Тень Ситха (джен)

От Джека я вышел изрядно встревоженным, и сам с трудом мог уловить причины. Нет, я не мог не поверить, что он нашёл протеанские руины чутьём странников, развившимся ненормально сильно; в конце концов, это же Джек. Нет, меня не покидала тревога, что первая же выбранная мной цель — Дээро, действительный рядовой член Ордена Поиска — опасна. С другой стороны, интуиция, которая у ведьмака, специализирующегося на магических мирах, значительно превышает средние возможности поисковиков, подсказывала, что он — лучший выбор для начала. Я должен зацепить все ниточки по очереди; с другой стороны, не обязательно по очереди — как почувствую, что пора, могу пользоваться громадными возможностями Ордена Поиска и даже Свет Несущих в целом — пока рано. Следует понять, кто замешан в эту мутную историю и в какой мере.

Неожиданно расследование заинтересовало меня как таковое, безотносительно помощи в мести. Возможно, дело в том, что мы, поисковики, из одного теста слеплены? В Орден Поиска вступают те, кого влекут бесконечные тайны — что мироздания, что людей; подобно тому как возвышенцы принимают тех, кто стремится вверх, а освобожденцы радеют об общем благе, чокнутые. Возможно, это то, что реально объединяет всех светоносцев — несущий вперёд свет души, самореализация, достаточно влекущая, чтобы организоваться вместе и даже подчиняться другим, помня, что они твои мотивы — разделяют.

Так думая, направлялся я сквозь зелёные холмы и белые ночи Изнанки, по привычке сокращая путь мистами. В отдалении мигали зовущие к себе огни, но я не торопился следовать за ними — знакомые мисты, знакомые опасности. Такие вот огоньки, естественные маяки, приловчившиеся звать странников и всё живое на множество миров вокруг, легко высасывают силы, а порою и вкладывают в незадачивого путешественника мысли заманить других людей. Оставил только несколько маяков-отманок — теперь сюда наверняка заглянет свободный ведьмак, а простые люди обойдут стороной.

Итак, база Ордена «Северная-4». Я уже шёл по близким ей теням, практически неразличным; топтался на месте, погружаясь в теневые пространства всё глубже и глубже, там, где гипотетическая история отклонялась всё больше и больше. Эти изнанки редко хранят какие-то невероятные тайны, но зачастую очень необычны. Я был в арктических широтах, если вообще можно сравнивать эту планету с Землёй Химер и, кажется, подбирался к моменту, когда само движение материков шло иначе. Лёд морской подо мной по мере погружения сменился на пресный, вырастали и исчезали бесплотные громады гор. Чем дальше я шёл, тем теплей становилось; наконец, температура застыла в районе минус двадцати по Цельсию (привык к этой шкале), а лёд сменился плотным снегом, отполированным ветрами до удобной тверди.

Отворачивая лицо от ледяного ветра, я брёл к приземистым домам на скальном возвышении, неведомо как не срезанном ветрами. Куда ни посмотри — белая равнина, настолько одинаковая, что скрадывается масштаб. Светло-белое небо замечательно сочетается с тёмно-коричневой плотью скал и чёрно-серым комплексом базы; точно остров в снежном море.

Метафоры, аналогии — частые гости. Я интересовался специально: странники, плотно работающие с магическими мирами, похожи в этом. Иногда меня не понимают. Но… впрочем, какого сейчас об этом задумался? Нашёл момент! Тревога. Это всё тревога. Прокрастинация от моей интуиции? Не важно.

Усилием воли я подавил ощущение и решительно шагнул: на кривь и обратно, два шага как четыре десятка. Вот ворота, но они не интересны мне — гараж снегоуборочной техники. Несколько домов с полузаметёнными дверьми — их посещали, если посещали, через крытые переходы.

А вот и используемые двери. Конечно, я могу шагнуть и сквозь стены, но, во-первых, ведьмачья работа отучивает так элементарно подставляться под возможные аномалии, во-вторых, это просто невежливо. Настолько, что некоторые странники могут запросто убить за вторжение — это, конечно, крайний случай, но и со мной на первых порах подобное случалось — разные рефлексы на неожиданности, особенно у инкви.

Судя по архиву, это должно быть центральное здание. Я громко постучал в дверь светлого дерева, старую, покрытую трещинками, но всё ещё могучую. Подождал пару минут. Ещё раз, погромче, понастойчивей. Поискал взглядом и чутьём — нет, звонка не предусмотрено. Ещё раз постучал. Нет ответа. Что же…

Дверь не заперта — просто плотно, даже очень плотно прикрыта. Ещё бы. Слой какого-то пористого материала прилегал к ней — защита от мороза и ветра. Вошёл. Что сказать: уютно тут. Нечто вроде гостиной. Тона — светлые нейтральные. Так и тянет расслабиться в этом большом кресле возле входа… сначала включу генератор. Где он здесь?

Долил топлива, пустил генератор с помощью фонарика и чутья. Стало светло, чувство уюта возросло раз в десять. Тёплый жёлтый свет… так. Кресло, надо всё же опробовать… Замереть. В два шага покинуть дом. Ещё три — на отойти подальше. Расслабился я, конечно. Аномалия в обжитом месте — редкость.

Сосредоточиться. Она связана с креслом. Чувство уюта — приманка. В генераторе было ещё топливо, верно, кто-то отключил его, понял, что свет помогает аномалии. Живое ли оно? Вряд ли, жизнь не чувствуются; маскироваться подобные сущности, впрочем, и от нас умеют. Глюк или локальная аномалия? Скорее второе, притяжения, пока не зашёл, не чувствовал, теперь же она «установила связь» — так и тянуло вернуться. Что ж, почему бы и нет…

Шаг в довольно далёкую кривь. Ещё одну. Достаточно. Оказался в складе, полном оружия. Меня интересует вот этот огнепистолет с «гаснущим огнём». «Гаснущий огонь» — отличная штука, рабочая в широком спектре изнанок — вещество, подобное напалму, на первый взгляд. На второй — химическая реакция в нём происходит в два этапа. Высвобождение энергии и поглощение. Проще говоря, прогорев какое-то время, пламя гасло — не всё, конечно, лишь то, что подле огненной смеси, зато время горения легко регулировать количеством одного из реагентов. Для локальных пожаров — самое то. Рядом взял хладомёт — метатель охлаждающе-тушащей смеси, далёкого потомка простых огнетушителей — и вернулся к двери гостиной. Готов? Поехали!

Шаг. Огонь! Кресло вспыхнуло. Нестерпимо потянуло сесть в тёплое пламя и согре… Всё! Секунда, другая… — притухает. Хладосмесь! Распахнул дверь, выпустив наружу клубы вонючего дыма. Минус хладосмеси — тушит быстро, но и воняет… Конечно, дым не смертелен и особо не опасен, если не сидеть в нём несколько минут.

Когда холл базы проветрился, я обнаружил на месте кресла пять скелетов и ни следа ткани. Так. На базе жило два десятка человек. Пятнадцать — где? С этой мыслью я отправился исследовать помещения комплекса.

Прежде всего, нашёл маяк. Стандартной для нашего Ордена компоновки, он оказался в верхней точке базы — домике, приютившемся на вершине скалистого островка. Видимо, по легенде, гипотетической истории, этой реальности — метеостанция, хотя — кто его знает… Устремившаяся ввысь антенна из металла, изогнутого странным образом, намекала, что всё не так просто. Впрочем, неважно.

Я поднялся по петлистой тропке, едва не слетев вниз от ярящихся ветров, отпёр приземистую дверцу и втиснулся в неожиданно просторное помещение, буквально заставленное компьютерами и какими-то агрегатами, парочка из которых басовито гудела. Маяк — тонкой обработки керамический символ, сама форма которого обладала особыми свойствами, позволяющими чуять его на много изнанок вокруг, а также «наводиться», «прокладывать путь» по известному набору координат чуть ли не из другого анклава.

По идее, маяк должен быть подключён к цифровому усилителю — простенькому устройству, непрерывно считывающему структуру маяка и рассылающего его в особой форме, например, радиосигналом. Тогда идущий по маяку не собьётся с сигнала, многажды «отдающегося» в его чутье, будто вибрирующего или сияющего. Здесь же маяк лежал на белой коробочке усилителя, но не внутри. Судя по архиву, «Северной-4» незачем было отключать усилитель. Следовательно, их отключили те, кто ликвидировал наших. Аномалия же… я слышал краем уха о странниках, противоположных ведьмакам, умеющим создавать аномалии на ровном месте, как локальные, так и глюки. У Лоо Ситха или его союзников может быть такой уникум. И это плохо.

Я немного поработал с компьютерами, но выяснил, что поисковики не использовали их. Наверное, оставили маяк в домике и изредка проверяли. Прислушавшись к чутью, из домика пошёл не обратно в комплекс, но несколькими шагами осмотрел камни вокруг скалы со станцией. Ожидаемо обнаружил два трупа странников. Возможно, пытались добраться до маяка и послать сигнал помощи — предусмотрен такой режим, но после маяк ломался.

Так. Стоп. А почему маяк вообще цел? Нет, я бы нашёл и так, только потратил бы не один день. Но стандартная проверка Ордена Поиска с менее опытными странниками разбиралась бы недели. Слишком далеко от Автостанций. С другой стороны, проверяющие сочли бы экспедицию жертвами каких-нибудь глюков, если не сгинули б в ловушке с креслом. Значит, Ситх или кто там очень грубо заметает следы — даже не волновался о целенаправленном расследовании. Уточнить у Джека.

Закончил дела я быстро. Нашёл ещё семь трупов, итого четырнадцать. Трое — с широко раскрытыми, будто от ужаса, глазами — инфразвук, магия какая или всё-таки аномалия? Четверо — буквально разрублены надвое. Те двое, что в пропасти — попросту разбились. Все, кто должны быть на базе согласно графику. В журнале экспедиции — ничего особенного. Разве что нашёл, кто именно ушёл в очередной поиск. Хмн, Дээро среди ушедших. Плохо и хорошо. Плохо, что искать их — дело небезнадёжное разве что для меня. Хорошо, что есть шанс, что они выжили — пусть и минимальный. Ведь у них должен быть включён мобильный маяк, на который наверняка навелись убийцы.

Отошёл в далёкую кривь — вокруг осталась бесконечная степь и прохладное солнце, замершее где-то в зените. Смонтировал передатчик — соединил путаницу проводов нескольких десятков миниатюрных модулей, подключил к браслету, откалибровал. Надиктовал доклад. Подождал подтверждения приёма — скорость связь на таких расстояниях падает ещё не слишком, а вот задержка — ужасающа. Успел неторопливо прогуляться обратно к «полноценным» теням, где материальных объектов побольше, найти себе мясные копчёности, хлеб, чай, соорудить мегабутерброд, найти к нему хороший чай, наесться, вернуться — и ещё пять минут ждал.

Впрочем, это ещё ничего. По сравнению с моим дальним поиском — как метр и морская миля. Там я просто собирал передатчики десятками и поочерёдно оставлял отправлять отчёт, если (редко) возвращался, находил, что им и месяца не хватало. Зачем и куда я вообще посылал информацию? В свой личный архив внутри общего Архива моего Ордена, кое-что в архивы ведьмаков, кое-что — в резервные копии, которые должны вскрыли бы очень нескоро, но неумолимо. Не хотел, чтобы работа пропадала зря.

На «Северной-4» внимательно изучил журнал, на этот раз — чтобы узнать последние цели конкретно этой экспедиции. В Архиве их не было, но это обычное дело — часто поисковики отправляются «в белый свет», свободный поиск. У этой экспедиции цели менялись дважды за общий год поиска. Первоначальная — следование и изучение быта большой странцеллы.

Странцелла — живой глюк (подумалось, как бы безумно это звучало на моём старом русском), причём из тех, что не уничтожается ведьмаками. Во-первых, почти нереально — слишком быстра аномалия, слишком адаптивна. Джек бы смог, но — не любую. Далее, странцелла ориентируется равно в мистах и простых изнанках, ей совершенно ничего не требуется от странников — но иногда, крайне редко, она буквально преследует одного или нескольких. Обычно — не вредит, но может и убить. Или спасти. Способности странцеллы искажать вокруг себя физику мира изучены… слабо. Поведение странцелл исследовано слабо. Генезис не исследован. Формы — обычно зверьки, копирующие какой-нибудь распространённый вид. От тараканов до птеродактилей, от дельфинов до колоний простейших. Даже для Ордена Поиска — живые загадки.

Но этой экспедиции повезло. Странцелла в облике арктической ящерицы привязалась в самом начале пути. А затем медленно последовала куда-то за пределы анклава. Без особых надежд — странцеллы ускользают в таких случаях довольно быстро — шла экспедиция, тем не менее, расширившаяся за счёт двух ведьмаков и трёх возвышенцев. Целых полгода двадцать два человека странствовали с неторопливой странцеллой, пока та не привела… ого! Иллюзиум — аналог миража в изнанках, ощущение изнанки, до которой никак не доберёшься. Ящерица как-то проскользнула в неё или просто «отпечаталась» в мираже, и экспедиция две недели тратила силы на погоню. Когда, наконец, опознали иллюзиум, было решено двигаться в его сторону. Через два месяца во время очередного шага один из ведьмаков попросту пропал. Что же, бывает. А ещё через два дня иллюзиум был достигнут! И странцелла нашлась, да не где-то, а в предполагаемом узле сверхдальней паутины!

Паутины — сети переходов, значительно сокращающие путь по изнанкам — частое явление. Можно даже сказать, изнанки изрыты ими бесконечно плотно, но в связи с бесконечной плотностью самих изнанок, найти их — большая удача. Дальние паутины, соединяющие соседние области анклава — крайне редки, у нас их всего две, а вот отдельные, довольно хаотично расположенные переходы — почаще, у каждого уважающего себя Ордены своя, неразглашаемая карта таких. Сверхдальние переходы встречаются. Около десятка — они связывают разные концы анклава, а один ведёт в соседний анклав. Есть ещё, теоретически, гиперпереходы — между несоседними анклавами, но в известном Большом Перекрёстке их нет. Сверхдальняя паутина, которую назвали, кстати, «Ангэл», созвучно «angle» и «ангел»,

Ангэл, значит. Ангэл буквально соединял совершенно разные «многомерные углы» нашего анклава. Весь Ангэл экспедиция исследовать не успела. Карты не сохранилось. Заметок тоже. Убийцы забрали всё с собой. Зачем оставили журнал? Ну, журнал я нашёл в пропасти, кто-то из тех двух мертвецов нёс, в щели большого камня его, вероятно, не заметили. В журнале, однако, были кое-какие заметки. Вход в Ангэл я найду, но не более. Что же, путь в тысячу ли начинается с одного шага.

Вперёд! И снова дороги бесконечного Перекрёстка вьются под ногами. Я продолжаю идти по теням, и канон — так мы называем гипотетическую предысторию изнанки-тени, что и определяет её — меняется всё дальше и дальше. Канон движенья материков продолжал меняться, и вместе с ним канон климата, возможно даже, я подбирался к изменению канона формирования планеты из газопылевого облака.

Холод уходил. Усиливался встречный ветер, но теперь не ледяной, а просто холодный, затем прохладный, но такой силы, что идти становилось тяжело. Я шёл всё медленней и медленней, пригибаясь к земле. Земля — она проглянула из снега, а после и намёки на него пропали. Но вот ветер ослабевает. Чутьё неожиданно ярко воспринимало изменение этого канона. Материки движутся чуть в другую сторону. Смещение зоны вулканической активности. Смещение климатических зон. Изменение периодики геологических эпох. Но это лишь тень настоящих перемен. Я уцепился за более глобальный канон — и шёл вдоль его изменений.

Бесконечномерное, всюду плотное пространство канонов. Пространство линий реальности… ветвей линий реальности, который я проходил вдоль пересечения нескольких направляющих пространств, складывающихся из вариаций множества свойств. Я осознал, что скорость изменения повысилась — пространство теней стало более «плотным». Я укоротил шаги. Медленней, ещё медленней!

В определённых точках пространство канонов имеет особенности, окрестности которых характеризуются неустойчивостью шагов — сколь угодно малое смещение может быть чуть ли не каким угодно. Кажется, я понял природу Ангэла — это множество особых точек, между которыми легко переходить… точнее, между которыми есть стабильные ориентиры перехода.

Снова ветер, жаркий ветер кружится вокруг. Небо заволакивает чёрными тучами — или пеплом? Столпы огня вырываются из далёкого вулкана, растущего с каждым шагом. Солнце тускло просвечивает сквозь пепельную пелену. Чутьё начинает бунтовать — вдоль одной моих направляющих линия изменения канона внезапно обращается плоскостью, трёхмерностью, теряет евклидовость, топология пути плывёт…

Некоторое время я набираю всё больше и больше направляющих, сужая путевую многомерность. Затем немного смещаюсь к мистам, но немедля шагаю обратно: хаос, творящийся в магических отражениях и искажениях, не поддаётся даже моему чутью. Те самые места, в которых реально потеряться на столетие-другое, а то и навсегда, неожиданно оказавшись так далеко от известных анклавов, что все глобальные ориентиры и маяки откажут.

Я меняю технику перемещения. Вместо ходьбы — плыву, смещаясь непрерывно. Я нащупываю и «ухватываюсь» за формирующие — закономерности изменения канонов. Я формирую внутри и вовне себя новое пространство формирующих, отбрасывая старое. Я переопределяю понятие шага и понятие направляющих. Я создаю порядок из хаоса сменой координат и аксиом.

Тяжело дышу, продолжая медленно плыть. Торопиться нельзя. Впервые в жизни я использую теоретические навыки открывателя, странника, что прокладывает пути в новых зонах. Это на удивление трудно, болезненно — голова раскалывается! — и вдохновляюще одновременно. А ведь эта точка Ангэла будет иметь ключ имени Влада — если открою его, конечно.

Тени перестраиваются, а я всё замедляюсь. Число формирующих растёт, они чуть меняются, уточняя. Не знаю, сколько это продолжается. Время не имеет значения. Кажется, я двигаюсь-формулирую вечности три. И когда я заканчиваю, то падаю на колени, а потом и вовсе растягиваюсь на горячей, потрескавшейся тверди.

Хронометр утверждал, что я лежал два часа. Ещё и поспал немного, благо чувство опасности молчало. И в голове — готовый ключ, законченная система формирующих, то есть ориентиров-координат, перемещаясь в которых, странник «распрямляет» кривизну таких ужасных мест, «распутывает» их запутанность. Обычно это делают открыватели — у них — нас? — нет своего ордена, подобно ведьмакам или инкви, слишком уж их мало. Я, конечно, сглупил: рисковать разумом, сразу принявшись за такую сложную особенность Изнанки — новички обычно пробуются на более простых, изученных местах, с поддержкой и помощью опытных открывателей. Азарт захватил; рискнул — и победил. И, все демоны Припяти, оно того стоило!

Окончательно придя в себя, поднялся, глубоко вдохнул вулканическую химию — ужасный запах, ну да не привыкать — с удовлетворением покатал в голове новосозданный ключ. Выдохнув, шагнул. Изнанки послушно расступились. Я «осмотрелся» чутьём странника — словно в первый раз увидел эти места. Тени, зеркала (они же отражения) и криви, магические и нет, собрались в стройные порядки внутри базиса новых формирующих. Словно и не было всего этого хаоса. Я оглянулся способностями следопыта — странника, умеющего идти по своим и чужим следам. Так странно теперь смотрелись мои шаги! Туда, сюда, будто случайно, да и петля моего «плаванья» скакала, точно сумасшедшая, с точки зрения нового ключа.

Шагнул в более уютное место — покрытую цветущими травами равнину. Не торопясь, направился к центру особой точки, который даже через призму ключа выглядел… непонятно. Но так оно и должно быть. Я составил только ключ-описание искажённого порядка около точки, но порядок в ней эквивалентен порядку внутри паутины — а это даже не сложней — иначе. Как разница между ползущей по морю волной и ей же, растекающейся тысячей хаотичных струек в составе прибоя. Прибой я описал, но поверхность, а тем более глубины моря — нет; Ангэл ждёт меня.

Но прежде чем войти, я поставил на отсылку отчёт лично Джеку — никто больше об Ангэле знать не должен — приложил примерное описание ключа (понятное дело, передача мыслеобраза возможно только в мистах с телепатией) и добавил, что рискну сунуться в паутину. Надеюсь, она — не как ограждающий Главный Архив лабиринт, иначе я рискую не вернуться. Для лабиринтов нет ключей, только карты, да и те… Собственно, поэтому исследование для группы «Северной-4» растянулось — открыватель у них был, но вот исследовать саму паутину… посмотрим, что с ней не так.

Я подобрался к хаосу входа в Ангэл и начал аккуратно его обходить. Надо найти передвижной лагерь экспедиции. Я хороший следопыт, да и след довольно недавний — максимум, неделя. Привыкнуть к ключу и выхватить ниточку чуждого, привнесённого в Изнанки. Пару часиков поблуждал, тыкаясь в ложные следы, пока, наконец, не ухватил яркую нить. Оно?

Странный след. Петляет. Словно бы двоится. Порой скрывается. Но возможно, у них совсем иной ключ, в котором мои перемещения тоже будут выглядеть так. Но это не объясняет, почему след единичный. Возможно, я натолкнулся на убийцу? Сомнительно, что он смог проделать такое один — но возможно.

Я ускорился. Хаос нарастал. Следуя ключу, я начал ошибаться в шагах. Сократил шаги, чтобы не попасть впросак. Постепенно отпустил ключ, сосредоточившись только на следе — тот, за кем я гнался, кажется, уверенно ориентировался. Или — сам потерялся? Надеюсь, нет.

След свежел быстрей и быстрей. Нагоняемый замедлялся, причём существенно. Мне всё больше казалось, что это не тот след. Я шёл практически в центре аномалии, судя по всему, уже внутри паутины — привычные ориентиры, вроде основных маяков, «расплывались» по всей бесконечности Перекрёстка. Но след был моей путеводной нитью — след неизвестного и мой, теперь дублирующий его. А ещё я оставлял вехи — маяки, видимые совсем недалеко, зато очень ярко. Специально для таких случаев. В качестве вех выступали белые шарики, покрытые особым узором. Жаль, не умею создавать маяки «на лету». И жаль, что здесь нет центров — изнанок, выступающих в роли естественных маяков.

Наконец, я почувствовал конец следа, а на нём — неизвестного. Шагнув с горной вершины в хвойный лес, я приготовился действовать. Стоп, и где? В лесном полумраке и прохладе — никого. Я прислушался.

Чутьё уверено — некто, чуждый этой изнанке, рядом. Осмотрелся, напрягая зрение и слух. Хм. Вон там что-то белело за покосившемся, обросшем мхом, но всё ещё могучем дереве. Приблизился. Одна рука сжала в широком кармане куртке пистолет — проверил в предыдущей изнанке, что он работает.

— Приветствую, странник! — на азше, языке нашего анклава, как и положено. Единого этикета нет, однако элементарной вежливости придерживаться принято. Особенно если встретишь странника в далёком краю — никто не поможет, если он попросту нападёт. А исчезновение странника в далёких изнанках — явление довольно обыденное. Поэтому — лучше не провоцировать и быть максимально осторожным.

— Странник? Уважаемый? — быстрое движение. — Стой! — воскликнул я — и стрельнул сквозь карман в сторону — предупреждающий.

Передо мной стояла… ящерица? Большая арктическая, два метра в длину, с крупной, снежно-зеркальной чешуёй, умными, внимательными чёрными глазами. Я отшатнулся. Что-то зловещее было в этой ящерице, неподвижно замершей после стремительного рывка. Странцелла. Значит, такая ты. Живая аномалия, вот уж не знал, что ты чуешься поярче большинства странников. Я сделал шаг назад, вздохнув и чуть расслабившись. Странцеллы редко нападают, кроме как в ответ.

— Что же мне с тобой делать? — как неудачно! Ведь мог же зацепиться за след исследователей или убийц — но нет, наткнулся на странцеллу! Теперь назад по вехам и снова обшаривать окрестности входа в паутину — изнутри искать уж точно бесполезно. — Ну вот как мне их искать? — ха, уже глюков с досады спра… куда она?

Странцелла скользнула в соседнюю изнанку, довольно быстро удалилась — и замерла, точно ждала, что я последую за ней. А… была не была! Почему бы и нет? Стоило немного её нагнать — ящерица двинулась дальше, всё быстрее, так, что я едва успевал оставлять вехи.

Странный это был бег — вслед за странцеллой, сквозь дебри Ангэла и мириады изнанок. Ориентиры — любые! — не работали вовсе. Тем не менее, странцелла будто каким-то волшебством находила путь. Хотелось бы мне уметь так же. Интересно, где мы вообще находились? Или, судя по чутью, уже нельзя применять «где», а только «как»?

Сначала, как мне казалось, странцелла рыскала, брала след. Это всё, что я вообще мог уловить из её действий — такое вот неопределённое ощущение. А затем на след — встала. Теперь мы брели по старой, давно заброшенной, потрескавшейся асфальтовой дороге. Вокруг хаотически менялся пейзаж. Пару раз проходили через мисты, разок — через совершенно невероятное, оставившее в качестве впечатления только муть образов — точно ярко-красочная размазня, при этом шевелящаяся и живая.

Так или иначе, странцелла начала замедляться. И даже подпустила меня поближе. Всё ещё было не по себе, потусторонне-пугающее чувство, не идентифицируемое чутьём что странника, что ведьмака… хотелось развернуться и бежать по вехам назад. Усилием воли я держался и шёл за ней, сознавая, однако, как рискую.

— Эй, жуткая, — обратился к странцелле. — Можешь… помягче, что ли?

Странцелла остановилась, посмотрела на меня — так, точно поняла каждое слово. И стало легче. Одновременно я почти перестал ощущать в ней странника. Интересно. Значит, так они скрываются? Может, она специально показалась «во всей красе», чтобы привлечь внимание?

Ящерица поводила головой туда-сюда — кивок? — и продолжила идти.

— Жуткая… будешь Жутей, ха — нервно рассмеялся я. Странцелла оглянулась на меня и снова покачала головой. Могла ли она быть разумной? О странцеллах неизвестно почти ничего…

Спустя час ходьбы в пространственном хаосе паутины, странцелла остановилась окончательно. С трудом я различил в изнанке — пустынном высокогорном плато — нечто выделяющееся. Совсем недалеко. Рука — на пистолет. Петляя по горной тропке, в которую выродилась дорога, я приблизился к источнику ощущений, стараясь ступать тихо. Вот оно! Выглянул из-за поворота.

Пять трупов странников в разномастной, но одинаково удобной одежде, выдающей Орден Поиска. И трое живых в одинаковых серых плащах. Даже не скрывают — да и от кого? — свою принадлежность. На плащах — фигурка девушки, расставившей руки, в перевёрнутом треугольнике. На ладонях её горят белые огни. Культ Хозяйки Перекрёстка, их эмблема. Ну чудесно.

Быстро оценил диспозицию. В левую руку нож, в правую — пистолет. И тихо. Скрыть себя как можно лучше. Ждать и слушать.

— …гистр наградит, — между тем, произнёс один культистов, судя по голосу, молодой парень.

— Ты это серьёзно? — низкий женский голос. — Ты ещё скажи, Большой Печатью. Этот Ангэл непонятно и ведёт куда. Странцеллу упустили. Только этого, — звук глухого удара — пнул труп, тварь? — зачистили. Возвращаемся. Дальше я локаформы не проведу, — если не ошибаюсь, локаформы — локальный формирующие? Кажется, я столкнулся со специалистом-открывателем. — Итак десять систем сменила. Как эта падаль, — ещё один пинок, — здесь вообще ориентировалась?

— Ты тут не лидер, — глухой, мрачный голос третьего. — Молча выполняй. Том. Ловушку оставь. И пошли отсюда.

— Без меня вы все тут сгинете, — прошипела женщина. — Нахуй ловушки. Уходим, Ангэл вибрирует. Я тут с ума сойду.

— Ээээ, я… — не нашёлся парень. — Мастер, тут всё равно никто ничего не найдёт. Пойдём, а?

— Тупицы, — тем же тоном констатировал лидер. — Том. Ты. Прямо сейчас. Ставишь ловушки и не бесишь меня. Ясно?

— Да, мастер, — я почувствовал ведьмачьим чутьём, как что-то меняется. И вправду ставит. Плохо. Орден должен знать, что у Ситха есть такие специалисты.

— Вера. Ты успокаиваешься и медитируешь на локаформах. Подстрой под вибрации. Ясно?

— Не учи учёную, — огрызнулась женщина — но замолкла.

Итак, трое. Непонятный лидер-мастер. Женщина-открыватель, Вера. Том, могущий формировать глюки. Вера и Том не представляют особой опасности. Оба заняты. Остаётся этот мастер. Наверняка из этой троицы именно он — боевик. Кто он, чем владеет? Не важно. Сейчас мне всё равно остаётся уповать на эффект неожиданности.

Поднять пистолет. Навести примерно на высоту сидящего человека. Шагнуть за поворот. Прицелится. Нажать на курок дважды. Прицелиться в следующего. Дважды выстрелить. Прицелиться в женщину… стоп. Нужна информация.

— Не двигайся, — велел я.

— Не двигаюсь, — скривилась женщина. Высокая блондинка, на лице — страх. — Я наёмница.

— И ничего не знаешь? — ухмыльнулся я. Не то чтобы я поверил, но это означало, что она — бесполезна. Кажется, Вера тоже это осознала:

— Я давно работаю с этими, — покосилась на Тома и «мастера». — В культ не вступала. Слушай, странник…

— Влад, — я не отводил пистолет. Мало ли.

— Влад, я проведу тебя обратно, — верно, решила, что шёл по их следам? Логично. — И отвечу на все вопросы. Хоть с детектором лжи. А ты отпустишь меня живой. Ну, договорились?

— Договорились, — опустил пистолет. Нет, она — не воин. Буду аккуратнее, риск, конечно, есть — но не особенный. — Собирайся.

— Влад, — вдруг произнесла она осипшим голосом, глядя за спину. — Там…

— Жутя, — ещё раз ухмыльнулся я, не оборачиваясь. — Жутя, познакомься — это Вера. Вера — это Жутя. Собирайся, не тормози.