Высший сорт (джен)

Как только девочки разошлись по классам, разговоры возобновились. С какой стати мистрис Метла решила приехать к ним? Это было больше, чем просто опасения. Если уж такой, как мисс Хардбрум становилось страшно при одном упоминании Хекети Метлы, то у них и подавно были основания для паники.

— И почему это? — спросила Фенелла, когда их класс шел в раздевалку чтобы подготовиться к двойному уроку физкультуры.

— В смысле, почему? — переспросила идущая рядом Гризельда.

— Почему подобное так беспокоит Х-Б? Я имею в виду, что знаю, что это будет плохо, но насколько плохо это может быть? — Фенелла выглядела задумчивой.

— И что, собственно, она хочет от нас? — добавила Гризельда, продолжив мысль Фенеллы. Девочки часто угадывали мысли друг друга, что нередко смущало учителей.

Имоджен ждала, когда подойдет весь класс. Как она и ожидала, все девочки были потрясены этой новостью, а потому из сострадания решила отменить пробежку.

— Ладно, девочки, — объявила она, когда все собрались в зале. — Сегодня у нас меняются планы, и пробежки не будет. Мы займемся гимнастикой на тренажерах!

Видя, как лица учениц зажглись волнением и предвкушением, Имоджен улыбнулась. Девочек явно больше устраивало провести два часа, подпрыгивая и вися вниз головой, чем бегать по лесу.

В то время, как мистер Блоссом вносил в зал тренажер, Фенни и Гриз подошли к учительнице.

— Спасибо, мисс Дрилл, — хором сказали они.

Имоджен снова улыбнулась. У нее было ощущение, что эти девочки точно знают, почему произошла смена планов.

* * *

В обеденное время Имоджен вернулась в учительскую в очень хорошем настроении. Учитывая выдающиеся успехи четвертого класса в спортивной гимнастике (одна из девочек даже сделала тройное сальто назад), она решила попробовать провести подобные уроки и с остальными классами. Однако, взглянув на лица своих коллег, Имоджен почувствовала, что ее хорошее настроение мгновенно испаряется. Амелия только что закончила читать письмо Констанс и Давине, и обе учительницы выглядели крайне серьезными.

— Что случилось? — спросила Имоджен, доставая миску с салатом.

— Это письмо от мистрис Метлы, — объяснила Амелия. — Она, как и в прошлый раз, хочет получить личные дела девочек со всеми их оценками. И она хочет ознакомиться с ними прежде, чем послезавтра приедет сюда.

— Но почему? — озадаченно спросила Давина, добавляя в чай восемь кусочков сахара и цветок одуванчика. — Почему это все так важно?

Констанс вздохнула.

— Давина, вы никогда не задумывались, почему девиз колледжа мистрис Метлы «Мелиор оптимус»?

Давина выглядела совершенно сбитой с толку.

— Нет. Я никогда не понимала латынь. Странный язык. Вот монгольский — хороший язык.

Констанс заговорила тем тоном, который обычно использовала, когда Давина или Имоджен задавали, как она считала, особенно глупые вопросы.

— Это означает «хороший, лучший, наилучший». Мистрис Метла неумолима и требовательна, и попасть в ее колледж очень сложно. И если тебя выбрали в ее колледж, то это приказ, а не предложение.

Все посмотрели на заместительницу директрисы. Это было впервые, когда Констанс упоминала, на какие жертвы ей пришлось пойти, чтобы стать столь совершенной в своем ремесле. Считалось само собой разумеющимся, что ее детство было довольно тяжелым, но никто точно не знал, каким на самом деле оно было.

Давина открыла рот, чтобы что-то сказать, но Имоджен перебила ее.

— В таком случае, мисс Кэкл, я не буду сообщать о сегодняшних успехах четвертого класса.

— Благодарю вас, Имоджен. Давина, вот ваша чашка, — пробормотала Амелия, наливая в чашку учительницы музыки горячую воду.

— Простите, Амелия, но мисс Бэт придется подождать. Ведь сегодня вы дежурите по столовой, Давина? — спросила Констанс, глядя на коллегу.

— Лягушки и поганки! Они же пляшут на столах! — завопила Давина, подскакивая на месте и не обращая внимания на приглушенный смех. Какой бы стрессовой не была ситуация, Давина всегда оставалась Давиной, также как и Констанс всегда оставалась Констанс.

* * *

Когда в четверг утром приехала мистрис Метла, напряжение в воздухе было вполне ощутимым. Четвероклассницы решили проявить лояльность к мисс Хардбрум и вести себя наилучшим образом, и даже Фенелла и Гризельда помалкивали, что было для них верхом проявления хороших манер.

Мистрис Метла, после своих обычных нелестных замечаний, которые она высказала вместо приветствия, сидела в кресле мисс Кэкл, с пером в руке изучая личные дела четвероклассниц, изредка что-то отмечая и бормоча что-то типа «недостаточно хорошо… А, Б, С по зельям… Близко, но не подходит… Я бы даже не стала рассматривать…», и злобно поглядывала на мисс Кэкл и мисс Хардбрум. Ни одна из них не могла сказать ни слова. Эта пытка продолжалась в течение почти сорока пяти минут. Констанс не была религиозной женщиной, но все это время внутренне молилась.

«Пожалуйста, пусть она не найдет кого-то, достаточно хорошего. Только не наших девочек. Это может существенно повредить репутации школы, но это сравнительно небольшая цена за их счастье. Пожалуйста!»

Была надежда, что ее молитва будет услышана, так как стандарты Хекети Метлы были заведомо высокими. Но тем не менее, среди четвероклассниц было несколько талантливых девочек. Очень талантливых девочек.

Наконец, мистрис Метла отложила в сторону последний файл.

— Мисс Кэкл! Девочки из вашей школы являются недостаточно квалифицированными. Их оценки ужасны, и я не могу даже рассматривать возможность их приема в мой колледж!

Констанс выдохнула. Она даже не заметила, что все это время она сидела затаив дыхание.

— Но…

Сердце Констанс пропустило удар, а потом забилось в два раза быстрее. Она заметила две папки с именами, которые мистрис Метла положила отдельно от остальных.

«Нет, пожалуйста, нет!»

— Здесь есть две девочки, которые кажутся совершенно замечательными во всех отношениях. Они довольно яркие. Констанс, не могли бы вы пойти и привести их ко мне?

Так спокойно, как только могла, Констанс поднялась со стула и вышла из комнаты. Мисс Кэкл наклонилась вперед, чтобы получше разглядеть папки и ахнула. На папках было написано «Фенелла Валери Фиверфью» и «Гризельда Лесли Блэквуд».