Поторопите вечность (гет)

Потрескивает огонь в камине, скворчит на плите сковородка, на ней подпрыгивают, словно от нетерпения, маленькие, румяные блинчики — любимое лакомство Лили. По кухне гуляют разнообразные запахи еды, живых цветов, даже улица через приоткрытое окно приносит свои дурманящие ароматы, наполняя небольшую комнатку своеобразной жизнью, имеющей свой характер, свой разум, свои чувства.

Я нежусь в этих потрясающих ощущениях дома. Сейчас уже сложно поверить, что всего несколько дней назад горе захлестывало меня, разъедая душу. Люди странно устроены, они долго переживают сиюминутное несчастье, будто это как минимум трагедия века, и моментально забывают о нем, когда на смену ему приходит что-то во что можно верить и надеяться. Так и со мной… однажды утром я проснулся и понял, что жизнь — прекрасна и не стоит омрачать ее собственными домыслами…

Бережно снимаю с огня раскаленную, плюющуюся обжигающим маслом сковородку. Сегодня выходной и мои сорванцы прибыли в полном составе, значит, дом на два дня снова оживет, засветится, зазолотится радостным гомоном звенящих голосов. А еще сегодня я все-таки вытянул к себе Малфоя, надо и ему немного развеяться, сидя за закрытыми дверьми, он не поможет ни Астории, ни себе…

Ноздрей касается легкий запах лекарств и заживляющих зелий. Снейп… Мне не надо оборачиваться, я знаю, что старый зельевар осторожно, держась за стенку, входит в кухню, садиться на высокий, удобный стул, который я поставил специально для него, и берет в руки большой бокал с обжигающе горячим какао. Так начинается каждое утро, наше поведение само подстроилось друг под друга, дополняя, помогая, поддерживая. Мы завтракаем вдвоем, разговаривая обо всяких ничего не значащих пустяках, а потом я ухожу на работу, а он остается дома… Чтобы Снейпу не было скучно я купил ему несколько книг, написанных специально для незрячих, но все равно чувствую себя неуютно каждый раз, когда ухожу.

— Хотите блинчиков? — осторожно предлагаю я.

Снейп кивает и с удовольствием отпивает из своего бокала ароматный напиток.. Подаю ему еду и присаживаюсь напротив, чтобы видеть, как он с аппетитом ест, наслаждаясь каждым кусочком и крошкой. Невольно вспоминаются подземелья Азкабана и куски чего-то отдаленно напоминающего хлеб на полу. Дрожь отвращения и жалости пробегает по позвоночнику, заставляя неприятно поежиться.

— Я слышал вечером, что прибыла Лили, — спокойный голос мягко выводит меня из страшных воспоминаний.

Я улыбаюсь ему в ответ. Я знаю, что он все равно не видит, но отчего-то уверен, что Снейп чувствует мое состояние… Я это вижу в его лице, которое пытаюсь научиться читать, потому что сам он никогда не скажет, что ему плохо или у него что-то болит. А так, вглядываясь в игру тонких, изломанных морщинок, мне иногда удается понять, что его беспокоит.

— Да, Лили все рвалась к вам, но я попросил ее не беспокоить вас, — отвечаю я, вспоминая радостное, горящее от возбуждения и еле сдерживаемых эмоций лицо своей дочери, — сегодня еще придет Малфой с сыном, вы не против?

Я не думаю, что он начнет возмущаться, но спросить все же стоило, он такой же член семьи и имеет право на свое мнение. На лице Снейпа появляется слабая, едва заметная, улыбка.

— Конечно, не против. Это твой дом и ты можешь приглашать сюда, кого захочешь.

Я облегченно вздыхаю и спешу снять с плиты довольно урчащий чайник. Надо собраться с силами, чтобы сообщить еще одну новость.

— Сегодня день рождение Гермионы, — тихо говорю я, — мы всегда в этот день ходим к ней на могилу.

Снейп вздыхает, отпивая какао.

— Если хочешь, я могу пойти с вами, — неожиданно предлагает он.

Я облегченно вздыхаю, даже не представляю, почему мне так важно, что он пойдет с нами. Каждый год в этот день я переживаю бурю болезненных эмоций, но перестать приходить проведывать не могу, для меня это будет равносильно предательству близкого человека.

— Спасибо, — отвечаю очень тихо, чтобы не потревожить дружелюбное равновесие, установившееся между нами.

Наш разговор прерывает радостный топоток маленьких ножек по лестнице. В кухню миниатюрным огненным смерчиком влетает Лили, принося с собой потрясающее ощущение чистой радости и счастья.

— Папа! — она обнимает меня, потом нерешительно поворачивается к Снейпу.

— Доброе утро, Северус, — нежно здоровается она чистым, серьезным, совсем не детским голосом, — как ты себя чувствуешь?

Снейп улыбается и неловко спускается со стула.

— Хорошо, Лили, я себя чувствую очень хорошо. — голос слегка напряжен, он словно ждет чего-то.

Я легко подталкиваю дочку к нему, одними губами шепча: «Обними». Лицо Лили мгновенно преображается, на нем распускается счастливая улыбка, от которой становится тепло и уютно.

Девочка доверчиво прижимается к Снейпу, даря ему свою нежность. И старый профессор с радостью отвечает ей. Его лицо разглаживается, мне даже кажется, что молодеет, словно в него вдыхает молодость маленькое тельце, которое он бережно держит у себя в руках.

— Я так скучала, — радостно сообщает она, — ты мне каждый день снился, я так волновалась за тебя.

Снейп пристраивает ее к себе на колени.

— А я тоже по тебе скучал, но твой мишка мне все время напоминал, что я не один, — прошептал он, куда-то ей в макушку. — А еще у меня тут твой папа, он мне тоже очень сильно помог.

Я только сейчас понимаю, что на моем лице играет глупая довольная улыбка. Помог! Я ему помог! Да, это он меня спас от неминуемого казалось бы падения в отчаяние. Это я должен говорить ему спасибо.

В гостиной шумит камин, и я спешу туда, встречать гостей, но все же слышу последние слова дочери:

— У меня лучший папа на свете…

Я сам не понимаю, откуда в моих глазах появляются звезды. Надо взять себя в руки, пока меня не увидел Малфой, а то засмеет ведь. Пока добрался до гостиной, глаза уже высохли, а сердце вернуло свой нормальный размеренный ритм.

Малфои были там уже не одни, Альбус, только что спустившийся, уже задорно рассказывал что-то Скорпиусу.

— Представляешь, я нашел, как купировать токсическое воздействие наперстянки, — взахлеб говорил он, схватив друга за рукав, — можно попробовать добавить тысячелистник и он сделает свое дело!

Я с улыбкой заметил, как глаза Малфоевского сына вспыхнули тем же маниакальным огнем.

— А ты уже пробовал рассчитать пропорции?

Альбус кивает:

— Я всю ночь с ним просидел, — гордо отвечает он.

И я замечаю, что у сына и, правда, под глазами синяки, руки в чем-то испачканы, на мятой мантии грязные пятна. Я киваю Драко, с интересом наблюдавшему за разговором наших детей, и поворачиваюсь к сыну, стараясь натянуть на лицо как можно более строгое выражение.

— Альбус! В каком виде ты встречаешь гостей!

Сын морщится, но себя оглядывает, ему даже хватает совести покраснеть.

— Извини, пап, — бормочет он, — я сейчас.

И уносится наверх, но я готов поспорить, что мысли у него уже где-то рядом с зельем, а вовсе не гардеробом.

— Здравствуйте, мистер Поттер, — вежливо здоровается Скорпиус, подпрыгивающий от нетерпения догнать друга, но стойко держащийся под строгим взглядом отца.

Я улыбаюсь:

— Здравствуй, Скорпиус, рад тебя видеть.

Мальчик с тоской смотрит вверх по лестнице, судя по-всему, уже не слушая меня.

— Скорпиус, — зову его я, — если хочешь, можешь подняться к Альбусу.

Два раза повторять не потребовалось, мальчик в два шага преодолел расстояние до лестницы и взбежал по ней.

— Только не долго, — крикнул я ему в след, — через десять минут я жду вас внизу завтракать!

Мне естественно никто не ответил, но я и не ждал.

— Браво, Поттер, теперь мы их до вечера оттуда не вытащим, — хмуро проворчал Малфой.

Я повернулся к нему, внимательно вглядываясь в бледное изможденное лицо. Он, скорее всего, не спал эту ночь… не удивлюсь, если предыдущие тоже. Я за него волнуюсь, но показать не решусь, может не понять.

— Я уверен, что Скорпиус услышал меня, — уверяю я, — он заставит Альбуса одеться и спуститься вниз.

Малфой пожал плечами.

— Мой сын просто умный, воспитанный мальчик, — гордо сообщает он.

— Мой тоже, — усмехаюсь я в ответ.

Так как спорить ни мне, ни ему не хочется, оставляем тему.

— Ладно тебе ворчать, — я примирительно хлопаю его по плечу, подталкивая к дверям кухни, — они просто очень любят зелья.

— Главное, чтобы ничего не подпалили, — ворчит Малфой, — в Меноре я не разрешаю им заниматься зельеварением без меня. Я уже говорил, что ты избаловал своих детей…

Я вздыхаю, мне уже несколько раз приходилось ремонтировать комнату Альбуса после экспериментов этой парочки, хорошо, что Малфой этого не знает. Я осторожно толкаю тяжелую дубовую дверь кухни, но мой спутник замирает на пороге, и я неожиданно вспоминаю, что он еще не разговаривал со Снейпом после того, как тот пришел в себя.

Наш бывший профессор все также сидит за столом с Лили на коленях, и рассказывает что-то устроившемуся напротив него, неизвестно откуда взявшемуся Джеймсу, увлеченно уплетающему блины за обе щеки. Нас они даже не заметили…

— Так что, когда твой отец пришел в Хогвартс, его уже все знали, — тихо говорил Снейп. Я почувствовал, как от щек отливает кровь, но Малфой, справившийся с собой, легонько толкнул меня в плечо, отвлекая от ненужных мыслей. Он гордо прошествовал внутрь.

— Джеймс, Лили, рад вас видеть, — поприветствовал он моих детей и повернулся к Снейпу.

На лице Малфоя отразились разом несколько эмоций, но он смог удержать их.

— Профессор, — его голос дрогнул, подведя хозяина.

Снейп повернулся к нему, внимательно вслушиваясь. Он весь превратился во внимание, мне даже показалось, что он принюхался.

— Драко, — тепло позвал он, — давно не виделись.

Малфой ошеломленно застыл, не в силах поверить, что перед ним замученный почти до смерти узник Азкабана, которого мы с ним вызволили с того света. Нет, Снейп все такой же бледный, измученный, его лицо все также обезображено, но за эти дни появилось в нем что-то неуловимое… странное.

— Как вы, профессор? — спрашивает Малфой.

— Спасибо, в порядке, — мягко отвечает Снейп, — жалко, я не вижу, как ты вырос и каким стал.

Малфой усмехнулся:

— Внешне я похож на отца… — уверено начал Драко, но я его поспешил перебить.

— Не правда!..

Малфой укоризненно смотрит на меня. Я пожимаю плечами…

— Так вот, — настойчиво продолжает он, — хоть Поттер это и отрицает, но внешне я копия отца…

Он замирает, не понимая, что еще сказать, но Снейп быстро подхватывает разговор.

— И ты дружишь с Поттером, — продолжает он.

Малфой гордо вскидывает голову, готовый отстаивать свою правоту, хотя на нее никто и не покушается вроде.

— Дружу, — упрямо повторяет он, — мы с Поттером много дел натворили, теперь вот вместе работаем.

Снейп одобрительно кивает.

— Слышал, — соглашается он, — и я горжусь вами... и тобой, и Поттером.

Я улыбаюсь, от похвалы на сердце становится тепло и уютно, будто там свернулось калачиком какое-то маленькое домашнее существо.

— Дядя Драко, а как там тетя Астория? Она не выздоровела? — невинно спросила Лили, внимательно глядя на него. Для дочери Асти стала заменой матери, она очень волновалась и переживала за нее.

Малфой тут же помрачнел и осунулся.

— Плохо, Лили, — честно признался он, ребенку не имело смысла врать, она смогла бы почувствовать подлог. — Врачи говорят, что надежда еще есть.

Последняя фраза явно была лишней, она, конечно, была правдой, только сам Малфой в нее явно не верил.

— А что с твоей женой? — заинтересовано спросил Снейп, внимательно слушавший наш разговор.

Я видел, что Малфой не хочет вспоминать произошедшее, не хочет бередить незатянувшиеся раны, и решил взять все на себя.

— Год назад у Астории был сердечный приступ, — я стараюсь, чтобы мой голос был спокоен и в тоже время, чтобы Малфой почувствовал мою поддержку, — она сравнительно быстро перенесла его, но в теле начались странные процессы: она практически не может двигаться, очень слаба и последнее время не покидает больницы, в которой ей оказывают помощь, но ни один врач не может определить болезнь.

Снейп хмурится, словно пытается отыскать в своей памяти ответ на какой-то вопрос. На секунду у меня даже мелькает малодушная мысль, что сейчас Великий зельевар встанет и скажет: Так все просто! И моментально вылечит Асторию, но… такие сцены бывают только в слезливых мелодрамах, а жизнь — штука жестокая, она предпочитает трагедии и простых путей не ищет…

— Мне жаль, Драко, — тихо говорит Снейп.

И я слышу, как резко выдыхает Малфой, он тоже ждал другого. На душе скребут кошки от разочарования и стыда на самого себя за это неправильное чувство.

В комнату влетают Альбус и Скорпиус.

— Папа! — кричит мой сын, — кажется, все получилось!

Драко морщится от громкого крика, но когда он уже хочет что-то съязвить, его сын подхватывает счастливый тон.

— Мы смогли создать это зелье, папа, еще чуть-чуть и мы вылечим маму!

Драко остается только обреченно пожать плечами и отправить сорванцов умываться. Когда Альбус и Скорпиус присоединяются к нам, настает их черед знакомства со Снейпом. Я немного нервничаю, потому что не знаю, как он отреагирует на имя моего младшего сына. Драко гордо подталкивает своего отпрыска.

— Профессор, — тихо говорит он, — позвольте представить вам моего сына Скорпиуса Драко Малфоя.

Снейп с улыбкой пожимает протянутую ему ладошку, и я подталкиваю вперед Альбуса, заворожено рассматривающего мужчину.

— Я тоже хочу представить вам своих сыновей, — смущенно говорю я и замираю, боясь открыть рот.

Малфой вздыхает и быстро подхватывает мою фразу, спасая как всегда от казалось бы неминуемого позора.

— Пока Поттер вспоминает, как зовут его детей, — иронично усмехается он, — я ему напомню, это Джеймс Сириус Поттер, с ним вы уже знакомы, а это будущий великий зельевар Альбус Северус Поттер…

Снейп хмурится, и я вижу, как дрожит его рука, когда он сжимает ладонь. Мой сын тоже смотрит как-то странно не то испуганно, не то восхищенно. Он долгое время рассматривает зельевара.

— А вы, правда, тот самый Северус Снейп? — прошептал Скорпиус.

Снейп усмехается и устраивает Лили удобнее.

— Да, тот самый, — кивает он, — рад познакомиться с вами. И если вы не против, то я очень хотел бы взглянуть на ваше зелье…

Альбус бледнеет и восхищенно подскакивает на месте, начиная прямо сейчас рассказывать Снейпу об их изобретении. А мне остается только облегченно вздохнуть и отправиться за завтраком. Самое страшное еще впереди…