Полные карманы магии (джен)

— Если бы ты заботился о благе своей дочери, ты бы говорил по-другому! — визгливо возмущалась Александра. — Тебя совершенно не заботит ее будущее! Мэй, Нику (1), ей выпал такой шанс, такая удача, а ты еще сомневаешься?! Кто еще оплатит ей обучение в английской школе, может, ты?.. Я десять раз тебе объясняла: домнул Астор (2) — меценат. Его прадед создал фонд со стипендиями для обучения в частной школе Блэквуд... Как «при чем тут Вероника»?! Домнул доктор хочет помочь твоей дочери, а как ему это сделать, если он будет в Англии, а она — в Румынии, а?

Вероника вздохнула. Попытка ее матери сохранить приватность разговора запершись в ванной, бесславно провалилась. Звукоизоляция в отеле заставляла желать лучшего.

— Nicu, hai, nu ma-nnebuni! Ti-am zis odata de ce, mai, omule! (3) — потеряла всякое терпение Александра. Что-то громко звякнуло и, судя по дальнейшему бренчанию, покатилось по плитке пола. — Ты вообще имеешь какое-то понятие о психотерапии?! Для успешного лечения нужна полная изоляция от травмирующего окружения (4). Вот доктор Астор и предложил оставить Веронику хотя бы год в этой школе с полным пансионом. Плюс занятия гипнозом... Да, гипнозом... Как «зачем»? Ты вообще слушаешь, что я тебе говорю?! — последние слова донельзя Александры наверняка разнеслись по всему отелю.

— Нет, это невозможно! — она, как ошпаренная, выскочила из ванной и швырнула телефон на кровать в сторону Вероники: — Говори сама с этим твоим отцом! Ему плевать на тебя, на твое лечение, он только заладил, как попугай, зачем то, зачем это! Если бы у него были мозги, он бы понял, что такой шанс упускать никак нельзя! — она трясущимися руками налила себе стакан воды и залпом выпила. — Какая же я была дура, когда выходила за него замуж!

Разговаривать в присутствии матери Веронике не хотелось, поэтому она жестом пояснила, что выйдет в коридор. Александра пожала плечами и вытащила из мятой пачки тонкую сигарету, но тут же сердито сунула ее обратно: в номере запрещалось курить.

Мягко ступая по пружинящему ковровому покрытию, Вероника отошла подальше и остановилась около окна, из которого был виден крохотный скверик внизу.

— Привет, — приложила она телефон к уху.

— Никуца (5), как дела? — преувеличенно бодро поинтересовался отец.

— Нормально, — Вероника положительно не знала, что говорить дальше. «Папа, у меня обнаружился магический дар и буду теперь учиться в школе для волшебников» прозвучало бы еще страннее, чем озвученная матерью версия. «Надо было попросить доктора Астора все уладить. Он точно смог бы», — запоздало сообразила Вероника.

— Твоя мать сказала, ты там в школу какую-то хочешь поступить... — с сомнением протянул отец. Его слова наполовину заглушил детский вопль.

— Мариус сегодня капризничает, простыл, наверное.

Двухлетний Мариус приходился Веронике братом по отцу.

— Мариус, хватит...

Крики только усилились. Стало невозможно говорить, но Вероника была только рада отсрочке.

— Юлия, да забери ты его! — пробился сквозь детский рев голос отца.

Сразу стало тише. Плач Мариуса слышался теперь как сквозь подушку.

— Никуца, ты меня слышишь? — вернулся к разговору Нику Балаур.

— Слышу, — подтвердила Вероника, все еще пытаясь придумать подходящее объяснение необходимости остаться на год в Англии.

— У тебя там не приступ снова? — напрягся отец. — Ты в порядке?

Вероника кивнула, но, спохватившись, что через телефон ее не видно, сказала вслух:

— В полном.

За окном на ветку дерева уселась большая черная птица.

— Тогда объясни мне толком, что у вас происходит, — потребовал отец. — А то я ничего не понял из криков твоей матери. Она не умеет нормально общаться.

— Мама просто переволновалась сегодня, — заступилась за мать Вероника. Ей не нравилось, когда родители оскорбляли друг друга.

— Да-да, конечно, — скорее из нежелания спорить согласился отец и поторопил: — Ну, так что там с этой школой? Я что, каждое слово из тебя щипцами тянуть должен?

Вероника все еще не представляла себе, с чего начать. «Логично рассуждая, какую бы подоплеку не имела под собой моя болезнь, магическую или психологическую, доктор Астор вполне может мне помочь. А для этого нужно остаться здесь, в Англии. Но рассуждаю ли я сейчас логично? Доктор Астор вполне мог заколдовать или загипнотизировать меня, чтобы я поступала так, как ему нужно. Только нужно ли ему, чтобы я осталась?», — совсем запуталась Вероника.

Как бы там ни было, но ее отца никакое волшебное влияние Астора не затронуло. В этом пришлось убедиться через несколько минут безуспешных попыток прояснить ситуацию.

— Нет же, папа, я не остаюсь жить у доктора, — с досадой цокнула Вероника языком. — Учащимся дают комнаты при школе... Вроде общежития, понимаешь? Ну конечно же, условия очень хорошие, комнаты светлые, просторные, со всеми удобствами, — присочинила она, так как понятия не имела о том, что ее ожидает. — Нет, доктор Астор сказал, что других детей там не много, и потому к каждому применяется индивидуальный подход. Есть проблемные, как я, а есть и самые обычные.... Перемена обстановки благоприятно повлияет на течение моей болезни. Проще говоря, я выздоровею быстрее, если какое-то время поживу отдельно от тебя и мамы... Что? Ах, нет, переезд к бабушке Лине ничего не даст. Я сомневаюсь, что у нее в Томештах найдется специалист уровня доктора Астора, а он сам вряд ли поменяет Лидс на румынское село, — невесело улыбнулась Вероника такому предположению.

Птица за окном снялась с ветки и неожиданно спикировала прямо на подоконник. Вблизи она оказалась огромной.

— Кра-а? — склонила птица голову на бок. Ее маленькие агатовые бусинки глаз таинственно блестели.

— Ух ты, ворон, — Вероника постучала указательным пальцем по стеклу.

— Что? — не понял отец, но тут в динамике что-то зашуршало, потом послышался взвинченный голос Юлии, второй жены отца.

— Кра-а-а! — уже требовательнее заявила птица.

Вероника вновь постучала пальцем по стеклу, призывая ее к молчанию. Телефон все еще шумел и слов было не разобрать.

— Никуца, подожди немного, — внезапно очень громко произнес отец и отключился.

Вероника потерла гудящее от телефонных помех ухо.

— Кра-а-а, — довольно заявила птица.

— Ты тоже волшебная? — тихо поинтересовалась Вероника. — Ты от доктора Астора, да?

Птица одарила ее изумленным взором и отвернулась. Вероника хмыкнула: она и впрямь ненормальная, разговаривает с птицами! Из дверей номера на секунду выглянула мать и, убедившись, что все в порядке, тут же скрылась. Ворон продолжал задумчиво расхаживать по подоконнику, горделиво выпятив грудь и оттопырив хвост. Вероника терпеливо ждала, когда отец перезвонит, но все-таки вздрогнула от раздавшейся в тишине мелодии.

— Юлия... рожает! — сходу объявил тяжело дышащий отец срывающимся от волнения и гордости голосом. — Юлия рожает! — счастливо повторил он. — Никуца, у тебя будет сестренка!

— Ясно, — растерянно сказала Вероника. — То есть, это очень здорово. Поздравляю.

Слушай, давай обсудим твои школьные проблемы позже? Я не знаю, может завтра? Ты же понимаешь, мне надо отвезти Юлию в больницу, — в голосе отца не было ни малейшего сомнения, что Вероника согласится с его доводом.

Фоном в динамике звучали взвинченный голос Юлии и нытье Мариуса. Вероника вздохнула. «И папа, конечно, прав. Куда проще отложить этот разговор, чем рождение ребенка», — попеняла она себе за то, что ощущала почему-то не радость, а легкую досаду.

— Да, папа, конечно, — пришлось постараться, чтобы это вышло доброжелательно. — Поговорим завтра. Удачи вам с Юлией.

— Я позвоню, когда твоя сестричка родится, — пообещал отец. — Ну все, целую, мы поехали. Держи за нас кулаки.

Телефон высветил красную трубку и снова вернулся в режим ожидания.

— Что поделаешь, некоторые вещи в нашей жизни невозможно предусмотреть, — наставительно сказала Вероника птице. — А вообще, самое разумное сначала вернуться в Румынию и уже там принять решение, хорошенько взвесив все «за» и «против» . В конце концов, нельзя же вот так, с бухты-барахты остаться на целый год в чужой стране. Да еще и доктор Астор этот странный... Нет, в таком деле точно нельзя торопиться.

— Кра, — хмуро ответила птица, встряхнувшись.

Вероника развела руками,

— Если тебе не нравится ход моих мыслей, то это не мои проблемы.

— Кра-а! — возмутилась птица, расправляя крылья и, оттолкнувшись от подоконника, взмыла в небо. Вероника проводила ее взглядом, а когда повернулась, ей показалось, что в коридоре потемнело, хотя лампы на потолке горели все так же ярко. Дело было в стенах: по ним хаотично двигались темные, длинные, рваные тени, словно ошметки водорослей, блуждающих в толще воды. Веронику внезапно охватило сонливое оцепенение. На правой от нее стене начала проступать темная клякса. Сначала крохотная, она увеличивалась на глазах, приобретая более сложные очертания. «Это же человеческая фигура», — признала в какой-то момент Вероника и похолодела от гнетущего предчувствия. Руки и ноги отяжелели, апатия не позволяла стронуться с места. Вероника не могла выдавить из себя ни звука. В тишине послушался тонкий перезвон, словно разбивались тонкие стёклышки, и темная фигура скользнула по стене, в приближении приобретая трехмерность. Рука с хищными длинными пальцами потянулась вперед. В уши Вероники полился тихий, едва уловимый шепот, слов в котором нельзя было разобрать.

Внезапно все озарилось резким светом, а тень разлетелась на кучу мелких брызг. Через секунду Вероника обнаружила себя лежащей на кровати, а хмурый доктор Астор освещал ее лицо преломляющимися в его кольце лучами настольной лампы.

— Смотри на меня, — приказал он.

От страха, что тени могут вернуться, Вероника вытаращила глаза как можно сильнее и не моргала. Часы громко отсчитывали секунды, но Вероника не могла сконцентрироваться и потому не знала, сколько времени так прошло.

— Все в порядке, — наконец объявил Астор, устало опуская руку с кольцом и отступая.

Только сейчас Вероника поняла, что находится в номере отеля, и заметила рядом заплаканную мать, которая принялась обнимать ее и целовать.

— Никуца, ну что же ты со мною делаешь! — плакала она. — Если бы я не вышла посмотреть, почему тебя так долго нет...

— «Это было лишь очередное видение, — облегченно выдохнула Вероника. — Простая галлюцинация». Оказалось, мать нашла ее на полу в коридоре и, напуганная бледностью и слабостью пульса дочери, тут же позвонила в скорую помощь и доктору Астору.

— Скорая, между прочим, до сих пор не приехала — я обязательно пожалуюсь! — возмутилась Александра. — Зато доктор Астор был так любезен, что сразу же примчался...

Астор еле выглядел очень довольным собой, хотя и попытался принизить свою заслугу:

— Пустяки, дорогая Александра. Теперь, когда я взялся за лечение вашей дочери, она находится под моей ответственностью. Так что я был просто обязан прийти на помощь.

«С каких это пор он зовет мою маму по имени?» — удивилась Вероника.

— Надеюсь, теперь вам понятно, как важно немедленно начать лечение, — под быстрое кивание Александры говорил доктор Астор. — Завтра мы посетим школу. Директор уже предупрежден и, я уверен, найти место для Вероники не составит особых проблем.

— Как скажете, — с готовностью согласилась Александра. — Я полностью вам доверяю в этом вопросе.

У Вероники началась головная боль, как обычно после приступов, но Астору удалось быстро ее купировать, опять-таки с помощью своего всемогущего кольца. «Все же владение волшебством дает свои преимущества, — оценила Вероника. — Если бы только я действительно умела колдовать, так, как это показывают в книгах и фильмах. А то пока что все мои возможности ограничены этими дурацкими реалистичными галлюцинациями».

— Что сказал тебе отец? — вдруг вспомнила Александра.

Вероника с трудом подобрала уклончивый ответ:

— Ему еще надо подумать.

«Лучше пока не упоминать о новости, которую сообщил мне папа, — решила она. — Иначе мама подумает, что именно это взволновало меня и вызвало приступ, а она и без того злится на него». И впрямь, Александра даже сейчас пробурчала себе под нос нечто нелицеприятное о «колеблющихся людях, которые любят тянуть кота за хвост».

— Ничего, у тебя есть мать, которая сама со всем справится, — подбодрила она Веронику и ласково предложила: — А сейчас, дорогая, тебе стоит поспать.

Вероника собралась было возразить, так как ей не хотелось оставлять мать наедине с Астором: мало ли до чего они могли еще договориться! Но Астор проявил в этом вопросе единодушие с Александрой и махнул рукой:

— Спи.

Веки Вероники тут же стали неимоверно тяжелыми, а тело расслабилось. В этот раз она не видела никаких теней, но, тем не менее, ее состояние трудно было назвать обычным сном. Мелькали яркие картинки с обрывками сюжета, время от времени доносился голос Астора и тихий смех матери. «Я сплю или все-таки нет?» — никак не могла понять Вероника. А затем, рывком, она проснулась.

Солнце уже давно поднялось и день обещал быть погожим. Потягиваясь и зевая, Вероника огляделась: Астор сидел в кресле, напротив матери Вероники, небрежно расстегнув жилет с вычурной бисерной вышивкой, так, что была видно кружевным жабо белоснежной рубашки. Длинные и гладкие волосы Астора красиво спадали ему на плечи.

— Иди умойся, скоро спустимся к завтраку, — сказала Веронике мать.

Александра успела тщательно причесаться и накраситься, и выглядела теперь куда спокойнее и увереннее, чем накануне. Платье сегодня у нее было коротким и обтягивающим, с внушительным декольте. Время от времени она бросала на Астора взгляды, от которых у Вероники кровь прилила к щекам, и пришлось отвернуться, чтобы никто не заметил ее румянец. «Впрочем, мамин интерес к такому привлекательному мужчине вполне понятен, — уточнила про себя она. — Вот только меня тревожит тот факт, что я слишком мало о нем знаю. Он владеет магией, живет в красивом большом доме, его сыну столько же лет, сколько и мне... Может, Астор тоже разведен, как мои родители? Но он должен пользоваться успехом у женщин, навряд ли он свободен, — размышляла Вероника. — Впрочем, из-за его колдовских способностей ему может быть нелегко найти постоянную спутницу».

Когда она вышла из ванной, мать под руку с Астором уже стояла у дверей.

— Мы будем ждать тебя внизу, — сияя улыбкой, предупредила Александра.

Астор галантно пропустил ее вперед, а затем обернулся и метнул в сторону Вероники яркий блик от камня своего кольца.

— Не переживай, приступ не повторится, — заверил он ее.

Вслушиваясь в быстрый перестук каблучков по коридору, Вероника наметила себе как можно скорее выведать семейное положение доктора Астора, пока ее мать окончательно не потеряла голову. «Иногда мне кажется, что из нас двоих я куда взрослее нее», — сокрушалась Вероника, натягивая свежую толстовку и наспех причесываясь.

Спустившись в ресторан отеля, она обнаружила Александру в полном одиночестве чинно и благородно расправляющейся с омлетом.

— Доктору Астору потребовалось отлучиться по каким-то делам. Скоро вернется, — ответила она на невысказанный вопрос дочери.

Вероника выбрала себе из стандартно предоставляемой отелем еды тосты с джемом, мюсли, апельсиновый сок и кофе с молоком, и вернулась к столику.

— Только бы тебя взяли в эту школу, — завела разговор Александра. — Решающее слово за директором, хотя доктор Астор обещал на него повлиять... Мы все обсудили: если дело выгорит, то тебе нет смысла сейчас возвращаться в Румынию. Ты останешься здесь, а я передам тебе пару сумок вещей через маршрутку — помнишь, брат наны Марины (6) говорил, что они курсируют между Бухарестом и Лондоном? Наверняка и из Ясс ездят... Но это все ерунда, я в любом случае придумаю, как тебе переслать.

Вероника молчала, обдумывая услышанное. Кажется, мать с Астором уже сделали выбор за нее.

— Мне не хочется оставлять тебя здесь одну, — отвела взгляд Александра, вычерчивая узоры вилкой на омлете. — Но другого выхода я не вижу. Вчерашний твой приступ был ужасен, я чуть с ума не сошла. Если бы не Льюис... То есть, я имела в виду доктор Астор, — смутилась она, краснея.

Вероника шутливо погрозила ей пальцем, улыбаясь во весь рот. Смущение матери позабавило ее.

— Кстати... Как он тебе? — несмело поинтересовалась Александра.

Вероника пожала плечами:

— А тебе?

Александра задумалась:

— Он... Он очень импозантный. И, главное, надежный. Мне так не хватает кого-то надежного рядом. А на него можно положиться...

Вероника не была в этом уверена. Поколебавшись, она осторожно спросила:

— Он рассказывал тебе, что у него есть сын?

По виду Александры стало понятно, что она впервые об этом слышит. Вероника ощутила легкое раздражение: «А сама ты не додумалась его спросить?!»

— Может, у него и жена есть, — вырвалось у нее.

Плечи Александры чуть опустились, уголки губ тоже поехали вниз, проявляя легкие морщинки вокруг рта. Ругая себя, Вероника погладила руку матери:

— Это же только предположение. Может у него и нет никого. У тебя ведь нет.

Александра снова взялась за измученный омлет:

— Доедай завтрак. В полдесятого у нас встреча с директором.

Вероника виновато уткнулась в свою тарелку, сосредоточенно намазывая черничный джем на тосты.

Астор вернулся, когда они уже приступили к кофе, и уселся на свободный стул, заложив ногу на ногу и горделиво выпрямившись. Александра повеселела. Вероника поклялась себе не произносить при матери ни одного плохого слова об Асторе без веских на то оснований.

— Я уже готова, — покончив с кофе, легко поднялась Александра.

Вероника тоже встала, но случайно толкнула стул и чуть не уронила его.

— Держу! — ухватил в последний момент деревянную спинку Астор.

«Он очень даже неплох, — внушала себе Вероника. — По крайней мере, действительно надежный. И к маме он относится с симпатией и уважением».

Она ожидала, что до школы придется ехать, но Астор повел их пешком вдоль улицы, а потом свернул в переулок, и еще раз, и еще... Впрочем, по всем расчётам выходило, что ушли они недалеко.

— Сейчас будет совиный карман, — остановился наконец Астор и, не вынимая рук из карманов полураспахнутого манто, принялся нетерпеливо раскачиваться с носков на пятки, отчего уцепившийся закругленной ручкой за его запястье зонт постукивал металлическим кончиком по мостовой. Вероника и с матерью недоуменно переглянулись.

— Мы ждем кого-то? — уточнила Александра.

Астор рассеянно улыбнулся краешком губ:

— Нет, просто карман долго открывается.

Вероника только подняла брови в ответ на изумленный взгляд матери. Сама она решила, что Астор наверняка снова колдует.

— Наконец-то! — воскликнул он, оборачиваясь.

Вероника последовала его примеру и обнаружила перед собой дом, которого раньше там не было — теперь она была в этом абсолютно уверена, не то, что раньше, в случае с домом Астора, когда Вероника еще не знала о творящемся в Лидсе колдовстве. Здание выглядело старым, камни потемнели от времени, а в щелях кое-где гнездился мох. Темные ставни закрывали окна нижнего этажа, но были распахнуты на верхних. Астор уже деловито ступал рядом с Александрой по посыпанной гравием дорожке, и Вероника поспешила их нагнать. Лестницу у входа окружали кусты, подстриженные геометрическими фигурами.

«Сова Минервы расправляет крылья только с приходом сумерек», — выбитую над входом надпись Вероника перечитала раза три, пытаясь постичь смысл, но безрезультатно. Ниже значилось нечто куда более простое: «Частная школа Блэквуд». Астор без колебаний потянул на себя тяжелую дверь. Переступив порог, Вероника оказалась в комнатке, где вперемешку теснилось множество предметов. Разномастные стулья и кресла сгрудились в углу, маленькие кривоногие столики прогибались под грудами книг и кипами вручную исписанных бумаг. На каминной полке рядами выстроились канделябры с оплавившимися свечами, а на полу вокруг камина расположилась полукругом добрая дюжина различной обуви. Несколько настенных часов наполняли комнату дружным тиканьем.

Из-за заваленного всякой всячиной стола неспешно поднялась сухопарая женщина средних лет в наглухо застегнутом сером платье.

— Доброе утро, Шарлотта, — с вежливой улыбкой обратился к ней Астор.

Шарлотта ответила вошедшим таким же приветствием, а затем надавила на кнопку располагающегося перед ней металлического звонка и пару секунд сосредоточенно вслушивалась в его бренчание.

— Господин директор Фальк освободится через несколько минут, — объявила она, когда звонок затих.

— Прекрасно, — кивнул Астор и совершенно естественным жестом поднял руку с кольцом тыльной стороной к Александре Балаур.

Яркая зеленая вспышка озарила комнату, и Александра с растерянным выражением на побледневшем лице принялась оседать на пол, но Астор успел ее подхватить и ловко усадить в близстоящее кресло.

— Мама! — опомнившись, кинулась Вероника вперед, отталкивая Астора.

Александра, обмякнув, полулежала в кресле, закрыв глаза и свесив голову набок.

— Что вы сделали? Что вы с ней сделали?! — сжала кулаки Вероника, готовая защищать мать от любой опасности.

— С ней все в порядке, — бесстрастно заявил Астор. — Она крепко спит и проснется, как только я ее разбужу.

— Так разбудите! — потребовала Вероника, нащупывая пульс на безвольной руке Александры. — Сейчас же, слышите, вы! — настаивала она, невоспитанно тыкая в сторону Астора указательным пальцем.

Астор поморщился:

— Мисс Балор, прекратите истерику. Я уверяю вас, что не причинил очаровательной Александре никакого вреда.

— Тогда... Тогда... — английские слова предательски улетучились из головы, и Вероника беспомощно продолжала трясти мать, готовая разреветься от страха за нее и за себя.

— Вероника, — мягко обратился к ней Астор, — пожалуйста, поверьте мне. Ваша мать не обладает магической силой, и потому не может пойти с нами дальше. Кроме всего прочего, это было бы опасно, — развивал свою мысль он. — Вы ведь не хотите подвергнуть свою мать опасности?

Вероника, разумеется, не хотела.

— Будет лучше, если она все это время будет спать и видеть чудесный сон о нашей с ней прогулке по частной школе Блэквуд. Честно говоря, мне очень любопытно будет потом послушать ее впечатления — человеческой воображение и подсознание очень занимает меня, порой оно способно сотворить виртуальную реальность, которая совершенно не уступает настоящей. А вы тем временем пойдете со мной и познакомитесь с директором, — сообщил Астор, но Вероника перебила его:

— Я с вами никуда не пойду, пока вы не разбудите мою маму! Понятно?!

Лицо Астора вмиг стало жестким:

— Очень глупое заявление, — процедил он, разворачивая левую кисть тыльной стороной вперед.

Уловив опасный блеск наливающегося светом кольца, Вероника тут же инстинктивно зажмурилась, закрываясь руками, хотя и не имела понятия, поможет ли это. «Если бы я умела управлять своей собственной магией! — впервые пожалела о такой возможности она. — Тогда никто — даже Астор — не посмел бы так обращаться ни со мной, ни с мамой!»

Однако секунды шли, а ничего не происходило. Наконец Вероника осмелилась украдкой глянуть на Астора: тот стоял, спрятав кисть с кольцом под перекинутое через левую руку пальто и снисходительно усмехался.

— Ну, вы прекратите уже капризничать? — холодно осведомился он. — Боюсь, я ошибся, когда посчитал вас разумной девушкой. В который раз повторяю: вашей матери ничего не грозит. Я разбужу ее сразу после того, как мы с вами завершим экскурсию по вашей будущей школе.

«Он говорит так, словно ни капли не сомневается, что я останусь здесь учиться. И ведь я не могу противостоять его воле», — с накатывающей обреченностью поняла Вероника.

— С вашей матерью все в порядке, — в который раз повторил Астор и вдруг развязно погладил Александру кончиками пальцев по щеке.

Веронику передернуло от этого жеста:

— Не трогайте ее!

Астор с неожиданной покладистостью отвел руку.

— Вы даете слово, что, когда мы с вами вернемся, она тут же проснется? — звенящим от подступающих слез голосом спросила почти сдавшаяся Вероника.

— Даю, — серьезно ответил Астор. — Да мы и отлучимся-то всего на пару часов.

— А здесь, в этой комнате, тоже пройдет только два часа? — не отступала Вероника, которую вдруг обожгло сумасшедшее подозрение: «Что, если в этой школе время идет иначе, чем в остальном мире, и мы вернемся уже через десятилетия? А мама так и будет ждать меня здесь спящей красавицей?!»

— О, вы задумались об относительно-временном заклятье? Браво! — восхитился Астор. — Не беспокойтесь, в здешнем кармане временная линия неизменна.

— В каком кармане? — с подозрением уставилась на него Вероника.

— Не забивайте пока себе голову такими материями, — отмахнулся Астор. — Ваши наставники объяснят вам все куда лучше, чем я. Сейчас вам стоит лишь знать, что время в остальной части школы идет точно так же, как и в этой комнате.

— Господин Фальк готов вас принять, — внезапно объявила до тех пор равнодушно молчавшая Шарлотта.

Вероника дернула уголком рта. «Подождет!» — чуть было не сорвалось с языка, но она вовремя сдержалась. Все-таки речь шла о директоре школы, в которой ей, скорее всего, предстояло провести целый год. По крайней мере, Астор явно нацелился на это.

— Пойдемте, — позвал он. — Не стоит задерживаться.

Поглощенная своими переживаниями, Вероника не сразу обратила внимание, что они подошли не к дверному проему, а к широкому зеркалу. Лишь когда Астор двинулся навстречу своему отражению, а гладкая поверхность пошла волнами, пропуская входящего, Вероника изумленно остановилась. Астор обернулся, протягивая руку, но Вероника ее проигнорировала. «Тут же все магическое, так что гулять по зеркалам — вполне нормально. В фильмах про волшебников и не такое показывали», — напомнила себе она, осторожно касаясь носком кроссовки зеркальную гладь и ощущая еле-уловимую упругость. Затем поверхность расступилась, плотно обхватывая ногу, плечи, половину тела... Сделав над собой усилие, зажмурившись и зажимая нос ладонью, Вероника погрузилась в зеркало с головой и, спустя мгновение странного барахтанья в мягкой и прохладной желеобразной субстанции, выбралась на свободное пространство. Они стояли в начале узкого матово-радужного коридора с закругленным потолком и гранёными стенами. За спиной Вероника обнаружила такое же зеркало, как и то, через которое они прошли. «Впрочем, это оно и есть. Просто двустороннее зеркало-проход», — нервно хихикнула она.

— Первая прогулка по зеркальному переходу всегда впечатляет новичков, — тоже засмеялся Астор. — Но вы к этому быстро привыкнете.

Вероника молчала. Астор подошел поближе:

— Вы на меня сердитесь? — миролюбиво поинтересовался он. — Признаю, что поступил скверно, без предупреждения погрузив вашу мать в сон. Но все дело в том, что я не часто общаюсь с простыми, не знакомыми с магией людьми, и потому в таких случаях мне трудно держаться норм поведения в приличной обществе...

— А что, среди вас, магов принято вот так вдруг усыплять кого-то? — огрызнулась ничуть не обманутая его фальшивым раскаянием Вероника.

Улыбка Астора стала натянутой:

— Нет.

— Тогда почему вы так поступили? — допытывалась Вероника. — Или вы решили, что с какими-то иностранцами из далекой Румынии можно поступать, как вам захочется?! — воинственно подбоченилась она.

Эхо подхватило ее слова и разнесло по всему коридору. Астор встревоженно оглянулся.

— Нет, дело вовсе не в том, что вы из Румынии, — возразил он. — Даже будь вы не обладающими магической силой жителями Великобритании... — он осекся, однако Вероника уже успела ухватить его идею:

— Вы хотите сказать, что поступили бы так же с любым обычным человеком, который не умеет делать эти ваши волшебные штуки? — возмущенно уточнила она.

Астор с деланной легкостью засмеялся:

— Ну, вы же понимаете, моя дорогая Вероника, что наши с вами особые способности дают нам определенные преимущества и возможности, от которых было бы бессмысленно отказываться... Однако мы еще успеем десятки раз поговорить на эту тему, а сейчас нужно идти — господин Фальк нас заждался.

Веронике хотелось еще поспорить, но она понимала, что место и время были не самыми подходящими. «Мне надо побыстрее вернуться и разбудить маму», — напомнила она себе и поэтому больше не прекословила, тем более, что пришлось приложить немалые усилия, чтобы не отставать от Астора с его широкими стремительными шагами.

— Здесь, — остановился он перед одним из плотно развешанных на радужных стенах зеркал. Вероника, стиснув волю в кулак, погрузилась в зеркальную поверхность и прошла желеобразную пелену насквозь.

Очередное помещение оказалось совсем не похоже ни на то, где осталась Александра, ни на кабинет доктора Астора. Здесь было аскетически пусто, а стрельчатые окна с витражами разбрасывали повсюду красные и синие пятна, создавая нарядную и праздничную атмосферу, которую, однако же, нарушил недовольный юношеский голос:

— Тем не менее, я считаю, что наказание назначено несправедливо!

Обладателем голоса оказался высокий, худой и немного нескладный мальчик. Его светлые гладкие волосы спадали на чуть заостренные уши, глаза презрительно щурились, тонкие губы выразительно кривились, а задранный острый нос смотрел прямо в потолок. Сходство мальчика с доктором Астором было так очевидно, что Вероника без сомнений решила, что они должны быть в родстве: «Наверное, это и есть его сын».

— Реджинальд?! — тем временем, косвенно подтверждая догадку Вероники, потрясенным голосом воскликнул Астор и резко опустил кончик своего зонта на паркетный пол. — Как ты разговариваешь со своим наставником?!

Глаза Реджинальда, опушенные на удивление длинными ресницами, мгновенно округлились, так же, как и рот:

— О... Отец?

— Что он натворил? — напряженно обратился Астор к стоявшему у окна мужчине средних лет в бархатном жилете с вышитыми фиолетовыми цветами. Крупная челюсть и крепко сжатые губы придавали ему суровый вид.

— Здравствуйте, Льюис, рад вас видеть, — проигнорировал он вопрос Астора и кивнул Веронике. — Мисс Балор, не так ли?

— Здравствуйте, — вежливо ответила Вероника, уже смирившаяся с тем, что здесь ее фамилию коверкают по-своему.

Астор перестал сверлить гневным взглядом бледного Реджинальда и натянуто улыбнулся:

— Мисс Балор, позвольте представить вам господина Гилберта Фалька, директора школы Блэквуд. Фальк, как вы уже сами догадались, это и есть та самая мисс Балор, о которой я вам говорил.

Вероника внезапно взволновалась. От директора зависело, примут ли ее в школу. Сердце сдавило предчувствием беды: «Но если он скажет «да», то пути назад для меня уже не будет. Мне придется остаться здесь и учиться магии... А я не знаю, хочу ли я этого на самом деле. Хотя и выбора у меня, в общем-то, нет».

— Значит, вы претендуете на то, чтобы стать нашей ученицей? — испытующе прищурил темные глаза господин Фальк.

Реджинальд посмотрел на Веронику с опасливым интересом, но тут же отвернулся, брезгливо поджав губы. Директор Фальк, видимо, краем глаза заметив его гримасу, спохватился:

— Вы можете идти, — посуровел он. — И попрошу впредь быть осторожнее со словами и действиями. Особенно со словами.

Реджинальд, избегая встречаться взглядом с отцом, клятвенно пообещал директору, что прислушается к данному наказу, и поспешил выскользнуть за дверь. Директор Фальк терпеливо дождался замочного щелчка захлопнувшейся створки и вернулся к прерванному разговору:

— Господин Астор расписал вас как необычайно одаренную девушку, и я вполне понимаю вашу потребность в хорошем наставнике... Но нужны ли вы нашей школе?

Этот прямой вопрос застал Веронику врасплох.

— Я... Я не знаю... — честно призналась она.

Астор вскинул голову:

— Вы сомневаетесь в моих суждениях, Фальк? Считаете меня некомпетентным?!

Вероника чуть приободрилась: «Получается, доктор Астор заодно со мной и готов поддержать мою кандидатуру». Это придало ей сил.

— Я не знаю, нужна ли я вам, — снова начала она, — но вообще-то я неплохо учусь... Была бы лучшей ученицей в классе, если бы не пропускала занятия по болезни. Хотя, если вам потребуются какие-то документы, например, выписка моих оценок за последний год или диплом младшей школы, то придется подождать, пока их перешлют из Румынии.

Фальк нахмурился, и Веронике стало не по себе.

— Просто... доктор Астор сказал, что... если я останусь здесь, то он сможет меня вылечить, — все же, запинаясь, продолжила она. — А иначе я окончательно сойду с ума. Поэтому я должна остаться...

«Хотя с куда большей радостью сбежала бы отсюда, да подальше», — окончание фразы, конечно же, прозвучало только в ее голове.

Директор Фальк склонил голову, о чем-то размышляя. Вероника затаила дыхание.

— Чтобы принять вас в нашу школу, мне нужно удостовериться, что ваша магическая сила вообще поддается внешнему влиянию, — наконец медленно произнес директор. — Иначе ваше нахождение здесь не будет иметь смысла. До сих пор господину Астору удавалось подавлять и успокаивать вас, однако наша цель не в том, чтобы навсегда утихомирить всплески магии. Куда важнее, чтобы наставник мог перенаправлять силу ученика в правильное русло, дающее возможность осознанно использовать ее. Причем вашему наставнику, мисс Балор, придется делать это до тех пор, пока вы не постигнете, как контролировать магию самостоятельно.

Речь директора звучала логично. Но Вероника все еще не могла понять, где кроется проблема:

— Простите за такой глупый вопрос, но почему бы вам тогда не попробовать перенаправить мою силу в это... русло? Тогда вы узнаете, возможно ли это.

Астор и Фальк переглянулись.

— Ваша магия слишком могущественна, — после секундного колебания ответил Астор. — Я не рискнул влиять на нее больше, чем это было необходимо. Но потому-то я и привел вас сюда, где есть люди с большим, чем у меня, педагогическим опытом.

Теперь настал черед директора Фалька высказаться.

— Не так-то легко обучать юных чародеев, — признал он. — Хотя соблазн слишком силен. Что может быть прекраснее, чем подобрать увядающий бутон, напоить его водой и обнаружить, что он пустил корни и превратился в благоухающий цветочный куст в твоем саду?

«Да вы поэт», — хмыкнула Вероника, испытывая неловкость из-за того, что ее смешно сравнили с увядающим бутоном.

— Кроме того, господин Астор подал мне превосходную идею, — противоречащим смыслу его слов сомневающимся тоном объявил директор. — Это, конечно, своеобразный подход к обучению, но вы не первая и не последняя, кому необходимы особые условия, — с этими словами он достал из нагрудного кармана вполне обычную, хотя и красивую металлическую ручку с пером. Пару раз примерившись, господин Фальк с видом заправского каллиграфиста вывел синие завитушки прямо в воздухе. «Иероглифы какие-то», — изумленно заморгала Вероника, хотя это чудо было не самым необычных из всех, что с ней уже успели произойти за время знакомства с доктором Астором. Надпись тем временем начала медленно таять, расплываясь туманом цвета индиго. Вероника невольно ойкнула, внезапно заметив, что руки у нее посинели, словно испачканными в чернилах.

— Ой... — вслух сказала она, когда синей стала и ее одежда, и кроссовки, и пол, и... «Да тут же все синее... И... нарисованное!» — завертелась Вероника, поражаясь странному штрихованному миру вокруг. Даже Астор и Фальк выглядели, словно герои комиксов, наспех закрашенные чернильной ручкой.

— Ничего не бойтесь, — сказал рисованный господин Фальк.

— Да уж чего мне еще бояться, — несчастно ответила такая же рисованная Вероника и уточнила: — Ну, разве что кроме сумасшествия.

— Это вам пока не грозит, — утешил ее господин Фальк и, небрежно размахивая рукой, несколькими размашистыми росчерками пера нарисовал перед собой прямоугольник в человеческий рост. Только когда он добавил к нему завиток ручки, Вероника спохватилась: «Ну разумеется, это дверь. Кажется, они здесь все зациклены на дверях».

— Пожалуйста, мисс Балор, откройте ее, — сдержанно указал Фальк на свое творчество.

Вероника, толком не зная, чего именно от нее ждут, провела рукой в том месте, где у двери была бы поверхность, если бы господин Фальк обозначил ее штриховкой. Рука натолкнулась на сопротивление, словно там и вправду скрывалась невидимая створка. Повинуясь непонятному порыву, Вероника просто-напросто надавила на дверь, и та с мягким шорохом распахнулась. Выглядело это странно: прямо посреди нарисованной синей комнаты зиял прямоугольный провал, уходящий в туманную синеву. Вероника сделала шаг вперед, готовясь переступить черту, отделявшую ее от тумана.

— Остановитесь, — властно сказал Фальк.

Но Вероника отмахнулась от него, как от надоедливой мухи. В ушах звенели колокольчики, тело стало легким и само готовилось вплыть в зовущую синь.

— Стойте! — потребовал Астор, ухватив Веронику за руку. С другой стороны в нее крепко вцепился Фальк.

Вероника только усмехнулась. Неужели же они считали, что могут помешать ей воссоединиться с желанной, манящей синей глубью? Легким усилием воли она заставила дверной проем увеличиться и приблизиться, однако Фальк оказался проворнее: он крест-накрест черкнул в воздухе своей ручкой.

— Что вы делаете?! — в панике вскрикнула Вероника, безуспешно вырываясь. Дверь пульсировала и билась в агонии.

— Зачем вы это сделали?! — пыталась прикоснуться к ней Вероника, чтобы восстановить, успокоить, вернуть обратно, но Астор уже встряхнул своим кольцом и лучи света, оборачиваясь языками пламени, стали пожирать бумажный мир, заставляя его кукожиться и опадать лепестками пепла. Жар пыхнул в лицо Веронике, однако Фальк вывел некую закорючку и мир снова стал прежним, настоящим и реальным. От пожара не было и следа.

Колени у Вероники дрожали, и она была вынуждена придерживаться Астора, чтобы не упасть. «Что это было за наваждение? Что на меня вообще нашло?» — безответно вопрошала она, но вслух не могла издать ни звука. Фальк протянул ей откуда-то взявшийся стакан воды, и Вероника с благодарностью его осушила.

— Я могу попробовать еще раз, — тихо попросила она. — На этот раз я в точности выполню ваши требования. Не знаю, почему сейчас я сорвалась, но больше этого не повторится.

Господин Фальк засмеялся неприятным смехом:

— Разумеется, это повторится. И будет не раз повторяться, пока вы не научитесь подчинять свою магию, вместо того, чтобы поддаваться ей.

Для Вероники блеснул луч надежды: значит еще не все потеряно, раз господин Фальк сразу не сказал, что к обучению она непригодна.

— Ну вот и прекрасно, что со всем разобрались, — скучающе протянул Астор.

Вероника поразилась его спокойствию: «У них что, такие вот затягивающие внутрь синие туманы в порядке вещей?». Ее саму трясло от нервного напряжения.

— То, что вы видели — это всего лишь графическая симуляция, — соизволил объяснить ей господин Фальк. — Своего рода иллюзия, которая, впрочем, довольно тесно взаимодействует с реальным миром и определенным образом может на него повлиять. Но подробнее о свойствах данной симуляции вы узнаете позже. Пока что с вас хватит и того, что вы будете на первых порах обучаться внутри нее, так как это в разы безопаснее, чем во внешнем, настоящем мире.

— Значит ли это, что я принята в вашу школу? — уточнила на всякий случай Вероника.

— Разумеется, вы приняты, — нетерпеливо ответил вместо господина Фалька Астор и поморщился, в этот момент напоминая мимикой своей сына: — Но мы потеряли слишком много времени на такие мелкие пустяки.

Вероника, которой показалось, что прошло от силы минут двадцать, если не меньше, с изумлением увидела, что маленькая стрелка настенных часов успела пройти уже целых два с половиной оборота. «И за все это время я почти не думала о том, как там мама», — с раскаянием вздохнула Вероника.

— Нам пора возвращаться, — словно прочел ее мысли Астор. — Познакомиться с наставниками и другими учениками можно будет завтра.

— Завтра? — Вероника растерялась. Она до сих пор никак не могла определиться, что вызывает в ней магия: страх или любопытство, а между тем ей совсем скоро предстояло надолго погрузиться в пронизанную волшебством атмосферу школы Блэквуд.

— Чем раньше вы начнете занятия, тем больше у вас шансов на успех, — наставительно заметил господин Фальк, заложив руки за спину и выпрямившись.

Она молча кивнула. Директор уже попрощался с ней и доктором Астором, давая понять, что его аудиенция окончена, а Вероника все медлила. В голове кружились тысячи вопросов, которые она никак не могла логично сформулировать.

— Мисс Балор, пойдемте, — нетерпеливо стукнул кончиком зонта Астор, и Вероника побрела к зеркалу, через которое они вошли, и бесстрашно погрузилась в желейную глубь.

Примечания:

1. Мэй («mai») — частоиспользуемое в румынском языке междометие. По смыслу сродни «эй», «ой».

Нику — в румынском языке уменьшительное от имени Николае.

2. Домнул (рум., «domnul») — господин.

3. Nicu, hai, nu ma-nnebuni! Ti-am zis odata de ce, mai, omule! (рум., «Нику, хай, ну мэ-ннебуни! Ць-ам зис одатэ де че, мэй, омуле!) — Нику, давай, не не своди меня с ума! Я тебе раз сказала, почему, эй, человек (мужик)!

4. Это действительно один из методов терапии тяжелых соматоформных (психогенных) заболеваний: изоляция пациента от привычного ему окружения (зачастую психотравмирующего). Правда, я всего раз видела, чтобы ребенка полностью разлучали с родителями на целый год, который он провел при психиатрической клинике.

5. Никуца (рум., Nicuta)— уменьшительное от имени Вероника.

6. Нана (рум., nana) — свидетельница на свадьбе родителей и/или крестная ребенка. В румынской и молдавской культуре зачастую считается чуть ли не членом семьи.