Come, My Heart (гет)

Не прошло и часа с тех пор, как она вернулась в Винтерфелл, а ему уже казалось, что вот-вот разразится буря.

Именно то, как Лианна смотрела на него, заставило Рикарда Старка основательно встревожиться. Его смутило ее внезапное возвращение домой. Он помнил, что Лианна должна была отправиться в Королевскую Гавань и возобновить службу у королевы. И все же она сидела сейчас напротив него в его горнице, сложив руки на коленях.

Полученное Рикардом Старком воспитание подготовило его к тому, чтобы справляться с делами большими и малыми. Как лорду Винтерфелла и Хранителю Севера, ему приходилось иметь дело как с лордами, так и с простыми людьми. Ему приходилось разрешать споры и принимать решения, которые могли повлиять не только на Север, но и на все королевство в целом. Он исполнял свой долг, и исполнял его достойно.

И все же он еще раз осознал, насколько плохо он был подготовлен к тому, чтобы воспитывать собственную дочь. Он любил ее, но чаще всего она приводила его в замешательство.

Лианна была не по годам развитым ребенком. Она сделала свои первые шаги и произнесла первые слова раньше всех своих братьев. В отличие от них, она преуспевала в арифметике, и к десяти годам знала, как вести домашнее хозяйство.

Она была слишком умна, и всегда обладала остроумием, из-за которого он часто чувствовал себя тугодумом. Когда ей было семь, он едва поспевал за ней. После он и вовсе отказался от попыток ее обуздать. Стоило ей только сделать первый шаг, как она уже бегала, а вскоре после того, как она разъезжала по двору на своем пони, она уже скакала на лошади, скакала прочь от Винтерфелла. И от него.

При всем этом, она родилась на месяц раньше срока и при самых ужасных обстоятельствах. Однако об этом нельзя было предположить, глядя на нее, ибо Лианна была очень жизнерадостной и деятельной.

Чаще всего лихорадочные поиски жены казались ему каким-то очень далеким сном и чем-то, что случилось с другим человеком. Они искали ее день и ночь, прежде чем наконец набрели на нее, окровавленную, слабую и измученную, ютившуюся в сломанной башне в миле от Винтерфелла, вокруг нее завывал холодный ветер, а снег падал так сильно, что было трудно что-либо разглядеть. Когда ее нашли, у нее на руках был крошечный младенец. Лианна была тогда такой холодной. Мейстер Валис назвал то, что она вообще выжила, чудом.

Рикард любил свою маленькую дочь. Никто не заставлял его улыбаться так, как она, и не делал его таким счастливым, как она. Сыновья — это сыновья, а дочери — это совсем другое, и Лианна с легкостью вила из него веревки. Она знала, когда нужно ласково улыбнуться, и знала, когда стоит пустить в ход слезы. Она называла его «папой», когда хотела убедиться, что получит желаемое. Он обожал ее. Они все ее обожали.

Но ровно столько, сколько он дал ей, он и забрал у нее. Лианна не могла упражняться с деревянным мечом и носить штаны. Она была девочкой, маленькой леди, хотя это, казалось, ее мало заботило. Его леди-жена была недовольна им и посоветовала ему не вмешиваться. Лианна в конце концов успокоится, когда поймет, чего от нее ожидают. «Пусть она наслаждается тем, что ей нравится, — говорила его жена. — Она преуспевает во всем, чем занимается, и рано или поздно она успокоится. И когда это случится, она станет такой же хорошей леди, как и все остальные».

Чем больше он запрещал Лианне делать то, что ей нравилось, тем своенравнее она становилась, тем тверже стояла на своем. Она восставала против каждого ограничения, которое он устанавливал. Это напоминало небольшую гражданскую войну с ним по одну сторону и его дочерью по другую.

Ему следовало послушать ее, но он был уверен, что знает как лучше.

Спустя годы он все еще не знал, как поступить с собственной дочерью.

Мейстер Валис, стоявший у него за плечом, казался таким же сбитым с толку возвращением Лианны в Винтерфелл, как и он сам.

Лианна никогда не была предсказуемой. Она всегда была себе на уме и плясала под собственную мелодию. Она никогда не следовала тому, чего от нее ожидали другие.

Он изучал ее, свою дочь, которую отослал из дома. Рикард снова осознал, что девочка, которой она была когда-то, исчезла, уступив место прекрасной молодой женщине. Это заставляло его гордиться ей и одновременно разбивало его сердце.

«Королева любви и красоты принца Рейгара Таргариена», — подумал Рикард, чувствуя, как тяжелеет голова.

«Почему именно сейчас?» — спрашивал он себя с тех пор, как новости достигли Винтерфелла. Он не понял этого внезапного поворота. Принц Рейгар был другом Лианны более четырех лет. Рикард полагал, что у этого человека было множество возможностей заявить о своих намерениях. Однако теперь было уже слишком поздно, ибо он был обручен с Элией Дорнийской, а Лианна была обещана ни много ни мало его кузену.

Рикард помнил принца Рейгара весьма угрюмым маленьким мальчиком шести лет от роду. Его самая искренняя улыбка досталась Лиарре, когда она села рядом с ним на траву и протянула ему книгу.

Рикард также вспомнил и вторую их встречу, состоявшуюся в Черном Замке. Принц Рейгар был вежлив, как того требовали приличия, но большего от него ожидать не приходилось. Он подозрительно посмотрел на Лианну и держался от нее подальше, пока они оба не оказались на вершине Стены и глядели вниз, на лес с призраками. Даже тогда принц не сказал ни слова, но слегка улыбнулся, когда Лианна сообщила ему, что однажды она сбежит и будет жить на Клыках Мороза. Это замечание, казалось, его позабавило.

— Ваша дочь кажется очень грустной, — сказал он после того, как Рикард отправил Лианну обратно в Винтерфелл.

— Ее мать умерла, — удивленно ответил Рикард. Он понял, что принц был более наблюдательным, чем показывал. — Я обещал привезти ее сюда некоторое время назад. Сейчас был подходящий момент, чтобы сдержать свое слово.

— Я сожалею о вашей утрате, милорд. Я хорошо помню вашу жену со времен вашего визита в Королевскую Гавань.

— Вы были очень юны, ваше высочество.

— Она вложила мне в руки книгу, когда все остальные втискивали в них деревянные мечи и настоящую сталь.

— Она считала, что у вас должно быть то, что вам действительно нравится. Я помню, как она говорила вашему высочеству, что умы должны быть острыми, как мечи.

— Слова, к которым стоит прислушаться. Ее подарок был не только любезным, но и продуманным. Как я могу забыть ее после этого? — Принц Рейгар кивнул, уходя, и после этого Рикард почти не видел его. Мейстер Эймон объяснил, что его племянник проводил время в хранилищах, изучая редкие книги и древние свитки.

Рикард не особенно задумывался о принце Рейгаре после того, как вернулся в Винтерфелл. Однажды из Амберли прилетел ворон с сообщением, что принц наезжает в замок без предупреждения и остается там надолго. Его кузина, леди Бранда, была совершенно уверена в том, что причиной его визитов была Лианна, и Рикард обнаружил, что питает некоторую надежду.

После этого он перестал рассматривать поступавшие ему предложения о браке с его дочерью, отклонив каждое из них. А их было довольно много. И не только те, что исходили от некоторых из его лордов-знаменосцев. К его большому удивлению, предложения поступали со всех концов Вестероса.

Именно ворон, прилетевший от королевы Рейлы с просьбой отпустить Лианну в Королевскую Гавань, действительно заставил Рикарда поверить в то, что к его дочери проявляют интерес. Он думал, что в скором времени начнутся разговоры о возможном браке. Мейстер Валис побуждал его самого сделать шаг навстречу королю Эйрису, поэтому Рикард написал письмо.

Однако не получил на него ответа.

«Вороны все время теряются», — рассуждал он, хотя это ему и не нравилось. Тайвин Ланнистер был Десницей короля, и послание, подобное тому, что отправил Рикард, попало бы в первую очередь на его стол, даже если и предназначалось его величеству.

— Не секрет, что лорд Тайвин уже много лет хочет обручить свою дочь с принцем Рейгаром, — сказал ему мейстер Валис. — Я знаю этого человека только по тому, что о нем говорят, я согласен, но я знаю Великого Мейстера, о его предпочтениях можно многое сказать. Пицель всегда был больше верен льву, чем дракону.

Мейстер Валис мог знать Тайвина Ланнистера только по словам других, но Рикард встречался с этим человеком пару раз. И если он вбил себе в голову, что его дочь должна стать королевой, то он позаботится о том, чтобы его планы претворились в жизнь.

Однако если принц Рейгар проявил интерес к Лианне, то Рикард решил, что он уже выиграл половину этой битвы.

Он находился в Белой Гавани и ожидал корабля, чтобы отправиться в столицу и самому во всем разобраться, но прежде, чем он ступил на палубу, пришли вести о том, что король Эйрис был взят в плен в Сумеречном Доле. Рикард оставался в Белой Гавани на время пленения короля. Это был осторожный выбор. Он мог легко доплыть оттуда в Сумеречный Дол, если бы ему это понадобилось.

И пока он ждал новостей об Эйрисе, надежды Рикарда относительно будущего Семи Королевств росли.

Принц Рейгар ведал делами государства, пока его отец находился в заточении. В восемнадцать лет Рейгар Таргариен уже проявил себя как очень способный правитель и сделал это в очень трудное для всех время. Самое что ни на есть испытание огнем. И он прошел его с честью. Осознание того, что королевство окажется в надежных руках, как только принц взойдет на трон Завоевателя, обнадеживало.

Когда пришло время ему наконец добраться до Королевской Гавани, прилетел ворон, неся вести о помолвке принца с Элией Мартелл. То был удар, который Рикард Старк пережил с большим трудом.

Роберт Баратеон, возможно, не был Рейгаром Таргариеном, но Нед поручился за него, пообещав, что его друг образумится, как только он будет обручен с Лианной. Кроме того, лорды и простые люди в Штормовых землях знали Лианну, и она им нравилась. Он не отправлял ее в неизвестность и не окружал ее людьми, которые бы ее не любили, повторял он себе снова и снова.

Однако Лианне это совсем не понравилось. Лианна, молча сидящая сейчас напротив него, заставляла его нервничать.

Он никак не мог понять, что за бурю предвещала подобная тишина. Он никак не мог понять, с чего начать разговор с дочерью. Ему бы хотелось, чтобы ее мать была еще жива. Конечно, Лиарра бы знала, как справиться с тем, что Лианна собиралась вылить на него. Однако она была мертва, а здесь был только он. Он мысленно вздохнул. «Боги, помогите мне», — подумал он.

— Как прошел турнир, миледи? — спросил мейстер Валис, нарушив тишину.

— Лорда Лейтона вышиб из седла Ясон Маллистер, — сказала она.

— Боги! Лейтону скоро за сорок. Он должен оставить турниры своим сыновьям, — ответил мейстер. — А мой дядя?

— Сир Герольд не участвовал, мейстер.

— Он не такой дурак, как мой кузен. Говорят, что вы приняли участие в скачках и едва не победили?

Она медленно кивнула.

— Домерик Болтон обогнал меня меньше, чем на волос, однако это было очень весело.

Наступила тишина. Мейстер Валис принялся возиться с рукавом своей серой мантии, и Лианна посмотрела на свои сцепленные руки.

— Папа. — Она подняла на него глаза, и Рикард почувствовал, как волосы на его руке встают дыбом.

— Что ты натворила, Лианна? — резко спросил он ее. Она пыталась смягчить его, прежде чем неизбежно сказать что-то, чего он не желал слышать.

— Принц Рейгар...

— Глупая девчонка, только не говори мне, что ты разделила с ним постель! — Он опередил то, что она собиралась сказать. И почему бы ему не предполагать худшее? Иначе зачем принцу дарить ей венец из роз? Эйгон Недостойный тоже хотел назвать свою любовницу королевой любви и красоты.

«Что еще это может быть? Неужели корона из зимних роз должна была стать платой за это бесчестье?»

И он вполне мог представить, что она совершила бы нечто подобное, просто чтобы не выходить замуж за лорда Роберта. Однако лорд Роберт все равно возьмет ее, в чем Рикард был уверен.

Она смотрела на него, ничего не говоря.

Лианна всегда вела себя подобным образом, когда он указывал ей на то, что она натворила. То, как она напряглась, и то, как она вцепилась в подлокотники кресла, что даже побелели костяшки ее пальцев, когда он высказал свое обвинение, сказало ему все, что нужно было знать. Он не знал, куда смотреть, но знал, что не хочет смотреть на нее.

— Милорд, вы должны позволить ей говорить, — сказал мейстер Валис.

— Я знаю свою дочь, мейстер, — возразил он. — Волчья кровь, как она есть. Она умеет доводить до крайности свои детские разочарования.

Рикард Старк не раз подвергал сомнению свое решение отослать Лианну. Ей нужно было уехать из Винтерфелла. Она с большим трудом перенесла смерть матери, и ее горе сказалось на ней. Кошмары сделали все только хуже. Когда дело касалось ее, управиться с нею было ему не по силам. Он не знал, как ее воспитать, не хотел, чтобы ее воспитывала Старая Нэн, ибо она была уже действительно слишком стара. Он хотел, чтобы в ее жизни присутствовало влияние взрослой женщины, и Бранда была настолько близка ей, насколько могла быть близка Лианне ее собственная мать.

Сейчас он пожалел, что вообще отослал ее.

— Тебе нечего сказать в свое оправдание? — спросил он. Он старался говорить ровно, но с каждой секундой злился все сильнее.

— Вы хотите, чтобы я удостоила ответом ваши обвинения?

— Лорд Роберт — великий лорд, миледи, — попытался разрядить обстановку мейстер Валис.

Лианна горько усмехнулась.

— Для него это будет не важно, вы это хотите сказать, не так ли? Нет, мейстер, лорд Роберт не великий лорд. — Она посмотрела на человека в сером. — Лорд Стеффон был великим лордом, его отец до него был великим лордом, Смеющийся Вихрь был великим лордом, пока не решил восстать против короля Эйгона и объявить себя Штормовым Королем, потому что его ничтожные чувства были задеты. Лорд Роберт не совершил ничего, что делало бы его великим лордом. Вы должны это знать. Мейстеры пишут историю. Лорд Роберт все еще живет в долине Аррен. Не он управляет его замком и его землями. К счастью, вместо него это делают способные люди. Люди, которых его лорд-отец оставил на нужных местах перед тем, как утонуть. Ничего из этого не произошло бы, если бы лорд Стеффон пережил свой путь домой из Эссоса.

— Мы не о лорде Роберте говорим. Неужели принц настолько потерял честь, что позволил себе возлечь с высокородной леди? — спросил Рикард, повысив голос. — Ему мало борделей Королевской Гавани?

Ноздри Лианны раздулись, и она нахмурилась.

— Честь, милорд? Вы намереваетесь выдать меня замуж за человека, у которого ее очень мало. Ваш лорд Роберт пытался приставать ко мне в чертоге, полном людей, пока мы танцевали, и я не знаю, чем бы это закончилось, если бы сир Эртур Дейн не пришел мне на помощь. Это не считая того, как часто он был пьян, и всех тех женщин, которых он, по слухам, взял за те десять дней, что все мы провели в Харренхоле. Не думаю, что это честь. Он отвратителен. — Она посмотрела на мейстера Валиса. — Это Роберт Баратеон, которого я узнала, мейстер. Да, он действительно великий лорд, — сказала она голосом полным презрения.

— Ты будешь следить за своим языком и тоном, когда говоришь, нравится тебе это или нет. Я отправил в Амберли девочку, а мне вернули потаскуху? Шлюху дракона. Разве не так? — Он пожалел об этих словах, как только они слетели с его губ.

— Милорд… — Мейстер Валис попытался вмешаться.

Однако Лианна ему не позволила.

— Вот, значит, как вы думаете обо мне, милорд? — она резко встала, отодвигая от себя стул. — И Рейгар не посещает бордели!

— Миледи… — Мейстер попытался снова, но безуспешно.

Рикард почувствовал, как нарастает его гнев.

— Что ж, это конечно же многое меняет! На этот раз ты зашла слишком далеко в своем неповиновении. — Он тоже встал. — Ты не ребенок, Лианна! Каждое действие имеет последствия. Через две недели тебе будет семнадцать. Ты разделила ложе с Рейгаром Таргариеном, чтобы показать, как противна тебе идея помолвки с лордом Робертом?

— Брандон делил ложе с Барбри Рисвелл, дочерью одного из ваших лордов-знаменосцев, но я что-то не слышу, как вы кричите на него за это. Что с ее честью? Он делил ложе с сестрой сира Эртура во время турнира. Он жив только потому, что Рейгар приказал сиру Этану отступить. Ради меня. Если бы он этого не сделал, у вас не было бы наследника. Тем не менее, я потаскуха?

Ее лицо было красным от гнева, а глаза горели.

— Единственное, в чем виновата драконья шлюха — так в том, что ложиться спать со своим мужем, — сказала она, возвращаясь себе прежнее спокойствие. — И наслаждается каждой секундой! — Она медленно села, ее глаза не отрывались от его. Она разгладила свое шерстяное платье и снова сцепила руки вместе.

Рикард этого не ожидал. Такой поворот событий сбил его с толку. Он не знал сесть ли ему или остаться стоять. Что он действительно хотел сделать, так это сбежать из своей горницы. Дочери не должны были говорить такие вещи или произносить такие слова.

— Вы и принц связали себя узами брака, миледи? — прошептал мейстер Валис.

— На всю жизнь, — сказала Лианна. — Наш союз законен.

— Законный брак? Прошу объясни, когда же состоялся этот законный брак? После того, как он забрал твою невинность?

— Мы поженились еще до того, что случилось в Сумеречном Доле, милорд. Это было сделано пред ликами старых богов и в свете Семерых. И нет, он не делил со мной ложе до того, как женился на мне, если вы имеете в виду, что нам пришлось заключить брак, дабы исправить некое бесчестие, нанесенное мне.

Рикард снова сел. В его голове стучали молоточки. Его дочь замужем уже больше года, думал он.

Лианна прожила целую жизнь, о которой никто из них не знал. Ни он, ни его сыновья, ни ее тетя. Это опечалило его так, как он не умел выразить. И когда он посмотрел на нее, он увидел перед собой незнакомку.

Он не знал, следует ли ему отослать ее, как наказанного ребенка, в ее комнаты или же выслушать ее. В жилах Рикарда Старка текла кровь Первых Людей, он всегда должен сначала слушать, а потом судить. Он не думал, что сейчас способен на это.

— Где состоялась свадьба? — спросил он.

— Рейгар отвез меня на Остров Ликов. Это единственное место на юге, где еще сохранились чардрева, не спрятанные за стенами замков. Церемонию в традиции Семерых совершил септон лорда Уэнта.

— Кому об этом известно?

— Людям, наиболее близким к Рейгару. Сир Эртур, сир Освелл и Джон Коннингтон были свидетелями. Ее величеству королеве Рейле мы сообщили уже после того, как дело было сделано.

— И никому из нашей семьи ты ничего не сказала? —спросил он. Это было очень больно.

— Разве это имеет значение? — отозвалась она.

— Разве нет? Я твой отец. Я должен был выдать тебя замуж.

Рикард заметил, как нижняя губа Лианны задрожала.

— Это не касалось вас, — холодно сказала она. — Вас или Эйериса. Я его люблю. И он меня любит. Вот почему мы поженились. Мы оба этого хотели. Это чистая правда. Остальное не важно.

Он видел ее насквозь. Она говорила правду, в этом он был уверен, но она предпочла опустить любое другое объяснение, которое могло его удовлетворить. Она не собиралась ему больше ничего рассказывать после того, что он ей сказал. Ей было все равно, понимает он или нет.

— Важно! Он наследный принц! — он стукнул кулаком по столу.

— Благодарю вас за разъяснение, милорд. Для меня это не имеет значения. Я люблю его за то, кем он является, а не за его корону.

— Неужели твоя голова настолько забита песнями и рассказами старой Нэн, что ты ничего не понимаешь? Это настоящий мир, Лианна! Когда-нибудь принц Рейгар станет королем, и этот брак может ополчить Дорн и Штормовые земли против него.

— Однако есть еще пять королевств, — ответила она.

Рикард побежденно вздохнул.

— Почему ты ничего не сказала, когда была здесь в последний раз? Если когда и было самое подходящее время сказать правду, то именно тогда.

— Вы не подумали о том, чтобы подождать и посоветоваться со мной по поводу помолвки. Вы не подумали посоветоваться со мной о том будущем, которое вы выбрали для меня. Вы забрали мою жизнь и поступили с ней так, как вам было удобно. К тому времени, как я прибыла в Винтерфелл, вороны уже были разосланы с вестями о том, что я выйду замуж за лорда Роберта. Вред уже был нанесен. Вы отвергли меня, как будто я для вас ничего не значу.

— Ты и правда так думаешь? Что я тебя отверг? — потрясенно спросил он. — Ты всегда знала, что тебе придется выйти замуж, Лианна. Никто никогда не скрывал от тебя эту правду. Я отказывался от всех предложений, которые поступали ко мне на случай, если его величество пожелает сыграть свадьбу между тобой и его сыном. Я не мог продолжать говорить «нет» после того, как принц Рейгар был обещан Дорну.

— Он не пара ботинок, которую можно отдать кому угодно, и я тоже. — Лианна яростно запротестовала.

— Я достаточно наслушался тебя, Лианна. Иди.

Она даже не взглянула на него, когда покинула его горницу. Мейстер сел напротив него. Они поглядели друг на друга.

— Я потерял дочь, мейстер.

— Вы не потеряли ее, милорд. Леди Лианна всегда была упрямой, но ее сердце всегда оставалось добрым. Не думаю, что ей это доставило радость.

Упрямая, раздражительная и такая уверенная в своей правоте. Лианна была его самой драгоценной маленькой дочерью с того момента, как он взял ее на руки.

— За все годы я не слышал ничего дурного о принце. Пока леди Лианна замужем за ним, северу не нужно будет искать мечи или пищу, когда придет время, — проговорил мейстер.

Это было справедливо. Лианна никогда не бросит Север и Винтерфелл. Несмотря на то, что она жила на юге, она все еще была северянкой в душе, она была Старк. Она всегда будет Старк, независимо от того, кто ее муж. Она может ненавидеть отца, но она любит братьев.

— Из-за этого может быть война, — сказал он. — У Таргариенов и в прошлом возникали трудности с оскорбленными ими домами.

— Война может наступить в любом случае, милорд. Мы знаем, что разум короля Эйриса помутился. Он скатывался в пропасть еще до Сумеречного Дола. Принц — умный человек и уже смотрит в будущее, если слухи о Харренхолле правдивы. Его очень любят. Малый Совет его лорда-отца, кажется, является в этом вопросе исключением. Если бы дело дошло до войны, за ним пошло бы больше людей, чем против него. Все, что ему нужно сделать, это стать регентом и править от имени своего отца. Не обязательно начинать войну.

— Я согласен. Однако для некоторых людей война — всегда самое простое решение.

— Леди Лианна когда-нибудь станет королевой. Разве это плохо? Она не любит Роберта Баратеона, и если то, что она говорит, правда, я не думаю, что принц тоже очень уважает своего кузена.

Нет, она не любит лорда Роберта. Это было ошибкой, медленно осознавал Рикард.

— Я не должен был обручать ее с ним. Были и другие мужчины, которым я мог бы пообещать руку Лианны, более достойные, чем он, достойные ее. На ум приходит племянник лорда Аррена. Я должен был посоветоваться с ней. Но Нед знает его так долго. Он ослеплен своей любовью к этому человеку.

Если бы он подождал ее, если бы он поговорил с ней, если бы он послушал ее, спросил, чего она хочет. Может быть, тогда она чувствовала бы себя в достаточной безопасности, чтобы сказать ему правду. И тогда им не пришлось бы разбираться с лордом Робертом. Он вспомнил выражение ее лица, когда он рассказывал ей о своих планах относительно нее. Она посмотрела на него так, словно он предал ее. Возможно, так и было. Где бы ни была его покойная жена, он думал, что она бы была им недовольна.

— Я должен буду написать письмо лорду Роберту, чтобы разорвать помолвку, как только я поговорю с принцем, — сказал он. Этого нельзя было избежать. — Боги. Я помню те дни, когда Лианна сидела у меня на коленях за этим самым столом с печатью в руке и ждала, чтобы можно было приложить ее к письму или указу. Она просила меня рассказать ей истории о ее дедушке, Бродячем Волке, о его путешествиях в Эссос и времени проведенном им с Младшими Сыновьями. Не было на свете девочки красивее и прелестнее нее, с ее беззубыми улыбками и блестящими и смеющимися глазами. Что сталось с моей маленькой девочкой, Валис?

Мейстер вздохнул, и Рикарду показалось, что он вспоминал все ободранные коленки и синяки, которые Лианна собирала, и сколько раз она, хромая, приходила в его башню.

— Она выросла, милорд.