Лисий город (джен)

— Чернова, простите, но очередь, — резко отвечает Алиске менеджер и смотрит через толстые линзы очков странно-странно... и неприязненно. — Вас таких — знаете, сколько? И всем квартиру подавай. Вы сто сорок первая, Чернова, все, мне некогда.

Ни рекомендательное письмо, ни значок мага, ни строгая одежда так и не помогли вытрясти квартиру — вполне полагающуюся ей по закону. Но — очередь, сказала менеджер Красильникова, так было написано на ее бейдже, — и ничего не изменишь. Жди, мол, Чернова, пока государство выдаст такие же законно полагающиеся квартиры ста сорока одному сироте, а потом и до тебя дойдет.

А жить где, пока дойдет очередь? Алиска отчаянно взглянула на Красильникову сквозь чистый стеклопакет, но та уже набросилась с яростью на клавиатуру, и стало понятно, что не выйдет. Ничего не выйдет. Остается только тяжело опуститься на скамью у стены и набрать Ленку.

— Алиска? — голос из трубки раздается неожиданно томный, словно сливовый вечер у кинотеатра.

— Лен... а можно, мои вещи у тебя пока...

— Нет проблем, дорогая, запихаю на балкон и забуду. Ты и сама приходи, места на балконе много.

— А... спасибо, я приду.

Три дня назад Алиса вместе с остальным курсом окончила столичный магический университет и совершенно неожиданно оказалась на улице. Двадцать лет — возраст слишком большой для собственной комнаты в детском доме, и синий диплом — большая помеха для комнаты в общежитии при университете. Хорошо, что Ленка — ее однокурсница и профессорская дочка — оказалась человеком понимающим и нежадным, предложила пожить в ее доме до первой зарплаты и снятой комнаты. Но все равно, оказаться в таком противном положении слишком неприятно. Контроль над собственной жизнью, слишком желанный и добытый с трудом, стремительно улетучивался в пропахшем выхлопными газами воздухе.

Столица бурлила потоком машин, миганием огней и единым многоголосым гомоном, а идти среди всего этого было совсем некуда, если не считать Ленку. Но и она являлась всего лишь временным пристанищем, и чем быстрее Алиска найдет себе более-менее постоянное жилье, тем быстрее контроль над жизнью вернется в ее руки. Как же противно!

Троллейбус Центр — Большие Холмы подъехал, гостеприимно раскрывая двери, и Алиса поспешно сунула в автомат мелкую монетку. Билет выскочил из щели и тут же попал в пальцы контроллера. Она, тощая, еще молодая женщина, сурово оглядела и почему-то спросила, куда она едет. Можно было бы ответить, что это не ее дело, но вместо этого Алиска прошептала:

— Конечная.

— Присаживайтесь в конце, — милостиво разрешила контролерша и вернулась на свое место — боковое кресло с подогревом. Впрочем, летом он не работал.

Столица потянулась зелеными парками и проспектами, бесконечными светофорами, пешеходами, проводами, позже зелени стало чуть меньше, и господство заняли сплошные бетонные заборы и старые девятиэтажки с обшарпанными фасадами, частные дома. И конечная станция «Большие Холмы» — старое дачное поселение, открылось перед ней сплошным зеленым пролеском. Раньше здесь располагались правительственные дачи, но после переворота вскрылись схемы мошенничества, и дорогие дома спешно ушли на аукционы для оплаты штрафов. «Большие Холмы» загрустили, потеряли часть привлекательности вместе с ушедшими на покой дворниками и садовниками и постепенно превратились в обычное садоводство.

Пока Алиса шла через подлесок, успела передумать разные мысли и прийти к одной единственной — что нужен совет. Будущее не сияло яркими красками, а выхода почти не было.

Ленка, стоя в шортах, которые, честно говоря, больше походили на широкие плавки, махала с балкона пустым тетропаком из-под молока, и Алиса понимающе свернула в магазин.

— Вот спасибо, — радостно сказала она. — Я в этой жаре могу только и пить, что молоко. А ты чего унылая, квартиру не дали? Ну не беда, хочешь, я отца попрошу, он поговорит с этими мегерами.

— Нет-нет, это излишне, я там в очереди и... слышала, что бывает с теми, за кого... говорят. Спасибо. Лен... я поживу у тебя... до...

— Не парься, — она легкомысленно махнула рукой. — Три месяца я тут одна буду жить, так что у тебя есть время найти работу и снять что-нибудь. Но на еду скидываемся!

— Конечно, я тебе завтра с карточки сниму и отдам.

Потом Алиса скрылась в выделенной ей комнате и устало опустилась на кровать. Делать совершенно ничего не хотелось, жара вымотала из тела все силы, а разговор с менеджером Красильниковой — надежду и способность продуктивно соображать. Но нужно было распаковать вещи и привести в порядок заваленный книгами широкий подоконник.

— Алис! — голос Ленки прилетел с первого этажа. — Сегодня будут гости, ты тоже к нам спускайся, окей?

— Да! Тебе нужна помощь?

Вечеринки с кучей друзей никогда не входили в число любимых Алискиных развлечений, но вписываться в коллектив как-то нужно было, и иногда она заставляла себя идти то в клуб, то на совместные попойки на чужих дачах. Вписаться вписалась, но душой компании, понятно, не стала — не тот характер, да и общение с людьми частенько вызывало затруднения, а иногда и ступор. К счастью, конкретно общаться почти никогда не нужно было, достаточно посмеяться вместе со всеми, дать себя кому-то обнять, вставить удачную шутку.

— Да, сделай бутербродов на всех, а мне надо волосы в порядок привести! — Ленка выскочила из кухни, размахивая ножом, и Алиса поспешила привычно уклониться.

Лена была эффектная — рыжая, с бледной красивой кожей и синими-синими глазами, да к тому же никогда не казалась глупой. Ленка — дочь профессора теории магических полей и продавца зоокормов — умудрилась взять от родителей все, что было нужно. Красоту матери, легкий нрав профессора Земина и его же живой ум. Единственный минус, на взгляд Алисы — ветреность и взбалмошность — должны были исчезнуть со временем и превратить Ленку в весьма успешного человека.

Гора бутербродов росла на тарелках, а в ванной шумел фен.

За окном темнело.

* * *

— Алиска, выпей с нами! — заорал Димыч — высокий и невозможно худой староста, бывший староста. — Сколько можно хлебать сок, у нас тут пиво есть! Мы ж закончили, Алиска, я думал, рехнусь с Железной Жанной. Она меня на пересдаче чуть ли не за волосы таскала, когда я случайно сжег ее журнал!

Димыч — огневик, все шесть лет умудрялся поджигать все, что только могло гореть, но в конце концов сумел обуздать и свою магию, и свой буйный нрав. Разве что только расслаблялся на таких вот междусобойчиках. Он сдал все выпускные экзамены лучшим, но запоролся на практике по огненной магии — там царила буйная и откровенно пугавшая своим нравом Железная Жанна — пожилая, но, несмотря на это, кошмарно строгая женщина. Димыч с ней так и не смог поладить и каждый раз при встрече с ней волновался и выпускал из-под контроля свой огонь. Так произошло на экзамене и на пересдаче.

— Но мы сдали, Алиска, иди, я тебя зацелую сейчас!

Она улыбнулась, но идти за обещанными поцелуями отказалась наотрез.

— Да чего боишься, контролирую я огонечек!

— Да ты ее лучше замуж возьми, — ехидно сказала только что подошедшая к компании Ленка. — Алиска у нас бездомная, Нонна Георгиевна же всех выгнала из общежития, я слышала, даже за деньги отказалась сдавать комнаты.

— А-а-а, да, это приказ от ректора пришел, — закивал молчаливый Лешка. — Общежитие ремонтировать будут летом, вот и повыгоняли всех.

— Не, замуж не возьму, извини, вот зацеловать — всегда пожалуйста, — серьезно сказал Димыч.

Алиса снова улыбнулась и уткнулась в стакан с персиковым соком.

— Так ты иди в ЦКМ, — продолжил Димыч, уже сам перебираясь к ней. — Тебя не было, когда к нам приходил какой-то хмырь оттуда, он говорил, что сотрудникам квартиры дают. Мол, работа тяжелая, малооплачиваемая и травмоопасная, но квартиры — всегда пожалуйста.

— Не врешь?

— Зуб даю! — он все-таки поцеловал ее, шутливо прижимаясь к губам. — Ну не брыкайся, я может все шесть лет мечтал тебя поцеловать! Алиска!

— Димыч, я про квартиры, что хмырь еще говорил?

— Да ничего, — он немного подумал. — Расписывал в основном специфику работы и бла-бла-бла. Пойдешь, что ли?

— Ну... пойду. Димыч, не лезь, давай лучше пиво, — она отодвинула его рукой и увидела широкую улыбку. Понятно было, что он не собирался Алиску целовать всерьез, но все равно оказалось неприятно.

С Димычем хорошо было дружить и списывать контрольные, ну, или давать списывать. Как и у всех, у Алисы были слабые и сильные предметы. Но учеба уже кончилась, и Алиса предпочла незаметно присоединиться к компании девушек. Они сидели на диване и о чем-то тихо перешептывались, то и дело срываясь на сдавленный смех. Понятно, что о чем-то — это о мальчиках, но эта тема не вызывала у Алисы никакого отторжения, по крайней мере в сравнении с темой о поцелуях. Алиса оказалась и права и не права — речь неожиданно шла о Баттлере, а он вроде и относился к категории мальчиков, но в тоже время и не совсем, поскольку не существовал в реальности.

Алиса потрясла головой и прислушалась к беседе.

— Удивительно, что вообще так долго терпел. Как можно любить эту дурную женщину? Она же неадекватная...

И сразу же попыталась отключиться. Алиса была совершенно солидарна с говорившей, но думать об этом не хотелось, потому что перед ней все еще маячила бездомная жизнь. Знание тяготило и отравляло и вечеринку, и доброжелательные взгляды однокурсников, и сок не казался таким вкусным, каким был на самом деле.

* * *

Алиска нашлась в девять лет прямо на улице, возле памятника Вампилову. Она не помнила, откуда она, кто ее родители, где она жила, с кем общалась и где училась. Единственное, что полиция добилась от девочки, это ее имя — Алиса Чернова, возраст и то, что ей нужно было идти след в след. Кому — уже терялось в тумане пропавшей памяти. Ее обследовали врачи, нашли множество мелких ушибов и синяков, но никаких причин для амнезии. Кто-то сделал предположение, что ее били дома, но Алиска казалась вовсе не запуганной и в общем-то не боялась взрослых.

Напротив, девочка была очень спокойной, но все же плакала по ночам, скучая по забытой жизни, и ужасно страшась того, что оказалась совсем одна. Но после ее захватили новые события, детский дом, своя комната, дружба и вражда.

Родители же ее не нашлись. Плакаты с Алискиным лицом висели на улицах, показывались один раз даже по телевидению, но никакие Черновы не заявились в полицию, не позвонили по указанным номерам. Девочка без прошлого и без памяти.

А на очередной проверке на магические способности результат оказался положительным. С тех пор у нее появился куратор, Марина Родникова, угловатая, сухая женщина. Алиска проводила с ней много времени, но почему-то так и не смогла научиться испытывать к ней какие-либо эмоции. Марина Родникова оказалась... никакой: серой, вежливой и без проблеска человеческого участия. Однако же этого оказалось достаточно, чтобы Алиска научилась подавлять лишние магические всплески и не наносить вред окружающим.

Маги заканчивали обычные общеобразовательные школы, а после их принимали в специальные магические университеты. В один из таких — столичный — и отправили Алиску.

Алиска всерьез полагала, что раз она смогла дважды справиться с крутыми поворотами жизни, то сможет и в третий. Раньше, конечно, ей основательно помогало государство, но оно и с наступлением совершеннолетия должно было помогать, теперь разве что чуть медленнее. Она в свое время много времени провела за библиотечным компьютером и выяснила, что ни один сирота еще не оказался без собственной квартиры. Выходило, что Алиске нужно было просто дождаться своей сто сорок первой очереди. На вечеринке Димыч авторитетно заявил, что это ей еще повезло, потому что — «прикинь, сколько таких же, как ты, в столице?».

Она честно прикинула и немного утешилась, но с утра все равно встала, собрала документы и уехала троллейбусом в столицу — устраиваться на работу.