Год, какого ещё не бывало (джен)

Они, как обычно, появились недалеко коттеджа, и Снейп удерживал Гарри всего на мгновение дольше, чем было необходимо, так что Гарри подумал, что всё в порядке. Когда отец разжал руки, Гарри, нахмурившись, оглядел лужайку. Свет в коттедже был выключен, и в темноте мало что можно было разглядеть, но вряд ли Дамблдор аппарировал далеко от них?

— Разве директор не прибыл вместе с нами?

Брови Снейпа сошлись на переносице.

— Возможно, он отправился в Лондон, чтобы попытаться убедить Фаджа отпустить некоторых авроров Ордена в Хогвартс.

— Хм. Что ж, раз мы пока одни... — Гарри осторожно прошептал: — Ты и правда написал настоящее заявление об уходе?

Снейп направился к коттеджу.

— Абсолютно настоящее.

Что-то в тоне отца зацепило слизеринскую часть сознания Гарри.

— Настоящее? — переспросил он с нажимом, ускорив шаг, чтобы догнать Снейпа.

— Наконец-то ты учишься читать между строк, — лёгким кивком одобрил его настойчивость Снейп, прежде чем признаться: — Я прекрасно знал, что Альбус его не примет. Однако, если бы он не вызвал Люпина, как его просили...

Окончание фразы повисло в воздухе.

— Я понимаю, — пробормотал Гарри.

«Преданность Снейпа своей семье невозможно не заметить», — подумал он.

— Э-э-э.. Я хотел сказать… Наверное, мне не стоило ставить тебя в затруднительное положение по поводу Ремуса...

— Ты предполагаешь, что тебе не следовало этого делать? — Снейп усмехнулся. — Похоже на извинения.

— Так и задумывалось, — пробормотал Гарри.

Забавно, у них уже был подобный разговор раньше. Почти теми же словами... Но теперь всё было по-другому. Гарри не обижался, что Снейп рассердился на него. Ему это не нравилось, но они это переживут, в этом Гарри был почти уверен. Что касается извинений, ему казалось, что его извинения были намного более искренними, чем те что Снейп принёс Ремусу, но, вряд ли стоило снова поднимать эту тему. Поэтому Гарри просто нахмурился и сказал:

— Я бы хотел, чтобы Ремусу не приходилось выполнять такую опасную работу...

— Опять начинаешь? — ответил Снейп, на этот раз его тон был скорее угрожающим, чем насмешливым.

— Нет, я просто... Неважно.

Они пробирались сквозь темноту, сапоги Мастера зелий шуршали по весенней траве. Гарри не знал, который сейчас час, но, должно быть, приближалась полночь. Ему хотелось поговорить с Драко, но в глубине души он надеялся, что брат уже спит. Драко наверняка нуждался в отдыхе, а Снейп, похоже, был не в настроении проявлять сочувствие...

Внутри коттеджа было темно, но несколько быстрых заклинаний Снейпа решили эту проблему. В углах гостиной появились светящиеся шары, отбрасывающие жуткие тени на стены. Оглядевшись, Гарри увидел, что Драко, вытянувшись во весь рост, лежит на спине на потрёпанном диване под окном. Однако он не спал: его глаза, теперь имеющие тускло-серый цвет, были широко открыты, взгляд упирался в потолок. Драко выглядел почти... неживым, понял Гарри. Как будто из него начисто высосали всю радость жизни. Он никак не отреагировал на их появление; даже не моргнул от внезапного яркого света.

— Драко, — позвал Снейп, присаживаясь на край дивана и осторожно тряся мальчика за плечо.

С жалобным стоном Драко перекатился на бок, а затем с трудом сел, его движения были медленными и неуклюжими, словно у глубокого старика.

— Привет, Севрус, — невнятно выдавил он.

Снейп прищурился.

— С тобой всё в порядке?

Драко сидел в той же позе, его взгляд был немного расфокусирован, хотя когда Гарри присел на противоположный конец дивана, Драко отреагировал:

— Гарри.

Гарри ободряюще улыбнулся ему.

— Тяжёлый день, да?

Драко медленно моргнул, словно с трудом понимая смысл сказанного.

— Да... Хм, твой глаз. Извини.

— Ты уже извинился, — напомнил ему Гарри.

— Разве? — Драко выглядел озадаченным. — Ох. Прости.

— Драко, ты принял вторую дозу успокаивающего зелья? — спросил Снейп совершенно ровным тоном, хотя Гарри показалось, что он уловил вспышку искреннего раздражения в его глазах.

Снова пауза, как будто Драко изо всех сил пытался осмыслить вопрос.

— О. Хм, да. Две дозы, или, может быть, три... Я ужасно нервничал... Ты велел оставаться в доме, но я сходил с ума... — Кривая ухмылка скользнула по его губам. — Зелье помогло. Спасибо, Сев. М-м-м… Северус.

Снейп выглядел явно возмущённым.

— Ты, должно быть, значительно превысил обычную дозу, если тебе пришло в голову назвать меня Севом, — презрительно сказал он и встал, чтобы выудить из своей просторной мантии одно из многочисленных зелий, которые он, казалось, всегда носил с собой. Перед носом Драко возник флакон, крепко зажатый длинными изящными пальцами.

— Антидот, — коротко сказал Снейп.

Гарри наклонился и схватил отца за запястье, прежде чем Драко успел взять крошечный стеклянный пузырёк.

— Может быть, лучше позволить ему оставаться... э-э, расслабленным?

— После того, как он недавно отошёл от Сомнула? Я думаю, что не стоит, — возразил Снейп, выразительно смотря на свою руку до тех пор, пока Гарри не отпустил её.

Драко снова ухмыльнулся, выражение его лица стало ещё более глупым, чем раньше, но все признаки веселья исчезли, как только он проглотил зелье. Он потянулся, морщась, бормоча что-то уничижительное о диване. Затем он, казалось, вспомнил, что уже не один.

— Ох. Прости, Северус.

— Ты уже третий раз извинился, —отметил Гарри, обеспокоенный не только тем, что Драко было абсолютно не свойственно так часто извиняться. Он же явно провёл весь вечер на диване, просто уставившись в темноту... Конечно, это могло объясняться действием успокаивающего, но Гарри всё равно тревожился.

Похоже, Снейп разделял его чувства.

— Объяснись. Что, по-твоему, ты сделал, приняв лошадиную дозу успокаивающего зелья после того, как я специально предупредил тебя, чтобы ты использовал его понемногу? — хрипло спросил он.

Драко немного поёрзал, потом засунул кисти рук под себя в попытке успокоиться, и признался:

— Я пытался заставить себя остаться дома, вот что я сделал. Я же говорил тебе, что не стану делать глупостей. — Он взглянул на глаз Гарри. — Новых глупостей, я имею в виду... Но мне всё время ужасно хотелось выйти на улицу подышать свежим воздухом. Я мог справиться с этим только зельем.

Он нервно откашлялся, его взгляд скользнул по Снейпу и Гарри и упёрся в пол.

— Слово «завтра» для тебя ровным счётом ничего не значит?

— Ну, была почти полночь, — пробормотал Драко. — Технически — это уже завтра. И я задыхался.

Гарри заметил, что все окна открыты, и вспомнил, сколько раз Северус говорил ему: «Дыши, идиот», когда он паниковал. Но Драко был здесь совсем один, и ему могло помочь только зелье ... Когда Гарри подумал об этом, сердце сжалось у него в груди.

— Теперь мы здесь, — сказал он, снова ободряюще улыбнувшись. — Мы поможем тебе.

— Ха, — сказал Драко, его обычная вредность возвращалась в каждой минутой. Он свысока посмотрел на Гарри. — Никто не может мне помочь, директор ясно дал это понять. Если Люциус сможет привлечь Попечительский совет на свою сторону, тогда всё. Меня выгонят из Хогвартса, и никто ничего не сможет сделать, чтобы вернуть меня обратно, даже знаменитый Гарри Поттер.

Проигнорировав последнюю фразу, Гарри признался:

— Знаешь, я мало что знаю о школах-интернатах; не то, чтобы Дурсли когда-либо собирались платить за то, чтобы я ходил в одну из них, но правило о запрете апелляций кажется мне излишне суровым.

Лицо Драко стало хмурым.

— Я знаю, что ты вырос в семье, понятия не имеющей о надлежащем воспитании и культуре, но постарайся помнить, что сейчас ты не в мире магглов, Гарри. Хогвартс — это волшебная школа, если ты ещё не заметил. Только полный идиот мог подумать, что Хогвартсом можно управлять дистанционно из Министерства или какого-то там Департамента, как тем убожеством, что считается образованием там, откуда ты родом...

— Жаль, что ты не можешь выпить ещё успокоительного, — перебил Гарри.

Драко явно собрался выпалить что-то язвительное, но взгляд Снейпа остановил его. Просто вздохнув, Драко простонал:

— Если меня исключат, они наверняка заберут мою палочку. Или даже сломают... Северус, они все ещё ломают палочки?

— После твоих выходок ты вряд ли заслуживаешь того, чтобы оставить себе эту палочку, не так ли?

Гарри считал, что Снейп мог бы проявить немного больше сострадания. Драко совершил несколько ужасных ошибок, но в данный момент вряд ли он нуждался в том, чтобы их швыряли ему в лицо. Он хотел бы сказать об этом отцу, но в том настроении, в котором находился Снейп, это только привело бы к ссоре.

— Тем не менее, мы нашли твою палочку, — сообщил Гарри, изо всех сил пытаясь сохранять позитивный настрой. Это было то, что сейчас нужно Драко, не так ли? Немного надежды…

— Могу я получить её обратно? — спросил Драко, голос его немного повеселел. — Я имею в виду, по крайней мере, пока они...

— Нет, — коротко ответил Снейп. — В данный момент она находится у Альбуса, и останется в его распоряжении до дальнейшего уведомления. Ты можешь пользоваться палочкой, которую я тебе показал.

— Эта старая деревяшка...

— Принадлежала моему дедушке, — опасно спокойным голосом произнёс Снейп.

— О! — мгновенно проглотив свои жалобы, Драко резко кивнул. — Что ж, в таком случае, я польщён, — мягко признался он, и его официальный тон напомнил Гарри о церемонии с благопожеланиями. — Я просто имел в виду, что... Ну, она нормально работает, но ты же знаешь, как это бывает. Немного непривычно.

Гарри впервые слышал, чтобы Снейп упомянул о своей семье, хотя, конечно, тот факт, что у его дедушки была волшебная палочка, вряд ли был животрепещущей новостью. Ему хотелось задать несколько наводящих вопросов, но, похоже, сейчас было не время. И кроме того, в эту минуту дверь со скрипом отворилась.

— Здесь немного прохладно, — заметил Альбус Дамблдор. Лёгким взмахом волшебной палочки он закрыл окна и приспустил до половины занавески.

— Вы были в Министерстве?

— Нет, возвращался в Хогвартс, Северус, — повернувшись к дивану, директор посмотрел на двух мальчиков, сидящих рядом. — А как у тебя дела... Драко?

Гарри был уверен, что лёгкое ударение на имени было намеренным. Дамблдор высказал свою точку зрения. Жаль, что Гарри не мог быть уверенным в его искренности. Возможно, директор признал ошибку и исправил её... Или его поведение могло преследовать какие-то цели. Или, может быть, подумал Гарри, он сам ошибся, упрекая директора в несправедливости. Теперь он вспомнил, что на рождественском подарке Драко от директора вроде бы было указано только имя…

Какой бы ни была правда, изменившееся обращение не ускользнуло от внимания самого Драко. Он вздрогнул, затем пожал плечами.

— Хм, полагаю, со мной всё в порядке, — Гарри видел, что он на мгновение заколебался, но затем выпалил: — Это... Это точно Панси упала с башни? У меня нет сомнений, ни на секунду, ни за что на свете она бы...

Усевшись на низкий столик лицом к Драко, директор покачал головой.

— Хотел бы я сообщить тебе новости получше, мой мальчик.

Драко сделал долгий, прерывистый вдох и выдохнул, словно вздохнул.

— Я не поверю в это, пока... Я не думаю, что мне разрешат пойти на её похороны?

Гарри был немного удивлён, когда Дамблдор промолчал, хотя Драко явно обращался к нему, а не к Снейпу.

— Мне жаль, Драко, — ответил Снейп, и в его голосе наконец-то прозвучало немного сострадания, которое так надеялся услышать Гарри. — Паркинсоны хотят, чтобы похороны состоялись в Хогвартсе, но не желают, чтобы ты присутствовал. Они знают, что ты отправил их дочь в больницу Святого Мунго несколько месяцев назад; когда мы рассказали им о несчастном случае, они сразу же предположили, что виноват именно ты. Мы сделали всё возможное, пытаясь договориться с ними, но… — Снейп пожал плечами, как бы говоря, что, как и ожидалось, это было заранее проигранное дело.

Драко кивнул, движение было отрывистым и бессвязным, он моргал так яростно, что Гарри был уверен, что брат вот-вот расплачется, хотя, конечно, тот был слишком горд, чтобы рассиропиться в присутствии Гарри.

— Могу я, по крайней мере, увидеть её до похорон? — спросил он настолько умоляюще, насколько Драко Малфой вообще был способен умолять. А возможно, он был гораздо более способен на мольбу, чем предполагал Гарри, потому что продолжил: — Пожалуйста? Пожалуйста, Северус. Всего одна минута, это всё, что мне нужно. Я... Я не могу в это поверить, это не может быть правдой, но если бы я увидел её...

Снейп кивнул, но сочувственно, а не соглашаясь на просьбу.

— Тебе нужно успокоиться, — заявил он, и это напомнило Гарри о том, что он читал в книге «Дорога к выздоровлению». — Ожидаемо, что ты не можешь по-настоящему принять случившееся без каких-либо доказательств, Драко. Но что касается осмотра тела... — Снейп печально покачал головой. — Боюсь, это не поможет. Убийство было настолько жестоким, что мисс Паркинсон не похожа на себя.

— О, это смешно, — возразил Драко.

— Corpus Aqueous, — проинформировал его Снейп.

Драко рефлекторным движением выдернул из-под себя руки и поднёс их ко рту, словно пытаясь сдержать внезапный приступ тошноты. Очевидно, ему не нужно было объяснять действие проклятия, хотя сквозь пальцы он и простонал:

— Я... Я всё равно очень хотел бы увидеть её в последний раз, Северус...

— Нет, мой мальчик, не стоит этого делать, — мягко увещевал его Дамблдор. — Гораздо лучше помнить её такой, какой она была при жизни.

Драко поднял взгляд, его глаза были тускло-серыми, блестящими от слёз. Слеза упала с его ресниц, когда он снова резко затряс головой.

— Вот, я принёс тебе кое-что почитать, — продолжил Дамблдор, доставая из-под мантии толстый свиток пергамента.

— Документы об отчислении? — горько пошутил Драко, яростно вытирая щёку, как будто испытывал отвращение к этой единственной слезе.

— Это школьный устав, — объяснил Альбус. — Не полный, конечно. Полный — это несколько десятков свитков, и большинство из них — на латыни. Но этот раздел был пересмотрен уже на моей памяти, — он слегка улыбнулся. — Кое-кому хотелось, чтобы документ по-прежнему оставался написанным только на латыни, но нам с директором Диппетом удалось убедить их, что пришло время привнести английский язык в традиционные документы.

— Эм, спасибо, сэр, — пробормотал Драко, глубоко дыша, как будто пытался взять себя в руки. — Но... зачем мне эта копия?

Директор просто жестом велел ему развернуть свиток и начать читать.

— О, — Драко поднял мрачный взгляд. — Я понимаю. Речь идет об исключении из школы. Процедуры, права учащихся, родительские права. Ха, как будто это имеет какое-то значение.

— Все родительские права принадлежат вам, потому что вы являетесь эмансипированным несовершеннолетним. А предупреждён — значит вооружён, — провозгласил директор. — Если до этого дойдёт, для вас будет лучше до мелочей понимать, с чем мы столкнулись.

— Если дойдёт? — повторил Драко, откашливаясь. — Странно это слышать. Полагаю, слух об убийстве уже распространился.

— Да, но Совет до сих пор молчит.

Гарри почувствовал, как его захлестнуло облегчение.

— Вот видишь? Люциус, должно быть, понял, что этот план абсолютно безумен, и ему это не сойдёт с рук...

— Гарри, — прервал его Снейп. — Это весьма гриффиндорская интерпретация.

Драко согласно кивнул.

— Выжидательная тактика, Гарри. Он ждёт, пока авроры сделают свою работу. Как только меня обвинят в убийстве, вряд ли будет иметь значение, исключат меня или нет. Но если каким-то чудом мне не предъявят обвинение... Ну, Люциусу ранее не удалось добиться моего исключения, так что я ожидаю, что на этот раз он попросит кого-нибудь другого настаивать на этом. Он пойдёт на многое, чтобы выглядеть нейтральным... — Драко сел прямо, держа спину настолько жёстко, что Гарри понял, что брат, должно быть, боится упасть. — Он может даже говорить от моего имени, но всё это будет уловкой, чтобы на этот раз всё выглядело честно. — Драко сжал свиток, но не настолько сильно, чтобы смять его. — Спасибо, директор. Я удостоверюсь, что понимаю процедуру исключения, удостоверюсь, что я готов выдвинуть наилучшие аргументы в свою защиту.

Альбус одарил его спокойной улыбкой.

— Сделай это, мой мальчик. И имей в виду, над чудом мы работаем.

— Мы? — захлебнулся Драко. — О, вы, Гарри и Северус...

— Весь Орден Феникса, — поправил Альбус. — Мы в большом долгу перед тобой. Долгу, который невозможно погасить, поскольку палочка Гарри имеет неисчислимую ценность для нашей борьбы с Пожирателями Смерти.

Драко опустил глаза.

— Я... Когда вы сказали, что поможете мне, я подумал, вы имел в виду только... себя.

— Подозреваю, что на самом деле ты подумал, что я вообще не собираюсь помогать тебе, — ответил Альбус с той же успокаивающей интонацией.

— Ну, вы же были уверены, что это я убил Панси, — тихо сказал Драко.

— Да, поначалу я действительно так думал, — признал Альбус. — И мне не понравилось, что после всего, что я для тебя сделал, ты набросился на Гарри.

— Я не набрасывался на него! — воскликнул Драко, приходя в ужас от такой интерпретации своих действий.

— Я знаю, — успокоил Альбус. — Ты поступил импульсивно, как подросток, и это застало меня врасплох, потому что за последние месяцы твоё осознанное поведение значительно превзошло мои ожидания. Но ты ведь и есть подросток. И тебе было нелегко. И то, что я был так сильно разочарован в тебе, доказывает, что я был твёрдо убеждён в твоей верности Гарри. Полагался на тебя как на союзника в этой войне, Драко.

— Вы можете положиться на меня...

— Я знаю, — снова сказал Альбус, его голубые глаза были спокойными и искренними. Он ещё мгновение пристально смотрел на Драко, словно проверяя, поверил ли тот ему. Затем, поднявшись на ноги, директор объявил:

— Северус прав, я должен совершить короткое путешествие в Лондон... Оставляю вас троих наедине с семейными делами.

Снейп бросил на него быстрый, оценивающий взгляд, но, когда Дамблдор вышел, Мастер зелий промолчал.

Гарри подождал, пока не раздастся лёгкий хлопок аппарации, прежде чем спросить:

— Семейными делами?

— Полагаю, что таким образом Альбус дал нам понять, что наша семейная ситуация его устраивает, — объяснил Снейп. — Ты приблизил этот момент, когда упрекнул его в пристрастии при выборе имён. Не то чтобы это твоё дело читать нотации директору...

— Что сказал Гарри? — спросил Драко, переводя взгляд с одного на другого.

— О, ничего важного, — отмахнулся Гарри.

— Он только заявил, — с иронией уточнил Снейп, — что, если я сочту необходимым покинуть страну вместе с тобой, чтобы защитить тебя от Министерства и дементоров, он отправится бродить по миру вместе с нами.

— Да, но перед этим он написал заявление об уходе, — уточнил Гарри.

Лицо Драко стало бледнее обычного.

— Северус, ты уволился из Хогвартса? Из-за меня?

— Ты мой сын, не так ли?

— Я не хочу, чтобы из-за меня ты потерял работу…

— Директор не принял отставку, — поспешил объяснить Гарри, удивляясь, почему отец сразу об этом не сказал. — У Северуса всё ещё есть работа. Так что всё в порядке.

Гарри думал, что от этой новости Драко почувствует себя лучше, но тот всё ещё выглядел совсем больным. Вероятно, из-за упоминания о дементорах.

— Мы не позволим, чтобы с тобой случилось что-то плохое, Драко, — пообещал он. — Не позволим, ясно? Если до этого дойдёт, мы спрячемся там, где Министерство никогда не сможет нас найти. Мы знаем, что ты не сделал ничего плохого.

— Мы знаем, что ты не совершал убийства, — холодно прервал его Снейп. — Однако, остаётся открытым вопрос с твоей палочкой, Драко. При сложившихся обстоятельствах твой поступок сработал нам на руку, поскольку сорвал планы заговорщиков, но всё же я не могу оправдать твои заигрывания с Тёмными Искусствами. Особенно если принимать во внимание то, как тебя воспитали; ты можешь быть более восприимчив к соблазну, чем думаешь.

— Тогда почему ты оставил книгу на виду? — заорал Драко, переходя в наступление. — Ты знаешь, как завораживают меня зелья, ты знаешь, что я интересуюсь родословными, и ты оставляешь книгу о зельях родства в стопках, которые мы с Гарри должны были убрать на полку?

— Я не знал, что ты не понимаешь разницу между чтением и практической реализацией!

— Да, но я восприимчив к соблазну, помнишь?

— Северус не виноват, что ты сварил зелье, — сказал Гарри брату. — Ты мог бы, по крайней мере, сначала обсудить это с ним.

— О, как будто ты такой чертовски идеальный...

— Проблема не в Гарри, и ты не будешь переводить стрелки на него, — прикрикнул на него Снейп. — Вернёмся к теме разговора. Я подумал о твоём наказании. У тебя есть много свободного времени, которое нужно чем-то заполнить; также тебе стоит подумать об улучшении своего характера. Поэтому я решил, что ты напишешь некоторое количество строк.

Драко скрестил руки на груди, напряжённо ожидая продолжения.

— Десять тысяч, — немного ехидно, как показалось Гарри, завершил Снейп. — Припоминаю, ты не раз говорил мне, что именно такого количества достоин мистер Уизли.

Драко выглядел так, словно вот-вот взорвётся, но всего лишь угрюмо произнёс:

— Ладно.

— Без использования твоего волшебного пера и на пергаменте, зачарованном, чтобы противостоять... скажем так, любым творческим попыткам избежать написания всех десяти тысяч, — Снейп взглянул на второго сына. — Гарри, принеси что-нибудь... Где вещи, которые ты взял из дома?

— Э-э-э, забыл на площади Гриммо, — признался Гарри с лёгкой улыбкой. — Извини. Там было довольно… нервно.

— Что случилось? — полюбопытствовал Драко.

Гарри закусил губу.

— О, я понимаю. Секреты... — Драко вздохнул. — Я не обижаюсь. На самом деле это совсем не по-слизерински — не обижаться в таком случае, — но я понимаю. Авроры будут требовать встречи со мной, и я напуган всей этой историей больше, чем должен быть напуган Малфой, так что тебе лучше держать свои секреты подальше от меня. Жаль, что я уже знаком с многими из них, Гарри. Но я буду следить за тем, что говорю, хотя после сегодняшнего я не удивлён, что ты мне не очень доверяешь...

— Драко, заткнись, — сказал Гарри. — Послушай, много лет назад я хотел, чтобы мы стали друзьями, но никогда не думал, что всё обернётся именно так. Я действительно доверяю тебе, ясно? И даже если этот глаз ослепнет, я не буду держать на тебя зла, потому что я знаю, что ты не хотел навредить мне, когда вышел из себя.

— Мантия Мерлина, ты действительно иногда слишком гриффиндорец, ты знаешь об этом? — Вместо того, чтобы хотя бы сделать вид, что он оценил чувства Гарри, Драко нахмурился. — Я бы никогда не простил того, кто ослепил меня. Это просто... глупо, Гарри.

— Амулет, который я тебе подарил, обжёг тебя, — возразил Гарри. — И ты можешь в конечном итоге остаться изуродованным шрамами на всю жизнь. Так, значит, это всё? Ты никогда не простишь меня?

— Ты не заставлял его так нагреваться, — возразил Драко, с шумом выдыхая через нос. — Но я не собираюсь надевать его снова, если тебя это интересует. Северус?

— Альбус сам решит, когда лучше сообщить аврорам об амулете и полученном ожоге, — объяснил Снейп, поняв, что имеет в виду Драко. — Амулет у него.

— Ясно, — коротко объявил Драко. Не говоря ни слова, он полез в карман брюк и вытащил палочку, которую одолжил ему Снейп. Неловко держа её, он произнёс заклинание, чтобы расстегнуть несколько верхних пуговиц на своей рубашке. — Видишь, я не исцелил его. Я могу нормально делать то, что мне говорят, не уничтожая всё вокруг!

— Мы и не думали, что ты исцелил свой ожог! — воскликнул Гарри.

— Тем не менее, стоит взглянуть на него поближе, — объявил Снейп, доставая палочку, чтобы осмотреть рану, которая выглядела не сильно лучше, чем раньше.

Драко пожал плечами, неловкими пальцами застёгивая рубашку.

— Ради Мерлина, Северус! Если ты собираешься играть в колдомедика, тебе следует сначала осмотреть глаз Гарри!

— По моему разумению, прежде чем пытаться вылечить его или наложить чары, надо дождаться, пока спадёт отёк.

— Ну, он уже намного меньше, чем был, когда я видел его в последний раз.

Снейп в раздумье уставился на Гарри.

— Да, но этого недостаточно.

— Послушайте, я уверен, что всё будет хорошо, — сказал Гарри, пытаясь разрядить обстановку. — В конце концов, я только однажды видел сон, в котором был слепым...

— Да, и мы все знаем, насколько надёжны твои сны, не так ли? — Драко закрыл глаза. — У тебя были ещё какие-нибудь сны о Люциусе, Гарри? Я не могу перестать думать об этом. Я продолжаю говорить себе: что, если ... Хотя я знаю, что всё это — полная глупость. Но всё равно всё время думаю о нём. И тогда я впадаю в панику, думая, что вдруг есть какой-то шанс, что я ошибаюсь, что Люциус не совсем пропащий. И паникую ещё больше, думая, что я ошибаюсь снова, и надежды нет, — приоткрыв один глаз, Драко бросил взгляд на Северуса. — Вот почему я не мог дышать. Ну и ещё добавлял радости тот факт, я скоро могу оказаться в одной камере с моим дорогим старым папочкой. И ты удивляешься, что мне понадобилось несколько дополнительных доз успокоительного!

Гарри бросил на отца умоляющий взгляд.

— Мы должны сказать Драко. Молчать дальше просто жестоко. Он останется здесь совсем один, кто знает, как надолго, и эти мысли будут давить ему на психику. Ты же знаешь Драко и его импульсивность... Он должен знать правду, ты так не думаешь? Что, если он снова запаникует и примет какое-нибудь по-настоящему ужасное решение?

— Спасибо за безупречную характеристику меня, — сказал Драко, с убитым видом откидываясь на диван. — Не то, чтобы я понимал, о чём ты говоришь...

Северус взглянул на него, наморщив лоб.

— Ты был прав, я действительно обеспокоен тем, насколько ты не похож на себя в данный момент, Драко. Гарри совершенно верно отметил, что ты в шаге от того, чтобы впасть в панику и натворить дел. И да, похоже, тебе стоит кое-что узнать об этом сне.

— Стоит узнать что?...

— Кое-что, — повторил Снейп, сурово глядя на Гарри. — Я расскажу то, что сочту целесообразным, и ты не будешь ничего объяснять. Никаких дополнительных деталей, это ясно? И, Драко, ты не будешь задавать вопросов. Ты не будешь применять слизеринскую хитрость, чтобы вытянуть из Гарри что-то ещё. — Он подождал, пока Драко и Гарри кивнут. — Мы узнали, что означали странные действия Люциуса.

Драко выпрямился, широко раскрывая блеснувшие серебром глаза.

— И что?

— Гарри ошибся. Это был не Люциус. Больше я ничего не скажу, но уверяю тебя, никаких сомнений нет.

— Я не очень хорошо умею верить на слово, Северус.

— Я тоже, — признался Снейп. — Но в данном случае, боюсь, тебе придётся поверить.

Драко перевёл взгляд с отца на брата и пожал плечами.

— Как скажешь... Я был уверен, что на самом деле всё не так, как кажется. Хотя было приятно думать о том, что это может быть правдой несмотря ни на что, но всё же этого не могло быть. В глубине души я всё равно знал, что не стоит надеяться, что Люциус когда-либо может стать… добрым, хотя казалось... — Драко нахмурился и потёр виски. — Мерлин, я говорю так, словно выпил Болтливую Болтушку. Полагаю, зелье для ясного мышления мне сейчас пить не стоит?

— Вдобавок к уже выпитым зельям? Нет. — Снейп на мгновение остановил взгляд на Драко, затем подошёл ближе к мальчикам. — Я думаю, что больше всего тебе нужен здоровый естественный сон. И твоему брату тоже.

— Как скоро я смогу вернуться домой? — жалобно спросил Драко.

Снейп окинул мальчиков взглядом и вздохнул.

— Думаю, не скоро, если не сказать больше... Я не хочу сегодня вечером оставлять тебя здесь одного, Драко, — строго продолжил он, — но я должен вернуться в Хогвартс, чтобы следить за ходом расследования. Кроме того, Альбусу нужна помощь в привлечении к делу лояльных нам авроров. Я не могу разрешить тебе вернуться домой, пока не буду уверен, что там ты будешь в безопасности...

— Не бери в голову, — прервал его Драко, поморщившись. — Я знаю, что ты ничего не можешь сделать. Я же сказал, что несу всякую чушь.

— Кое-что я сделать могу, — возразил Снейп. — Как бы мне не было неприятно это признавать, оставлять тебя здесь в одиночестве было ошибкой. Гарри останется с тобой на ночь. Утром мы сможем оценить, насколько успокоятся твои нервы.

Драко порозовел.

— Как унизительно. Ты считаешь, что мне нужен охранник? Не веришь, что я смогу себя контролировать?

— Я думаю, тебе просто нужна компания, — вмешался Гарри. Он собирался добавить, что тоже сошёл бы с ума, если бы столкнулся с тем, с чем пришлось столкнуться Драко... Но в последнюю секунду решил, что вряд ли это поможет. Вскочив, он заглянул в единственную спальню маленького коттеджа. — О, опять одна большая кровать? Трансфигурация продержалась недолго, я смотрю?

— О, Мерлина ради, Поттер, — усмехнулся Драко. Гарри ясно видел, что недовольство его наигранное. В глубине души Драко был рад, что ему будет с кем поговорить. — В отличие от тебя, я довольно искусен в трансфигурации; мои заклинания просто так не спадают! Я должен был попробовать эту палочку. Для разнообразия неплохо иногда слегка размяться, не правда ли?

— Лучше бы ты попрактиковался в использовании волшебной палочки на нём, — сказал Снейп, махнув в сторону стола, где всё ещё стоял зачарованный ящик с продуктами. — Заклинание ты знаешь, но поесть, как я понимаю, так и не удосужился? Займись этим, пока мы с Гарри сходим на Гриммо за вещами.

— Оставь его здесь, чтобы у меня была компания во время ужина, — попросил Драко.

— Мне нужно с ним поговорить, — объяснил Снейп.

Драко скорчил гримасу.

— Обо мне?

— О нём, — хладнокровно поправил Мастер зелий. — Мы немного задержимся.

Гарри не понравилось, как это прозвучало, но, по правде говоря, особого выбора у него не было.

— Скоро увидимся, Драко, — сказал он, вставая, когда Снейп поторопил его нетерпеливым взмахом руки.

— Да... — Драко встал и направился к столу. — Спасибо, Гарри, Северус.

Снейп, казалось, собирался что-то сказать, но передумал и промолчал. Вместо этого он поманил Гарри за собой на улицу. Не говоря ни слова, они аппарировали обратно в дом номер двенадцать по площади Гриммо.

— Спасибо, что разрешил остаться в Девоншире, — пробормотал Гарри, прежде чем покинуть объятия отца. — Я думаю, Драко так будет полегче. Очень жаль, что ты не можешь присоединиться к нам, на Рождество там было так здорово втроём. Ну, после того, как мы с Драко разобрались с произошедшим в Самайн.

— Если недавние события не изменят мои планы, мы проведём некоторое время в Девоншире этим летом, — заверил его Снейп. — Все вместе.

— Семьёй, как сказал Дамблдор. Знаешь, я думаю, он начинает верить...

— Профессор Дамблдор, — прервал его Снейп. — И да, я знаю, что я давно не напоминал тебе, чтобы ты называл его надлежащим образом. Я начинаю подозревать, что ошибался на твой счёт, и несколько переоценил тебя. Садись.

Переоценил... Образ сна о разусыновлении промелькнул в голове Гарри, но он поспешно отогнал его, шмякаясь в одно из ближайших кресел. Снейп сел в другое, развернув его лицом к Гарри и подтянув так близко к сыну, что их колени почти соприкоснулись.

— Как ты думаешь, профессор Дамблдор начинает воспринимать нас как семью? — попробовал ещё раз Гарри.

— Я думаю, он, по крайней мере, понял, что ему придётся смириться с этим, — объяснил Снейп, сложив пальцы домиком и глядя на Гарри поверх них. — Я также думаю, что ты изо всех сил стараешься направить ход разговора в нужное тебе русло. Но я привёл тебя сюда не для того, чтобы обсуждать директора.

Гарри откинулся на спинку кресла, подальше от этих пронзительных глаз.

— Верно, ты хотел обсудить моё поведение, — он собирался спросить, не придётся ли ему писать строчки вместе с Драко, что-то вроде «Я больше никогда не буду пробовать использовать непроверенные заклинания в одиночку», но в последний момент понял, что будет не слишком по-слизерински напомнить отцу о том, как он превратил рамку с фотографией в стену-экран. — Так что ты хотел мне сказать?

— О, ты наверняка догадываешься, — протянул Снейп, ещё сильнее наклоняясь вперёд и награждая Гарри пронизывающим взглядом. — Учитывая события сегодняшнего дня? И то, что я только что сказал об ошибке на твой счёт?

Гарри слегка ссутулился.

— Ох. Да, я догадываюсь. Уважение.

— Верно.

— Я же сказал, что сожалею...

— Нет, ты сказал, что догадался, что, возможно, тебе не следовало так со мной разговаривать. — Пальцы Снейпа напряглись, домик, который они изображали, грозил вот-вот развалиться от напряжения. Гарри подумал, что Снейп выглядит так, словно ему трудно говорить или, возможно, он не знает, как выразиться. Его ощущения подтвердились, когда Снейп почти прокричал:

— Ты хоть представляешь, что было бы со мной, если бы я хоть раз позволил себе так разговаривать со своим отцом? И что было бы дальше, если бы у меня хватило безрассудства извиниться, используя такие слова, как «думаю» и «возможно»?!

Наконец-то реальные подробности о детстве Снейпа, его семье... Жаль только, что в таком контексте. «Хотя, может быть, других поводов не было», рассуждал Гарри.

— Нет, понятия не имею, — тихо признался он. — Откуда мне знать, ты же не часто говоришь о таких вещах.

— И как ты думаешь, почему?

Гарри почувствовал, как шея и щёки загораются огнём.

— Ну, я недавно понял, что твоё детство, должно быть, было таким же плохим, как и моё.

Снейп продолжал молча смотреть на него.

— Ладно, хуже, — вздохнул Гарри. — Но какое это имеет отношение к уважению? Я уверен, ты знаешь, что я чертовски сильно уважаю тебя, Северус. Ты прошёл через ужасные испытания и преодолел их. Если бы я не уважал тебя, я не смог бы по-настоящему признать тебя своим отцом. Я не имею в виду официальные документы об усыновлении.

— Ты во многом показываешь, что глубоко уважаешь меня, Гарри, — признал Снейп, уронив руки на колени и откинувшись назад. — Иногда даже чрезмерно. Но это уже другой разговор. Речь идет о концепции, которая тебе, похоже, даётся с трудом: публичное проявление уважения.

— С моей стороны было так неприлично указать, что ты действительно недооценил Ремуса?

— Ты имеешь право указать на это, — Снейп сузил глаза, — но делать это, когда мы не одни — ни в коем случае. Не говоря уж о том, чтобы приказывать мне извиниться, как будто ты являешься отцом, а я — ребёнком. Возможно, ты недостаточно хорошо осознаёшь тот факт, что хотя нас с Альбусом и связывает многолетняя дружба, он также является директором школы, в которой я работаю. Твоё поведение позволило моему непосредственному начальнику в моём присутствии высказать предположение, что я — незрелый младенец, — усмехнулся он. — Таково твоё представление об уважении?

— Мне очень жаль! — выпалил Гарри. — Это правда! Но Ремус не заслуживает того, чтобы с ним обращались так, как ты с ним обращаешься.

— И я не заслуживаю, чтобы со мной обращались так, как ты продолжаешь обращаться со мной! — повысил голос Снейп, повысив голос. — Мы уже обсуждали это раньше, Гарри.

— Послушай, но если твой отец никогда не позволял тебе высказывать своё мнение, это не означает, что мы с тобой должны следовать тем же правилам...

«Не стоило этого говорить. Определённо не стоило», понял Гарри, увидев, как презрительно скривились губы Снейпа.

— Мерлинова кровь, Гарри! Как ты смеешь намекать, что я взял за образец своего отца! Я позволяю тебе высказывать своё мнение. Дома я позволяю тебе говорить любые глупости, которые тебе нравятся, и ты это знаешь! Я не такой, как мой отец!

— Хорошо, хорошо, — Гарри поднял руки в знак отступления.

Но Снейп ещё не закончил.

— Мой отец поступал со мной хуже, чем Дурсли когда-либо поступали с тобой, — продолжил он, сжимая пальцы в кулаки на подлокотниках кресла. — Я не буду обсуждать с тобой детали; у тебя и так достаточно кошмаров. Но тебе не стоит упоминать моего отца в наших беседах. Никогда.

— Да, сэр, — пробормотал немного озадаченный Гарри. Что этот человек мог делать со Снейпом?

Покачав головой, Снейп наколдовал маленький бокал и начал потягивать его содержимое маленькими глотками. Когда до Гарри донесся запах, напоминающий лакричный, он решил, что это, должно быть, Galliano. Он не знал, что и думать. Он довёл своего отца до пьянства? Это была довольно ужасная мысль.

— Тебя впечатляет, — спросил Снейп довольно язвительно, — что ты сегодня вечером вынудил меня нарушить клятву? Я поклялся, что не буду говорить с тобой о своём отце, Гарри. Никогда. И вот говорю. Ты гордишься собой?

— Нет, — честно ответил Гарри. — Но... Никогда не говорить... Это никуда не годится. Я имею в виду, это не значит, что я собираюсь совать нос не в свои дела. Но мне нужно узнать тебя получше. Иначе это выглядит как бы... ну, как будто мы не настоящая семья.

— Я не принесу в эту семью даже намёк на безумие, которое изуродовало моё детство, — парировал Снейп. — И ты не убедишь меня псевдопсихологическими аргументами. Ты не знаешь, о чём говоришь.

— А что насчёт книги? Там было сказано, что полезно проговаривать травмирующие моменты, помнишь?..

— Иногда полезнее не делать этого. — Снейп вздохнул, качая головой. — Вспомни Самайн, Гарри. Это был ужасный опыт для тебя. Пытался ли я когда-нибудь заставить тебя говорить об этом, переживать это вслух? В книге рекомендовалось посоветовать тебе поговорить об этом с кем-то, кому ты доверяешь, но я знаю тебя лучше, чем любая книга. Да, тебе нужен был кто-то, кому ты мог бы доверять. Я стремлюсь стать для тебя таким человеком, но я не буду заставлять тебя снова переживать то, чего ты вообще никогда не должен был переживать. Я прошу тебя о том же.

— Хорошо, я понимаю, — кивнул Гарри.

— Прекрасно, — сделав паузу, Снейп взглянул на Гарри поверх своего стакана. — Я должен был предложить тебе тоже чего-нибудь выпить?

Гарри не хотелось пить, но, похоже, Снейп пытался быть вежливым, поэтому отказываться было некрасиво.

— Конечно, было бы неплохо немного лимонада.

Снейп взмахнул палочкой, описав три ровные дуги, и в руке Гарри появился мерцающий бокал.

Благодарно улыбнувшись, Гарри попробовал лимонад. Тот был немного кислее, чем ему хотелось, но Гарри оправдал это тем, что Снейп пребывал в не особо сладком настроении.

— Спасибо, — пробормотал он.

Снейп коротко кивнул, затем погрузился в молчание, нарушаемое только перезвоном кубиков льда в бокалах. На мгновение Гарри подумал, что отец взял паузу, чтобы обдумать свой следующий упрёк; он не сразу понял, что Снейп ждёт от него ответа на уже высказанную претензию. Давая ему шанс высказать своё мнение. Наедине.

Он знал, что сейчас может сказать Снейпу всё, что ему заблагорассудится. Всё, что угодно; Снейп не стал бы наказывать Гарри за то, что он высказал своё мнение. Отец просто просил его подождать, пока у них появится время остаться наедине, прежде чем Гарри начнёт осуждать его. Неужели он ожидал слишком многого? Дядя Вернон никогда не позволял Гарри вообще открывать рот.

Гарри уставился на свой лимонад, внезапно обрадовавшись, что ему есть чем занять руки. Только сейчас он начал понимать, как его поведение, должно быть, выглядело в глазах отца. Это отрезвляло. Гарри вдруг удивился, почему этот человек вообще продолжал с ним общаться.

— Мне очень жаль, — сказал он, и на этот раз слова шли от сердца. — Я не пытался унизить тебя или что-то в этом роде. Я просто хотел, чтобы ты был справедлив к Ремусу.

— Ещё одна вещь, которую нам лучше обсудить, — вздохнул Снейп, делая на этот раз довольно большой глоток Galliano. — Гарри, я — декан Слизерина. Честность — это не то качество, к которому я когда-либо стремился. Более того, ты знаешь меня уже шесть лет, и большую часть этого времени в обстоятельствах, гарантирующих, что ты хорошо познакомился с моими наиболее суровыми сторонами. Я отказываюсь верить, что ты на самом деле тешишь себя фантазиями о том, что я вдруг радикально изменюсь.

— Я... Ну, думаю, я понимаю, что этого не произойдёт, — признал Гарри. — И это не значит, что я хочу, чтобы ты изменился. Ты мне нравишься таким, какой ты есть, и я думаю, мы поладим, и... Я думаю, миссис Уизли была права в том, что только ты можешь оказать мне ту поддержку, в которой я действительно нуждаюсь. Ты хороший отец, — закончил он, опустив глаза, потому что то, что он должен был сказать дальше, было сложнее озвучить. — Но есть, гм, некоторые моменты, которые ты мог бы улучшить. Я имею в виду... Я понимаю, что не должен был поступать так, как поступил, но в конце концов ты извинился перед Ремусом. Это было правильно. То есть, я так думаю.

Снейп допил остатки ликёра и со стуком поставил стакан на стол.

— А я так не думаю. Более того, я не нуждаюсь в том, чтобы моими отношениями с другими взрослыми управлял шестнадцатилетний подросток. Неужели мои желания для тебя вообще ничего не значат?

Гарри покраснел.

— Мне просто не нравится, что вы в ссоре.

— Как бы то ни было, в присутствии других ты обязан воздерживаться от оценки моих действий и высказываний, Гарри. Даже если ты считаешь, что я веду себя крайне несправедливо. Даже если я несправедлив к Гриффиндору, и твои друзья настаивают, чтобы ты как-то на меня повлиял.

— Ты имеешь в виду, на занятиях, — понял Гарри.

— Да, мы встретимся в классе, — подтвердил Снейп. — Тебе будет полезно вернуться к нормальной жизни, но я признаю, что не горю желанием преподавать тебе Продвинутое зельеварение.

Это немного задело Гарри, хотя он думал примерно то же самое.

— Ты никогда особенно не уважал мою манеру преподавания, — продолжал Снейп, — или мои методы обучения. Я считаю, что ты имеешь право на своё личное мнение. Но теперь, будучи моим сыном, ты вполне можешь почувствовать себя вправе высказать своё мнение на виду у других учеников. Этого я не потерплю.

— Я ничего не скажу на уроке, — твёрдо пообещал Гарри. — Я не сделаю этого, обещаю. Я просто буду делать заметки, варить зелья и не взрывать котлы, насколько смогу, и я ни о чём тебя не попрошу, клянусь. Я притворюсь, что не знаком с тобой от Адама.

— От кого?

— Неважно, — пробормотал Гарри, чувствуя себя всё более и более ужасно. — Всё будет так, словно этого года никогда не было, вот что я имел в виду.

Снейп подтянул ноги к креслу, чёрные пряди взметнулись, когда он покачал головой, отвергая такое решение.

— Не этого я от тебя ожидаю. Скажу больше, я этого не хочу. Всем уже известно, что теперь ты — мой сын, и у меня нет никакого желания утверждать обратное на уроке или вне его. Чего я прошу, так это чтобы ты не спорил со мной в присутствии других учеников.

Гарри молча кивнул.

— Обещать легко, — заметил Снейп.

— Я — гриффиндорец, — подчеркнул Гарри, свирепо глядя на отца. — Я выполняю свои обещания.

— Постарайся не забыть об этом. Если ты попытаешься отговорить меня от снятия баллов с Гриффиндора, мне придётся снять баллы с тебя, а ты знаешь, как на это реагируют факультетские часы. Я буду очень недоволен, если Слизерин потеряет баллы из-за тебя. Запомни это.

Тогда Гарри немного расслабился.

— Но ты не снимаешь баллы с Гриффиндора, как раньше, не так ли? Я имею в виду, вообще без всякой причины?

Когда Снейп поднял брови, как бы говоря: «Мне казалось, мы только что это обсудили», Гарри внезапно почувствовал, как будто его желудок заполняется свинцом.

— Ты хочешь сказать, что Рон был прав? Ты продолжал придираться к Гриффиндору даже после того, как усыновил меня?

Снейп не кивнул, соглашаясь, но и отрицать не стал.

— Ты продолжал несправедливо снимать баллы, задавая Гермионе самые сложные вопросы и при этом игнорируя то, что Крэбб и Гойл швыряют что попало в свои котлы?

— Крэбб и Гойл не занимаются Продвинутым зельеварением, — уточнил Снейп.

— Ты понимаешь, что я имел в виду.

— Да, — признал Мастер зелий. — Гарри, справедливые поступки очень редко являются стратегически верными. Как бы я не отдалился от многих своих слизеринцев, у меня нет желания углублять эту пропасть. Изменение моего поведения на занятиях может закончиться только этим. Ты в состоянии посмотреть на проблему шире?

Гарри был в состоянии, но всё равно...

— Ты всё ещё ненавидишь гриффиндорцев из принципа? — выпалил он. — Я имею в виду... Если бы Распределяющая Шляпа не намеревалась отправить меня в Слизерин, ты бы…

— Не полюбил тебя? — Снейп шумно выдохнул. — Откуда я могу знать? Что, если бы мне не пришлось маскироваться под Люпина? Что, если бы твоя тётя выздоровела после пересадки костного мозга, а ты никогда бы не заболел? Что, если бы Люпин не захотел мороженого...

— Я понял, — сухо вставил Гарри. — Но ты не ответил на мой вопрос, не так ли? Ты всё ещё ненавидишь гриффиндорцев только за то, что они были распределены не на тот факультет? Потому что, без обид, но это не выглядит очень дальновидно.

Уголки губ Снейпа слегка приподнялись.

— Используешь мои собственные слова против меня. Вот это, Гарри, вполне по-слизерински.

— Я думаю, что я на самом деле больше гриффиндорец...

— Я точно знаю, что это так, — спокойно прервал его Снейп. — Я смирился с тем, что у меня есть сын-гриффиндорец, что я на самом деле выбрал сына-гриффиндорца. Это не меняет того, кем я являюсь, и уж точно не делает меня гриффиндорцем. Тебе должно быть достаточно этого.

Гарри не было достаточно, но он больше не мог думать об этом, только не сейчас.

Поднявшись на ноги, Снейп изучил учебники и тетради, сложенные на боковом столике.

— Драко понадобится больше пергамента, — решил он, резко вытаскивая и поднимая палочку.

— Для десяти тысяч строк, я думаю, да, — вздохнул Гарри. — Ну, поскольку мы здесь одни, может быть, мне пора спросить, почему ты такой...

— Жестокий? — предположил Снейп, мерцая тёмными глазами. — Авторитарный? Диктатор?

Гарри ничего не ответил, взглядом призывая Снейпа подумать об этом.

Тот сложил пергамент, который влетел ему в руки, и протянул его Гарри.

— У Драко будет много свободного времени, — отметил он. — Строки станут занятием, на котором можно сосредоточиться. И я думаю, что ему сильно поможет информация о том, что задание не бесконечно. Он должен знать, что его работа приближает конец наказания. Не говоря уже о том, что смысл того, что ему придётся писать, наверняка разозлит его. Лучше так, чем утопать в переживаниях и страхах.

Приняв решение своего отца — каким бы странным и слизеринским оно ни было — Гарри взял пергаменты из рук Снейпа.

— Так что же он должен написать?

— Увидишь, — ответил Снейп.

Гарри понял, что отец не хочет обсуждать это. Он собрал остальные школьные учебники и заметки Драко, затем выжидающе посмотрел на отца.

Однако вместо того, чтобы притянуть его поближе, чтобы аппарировать, Снейп предупреждающе поднял руку.

— Я очень серьёзно отношусь к сохранению тайны Люпина, — сообщил он тоном, не подразумевающим неповиновения. — Если я узнаю, что ты не оправдал моих ожиданий, я буду очень недоволен. Это будет означать, что я больше не доверю тебе составлять компанию Драко. Так что держи язык за зубами.

— Да, сэр.

Снейп бросил на него нетерпеливый взгляд.

— Приберегите это обращение для урока, мистер Поттер.

Гарри на минуту задумался.

— Мне показалось, тебе нравится разделять сферы жизни. Для занятий — одно, для дома — другое. Но если у нас серьёзный разговор, и я говорю «да, сэр», это не значит, что я вижу в тебе учителя, а не отца. Это просто означает... Я хочу дать тебе понять, что серьёзно отношусь к твоим словам.

Снейп хмыкнул и дал ему знак приблизиться для аппарации.

— Полагаю, это логично. Но, пожалуйста... — его губы слегка скривились, — оставляй профессора в классе.

— Конечно, Сев, — съязвил Гарри, улыбаясь в ответ. — Не пойдёт? О, тогда ладно. Спасибо, папа.

* * *

— Вас не было целую вечность, — раздражённо воскликнул Драко, когда они вошли в коттедж во второй раз за ночь.

— Двадцать восемь минут — это отнюдь не вечность, Драко, — сухо сообщил Снейп, скользнув взглядом по столу. Явно неудовлётворенный увиденным, он строго спросил: — Ты поел?

— Да, суп из лобстера и утку в апельсиновом соусе с диким рисом, если тебе так интересно, — высокомерно ответил Драко. — И я попросил у ящика бутылку хорошего «Шато Манос», но он дал мне молока. Молоко, представляешь! К утке! Это практически святотатство.

— Ему приказано не снабжать тебя спиртным.

У Драко отвисла челюсть.

— Ради всего святого, я не просил спиртного, просто хотел цивилизованно поужинать! Что с тобой, Северус? Раньше ты никогда не возражал против того, чтобы я пил вино за ужином!

— Когда ты в депрессии и обедаешь в одиночестве, я возражаю.

— Что ж, это имеет смысл, — пробормотал Драко.

— Я принёс твои школьные принадлежности, — вставил Гарри, протискиваясь между ними.

— О, это очень полезно! Меня скоро исключат, помнишь?

— Исключат тебя из Хогвартса или нет, но тебе нужно образование, — заявил Снейп тоном, не терпящим возражений. — И ты получишь его, даже не сомневайся.

Драко слегка поморщился и ничего не ответил. Тем не менее, он взял книги и пергаменты, бегло просмотрев их, прежде чем отложить в сторону.

— Продолжай выполнять свои задания, — посоветовал Снейп. — Мы с Гарри будем держать тебя в курсе изучаемых тем. Более того, я ожидаю, что ты добьёшься хорошего прогресса в своих строчках. Все десять тысяч, это ясно? Я полагаю, мистеру Уизли потребовалось что-то около тридцати дней, чтобы завершить свою…

— Будь добр, перестань тыкать мне в лицо Уизли! — Драко стиснул зубы. — И то, что я насмехался над ним, говоря, что ему нужно написать всего-то несколько строк! Что ты пытаешься сделать, чему хочешь меня научить?

— Я пытаюсь, — спокойно ответил Снейп, — помочь тебе понять серьёзность твоих проступков. Одной выходки с палочкой достаточно, чтобы тебя исключили. Когда мистер Уизли совершил преступление, наказанием за которое должно стать отчисление, я дал ему десять тысяч строк. С тобой то же самое.

Драко вскинул руки в воздух.

— Северус, ты прекрасно знаешь, что половина Слизерина занимается Тёмной магией при каждом удобном случае! И ты никогда не говоришь ни слова. На самом деле твоё молчание как бы подразумевает одобрение!

Наклонившись, Снейп заговорил прямо в лицо сыну:

— И ты прекрасно знаешь, что роль, которую я играл как до, так и после возвращения Волдеморта, сильно ограничивала мою свободу действий. Что происходит в Слизерине после Самайна, тебе неизвестно, так что, пожалуйста, держи свои предположения при себе!

Драко на мгновение сжал губы, затем всё же рискнул сказать:

— Но...

Взгляд Снейпа заставил его замолчать.

— Так-то лучше, — одобрил Мастер зелий. — Я не буду обсуждать последствия твоих действий. Ты будешь писать свои строки без дальнейших жалоб. И первую напишешь прямо сейчас, чтобы не забыть формулировку.

Он взял несколько листов пергамента из стопки и, прежде чем передать их Драко, произнёс над ними довольно сложное заклинание.

— Принеси чернильницу и перо. — Снейп махнул в сторону кухонного стола, за которым Драко провёл так много часов, сочиняя письма на Рождество.

Драко медленно потащился за письменными принадлежностями вместо того, чтобы использовать магию, и его обиженная физиономия странно напомнила Гарри Рона.

Снейп поднял брови, но молча подождал, пока Драко сядет на диван и разложит пергамент, перо и чернильницу на низком столике перед собой.

— Готов?

Драко пробормотал что-то невнятное; Снейп проигнорировал его бормотание.

— Пиши: «Я учусь в Школе чародейства и волшебства Хогвартс, чтобы научиться защищаться от Тёмных Искусств, а не практиковать их. И поскольку Распределяющая Шляпа ни на миг не помышляла о том, чтобы распределить меня куда-нибудь, кроме Слизерина, я немедленно распрощаюсь с недавно приобретённой прискорбной тенденцией поступать как гриффиндорец».

— Как мило, — Драко поднял голову, свирепо глядя на Снейпа. — Я не собираюсь это писать.

— Напишешь. Более того, ты претворишь это в жизнь. Выскочить из защищённого помещения, не думая об опасности, было тем идиотским поведением, которого я ожидал бы от человека, в котором больше храбрости, чем хитрости. От тебя я ожидаю разумного поведения.

Драко стиснул зубы, но, очевидно, передумал спорить. Склонившись над пергаментом, он начал записывать предложения, продиктованные Снейпом.

— Ты же знаешь, что Гриффиндор — это не только глупость и безрассудство, — тихо указал Гарри своему отцу. — Я имею в виду, что не все гриффиндорцы глупые и безрассудные. Это всё равно, что сказать, что Зелья — это грязь, или все слизеринцы — преступники...

— Это обобщение, в которое внесли свой вклад многие учащиеся твоего факультета, в том числе и ты, — парировал Снейп.

— О, я просто должен был позволить василиску ползать по коридорам?

— Ты должен был рассказать учителям, о том, что ты узнал.

— Ну да, ну да. За год до этого мы сказали МакГонагалл... Я имею в виду, профессору МакГонагалл, что Философский камень в опасности, и это очень помогло, не так ли?

— Я сожалею, что твой декан подвела тебя, — ответил Снейп, глядя на Гарри так, что трудно было не прочесть в бездонных тёмных туннелях его глаз: «Теперь у тебя есть я». Гарри кивнул в знак того, что понял.

Снейп тоже кивнул и продемонстрировал, что вовсе не забыл о Драко, внезапно наклонившись к нему и предупредив:

— Смотри не сделай ошибки в слове «Гриффиндор», иначе придётся переписывать всё с самого начала.

— Очень смешно, — рыкнул Драко, но Гарри заметил, что он внимательно посмотрел на упомянутое слово. Бледное лицо брата покраснело, и, раздражённо ворча, он с трудом втиснул вторую букву «ф» рядом с первой. Затем, глубоко вздохнув, Драко аккуратно написал цифру "2" на листе пергамента и начал следующую строку.

— Нет, — мягко сказал Снейп, осторожно вынимая перо из его пальцев. — Ты продолжишь завтра, после того, как сделаешь уроки.

— Замечательно, — вздохнул Драко.

— И Драко... — Снейп положил руку на плечо сына. — Твоя импульсивность поставила нас всех в довольно сложное положение. Но... Я помню, как сам в шестнадцать лет сделал неразумный выбор. Моё отношение к тебе не изменилось. Ты понимаешь?

Драко опустил взгляд на свои ботинки и кивнул.

— Думаю, мне пора возвращаться в Хогвартс, дела ждут, — заявил Снейп, делая шаг назад. — Драко, пожалуйста, будь осторожен с успокаивающим зельем. Я понимаю, что оно может тебе понадобиться, но принимай не более одной дозы каждые десять часов. Гарри, я вернусь за тобой утром, и мы решим, что делать с твоим глазом. Хорошо, что ты останешься здесь; я не хочу, чтобы авроры видели тебя в твоём нынешнем состоянии, а они вполне могут решить нанести визит в покои Драко.

— Если они спросят обо мне, что ты собираешься сказать?

Снейп оглянулся, открывая дверь.

— Ты помнишь, что на уроке ты должен выглядеть немного неумелым, управляя своей новой магией?

— Да, чтобы сбить Волдеморта со следа...

— Примерно то же самое я планирую сказать аврорам. Что после Самайна ты стал очень эмоционально уязвимым, и тебе трудно было справиться со стрессом из-за смерти ученицы, находясь в Хогвартсе. Поэтому я временно переселил тебя, чтобы предотвратить нервный срыв...

— Ты собираешься сказать им, что я стал психом? — в ужасе закричал Гарри.

— Нет, не в таких выражениях. Это стратегический ход, Гарри. И хотя такая характеристика не соответствует действительности…

— Не соответствует действительности! — Гарри подавил горький смешок. — Я хочу стать аврором, напоминаю на случай, если ты забыл. Меня никогда не примут в Школу Авроров, если ты заставишь их думать, что я — ненормальный!

— Если ты умрёшь, они тебя точно не примут, — прямо заявил Снейп. — Если моя уловка сохранит тебе жизнь, заставив Волдеморта думать, что ты станешь лёгкой добычей, я не намерен ничего менять, что бы ты об этом не думал.

Увидев выражение лица Снейпа, Гарри почувствовал, что его возмущение утихает.

— Ну ладно, — проворчал он, хотя такая легенда ему всё равно не слишком нравилась.

Снейп взглянул на сыновей.

— Вам обоим нужен отдых. Не засиживайтесь слишком поздно. Как я уже сказал, Драко, Гарри, если я буду нужен, просто выкрикните моё имя, защита активизируется и предупредит меня о проблеме в коттедже. Наружу не выходите...

— И не забудьте наложить на зубы очищающее заклинание перед сном, — перебил Драко. — Может, напомнишь, чтобы мы пользовались туалетом, а не пачкали штанишки, Северус? Ради всего святого!

Мастер зелий одарил их долгим взглядом, явно не желая уходить.

— Ведите себя хорошо, — добавил он напоследок, и вышел на улицу, закрыв дверь коттеджа с отчётливым щелчком. Гарри посмотрел в окно, но снаружи было слишком темно, чтобы увидеть Снейпа, идущего по лужайке.

Драко подождал, пока не раздастся тихий звук аппарации, затем попросил напряжённым голосом:

— Расскажи мне о твоих снах, Гарри...

— Я думаю, нам лучше послушаться Северуса, — перебил Гарри. — Никаких подробностей, хорошо? Бьюсь об заклад, он и мне назначит десять тысяч строк.

Драко нахмурился.

— Забавно, как ты возражал против этого, когда их должен был написать Уизли.

— За тебя я тоже заступался, — заверил его Гарри. — Но это не принесло никакой пользы. Так же, как и с Роном.

Драко вгляделся в его лицо, затем пожал плечами.

— Ну, хорошо. В любом случае, я не собирался расспрашивать о твоём сне про Люциуса, Гарри. Я просто хотел бы знать одну вещь... У тебя были какие-нибудь сны о моём будущем? Я знаю... Ты думал, что меня убьют, я знаю... — Он отвёл взгляд. — Но теперь, когда ты знаешь, что это оказалось неправдой, можешь ли ты вспомнить, не снилось ли тебе что-нибудь, что может подсказать, предстану ли я перед судом?

— Извини, я понятия не имею, с чем тебе, возможно, придется столкнуться, — признался Гарри. — Но, Драко, что бы это ни было, мы с Северусом будем рядом. Даже если нам всем придется покинуть Хогвартс, чтобы обеспечить твою безопасность.

— Да, — хрипло сказал Драко, — да. Ты случайно не знаешь, есть ли у Северуса какие-нибудь деньги? То есть какие-нибудь реальные деньги? Потому что... Моё хранилище, условия трастового фонда... Я почти уверен, что всё моё наследство вернётся к Люциусу, если меня отчислят или даже если я брошу школу по собственному желанию.

Он отвернулся, глядя в черноту за окном.

— Так что... Увольнение Северуса с работы — не такая уж хорошая идея, понимаешь? Я имею в виду, если он не имеет возможности содержать нас, не работая.

— У него есть немного денег, — сказал Гарри, ловя быстрый взгляд Драко. — Не то, чтобы он когда-либо обсуждал это со мной, но в заявлении об усыновлении был раздел о финансах. Не волнуйся, Драко. Он сможет позаботиться о нас.

— Хорошо, — вздохнул Драко. — То есть, не очень хорошо, на самом деле, но лучше, чем быть вынужденным...

— Что, зависеть от моего хранилища? — Гарри пожал плечами. — У Снейпа есть ключ. Если ему понадобится использовать мои деньги, чтобы помочь нашей семье, не вижу проблемы.

— А я вижу, — огрызнулся Драко.

— Да ладно, всё это беспокойство только потреплет тебе нервы. Давай уже ложиться... Ты разобрался со спальней?

— Нет, — вздохнул Драко, взглянув на часы. — Ха, снова время для какао. Что ж, горячее какао с молоком поможет мне уснуть, так что пойду посмотрю, даст ли мне его эта дурацкая коробка. Хочешь что-нибудь?

— Тоже какао и ещё печенья, — ответил Гарри, пытаясь говорить легкомысленно. Что ещё оставалось делать?

— А ты трансфигурируй кровать, — добавил Драко.

— Я не знаю заклинания на змееязе, — зевнул Гарри, стаскивая мантию.

— Ладно, я сам... Тогда разожги камин. Здесь становится немного холодновато.

Они пили какао в тишине, единственным звуком был равномерный хруст песочного печенья. Гарри подумал, что после такого дня, который выдался у них с Драко, тишина кажется довольно успокаивающей.

Однако, Драко, очевидно, успокоиться не удавалось. Он беспокойно ёрзал, взгляд серебристых глаз постоянно метался от Гарри к столу и обратно. Чем дольше они сидели, тем больше нервничал Драко.

Нервничал и расстраивался.

— Я должен тебе кое-что сказать, — внезапно выпалил Драко.

Гарри слизнул капельку взбитых сливок с уголка рта.

— М-м-м?

Драко сглотнул и отодвинул свой стул.

— Помнишь, как ты сказал, что любишь меня?

Гарри почувствовал, что краснеет, но отступать не собирался, поэтому нагло сказал:

— Да, и что из этого? — то, что это прозвучало немного воинственно, он понял постфактум.

Драко, казалось, ничего не заметил. Он вцепился в свою опустевшую кружку, словно это был спасательный круг.

— Ну, я хотел сказать, что я тоже люблю тебя, — прошептал он, в каждой чёрточке его лица читалось напряжение. — Я люблю тебя всей душой. Всем сердцем.

Это признание было, пожалуй, самым ужасным из всех, которые Гарри когда-либо слышал. Всё в нём было неправильно, от слов — слизеринец Драко никогда бы так не сказал, до уклончивого блеска в глазах, до того, как Драко держался, до тона, который гораздо яснее слов показывал, что признание было каким угодно, только не искренним. Драко сказал это намеренно, рассчитывая произвести эффект...

На самом деле это было вовсе не признание. Это даже не было правдой. Это был стратегический ход.

Сердце Гарри чуть не разорвалось на части, потому что он действительно любил Драко, и это признание стало доказательством тотальной неуверенности Драко. Неуверенности не только в будущем или в том, удастся ли избежать Азкабана. Он не доверял Гарри.

Не то чтобы Драко Малфой когда-нибудь признался бы в этом. Нет, он предпочёл соврать и попытаться использовать ситуацию в своих интересах, потому что, в конце концов, он был слизеринцем. Гарри подумал, что мог бы подыграть и притвориться, что верит в эту ложь. Это было бы проще всего... Но Драко вряд ли в этом нуждался.

— Ты меня не любишь, — тихо сказал Гарри, отодвигая кружку.

Взгляд Драко метнулся в сторону.

— Я... Я думаю, ты считаешь, что обязан ответить мне взаимностью, — продолжил Гарри, переживая за брата. — Однажды ты сказал, что я, возможно, единственный человек, который может уберечь тебя от Азкабана... И теперь тебе кажется, что если ты не скажешь мне, что любишь меня, рано или поздно я обижусь и могу не помочь тебе, когда тебе это будет нужно. Я угадал?

— Нет, нет, я говорю правду, — настаивал Драко, хотя его голос показался Гарри слабым и больным. — Я действительно люблю тебя...

— Если бы это было правдой, тебя бы не смущала так сильно мысль о моих деньгах, — возразил Гарри. — Послушай меня, Драко. Тебе не нужно притворяться, что ты чувствуешь то, чего на самом деле нет. Это не цена... моей поддержки или моей любви.

Драко уставился на Гарри так, словно у него выросла лишняя голова.

— Зачем тогда ты мне это сказал, если не хотел, чтобы я ответил тем же?

— Да я и не хотел этого говорить, — признался Гарри.

— Но... почему тогда сказал-то? — настаивал явно сбитый с толку Драко.

— Потому что это правда, ты, идиот! — заорал расстроенный Гарри. — Разве никто никогда раньше не говорил тебе, что любит тебя?

— Нет, если только не хотели чего-то добиться от меня, — признался Драко, глядя через стол на Гарри, и на этот раз его взгляд был ясным и честным.

И тогда Гарри всё понял. Любовь для Драко не была любовью, чувством; это было просто средство для достижения цели. Манипуляция. Семейная любовь, по крайней мере. Романтическая любовь, вероятно, имела другую окраску, но Драко говорил не о ней.

В этот момент то, что сказал Драко, дошло до Гарри, действительно дошло. Он знал, что ему лучше просто заткнуться, но не мог, потому что настигшее его озарение было ужасным.

— Даже Северус? — спросил он, сбитый с толку. — Он... Драко, прошло столько времени, случилось столько всякого, и после этого как ты можешь думать, что он хочет чего-то добиться, когда говорит, что любит тебя?

Драко поднял кружку и сделал глоток, его движения были небрежными, как будто для него ни в малейшей степени не имело значения, что он собирался сказать. Но на самом деле это было очень важно. Гарри был уверен в этом.

— Он не говорит, что любит меня, — поправил Драко. Поднявшись одним плавным движением, он добавил: — Северус никогда этого не говорил. Приберёшься здесь, ладно? Я устал. Я иду спать.