел призраки своих родителей, и, если бы его мать, как-то упомянула Снейпа, он бы рассказал. Нет, я думаю, миссис Поттер не было никакого дела до мерзкого слизеринца. Кстати, на самом деле Роксана после смерти Бержерака уничтожила все его черновики: она была религиозной дамой, скажем прямо, ханжой, и вольномыслие Сирано считала ужасной крамолой. Если бы Снейп выжил, они бы душу из него вытрясли, требуя публичных признаний и отречений. Но он умер, и грифы могут поиграть в благородство, рассказывая волшебные сказки.

— В мире скучной прозы Принц-полукровка знал, что погибнет и никто об этом не пожалеет, — задумчиво произнесла Милли. — Страшно, вот так идти навстречу смерти, когда в спину летят проклятия.

— Что ,смерть курносая,

Смеешься надо мною?

Почтенье к моему мечу.

Что говорите вы?

Находите смешною,

Ненужной выходку мою?

И сам я признаю,

Что в бой вступать со смертью бесполезно,

Передо мной уже открылась бездна,

Но в бой идти, когда в руках успех,

Достойно труса лишь!

Я усмехнулась:

— А Снейп не был трусом! — я прикрыла глаза и продолжила:

— Я знаю, что меня сломает ваша сила,

Я знаю, что меня ждет страшная могила,

Вы одолеете, я сознаюсь!

И, все-таки я бьюсь, я бьюсь, я бьюсь...

А, вы отняли все,

Вы все разбили грезы,

Вы взяли лавры, взяли розы,

Все, все, но, все-таки, с собой

Кой-что я уношу, как прежде, горделивым,

И незапятнанным, и чистым, и красивым.

Кой-что оставлено и мне еще судьбой.

Сегодня вечером, да — да, в гостях у Бога,

Я у лазурного остановлюсь порога

И предъявлю ему тот знак, что был мне дан!

-Что ж это, милый мой? — подхватила Милли.

— Мой рыцарский султан!

— Снейп и был рыцарем — последним рыцарем нашего мира. Он сражался не за абстрактную идею или свой клан, не за деньги или положение в обществе, но за Прекрасную Даму. Как и полагается, она была недоступна, — Милли смотрит куда-то вдаль. — Не важно, какой была Лили Поттер на самом деле, она — символ Красоты и Женственности — и одним своим существованием оправдывает этот мир, полный грязи и боли.

— Жил на свете рыцарь бедный, — начала я насмешливо:

— Молчаливый и простой.

С виду — сумрачный и бледный, — у меня перехватило горло, но я продолжила:

— Духом — смелый и прямой.

Все давно разошлись. Я подошла к могиле и трансфигурировала сорванную ветку в султан серебристых перьев.

— Он имел одно виденье,

Недоступное уму,

И глубоко впечатленье

В сердце врезалось ему.

С той поры сгорев душою,

Он на женщин не смотрел,

Он до гроба ни с одною

Молвить слова не хотел.

Он себе на шею четки

Вместо шарфа повязал,

И с лица стальной решетки

Ни пред кем не подымал.

Полон чистою любовью,

Верен сладостной мечте,

A.M. D. своею кровью

Начертал он на щите.