Небольшая уловка (гет)

— ЧТО-О-О?!

Гарри поднялся с пола и, кажется, мигом протрезвел после ночной попойки. По крайней мере, его широко открытые глаза за круглыми стёклами очков говорили за это. Гермиона знала, что он будет удивлён, поэтому с живостью принялась ему доказывать, как всем будет здорово, если он согласится ей помочь.

— Гарри, ну ты ведь знаешь, что если мы разведёмся, у меня останется только два выхода: или уехать в другую страну, или выйти замуж за того, кого мне предложат, а я не хочу ни того, ни другого. Министерство само добавило поправки к Закону о Браке, так почему бы ими не воспользоваться?

— Какие ещё «поправки»? При чём тут ребёнок?! — поражался Гарри, не способный ни сесть, ни даже высушить свои брюки, на которые пролился чай. — Что ты несёшь?!

Гермиона ещё раз шумно вдохнула — она так и знала, что друг не интересуется новостями и придётся всё ему подробно объяснять.

— Гарри, если у меня будет ребёнок, то Министерство может считать, что я исполнила свой долг перед волшебным сообществом, то есть помогла его увеличить после множества потерь, а это значит, что мне больше не придётся выходить замуж по чьему-либо указу. Понимаешь? Ты, конечно, тоже можешь остаться свободным, но, учитывая твоё стремление жениться на Джинни…

— Какое ещё «моё стремление»?! — гневно перебил он и схватился за волшебную палочку. — Когда это я тебе сказал, что горю желанием на ней жениться?!

Он совершил пару взмахов и выругался — от волнения не смог применить элементарные бытовые чары. Гермиона достала свою палочку и взмахнула в его сторону. От брюк Гарри пошёл пар.

— Да брось, я ведь знаю, что она всё ещё в Мунго и не сможет ходить до сентября. Знаешь, не нужно стоять под дверью моей спальни или сидеть с таким унылым видом, как будто ты должен, но не хочешь меня предавать.

Гарри нахмурился и раскрыл было губы, но не успел ничего сказать. Гермиона двинулась к нему и продолжила поражать своей осведомлённостью:

— Гарри, я всё знаю, мне мистер Уизли рассказал. — Она подошла как можно ближе и заглянула ему в глаза. — Я понимаю, что тебе сейчас очень тяжело. Ты беспокоишься о Джинни, беспокоишься обо мне, хочешь, чтобы у всех всё было хорошо, поверь, я очень это ценю, но… Ты ведь сам понимаешь, что мы не сможем и дальше притворяться, как будто всё хорошо. Прошу тебя, помоги мне.

Гермиона протянула руку и приложила к его плечу.

— Гарри, ты самый лучший человек из всех, кого я знаю: внимательный, добрый, смелый, сильный — из тебя выйдет потрясающий отец. Обещаю, ты будешь видеться с нашим ребёнком, когда захочешь, я ни ему, ни кому-либо другому не скажу про тебя ни одного дурного слова. Мне не нужны никакие деньги, я готова хоть сегодня подписать контракт и отказаться от всяких притязаний. Просто… прошу, помоги мне, я не хочу уезжать, когда могу стать полезной и что-то изменить, или же выходить замуж за того, на кого мне укажут.

Гарри стоял с открытым ртом, кажется, ошеломлённый её речью. Гермиона и сама не ожидала, что скажет ему вдруг столько всего, но идея о ребёнке её поглотила. Теперь у неё не было родителей, к которым она могла бы поехать и беззаботно пожить какое-то время, а муж через полтора месяца должен был уйти к другой. Может, сейчас он от злости и говорит, что не хочет жениться, но потом его обязательно заест совесть. Он будет винить себя в том, что предал Джинни, а видеть, как самый близкий ей человек страдает, Гермионе не хотелось, уж лучше она покинет этот замкнутый круг на своих условиях. Покинет и обретёт вместо пустых мечтаний ещё одного дорогого ей человека. Она смотрела в изумрудные глаза Гарри и думала, вот бы у их малыша цвет глаз был таким же.

— Гермиона, ты… ты… — Гарри наконец заговорил, но с таким трудом, как будто мысль неоднократно терялась в его голове прежде, чем успевала добраться до губ. — Ты хоть понимаешь, что?..

— Да, я понимаю, — подтвердила она. — Поверь, у меня было время всё обдумать. Ты не переживай, я всё приготовлю. Есть специальные зелья для… ну, чтобы всё прошло успешно. Мы выпьем их, сделаем дело и… считай, ты свободен. В смысле, мы квиты. Ни тебе, ни мне больше не понадобится ни за что переживать.

Гарри хотел ей что-то сказать, но вдруг подавился воздухом и закашлялся. Она починила разбитую чашку, наколдовала воды и протянула ему, но он замахал рукой.

— Гермиона, ты… Что ты несёшь? — сдавленно произнёс Гарри. — Ребёнок — это же… это же тебе не подарок под ёлку! Это живой человек, он…

— Гарри, я всё прекрасно взвесила, прежде чем предлагать тебе такое, — строже повторила Гермиона, начиная немного сердиться от его затянувшегося замешательства. — Прошу тебя, помоги мне всего один раз, больше ничего не нужно.

— Нет… Нет-нет. — Гарри закачал головой и отошёл от неё, как будто от сумасшедшей, выскочившей к нему из подворотни. — Ты не понимаешь… Это ведь мой… на-а-аш с тобой ребёнок, — громче подчеркнул он. — А ты хочешь, чтобы… Хочешь, чтобы я позволил родным мне людям?..

Гермиона начала заводиться — она так и знала, что друг заладит эту свою благородную песню про ответственность и семью. Сам же загнал себя в угол, предложив ей выйти за него, а теперь сам же не знает, как из него выйти.

— Да Мерлина ради, что ты тогда предлагаешь?! — воскликнула она. — Чтобы мы развелись, и я вышла замуж за кого-то другого?! И это твоя «благодарность» за то, что я согласилась побыть твоей женой?! Знаешь, Гарри, ты говорил мне, что так всем будет лучше! Говорил, что я кого-нибудь встречу, но ведь это невозможно! Я ведь твоя жена! Никто не рискнёт и не рискнул бы ко мне подойти! А теперь ты хочешь, чтобы я стала брошенной женой Гарри Поттера?! Чтобы на мне было клеймо?!

— Гермиона, я… — попытался было он возразить, но она перебила, не способная остановиться от одолевшей её злости и обиды:

— Разве за время, что мы друг друга знаем, я у тебя часто что-то просила?! Может, замучила тебя требованиями за этот год?!

— Нет, ты, наоборот, поддерживала меня, и мне очень приятно проводить с тобой…

Она не на шутку разошлась и не смогла его услышать.

— А если нет, тогда почему ты ведёшь себя так, как будто я предложила тебе совершить страшное преступление?! Неужели я для тебя ничего не значу?! Знаешь что, если ты не можешь подарить мне одного несчастного ребёнка, то… то тогда я тоже не дам тебе развод! Страдай и говори, какая плохая тебе досталась жена, но ты получишь развод, только если я сдохну! Так что, убей меня, если хочешь освободиться!

На этом Гермиона развернулась и, едва дыша, ушла с кухни. Обида жгла её изнутри, сердце часто стучало, она ходила по спальне взад-вперёд, не в силах успокоиться. Разумеется, Гермиона не собиралась насильно удерживать Гарри при себе, но из-за шквала эмоций не смогла вовремя остановиться и наговорила ему столько всего. Она уселась на край кровати и закрыла горящее жаром лицо ладонями. Ей всё ещё виделось, как Гарри на неё смотрел… так, как будто только в этот вечер осознал, что она девушка, и ужаснулся от одной мысли лечь с ней в постель.

«Как будто я ему предложила трахаться каждый день!» — обиженно подумала она и покачала головой. Ей и так нелегко было начать с ним разговор, а Гарри добил её своей реакцией. Гермиона злилась на него и била кулаком по подушке. Когда в «Ежедневном пророке» написали о её беременности, он не особенно переживал или заморачивался, даже готов был шутить и поддерживать этот слух, а теперь, когда пришло время действительно что-то сделать, так сразу же вспомнил про своё доброе имя и всё остальное. Гермиона злилась на него и долго не выходила из спальни. Слышала, как Гарри ходил по коридору, в очередной раз подошёл к её двери и постучал.

— Гермиона…

— Пошёл вон! Ты уже всё сказал! — крикнула она и запустила в дверь подушку.

Гарри не стал настаивать и ушёл. Гермиона же опустилась на кровать, повернула голову к окну и хмуро уставилась в темноту, что воцарилась на улице. Злость и обида постепенно стихали под воздействием печали и боли. В самых смелых фантазиях Гарри притягивал её к себе, нежно целовал и говорил, что очень любит, говорил, что будет невероятно счастлив стать отцом её ребёнка и ни за что не отпустит их от себя. Но ведь это были лишь глупые фантазии. В реальности Гарри вёл себя совершенно иначе.

«Значит, я ему как сестра, — кисло заключила Гермиона, подняла руку и посмотрела на золотые часы. — Сёстрам тоже делают всякие подарки, заботятся, оберегают и водят в кафе».

В ближайшие несколько дней они с Гарри не разговаривали, вернее, Гермиона всячески этого избегала. Утром она всё так же готовила завтрак, к вечеру покупала себе что-нибудь в магазине и, возвращаясь на Гриммо, уходила в свою спальню. В гостиную намеренно не спускалась, а если слышала шаги в коридоре, то запирала дверь.

— Гермиона, ты же не собираешься от меня вечно скрываться? — под конец недели спросил Гарри, постучавшись в дверь. — Прошу, давай поговорим.

— Не о чём нам с тобой разговаривать! — крикнула она с кровати. — Не стой там, у тебя наверняка масса всяких дел. Лучше хорошенько выспись и наберись сил!

Послышался треск, и дверь открылась — Гарри воспользовался волшебной палочкой для этого. Гермиона схватила свою палочку с прикроватной тумбочки и направила в его сторону.

— Знаешь, если для тебя настолько важно стать матерью, то я согласен тебе помочь, — не сдвинувшись с места, твёрдо произнёс Гарри. — Но только при одном условии.

Гермиона опустила палочку и молча выгнула бровь.

— Пообещай мне, что ты останешься жить в этом доме и никуда от меня не уедешь.

— Что?

— Гермиона, прошу, пообещай мне это.

— Гарри, но… это твой дом, и потом, Джинни ведь…

— Мы сейчас не о ней говорим, — вдруг резко перебил он. — Это и твой дом тоже. Не забывай, мы всё ещё женаты.

Гермиона растерянно смотрела на него, не понимая, что вдруг изменилось и почему он такой хмурый.

— Л-ладно… я никуда не уеду. Обещаю.

Гарри кивнул и немного замялся.

— Хорошо. Тогда… когда всё будет готово, — произнёс он, взявшись за ручку двери, — скажи мне… ну, ты сама знаешь.

На этом он вышел, как будто бы опасаясь сказать ей что-то ещё. Гермиона какие-то мгновения зачарованно смотрела на дверь и вдруг вздрогнула, не заметив, как палочка выскользнула из пальцев и упала на пол. Только сейчас до неё дошло, что совсем скоро они с Гарри «приступят к делу». Сердце тотчас забилось быстрее, а в горле пересохло. Она подняла палочку с пола, наколдовала стакан с водой и быстро его осушила.

«Обычное же дело, все этим занимаются!» — попыталась внушить себе Гермиона, но к щекам лишь сильнее приливал жар. Её воображение тотчас разыгралось, рисуя самые откровенные картины. Например, что Гарри будет её раздевать, а ведь она ещё ни перед кем не стояла обнажённой. Неслыханное волнение от одной лишь мысли об этом прокатилось по её телу и устремилось вниз живота. Она тут же схватила новенькую «Историю Хогвартса» с тумбочки и решила заглушить при помощи чтения глупые мысли, но было поздно. Ей думалось только о Гарри, об их близости и том, что нужно подготовиться к этому. Ей понадобится несколько зелий, чтобы акт их слияния был безболезненным и одновременно «плодородным». Совсем скоро Гермиона краснела ещё больше, но читала уже другие книги и выписывала рецепты.