Двое в Рохане, не считая Плотвы (джен)

Люфа всматривалась в фигурку, которую держал перед ней на раскрытой ладони Геральт.

— Я видела этот амулет. Видела его у моего мужа много раз. Ордлак вертел его в руках, когда был чем-то обеспокоен, — подтвердила молодая роханка, и, поняв, что произошло, резко села от удивления на пол.

— Выходит, если амулет тана Ордлака оказался у разбойников при его жизни и использовался ими как опознавательный знак, то наш дорогой Ордлак... — сказал Геральт, подкидывая фигурку на ладони.

— ... и есть тот предатель, которого вы приехали искать в Озерли! — выпалила окончательно шокированная Люфа и заплакала.

— Словами "Я так и знал" этого не передать, — сказал Лютик. — Теперь благодарю милсдарыню за помощь, но нам надо покидать гостеприимный Озерли, а не то сюда явится безутешный Дудсиг в глубокой тоске по нам с Геральтом, и тогда неприятности будут уже у всех.

— Скачите в Торсбери, — предложила Люфа. — Торферт вас не выдаст, а когда вы расскажете ему, что произошло, то он немедленно приведет свой отряд на защиту Стока!

— Вы едете с нами? — спросил Геральт. Жена Ордлака заколебалась, но все-таки ответила:

— Нет. Пока я законная жена Ордлака, то не стану вводить себя во искушение и обманывать его...

...Через час в Озерли действительно заявился капитан Дудсиг с четырьмя всадниками, зачитывавший указ регента об "арестовании изменника, убийцы, покусителя и прислужника Сарумана Геральта из Рыбли". Но такового уже и след из городка простыл.

Дорога до Торсбери прошла, как ни странно, гладко. Правда, под конец к Геральту и Лютику пристали было гоблины — морийские добровольцы под знаменами Белой Длани. Но их не предупреждали о ведьмачьих знаках, и одного Аарда хватило, чтобы их распугать.

Хотя изенгардцев и вышвырнули из города несколько дней тому назад при непосредственном участии ведьмака, но Торферт по-прежнему держал свою ставку в гондорских развалинах — после всех разрушений Торсбери они оказались гораздо боле защищенным местом, чем стены города.

— Я хорошо знаю этот амулет, — сказал молодой тан, изучив находку Геральта. — Мой отец когда-то подарил его Ордлаку в знак дружбы. А теперь дражайший соседушка обменивается им с разбойниками.

Лютик рассказал наскоро, как умерла Фритгильда и что приключилось с ними в Стоке потом. Торферт, сын Тордага, стиснул кулаки.

— Надо нам было раньше обо всем догадаться! Люфа совершенно правильно поступила, прислав тебя ко мне. Но не будем ждать. Если Ордлак действительно организовал все эти покушения, то вряд ли он на них остановится. Нам нужно успеть в Сток, пока он не взялся за законного рива!

Торферт смог выделить на карательную экспедицию в Сток шестьдесят копий, еще два десятка пришлось оставить под Торсбери на хозяйстве. Геральт и трубадур ехали вместе с ним впереди.

Когда к вечеру кавалькада достигла ворот столицы Широких полей, то оказалось, что их там уже ждут — сопоставимый по силе отряд в цветах Озерли перекрывал ворота.

— Двести с лишним лет рохиррим не поднимали мечи друг на друга. Но приходится. За мной! — взревел Торферт. Засвистели стрелы, и его разношерстный отряд бросился на боевой порядок озерлян, чтобы продавить через них путь в город. Геральт, принявший пузырек "Волка", размахивал мечом вместе со всеми, оберегая тана Торсбери.

В конце концов торинги прорвались в ворота и начали теснить и приканчивать озерлян в огородах, на перекрестках, за амбарами. Мирные жители Стока попрятались по домам и подглядывали за происходящим из-за ставней. В среднем воинов Ордлака было больше, но на стороне Торферта был перевес в числе опытных лучников, и многие противники превратились в ежей до того, как ударный кулак успел подбежать к ним для рукопашной. У пиршественного зала отряд торингов встретил Кенульф с десятком отборных воинов, но было поздно.

С Кенульфом дрался уже сам ведьмак. Коморник был отчасти похож на Геральта — длинные, почти седые волосы и рубцы — и со стороны казалось, что это драка близнецов. Кенульф в ней проиграл.

— Не теряйте времени! — скомандовал Торферт и, подергав дверь зала, сплюнул: — Чтоб тебя, заперта!

— Можно и так сделать, — Геральт сложил знак Аард и вроде бы успешно выломал замок. В зале торингов встретил неугомонный капитан Дудсиг с несколькими солдатами — видимо, последний бастион охраны регента.

— С дороги, Дудсиг! Я не позволю твоему хозяину пролить кровь Фритберта и Эдгивы! — скомандовал тан.

— Что ты несёшь, полоумный! — рявкнул ему Дудсиг. — Каких детей?! Белая Рука утвердила господина Ордлака в должности наместника Широких полей! Самозванец! — После этих слов в пиршественном зале начался сущий кошмар. Озерляне и торинги рубили друг друга уже среди скамеек, в результате чего два воина — уже не совсем понятно, чьих — даже сверзились в дотлевающие костры. Дудсиг держался дольше всех и прикончил пятерых, пока меткий удар ведьмачьего меча не сделал его самого мертвым и почти безголовым.

— Вы живы?! — послышался из дверей голос Лютика.

— Всё ещё живы?! — послышался со стороны кресла рива голос Ордлака. — Это нужно исправить!

— Попробуй, Ордлак, и если хоть один голос упал с головы детей Фритгильды по твоей милости — то берегись! — Торферт быстро шел вперед, явно настроенный решить это дело один на один, но Геральт все же шел за ним чуть поодаль.

— Нет моей вины в том, что после кончины матери они с горя отказываются от еды! — Ордлак встал в защитную позицию. — А вот с твоей виной в шашнях с моей женой всё проще!

Разъяренный Торферт едва не подставился под удар регента, который, видимо, нарочно его спровоцировал. Поединок оказался долгим. Соперники носились по столам, стульям и даже, кажется, потолку залы, Ордлак несколько раз, контратакуя, чуть не загнал Торферта в угол. Но в конце концов рухнул оземь от удачной подножки, и клинок освободителя Торсбери вошел тану в спину.

— Так ты хотел избавиться от нас, — мрачно кивнул Торферт. — Получи же! А вы, — обратился он к воинам, — разыщите гражданских!

Ордлак был еще жив, когда Геральт наклонился к нему и протянул руку с подвеской со знаком Ока.

— Узнаёшь?!

Тан слабо кивнул.

— Как ты задумывал захватить Эдорас? — продолжал допрос ведьмак.

— Грима... обещал мне... — успел по капле выдавить из себя речь Ордлак, сын Орднунга. Еще через пару секунд он окончательно затих.

— Вот и всё. — сказал Геральт. — Милсдарь Торферт, можете трубить прекращение военных действий.

Но на улицах Стока было далеко от затишья. Хотя озерляне и начали сдаваться торсберийцам, но тут пришла весть, что с запада подходит какое-то новое войско. В закатных лучах трудно было разглядеть цвета воинов, поэтому люди Торферта приняли их за подкрепление из Озерли и чуть не ринулись в драку.

— Стойте! Стойте, безумцы! — воскликнул Альфберт, который руководил отрядом. Оказалось, что это были воины Стока, которых он удачно взбунтовал против невнятного приказа, грозившего им смерть., и с ними вернулся домой.

— С одним вроде разобрались, — сказал Лютик. Но и это оказалось еще не все.

— Господин Торферт, — подбежал к предводителю торингов вестовой, — к восточным воротам прибыл какой-то всадник. Волосы желтые, длинные. Говорить желает только с тобой.

— Час от часу в Стоке становится все интересней, — заметил ведьмак.

— Тогда вы с Лютиком прикроете меня, — скомандовал освободитель Торсбери. — Вперед!

Но прикрытие для контратаки Торферта не потребовалось. Да и сама контратака тоже — тан и новый регент Широких полей быстро разобрался, что всадника зовут Люфа.

— Что, что здесь случилось?! Что с вами? Что с Ордлаком? — почти кричала молодая женщина.

— С Ордлаком больше ничего никогда не случится, милсдарыня Люфа, — ответил ведьмак. — Зато Торферт в порядке.

Спешившаяся Люфа опять начала тихо плакать, но тан из Торсбери отвел ее в сторону, прижал покрепче, дав выплакаться в котт за неимением в Рохане жилеток. Его свободная рука гладила вдову Ордлака по соломенной голове.

— Глупенькая, глупенькая Люфа. Ты ведь уже все знаешь... И теперь все это позади... — повторял Торферт.

Лютик, наблюдая за грубоватыми нежностями нового регента, покачал головой:

— Что ж, я действительно будто побывал в своей же балладе. Но ее конец молодые люди напишут сами. И напишут лучше меня...

— Бедняга Торферт. На его месте должен был быть ты, — ядовито усмехнулся Геральт.

— Благодарю. Не все же одному Юлиану Альфреду Панкрацу де Леттенхофу срывать все цветы в саду Мелитэле. Но меня поражает, как я попал в точку с Ордлаком. Кто бы мог подумать, что этот рубаха-парень провернет интригу, достойную Дийкстры?! — рассуждал Лютик.

— Эх, как же жаль, что он не успел всего рассказать. А то мне завтра придется как-то докладывать об этом Эовин, — Ведьмак зевнул и добавил. — Вот поэтому я и терпеть не могу политику. Казалось бы, уж здесь все стоят против Саурона, иначе не протянешь — а такое чувство, как будто не уезжал из Темерии никуда!

А как Торсбери все-таки был освобожден, какую роль сыграл в этом Геральт из Ривии, а какую — огромное говорящее разумное деревушко, уже совсем другая история.