Сказка о солдате, поэте и короле (джен)

— Земля вызывает Николаса! — сказал Тед и помахал рукой перед лицом друга.

Ник несколько раз моргнул и удивленно посмотрел на него. Из-под шапки торчали бирюзовые кудри, а болотно-зеленые глаза внимательно осматривали лицо парня, словно желали проникнуть ему в голову и прочитать мысли. Николас отмахнулся от его руки.

— Прости, о чем ты говорил? — спросил парень.

Люпин вздохнул.

— Ты заметил, что Сара себя странно ведет? — повторил он.

Ломан нахмурился, вспоминая. На каникулах Сара не отвечала на письма, а сейчас она вела себя, как ни в чем не бывало. Она стала бодро общаться с Мари и перестала избегать их, уходя на тренировки. Казалось, ей стерли из памяти последние несколько месяцев. Ник связал это с тем, что на каникулах подруга была у родителей и смогла отойти от всей ситуации с этим любовным треугольником. В общем, Вуд выглядела счастливой. И если на каникулах она что-то осознала и ей стало легче, то Николас был только рад за неё. Потому что больше всего на свете он хотел, чтобы Сара была счастлива.

— Слушай, я не могу понять, — вырвавшись из раздумий, сказал Ник, — вы с Мари испытываете какое-то извращенное удовольствие, когда она страдает?

Тед смотрел на него, удивленно хлопая глазами, словно его обвинили в чем-то настолько абсурдном и неправдоподобном, что он не мог в это поверить. В следующее мгновенье он смутился и отвел взгляд.

— Нет, не пойми неправильно, я рад, что она счастлива, — начал Люпин. — Просто до каникул она была более раздражительная…

— Я бы тоже был раздражительным, если бы на меня постоянно смотрели вот так, — он махнул на друга. — Просто… Она вам уже сказала, что ты ей безразличен, а вы продолжаете до нее докапываться. В чем твоя проблема, Тедди? Или тебя просто не устраивает тот факт, что не все девчонки бегают за тобой? — Ник скептично повел бровью, серьезно глядя в зеленые глаза.

Люпин опешил и опустил взгляд.

— Дело не в этом, — сказал он тише. — Ты знаешь, что Сара мне, как младшая сестра. Я хочу быть уверен, что не причиню ей боль каким-нибудь тупым неверным действием, понимаешь? И прекрати направлять на меня свою агрессию. Я просто спросил, потому что тебе она бы наверняка сказала бы.

— Если она тебе как младшая сестра, то задумайся, почему она не рассказала бы тебе? — Николас склонил голову, заглядывая в лицо друга. Тот промолчал. — Сменим тему?

Тед кивнул.

* * *

Девочка, будучи не в состоянии спокойно стоять на месте от волнения, слегка подпрыгивала, выглядывая высокую строгую женщину в темно-зеленой мантии. Казалось, она сейчас сорвется с места, распахнет двери и побежит в зал. Она крутила головой в разные стороны, рассматривая будущих однокурсников. Её взгляд остановился на хмуром мальчике, стоявшем рядом.

— Привет, — бодро сказала девочка.

Он посмотрел на неё и фыркнул.

— Как тебя зовут? — сделав вид, что не заметив его реакции, спросила она. — Я Сара Вуд, — не дожидаясь ответа, гордо сказала девочка.

— Николас Ломан, — безразлично буркнул он.

Сара еще раз повторила свое имя, сделав акцент на фамилии. Николас остался безразличен. Вуд вздохнула, закатила глаза и принялась объяснять ему, что её родители какие-то супер-крутые игроки в квиддич. Ломан был по-прежнему равнодушен.

— Я думаю, что все это чушь собачья. Волшебников не существует. Мне так папа сказал.

— Но ты ведь волшебник. И я волшебница. Как же мы можем не существовать? — не понимала Сара. — Мы же в школе для волшебников, в конце концов.

— И на кого нас тут выучат?

— На волшебников, глупый, — усмехнулась Вуд.

— Сама ты глупая, — сложив руки на груди, ответил мальчик. — Мой отец врач. Он учился в Кембридже и спасает теперь жизни людей.

— А-а-а, — понимающе протянула девочка. — Он целитель?

— Нет, он хирург.

Сара нахмурилась и покачала головой. Она улыбнулась ему.

— Я думаю, ты попадешь на Слизерин. Тебе очень подходит это факультет.

— Почему? — поинтересовался Ник.

— Потому что ты такой же противный, как и все слизеринцы, — хохотнула Вуд.

Николас снова обиделся и отвернулся от неё. Сара поджала губы.

— Не обижайся, — сказала она, — на Слизерине учился сам Мерлин. К тому же, я просто предположила, что ты туда попадешь. Может быть мы вместе окажемся на Гриффиндоре? Кто знает?

— Почему ты так уверена, что попадешь на этот Гриффиндор?

— Мои родители были на Гриффиндоре. Папа был капитаном квиддичной команды, а мама старостой. Я тоже стану старостой. Или капитаном команды. Но, вообще-то, я хочу быть первой, кто станет и тем, и тем.

— Это звучит нечестно, — скептично ответил Николас.

— Нет, я буду много стараться. Буду хорошо учиться и играть в квиддич. Вот увидишь, — она гордо приподняла подбородок. — Кстати, — девочка протянула ему руку, — давай дружить?

Он взглянул на её руку и пожал.

— Я могу звать тебя Ником?

— Нет, — резко оборвал её Ломан. — Только Николас. — Сара хихикнула и кивнула.

* * *

Едва прозвенел звонок, как Николас тут же собрал учебники с парты и покинул кабинет истории. Это был ужасно скучный урок. Профессор Бин что-то монотонно рассказывал про восстание русалок и это было так неинтересно слушать, что Ник быстро пробежался глазами по параграфу в учебнике, а все остальное время урока ничего не делал. Сара покинула кабинет вслед за ним.

Они шли по коридору молча. Девушка под нос напевала какую-то песенку, а парень с головой погрузился в свои мысли. Большую часть времени он думал о своем рассказе. За каникулы они с Эрнестом закончили с сюжетом и теперь надо было приступать к написанию. Ник уже пытался начать, но все было не то. Он никак не мог подобрать нужных слов. Все было не то.

— Как ты относишься к Торнтонам? — вдруг спросил Николас.

Сара остановилась и нахмурилась. Она несколько секунд пыталась осознать его вопрос.

— Никак, — пожав плечами, наконец ответила девушка. — А что?

— Ты веришь слухам про них?

Вуд поправила лямку сумки на плече и выдохнула.

— Я знаю, откуда берутся слухи. По крайней мере, про Эрнеста, — она взглянула на друга. Он вопрошающе поднял брови и Сара вновь вздохнула. — Эрнест довольно симпатичный парень, ты замечал? — подруга не стала дожидаться ответа. — В общем, за свои семнадцать лет он ни разу не встречался с девушками, зато везде носится со своей сестрой. И ладно, если бы девушки не предлагали ему встречаться, но они ведь предлагали. Он сам отказывался. Причем отшивает он довольно грубо. Вот слухи и плодятся.

— Понятно, — кивнул Николас.

— А зачем ты спрашивал? Неужели… — она вздохнула и коварно улыбнулась. — Неужели втрескался в Ирму?!

— Нет, — Ник резко оборвал все её размышления. — Мне просто стало интересно.

— Ладно-ладно, я просто предположила, — усмехнулась Сара, примирительно подняв руки. В следующее мгновение она переключилась на другую тему. — Я тут думала, что можно сделать для этого выпускного года. И, знаешь, мне тут пришла в голову идея, — она выжидающе посмотрела на друга. — Устроить для старших курсов прятки по всей школе. От заката и до рассвета весь свет в школе будет выключен и прятаться можно будет везде, где не заперто. Мы — выпускники — поделимся две команды: на тех, кто будет искать, и на тех, кого будут искать. Я чуть позже подумаю над подробностями, но как тебе идея?

— По-моему, неплохая. Но нужно её додумать. И как ты собираешься уговорить Маккошку?

— О, предоставь это мне, Никки, — Вуд улыбнулась. — Мамочка все решит.

Николас фыркнул и закатил глаза. Её взгляд упал на очередную листовку, приклеенную к стене, и девушка раздраженно рыкнула. В последнее время их появлялось все больше и больше. Только этим утром Ник увидел пять штук в гостиной Слизерина.

— Мерлином клянусь, что если я узнаю, кто развешивает эти листовки, я прокляну этого кретина, — сказала Сара, срывая листовку и сминая ее в комок. — Макгонагалл поручила старостам разобраться с этим, но сколько бы мы не пытались поймать этого революционера, он не попадается. Даже на Пивза думали, но это не он.

— Рано или поздно кто-нибудь выдаст себя, — пожал плечами Ник.

— Кто знает, кто знает. В любом случае, этот идиот мне уже порядком надоел.

Сара посмотрела на часы и ускорила шаг:

— Мне еще на Прорицания, — сообщила она. — Увидимся!

Улыбнувшись на прощание, девушка скрылась в потоке студентов. Ник повернул в сторону Большого зала. Обед был еще не скоро, но у парня вместо последнего урока было окно в расписании, а в зале он мог встретить кого-нибудь из знакомых.

В холле толпились люди, было шумно и определенно что-то происходило. Ник попытался пробиться хоть куда-нибудь вперед, но нормально стоять получалось только у самого края лестницы. Его чуть ли не вжимали в перила. Но даже так Николас смог расслышать крики. Хотя, пожалуй, точнее было бы сказать, что это были лозунги и требования.

— Долой средневековые устои!

Голос был ужасно знакомым, но расслышать его лучше не получалось, потому что он тут же тонул в других голосах. Любопытство оказалось сильнее, поэтому Ник всеми силами пробивался вперед. И у него, на удивление, это почти получилось. Вскоре он стоял достаточно близко, чтобы видеть, что происходит.

Дороти и другие слизеринки с плакатами стояли у самого входа в Большой зал. Фостер сложила ладони у рта наподобие мегафона и выкрикивала лозунги, а остальные девушки вторили ей. Ник улыбнулся. Да, это было в стиле Дороти. Она хотела решить вопрос мирно с его помощью, но мирно не получилось и она решила добиться своего силой.

— Девушки ничем не хуже парней! Долой средневековье! Даешь места для слизеринок в команде по квиддичу!

Неудивительно, что на эти крики вскоре сбежались все учителя, которые были поблизости, и Филч. Макгонагалл разогнала всех зевак и забрала протестующих в свой кабинет. Николас, засмотревшись на все это зрелище, не заметил, как к нему подкрался Эрнест. Резко развернувшись и наткнувшись на абсолютно черные глаза, Ник вздрогнул от неожиданности и тихо выругался. Торнтон непонимающе моргнул несколько раз и склонил голову немного на бок. Они отошли в сторону от лестницы.

— Ты зачем так подкрадываешься? — спросил Ломан, отстранившись от друга на пол шага.

— Это ты по сторонам совсем не смотришь, — мягко, едва заметно, улыбнулся Эрнест, прислонившись к стене. — Я сегодня вечером занят, а Ирма хотела посидеть в башне. В башне Когтеврана, — уточнил он. — Поэтому посидеть не получится.

Ник кивнул. Он постарался скрыть, как досадно ему стало в тот момент. Но Эрнест вновь, словно прочитав его мысли, ободряюще улыбнулся и добавил:

— Ты пока можешь сесть за написание первой главы. Главное, перестань сомневаться и начни писать. Все остальное само придет.

Губы невольно дернулись в улыбке. Николас отвел взгляд и стал рассматривать студентов спешивших на урок. От чего-то стало легче. То ли от слов Эрнеста, то ли от его улыбки, такой теплой и такой редкой при посторонних.

— Ты свободен сейчас? — вдруг поинтересовался Эрнест.

— Да, у меня окно, а что? — Ник поднял взгляд.

— Зайди к мадам Кин, — сказал он и ушел, смешавшись с остальными.

Ломан проводил его взглядом, вздохнул и пошел к кабинету магловедения. Он ужасно не любил, когда Эрнест начинал говорить кратко и совершенно неинформативно. Друг бросал какие-то фразы и уходил, растворяясь в толпе. Казалось, у него был какой-то образ, роль, которую он обязан был играть перед всеми.

Дверь кабинета распахнулась и на пороге появилась профессор Кин. Заметив Николаса, она приветственно улыбнулась и пригласила его войти. Женщина велела ему сесть в кресло напротив учительского стола, а сама взмахнула палочкой, заставив чашки и небольшой заварочный чайник вылететь из шкафа. Она села на свое место и сложила перед собой руки в замок. Чай, тем временем, разлился по фарфоровым чашкам.

— Я рада, что ты зашел ко мне сегодня, — сказала мадам Кин.

— Эрнест сказал мне зайти к вам, профессор, — ответил Николас. — Понятия не имею, что я здесь делаю.

Она улыбнулась в свою чашку.

— Да, он был, как всегда, немногословен, полагаю, — согласилась женщина. — Тогда расскажите мне про свою книгу.

— Книгу? — удивленно переспросил Ник.

— Да, я бы хотела узнать о ней побольше. Это детектив, не так ли?

— Почему Эрнест постоянно просит вас помочь мне чем-то? — проигнорировав её вопрос, спросил Ломан.

Женщина вздохнула и поставила чашку на стол.

— Я была косвенно знакома с его родителями. Они, как и мой муж, были учеными и я не могла не знать про их детей, конечно. Пожалуй, сейчас я второй человек в мире, которому они искренне доверяют. Я ответила на твой вопрос, Николас?

Парень кивнул.

— Что ж, полагаю, теперь ты можешь рассказать мне наконец про свою книгу.

Ник начал рассказывать. Удивительно, но её слова о доверии Торнтонов заставили и Николаса ей больше доверять. Парень поделился с ней идеей своего рассказа и своими мыслями насчет него. Мадам Кин внимательно слушала, не перебивая и иногда задавая хорошие, заставляющие задуматься, вопросы. Когда Ломан закончил, профессор вздохнула и кивнула.

— Я думаю, что процесс написания пошел бы быстрее, будь у тебя нужная вещь, — она взмахнул палочкой и из-под её стола вылетел деревянный ящик. Чашки подлетели в воздух и застыли, а на их место встал ящик.

— Что это? — встав со стула, спросил Ник.

Кин встала из-за стола и вновь махнул палочкой, открыв крышку ящика. Она с улыбкой кивнула на ящик, предлагая заглянуть. Николас подошел и осторожно посмотрел внутрь. Там оказалась почти новая печатная машинка. Парень изумленно поднял взгляд на преподавательницу и покачал головой.

— Простите, но я не могу её принять.

— Почему?

— Это, должно быть, слишком дорого и я…

— Николас, — перебив его, сказала профессор Кин, — это… Она принадлежала моему мужу и, услышав про твою книгу, я подумала: «Вот, подходящий человек, которому явно пригодится печатная машинка!». Моему мужу она больше не нужна, мне — тем более. Я предпочитаю рукописные тексты. Поэтому я хочу отдать её тебе.

— Вы помогаете мне из-за того, что попросил Эрнест?

Она тяжело вздохнула и, видимо, едва удержалась от того, чтобы закатить глаза.

— Я люблю помогать своим ученикам, Николас, и я никогда не прошу ничего взамен. Так же, я никогда не помогаю ученикам из-за их фамилии или чего-то еще. Да, безусловно, Эрнест рассказал мне про твои сложности, но я согласилась потому, что хотела и могла помочь.

Ник долго смотрел на неё, а затем на машинку. Он действительно хотел принять помощь, но это было бы как-то… Неправильно. Парень был уверен, что никому другому не помогали преподаватели.

— Мне придется выбросить её, если ты не возьмешь, — добавила женщина.

Ломан неверяще посмотрел на неё. Неужели она действительно хочет выбросить такую замечательную печатную машинку. Он надеялся, что преподавательница шутит или что-то еще, но Кин был серьезна.

— Спасибо вам за это, — вновь глядя на машинку, сказал Николас. — Я возьму её.

— Я рада, что ты принял такое решение, — улыбнувшись, ответила профессор. — Она не простая, но все объясню.

Вернувшись в свою гостиную, Николас достал из кармана печатную машинку, поставил её на стол и заклинанием увеличил. Парень сел перед ней и несколько секунд просто осматривал каждую клавишу и золотые инициалы на ней. Затем он напечатал первые слова, а за ними последовали предложения. Удивительно, но профессор Кин была права. Написание на печатной машинке далось Нику лучше. За делом время протекало совершенно незаметно.

* * *

Дождь барабанил по окнам, словно отвечая на постукивания по клавиатуре печатной машинки. Минутная тишина, в которой слышался только ливень, затем лист бумаги оказался скомкан и выброшен. Маргарет слушала, лежа на диване и с нежностью наблюдая за фигурой, сидящей за столом. Плечи напряжены, руки бегали по клавиатуре и периодически отбрасывали от лица светлые волосы. Он остановился, вздохнул и перечитал написанное.

— Тебе нужно отдохнуть, — сказала женщина, вставая с дивана и подходя к нему. — Сегодня полнолуние.

— Мегги, мне нужно переписать все это, — он махнул на блокнот, — и отправить таки это Торнтонам, чтобы они наконец отстали от меня, — мужчина усмехнулся.

Маргарет тоже усмехнулась и, подойдя к нему и положив руки на его плечи, начала разминать их. Ренард откинулся на спинку стула, уткнувшись затылком ей в живот и закрыв глаза.

— Мария может быть ужасно назойлива, когда ждет чего-то, — сказала женщина.

— Это точно.

— В любом случае, она не умрет, если подождет еще пару дней, — добавила Маргарет.

Ренард тяжело вздохнул и поморщился от боли. Женщина поджала губы, словно и сама ощущала его боль. Она провела рукой по его волосам, убирая их от лица, и прижалась губами ко лбу. Когда она отстранилась, мужчина открыл глаза.

— Давай, к работе вернешься потом. Если хочешь, я могу писать за тебя, пока ты восстанавливаешься. Что думаешь? — спросила Маргарет, встречая малахитовый взгляд.

— Если тебе не сложно, — ответил Ренард.

— Нет, мне не сложно, — она мягко улыбнулась.

* * *

Протесты продолжались еще две недели и за это время к небольшой группе слизеринок, возглавляемой Дороти, присоединились и другие девушки, в числе которых были Сара и сестры Уизли. Поэтому, когда целая толпа студенток заполнила Большой зал с требованиями справедливого отбора в квиддичные команды, администрации школы пришлось провести беседу с капитаном Слизерина. Так Дороти Фостер добилась того, чтобы слизеринок допускали на отбор в команду.

С вечера Зимнего бала она всячески игнорировала существование Ника. Девушка вела себя так, словно они никогда не были знакомы и он не стоил и секунды её внимания. Пожалуй, это было справедливо. Ведь в тот вечер Дороти ожидала, что Николас выберет её, а не Торнтонов, про которых ходили самые разные слухи. И Ломан не ожидал, что они снова заговорят только в конце января.

Вечером, идя по коридору от близнецов, Ник услышал голоса, которые заинтересовали его. Он остановился и прислушался. Это была Дороти и Дональд. Парень подкрался ближе и увидел, что Снайд, держа за горло, прижимает девушку к стене, а та смотрит на него с нескрываемой ненавистью и, задыхаясь, пытается выбраться из его хватки.

— Захотела места в команде? — спросил Дональд, встряхнув её. — Может, тебе стоило просто попросить вместо того, чтобы устраивать весь этот цирк, а? О, я уверен, мы бы смогли договориться…

Николас выхватил палочку и вышел из укрытия, направляя её на однокурсника.

— Снайд, разве твоя мамаша не объясняла тебе, что нападать на беззащитных девушек нехорошо? — поинтересовался парень, привлекая внимание к себе. Дональд цыкнул и повернулся к нему. — Остолбеней!

Снайд свалился, оглушенный заклятием. Дороти, тяжело дыша и растирая шею, смотрела на него, а затем перевела взгляд на Ника. Она подхватила с пола свою сумку и поспешила уйти оттуда, толкнув Николаса плечом.

— Да, конечно, Дороти, — раздраженно буркнул он. — Не стоит благодарить меня.

Фостер застыла, а затем развернулась к нему и в её глазах Ник увидел ту же злость, с которой она смотрела на Дональда.

— Я не собиралась благодарить тебя. Помог? Молодец, — медленно и четко проговорила она. — Но помогать тебя никто не просил. Мне герой в сияющих доспехах не нужен, поэтому можешь идти спасать кого-нибудь другого. Например, девчонку Торнтон.

Сказав это, Дороти развернулась и ушла. Ник вздохнул и покачал головой. Возможно, у нее действительно были причины вести себя так по отношению к нему. В любом случае, парень решил не думать об этом слишком долго. Его взгляд зацепился за очередную листовку, которую он тут же сорвал со стены и сунул в карман мантии.

На следующий день, пытаясь найти Эрнеста, Ломан обнаружил, что друга не было в школе. Ник обошел все места, где мог бы быть Торнтон, но тот словно под землю провалился. В Большом зале Ирма была одна. Она привычно сидела в одиночестве почти на самом краю стола и читала, попивая тыквенный сок. Николас подошел к ней и сел напротив.

— Привет, — он махнул рукой, улыбнувшись.

Ирма приветственно улыбнулась в ответ.

— Ты не знаешь, где Эрнест? — поинтересовался Ник.

Торнтон отвела взгляд, чуть нахмурила брови и покачала головой. Несколько минут она задумчиво смотрела в пустоту, после чего полезла в свою сумку. Девушка достала пергамент, разорвала его на две части и написала на них что-то, после чего протянула одну Николасу. Ломан взял записку и прочитал: «Он может быть у фестралов. Вторую отдай ему». Парень поднял взгляд на Ирму и та протянула ему второй кусочек пергамента, затем она допила сок, встала из-за стола и, подхватив сумку, ушла.

Николас вышел из школы и направился в сторону Запретного леса. Снег хрустел под его ногами, в голове крутились мысли об Эрнесте и о том, зачем ему понадобилось идти к фестралам. Наконец парень вышел к опушке и увидел Торнтона. Тот стоял к нему спиной и проводил рукой по воздуху, очевидно, гладя невидимое животное. Николас подошел к нему и встал рядом. Эрнест повернулся к нему и слабо улыбнулся.

— Это Ирма сдала меня? — поинтересовался он.

— Ага, — кивнул Ник. — Что ты тут делаешь?

— А на что это похоже? Кормил фестралов, — парень вздохнул и опустил руку. — Патронусом нашей матери был фестрал. Не знаю, что делало её настолько счастливой, чтобы вызывать телесного патронуса, но иногда она делала это, чтобы развлечь нас, — Эрнест улыбнулся воспоминаниям. Ник смотрел на него и внимательно слушал. Слабая улыбка на губах друга растаяла. — Сегодня десять лет со дня их смерти. Хороший подарок на день рождения сделали, а?

— У вас сегодня день рождения? — удивился Николас.

— Да, — кивнул Эрнест, — у тебя есть планы на вечер?

— Никаких.

— Отлично, потому что я приглашаю тебя на нашу скромную вечеринку.

— Я с радостью приму это приглашение, — улыбнувшись, ответил Ник.

Несколько секунд они молчали. Торнтон отвел взгляд, вновь глядя на фестрала, которого не мог видеть Ломан. Друг вновь посмотрел на парня и кивнул в сторону животного, предлагая погладить. Николас неуверенно протянул руку.

— Э-э, нет, — усмехнулся Эрнест, перехватывая его руку, — так ты ему только пальцем в глаз ткнешь. Вот тут его гладь, — он переместил руку и Ник почувствовал гладкую шелковистую кожу фестрала.

Торнтон хохотнул. Николас удивленно посмотрел на него.

— Ты бы видел сейчас свое лицо, — ответил друг и попытался спародировать, комично выпучив глаза.

Ломан усмехнулся. Эрнест отпустил его руку и убрал свои в карманы мантии, после чего поинтересовался, чуть склонив голову набок:

— У тебя, кажется, для меня что-то есть?

— Ах, да, — вспомнил Николас и, достав из кармана кусочек пергамента, протянул его Торнтону.

Эрнест прочитал записку и, кивнув, подхватил с земли пустое ведро и пошел в сторону леса. Ник поспешил за ним. Шли они молча, думая каждый о своем, и это молчание было совсем не напряженным.

По дороге в башню парни зашли на кухню, чтобы взять торт, который любила Ирма, и несколько бутылок сливочного пива. Этот вечер, как и многие предыдущие, они провели в башне. Только в этот раз к ним присоединилась Доминик Уизли. Как оказалось, занятия мадам Кин помогли Ирме и Доминик подружиться. Они сошлись на том, что обе хотят стать целительницами и любят одни и те же книги. Уизли учила язык жестов, а Торнтон ей в этом активно помогала.

Вечер прошел хорошо.