Двое в Рохане, не считая Плотвы (джен)

Взобраться наверх по подножию Шишки, где груды камешков постоянно сыпались из-под рук ведьмака, было непросто. Как орки умудрялись загонять туда еще и пленников, Геральт не понимал, но в целом от непрошеных гостей «шкелеты» из Гурз-Шапола — если это был он- защитились хорошо.

Все-таки Геральт залез наверх, непосредственно к Шишке, и встретил там протянувшего ему руку Хорна.

— Умный в гору не пойдёт, умный гору обойдёт — так говорят у нас, на равнинах Энтавы, — сказал знатный роханец. — Кажется, я нашёл вход в Гурз-Шапол.

Входом оказалась почти идеально круглая дыра в горном склоне. Шишка мешала путникам увидеть её с дороги, но зато от самого входа в орочье убежище весь путь между Дунхарроу и долиной Сноуборна отлично просматривался. Из дыры явственно пованивало орочьим потом, орочьей стряпнёй и дерьмом, оставшимся после оной — после Ангмара и Мории ведьмак ни с чем не спутал бы эти дивные ароматы.

— Да, нам сюда, — подтвердил Геральт. Ведьмак сделал глоток «Волка» и, обнажив стальной меч, стал осторожно спускаться вместе с Хорном в таинственный Гурз-Шапол.

Орки не выставляли часовых снаружи своей пещеры, разумно полагая, что защищены уже самой природой. Но в узком проходе внутри дежурил, возможно, самый широкоплечий и, как сказали бы знатоки животных, гориллоподобный из орков Белых гор, виденный Геральтом раньше. Со здоровенным ножом, явно принадлежавшим когда-то гондорскому или роханскому мяснику, он бросился вперед. Только для того, чтобы попасть под клинки ведьмака и Хорна, притаившихся за сталактитами.

— С военной наукой у них все так же плохо. Ломи, а там видно будет, — сказал роханец.

— От сотни орков Ундерхарроу уже не спасет и военная наука, — ответил Геральт. — Я пойду первым на случай, если там будет слишком темно.

Чем дальше, тем запутанней становились ходы Гурз-Шапола и тем больше они смердели от чадящих факелов и нечистот своих обитателей. По дороге вглубь Геральту и Хорну пришлось сразить ещё пяток довольно крупных орков, точно так же расписанных под черепа и кости, как лазутчики в лесах Ундерхарроу.

— Похоже, они готовятся выступить в таком виде уже совсем скоро, — заметил Хорн. — Прокатятся в таком виде по долине и никого не помилуют, а там могут дойти и до Эдораса...

— В случае чего — Эдорас им не отдадут полуорки Изенгарда, — мрачно пошутил ведьмак. — Надо нам самим нагнать на орков страху, чтобы до самого конца войны они уже голову не смели высунуть наверх.

Наконец коридоры закончились, и перед Геральтом и Хорном открылась двухъярусная подземная зала, на дне которой плескалось озеро. Его бутылочно-зеленые воды казались неподвижными. Но по берегам кипела жизнь: сновали орки по деревянным мосткам меж белокаменных уступов, полыхали факелы, слышались рычанье, фырканье, лязг железа. И откуда-то из глуби подземных переходов — женский визг.

— Наши еще живы, — с ненавистью выдохнул наследник долины Энтавы. — Не знаю, что с ними делают орки, но эти орки еще громче завизжат от того, что с ними буду делать я!

И Хорн рванул вперед по мосткам, сбив случайного попутного «шкелета» с них прямо в озеро. На шум прибежали еще несколько орков, но Геральт удачно поймал момент, когда они все выстроились один за другим на следующих мостках, и сбил их в воду Аардом.

На нижней площадке, у самого озера, они обнаружили связанного роханца — мужика из предгорий, который с трудом дышал в запакощенных туннелях и, связанный, не мог даже попить.

— Сколько вас тут? — спросил его Геральт, аккуратно разрезая веревки.

— Пятеро... господин. Остальных эти собаки угнали дальше...

— Бери эту колотушку и иди пока с нами, — сказал ему Хорн. Поданная им пленнику «колотушка» оказалась каменным топором: похоже, загнанные Фолькой в глубь гор и отрезанные от Мордора и Севера орки Эред Нимрайс за пять веков изрядно одичали, а людского трофейного оружия не хватало на всех. Геральт улыбнулся.

Уже втроем они прорвались через очередной орочий заслон, причем ведьмака и мужика, звавшегося Оффой, неслабо поцарапали. В каменном закуте в клетке из прутьев Хорн обнаружил очередного пленника — молодую фермершу, которая лежала в углу с разорванным подолом и окровавленными ногами. На вопрос «Где остальные» она ответить уже не могла и только тихо, но беспрерывно выла.

— Крепко ее орки попортили, — тихо сказал Хорн.

Тут в закут просунулся очередной орк — то ли стражник, то ли просто желающий позабавиться, но Оффа врезал ему под дых трофейным каменным топором. Геральт забрал копье у орка и заметил, что оно тоже с каменным наконечником.

— Где остальные пленники? — спросил он «шкелета» на ломаной Чёрной речи.

— У Г-гуджаха... Он держит их у себя... Хочет принести в жертву... — с трудом говорил орк, которому ведьмак приставил к горлу его же копье.

— Гуджах здесь главный, да? Где он сидит?

— В Большой пещере... На самом верху...

— Веди нас к своему владыке и смотри, не обманывай! Тогда выживешь, — скомандовал ведьмак. Оффу, напуганного своей смелостью до трясучки, Хорн оставил охранять поруганную фермершу.

Орк-заложник повел компаньонов очень сложным маршрутом — по длинному туннелю с залитым водой полом, потом наверх с поворотами по каким-то очередным мосткам. Большая пещера оказалась не двух-, а уже трехъярусной. И на третьем «этаже» располагался, с позволения сказать, тронный зал милсдаря Гуджаха.

Здоровенный бледный орк восседал на осклизлом камне, за которым стояли самодельные черные знамена с черепом. Перед ним три орка-мечника с роханскими трофейными клинками держали еще троих связанных людей. За «троном» Гуджаха стояло еще несколько крупных особей с угрожающего вида и преклонного возраста алебардами, а также лучников же

— Зачем вам приносить в жертву людей?! Мы привели вам барана! — крикнул Геральт и втолкнул внутрь своего проводника, облегчившегося от страха прямо под себя. И не зря — орку достался сразу пучок стрел от своих же. Между тем ведьмак, видя, что Гуджах готов броситься на них, применил к нему знак Аксий.

— Слушай меня, Гуджах, — распорядился Геральт. — Прогони своих громил в дальний туннель. Развяжи пленников. И вели оркам оставаться на местах, пока мы не уйдём наружу!

Ведьмак, Хорн и освобождённые ими роханцы уже брели по большой зале, готовясь сделать последний бросок к выходу, как вдруг заслышали на той стороне озера рев и топот ног — знак Аксий перестал действовать и орки пустились в погоню.

— Веди пленных вперед, ведьмак. Твоя очередь. Я кое-что придумал, — сказал Хорн, хватая со стены факел. Он быстро, пока не набежали орочьи лучники, подпалил мостки сперва на одном, а потом на другом конце выступа. Путь к выходу был отрезан для орков.

Геральт тем временем вел к выходу из недр Шишки Оффу, несчастную фермершу и остальных роханцев, многие из которых, надышавшись местной вонью, с трудом волочили ноги. Так что не только Хорну не составило труда его догнать. Из бокового прохода снова посыпались орки. Пришлось компаньонам зарубить троих самых настырных и оттеснить остальных назад. После этого ведьмак запечатал проход знаком Ирден.

— Хватит на несколько часов, не больше. Но мы уже достаточно их поубивали. Эге!

Ведьмак узнал в одном из свежеубитых орков бледного вождя — Гуджаха. Теперь на ближайшие несколько дней этот клан перестал представлять угрозу вообще. Чтобы испуг наверняка сработал, Геральт обмакнул клинок в кровь Гуджаха и усталой рукой начертал на стене на Черном наречии:

ВАМ КОНЕЦ!

На этом вылазку можно было кончать. Ведьмак задержался только, чтобы нарвать ацеласа, проросшего в месте, где в Гурз-Шапол через трещины в скале просачивался солнечный свет.

Геральт потерял счет времени под горами, и ему казалось, что снаружи уже стоит глубокая ночь. Но когда он выбрался из дыры под Шишкой и начал вместе с Оффой и Хорном вытаскивать очередных пленников, на дворе еще стоял полдень.

— Ну что же, Оффа, веди людей вниз в Ундерхарроу. А теперь, когда дело сделано, я бы слегка передохнул — и к Черной двери. Так и подмывает взглянуть на нее хоть одним глазком!

— Пожалуй, присоединюсь. Но для начала оглянемся назад — чего же мы достигли... — сказал Хорну ведьмак.

— Многого, Геральт, многого, — ответил роханец. — Три десятка орков отправлены ко Врагу, а учитывая, что среди них вождь, они передерутся между собой и взаимоистребятся в таком же числе. Останется лишь мелкая шайка, с которой люди Эовин легко справятся. Не говоря уже о пленниках.

— Кстати... — Геральт приостановил Оффу. — А кому орки предназначили вас в жертву?

— Господин... — Голова Оффы после заточения в вонючих пещерах кружилась от свежего воздуха, и он чуть не свалился с Шишки вниз, на дорогу. — Я по-орочьи не понимаю, мы ж пастухи, а не книжники какие гондорские. Но так думаю, что они тутошним мертвецам кланяются. Всё у них там в черепах — и знамёна их поганые в черепах, и сами они вымазались... Я уж думал-гадал — ну как поведут нас к Черной двери поверху, по Фириенфельду, а там уж и убегем...

— Плохо дело, — сказал ведьмак и обратился к Хорну. — Есть шанс, что орки Шишки действительно как-то снюхались с клятвопреступниками.

— Тогда тем более надо проверить Димхольт, пока еще день на дворе, — ответил Хорн.

Фириенское поле в Дунхарроу было тем самым ковром луговых трав, о котором так мечтал Лютик. Свежайший воздух на контрасте с орочьими миазмами, цветущий вереск, еловые и пихтовые леса на склонах Двиморберга, снежные шапки Ирензаги и Старкгорна, нависающие над этим великолепием — все красоты Белых гор в одном наборе открылись ведьмаку и его спутнику.

Портили их только чёрные обелиски вдоль дороги на Димхольт, похожие на обгорелые кости. Самим Димхольтом оказался тот самый пихтовый лес по склонам Горы призраков — радовавший глаз вдали, вблизи он уже смотрелся угрожающе и мрачно.

У входа в Димхольт стоял самый высокий черный монолит, испещренный письменами, которые уже тысячи лет никто не умел прочесть. Геральт мысленно этому порадовался — его медальон начал ощутимо вибрировать.

— Я слыхал о печальной судьбе Бальдора, сына Брего, сгинувшего в костлявых лапах обитателей Черной двери, — сказал ведьмак. — Только запамятовал, почему его туда потянуло.

— Это началось тогда, когда эорлинги только пришли в будущие Королевские земли с севера. Король Брего и сын его Бальдор двинулись к истокам Сноуборна, размечая места будущих крепостей, проехали сквозь Димхольт и достигли Черной двери. Возле нее сидел древний старец, высокий, безмолвный и недвижный... — начал было Хорн свой рассказ

— Тсссс. В кустах кто-то есть, — оборвал его Геральт. Приглядевшись, напарники заметили, что в лесу крадется сутулая фигура, похожая на орков из Гурз-Шапола. Под мышкой она держала что-то большое и темное.

— Орки все-таки успели послать гонца к клятвопреступникам, — сказал Хорн. — Ну, если у него там пастушонок — пусть пеняет на себя!

Компаньоны обнажили клинки и верхом бросились за орком, но тот, во-первых, сам бегал резво, а во-вторых, свернул с дороги в лес, где скакать за ним во весь опор было сложно. Тьма сгущалась, хотя до заката было еще очень далеко, колючие ветки больно хлестали по лицам роханца и ривянина, а Геральтов медальон дергался все настырнее.

Они нагнали орка только у самой Чёрной двери. Вырубленный в склоне Двиморберга невесть кем проход «украшали» черепа с венцом из костей, точно такие же были выложены на курильницах у входа, источавших запах разложения. Орк бухнулся перед ними на колени и закланялся так часто и мелко, что стало ясно — настоящих мертвецов «шкелеты» боятся еще больше, чем суеверные рохиррим. Орк возложил перед курильницей жертву, и Геральт с Хорном поняли, что это коровья голова.

— Ну что, голубчик, помогли тебе твои мертвецы? — сказал ведьмак, спрыгивая с Плотвы со стальным мечом наголо.

— Ннннет, нннет, ссссссюда нннельзя, нннне тревожь мёртвых, путь зззззззакрыт, осссставь меня в покое, в покое!!!! — стуча зубами и пятясь ко Вратам, орк лихорадочно вычислял своим невеликим мозгом, что опаснее — людские клинки или гнев хозяев Двиморберга. Наконец он выбрал неизвестность и с диким визгом умчался в непроглядный мрак за Вратами.

— Попробую пройти за ним и все-таки выяснить, что там за шашни у него с призраками. Ты со мной? — спросил Геральт.

— Ты более опытен в битвах с немертвым врагом. Я лучше останусь здесь в ожидании врага живого. Мне уже не по себе, — признался Хорн, а для мужчины в Рохане признание в страхе дорогого стоит.

— На этот случай и нужны ведьмаки, — Геральт не стал упрекать Хорна, а без лишних слов вынул из свертка на седле Плотвы серебряный меч и двинулся во мглу.