Яблочный зефир (гет)

Накрытый праздничный стол, старые ножки которого шатались от ветра, радовал изобилием и легким скрипом, который, почему-то, очень успокаивал Гермиону.

Ветер трепал непослушную шевелюру, и ей постоянно приходилось заправлять за уши своенравные каштановые локоны, забавно подпрыгивающие в такт её движениям.

Десерт, поданный немногим позже, заставил Грейнджер зажмуриться от удовольствия, когда лакомство оказалось у неё во рту.

Яблочный зефир.

Она не удержалась и, прикрыв и без того слипающиеся глаза, — было довольно поздно — стала рассасывать лёгкий и нежный кусочек «облака».

Ей всегда казалось, что в зефире есть что-то волшебное.

Невольно открыв правый глаз, — Гермионе показалось, что кто-то пристально за ней наблюдает, — она наткнулась на искрящиеся весельем голубые глаза, обладатель которых не преминул сказать что-то по поводу увиденного.

— Слипнется, — бросил ей Фред, — она было уверена, что это он — и Гермиона только махнула рукой, продолжив наслаждаться любимым лакомством.

В такие моменты её не трогало абсолютно ничего.

Она была так спокойна и наивно, по-детски счастлива, что наслаждалась каждой секундой этого дивного вечера.

До неё, словно через стекло, доносилось любовное ворчание Молли, накладывающей Гарри в тарелку намного больше, чем парень мог съесть; грубый, словно гром, хохот приехавшего проводить родственников в их последнее путешествие в Хогвартс Чарли, нудное разглагольствование Перси, который что-то увлечённо рассказывал отцу; смешки близнецов над красным как помидор Роном; спор Джинни и Билла, обсуждающих последний матч какой-то команды по квиддичу, и шум листьев яблони, под ветвями которой собралось всё рыжее семейство.

Поэтому она слегка вздрогнула, когда кто-то позвал ее.

— Гермиона, милая, уже поздно, — ворковала Молли, и Грейнджер, улыбнувшись этой восхитительной женщине, спрыгнула с высокого для неё стула.

Порыв ветра подхватил края пышной юбки, и та взлетела, оголяя ноги намного выше колена.

Кто-то из близнецов присвистнул — хорошо, что Молли уже упорхала на кухню — и легко рассмеялся, помогая красной Гермионе поправить задравшуюся юбку, которая никак не хотела принимать прежний вид.

— Да не вертись ты, — услышала она ласково-снисходительный голос стоящего позади Джоржда. — Дай мне побыть джентльменом и помочь в разрешении казуса милой даме.

Грейнджер вспыхнула, когда почувствовала, как Джордж случайно — определенно случайно — прикоснулся к бедру, проводя рукой вверх.

— Всё, — примирительно сообщил Уизли, и Гермиона повернулась, замечая его заинтересованный взгляд.

— Спокойной ночи, — добавил Джордж, и донельзя смущённая Гермиона кивнула, уходя — сбегая — к себе в комнату.

Поспешно сбежавшая с места происшествия Грейнджер не увидела, как Джордж, разворачивая уроненный Грейнджер кусочек пергамента, сначала хмурится, а потом, несколько раз пробегая взглядом по одной-единственной строчке, улыбается, поспешно засовывая бумажку в карман.

Я люблю Уизли.