Come, My Heart (гет)

Он поднялся на возвышение и отодвинул стул для своего отца. Как настоящий послушный сын, с горечью подумал он, прежде чем занять свое место. Служанка подошла к нему и налила вина, затем все подняли кубки, чтобы выпить за доброе здравие Эйриса Таргариена, второго этого имени, короля андалов, ройнаров и первых людей, властителя Семи Королевств и защитника государства, да правит он долго.

Чаши были подняты и за здравие принца и принцессы, да благословят их боги детьми, а затем последовала длинная цепочка других, менее значимых, тостов. Чем дольше это продолжалось, тем сильнее росло беспокойство и разочарование Рейгара. Затем, к счастью, подали первое блюдо, и Рейгар наконец смог перестать играть в притворство и просто сидеть. Я не желаю, чтобы он правил долго. Я хочу, чтобы его не было, ‒ сказал он себе, покосившись на отца.

Эйрис напоминал нечто, пришедшее из кошмаров, которые снились Рейгару, когда был маленьким мальчиком. Он задавался вопросом, так ли выглядели легендарные Иные. Эйрис казался наполовину трупом, человеком, стоящим одной ногой в могиле. От него даже пахнет смертью, ‒ подумал принц. И все же Рейгар чувствовал, что король излучает жизнь. Он видел, как живая кровь отца пульсирует в толстой синей вене, заметил, что руки его дрожат и подергиваются, слышал быстрые вдохи, наблюдал, как он ковырялся в еде после того, как дегустатор убедил его, что поданное блюдо не было отравлено .

Он спрашивал себя, что все должны думать, увидев Эйриса впервые после Сумеречного Дола. Его отец был худ как палка и выглядел так, будто мог сломаться в любой момент. Волосы у него растрепались, ногти были длинными и желтыми. Его когда-то коротко остриженная борода превратилась в спутанный беспорядок, в котором часто застревали крошки от еды. Он не подпускал к себе никого с лезвием, а купание превратилось в трудновыполнимую задачу, так как король боялся утонуть.

Рейгар часто задумывался над тем, что лорд Дарклин и его мирийка-жена сделали с его отцом, пока держали в плену, но для любящего сына существовали вещи, думать о которых было выше его сил. А Рейгар искренне любил своего отца. Когда-то.

Он вспомнил дни, когда его венценосный отец брал его за руку и водил вдоль стен огромного Великого Чертога, показывая ему висящие на стенах черепа драконов, рассказывая истории об Эйгоне Завоевателе, Джейехерисе Миротворце, Дейроне Юном Драконе, Принце Эймоне, Драконьем Рыцаре, о людях, ставших гордостью и славой их дома. Подобные воспоминания вселяли в Рейгара надежду, и он всей душой верил, что его отца можно вернуть. Все, что тому было нужно, это оставаться дома в окружении людей, которые о нем позаботятся.

Но это оказалось всего лишь иллюзией, Рейгар теперь ясно понимал это. Эйрис всегда стоял слишком близко к пропасти безумия, но то, каким он стал, было непохоже ни на что, что Рейгар когда-либо видел сам или мог предположить. Перемена в короле была значительной и породила новую реальность, которую принц был вынужден принять. В этом человеке не осталось и следа его отца, а в короле не осталось и следа сострадания. Между отцом и сыном все необратимо изменилось.

Под возвышением поставленные на козлах столы гудели от болтовни и смеха. Стол Старков располагался посередине зала, так что Рейгар мог хорошо их разглядеть. Он видел хвастуна Брандона Старка, который однажды станет лордом Винтерфелла и Хранителем Севера, хотя принц и молился, чтобы это случилось нескоро; видел Эддарда Старка, проведшего большую часть своей жизни в Долине, теперь он тихо беседовал с Хранителем Востока лордом Джоном Арреном. Наблюдал он и, как младший Старк, Бенджен, украдкой наливает себе в чашу еще вина. Юноша был уже на пути к тому, чтобы хорошенько опьянеть.

Но на лице Лианны Старк взгляд принца задержался.

Рейгар потерял дар речи, когда увидел ее входящей в зал в сопровождении двух своих братьев. Его сердце громко забилось в груди, и он почувствовал, как его ладони вспотели, а желудок сжался. Его шея горела, а в зале стало душно. Ему пришлось два раза дернуть за высокий воротник дублета, прежде чем расстегнуть первые две пуговицы, надеясь, что это поможет. Его разум был чист. Шум кругом стал приглушенным, и ничто больше не имело значения, ни его отец, который выглядел так будто собирался заплакать, одним богам известно, из-за чего, ни лорды, останавливающиеся у возвышения, чтобы представить своих сыновей или дочерей.

Кожа Лианны Старк была бела, как свежевыпавший снег. Она надела платье из бледно-серой парчи с плотно зашнурованным корсажем, обнажающим плечи и подчеркивающим округлую грудь. Ее каштановые волосы, густые и мягкие, были распущены и ниспадали на белые плечи свободными волнами, а затем струились вниз по спине почти до ее тонкой талии. Лоб Лианны украшала тонкая нитка из сапфиров размером не больше ногтя ‒ ее единственная уступка желанию покрасоваться. Юбки ее платья были серыми, но под парчой, сквозь разрез, который шел от середины бедра до пола, выступали молочно-белые шелка, когда она делала шаг или когда она садилась и клала ногу на ногу. Ее тонкую шею обвивало ожерелье из мирийского кружева, белое с замысловато вышитым серым лютоволком ее дома, оно скрывалось, когда она перебрасывала свою гриву через плечо. Она улыбалась открыто и широко, а глаза ее ярко сияли в свете факелов.

Лианна Старк была прекрасным видением, и Рейгар Таргариен был пленен. Заворожен. Он думал, что она исчезнет, если он оторвет от нее взгляд. Ему не хотелось, чтобы это случилось.

Он вспомнил, как видел ее всего три часа назад, в куртке, штанах и сапогах, с турнирным мечом в руке, и выглядела она, как богиня-мстительница, сражающая трех оруженосцев, которые так дурно себя повели. Он считал ее прелестной, но Лианна Старк была действительно красива, словно сама красота. Улыбка на ее розовых губах была такой очаровательной, что он решил ‒ она может растопить снег на севере. Затем она рассмеялась над брошенной кем-то фразой, и Рейгар почувствовал, как его сердце колотится в груди еще сильнее.

После того, как подали сладкое, скамейки отодвинули к стенам, чтобы освободить место для танцев, а чуть ранее Рейгар почтил присутствующих песней и игрой на арфе. Открыв глаза, он увидел, как она плакала, когда смотрела на него, и ее рука прижалась к груди, как будто хотела ухватиться за то, чего там не было. Он подумал, что она, возможно, искала свое ожерелье.

После этого он разговаривал с Джоном Коннингтоном, который одним взглядом метал кинжалы в своего верховного лорда. Лицо Роберта Баратеона уже покраснело от выпивки.

‒ Люди заметят, ‒ прошептал Рейгар.

‒ Они с Ричардом вступили в поединок за то, кто больше выпьет. Учитывая габариты обоих, это может продолжаться до утра.

Рейгар просил Ричарда Лонмаута присмотреть за лордом Штормового Предела, и теперь не мог понять, как это винопийственное соревнование было связано с выполнением его задания. Рейгар думал, что его бывший оруженосец возьмет своего лорда на тренировочный двор и проведет с ним несколько поединков, раз уж они оба были любители побиться. Принц сделал мысленную заметку, чтобы указать Ричарду на необходимость держать себя в узде.

‒ Лорд Баратеон пытался пощупать одну из служанок на пиру, ‒ рассказывал ему Джон, ‒ а еще раньше я застал его, когда он любился с другой.

Седьмое пекло, как мог такой тихий и благородный человек, как Эддард Старк, дружить с Робертом Баратеоном, не говоря уже о том, что… ‒ принц покачал головой.

‒ Звучит очаровательно, ‒ с сарказмом проговорил Рейгар, засунув руки в карманы. Там он нащупал твердое и холодное железо кулона в форме розы. Принц вымыл и почистил его, когда вернулся в свой шатер, где он спал, так как решил отказаться от предоставленных ему покоев. Он очень тщательно удалил грязь, запекшуюся и засохшую меж синих лепестков, снова и снова проводил он большим пальцем по словам и символам, выгравированным на обратной стороне одного из них. Лианна Старк получит свой кулон обратно до окончания турнира.

‒ Наблюдая за его поведением, я радуюсь, что моего лорда-отца больше нет с нами, и он не должен иметь с ним дело, ‒ говорил Джон, и Рейгар согласился с этим. Лорд Армонд был колючим человеком, эту черту унаследовал и его сын. Принц представил, как старый лорд Грифоньего Насеста взирает на своего верховного лорда с таким же пренебрежением и презрением, как и его наследник. Коннингтон повернулся и посмотрел на него, скрестив руки на груди. ‒ Пирожные с персиковым и лимонным кремом, Рейгар?

‒ Ты сам хорошо знаешь, что я сладкоежка. Что может быть лучше аромата лимонов и сладкого вкуса персиков? И сливок. Что ж, это само собой разумеется.

Джон фыркнул.

‒ Тебя видно насквозь, друг мой. Ты даже не прикоснулся к своему пирожному.

Рейгар пожал плечами. Он нарочно просил, чтобы одно из сладких блюд было именно таким, но знать об этом никому не следовало.

‒ Ты следил за мной? Я думал, это удел Вариса и моего отца, но от них я жду чего-то подобного. Не от своих друзей, ‒ ответил принц. ‒ Ты бы тоже лишился аппетита, если бы тебе пришлось мириться с этой клоунадой.

‒ У вас нет аппетита последние четыре месяца, ваше высочество.

‒ И что же теперь ты привяжешь меня к стулу и начнешь заталкивать еду мне в рот? Это всего лишь десерт. Ничего такого, чтобы волноваться.

‒ Разве? ‒ с сожалением спросил Джон Коннингтон.

‒ Наслаждайтесь остатком вечера, милорд, ‒ сказал Рейгар, прежде чем вернуться на возвышение и сесть рядом с отцом.

Он наблюдал, как лорды и леди поднимались со своих мест и направлялись в гущу танцующих. Его глаза снова нашли Лианну Старк и не отпускали ее, пока она танцевала с каждым северным лордом и рыцарем, приглашавшим ее. Ее партнерами были Большой Джон и Домерик Болтон, некто из дома Толхартов, один из сыновей лорда Вимана Мандерли, кто-то с Медвежьего острова, лорд Дастин и наследник Темнолесья. Принц видел ее отплясывающей с Джоном Коннингтоном, которому наконец удалось улыбнуться в ее компании, видел, как Майлс Мутон упал на одно колено, когда просил ее почтить его танцем, и отчаянно покраснел, когда она согласилась.

Майлс уже был отличным мечником и с возрастом обещал стать еще лучше, но женщины совершенно сбивали его с толку. Рейгар видел, как она прошлась в танце с двумя из ее братьев, старым Джоном Арреном и его наследником, лучившимся улыбкой, когда он положил руку ей на спину. Она танцевала изящно, много улыбалась и болтала.

Затем появился он, Штормовой Лорд, похожий на грозовое облако. Он был одет в золотой дублет, залитый вином. Она покачала головой, отклоняя его просьбу, но старший брат схватил ее за руку и поднял на ноги, заставив вернуться к танцующим. Гибкая фигура Лианны Старк полностью исчезла из поля зрения, и когда принц вновь увидел ее лицо, он понял, насколько она расстроена. Рука Роберта Баратеона скользнула на дюйм ниже ее поясницы и шарила по нежному шелку. Лианна подтянула его руку обратно к середине спины.

Рейгар начал уже подниматься, когда увидел, как Эртур пересек зал и мягко коснулся плеча леди Лианны. Он улыбнулся ей. Что бы он ни сказал, лорд Роберт сильно хмурился. Лианна Старк кивнула, и Роберт Баратеон отступил, довольно напряженно склонил голову и пошел прочь. Стоило ему уйти, и ее тело, казалось, расслабилось, когда Эртур проводил ее к возвышению, и оба они дружелюбно болтали, танцуя.

Сегодня вечером Эртур был свободен от службы и сидел с дорнийской партией в компании своей сестры и старшего брата, будущего лорда Звездопада, но Рейгар знал, что Эртур следил, как рыцарь, и как королевский гвардеец, за любым признаком надвигающихся неприятностей. Сегодня он сменил свой белый плащ на сиреневый, со знаком его дома, белым мечом и падающей звездой. Однако Рейгар был уверен, что не имело значения, в каких цветах он был одет этим вечером. Эртур был самым преданным человеком, которого принц знал.

Неподалеку принцесса Элия, которая, должно быть, в какой-то момент ушла с возвышения, танцевала со своим братом, чей взор, как заметил Рейгар, все возвращался к маленькой северянке и задерживался на ней. Это раздражало принца не меньше, чем большие лапы Роберта Баратеона, ощупывавшие ее спину. Оберин Мартелл охотился, выискивая кого-нибудь, кто бы согрел его постель этой ночью. Неудивительно. Репутация этого человека ступала вперед него. Но он зря тратил свое время, если думал...

Рейгар снова застегнул дублет, отодвинул стул и встал. Он медленно спустился вниз, лавируя меж танцующими парами, и оказался перед ней. В ее серых глазах играли синие сапфировые огоньки, а пламя факелов и очагов делало их похожими на драгоценные камни.

Дух захватывает, ‒ опять подумал Рейгар.

‒ Не почтите меня этим танцем, миледи? ‒ спросил он, протягивая ей руку. Она прикусила нижнюю губу и кивнула.

‒ Милорд, ‒ прошептала она, вкладывая свою маленькую ручку в его ладонь и позволив ему увести себя. Рейгар почувствовал, как полыхают его щеки, когда он поклонился ей и положил руку ей на талию.

Шаг следовал за шагом, поворот за поворотом, он поднял ее, обеими руками держа ее за талию, и она внезапно стала такой же высокой, как и он, и глядела ему прямо в глаза, обе ее руки лежали на его затылке. Один из ее пальцев зацепился за его волосы. Его рука змейкой обвилась вокруг ее талии, крепче прижимая ее к нему. Он медленно, нарочно, провел кончиком носа по изгибу ее щеки, и их дыхание смешалось.

Пусть болтают, ‒ подумал он, прежде чем коснуться нижней губой уголка ее рта и поцеловать ее там. Таковой была его сдержанность. На самом деле, он желал поцеловать ее губы.

‒ Лианна, ‒ прошептал он у самого ее уха, прежде чем прижаться лбом к ее лбу. Когда он наконец вернул ее на землю, то притянул ее ближе к себе, зарылся носом в ее волосы и закрыл глаза, пока они оба стояли посреди толпы. Ее запах был сладким, словно дикий жасмин и теплым, словно минувшие летние дни. Ее рука была прижата к его сердцу, а ее большой палец медленно двигался вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз.

Это было похоже на…

‒ Рейгар, ‒ услышал он свое имя. ‒ Рейгар!

Он почувствовал на своем плече сильную руку, гораздо более сильную, чем та, какой она должна была быть, и подскочил со своего места, его сердце бешено колотилось. Служанка, которая наполняла кубки, вскрикнула от испуга и уронила графин с вином. Он разбился, и вино выплескалось рядом с ним и Элией Мартелл, которая уже снова сидела на своем месте. Музыка внезапно прекратилась, и он знал, что все присутствующие смотрят на него. Его отец тут же оказался на ногах и закричал на бедную девушку, которая выглядела полумертвой от страха.

‒ Я желаю, чтобы ее выпороли, ‒ визжал его отец, ‒ выпороли, ‒ повторял он, его тон становился все более истеричным. ‒ А ты что? ‒ он набросился на своего сына. Рейгар застыл. Он надеялся, что сможет для всех присутствующих в зале изобразить спокойствие, противоположное тому ужасу, который он испытывал.

Эртур озадаченно смотрел на него из гущи танцующих, а глаза Лианны Старк были полны страха. Эртур взял ее руку и поцеловал, прежде чем подошел к Рейгару на возвышение, заняв место рядом с сиром Барристаном Селми.

Лорд Уэнт поднялся, пытаясь вернуть контроль над положением, а Освелл выглядел расстроенным. Как бы то ни было, он скорее всего знал эту бедную женщину всю свою жизнь, она была здесь, когда он рос в стенах этого замка.

‒ Это не ее вина, мой король. Я напугал ее, ‒ сказал принц, затем повернулся к служанке. ‒ Я сожалею об этом, ‒ он успокаивающе сжал ее руку. ‒ Это не ваша вина. Сир Освелл, проводите ее отсюда, если хотите.

Он повернулся к отцу.

‒ Прошу прощения, ваше величество. Это был долгий день для всех нас, ‒ выдавил он улыбку.

‒ Долгий день. Да. ‒ Пурпурные глаза Эйриса изучали его, однако король не выглядел убежденным.

Рейгар тяжело сглотнул.

‒ Девушка не виновата. Меня отвлекла музыка. Я всегда представляю леди Дженни и принца Дункана, когда слышу эту песню.

‒ Сны наяву, ‒ усмехнулся король своему сыну. ‒ Эта женщина погубила моего дядю, а ее подруга лесная ведьма разрушила мою жизнь, ‒ проворчал Эйрис. ‒ Простолюдинка, ‒ сказал он тоном, полным отвращения. ‒ Он мог бы стать королем. Но ему понадобилось навестить своих родичей Блэквудов и поехать через Старые Камни, а не через Пеннитри, ‒ он посмотрел на сына. ‒ Прислушайся к моим словам, Рейгар. Женщины ‒ это яд. Дженни, Джоанна, моя леди-бабушка, моя леди-мать, твоя неверная мать, женщины, что смотрят на тебя так, будто они готовы трахнуть тебя прямо посреди этого зала на глазах у всех присутствующих здесь мужчин. Яд. Все до единой.

Рейгар почувствовал, как жар бросился ему в лицо. Он был уверен, что его уши заалели от этого… разговора. Это ты ‒ яд, ‒ хотел он возразить. Но здесь была не Твердыня Мейегора, где Рейгар мог позволить себе устроить еще более масштабную сцену.

Эйрис хмыкнул.

‒ Я думаю, этот вечер слишком затянулся. Полагаю, я уже достаточно почтил всех своим присутствием. Ты можешь слушать меня, можешь не слушать, мне безразлично. Действительно безразлично. Наш любезный хозяин сказал мне, что ты заявился на турнир и собираешься соревноваться. Я ожидаю, что ты победишь, Рейгар.

Рейгар кивнул.

‒ Я сделаю все, что в моих силах, милорд. Во славу дома Таргариенов.

Его отец милостиво развернулся и пошел от стола по возвышению вниз. Все расступились перед ним, кланяясь и приседая в реверансах. Сир Барристан и сир Герольд последовали за ним, но не раньше, чем сочувственно посмотрели на принца. Этих людей я знаю всю свою жизнь, ‒ подумал Рейгар. ‒ Неужели потребуется много времени, чтобы склонить их на мою сторону, ‒ размышлял он.

‒ Милорд, ‒ обратился Рейгар к лорду Уолтеру, ‒ пожалуйста, спрячьте ту женщину подальше до конца турнира. Мой отец был сегодня любезен, но неизвестно, что будет, когда его настроение изменится.

Лорд Уэнт склонил голову и, извинившись, отошел.

‒ Ваше высочество, ‒ обратилась к нему Элия Мартелл, когда музыканты снова заиграли, и Рейгар ненадолго взглянул на нее. ‒ Вы казались рассеянным. Что-то не так?

Неужели вы сами не видели? ‒ хотел он спросить ее в ответ. Все случившееся обещало принцу бессонную ночь. Он понадеялся, что верховая езда достаточно утомит его.

‒ Эртур, мне не хотелось бы доставлять тебе беспокойство, но не мог бы ты найти моего оруженосца и сказать ему, чтобы он оседлал мою лошадь? ‒ спросил Рейгар, прежде чем снова взглянуть на Элию Мартелл. Он задавался вопросом, что успела рассказать ей ее мать. ‒ Со мной все благополучно, миледи, но меня тронуло ваше беспокойство. Прошу извинить меня. Сиры, ‒ он посмотрел на Джона Дарри и Ливена Мартелла, ‒ вы свободны на остаток ночи. Однако с рассветом будьте у дверей моего отца.

Он снова посмотрел на принцессу Элию и сжал ее руку в своей.

‒ Я очень надеюсь, что вы хорошо отдохнете этой ночью, ‒ сказал он, уходя с возвышения в последний раз за этот вечер. От него не укрылся ни смущенный вид принцессы, ни тот убийственный взгляд, которым одарил его ее брат.

Пусть будет так, ‒ подумал он. Этого союза с Мартеллами не должно было случиться. Он предупредил своего отца, предупредил и Дорнийскую принцессу, но она умерла, оставив после себя этот беспорядок. Не было ничего, что принц ненавидел больше, чем быть пешкой в чьей-то игре. Но сейчас Рейгар был призом, который Эйрис вручил дорнийцам назло Тайвину Ланнистеру.

Впрочем, в этом бардаке был виновен и сам принц, и теперь он намеревался навести порядок. Ему, возможно, пришлось отказаться от некоторых своих планов, но это был еще не конец. Отнюдь нет.

Он вышел из зала на прохладный ночной воздух. Она тоже была там, Лианна Старк, закутанная в свой белый плащ с воротником, отороченным серым мехом, сбоку был вышит серый лютоволк ее дома. Она опиралась на изгородь, рядом с ней стоял Джон Коннингтон, указывая на что-то в небе. Когда Рейгар поднял голову, чтобы посмотреть, он закатил глаза и тепло улыбнулся. Да и как он мог иначе?

‒ Она была очень расстроена, ‒ прошептал Эртур.

‒ Я заметил, ‒ отозвался Рейгар.

Эртур понимающе посмотрел на него, а затем добавил:

‒ Нетрудно и пропустить что-то, когда ты весь вечер не отрывал взгляда от одного и того же человека, друг мой, ‒ он понизил голос.

Рейгар пожал плечами.

‒ Роберт Баратеон... ‒ начал он.

‒ Хам и болван, ‒ перебил Эртур. ‒ Ты знаешь это, я знаю это, и она это знает. Она всегда видела его насквозь.

Рейгар покачал головой, вспомнив ворона, прилетевшего на Драконий Камень и принесшего известие о помолвке, и то, как он был потрясен этим. Настоящий бардак, ‒ подумал он еще раз. Элия Мартелл, Роберт Баратеон, Эйрис…

‒ А лорд Рикард, он знает? ‒ спросил друга Рейгар.

‒ Какая разница, знает он или нет? ‒ возразил Эртур. ‒ Этому браку не бывать. Ты знаешь это не хуже меня.

Рейгар вспомнил, как увлечен был его отец перспективой вступить в союз с домом Старков, когда он впервые затронул тему возможного брака. «Кровь Первых Людей, ‒ сказал Эйрис, ‒ самая чистая, что имеется к югу от Стены. Почтенное имя, старинный и древний род, верный короне», размышлял он, «они держали Север со времен Века Героев, если не раньше, они преклонили колено вместо того, чтобы сражаться с Эйгоном и его драконами. Лорд Криган поддержал претензии Рейениры. О лорде Рикарде ходит добрая слава. Его маленькая дочка ‒ красавица, хотя дика и своенравна, но в ней нет ничего такого, чего не смогло бы исправить замужество».

Маленькая дочь лорда Рикарда была более чем красива, и Рейгар любил ее дикость и своеволие, ее честность и то, как она улыбалась ему, как будто кроме него ничто другое не имело значения. Она всегда видела лишь его, видела человека, которым он был, видела его сердце, точно так же, как он всегда видел ее. Красивая, своенравная и милая Лианна Старк заставила его мир остановиться.

Но, прежде чем вороны улетели и начались переговоры, случился Сумеречный Дол. Одно это событие превратило жизнь принца в хаос. После этого все изменилось, но Рейгар уже начал действовать. Он думал, что сможет уговорить своего отца написать наконец лорду Винтерфелла и пригласить его в Королевскую Гавань для обсуждения свадьбы и приданого. Однако Тайвин Ланнистер вмешался в это, думая, что Эйрис может оказаться склонен вернуться к союзу между его собственной дочерью и Принцем Драконьего Камня, который он сам предложил королю когда-то.

Он утверждал, что Северу нечего предложить, кроме холодных ветров и снега. Они не были сильны на море с тех пор, как Брандон Факельщик поджег их флот. Они были богаты деревом и мехами, но ничем другим.

Лорд Тайвин заверял, что невеста Рейгара должна обладать значительным приданым. Рейгар прекрасно понимал, что он имел в виду. Даже простак уловил бы смысл его слов.

Эйрис, конечно, послушался этого совета, хотя и не хотел, чтобы его сын женился на львице. Он остался глух ко всему, что бы ни говорил потом Рейгар. Ничто из этого так и не убедило короля избрать Лианну Старк невестой Рейгара.

Позже Эйрис окружил себя людьми, которые лишь усугубляли все его недостатки, и с течением времени, после событий в Сумеречном Доле, он превратился в параноика, и все окончательно вышло из-под контроля. Вскоре после того, как было объявлено о помолвке принца с Элией Мартелл, Рейгар уехал на Драконий Камень, взяв с собой мать. Там он и остался, вернувшись в Красный Замок примерно за четыре недели до начала турнира в Харренхолле.

‒ Я знаю, что ты хочешь пойти к ней, ‒ сказал Эртур.

‒ Да, но не сегодня.

Любил я деву, что как снег прекрасна, и волосы ее ‒ как свет луны, ‒ напел про себя Рейгар, бросив последний взгляд на Лианну Старк, прежде чем двинуться к конюшне.

Нет, поправил он себя, люблю я деву, что как снег прекрасна…

Он обнаружил, что конь его оседлан и ждет.

‒ Мрак. Сегодня вечером мы немного покатаемся, ‒ сказал он коню, похлопывая того по шее. ‒ Комета, ‒ прошептал он имя белой лошади в соседнем стойле и почесал ее за ухом.

‒ Знаешь, Лианна намеревается участвовать в конном заезде. Я видел ее имя в списках, ‒ сообщил ему Эртур.

Рейгар посмотрел на друга и почувствовал, как его сердце наполнилось гордостью.

‒Тебя это удивляет?

‒ Нет, ‒ сказал Эртур. ‒ Не больше, чем удивился любой из нас, когда сегодня днем мы видели, как она размахивает турнирным мечом. Она плакала, когда ты пел.

‒ Призраки с Дженни танцуют, кружась, в чертогах былых королей, ‒ прошептал Рейгар. ‒ Она всегда плачет, когда слышит это. Ты был прав.

‒ В чем?

‒ Надо позволить ей вести свои собственные битвы. Она бы скорее разозлилась нежели обрадовалась, увидев, что кто-то из нас пришел ей на помощь. Я только хотел ее защитить.

‒ Я знаю, но она никогда не нуждалась в защите.

‒ Нет, никогда не нуждалась. Думаю, это меня пугает больше всего, ‒ сказал принц. Лианна была столь же способна, сколь и бесстрашна. Она была уверена в своих силах, временами это лишь добавляло ей безрассудства. ‒ Знаешь, она завтра победит, ‒ уверенно добавил он.

‒ И никто из нас не удивится, если это произойдет, ‒ отозвался Эртур.

‒ Я скучал по ней, очень сильно.

‒ Я знаю, — сказал ему Эртур, когда они оба выезжали из ворот замка.

Он может быть помолвлен в глазах всего света, но Рейгар Таргариен никогда не опустится на колени пред Семерыми и не свяжет свою жизнь с кем-либо другим, как и Лианна Старк.