Берёза (джен)

– Блин, Гермиона, ты точно хорошо подумала? Сегодня же воскресенье! Это просто преступление в выходной день открывать конспекты. Может, ну его?

– Рон, у нас экзамены на носу! Если ты хочешь получить своих заслуженных «троллей» – пожалуйста! Никто тебя не держит.

Гермиона решительно прошагала мимо дверей Большого зала и, не оглядываясь, устремилась к озеру. Рон вздохнул, с тоской посмотрел на второкурсников, разложивших плюй-камни прямо на дворе в тени каменной горгульи, и поплёлся следом – что ему оставалось? Если Гермиона лишит его наследства, в смысле, перестанет помогать с уроками, то плохи его дела.

Гермиона шла так быстро, что Рон, с его-то огромными ножищами, еле поспевал за ней. Наконец, он нагнал её уже почти у самого озера и попытался отнять учебники. Попытался, потому что эта куча оказалась гораздо тяжелее, чем можно было ожидать от стопки книжечек.

– Гермиона, ты между страницами кирпичей наложила? – Рон охнул, пытаясь не уронить ценные знания, которые ему предстояло впихнуть в себя в ближайшие пару часов.

Было очень жарко. Настоящая пытка – в такую погоду пытаться заниматься уроками, тогда как можно было это время провести с большей пользой. На берегу шло веселье полным ходом – девчонки и мальчишки проводили воскресный вечер возле прохладного озера. Но Гермиона, не сбавляя темпа, двинулась дальше по берегу – к одинокой величественной берёзе. Тут она сбавила таки темп, приземлилась прямо в тени дерева, отобрала у Рона конспекты с учебниками и, не отрывая глаз от страниц, жестом указала Рону на место возле себя. Рон, по-прежнему вздыхая, уселся рядом.

– Жарко, – пожаловался он.

– Сними мантию, – бросила Гермиона.

– А рубашку можно?

– Да хоть трусы, главное, не отвлекайся. Со стороны Гарри настоящее свинство, что он не смог пойти с нами. Мы же договаривались позаниматься сто лет назад! Я составила график, отметила нужные задания. Мальчишки… – Гермиона сердито заправила прядь волос за ухо.

Она сунула Рону под нос учебник по трансфигурации, отметив те абзацы, которые он должен срочно выучить. Рон с тоской продирался сквозь мудрёные фразы, стыдливо ёрзая от осознания того факта, что если бы они с Гарри на уроках слушали строгую МакГонагалл внимательнее, сейчас не пришлось бы пялиться в учебник, как в первый раз. Как назло, абзацы не желали преобразовываться в прочно осевшие знания, а скакали в голове набором абсурдной сумятицы. И ещё донимала жара. Рон снял мантию, развязал галстук, но это не помогало. Занемела спина. Тогда он устроился поудобнее – прислонился спиной к стволу берёзы.

Сначала ему показалось, что Гермиона наслала на него чары – с неё станется! Он удивлённо посмотрел на невыносимую всезнайку, но она сосредоточенно читала, не замечая ничего вокруг. Но Рон точно что-то почувствовал. Внутри появилось ощущение покоя. Хаотичные беспорядочные мысли о том, как бы побыстрее слинять с незапланированного урока, улетучились. Рон сам не понял своих ощущений, но поддался желанию закрыть глаза. Он сидел, прислонившись к стволу берёзы, и с удивлением прислушивался к себе. Абзацы занудного учебника легко сложились в единую картину простейших определений превращений. Изнурительная жара сменилась ласковой прохладой. И ещё Рон слышал, как шепчутся листочки. Он открыл глаза, улыбаясь от уха до уха, и чуть не поперхнулся, наткнувшись на суровый взгляд Гермионы:

– Рон! Как тебе не стыдно! Вместо того, чтобы учить, ты сидишь дремлешь!

Рон положил учебник на землю и процитировал:

– Магические превращения, то есть те, которые может наколдовать волшебник, имеют общее с природными. Мир наполнен магической субстанцией. Именно с помощью нее совершается любое волшебство. Без нее не обходится и трансфигурация. Волшебной науке неизвестно, в какой степени магическая субстанция участвует в природных преобразованиях (вполне возможно, что и в большей). Зато невозможно недооценить ее роль при сотворении заклинаний превращения.

Вот простейшее определение превращения: это изменение структуры и/или свойств материального объекта путем магического воздействия. Именно материального, нельзя подвергнуть превращению иллюзию (ее можно только развеять) или, например, душу или время.

Рон несколько секунд потешался над растерянностью Гермионы, а потом похлопал по стволу берёзы:

– Иди сюда.

Гермиона переместилась поближе, села спиной к берёзе, куда ей показал Рон.

– Закрой глаза.

Гермиона послушно закрыла. С минуту она сидела с непроницаемым лицом, потом будто дёрнулась. Рон наблюдал. Гермиона широко распахнутыми глазами посмотрела на него и спросила:

– Рон, что это?

Он невольно залюбовался. В каждом зрачке отражались облака, зелёные листочки свесившихся низко веток и солнце. А изнутри всей этой смеси шёл свет. Рон чуть не поддался желанию поцеловать Гермиону, но вовремя спохватился. Он вновь прислонился к стволу, теперь не глядя на неё, но ощущая каждой клеточкой её присутствие. Они немного помолчали.

– Удивительно, – это подала голос Гермиона. – У меня такое чувство, словно через меня пропустили радость. Хочется петь и, ты не поверишь, совсем не хочется заниматься. Может, на сегодня хватит? Кстати, чего это Снейп так злобно на нас таращится? Правилами не запрещено – сидеть на берегу озера возле берёзы с учебниками.

Они сидели спина к спине возле ствола берёзы, растущей на берегу озера. Издалека разносились визг и хохот беззаботных товарищей. А они сидели, укутанные шатром тенистой листвы, и улыбались.