Последствия общения (гет)

Они смущенно потянулись следом за Эвизой, спешно загасив трубки, а та придала своей походке характер эротического танца, чтобы «наказать» молодежь за грубую эротику рассказа. Взволнованное дыхание позади свидетельствовало об успехе ее озорства.*

Иван Ефремов

Драко Малфой неторопливо шел по коридорам Хогвартса и вполголоса ругал Гарри Поттера разными нехорошими словами. На самом деле ему хотелось бежать, так как он опасался, что Поттер последует за ним, догонит и продолжит этот отличающийся отсутствием логики диалог или же опять полезет целоваться, а может, и того хуже. Еще он испытывал острое желание кричать во всеуслышание те слова, которыми сейчас награждал Поттера, но боялся, что его отец будет недоволен тем, что сын использовал нецензурные выражения в стенах школы. Мысль пожаловаться всем преподавателям, директору, министру и журналистам не покидала его, но он подозревал, что их логика будет не сильно отличаться от поттеровской и то, что он не оттолкнул озабоченного Избранного сразу, будет инкриминироваться ему как желание продолжения.

Немного успокоившись, Драко начал анализировать случившееся. Разные мелкие вопросы, типа: «Что это было? Поттер гей? Кто-нибудь еще об этом знает?» роились в его голове. Если на них он как-то мог ответить, что «Это было извращение! Да, он гей! Определенно! Скорее всего, никто не знает, иначе информация давно бы уже просочилась, хотя бы в форме сплетен», то на главный вопрос «Почему Поттер решил, что я отвечу ему взаимностью, проще говоря, почему он решил, что я гей?», у Малфоя не было ответа.

Неожиданно Драко вспомнился случай, произошедший два года назад. Тогда, в начале учебного года, он, Гойл, Кребб и Панси прицепились к первокурснику с Гриффиндора — Денису Криви. Слизеринцы не сильно старались придумать что-то новенькое. Вначале «посочувствовали» Денису по поводу того, что он попал на Гриффиндор, при этом подробно объяснив все преимущества других факультетов перед Гриффиндором. Дальше перешли на личности, в частности, на личность самого Дениса и его брата Колина. В данной беседе было шестнадцать раз упомянуто слово «грязнокровка», семь раз слово «умрешь», три раза к нему присоединялось «страшной смертью», пять раз употреблялись словосочетания «недостоин жить», «все грязнокровки сдохнут», «мерзкий таракан», «зловонный маггл». Последние два высказывания все пять раз произнес Кребб, который кроме этого ничего интересного не придумал за все время разговора. Возможно, слизеринцы и дальше продолжили бы издеваться над Денисом, так как при обычном развитии процедуры запугивания первокурсников с Гриффиндора после упражнений в национализме и расизме они переходили на обсуждение внешности, одежды, характера жертвы. В большинстве случаев жертва начинала плакать уже во время оскорбления своего факультета, остальные, с кем не случалась истерика во время продолжения, рыдали на заключительном этапе обсуждения своей внешности. Компании Драко и ему самому очень нравилось это развлечение и ничто, кроме появления преподавателей или старшекурсников-гриффиндорцев на месте действия, не могло остановить их. Но Денис смог. Он не вступал с ними в пререкания, не плакал, не спорил, он молча, чуть-чуть улыбаясь, слушал все, что ему говорят, переводя взгляд с одного говорящего на другого. Для слизеринцев такое поведение гриффиндорца показалось нетипичным. Им было немного обидно, что на все их потуги отвечают полным безразличием и игнорируют все оскорбительные слова. Это сбивало с толку, рушило планы, забывались слова и фразы, которые раньше безотказно работали. Это был первый раз, когда Драко растерялся от поведения первокурсника-гриффиндорца. Второй раз случился тут же...

Слизеринцы замолчали, пытаясь придумать слова, которыми можно было бы вывести из себя этого странного малолетку. Денис Криви, напротив, оживился и, посмотрев на Драко, сочувственно спросил:

— Драко, а ты гей?

У Малфоя перехватило дыхание. Мысли спутались. Его друзья удивленно смотрели на него, а Кребб даже отшатнулся.

— Что-о-о? — только и сумел выдавить из себя Малфой.

— Извините, не обижайтесь! Я просто спросил... — все еще мило улыбаясь, залепетал Денис.

— Ты... ты — мерзкий грязнокровка! Да как ты можешь такое говорить про Драко! — взвизгнула Панси. — Ты не имеешь даже права называть его по имени!

— Извините еще раз, леди, — вежливо проговорил Денис, обращаясь к Панси, — я просто не знаком с этим молодым человеком. А вы в разговоре называли его Драко, и я решил, что данное обращение приемлемо. А про ориентацию я лишь уточнил...

— Я... я... гей?! — все еще пытаясь справиться с негодованием, прошипел Драко.

— Прошу прощения, что расстроил тебя, Дра... простите, уважаемый. Я не утверждаю, я спрашиваю. Видите ли, на нашей улице, там, где я живу со своими родителями-магглами, — уточнил Денис, — живет гомосексуалист. У него такая же прическа, как у тебя, — Денис махнул в сторону Драко, — он тоже обесцвечивает волосы и наносит на них гель для волос. Он тоже делает маникюр, и его ногти выглядят так же, как у тебя. Такие же ухоженные, — Денис показал на руки Драко: — Он тоже носит перстень с огромным камнем. У него такой же слащавый голос и он так же, как ты, растягивает гласные буквы. А еще у него всегда до блеска начищены ботинки.

Все посмотрели на ботинки Малфоя. Драко тоже опустил взгляд на свои ботинки, затем осмотрел ботинки присутствующих. Да, Денис правильно подметил. Его ботинки были самыми чистыми и блестящими.

— Он не гей! — опять взвизгнула Панси. — Просто у него ботинки новые.

Драко почему-то подумал, что Панси может запоминать только последние фразы из любого монолога или диалога.

— Я, конечно, понимаю, как вам обидно это сознавать. Но женщины на нашей улице тоже сожалеют, что такой мужчина им не достанется.

— Я что-то не понял, — вдруг ввязался в разговор Кребб, — он что, сравнивает тебя, Драко, с магглом?

— А еще он говорит всем, что он потомственный аристократ, — добавил Денис. — Но, в отличие от вас, уважаемый, аристократы в нашем мире уже давно не ведут себя, как недоделанные геи, они уже давно усвоили принципы толерантности и стали ближе к народу, за что народ их полюбил чуть больше. Это совет! — торжественно закончил он.

Дальше произошло, по сути, избиение младенца. Драко врезал нахальному мальчишке, а потом еще и пнул его. Раньше Малфой не позволял себе бить тех, кто младше его, но тогда не смог остановить себя. К нему присоединились остальные слизеринцы. Панси, пиная бедного Дениса, орала, что Драко не гей, Кребб вопил, что Драко не маггл. Лишь Гойл флегматично наблюдал за происходящим...

И сейчас, идя по коридорам, Драко вспомнил тот случай. Его посетила мысль, что этот мерзкий пакостник Денис Криви, скорее всего, поделился своими наблюдениями с Поттером, поэтому Драко и был подвергнут таким гнусным притязаниям. А может быть, Поттер сам был знаком с маггловскими геями, и они, судя по рассказу Криви, выглядели именно так, как Драко. В данный момент Малфой немного пожалел, что так и не выяснил, что такое обесцвеченные волосы, но другие признаки геев, описанные Денисом, и сейчас присутствовали, как осознавал Драко, в его внешнем виде. Ему отчаянно захотелось избавиться от атрибутов «маггловского гея». Но где сейчас замарать начищенные до блеска ботинки, он не придумал. От маникюра, а также от перстня с большим камнем тоже не было возможности избавится, да Драко и не хотел этого. Все-таки это был фамильный перстень, а маникюр — трехчасовая работа домового эльфа. Единственное, что Малфой смог сделать на данный момент, это взъерошить прилизанные гелем волосы, отчего на его голове образовался художественный беспорядок, а челка постоянно лезла в глаза и очень мешала восприятию действительности. Из-за этого неудобства Драко не сразу заметил Гермиону Грейнджер, которая стояла около окна и с остервенением листала страницы книги, лежавшей перед ней на подоконнике. Драко остановился и возрадовался. Вот на ком он может сорвать злость, испытываемую по отношению к Поттеру.

— Ты, мерзкая грязнокровка — стандартно начал Драко, приближаясь к ней.

— Тоже мне новость! — спокойно ответила она, даже не повернув головы в его сторону и продолжая свое занятие. — Придумай что-нибудь пооригинальней.

Такое безразличие еще больше вывело Малфоя из себя. Некстати вспомнился Денис Криви, который также индифферентно отнесся к его оскорблениям.

— Так ты хочешь оригинальных новостей? — зло расхохотался Драко.

— Не думаю, что услышу что-то новенькое, — равнодушно парировала Гермиона, все еще не глядя на него.

— Поттер — гей! — торжественно объявил Малфой.

Грейнджер прекратила листать книгу и удивленно уставилась на него, а потом рассмеялась:

— Не нужно выдавать желаемое за действительное, Малфой.

— Что-о-о?! — воскликнул Драко. Потрясение от того, что его уже второй раз за вечер подозревают в гомосексуализме, сразило Малфоя наповал, и он совершенно забыл все то, что хотел сказать девушке.

— И я не советую тебе приставать к Гарри с грязными намеками. Тебя ждет разочарование. Гарри не такой больной, как ты, — Гермиону передернуло от отвращения.

— Я?! Приставать с грязными намеками?! — взвыл Драко. — Только что твой святой Поттер набросился на меня с поцелуями! Пытался засунуть свой мерзкий язык ко мне в рот! Прижал меня к стенке и — поверь мне — это не у меня встал, а у него, причем до того, как он полез ко мне.

— Я тебе не верю. Это смешно, Малфой! Ты пьян?

— Нет, я не пьян. Я в бешенстве. Вы чокнутые. Как можно не замечать очевидного! Поттер преследует меня уже не один год. Ты разве не замечаешь, что он все время смотрит на меня?

Драко, вспомнив, как смотрел Поттер на него, испытал повышенное чувство брезгливости. Если раньше он считал, что Гарри глядит на него с ненавистью, и отвечал тем же, то теперь он понял, что это были, скорее всего, вожделеющие и страстные взоры, и испугался, что Поттер, по всей вероятности, тоже неправильно интерпретировал его ответные, исполненные неприязни, взгляды.

— Он думает, что ты Пожиратель смерти, — хладнокровно возразила Гермиона.

— Он думает, что я гей! — отчеканил Драко. — Он думает, будто я хочу, чтобы он меня трахнул! Он чертов извращенец! Он только что целовал меня...

Малфой принялся остервенело вытирать губы.

— Но этого не может быть! Он встречался с Чжоу, а сейчас ему нравится Джинни. Он сам мне об это говорил, — задумчиво произнесла Грейнджер.

— Может быть, это для прикрытия, чтобы не портить свой образ правильного и приличного героя, — тут же нашелся Драко. — Или, может быть, потому что ему нравятся китайские мальчики или он мечтает трахнуться с рыжим. А что, вариант — хочет нищеброда, но боится сказать ему об этом, вот и переметнулся на его сестру... думает, наверное, что если закрыть глаза и не сильно шарить руками по телу, то можно вообразить желаемое... — разошелся Драко в своих предположениях.

— Ты бредишь, Малфой. Я не собираюсь и дальше это слушать, — твердо сказала Гермиона. — А такая прическа тебе больше идет, — зачем-то добавила она, схватила с подоконника книгу и, обойдя Малфоя, не оглядываясь, помчалась по коридору.

— Ох, простите, что расстроил, — глумился вслед ей Драко, — опорочил святого Поттера. Беги, беги... торопись. Сегодня же отдайся своему рыжему, а то Поттер приберет его к рукам. Вдруг Уизли больше понравится, что трахают его, а не он.

Грейнджер уже скрылась за углом, а Драко никак не мог успокоиться. Пытаясь восстановить сбившееся дыхание и пошатнувшуюся психику, Малфой немного походил по коридору туда-сюда. Через несколько минут и дыхание, и психика пришли в норму, а Драко принял несколько судьбоносных решений. Отныне он не будет пользоваться гелем для волос, а когда он придет в свою комнату, то посмотрит в зеркало и запомнит, как у него сейчас лежат волосы. Раз такая прическа понравилась даже грязнокровке, то других девушек он рассчитывал сразить наповал. Также Малфой решил держаться подальше от озабоченного Поттера. Драко поклялся себе, что больше не будет отвечать на его взгляды, не будет даже смотреть в его сторону, будет избегать столкновений с ним и вообще обходить этого извращенца стороной. А случай с приставаниями Поттера Драко намеревался забыть, как страшный сон, и уж тем более он не собирался распространяться о нем. После высказываний Дениса Криви на Драко еще полгода смотрели косо на Слизерине, а уж если будет известно о его поцелуе с Поттером, то насмешек и осуждения не избежать, да и отец будет крайне недоволен.

Драко немного сожалел, что не справился со своим порывом и рассказал многое Грейнджер. Он представления не имел, как она теперь поступит. Но полагал, что у нее три варианта дальнейших действий. Первый, самый выгодный для Драко, — она забудет этот их разговор и никому о нем не расскажет. Второй — побежит уточнять детали у Поттера. В этом случае Гарри непременно выставит все так, будто это Драко был инициатором всего, что произошло. И третий вариант — Грейнджер вначале расскажет все Рону Уизли. Здесь у Драко теплилась надежда, что вместе они поймут, что их дружок самый настоящий гей, и отвернутся от него. Этот вариант был самым приемлемым с точки зрения политической обстановки. Малфой очень надеялся на щепетильность Рона Уизли в вопросах сексуальной ориентации...

____________________

* Ефремов И. А. Час быка. — Свердловск: Сред.-Урал. Кн. Изд-вл, 1989.

Страница 301, четвертый абзац сверху.