Отблеск (гет)

Ромильда шла по коридору восьмого этажа. Одной рукой она опиралась на стену, а другой нащупывала дверь, в которой сейчас так нуждалась. Спустя некоторое время Вейн выбилась из сил. Казалось, что Выручай-комната бесследно исчезла вместе с зеркалом и с Люпином, о котором она в последнее время думала все чаще и чаще. Наконец, с третьей попытки, она, тяжело дыша, нашла ручку и буквально ввалилась в помещение.

Ничего не изменилось с ее последнего визита: всё та же комната с почерневшими от пожара стенами. Ромильда уверенной походкой направилась к зеркалу. Из глади на нее смотрела темноволосая девушка с горящими от возбуждения глазами. Весь вчерашний вечер она просидела за книгами в библиотеке, пытаясь найти хоть что-то об изменении пространства в магическом мире. Но все попытки были тщетны: ни в одной книге по магии Ромильда не нашла того, что так старательно искала. Наконец, почти отчаявшись, она взяла одну из маггловских книг, чей стеллаж находился в самом конце отдела «Магглы: условия обитания». То, о чем говорилось в учебнике, повергло Вейн в шок. Она, не отрываясь, жадно поглощала информацию и не замечала ничего происходящего вокруг. Когда настало время закрывать библиотеку, пожилая мадам Пинс чуть ли не силой заставила Ромильду покинуть помещение. Вейн еще несколько часов провела в Большом зале, обдумывая смысл прочитанного. Если бы у нее была смелость для того, чтобы изменить будущее и предотвратить страшную трагедию… Если бы она могла объяснить всё Римусу... Но ничего этого сделать нельзя. Ведь в книге говорилось, что любые, даже незначительные попытки изменить прошлое, ведут за собой катастрофические изменения в будущем.

Сейчас же она невольно скривилась, рассматривая свое отражение: помятая блузка, сбитый набок галстук, растрёпанные кудри, а на лице всё то же выражение глубокой тоски и муки. Даже после получасового поиска Выручай-комнаты оно не изменилось, осталось таким же холодным и неприветливым. Вейн отбросила сумку в сторону и плюхнулась на пол, подняв при этом облако пыли. Какая разница ─ станет от этого юбка грязной или нет? Ее совершенно не заботил внешний вид, хотя она и подумывала о том, что Римус не должен видеть её такой неряшливой. Но он в отражении не появлялся, и Ромильда начала подумывать, что она медленно сходит с ума, от чего и появляются нелепые галлюцинации. Вейн невольно улыбнулась своим мыслям и достала палочку. Небрежно ткнув ею в зеркало, она замерла в ожидании.

─ Нужно попросить у мадам Помфри настойку от глупости, ─ протянула Ромильда и поднялась, осматриваясь.

Заметив в углу комнаты отломанную спинку кресла, Вейн вытащила её, поставив напротив зеркала.

«Ну, вот... Так будет комфортнее...» ─ пронеслось в голове, и Ромильда уселась поудобнее, достав учебник по ЗОТИ.

─ Так-с, нужно прочитать тридцать второй параграф… ─ диктовала она сама себе, шелестя страницами. Ромильда не заметила, как уснула с учебником в руках. Проснулась она от холода, и, обнаружив себя лежащей на полу в пыли, поспешно поднялась, отряхиваясь. Она бросила беглый взгляд в зеркало и застыла в полной растерянности. Из помутневшей глади на нее смотрели такие знакомые светло-карие глаза.

Ромильда обомлела: ее сердце бешено колотилось в груди то ли от страха, то ли от радости. Она внимательно рассматривала Римуса, ведь его звали именно так — она запомнила его имя в первый день их знакомства. Люпин сидел на полу, облаченный в старенькую школьную форму, и улыбался. Его русые волосы были взъерошены, на лице в области переносицы красовался еле заметный шрам.

«Будто бы нужен мне этот хулиган... Сразу видно — задира!» ─ подумала Ромильда и полезла в сумку за листком пергамента.

«Ты чего это тут делаешь?» ─ аккуратно вывела она строчки и ткнула записку в зеркало.

Люпин встрепенулся и посмотрел на нее с удивлением.

«Я думал, что ты больше не придешь», ─ нацарапал он на листочке.

«Я и не собиралась. Просто скучно стало — вот и пришла». Она улыбнулась, и Римус ответил на ее улыбку, немного краснея.

«Ты не ответил на мой вопрос...»

Глаза Ромильды сузились в ожидании объяснения.

Римус слегка занервничал и пожал плечами, выводя на пергаменте: «Мне, как и тебе, стало скучно, и я решил прогуляться до Выручай-комнаты».

Ромильде показалось, будто здесь что-то не так. Она размышляла о причине возвращения нового знакомого и не нашла другого предположения, кроме одного ─ у Римуса не было друзей, и поэтому от скуки он решил вернуться.

«Мне кажется, что с тобой никто не дружит... У тебя нет друзей?»

Как она могла такое написать? Наверное, он обидится, развернется и уйдет. Вейн так разозлилась, что ей хотелось дать себе пинка, но она сдержалась и с замиранием сердца следила за тем, как Римус тщательно пишет ответ.

«О, нет. Мои друзья… Они немного заняты сейчас…»

Вейн удивленно подняла глаза на Римуса.

─ Что еще за бред такой? Это и не друзья вовсе! ─ фыркнула она.

По глазам Ромильды Люпин понял, что ей не понравилось написанное.

Он поднес к зеркалу еще одну бумажку и почесал затылок.

«Я не умею читать по губам, Ромильда. Что ты сказала?»

«Откуда у тебя эти шрамы на лице?»

Римус озадачено посмотрел на листок пергамента. Конечно, он не мог написать: «Это всё из-за того, что я ─ оборотень, Ромильда.» Поэтому его оправданием стала фраза:

«Извини, но никто не должен знать об этом».

Вейн нахмурила брови.

«Точно задира! Вот и не хочет сознаваться в этом», ─ решила она, но этого, конечно, не написала.

«А что насчет твоих друзей? Они знают, откуда у тебя ссадины?».

Люпин встрепенулся. Мысль о друзьях всегда грела его сердце, ведь они были единственными, кто всегда приходил на помощь.

«На самом деле моих друзей зовут Джеймс Поттер, Сириус Блэк и Питер Петтигрю. Джеймс и Сириус вечно влипают в неприятности, а Питер… Он обычно делает то, что велят».

Увидев знакомую до боли фамилию, Вейн забыла о расспросах. Она ахнула и отвернулась от зеркала, зажав рот рукой.

«О Мерлин! Джеймс Поттер — отец Гарри…» ─ пронеслось в голове. Она стояла, не в силах пошевелиться и написать, что была знакома с сыном друга Римуса.

В спешке она схватила учебник и вырвала несколько страниц из самой середины.

Римус не понимал, почему Ромильда так нервно накручивает темный локон на палец и смотрит в одну точку, не реагируя на его попытки обратить на себя внимание.

Собравшись с мыслями, Вейн пообещала себе помалкивать насчет отца Гарри и не задавать глупых вопросов. Ведь любой неправильный вопрос мог изменить историю.

Она опустилась на колени и поравнялась с Римусом. Он, как и Ромильда, отложив в сторону перо, не отрывал взгляда от зеркала. Только в его голове не было беспокойных мыслей о будущем, или о том, что происходит в волшебном мире во время пребывания Ромильды в Хогвартсе. Он размышлял о другом. Почему мисс Вейн пришла сюда после их первой встречи? Она, красивая и гордая — по крайней мере, она казалась ему именно такой. В том, что Ромильда была красивой, он не сомневался ни секунды, как только впервые увидел ее фигуру, заглянул в ее черные глаза, наблюдал, как она дремлет на полу, словно маленькая девочка. Всё это вызвало в душе Люпина бурю эмоций. И вот сейчас она, такая неряшливая и в то же время очаровательная, сидит перед ним и думает обо всем на свете, кроме его персоны. Римус шумно выдохнул, черкнув на листе всего два слова: «Доброй ночи».

Ромильда не хотела уходить, ведь ей нужно было о многом расспросить его. Она прислонилась к зеркалу настолько близко, насколько смогла. Римус замер.

«Я обидела тебя…»

Утверждение было написано на зеркале кончиками изящных пальцев. Ромильда еще раз выдохнула на запотевшую гладь, и ее уставшие глаза наполнились слезами.

«Доброй ночи, Римус, мне больше нечего тебе сказать… Да и время позднее», ─ написала она на клочке бумаги, вырванном из учебника.

Люпин глубоко выдохнул и посмотрел на потолок помещения. В его Выручай-комнате не было обгоревших стен, разбитых зеркал и поломанной мебели. В ней стоял диван, шкаф с книгами, пылал камин, и на стенах висели картины с восхитительными пейзажами гор, которые он так любил. Он не мог задерживать Ромильду, потому что не имел на это права, ведь они даже не были друзьями.

«Нет! Нужно написать…» ─ мелькнула мысль в голове Римуса.

Больше всего в жизни он ненавидел свою застенчивость, свои комплексы, которые мешали ему жить в волшебном мире со своей тайной.

Быстрым движение руки он написал последние строчки, которые увидела Ромильда, прежде чем закрыть за собой дверь.

«Давай станем друзьями?».