Хранитель тайны (гет)

Выйдя из бани вслед за Трэвисом, Дэйзи увидела, как хорошо на улице, как, несмотря на скоротечное прощание с осенним торжеством, радостна природа. Предоставленная себе самой, она оглядывалась по сторонам. За обширной поляной начиналась роща, сбегающая со склона пологого холма. Огибая пруд, мисс Борджин куталась в манто. Она была обеспокоена.

Оливер сидел у края лужи, по которой пустил самодельный плот. Он поднял перемазанное грязью лицо и удивлённо смотрел на запыхавшуюся мисс Борджин, которая изо всех сил старалась казаться спокойной.

— Добрый день, мисс Борджин, — недоверчиво поздоровался исследователь лужи. Он вытер нос рукавом дырявого свитера и продолжил управлять плотом.

— Оливер, скажи пожалуйста, — вкрадчиво обратилась к нему Дэйзи, — как звали того бродягу?

— Никак. Он беден и очень хотел кушать.

— И давно он ходит сюда за... за...

— За едой? Нет. Всего-то с неделю.

Дэйзи обескураженно молчала. Целую неделю по границам поместья околачивается незнакомый никому человек, и никто, кроме мальчика, об этом не знает.

Мальчонка вскочил, потому что на языке у него вертелась запальчивая речь:

— Мистер Ридли не жалует никого, уж я-то знаю, к нему кто только не ходил, даже из приюта, он всех прогоняет. А моя мама хоть и добрая, но слушается его во всём, говорит, он наш кормилец, нельзя ему перечить. А тот дяденька очень хороший. У него трясутся руки, вот так...

Оливер показал, как трясутся руки «учёного бродяги».

— Все потому, что ему очень холодно, и он болеет. Он такой несчастный, так жалко на него смотреть. Он знает разные интересные истории. И умеет делать снадобья.

— Знаешь, обманывать сэра Трэвиса не хорошо.

— Я сказал правду. Он не поверил, ну и ладно.

Дэйзи пожала плечами. Чем ближе она подходила к дверям дома, тем меньше ей хотелось разговаривать с хозяином. Тем временем мистер Ридли-Скабиор приготовился пить пятичасовой чай, сидя на диване с книгой. Нет, всё-таки не стоит ничего ему говорить. Перед мистером Ридли поставили поднос с чаем. Он закинул ногу на ногу.

— Угощайтесь, мисс Борджин. Рад, что вы не заблудились

Мисс Борджин отодвинула чашку и продолжала неуверенно рассматривать хозяина.

— Это невыносимо, когда вы так смотрите на меня, — сказал он через минуту, откусывая кусочек хлеба с джемом.

— Как вы считаете, мальчик выдумал человека в чёрной мантии, или это правда?

— Должен заметить, что до сих пор никаких «официальных заявлений» об этом скитальце не поступало. Это может быть кто угодно, да хотя бы пьяница. А можно просто попросить Джека пальнуть в него из дробовика.

— Просто пальнуть?

— Да.

— А если он его убьёт?

— Хорошие люди не ошиваются на чужой земле. Вы же знаете, где должен быть по вечерам порядочный английский маггл. Дома или на работе.

— А если это не маггл?

— Я практически уверен, что это какой-то бездельник.

* * *

Ворох опавших листьев нежно шуршал и источал пьянящий аромат. Свет фонаря освещал лишь часть ненастного вечернего вида: в полумгле летели, сорванные порывами ветра, сотни крохотных жёлтых листочков. Они кружились в удивительном танце.

— Почему ты решила выйти на улицу так поздно?

Ветер обдувал мисс Борджин свежей и влажной прохладой. Пряди волос Ридли-Скабиора взлетали от его дуновений и снова падали назад, ему на плечи.

— Я решила прогуляться перед сном. И знаешь, я всё время думаю, где мой отец?

— Там, где ему и положено быть, и где его не найдёт Бэрк.

— Но рано или поздно он скажет об этом в письме.

— Ещё посмотрим.

Луна ныряла в лёгкие, сизые тучки, стремительно несущиеся по тёмному небу. Как-то раз кто-то из прихожан храма, где она собирала пожертвования для приютской школы, подшутил над мистером Ридли-Скабиором, обзывая его мрачным жмотярой и рассказывая о том, что мистер Скабиор так прячется в своём поместье, потому что оборотень, и в скором времени воссоздаст свою собственную стаю вервольфов, целый клан. Почти никто ему не поверил, а может быть, просто побоялись ненароком задеть словами благородный род Фоули, — в этом приходе волшебники со связями очень ценились как предполагаемые меценаты.

Нет, не может он быть оборотнем, подумала Дэйзи, или папа ей не всё рассказал. Впрочем, совать дочь в лапы оборотню не стал бы даже старый Борджин.

— Ты сердишься?

Дэйзи немного помешкала и сказала:

— Не знаю…

— Я не сделал почти ничего плохого.

— Я не спорю, — тихо отозвалась Дэйзи.

— Знаешь, что случится, если я расскажу тебе про папашу Борджина? Ты удерёшь, чтобы взять на себя миссию по его спасению. Ты думаешь, тебе это по силам?

— Я его дочь, — только и могла ответить Дэйзи.

Ридли прищурился и поглядел на освещённое луной небо.

— Что ж, Дэйзи. В данном случае это ничего не решает. И потом, — твой папа не заслуживает вот такой дочерней любви.

— Думаешь, ты прав?

— Да.

Он вознамерился изречь нечто особенное. И сказал:

— Он не сделал для тебя и малой толики того, что должен был.

— Может быть.

— Вот и перестань переживать из-за старого негодяя, — грянул мистер Ридли-Скабиор.

Дэйзи не отрывала от его лица глаз, полных непонимания.

— Разве не он спас твою жизнь? — через мгновение спросила она.

— Да, но разве я просил его об этом?

Дэйзи решила промолчать, чтобы дождаться от мистера Ридли-Скабиора продолжения.

— И разве я был настолько наивным, чтобы так любить Ридли-старшего? Когда Фоули попытались его отравить, я едва ли отнёсся к этому, как следовало бы. Мне было одиннадцать, а я судил об отце, как взрослый.

— И что же?..

— Ничего. Я хочу, чтобы ты понимала, что ни Бэрк, ни Борджин ничего не значат для меня. Но я ввязался в эту игру, и надо бы из неё выходить.

Намёк был понят; Дэйзи взволнованно наблюдала за лицом собеседника.

— И как же ты хочешь выйти из этой игры?

Ридли ответил:

— Не могу обещать, что волки будут сыты, а овцы целы. Твой папаша тот ещё жулик, а Бэрк непредсказуем, как все сумасшедшие.

Дэйзи зашагала в сторону входной двери, а Ридли следовал за ней чуть поодаль.

— Но, если с Борджином что-нибудь случится, ты унаследуешь его капитал, а вместе с ним и его проблемы. Так что лучше уж пусть с ним всё будет в порядке.

Он замолчал. Уже не в первый раз мисс Борджин заметила в чертах его лица ту утончённость, которая казалась излишней. Ридли-Скабиор смотрел на неё так, как будто хотел прочитать её мысли. Она знала, что столь напряжённая пытливость во взгляде не бывает свойственна простым и удачливым людям. Он так же, как и она, давно уже прошёл свой путь разочарований и лишений. И теперь, как видно, пытался распознать в мисс Борджин то же самое. Возможно, где-то в глубине её глаз он видел и её неблагополучие: взросление без отца, странноватую мамашу и гневное, бесполезное, задавленное несогласие со всем и вся.

— Знаешь, по-моему, ты чудак.

— Это ещё почему?

— Ты говоришь умные вещи, а ведёшь себя непонятно.

— Да. Но ты делаешь точно так же.

Спалось беспокойно. Уснув далеко за полнось, Дэйзи увидела себя идущей посреди леса, в гуще которого теплился свет. Она различила силуэт человека, сидевшего у костра на поваленном стволе. Он был накрыт чем-то тёмным наподобие мантии или плащовки. Его темноволосая нечёсаная голова не поднималась.

Дэйзи старалась узнать его лицо. Незнакомец напоминал мистера Ридли, но было в нём что-то отталкивающее... У его ног лежало неподвижное тело. Дэйзи не хотелось рассматривать это месиво рваной одежды и крови. Она попыталась проснуться, но не смогла и просто оказалась в новом месте, где по озарённой всполохами глади плыли странные, охваченные пламенем обломки. Мистер Ридли в её сознании был связан с этой мрачной картиной, только находился чуть поодаль, и она не могла его увидеть.

Проснувшись, Дэйзи села в постели, жадно глотая воду, которую оставила на тумбе. Ещё с минуту она старалась отогнать наваждение странного сна. Однако подсознание критически воспринимало усилия разума. Тот человек с мёртвенно-бледным лицом и подведёнными, кровожадными глазами, взирающими на мертвеца, был именно Скабиор, и никто иной.

На улице светлело. Далеко над лесом синей лентой раскинулась полоса, робко озарённая холодным утренним солнцем. Однако её верхний край ещё утопал в неясной серой пелене ночного неба. От окошек потягивало уличной свежестью. Первые заморозки были уже не за горами.

Мисс Борджин уселась в постели, тревожно прислушиваясь к тишине за окном. Погода обещала быть хорошей. Но настроение у Дэйзи было неопределённое и не особенно счастливое. Она оделась, глядя в мутное зеркало над туалетным столиком. Спустилась вниз, но никого там не обнаружила. С кухни веяло теплом, на столе мирно светилась свечка в зеркальном подсвечнике. На углу стола лежало какое-то письмо.

* * *

На гербовой бумаге, развёрнутой поверх надорванного конверта, было написано:

«Не знаю, жив ли тот человек, которого ты мне предложил в услужение, после обвала теплицы. Тебе, наверное, известно, что я не пересекаюсь с прислугой. Мне больше нравились домовые эльфы, они куда больше приличествуют моему статусу. Говорят, вроде бы кого-то пришибло. Жаль, если кухарку, она отменно готовила ростбиф».

Живот утробно проурчал, яростно намекая Дэйзи о своей скорбной участи.

Через час хмурая и бледная мисс Борджин ушла на крыльцо, рассматривая ставший унылым пейзаж. Наверное, сегодняшний день будет из самых скучных и серых дней, которые она проведет в Ридли-холле. Всё казалось обыкновенным и тусклым.

Всё… но только не письмо на гербовой бумаге. Что ж, друзья у мистера Скабиора под стать его самоуверенному виду. Уж не папаша ли притворяется огородником под боком у какого-то волшебника? Любопытное умозаключение взволновало так, что она ещё острее ощутила голод. Нужно было что-то предпринять... Через пару минут Борджин почти дошла до тёмного зала. Осветив пространство вокруг себя, Дэйзи повернулась к ящикам с овощами, и тут же услышала за дверью, ведущей во двор, звуки голосов. Обострённые чувства взывали к Дэйзи, как к затаившемуся воришке.

Вдыхая запах осеннего урожая и быстро кусая помидор, Дэйзи принялась подслушивать. Но слуги (а это были именно они), видимо, находились в одной из дальних комнатушек. Внутренний голос подсказывал ей, что она делает нечто плохое. И не потому, что подслушивать нехорошо, а потому, что ею овладело дрянное предчувствие. Оно почти уже заставило Дэйзи затворить дверь, как вдруг один из голосов произнёс:

— Да что ты, сэр Трэвис никогда таким не был. Он не того же поля ягода, что его отец.

— А я думаю, что он не имеет видов на Борджин.

— Но она... мне казалось... — пытался спорить Джек, заикаясь от волнения. — Что это всё не просто так.

— Он всегда гулял только с видными девицами.

— Ты про ту растрёпанную даму, похожую на злую ведьму?

— Нет, я имела ввиду не только видимость.

— Сэру Трэвис не так уж так падок на красивые глазки.

— Я сейчас не о том, что видно с первого взгляда, а об обаянии. Как не крути, мисс Борджин странная мадемуазель. То молчит, точно воды в рот набрала, то болтает чепуху. То весела и делает глупости, то хмурится. Весьма сомнительно для молодой леди быть такой особой. Да, да. Думаешь, вчера мистер Ридли сидел в бане один? Как бы не так.

— Ну, что уж тут поделать. Может, потому сэр Трэвис не может решиться посмотреть на неё серьёзней?

— Он не влюблён.

— Да, но и мисс Борджин явно вздыхает не о нём, когда сидит в своей комнате, как мышонок в норе.

Мисс Борджин перестала есть помидор, хмуря брови.

— У неё ведь уже есть какой-то жених, Джек.

— Вот от того, наверное, все её причуды. Женщины так привязчивы, так впечатлительны.

— Да не очень-то они привязчивы, раз уж эта мисс Борджин преспокойно живёт с мистером Ридли.

— Интересно, есть что-нибудь между ними?

— Уже была связь. Вот как мисс Борджин переживает.

— Мастер Трэвис вполне мог её соблазнить.

— Да, но она не озаботилась своей репутацией!

Джек немного помолчал

— Да ладно, сколько у тебя было этих связей, прежде чем нас обручили. И где теперь все твои женишки, а, Стефани?..

— Опять началось? Ну-ка угомонись.

Стефанида попыталась придать разговору шутливый тон, но Джек на это не повёлся.

— Перестань, Джек, я же простая женщина. А она, как мне известно, именитая мадемуазель. Её отец пользовался известностью в Лондоне. Конечно, только среди таких, как наш сэр Трэвис.

— Очень много ты в этом понимаешь!

— Наш хозяин не абы кто...

— А мне неприятно, что у тебя были какие-то шашни с разными дураками!

— Значит, тебе должно быть проще понять сэра Трэвиса, — принялась уклоняться от ссоры Стефанида.

— Мне нет дела до его отношений с женщинами! Я же женился на тебе, так что вряд ли ему мешает её жених, просто у него неподатливый нрав.

— Он наиграется с ней и выбросит вон, вот что! Ей Богу, чует моё сердце. Лучше бы она с ним не связывалась. Кто женится на ней после такого подозрительного сожительства?

Решив не слушать продолжение беседы, мисс Борджин покинула зал.

Теперь она чувствовала себя потерянно, неприютно. Никому она здесь не нужна. И вряд ли кто-нибудь воспринимает её всерьёз.

* * *

Покинув бальный зал, Дэйзи Борджин решила задержать шаги в библиотеке. Немало времени она глядела в шкафы, выискивая справочники и книги по герадьдике. Наконец, на пороге помещения появился Трэвис.

— Мисс Борджин, вы идёте завтракать?

— Нет, спасибо, — рассеянно ответила Дэйзи, блуждая глазами по полкам.

Мистер Ридли оставался на прежнем месте, с подозрением наблюдая за перемещениями Дэйзи вдоль полок. Опомнившись, она с таким же подозрением посмотрела на него через плечо.

— Иди поешь. Найдёшь сковородку на кухне. Мне пора заняться делами.

Он ушёл, топая тяжелыми ботинками по половицам дорогого паркета. Радуясь, что Ридли оставил её в покое, мисс Борджин продолжила изыскания Она усердно освещала ряды книг свечой в стакане.

— Акцио «гербы волшебников»!

Где-то наверху, в темной глубокой нише, заключенная в узкий книжный шкаф, беспокойно задрожала большая книга. Видимо, волшебная литература хранилась у мистера Ридли-Скабиора выше, чем можно было достать с лестницы. Дэйзи была довольна, что простое заклинание помогло ей обрести надежду добраться до правды. Только эффект от этого был странный, точно она сковырнула струп, не дав ему зажить, и потекла кровь. Это немного тревожило. С этими мыслями Дэйзи отправилась на кухню, где могла в уединении съесть сосиску и выпить горячего чая.

Её охватило желанное спокойствие, но, как и прежде, удивляло то, что гостеприимство мистера Ридли не имеет определенных сроков. Впрочем, теперь, после подслушанного, она готова была расстаться не только с обедами и ужинами Ридли-холла, но и с его странным хозяином.

* * *

Мистер Ридли-Скабиор сидел на диване в дневной одежде.

Мисс Борджин посмотрела на него и снова вспомнила слова, которые подслушала в бальном зале. Ей казалось, что в эти мгновения она видит его настоящего, и в самом деле, одетый крайне просто, рассевшийся в нелестной позе и немного растрёпанный, он был ближе к своей естественной природе. Обступленный сумраком и освещённый масляной лампой, он находился вдалеке и выглядел таинственно и непосредственно в то же время. Мистер Ридли не казался искусителем. Он был обычным волшебником с плохим характером и сомнительный репутацией.

Сейчас он читал книгу, покуривая папиросу. Приход Дэйзи отвлек его от пожелтелых страниц. Неожиданно она вспомнила мерзкий сон, произвёдший на неё необъяснимо сильное впечатление. Пожалуй, он мог быть обычным и бессмыссленным кошмаром, но внутренне она обмерла.

— Что такое? — озадаченно осведомился мистер Ридли.

Дэйзи не нравилось его лицо. Оно опять не казалось ей красивым. Его черты приобрели непривычно резкий вид.

— Ты опять очень странно смотришь на меня.

Казалось, что этот мрачный, тощий и страшноглазый мистер Ридли того и гляди вскочит с дивана, схватит полу её мантии и потянет её к себе.

— Надеюсь с помидорной диетой покончено?

— Наверное. А что?

— Все что с тобой происходит должно меня интересовать, потому что папаша Борджин в каждом письме справляется о твоём здоровье.

— Ты сообщил ему о том, как я тебя ублажила?

Вопреки ожиданиям Дэйзи, мистер Ридли не медлил с ответом:

— Даже не знаю, стоит ли. Ведь ты могла меня опередить.

— А ты не читаешь мои письма?

— Нет.

— Вот так сюрприз.

— Он удивительно простодушен, чего я никак не мог в нём заподозрить. Жизнь так удивительно меняет, что и не узнаёшь того, кого знал уже много лет. А может быть, это возраст сыграл с ним злую шутку.

— Он не простодушен, он очень даже себе на уме.

— И то верно.

В свете ужасного сна и много другого, что их связало, Ридли неожиданно показался ей лицемерным и дурным. Дэйзи нахмурилась и проговорила что-то невразумительное. Она чувствовала себя совершенно по-идиотски.

— Что с тобой, Дэйзи?

— Ничего…

— Что происходит?

Борджин не без труда расслабила напряжённые плечи. Наконец, она выпалила:

— Я нашла письмо. На гербовой бумаге. Кто его написал?

— Не твой папа, — покачал головой Ридли.

— А кто?

Глаза мистера Ридли сузились, что означало, что он затаил недовольство.

— Тебе это знать не обязательно.

— Как же мне надоели эти чертовы тайны!