Год, какого ещё не бывало (джен)

Гарри не представлял, что сказать Драко в ответ на его признание. Наверное, было даже лучше, что когда он вошёл в спальню, брат уже спал. Ну, или притворялся спящим. Уборка после какао не заняла много времени, но Гарри задержали светящиеся шары. Они положительно отказывались отключаться или исчезать. Гарри не знал правильного заклинания, чтобы их выключить, и не собирался экспериментировать. Отец ещё ничего толком не предпринял по поводу трюка с заколдованной рамкой для картины, так что лишний раз нарываться не стоило.

На самом деле, Гарри был несколько удивлён, что ослушание вроде бы сошло ему с рук. Он только мог предполагать, что сработал тот факт, что Северус очень гордился его благоразумием. Ведь Гарри остался дома, как ему велели, вместо того, чтобы броситься спасать Драко.

Поскольку он не смог заставить шары исчезнуть или перестать светиться, он сначала хотел загнать их в дымоход, но подумал, что из трубы может вырваться устремлённый в небо луч света. Коттедж был защищён чарами и Fidelius, и всё такое, но Гарри всё равно решил, что было бы не слишком умно афишировать его присутствие, создавая подобие маяка. В конце концов он удовлетворился тем, что перенёс шары на диван и завернул во все имеющиеся пледы и покрывала, чтобы приглушить свет.

А потом он пошёл поговорить с Драко, и только войдя в тёмную спальню понял, что не имеет ни малейшего представления, что ему сказать.

«Конечно, Северус любит тебя...» или, может быть, что-то вроде: «Не будь полным мерзавцем! Ты прекрасно знаешь , что Северус любит тебя...»

В том, что Северус любит Драко, у Гарри не было ни малейших сомнений. Мысль об этом раньше вызывала недовольство где-то в глубине души, но не более. Гарри давно понял, что если он делится любовью отца с братом, это не означает, что его в чём-то обделяют.

Очевидно, Драко этого не понимал.

Без сомнения, у Снейпа должны быть свои причины для того, чтобы никогда не говорить Драко «я люблю тебя». Зная Снейпа, у него, вероятно, было множество причин, и Гарри не был настолько туп, чтобы не догадываться о некоторых из них. Слизеринцы не отличались сентиментальностью. Гарри вспомнил, как Снейп впервые выразил любовь к нему самому. «Я вовсе не ненавижу тебя...» Даже сейчас он не часто произносил слово «любовь». Снейп согласился бы со старой пословицей о том, что дела говорят громче слов. А ещё проблема была в том, что Драко тоже был слизеринцем. Может быть, Северус думал, что такие слова заставят сына почувствовать себя неловко.

Как на самом деле и произошло, скривился Гарри, ныряя под одеяло. Тёплое, подогретое чарами одеяло... Драко, очевидно, наложил нагревающее заклинание, когда трансфигурировал из большой кровати две маленькие.

Дела говорят громче... Да, это относилось и к Драко.

Северус конечно знал, что если бы он заговорил с Драко о любви, слизеринец заподозрил бы отца, как минимум, в попытке манипуляции. Поэтому вместо этого он показал, как сильно заботится о сыне, вплоть до того, что не колеблясь написал заявление об уходе, когда счёл это необходимым для обеспечения безопасности семьи.

Всё это было понятно, но Гарри всё равно хмурился, лёжа без сна той ночью.

* * *

Утро не приблизило его к разгадке. Гарри не мог определиться, должен ли он попытаться поговорить с Драко, или с Северусом, или с ними обоими, или лучше предоставить им самим разбираться в своих отношениях. Он не раз просил Драко не лезть в свои отношения с отцом, так что, возможно, было бы разумным последовать собственному совету.

А может, и нет, поскольку Гарри казалось, что Драко действительно нуждается в утешении.

В любом случае, когда Гарри, наконец, встал с кровати, чтобы встретить новый день, Драко уже не было в комнате. Гарри поспешно ополоснул лицо холодной водой и натянул вчерашнюю одежду, затем открыл дверь и сразу увидел брата.

Драко сидел за квадратным обеденным столом с пером в руке, низко склонившись над разложенным перед ним пергаменом. Книг видно не было, так что Гарри подумал, что вряд ли Драко занят школьными заданиями.

— Я почти уверен, что Северус велел тебе писать строчки после ужина! — воскликнул Гарри. — А не весь день напролёт.

Драко откинулся на спинку стула, и слегка потряс запястьем, расслабляя пальцы.

— С чего бы мне целый день писать, что я не гриффиндорец?

Взяв кленовую палочку, лежащую рядом, он постучал по пергаменту и прошептал заклинание для высушивания чернил, затем поднялся и подошёл к Гарри, показывая ему своё творчество.

— Как тебе такое?

Гарри уставился на рисунок, на котором была изображена рука, держащая волшебную палочку. На тыльной стороне ладони волшебника была нарисована змея, приготовившаяся к атаке. Довольно уродливая змея, но, конечно, дело было не в этом. Гарри не нужно было спрашивать, что означает этот рисунок.

— Ты думаешь о татуировке? — спросил он, чувствуя себя немного больным от этой мысли. Ему не нравилось быть отмеченным. Ничем, даже своим знаменитым шрамом, но шрам, по крайней мере, большую часть времени можно было прятать под волосами. А этот рисунок должен был быть выставлен на всеобщее обозрение. Иначе не получится, ведь он должен быть всегда на виду у Гарри.

Гарри поёжился. Он ничего не мог с собой поделать; эта идея, не говоря уже об изображении, слишком сильно напомнила ему о Тёмной Метке.

Драко уловил его настроение.

— Знаю, это не то, о чём ты мечтал, — пробормотал он. — Но Гарри, мы должны что-то сделать. Ты вот-вот вернёшься к занятиям. Слишком много людей в Хогвартсе хотят твоей смерти, а то, что ты не можешь колдовать, если рядом нет змеи... Это делает тебя слишком уязвимым, разве ты не видишь? — Драко покачал головой, в глазах его плескалась тревога. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь мог оглушить тебя так, как это сделал я.

Гарри прекрасно понял, что забота Драко была тем самым доказательством любви, хотя он и не нуждался в доказательствах. Драко просто не был готов назвать это любовью... И Драко не любил его. Но это всё равно были особенные, семейные отношения.

— Гарри? — Драко переступил с ноги на ногу.

Точно, татуировка в виде змеи...

— Ты один из немногих, кто понимает, как сильно мне нужна змея, — отметил Гарри. — Держу пари, все остальные подумают, что я могу использовать змееяз по собственному желанию.

— Держу пари, — закричал Драко, — что очень скоро все поймут, что происходит что-то странное. Ну же, Гарри. Нравится тебе это или нет, но использование змееяза на занятиях привлечёт к тебе всеобщее внимание! Сколько времени пройдёт, прежде чем другие ученики заметят, что ты поглядываешь на свой герб каждый раз, когда пытаешься произнести заклинание? Месяц? Два? Все поймут, как оставить тебя без магии!

— Ты думаешь, татуировка в виде змеи на руке сделает это менее заметным?

— Это будет заметно в любом случае. Но я думаю, татуировка сохранит тебе жизнь. Послушай, можно сделать её цветах Гриффиндора, как Сэл.

— Цвет не имеет значения, — Гарри поднял руку, останавливая возражения Драко. — Я согласен, что постоянное поглядывание на герб имеет свои недостатки. А как насчёт... например, кольца с вырезанной на нём маленькой змейкой? Разве это не лучше? Как и в случае с татуировкой, я, естественно, буду смотреть на него, когда буду колдовать, но кольцо привлечёт к себе гораздо меньше внимания.

— Кольцо можно призвать прямо с твоего пальца, а татуировку — нет.

— Я защищу его удерживающими чарами. Своими, — настаивал Гарри, — и эта штука будет практически приварена к моему пальцу. Мы можем придумать причину, по которой я ношу кольцо. Я скажу, что Северус велел мне постоянно носить его, чтобы не забывать, что мой отец — декан Слизерина, и что мне лучше не терять баллы с его факультета.

— М-да. Возможно, ты прав, — сказал Драко. — Татуировку объяснить гораздо труднее. Теперь, когда все знают, что Северус был Пожирателем Смерти, люди наверняка сразу проведут довольно неприятные параллели с его меткой.

Он резко взмахнул палочкой, которую держал в руке, и произнёс:

— Incendio!

Пергамент загорелся и мгновенно превратился в пепел.

— Тогда следи за собой. Ты не должен выходить за пределы подземелий без кольца, закреплённого на пальце. У Северуса и без того достаточно дел, он пытается вытащить меня из беды.

— Кстати, об этом деле, — сказал Гарри, не зная, с чего начать. Вытащить Драко из беды, вероятно, станет настоящим подвигом, учитывая все хитросплетения этого происшествия. Забавно, они приложили столько усилий, чтобы убедительно изобразить, что Petrificus на палочке Драко не имеет никакого отношения к Панси... И всё это оказалось ненужным, поскольку никто не мог заставить палочку выдать свои секреты. Но так всё равно было лучше. Теперь не было никакой причины сообщать аврорам, что Драко заколдовал его. Тот факт, что Драко нельзя было заставить принять сыворотку правды, значительно упрощал ситуацию, но оставшиеся проблемы проще от этого не стали.

— Слушай внимательно, — сказал Гарри после минутного размышления. Он хотел бы рассказать Драко всю правду, но отец строго запретил открывать тайну снятия Petrificus... — Рон и Гермиона спустились к нам, когда я был под действием Petrificus Totalus. Никто не открыл дверь, они забеспокоились и попросили Джинни найти Северуса и сказать ему, что что-то не так. Он сразу же пришёл и освободил меня. Сначала всё шло хорошо, но дальше возникли сложности. Мы с Северусом открыли дверь, и я вроде как... гм, проговорился, что боюсь, что ты побежишь в совятню. Извини, я очень волновался. Позже я поговорил с Роном и Гермионой, и мы вместе придумали легенду для авроров, чтобы объяснить, почему мы не открыли дверь, и им пришлось посылать Джинни за помощью. Мы с тобой якобы работали над оглушающими зельями, понимаешь? И мы сделали их слишком сильными и взорвали котёл, поэтому не услышали волшебный дверной звонок. Северус нашёл нас обоих в лаборатории и успокоил Рона и Гермиону, сообщив им, что всё в порядке, мы живы и так далее. Мои друзья собираются рассказать эту историю Джинни, и мы с тобой должны говорить то же самое, понял? Ты вообще не покидал подземелья во время убийства.

— Выглядит правдоподобно, учитывая мой ожог, — сказал Драко, нахмурившись. — Или мы не будем упоминать о нём?

— Ну, я подумал, что мы могли бы попросить Северуса вылечить его, — Гарри дождался кивка Драко и продолжил: — Однако я не совсем уверен, стоит ли нам упоминать о письмах Панси. Как ты думаешь? Мне кажется, что если авроры о них узнают, то захотят прочесть… С другой стороны, если ты не скажешь о письмах, а кто-то из слизеринцев заявит, что она писала тебе, это может стать проблемой.

— В любом случае, их уже не прочесть, — Драко глубоко вздохнул, его глаза приобрели тускло-серый оттенок. — Она зачаровывала написанное, чтобы через несколько часов текст исчезал и пергамент становился чистым...

Гарри счёл это подтверждением того, что Панси вела какую-то свою игру, но промолчал. Драко и без того был достаточно расстроен.

— Всё будет нормально, — сказал Гарри, придержав свои выводы при себе.

— Она умерла, Гарри, — возразил Драко, часто моргая и глядя в окно. — Что теперь может быть нормально?

* * *

Снейп прибыл, когда мальчики всё ещё завтракали, но отмахнулся, когда они предложили ему чая и тостов. Со странным выражением лица он выслушал, как Гарри снова повторил легенду, сопроводив её объяснением, что раз палочку Драко невозможно проверить, то можно вообще не говорить аврорам ни о каких проклятиях и о том, что Драко выходил из подземелий.

— Просто хотел убедиться, что мы все трое знаем, что нужно говорить, — закончил Гарри, и в тот же момент ему в голову пришла ужасающая мысль. — О нет. Прошлой ночью ты сказал, что директор решит, стоит ли информировать авроров об амулете... Директор уже рассказал им? Если авроры узнают, что Драко получил ожог из-за контакта с заговорщиками, как же наша история о том, что он даже не покидал подземелья?..

— Альбус Дамблдор немного более скрытен, чем ты, Гарри.

— Всё равно посоветуйся с ним, пока мы не слишком запутались во лжи, чтобы попасться, — обеспокоился Гарри.

— Мудрая предосторожность. — кивнул Снейп, затем повернулся к Драко. — Сегодня ты чувствуешь себя лучше? Я могу не опасаться, что ты снова передозируешь зелье?

Драко ощетинился.

— Можешь забрать его с собой, мне всё равно!

— Заберу я не зелье, а Гарри. Надо заняться его глазом. Мы вернёмся в Хогвартс, где всегда под рукой моя лаборатория на случай, если что-то пойдёт не так.

Драко пожал плечами, словно его вовсе не беспокоило, что он снова останется в одиночестве.

— Ты выглядишь так, как будто у тебя есть новости, Северус. Плохие новости. Расскажешь?

— Сегодня рано утром приходили два молодых аврора. — Тёмные глаза Снейпа были непроницаемы. — Они тщательно осмотрели все твои рубашки и нашли весьма интересным то, что на одной из них не хватало нескольких пуговиц.

Драко выглядел озадаченным.

— Ты вчера оторвал несколько пуговиц, когда пытался снять рубашку, — напомнил ему Гарри.

— Она причиняла мне боль! Не поверишь, как было больно, когда она прикасалась к ожогу.

— Плохая новость, — вставил Снейп, — заключается в том, что, когда я объяснил, что ты довольно небрежно раздевался, один из авроров применил локализованное заклинание, чтобы призвать любые разбросанные пуговицы. И только три прыгнули ему в руку, хотя на рубашке явно не хватает четырёх.

Драко резко втянул воздух.

— Молчи, дай угадаю! Четвёртую пуговицу подбросили в совятню, чтобы подтвердить моё присутствие там?

— Авроры отказались от комментариев, но логично предполагать что-то в этом роде. В конце концов, мы имеем дело со слизеринцами. Когда твоя палочка оказалась бесполезной, они нашли альтернативный способ изобличить тебя.

— Я был в рубашке с бриллиантами, — проворчал Драко. — Чертовски узнаваемые пуговицы ручной работы. Что ж, если мне удастся выкрутиться, возможно, это научит меня покупать вещи в магазинах.

Он содрогнулся при одной только мысли об этом.

Гарри подумал, что пуговицы с драгоценными камнями — это в любом случае перебор. С другой стороны, если Драко действительно потеряет все свои деньги из-за исключения из школы, по крайней мере, у него будет хоть какой-то начальный капитал в виде этих пуговиц...

— Похоже, удача не на нашей стороне, — согласился Снейп. — Если бы мы раньше поняли, что пуговицы не хватает, я мог бы забрать её из совятни до того, как её нашли авроры.

— Может быть, они её еще не нашли, — вслух размышлял Гарри. — В совятне убираются домовики, не так ли? И Дамблдор... Извините, профессор Дамблдор сказал, что он присутствовал при осмотре совятни. Он не упоминал, что там нашли что-то примечательное.

— Не требуется большой ловкости рук, чтобы незаметно подобрать что-то настолько крошечное, как пуговица, — отметил Снейп. — И у авроров, которые не состоят в Ордене, нет особых причин свободно делиться информацией с Альбусом, несмотря на то, что он руководил их обучением здесь, в Хогвартсе. Как бы то ни было, я уверен, что они её нашли. Их вопросы ко мне были слишком... наводящими.

Плохое предчувствие начало охватывать Гарри.

— Ты упоминал об ожоге? Я имею в виду, когда тебе пришлось объяснять, почему Драко оторвал пуговицы?

Гладкие волосы Снейпа качнулись, когда он покачал головой.

— Что ж, хорошо, тогда мы всё ещё можем его вылечить, — сказал Гарри Драко.

— Я думаю, что не стоит, — сказал Снейп. — Я считаю, что травма сможет продемонстрировать, что Драко подвергался метафорической, а не физической опасности. То есть готовился заговор с целью изобличить его, и амулет не знал, как истолковать опасность. Такое толкование даже объясняет тот факт, что амулет вёл себя нетипично, поскольку он не должен был нагреваться настолько сильно, чтобы обжечь владельца.

— Что, чёрт возьми, это был за подарок, хотел бы я знать, — сказал Драко.

Гарри понял, что брат недоволен тем, что ожог придётся оставить, поэтому никак не отреагировал.

Через мгновение к Драко, казалось, вернулось его высокомерие.

— Так на чём мы остановились? О, точно. Если авроры нашли мою пуговицу в совятне, они не поверят, что меня там никогда не было. Почему ты ничего не сказал об этом, когда Гарри рассказывал свою слизеринскую легенду? — Мгновение спустя Драко прищурился. — О, я понял. У тебя есть собственная слизеринская легенда, не так ли, Северус?

Снейп пожал плечами.

— Так получилось, что я упомянул некоего домового эльфа, который недавно посетил нас под предлогом доставки письма. Не будет преувеличением сказать, что с тех пор у меня возникли откровенные подозрения относительно его истинных мотивов проникновения в мои покои. Не то чтобы я напрямую обвинил его в краже пуговицы, но аврорам достаточно и намёка. Важно то, что мой дверной пергамент подтвердит визит Дабби; Добби может подтвердить, что его кузен работает на Нарциссу Малфой. Таким образом, пуговица может рассматриваться не только как улика против тебя, но и как ещё одно указание на заговор, инициированный семьёй Малфоев.

— Логично, — кивнул Гарри, — что ещё он мог использовать, чтобы подставить Драко, что-то настолько крошечное, пропажу чего трудно заметить? Пуговица подходит идеально. Хотя немного странно, что в день убийства на тебе была та же самая рубашка.

— М-м-м, я мог бы намекнуть, что Дабби наложил на рубашку заклинание, побуждавшее меня носить именно её, и поскольку волшебникам трудно точно определить большую часть эльфийских заклинаний...

Пожав плечами, Снейп позволил мальчикам сочинять свои варианты дальнейших действий.

Вариант Драко был довольно экстремальным.

— Эта история становится всё менее и менее похожей на правду. Итак, мы все уедем из Шотландии, прежде чем они смогут предъявить мне обвинение? То есть... — он запнулся, но лишь на долю секунды, — конечно, после того, как ты приведёшь в порядок глаз Гарри.

— Если Драко собираются обвинить в убийстве, мой глаз может подождать, — твёрдо заявил Гарри, гипнотизируя взглядом отца в надежде передать мысленное сообщение. «Скажи ему, что он тоже важен для тебя. Скажи ему, что любишь его так же сильно, как любишь меня...»

Если Снейп и уловил мольбу Гарри, то проигнорировал её.

— Сегодня днём должна прибыть другая группа авроров, — сообщил он, — включающая, как минимум, одного старшего аврора, который возьмёт на себя руководство расследованием. Фадж сопротивлялся всем манипуляциям Альбуса, и вдруг сами Паркинсоны пригрозили обратиться к прессе, потому что к делу не привлекли ни одного опытного профессионала. Иронично, не правда ли? По крайней мере, они выиграли для нас немного времени, — сделав паузу, Снейп добавил: — Молодые авроры, которые сейчас находятся в Хогвартсе, хотели допросить тебя сегодня утром, Драко. Но мы с Альбусом настояли на однократном допросе, так как ты очень расстроен и пребываешь в депрессии. Поэтому рассмотрение этого вопроса было отложено.

Драко взглянул через стол на Гарри.

— Радуйся, теперь нас обоих выставили психами.

— Депрессию в данных обстоятельствах вряд ли можно назвать признаком психического расстройства, — укоризненно сказал Снейп.

— Если твоя фамилия не Малфой, — Драко скрестил руки на груди и нахмурился, а затем попытался изобразить равнодушие ко всему этому. — Хватит о моих проблемах. Гарри, расскажи ему о своём кольце.

Снейп обеспокоенно поднял бровь.

— Что-то случилось с кольцом твоей матери?

Только тогда Гарри понял, что не вспоминал о кольце целую вечность. Он всё ещё носил кольцо на шее, на цепочке, которой снабдил его Снейп, и снимал только в душе, но так привык к его постоянному присутствию, что не прикасался к нему так часто, как раньше. Теперь кольцо казалось почти частью его самого.

Покачав головой, Гарри вкратце изложил идею Драко о татуировке и о том, как они решили, что кольцо может быть лучшим решением.

Когда он закончил, отец кивнул.

— Удачно придумано и хорошо аргументировано, — похвалил он мальчиков.

Поднявшись, Снейп положил руку на плечо Гарри.

— Я позабочусь, чтобы Гарри обзавёлся кольцом со змеёй, прежде чем выйти в люди. Драко, ты справишься в одиночку?

— Конечно, — сказал Драко, подняв брови, чтобы подчеркнуть нелепость вопроса. — Не стоит беспокоиться обо мне. Малфои не прячутся в свою раковину при первых признаках беды, чтобы тихо умереть от горя. У нас есть выдержка, или хотя бы достаточно здравого смысла, чтобы с помощью лжи выпутаться из неприятностей.

«Скажи ему, Северус», — подумал Гарри. — «Скажи ему, что ты любишь его; скажи ему, что ты действительно беспокоишься».

— Веди себя хорошо, — просто предупредил Снейп.

— Как всегда, — съязвил Драко. — Хотя я не могу утверждать, что я идеальный маленький воспитанник, как Гарри.

— По-моему, я совершенно ясно высказал своё мнение о соперничестве между братьями и сёстрами, — упрекнул его Снейп. — Вы с Гарри дополняете друг друга, разве ты этого до сих пор не понял?

Глубоко вздохнув, Драко кивнул.

Снейп спокойно смотрел на сына. Гарри показалось, что Северус вот-вот скажет что-то ещё, но он, очевидно, передумал. Вытащив Гарри из кресла, отец притянул его поближе, чтобы аппарировать.

За мгновение до того, как мир вокруг них завертелся, Гарри пришло в голову, что Драко изо всех сил старался не смотреть на их с отцом объятия. Но, возможно, ему это померещилось; он не был уверен.

* * *

Как только они перебрались с площади Гриммо обратно в покои Снейпа, тот отвёл Гарри в лабораторию и взмахом палочки очистил большой рабочий стол.

— Залезай, — приказал он.

Гарри немного удивился, но послушно запрыгнул на стол и уселся.

Снейп ухмыльнулся.

— Глупый ребёнок. Ложись на спину. Как ещё я смогу должным образом осмотреть твой глаз?

Лёжа на спине, Гарри уставился единственным здоровым глазом в потолок.

— Lumos, — произнёс Снейп и направил свет ему в лицо. — Так. Отёк в значительной степени уменьшился, хотя гематома сияет всеми цветами радуги, если не сказать больше. Ты вообще можешь открыть этот глаз?

Первые попытки открыть глаз были достаточно болезненными, так что Гарри решил, что с этим лучше подождать. Однако по настоянию отца он попробовал снова, и тут же простонал:

— Ой, это чертовски больно!

— Подожди, — остановил его Снейп, наклоняясь ближе. — Кажется, веки и ресницы склеились какой-то слизью. Возможно, это побочный эффект освобождения от Petrificus.

Гарри рефлекторно зажмурился, увидев приближающийся флакон с капельницей. Что-то ледяное и скользкое капнуло на его поврёжденное веко, а затем пальцы отца очень осторожно растёрли зелье от уголков глаза к центру.

— Попробуй ещё раз.

Не сразу, но Гарри всё же удалось приоткрыть глаз.

— Слишком ярко, — пожаловался он, когда в поле зрения появился ярко светящийся кончик палочки Снейпа.

Снейп отвёл палочку в сторону.

— Держи глаз открытым как можно шире и дай ему привыкнуть к свету, — проинструктировал он. — Ты различаешь цвета? Можешь ли сфокусироваться на объектах как вблизи, так и вдали? Чувствуешь ли, что есть восприятие глубины...

— Подожди минутку.

Яркий свет всё ещё пылал внутри глазного яблока, но по мере того, как это ощущение постепенно рассеивалось, комната становилась какой-то туманной. Словно он смотрел толстую пелену паутины или тумана. Гарри это дезориентировало, учитывая, что второй глаз видел идеально. Он подавил сильное желание захлопнуть больной глаз.

— Цвета вижу, да. Но левый глаз видит всё немного размыто, — сказал Гарри, преодолевая невыносимую тяжесть, навалившуюся на грудь, словно сверху уселся кто-то большой и грузный. Он почти услышал, как Северус говорит: «Дыши…» Судорожно втянув воздух, Гарри посмотрел на отца.

— Ты сможешь это поправить?

— Ты так беззаботно отнёсся к своей травме, что я начал сомневаться, что это тебя вообще беспокоит.

— Ну, я просто думал, что ты можешь всё исправить! — закричал он, а некто огромный начал подпрыгивать на его груди. — Я имею в виду, ты вылечил меня после Самайна, а тогда всё было ещё хуже. Намного хуже. Я никогда по-настоящему не верил, что ты не сможешь вылечить и это тоже...

— Лежи спокойно, — прервал его Снейп, с силой раздвинув пальцами веки больного глаза и светя в него палочкой. Гарри не смог сдержать стона. Снейп положил руку ему на плечо мальчика, и слегка сжал пальцы.

— Память тела очень могущественна, с ней трудно спорить, — ровно проговорил он. — Но я знаю, что ты сможешь. Ты вытерпел мои прикосновения раньше, и это было сразу после Самайна. Я был впечатлён…

Гарри приятно было это слышать, но он признался:

— Я не боюсь. Просто очень больно, когда ты раздвигаешь веки, вот и всё. Но продолжай, всё в порядке. Я хочу знать, почему я ничего не вижу. Неужели от простого удара? Моему глазу не понравилось такое обращение? Надеюсь, что это так...

На этот раз, когда Снейп осматривал глаз, его прикосновения были более осторожными.

— На роговице появилось значительное количество рубцов. Больше, чем можно было ожидать от травмы тупым предметом... Удар Драко действительно нарушил хрупкий баланс магии в твоём глазу. Эликсир зрения может быть полезен... Думаю, на этот раз концентрированный не понадобится, мы можем использовать то, что есть под рукой.

Гарри услышал звон пузырька.

— Ты помнишь, что эликсир должен покрыть всю поверхность глаза, прежде чем смешаться со слезой?

Странно, но капли жгли, отчаянно хотелось сморгнуть, но Гарри держался. Забавно, эликсир зрения никогда раньше не щипал...

— Достаточно, — наконец объявил Снейп.

Гарри зажмурил глаз и повращал им внутри глазницы, жутко напоминая себе Аластора Моуди. Но он не собирался уподобляться старому аврору; Снейп всё исправит.

Когда Гарри снова открыл глаза, то ожидал, что будет видеть совершенно ясно. Но мир оставался наполовину размытым.

— Дерьмо! — громко застонал Гарри. — Я правда думал, что ты его вылечишь.

— Никаких улучшений? Ну, в первый раз эликсир подействовал далеко не мгновенно, если помнишь.

— Да, но сейчас всё было по-другому. Это было больно.

Вместо того чтобы посочувствовать, Снейп тщательно обдумал слова Гарри.

— Как соль на рану?

— Больше похоже на уксус. Что-то вроде уксусной кислоты, — попытался объяснить Гарри. — Но острее.

Отец кивнул.

— Я обдумаю это, Гарри. Но теперь я уверен, что можно без последствий убрать синяк, чтобы ты мог вернуться в класс.

— Я не могу вернуться в класс полуслепым! — проворчал Гарри, когда отец начал накладывать вокруг глаза мазь от синяков.

— Разве у тебя нет очков? Мадам Помфри, возможно, сумеет улучшить ситуацию своими искусными чарами.

Странно, что Гарри ни разу не вспомнил о своих очках. Он так привык к жизни без них. Жаль, что он не мог наложить мощное репаро на свой глаз, но, учитывая, что случилось с его подушкой, он не осмелился рисковать.

— А ты сам не можешь их зачаровать?

— Оптика — не моя специальность, — признался Снейп. — Ведьма с лицензией медика гораздо лучше знакома со способами оказания помощи студентам с проблемами зрения.

— Ладно, пусть тогда Помфри. Извините, мадам Помфри.

Едва заметный намёк на улыбку промелькнул на лице отца.

— Приятно видеть, что ты прилагаешь усилия, чтобы быть вежливым.

Гарри сел и пожал плечами.

— Я не думаю, что называть взрослых по фамилии настолько неуважительно. Просто ученики всегда так разговаривают, когда учителей нет рядом. — Спрыгнув со стола, он сменил тему. — Я знаю, что занятия должны начаться в понедельник, но подумал, что мне было бы лучше побыть в Девоншире с Драко, пока ему не разрешат вернуться домой. Я знаю, он сказал, что с ним всё в порядке, но думаю, он врёт. А вообще, я удивился, что ты сегодня оставил его одного. Что, если он снова запаникует?

Снейп бросил на Гарри косой взгляд.

— Уверяю тебя, я узнаю об этом раньше, чем положение станет слишком тяжёлым.

— Ты зачаровал успокоительное зелье, чтобы узнать, если он снова выпьет слишком много? — догадался Гарри. — Не обижайся, но в следующий раз Драко может придумать что-нибудь другое… Что-то, чего ты не можешь предсказать. Он напуган, помнишь?

— С ним всё в порядке, — сказал Снейп тоном, который трудно было истолковать неправильно. Он подразумевал, что тема закрыта.

Но Гарри всё равно беспокоился.

— Откуда ты можешь знать, что с Драко всё в порядке? — настаивал он. — Ты не знаешь. Ты ориентируешься на то, как он вёл себя сегодня утром, но разве ты не видел, что он притворяется? Прикидывается спокойным? Но на самом деле Драко нервничает! Никто не знает, что ему может взбрести в голову...

— В данный момент, — прервал его Снейп, — он отвлёкся от своих проблем и занимается жонглированием.

Гарри подумал, что он неправильно расслышал, настолько странным было это замечание.

— Жонглированием?

— Шарами. Он потратил некоторое время, зачаровывая их в разные цвета, а теперь пытается научиться жонглировать.

Гарри сверкнул глазами. Правда, с одним полноценным глазом это выглядело немного странно.

— И откуда ты это знаешь?

Снейп раскрыл ладонь и показал Гарри плоский стеклянный диск. Гарри пришлось закрыть повреждённый глаз, чтобы разглядеть изображение, но когда ему удалось сфокусироваться, Гарри увидел, как Драко ловко подбрасывает три шара одновременно. Правда, недолго — всего через несколько секунд он промахнулся, пропустив фиолетовый, и все три раскатились по полу.

— Яйца Салазара! — воскликнуло крошечное изображение Драко. Затем он покачал головой и сказал, сносно подражая Мастеру Зелий: — Нет, я уверен, что данные яйца являются моими яйцами…

Посмеиваясь, Драко снова собрал все шары и начал сначала.

Гарри почувствовал, что краснеет, хотя, конечно, это была не его вина, что Драко так выражался.

— Я не думаю, что мы должны шпионить за ним. Ему бы это не понравилось.

Снейп пожал плечами.

— Тогда не говори ему об этом.

— Это...

— Я считаю, что это не слишком правильно, но необходимо, Гарри. Ты совершенно прав — Драко может выкинуть что-то непредсказуемое. И что ты предлагаешь мне делать? Вернуть его сюда, не будучи уверенным в его безопасности? Я не вижу другого выхода, кроме как оставить его одного в Девоншире. Если только ты не предпочтёшь, чтобы я переправил туда мистера Уизли или мисс Грейнджер, чтобы они присмотрели за ним?

— Знаешь, тебе не стоит так саркастично отзываться о них.

— Но я действительно рассматривал этот вариант.

— О, — Гарри был несколько шокирован. Не беспокойством Снейпа, конечно; он знал, что отец заботится о Драко. Тем, что отец подумывал о том, чтобы привлечь Рона и Гермиону. Это было довольно неожиданно, учитывая мнение Снейпа о гриффиндорцах. Тем не менее, Гарри сказал: — Это не такая уж хорошая идея. Я имею в виду, они согласились поддержать историю с оглушающим зельем, но, несмотря на это, они не совсем уверены в невиновности Драко...

— Да, я знаю, — Снейп тяжело вздохнул. — Я уверен, что они пошли бы на это, если бы ты их попросил, хотя, без сомнения, мисс Грейнджер беспрестанно жаловалась бы, что вынуждена пропускать занятия. Однако Драко и мистер Уизли, скорее всего, в какой-то момент подерутся. А что касается мисс Грейнджер... — На лице Мастера зелий появилось мрачное выражение. — С ней ещё сложнее.

Гарри не мог понять, что имел в виду его отец, если только...

— О, нет, — пробормотал он. — Ты хватаешься не за тот конец палочки, пап. Драко признал, что Гермиона умная и однажды даже извинился, что недооценивал её. Если только ты не боишься, что он... э-э... сойдет с ума от горя из-за Панси и...

— Ради Мерлина, Гарри! — воскликнул Снейп. — У него есть гордость! Я не сомневаюсь, что для Драко было бы слишком унизительно находиться под присмотром девушки, которая снова и снова побеждала его в учёбе. Он может сорваться и снова обозвать её грязнокровкой. Это всё, что я имел в виду.

— Тем больше причин для меня отправиться в Девоншир, — ответил Гарри. — Послушай, я целую вечность не посещал занятия. Какое значение имеют ещё неделя или две?

— Из-за того, что ты так долго отсутствовал в Хогвартсе без уважительной причины, Люциус сможет настаивать и на твоём исключении, не говоря уже о том, что это заставит тебя выглядеть ненормальным, а ты утверждаешь, что не хочешь это. Нет, ты будешь на занятиях в понедельник, и точка.

— Но...

— Ты вернёшься в класс.

Гарри понял, что это один из тех случаев, о которых Снейп говорил: «Ты мой сын, и ты будешь делать то, что я велю».

— Хорошо, — согласился он. — Просто... не ставь Драко в вину ничего из того, что он говорит или делает. Ну, если только он не сделает что-то чрезвычайное, что на что тебе так или иначе придётся отреагировать, — и, поскольку Гарри только что послушно согласился с требованием об учёбе, ему показалось, что есть шанс немного повлиять на отца. Он рискнул сказать: — Послушай, ещё о Драко… Может быть, ты сможешь сказать ему, что любишь его? Подумай, хорошо? Потому что... Ну, я уверен, что он наверняка знает об этом, но мне ты говорил, что любишь меня, а ему — нет… Ну, как бы мы не в равном положении, а ты знаешь, как это может быть важно для слизеринца…

Снейп взглянул на стеклянный диск в своей руке, затем сомкнул вокруг него пальцы, но ничего не сказал.

«Красноречивое молчание», — подумал Гарри. У него начало зарождаться смутное подозрение.

— Кажется, ты не удивлён, что я знаю, что ты никогда ему об этом не говорил.

Тишина.

Немного погодя отец заговорил:

— Полагаю, ты будешь возмущён, если я попытаюсь ввести тебя в заблуждение. Ты сам всё понял.

— Ну, кажется чертовски очевидным, что это, — Гарри указал на сжатый кулак Снейпа, — работало на полную катушку прошлой ночью, когда мы с Драко разговаривали. И сегодня утром тоже, да? Мне показалось, что ты выглядел немного странно, когда я рассказывал о нашей идее! Неудивительно, ведь ты слышал всё это не более десяти минут назад!

— Было интересно наблюдать за развитием вашей мысли.

— Я скажу тебе, что кажется мне по-настоящему интересным, — съязвил Гарри. — Как ты мог слушать наш разговор прошлой ночью и не броситься в Девоншир, чтобы сказать Драко, что, несомненно, ты его любишь! Или, по крайней мере, сказать ему об этом сегодня утром! И ты говоришь о соперничестве между братьями и сёстрами. Разве ты не видишь, что такие вещи провоцируют его?

Снейп откинул волосы с лица.

— Я вижу больше, чем ты думаешь, Гарри. Пойдём в гостиную, — предложил он, покачав головой.

Гарри последовал за ним, моргая в надежде, что зрение прояснится, но слева всё так и оставалось ужасно размытым.

Они немного посидели в тишине, затем Снейп серьёзно сказал:

— Ты помнишь, Гарри, я говорил тебе, что Драко не выдержал и заплакал? Он был настолько не в себе... Я не знал, как ему помочь, поэтому использовал легилименцию... — Гарри открыл рот, но отец поднял руку, останавливая его. — Я знаю, что ты этого не одобряешь. Дело в том, что я видел, что было у него на уме. Его гнетут не только горе, ситуация с аврорами, или даже чувство вины. Твоя неосторожная фраза тоже сыграла свою роль. «Он мой брат, и я люблю его». Ты сказал это даже не ему — ты разговаривал со мной и Альбусом. И всё же этого было достаточно, чтобы... Гарри, ему было больно это слышать.

— Неужели только потому, что он не может сказать то же самое в ответ? Я имею в виду, искренне?

Снейп наклонился вперёд.

— Очевидно, он думал, что ты потребуешь этого, хотя я имел в виду несколько другое. Гарри, подумай об этом с точки зрения Драко. Впрочем, ты не можешь себе представить, каким был для него этот год. — Отец презрительно скривился. — Какой урок он получил? Те, кто говорил, что любят его, теперь хотят видеть, как его пытают и убивают, потому что он не выполнил их требований. И любовь в действительности ничего не стоит, потому что верность всегда будет превалировать над ней.

Гарри закрыл левый глаз, так как от искажённого зрения у него начала болеть голова.

— Малфои преданы Волдеморту, а не Драко. Я понимаю, что ты имеешь в виду.

— Я надеюсь на это, поскольку Драко сделал тебе самый лучший комплимент, который он может себе представить, когда заявил о своей верности тебе.

— Но... — Гарри вздохнул и начал сначала. — Я понимаю вашу с ним точку зрения. Верность, да... И ты постоянно подтверждал свою верность Драко, защищая его от Люциуса, защищая его перед директором, и даже написав заявление об увольнении, когда не осталось другого выхода. И я уверен, что он всё это понимает. Но папа... — Гарри побарабанил пальцами по колену. — Мне всё равно кажется, что Драко нужно, чтобы ты сказал ему, что любишь его. Вслух, я имею в виду. Даже если поначалу он плохо это воспримет. Какая-то часть его хочет это услышать, даже если это причиняет боль.

— Честно говоря, я не знаю, как лучше поступить на данном этапе. Между мной и Люциусом уже достаточно параллелей. Вряд ли я захочу создавать новые. Я хочу, чтобы он думал обо мне как о своём отце, но не как о том отце, если ты понимаешь, что я имею в виду. И Люциус действительно говорил эти слова довольно часто, хотя в его исполнении это обычно звучало так: «Я люблю тебя, но...» — Мастер зелий покачал головой. — Нарцисса сказала бы о любви без оговорок, но, учитывая, что она публично поддержала Люциуса против своего собственного сына, это слабое утешение, несмотря на её письмо.

— Звучит так, как будто ты об этом размышлял, — сказал Гарри, поднимаясь на ноги. — Но ты же сказал, что следил за нами прошлой ночью. Итак... Ты продолжишь шпионить за мной, когда я вернусь в башню Гриффиндора?

— Ученики весьма любопытны, — сказал Снейп, бросив тяжёлый взгляд на Гарри, — поэтому замок блокирует попытки увидеть, что происходит внутри его стен. И поэтому рамка для фотографий Драко показывает только виды снаружи. Честно говоря, для меня остаётся полной загадкой, как твой отец и его друзья могли заставить карту функционировать правильно. У них не должно было получиться, и записи Люпина не проливают света на этот вопрос.

«По крайней мере, он произнёс фамилию Ремуса без обычной насмешки», — подумал Гарри. Это нельзя было назвать большим прогрессом, но приходилось удовлетворяться тем, что есть. Сопротивляясь желанию вслух побеспокоиться об опасности, в которой может оказаться Ремус, Гарри небрежно спросил:

— Так он уже прислал то, о чём ты просил? Могу я это прочесть?

— Конечно, — Снейп взмахнул палочкой, призывая пергамент из своего кабинета, затем положил стеклянный диск на стол между ними. Гарри знал, что это неправильно, но не смог удержаться, чтобы украдкой не взглянуть, продолжает ли Драко жонглировать.

Брат был в спальне, лежал на боку и, по-видимому, спал.

Подняв глаза, Гарри поймал на себе пристальный взгляд отца.

— Теперь ты понимаешь, почему я держу его постоянно включённым, — заметил Мастер зелий. — Сначала он жонглировал шарами, а теперь решил вздремнуть перед обедом? Ни один из этих поступков не характерен для Драко.

Он подождал мгновение, но когда Гарри не ответил и даже не кивнул, Мастер зелий передал ему пергамент.

Прочитав всё, что написал Ремус, Гарри вздохнул.

— Ничего о том, как они обошли защиту замка. Ничего о том, как кто-то мог спрятаться от карты. Хотя, похоже, ты был прав; это Джеймс придумал «Я замышляю шалость и только шалость».

Почувствовав тяжёлый взгляд Снейпа, Гарри поднял глаза.

— Что?

Снейп покачал головой и взял диск.

— Твои синяки исчезли. Найди свои очки, и мы посмотрим, что мадам Помфри может сделать с твоим зрением. Я пойду с тобой.

Гарри почему-то сомневался, что Снейп думал именно об этом, но к тому времени он так устал от своего испорченного зрения, что ремонт очков показался просто чудесной идеей.

Он было ляпнул:

— Я могу и один… — но тут же прикусил язык. — То есть, я понимаю, что мне нельзя. Ты хотел, чтобы мои друзья всё время сопровождали меня...

— Насколько я помню, я сказал: «Никуда не ходи в одиночку». Нет смысла провоцировать конфликт с теми, кто хочет видеть тебя мёртвым, — Снейп внезапно нахмурился. — Предлагаю сначала заняться кольцом, о котором ты упоминал ранее.

Когда его отец огляделся, словно ища что-то, что он мог бы трансфигурировать, Гарри снял цепочку с шеи и вытащил обручальное кольцо своей матери.

— Разве мы не можем использовать это кольцо?

Снейп подошёл к Гарри и взял кольцо.

— Я думал, ты захочешь оставить его таким, каким носила его она.

Гарри посмотрел на кольцо.

— Когда я только получил его, так и было. Но это было давно... Тогда мне казалось, что это всё, что у меня осталось, потому что я не верил, что смогу... Я имею в виду, я понимал, что ты сделаешь всё возможное, чтобы позаботиться обо мне, но думал, что дистанция всё равно останется. Ну, учитель-ученик, что-то в этом роде. Но теперь ты действительно стал моим отцом...

Снейп вложил кольцо обратно в ладонь Гарри и сомкнул пальцы сына.

— Оставь это себе, Гарри. Подойдёт и что-нибудь другое. Тебе не нужно отдавать единственное, что у тебя осталось от Лили.

— Ты не так понял, — сказал Гарри, слегка улыбнувшись, когда встретился со взглядом тёмных глаз отца. — Просто... Раньше я чувствовал, что у меня никого нет, что я один в целом мире. А теперь, когда я знаю... Я думаю, ей бы понравилось, что её вещь защищает меня. Как ты думаешь?

Снейп внимательно посмотрел на него.

— Если ты уверен...

Тон отца был достаточно серьёзным, чтобы Гарри всё же на минуту задумался. Затем он снял цепочку с шеи и бросил кольцо вместе с цепочкой в руку Снейпа.

— Да, используй его.

Стеклянный диск отправился в карман, а кольцо Снейп зажал между большим и указательным пальцами и внимательно рассмотрел.

— Я могу оставить драгоценные камни снаружи или спрятать их внутри змеи.

— Внутри, — решил Гарри, наблюдая, как Мастер Зелий приступил к работе. Прикосновение его палочки — и кольцо разъединилось и развернулось, превратившись в прямую ленту, усыпанную изумрудами. Ещё одно прикосновение, на этот раз сопровождающееся бормотанием на латыни, заставило ленту скататься в рулон, изумрудами внутрь.

— Теперь самое сложное, — пробормотал Снейп. — Как ты понимаешь, я не художник, но змея — это довольно просто.

Ему потребовалось несколько минут, чтобы придать кольцу требуемую форму, поводя палочкой туда-сюда. Когда один из изумрудов случайно проткнул мягкий металл, Снейп что-то пробормотал себе под нос. Однако довольно скоро конец золотого рулончика стал сужаться, напоминая хвост, в то время как на другом конце появилась змеиная голова с клыками. Снейп даже нанёс гравировку на спинку крошечной змеи, чтобы имитировать чешую, и вытянул два изумруда, на этот раз намеренно, чтобы они служили глазами.

— Не заморачивайся, ты же не художник, — сказал Гарри, когда отец наконец-то заставил змею снова свернуться в кольцо, и её голова легла на хвост. Взяв кольцо, Гарри надел его на средний палец. Змея слегка пошевелилась, подстраиваясь под размер.

— Думаю, что смогу зачаровать его независимо от формы, — пробормотал Гарри, вытаскивая свою палочку из кармана. — Ты в порядке?

Снейп кивнул, но его глаза были затуманены. Гарри не знал, что бы это могло значить.

Он применил свои сильнейшие заклинания против призыва, чувствуя, как тёмные силы текут через его палочку. Когда он пошевелил пальцем, ему показалось, что кольцо стало частью его руки; Гарри не мог снять его, как бы ни тянул. Это выглядело достаточно надёжно, так что Гарри решил остановиться.

— Пойду возьму свои очки.

Ещё один молчаливый кивок заставил Гарри остановиться и оглянуться.

— Что? — снова спросил он. — Что-то не так?

— Ерунда, — отмахнулся Снейп, но Гарри стоял на своём.

— Скажи мне. Пожалуйста?

Губы Снейпа сложились в кривую, горькую улыбку. Улыбку без счастья, без тепла.

— Мой отец говорил, что у меня нет таланта к искусству, — и чуть погодя: — Он был художником... помимо всего прочего.

Гарри кивнул, на этот раз прислушавшись к внутреннему голосу, который подсказывал ему не развивать тему. Он посмотрел на своё кольцо, поняв две вещи сразу. Кольцо больше не принадлежало только Лили, оно стало неотъемлемой частью Северуса. Соединило двух человек, готовых сделать всё, что в их силах, чтобы защитить его. Гарри почувствовал себя любимым, по-настоящему любимым, и ему больше, чем когда-либо, захотелось, чтобы Драко узнал, каково это.

— Иди надень что-нибудь чистое, — посоветовал Снейп, меняя тему разговора, как будто сожалел, что проговорился о своей детской обиде. — И в любой день недели надевай мантию, даже в выходной. Ты всегда должен выглядеть презентабельно.

— Мы просто поднимемся в больничное крыло, — напомнил ему Гарри.

— Вчера в замке были репортёры.

Гарри скорчил гримасу.

— Как раз то, что мне нужно.

Вздохнув, он пошёл рыться в своем сундуке в поисках очков.

* * *

Коридоры были не то, чтобы переполнены учениками, но и не пусты. Гарри потерял счёт тому, сколько раз ему приходилось останавливаться, услышав крик: «Гарри!» и топот бегущих ног. Снейп был удивительно терпим ко всему этому. Когда-то давно он наверняка выдал бы какое-нибудь едкое замечание о знаменитом Гарри Поттере и его фан-клубе, но теперь просто отходил к стене замка и прислонялся к ней, скрестив руки на груди и наблюдая, как Гарри приветствует своих друзей.

Конечно, Гарри знал, что отец не просто наблюдал. Он оценивал настроение учеников Хогвартса и прислушивался к любому упоминанию Драко или убийства. К сожалению, происшествие горячо обсуждалось.

— Он этого не делал, — настаивал Гарри снова и снова. — Он не мог этого сделать. Он был со мной всё это время.

И когда ему возражали, Гарри спрашивал:

— Ну и кому ты больше веришь? Мне или каким-то слизеринцам, которые имеют зуб на Драко, потому что он на моей стороне? Подумай об этом.

Он был искренне благодарен, когда Снейп, наконец, спас его от всего этого, просто властно шагнув в очередную толпу, окружившую Гарри, и объявив:

— У нас с сыном есть кое-какие дела, не терпящие отлагательства.

Всего несколько слов, но тон Снейпа требовал немедленного повиновения. Толпа расступилась, словно зачарованная. Величественно взмахнув мантией, Снейп взял Гарри за локоть и повёл дальше по коридору.

— Спасибо, — пробормотал Гарри. — Ненавижу быть в центре внимания.

От него не ускользнул сардонический взгляд, которым наградил его отец, как бы говоря: «Теперь я знаю об этом, хотя некоторое время назад ни за что бы не догадался».

Когда мадам Помфри услышала, что у Гарри произошел рецидив заболевания левого глаза, она настояла на полном обследовании зрения. Гарри пришлось закрыть правый глаз специальным щитком и попытаться прочесть неразборчивые символы, которые она нарисовала прямо в воздухе. Ему показалось, что это были руны, которых он никогда раньше не видел. Однако, когда медсестра потребовала, чтобы он прикрыл левый глаз и читал правым, он понял.

— Ох. Хаффлпафф, Слизерин, Хаффлпафф, Равенкло, — простонал Гарри, чувствуя себя идиотом. Что ж, раньше ему не приходилось видеть эмблемы факультетов в чёрно-белых цветах, да к тому же они были довольно мелкими. — Почему здесь нет Гриффиндора?

— Ещё раз, мистер Поттер, — резко потребовала медиведьма, взмахнув палочкой, чтобы создать вторую строчку ниже первой.

— Хорошо, Гриффиндор, Хаффлпафф, Хаффлпафф, Слизерин, — зачитал он и прокомментировал: — Всё ещё многовато хаффлпаффцев.

— Правый глаз не нуждается в коррекции, — озвучила очевидное мадам Помфри. Однако Гарри сдержал своё нетерпение, даже когда она приняла всезнающий вид и обратилась к Снейпу: — Как жаль, что магия в левом не сохранилась, Северус. Я говорила, что нужно было сделать глазной эликсир более концентрированным, помнишь?

Снейп ничего не сказал. Он даже не взглянул на неё. Ну что ж, могло быть и хуже.

— Мы снова используем эликсир, мэм, — сказал Гарри, откладывая щиток в сторону. — Правда, обычный. Так что... Я надеюсь, вы сможете зачаровать мои очки, чтобы левый глаз видел так же, как и правый?

Вопрос Гарри отвлёк мадам Помфри от упрёков в адрес Северуса, и она переключилась на обсуждение собственного опыта.

— У вас не будет нормального восприятия глубины картинки, мистер Поттер. Такое заклинание вызовет изрядное головокружение, вы можете упасть.

— Ну а так у меня чертовски болит голова!

— Гарри, — предупреждающе произнёс Снейп.

— Прошу прощения, — сказал Гарри, потирая виски. — Это было грубо. Я просто имел в виду, что от такой разницы в глазах у меня болит голова.

Мадам Помфри взглянула на Снейпа с некоторым удивлением, а затем спокойно сказала Гарри:

— Есть несколько сложных заклинаний для улучшения зрения, которые могут помочь, мистер Поттер, но ни одно из них нельзя сочетать с глазным эликсиром. Лучшее, что я могу вам предложить — закрыть левый глаз повязкой.

— Повязка на глазу! Я буду выглядеть как чёртов пират, я буду...

— Ерунда, — сказала медиведьма, её голос снова стал ласковым. — Это волшебная повязка, мистер Поттер. Мы прикрепим её к вашим очкам и сделаем прозрачной с одной стороны. Это снимет нагрузку с ваших глаз и избавит от головной боли, но все остальные увидят только мальчика в очках.

— О, хорошо, — сказал Гарри, отступая назад, когда она начала размахивать палочкой. Наложив сложное заклинание на очки, мадам Помфри хорошенько почистила и отполировала стёкла и только после этого позволила Гарри взять их. Он водрузил очки на нос.

Заклинание повязки на глазу ощущалось очень странно: Гарри чувствовал, как что-то вроде ткани касается его лица. Головная боль не исчезла мгновенно, но начала отступать. Это было неплохо, хотя Гарри не нравилась перспектива ходить полуслепым, даже если никто об этом не знал.

И всё же он всегда мог надеяться, что отец ещё раз сможет сотворить для него чудо.

Однако на этот раз чудо сотворил Дамблдор. Чудо, которое он обещал Драко.

— Гарри, — приветствовал Гарри директор, когда они со Снейпом шли по коридору первого этажа обратно в подземелья. Дамблдор почти подбежал к ним, его мантия бешено развевалась, переливаясь оранжевым и ярко-жёлтым. — Гарри, мальчик мой, так приятно видеть тебя на ногах! Ты, должно быть, чувствуешь себя лучше. Я уверен, ты помнишь Тонкс и Шеклболта!

Директор указал на своих сопровождающих: высокого чернокожего волшебника с серьгой в ухе и синеволосую ведьму небольшого роста, сияющую широкой улыбкой.

Первой мыслью Гарри было, что прибытие авроров похоже на...

В последний раз он видел Кингсли Шеклболта в Отделе тайн. Сириус, падающий сквозь завесу. Шеклболт продолжал сражаться с Беллатрикс Лестрейндж до тех пор, пока сам не был ранен...

Воспоминания о событиях того дня нахлынули на Гарри. Боль от потери Сириуса всё ещё оставалась свежей и острой, словно крёстный погиб не в прошлом году, а пару часов назад. Гарри с трудом отвлёкся, загоняя воспоминание в глубину сознания, как и много раз до этого. Он говорил себе, что всё давно прошло, что всё нормально, но слова Драко звенели в ушах. «Что теперь может быть нормально?!»

Гарри вроде бы должен был прыгать от радости, увидев авроров Ордена, но он чувствовал только оцепенение.

— Вы прибыли, чтобы заняться расследованием? — тихо спросил он.

— Так-то ты приветствуешь старых друзей? — игриво спросила Тонкс, подходя ближе. Её волосы меняли цвет с голубого на розовый и обратно.

— Что? — Гарри попытался заставить свои мысли вернуться к настоящему. Ему удалось улыбнуться, хотя он был уверен, что улыбка выглядела натянуто. Но это было нормально, учитывая обстоятельства.

— Ой, какой ты! — восхитилась Тонкс, крепко обнимая Гарри и практически поднимая его в воздух. — Боже, как ты вырос, Гарри!

Кингсли Шеклболт, оказался более сдержанным, что неудивительно.

— Мистер Поттер, — поприветствовал он Гарри, как только Тонкс отпустила того. Голос Кингсли был низким и успокаивающим; слышать его было всё равно что сделать глубокий вдох. — Приятно видеть, что вы так хорошо выглядите.

— Вы тоже, — ответил Гарри, чувствуя себя немного более уверенно. — Я так и не поблагодарил вас за то, что вы помогли мне тогда, с судом.

— Не за что, — сказал Кингсли, дружелюбно кивая.

Гарри вспомнил кое-что ещё.

— И за то, что пытались прорваться через купол, чтобы спасти меня в Самайн, тоже спасибо, — добавил он, на этот раз обращаясь к обоим. — Вы только сейчас прибыли?

— Ага, время встретиться с прессой, — кивнула Тонкс, на мгновение выпустив когти, как будто была готова немедленно защищать Гарри. — Министр хочет, чтобы мы немедленно поговорили с ними, чтобы заверить общественность, что мы делаем всё возможное, чтобы привлечь виновную сторону к ответственности.

Гарри предположил, что таким образом Фадж отреагировал на угрозу Паркинсонов обратиться в газеты. Внезапно он лучше, чем когда-либо, понял, что имел в виду отец, когда говорил, что Джеймс Поттер выполнял работу аврора, но предпочитал оставаться в стороне от официальной политики Министерства.

— Или виновные стороны, — вмешался Гарри, сделав ударение на множественном числе. — Верно?

— Это звучит как довольно конкретный намёк, — прокомментировал Шеклболт, его серьга блеснула на свету, когда он наклонил голову. — Ты хочешь нам о чём-то рассказать?

Гарри слегка вздёрнул подбородок и просто для пущей убедительности закрыл свой разум. Не то чтобы он думал, что Шеклболт легилиментит его, нет. Но каким-то странным образом это помогло ему сосредоточиться. Гарри поставил себе зарубку вспомнить об этом в следующий раз, когда придётся сдавать тест по зельеварению.

— Вы всё равно скоро всё узнаете, так что с тем же успехом можете услышать это сейчас от меня, — объявил он. — У кого-то есть зуб на Драко Малфоя, и они пытаются представить дело так, будто он является убийцей. Но это не так. Против него существует заговор. Некоторым людям не слишком нравится, что он отвернулся от Волдеморта. Просто имейте это в виду.

— Гарри, — прервал его Снейп. — Пришло время позволить аврорам делать свою работу.

Гарри перевёл это как «прекрати болтать, пока не проговорился о чём-то, что лучше держать в секрете».

— Хорошо, — легко согласился он. — В любом случае, у меня довольно много дел. Послезавтра я наконец-то возвращаюсь к занятиям. Приятной вам пресс-конференции, — добавил он, слегка улыбнувшись Тонкс.

— Мы поговорим с вами позже, — кивнул Шеклболт, и авроры последовали за директором во двор, где, как предположил Гарри, их ждали репортёры.

— Давай вернёмся домой, пока меня не заметил какой-нибудь кровопийца из «Ежедневного пророка», — попросил Гарри, слегка дёрнув отца за рукав. — Кстати, о доме. Ты помнишь, как учил дверь узнавать меня? Не мог бы ты ещё раз показать, как открывать её снаружи? Ну это постукивание пальцами... О, и ты сказал, что научишь дверь откликаться на мою магию, помнишь? Только... Ну, когда я снова буду жить в башне, ты бы предпочёл, чтобы я стучал, когда прихожу в гости? Или не стучал, а стоял снаружи, пока ты не услышишь...

Он замолчал, когда Снейп бросил на него нетерпеливый взгляд.

— Как ты думаешь, мистер Уизли каждый раз стучит в дверь, когда приходит в Нору? Неужели ты хоть на секунду предполагаешь, что Драко стучался, прежде чем войти в поместье?

— Нет, — признался Гарри. — Извини. Я не хотел тебя оскорбить. Я просто подумал, что было бы вежливым предложить стучаться.

Мастер зелий мгновение смотрел на него, затем смягчился.

— Что ж. Я помню, что те магглы предпочли не давать тебе ключа от своего дома.

На этот раз Гарри подождал, пока Снейп объяснит ему, как открыть дверь, и они окажутся наедине в своих комнатах, прежде чем сказать:

— Пожалуйста, не мог бы ты произносить слово «магглы» не таким ужасным тоном? Да, мои родственники отвратительны. Я признаю это. Но большинство магглов — другие. Насколько я могу судить, у Гермионы очень приятная семья. И я думаю... Я знаю, ты не думаешь, что всех магглов нужно убивать или что-то в этом роде, но ты усложняешь Драко преодоление его предубеждений, когда ты... э-э, демонстрируешь свои собственные.

Снейп сузил глаза, но всё, что он сказал, было:

— Я приму это к сведению.

Гарри знал, что этот разговор мог бы закончиться намного хуже. Вероятно Снейп попытался вознаградить его за то, что он подождал, пока они останутся одни.

— Драко в порядке?

Мастер зелий заглянул в карман, где лежал стеклянный диск. Он незаметно проверял его всё это время.

— Он всё ещё спит.

Гарри закусил губу.

— Ты уверен, что он не... гм, не принял чего-нибудь, что заставило его так долго спать?

— Зелья в коттедже теперь зачарованы, как ты и предполагал, — отозвался Снейп. — Драко не принимал ничего, кроме обезболивающего, чтобы притупить боль от ожога.

— Тогда, я думаю, у него просто депрессия. А кто бы не расстроился на его месте? Как думаешь, мы можем пойти с ним поужинать?

— Я думаю, — осторожно сказал Снейп, — что во время ужина он будет на допросе в кабинете директора. Так что Драко полезно отдохнуть. Вероятно, у него будет довольно напряжённый вечер.

Гарри уставился на отца.

— Но авроры же не причинят ему вреда, не сейчас, когда прибыли наши авроры. И вообще, ты сказал, что не оставишь его одного, особенно после того, что случилось в прошлый раз. А что именно произошло в прошлый раз?

— Достаточно, чтобы отбить у тебя всякую мысль о том, чтобы стать аврором, — мрачно пробормотал Снейп.

— Я думаю, что имею право на более подробную информацию...

— Драко просил меня никому не говорить об этом, особенно тебе, — прервал его отец. — И поэтому я этого не сделаю. Но что касается того, что я имел в виду под напряжённым вечером... Допрос даже без дополнительных мер воздействия может быть исключительно неприятным опытом.

Гарри подумал о Рите Скитер и поморщился.

— Да, думаю, я понимаю, что ты имеешь в виду.

— Мерлин, я надеюсь, что ты никогда не узнаешь, что я имею в виду, — тихо поправил Снейп. — Но, наверное, придётся, когда авроры придут допрашивать тебя.

Гарри наморщил лоб.

— Мы же предполагаем, что придут только члены Ордена, без чужих. Так должен ли я по-прежнему врать напропалую? О том, что Драко никогда не покидал комнаты, и о том, откуда взялся ожог? О том, как Дабби украл пуговицу и подбросил её, и что Драко не получал писем от Панси? О, их же нельзя прочесть, так что, я думаю, он может сказать, что получил их. — Потирая затылок, Гарри признался: — Держать это всё в памяти становится тяжеловато.

— И представь себе, тебя ещё даже не допрашивали, — подчеркнул Снейп с понимающим видом. — Что касается твоего вопроса, да. Я думаю, нам всем лучше придерживаться той истории, которую мы придумали сегодня утром. Пока ты ходил за своими очками, у меня состоялся очень короткий разговор с Альбусом, он ещё никому не говорил об амулете. Ему понравился наш вариант объяснения появления ожога, и он согласился, что самым мудрым было бы настаивать на том, что Драко находился в моих покоях во время убийства.

— Он не доверяет Тонкс и Шеклболту? Эм, я имею в виду мисс Тонкс и мистера Шеклболта...

Снейп выглядел позабавленным.

— В случае с Тонкс, полагаю, подойдёт и неофициальное обращение. Она предпочитает, чтобы её называли именно Тонкс. Но что касается недоверия, ты ошибаешься. Однако они обязаны официально сообщать о результатах допроса, и Альбус предпочёл бы, чтобы имя Драко оставалось вне подозрений в Министерстве. Утверждение, что сам Гарри Поттер может поручиться за местонахождение Драко, поможет в этом.

— Только до того момента, когда министр в очередной раз решит, что я спятил.

— Это вряд ли повторится, — возразил Снейп. — Гарри, разожги камин и свяжись с кухней. Тебе нужно поесть, а потом следует немного почитать об оглушающих зельях. Я дам тебе несколько статей, которые могут быть полезны. Это несколько запутанная тема, поэтому я сомневаюсь, что Тонкс или Шеклболт будут знать о них достаточно, чтобы поймать тебя на слове, если ты будешь иметь приличное представление о формулах зелий и возможных ошибках при их приготовлении. Если возникнут какие-либо вопросы, приходи ко мне; я буду в своём кабинете и попытаюсь выяснить, почему глазной эликсир мог вызвать у тебя ощущение жжения.

Гарри оценил заботу отца, но попытался возразить:

— Тебе тоже нужно поесть...

У Снейпа появилось выражение лица, которое Гарри узнал. «Вряд ли я нуждаюсь в том, чтобы шестнадцатилетний подросток указывал мне, когда принимать пищу…»

Однако вслух отец сказал:

— Так я и сделаю. Закажи мне сэндвич, хорошо?