Летний дождь (гет)

Он просыпается резко, с пульсацией в висках и сильным чувством дискомфорта. Открыв глаза, понимает, что лежит на ужасно твердом и холодном полу. Зрение затуманено, каким и должно быть от того количества алкоголя, что он принял за последние сорок восемь часов или около того. Подождите минуту: он действительно пил так долго? Приподнявшись на локтях, он оглядывается. Судя по количеству бутылок вокруг него и тому, что солнце уже почти скрылось за горизонт, это действительно так.

Пытается узнать время, но часы на стене раздражающе нестабильны: эти проклятые золотые цифры все скачут вверх и вниз. «Плевать!», — говорит он, садясь с ворчанием. Почти пустая бутылка огневиски привлекает его внимание, и он тянется за ней, замечая засохшую кровь на костяшках. Пробормотав «Черт», открывает бутылку и залпом добивает последние остатки янтарной жидкости, ожидая привычного жжения в горле. Но его нет.

— Бесполезно, — говорит он, швыряя бутылку в противоположный угол комнаты. Пьяная глупая улыбка появляется от звука разбившейся бутылки, и он смотрит на разбросанные кусочки темно-коричневого стекла. Ему хочется хихикать, но странная вибрация в груди вызывает икоту. Снова икает, и снова. Постепенно вибрация становится только сильнее, и не только в груди. Поначалу он не понимает, что происходит. Со временем все вокруг него начинает дрожать. Мгновение спустя до него доходит, что его защитные заклинания рушатся.

— Вот и пришли проклятые Авроры, — говорит он, ища на полу свою палочку.

Слишком поздно. Его дверь с треском распахивается. Он фокусирует взгляд на проеме, ожидая увидеть целый отряд Авроров. В конце концов, он ударил всегда-такого-чертовски-важного Поттера. Удивительно, но на пороге всего один силуэт. Какое разочарование.

— Какого черта ты делаешь, Малфой? Не мог бы объяснить мне? — знакомый голос. Поправка: очень знакомый. И очень взбешенный.

Голова трещит от всех этих децибел, от чего он стонет.

— Мерлин. — Он в любой день предпочел бы отряд Авроров одной очень злой Гермионе Грейнджер.

Протопав внутрь, она опускает на него взгляд и орет:

— Ты совсем с ума сошел? Что ты тут делаешь?

Он пожимает плечами.

— Мне кажется, это очевидно. Я пил. И, к сожалению, по-моему, еще слишком трезвый. Реальный вопрос, однако: что ты тут делаешь?

— Меня позвала твоя мама. Она беспокоится о тебе, — более мягко отвечает она.

— Моя мама позвала тебя? — хмурясь, недоуменно переспрашивает он. — Думаю, тебе надо придумать что-то получше. Это звучит вообще не правдоподобно. С какой стати из всех людей моя мама позвала именно тебя?

— Думаю, тебе лучше спросить у нее. Она сказала, что ей не удалось пробиться через твою защиту.

— Чушь. Но все равно, — вздыхает он, пытаясь сфокусировать на ней свой хмельной взгляд. — Должен сказать, я удивлен видеть тебя тут. Твой чертов друг вместе с твоим супер-пупер Аврором совершенно ясно дали мне понять, что ты не хочешь иметь со мной ничего общего. Я недостаточно хорош для тебя, или что-то в этом роде. Поэтому я предлагаю тебе сейчас уйти и позволить продолжить мне мой небольшой фестиваль выпивки в одиночестве, как я и предполагал. Который, кстати, был довольно четко обозначен запирающими чарами на двери! — он указывает на нее нетвердым пальцем. — Уходи, Грейнджер. Оставь меня в покое.

Пренебрежительно помахав рукой, он отворачивается от нее и достает из-под кровати еще одну бутылку огневиски. Ему почти удается открыть ее, когда раздается слово «нет», и бутылка исчезает из его рук.

— Ох, метлы ради, не надо тут чертовой спасательной миссии! Я велел тебе уходить. Мне не нужна твоя помощь! — говорит он, сердито смотря на нее.

— Да, нужна, упрямый ты идиот! — рычит она, и с одним взмахом волшебной палочки все бутылки, пустые и полные, исчезают. Еще один взмах, и распахиваются окна. — Ты воняешь! — сообщает она, сморщив нос.

— Малфои никогда не воняют! — возражает он, но чувствует, как сопротивление в нем уходит. Глаза слезятся от потока свежего воздуха. Простонав, он закрывает их руками.

— Вот, выпей это, — звучит над ухом. Открыв глаза, он видит ее, присевшую возле него на пол и открывающую небольшой синий флакон.

— Я знаю, что ты делаешь! — бормочет он, когда внезапная мысль простреливает в его затуманенном мозгу. — Это… как это слово… — он ищет нужное слово, но разум отказывается сотрудничать. Оно вертится на кончике языка — он мог почувствовать его. — Вот оно! Истязательство! — выкрикивает он, смотря на него с триумфом. Она выгибает бровь, и он уверен, что она переняла это выражение лица от него. — Нет, подожди, подожди, подожди, — Истязательство, добровольство, убийство, карательство, доказательство, возмутительство! Проклятье, что это за чертово слово!

— Вмешательство, раздолбай! — улыбается она ему. — Хотя должна признать, в данный момент истязательство и убийство звучат довольно привлекательно. И, пожалуй, возмущение в дальнейшей перспективе. Теперь пей! — она подносит флакон к его губам.

Наверное, будучи не готовым к истязаниям и убийству, он послушно открывает рот. Зелье немедленно успокаивает его горло, и несколько мгновений спустя его головная боль проходит. Его зрение медленно возвращается в норму, и он смотрит в ее глаза.

— Почему ты здесь? — снова спрашивает он. — Поттер сказал…

Она прервала его, приложив руку к его рту.

— Гарри и Кингсли неправы. Они не должны были говорить ничего подобного. Не имели права решать или вмешиваться.

Он накрывает ее руку своей и прижимается мягким поцелуем к ее теплой ладони.

— Я ударил Поттера, — признается он.

— Я тоже, — говорит она, улыбаясь.

Его глаза округляются.

— Ты тоже? Умница, — бормочет он и через секунду хмурится. — Я все еще на условно-досрочном освобождении. Они могут отправить меня обратно в Азкабан.

— Нет. — Качает она головой, зарываясь пальцами в его волосы. — Не могут, и не будут. Твое условно-досрочное освобождение закончилось неделю назад, и тебя спровоцировали. Гарри ничего не сделает — он обещал.

Он молча смотрит на нее, а потом говорит:

— Грейнджер, я… — слова застревают у него в горле.

Но она целует его, а затем произносит:

— Я знаю. Я тоже люблю тебя. Давай. Твоя мама ждет. — Поднимает его на ноги, и ему удается украсть еще несколько поцелуев, прежде чем они покидают комнату.

Рука об руку идут по коридору. Его мать с закрытыми глазами отдыхает в кресле, на заднем плане тихо играет музыка.

— Мама, — приветствует он.

Ее глаза распахиваются.

— Драко, дорогой, — говорит она с легкой улыбкой, — ты как раз к ужину. Я так понимаю, мисс Грейнджер присоединится к нам?

Он обнимает Гермиону за талию.

— Да, мама.

— Чудесно. — Она обращает свое внимание на Гермиону. — Вам нравится Брамс, дорогая? — спрашивает она. — Я нахожу его очень успокаивающим.