Сириус Блэк и теории заговора (джен)

Раньше Сириусу казалось, что утро, когда он вернет Гарри, станет самым счастливым в его жизни. Но реальность оказалась далеко не такой радужной.

— Чем вообще кормят детей? — растерянно спросил он у Билли, качая на руках хнычущего крестника.

— Понятия не имею. Полагаю, что кашей.

— На завтрак, обед и ужин?

— На завтрак так точно. А вот до обеда надо еще дожить…

Кашу Гарри съел, но с таким видом, словно это была не овсянка, а гной бубонтюбера. И теперь Сириус сидел с ним на полу гостиной, пытаясь занять ребенка кубиками, трансфигурированными из старых книг. Билли смолила на кухне.

— Ты случайно не знаешь, чем можно развлечь ребенка? — крикнул Сириус.

— Маглы придумали для таких целей телевизор. Но ты можешь по старой традиции превратиться в собаку и скакать вокруг него весь день.

К такому Сириус точно не был готов.

Играл с кубиками Гарри недолго. Спустя час после завтрака он снова начал капризничать и тереть глаза кулаками.

— Чего ты хочешь, Сохатик? — ласково спросил Сириус, плохо скрывая в голосе панику.

— Когда дети трут глаза, они хотят спать, — подсказала выглянувшая из кухни Билли.

— Но он же совсем недавно проснулся!

— Он болеет, из-за этого ему может хотеться спать сильнее, чем обычно.

— Ты уверена, что ему больше не нужно лекарство?

— Острые симптомы Лапис Морбиса лечатся разовым приемом зелья, — отмахнулась Билли, — после чего он напоминает обычную простуду. У него все гнойники за ночь сошли, ты разве не видишь?

— И все равно не помню, чтобы я этим болел, — проворчал Сириус. О болезни, вызываемой жидкостью из плюй-камней, он слышал впервые.

— Потому что обычно Лапис Морбис обычно наступает до трех лет. Примерно в это время дети обнаруживают в доме плюй-камни и роняют их, заставляя плевать им в лицо. Правда, теперь состав зелья изменили, и больше оно не вызывает подобной реакции, — продолжила Билли, доставая яблоко, — да и воняет поменьше. Поэтому и пришлось брать у Лео старинный набор.

Поворочавшись на диване, Гарри уснул. Сириус трансфигурировал подушки дивана в сетку, которую растянул по всему его периметру, чтобы ребенок не свалился.

— Ума не приложу, как Джеймс со всем этим справлялся… — пробормотал он, прежде чем пойти на кухню.

Налив себе в кружку кофе, Сириус с облегчением сел за стол, но тишину в квартире нарушил тихий стук в дверь. В доме, где никогда не было гостей, это было очень плохим знаком. И, судя по побледневшему лицу Билли, тревогу Сириуса она полностью разделяла.

— Неужто старуха успела что-то заметить? — процедила она.

Пророческий дар был не нужен, чтобы понять: к ним пожаловал Дамблдор собственной персоной.

— Задержи его, — прошептал Сириус, хватая Билли за руку. — Если Гарри будет грозить опасность, я схвачу его и аппарирую. Потом вернусь за тобой, когда спрячу его в надежном месте.

Билли приподняла брови.

— Очень трогательная забота, — она высвободила свою руку и поднялась из-за стола, — но у меня нет никаких плохих предчувствий по поводу его визита. Ты лучше попрактикуйся в окклюменции, пока я открываю дверь: сдается мне, что старикашка не гнушается грязных методов добычи информации!

Сердце громко стучало. Сириус понимал, что после похищения Гарри встречи с директором избежать не удастся, но он совершенно не ожидал, что эта встреча наступит так скоро.

— Здравствуй, Сибилла. Могу ли я поговорить с Сириусом?

— Милости прошу, — дверь громко скрипнула, и в коридоре послышались негромкие шаги.

Сжав в руке палочку, Сириус нерешительно поднял голову на вошедшего на кухню Дамблдора.

— Здравствуй, Сириус, — от спокойного тона директора сделалось откровенно не по себе. — Рад видеть, что ты пребываешь в добром здравии: Аластор докладывал мне о твоем недавнем задании. Он не рассказывал тебе об успехе их операции по поимке преступницы?

Сириус медленно покачал головой, чувствуя, как все сильнее напрягается его тело. Что за светские беседы? Почему Дамблдор не может просто с порога начать обвинять его, как некогда Грюм?

— Бесси Уилкинс задержали вчера утром, — продолжил директор, садясь за стол. — Сейчас она ожидает суда в министерстве. Бедная девочка, — вздохнул Дамблдор, — ей и ее друзьям пришлось очень трудно во время войны. Я почти не был удивлен, узнав, что они ступили на скользкую дорожку.

Сириус молча ждал, когда Дамблдор закончит эти ненужные прелюдии и перейдет к сути своего визита. Билли стояла в дверях, скрестив руки на груди и подперев плечом косяк. Недобрым взглядом она сверлила директора.

— У Бесси остался ребенок, — как бы невзначай бросил Дамблдор. — Примерно такого же возраста, как и Гарри. Она пыталась смягчить этим фактом авроров, хотя ребенок еще со времен войны живет с ее родственниками.

Сириус отвел глаза, не выдержав пристального взгляда из-под очков-половинок.

— Гарри было плохо у Дурслей! — в сердцах воскликнул он. — Они не выпускали его из дома, они держали его в чулане, они боялись его, и когда он заболел, они отказались его лечить!

— Дети не болеют магическими болезнями в домах маглов, Сириус, — в тоне Дамблдора не было ни капли обвинения, но Сириус все равно вскипел.

— Вы оставили его с людьми, которые его ненавидят!

— Я оставил Гарри с его самыми близкими родственниками. Пусть Петуния и не жалует магию, но она родная сестра Лили…

— Да какая разница, сестра она ей или нет?! — Сириус подскочил, тяжело дыша. — Эти люди были готовы позволить ему умереть, лишь бы соседи не узнали, что они приютили в доме волшебника! Вы запретили мне приближаться к Гарри лишь ради того, чтобы я не узнал, в каких ужасных условиях вы обрекли его жить?

Дамблдор вздохнул и сцепил пальцы в замок. Несмотря на гнев Сириуса, он остался совершенно спокоен.

— Ты всего лишь один раз попросил меня о встрече с Гарри, Сириус. И я не сказал, что это невозможно — я всего лишь попросил дать Петунии и Вернону немного времени. Впрочем, — директор лукаво взглянул на хмурую Билли, — у меня есть все основания полагать, почему мой отказ ты воспринял как требование забыть о мальчике. Присядь, Сириус. И ты, Сибилла.

Сириус резко опустился на стул, свирепо глядя на Дамблдора. Билли скептически хмыкнула, но все же заняла третье место за столом.

— Пожалуй, в том, что вы помчались спасать Гарри от его родственников, есть доля моей вины, — задумчиво произнес директор. Взявший было себя в руки Сириус яростно ударил кулаком по столу.

— Лишь доля? Вы ведь лично обрекли Джеймса и Лили на смерть!

Дамблдор грустно улыбнулся и покачал головой. Казалось, что он ни капли не сердился на бывшего ученика за обвинения в свой адрес.

— Нет, мой мальчик. На смерть их обрек лишь один человек: Волдеморт.

Директор прикрыл глаза. Лицо его вмиг сделалось таким усталым, словно он за несколько секунд постарел на добрый десяток лет.

— Думаю, чтобы мы правильно понимали друг друга, мне стоит рассказать вам обо всем, что произошло в ту ночь в Годриковой Впадине.

Билли недобро ухмыльнулась и бросила на Сириуса выразительный взгляд. Сам же Сириус буквально приказал себе молчать — Дамблдор слишком редко позволял себе откровенные разговоры.

Только стоило ли ждать от него откровений?

— Пророчество, которое изрекла в “Кабаньей Голове” Сибилла, могло коснуться многих детей, не только Гарри. Большая опасность пророчеств заключается в том, что трактовать их можно по-разному, но Волдеморт сделал свой выбор так, а не иначе. И в пророчестве об этом говорилось — он отметил Гарри, как равного себе, когда решил, что тот может представлять для него угрозу.

Дамблдор открыл глаза и внимательно посмотрел на Сириуса.

— Мы не смогли бы уберечь семью Поттеров, даже если бы бросили все наши силы на охрану их дома, Сириус. Рано или поздно Волдеморт нашел бы способ добраться до них. Джеймс бы не позволил другим людям умирать даже за его родного сына.

— Но вы же знали, что Гарри выживет!

— Я догадывался об этом, — уклончиво ответил директор. — Лишь узнав, что Волдеморт планирует пощадить Лили, я сразу понял, что произойдет в тот день, когда он все же сумеет добраться до Поттеров. Ни одна мать не даст своему ребенку умереть, и даже страх за свою собственную жизнь никогда не станет выше ее любви. И главная слабость Волдеморта в том, что этой любви он никогда не знал.

— То есть, вы пожертвовали ими ради того, чтобы выиграть эту войну? Вы отдали их на растерзание Волдеморту, чтобы потом весело праздновать победу?

— Есть вещи, Сириус, в которые не стоит вмешиваться. Даже если тебе о них известно. Именно поэтому я не стал ничего предпринимать, когда вы с Сибиллой поселились на Тисовой улице, хоть и прекрасно понимал, что вы не просто проводите там свои летние каникулы.

— Флетчер, да?

Сидевшая молча с самого прихода Дамблдора Билли неожиданно подалась вперед.

— Это вы прикрыли его задницу в обмен на обещание шпионить за Блэком? То-то он не вызывал меня с тех самых пор, как отвертелся от той истории с барахлом Малфоев! Флетчер не из тех людей, кто резко станет законопослушным после легкого испуга.

Дамблдор кивнул.

— Не стану скрывать, я действительно помог Мундунгусу. Но он ни в коем случае не шпионил — я попросил его присматривать за Сириусом ради его же безопасности. Признаться честно, я был серьезно обеспокоен тем, что Сириус не начал штурмовать Хогвартс с требованиями вернуть его крестника, — неуместно весело улыбнулся директор, — а это могло означать лишь одно: он нашел иной способ до него добраться.

Сириус чувствовал себя совершенно растерянным. Дамблдор не рассказал ему ничего нового, но он вновь начал сомневаться в параноидальных бреднях Билли.

— Именно Мундунгус подтвердил, что к происшествию в подвале “Черного Шипа” причастна Бесси Уилкинс, и именно он помог нам ее найти. Но мы ведь говорили не о нем, правда?

Директор помедлил, переводя взгляд с Сириуса на Билли и словно собираясь с мыслями.

— В ту ночь, когда Лили пожертвовала собой ради своего сына, она обеспечила ему самую надежную защиту, которую только можно себе вообразить. Именно эта защита и отразила убивающее заклятье Волдеморта, и именно она должна была уберечь мальчика после его возвращения.

— С чего вы взяли, что он вернется? — недоверчиво спросил Сириус.

— И почему защита больше не действует? — добавила Билли. Она уже с минуту вертела в руках яблоко, но, по всей видимости, стеснялась начать его есть.

— Волдеморт сильнее всего на свете боялся смерти, — спокойно ответил Дамблдор, — и был достаточно любознателен, чтобы изучить все существующие способы ее избежать. Как и недостаточно этичен, чтобы они смогли его отпугнуть. Что же касается защиты, данной Лили…

Тяжело вздохнув, Дамблдор посмотрел Сириусу прямо в глаза.

— В Петунии течет ее кровь. Они родные сестры, а это значит куда больше, чем тебе кажется, Сириус. Приняв в свой дом Гарри, Петуния скрепила ту защиту, что дала ему Лили, пожертвовав собой. Но Сибилла на удивление верно определила, как именно можно лишить его этой защиты.

Сириус почувствовал, как сердце падает вниз. Билли отвернулась, хоть лицо ее не тронула ни одна эмоция.

— Она добровольно отказалась от него!

— Именно, мальчик мой. Петуния была последней связью Гарри с его матерью, и она разорвала эту связь, когда отреклась от племянника.

— Это… очень плохо?

— Хуже, чем могло бы быть, — флегматично пожал плечами Дамблдор. — Теперь Гарри будет несколько труднее, когда Волдеморт вернется.

— У него есть я! — резко возразил Сириус. — И Орден, и все, кто встанет против Волдеморта…

Директор поднял руку, призывая его успокоиться.

— Я знаю, что ты любишь его, Сириус. И я верю, что ты сумеешь о нем позаботиться и защитить его, когда над Гарри вновь нависнет угроза.

— Вы не вернете его Дурслям? — недоверчиво спросила Билли. К своему яблоку она так и не притронулась.

— Мне кажется, у Гарри уже появилась новая семья, — улыбнулся Дамблдор. — И, по крайней мере, его жизнь обещает быть очень интересной.

Он внимательно посмотрел на Билли.

— Что же, если у вас остались вопросы…

— Зачем вы выкрали из больницы Пифию?

— Сибилла, твоя сестра покинула Мунго совершенно законным образом. Ее выписал целитель Хесира, поскольку Пифия полностью восстановилась, — спокойно ответил Дамблдор. — Я лишь предложил ей рабочее место после выписки. Ты и сама должна понимать, что без умения колдовать и магловского образования ей закрыты почти любые дороги, как в нашем мире, так и в мире простых людей. Надеюсь, что это хоть как-то искупит мою вину перед ней: я пришел к твоему отцу в тот день, когда Пифия произнесла свое первое и последнее пророчество, тем самым став причиной этого тяжелого инцидента.

Билли изумленно распахнула глаза.

— Но оно же было о смерти!

Сириус с трудом удержался, чтобы не бросить на Билли торжествующий взгляд. Какой бы трагичной ни была ситуация, он всегда чувствовал злостное удовлетворение от разрушений бредовых теорий подруги. Но Дамблдор уставился в пустоту, словно прокручивая в голове воспоминание.

— Ученик, обманувший саму Смерть, никогда не одолеет своего Учителя, ибо ему неподвластна та сила, которой тот владеет. Убегая от Смерти, он посеет ее среди друзей и врагов, но проиграет тому, кто сам шагнет в ее объятья.

Кажется, Сириус никогда не видел Билли такой самодовольной.

— И что это значит? — глупо спросил он.

— Пифия предрекла войну за десять лет до ее начала, как и ее исход, — ответил директор, небрежно разглаживая бороду рукой, — и это пророчество сильно повлияло на ее рассудок. Теперь она видит Смерть за спиной каждого из нас… но не может сказать, как далеко она стоит.

— Это все, конечно, занятно, — проворчала Билли, наконец принявшись за свое яблоко, — но для чего вы выдаете ее за меня?

— Пожиратели бы непременно решили разыскать тебя, не думай они, что ты в Хогвартсе, Сибилла, — Дамблдор грустно улыбнулся, — а ты не из тех, кто согласился бы сидеть под замком. Если тебя это немного утешит, то идея принадлежала Аберфорту.

— Вот ведь старый козел! — Билли гневно стукнула кулаком по столу. — Больше ни кната в его трактире не оставлю!

— Сибилла, он все еще мой брат, — мягко осадил девушку директор. — Но твой порыв похвален: юной леди не пристало проводить свое свободное время в питейных заведениях для бродяг!

Он поднялся из-за стола.

— Но я и без того отобрал у вас много времени. Прошу меня простить: пожилые люди теряют способность ценить время, потому и тратят его на занудные разговоры.

Выходя из кухни, Дамблдор повернулся к Сириусу.

— Что же, Сириус, я надеюсь, что за год работы под начальством Аластора ты научился быть готовым к самым неожиданным вещам. Вряд ли это можно сравнить с воспитанием юного волшебника, но можешь считать, что верхушку айсберга ты уже увидел.

Дверь за директором закрылась, но Сириус и Билли так и не проронили не слова. Билли вертела в руках огрызок, Сириус пытался осмыслить все то, что услышал от Дамблдора.

Спасти Джеймса и Лили было нельзя: чем сильнее бы их прятали, тем больше бы Волдеморт убеждался в том, что в Пророчестве шла речь именно о Гарри. Но черт возьми, зачем было скрывать настоящую цель передачи Гарри его сумасшедшим родственникам? Сириус бы негодовал, махал кулаками, но никогда бы не стал подвергать крестника опасности, знай он о том, что в доме Дурслей Гарри будет защищен так надежно!

— Ты больше не считаешь Дамблдора старым интриганом? — растерянно спросил он у Билли.

— Считаю, причем еще каким! — Билли посмотрела на него с нескрываемой гордостью. — Вот увидишь, что он устроит после возвращения Темного Лорда…

Сириус не хотел думать о его возвращении. Не хотел раскаиваться в том, что подверг сына своего лучшего друга опасности. Он поднялся из-за стола и вышел в гостиную к спящему Гарри. Осторожно укрыл его шерстяным одеялом.

Он просто хотел наконец выдохнуть и позволить себе (хотя бы ненадолго!) наивную мысль о том, что все будет хорошо.