Тим Ризлтон зло стукнул кулаком по столу. Весь план летел в тартарары из-за прокола Генри. Как можно было попасться фараонам на банальном воровстве? И этого остолопа он столько месяцев учил серьёзным и важным вещам? Воровство! Ха! Теперь ему придётся вербовать нового человека для великой миссии «Армии Мщения»! И говорили ему «не связывайся с идиотами». Нет, связался. Впрочем, может быть с Генри всё обойдется, и его удастся вытащить без больших расходов и шумихи?

Тим схватил со стола кружку и швырнул её через всю комнату в стену. Кружка разлетелась на мелкие куски, оставив на обоях растекающееся коричневое чайное пятно.

* * *

Обидно. До чего же, Северус, обидно! Столько раз, столько грёбаных раз ты искупал эту ошибку, столько рисковал жизнью, наконец, искупил её своей смертью, и вот теперь она снова, как платок Фриды, маячит у тебя на тумбочке чёрной и грязной меткой Пожирателя. Пожирателя. Да, Хорхе бил наобум, выкрикнул это даже не от злости — просто первое, что о нём вспомнил. И никакие статьи «Пророка», никакие оправдательные приговоры Визенгамота, никакие твои действия не спасут тебя от этого клейма. Пока ты есть Ты — Северус Тобиас Снейп — где бы ты ни был, что бы ты ни делал, для всех них ты навсегда будешь в первую очередь Пожирателем.

Северус размотал свой шарф и остановился. Он стоял на утоптанной тропинке Хогвартского парка. Белые мохнатые хлопья снега медленно падали с неба на землю, повисая на деревьях, заполняя собой всё пространство вокруг, застывая в воздухе — пропитывая воздух собой, отчего дышать было трудно и мокро. Северус закрыл глаза и глубоко вздохнул.

Белый снег, Белое небо — Чистый лист бумаги, пустая комната. И в этой пустоте — он, как чернильная клякса. Дисгармоничный, как уродливая мебель, жалкий, сопротивляющийся и проигравший много лет назад. Снейп открыл глаза и стряхнул снег со своих волос. Очертания замка совсем скрылись за снежной каруселью. Что же, так даже лучше. Тишина и пустота. Есть время и место, чтобы всё обдумать.

Итак, — рассуждал он, медленно шагая по тропинке, — что мы имеем?

Неизвестный зельевар Икс, который скрывает своё имя, внешность, документы и тем не менее нуждается в работе, деньгах и учителе. О степени его таланта можно поспорить, но факты на лицо. Смог ли он действительно разобраться в зелье и понять, что оно не должно попасть на прилавки, или же ограничился тем, что у каждого зелья есть авторские права? Нравственность ли это или же уважение к закону?

Судя по той встрече, которая случилась в лавке Барчинкса, мальчишка явный англичанин. Чарами иллюзии можно изменить свой возраст и свою внешность, но с акцентом не поспоришь. Хорхе говорил про почерк, что ж, это сильная зацепка. Если этот зельевар учился в Шармбаттоне, Дурмштранге или школе Салемских ведьм, почерк будет вполне узнаваем. Впрочем, может статься, что этот человек учился и в Хогвартсе. Тогда дело становится совсем любопытным. Хороших зельеваров в Хогвартсе за последние восемь лет было не так много. Всех, конечно, не отследишь, но с учётом того, что почерки каждого из них Северусу были хорошо знакомы, задача упрощалась. С другой стороны, зачем нужно было так всё запутывать? Если ты хороший зельевар, то к чему вся эта таинственность?

Северус переступил обломившуюся от снега ветку и продолжил путь.

Бывшие Пожиратели или дети Пожирателей? Среди завербованных Волдемортом студентов способного зельевара не было, иначе его бы немедленно пустили в ход в последние месяцы войны. Дети Пожирателей? Разве что Малфой, но тогда, в лавке, ничто не выдавало в мальчишке Драко. Да это и невозможно. Сейчас он, судя по слухам, живёт в Америке и занимается реставрированием редких артефактов.

Если учесть тот факт, что загадочный зельевар пошёл в отказ после предложения Хорхе, в нём можно было бы заподозрить равенкловца с их практичным умом или же гриффиндорца с их принципами...

Северус сухо рассмеялся и скинул с волос очередной сугроб. Да, профессор, давай, подведи под эту хлипкую базу гриффиндорца Гарри Поттера. И скрывается он из-за популярности, и глупое благородство у него в роду, и денег у него после всех этих фондов нет, и даже с окклюменцией он на собственной шкуре знаком. Осталось только решить, когда в герое магического мира проснулся дар зельевара, и не из-за твоего ли спасения он ночи напролёт варит костеросты с бодроперцовыми зельями?

Северус остановился у ворот замка и оглянулся. «Мело-мело по всей земле». Тихо, спокойно... Снейп нахмурился и отпустил ручку двери, за которую уже взялся. Потом, что-то такое для себя решив, развернулся и направился к озеру. Или ему казалось, что направился в том направлении, где до снегопада оно было.

У неё очень чесалась спина. Ну просто ужасно. Найти бы какой-нибудь косяк да потереться об него с минут пятнадцать. Минерва завернула за угол и припустила по коридору мелкой рысцой. Зима в Хогвартсе хорошо чувствовалась по сквознякам и простывшим от мороза каменным плитам пола. Дверь в учительскую приоткрылась и из неё вышла Поппи Помфри. Негромко причитая, следом за ней в проёме двери показались растрёпанный Элвин Кролль и удивительно довольный собой, хотя и с пластырем на лбу, профессор Флитвик. Минерва не упустила своей возможности и проскочила в щель закрывающейся двери. Нервно подрагивая хвостом, она оглядела место дислокации и обнаружила погрузившуюся то ли в кресло, то ли в себя (то ли одновременно и в то и в другое) Гермиону Грейнджер. Сделав над собой последнее усилие, Минерва напряглась и спружинила своей бывшей ученице на колени. Гермиона вздрогнула и осоловело посмотрела по сторонам. Впрочем, в суть проблем профессор МакГонагалл углубляться не стала, так как Гермионина рука уже опустилась на загривок и поразительно верно угадала, где именно больше всего чесалась спина у директора Хогвартса. Если бы не шотландская выдержка и годы работы в школе, Минерва разурчалась бы от удовольствия. А так профессор МакГонагалл ограничилась скупым подрагиванием усов и растопыренными от удовольствия когтями. Когда лапы оттаяли и согрелись настолько, что захотелось заснуть, Минерва вывернулась из-под руки Грейнджер и спрыгнула на ковёр.

— Вы одни? — спросила она, переметнувшись в человеческое обличие.

— А? Что? О, Минерва, извините меня, я, должно быть, задремала! — вздрогнула Гермиона в кресле.

— Нет-нет, это вы меня извините, дорогая, мне не стоило злоупотреблять вашим гостеприимством, — несколько виновато проговорила Минерва.

— А-ах! — догадалась Грейнджер. — я... я... не узнала вас…

— Всю школу невозможно патрулировать в своём нормальном обличии, — ворчливо сказала она. — Пока весь замок оббежишь… — МакГонагалл развела руками.

— Ну что вы, я понимаю…

В комнате наступило молчание.

— Нет... — наконец заговорила Минерва, — если честно, то у меня просто ужасно зачесалась спина и к концу этого часа настолько замерзли лапы, что я просто нагло спасалась у вас на коленках.

После этих слов обе захихикали, как нашкодившие школьницы, и инцидент был исчерпан.

— В любом случае, профессор, впредь вы можете смело отогреваться у меня на руках, — нарочито серьёзно проговорила Грейнджер и сладко потянулась в кресле.

— Так почему вы сидите здесь одна? — перевела разговор в другое русло МакГонагалл. — Что случилось с профессорами, которых конвоировала к себе Поппи? Я, как всегда, пропустила самое интересное, следя за порядком в совершенно ненужных местах?

— О! — округлила глаза Грейнджер. — Это было неподражаемое противостояние двух упёртых баранов.

— Неужели? — Минерва скептически посмотрела на дверь и стала наколдовывать чай.

— Дааа, — протянула Грейнджер и вытащила из-за спины четвёртый том энциклопедии магической Англии 12-14 веков. — Я прошла весь курс боевых заклинаний Хогвартса с первого по седьмой классы и с наслаждением оценила упадок образования Лондонской Аврорской школы.

Минерва протянула Гермионе чашку и взглянула на книги, лежащие на столе.

— Вестник зельевара? Продвинутые зелья выпуск шесть? Я смотрю, вы тут определённо не скучали! — удивилась Минерва, присаживаясь на диван.

— Нет, это книги Снейпа, он оставил их тут сегодня утром.

— Оставил книги? Утром? — не поверила сказанному МакГонагалл и поправила очки.

— Сама удивляюсь, но да. Получил письмо, вспомнил о каком-то срочном деле и вышел из учительской, — Гермиона прищурилась и посмотрела на настенные часы. — Часов пять тому назад.

— Письмо... — повторила Минерва, — это странно. То есть, — поправилась она, — нам, разумеется, всем приходят письма — в этом как раз странного ничего нет. Но даже срочный вызов Ордена не мог заставить Северуса бросить книги на столе.

Гермиона отглотнула чай и взяла томик энциклопедии в руки.

— В любом случае, я вам ручаюсь, сегодня после завтрака в учительской сидел наш профессор, а не чей-то розыгрыш с переодеванием, — сказала она и подошла к стеллажу, прикидывая, куда лучше поставить книгу.

— Розыгрыш, ро-зыг-рыш, — повторила за Гермионой МакГонагалл, — ...ах да, я вот что хотела у вас спросить. Я слышала, у вас на днях был какой-то разговор с мисс Нервич? Какие-то серьёзные проблемы или обычные детские шалости?

— К какому разряду можно отнести сплетни? — задала встречный вопрос Грейнджер и откинула прядь волос назад, впрочем, безуспешно.

— Ну, смотря о чём они, — хмыкнула Минерва. — Девочки всегда грешат сплетнями, как мальчики — драками. Если что-то в мире и меняется, то только не поведение детей. Такое же безобразное, как и пять веков назад.

— Ну, я думаю, я не скажу ничего нового, если сообщу, что была застукана в рождественскую ночь со Снейпом у окна в коридоре на третьем этаже? — с этими словами Грейнджер посмотрела в окно, за которым величественно падали снежинки размером с пикси.

— О! Ну... — Минерва пару раз моргнула, — и как Северус? Вы его немножко растормошили или банально получили минус пятьдесят баллов за шпионаж?

— Признаться, я получила снежным комом по голове, но мы поговорили. В любом случае, в следующие дни дежурства я его не видела.

— И всё-таки я волнуюсь... — нахмурилась МакГонагалл, — это письмо, о котором вы рассказали... — Минерва поставила чашку на колени. — Сегодня у него день рождения, я боюсь, как бы кто-нибудь из его прежних «знакомых» не решил его «поздравить»...

— У него сегодня день рождения? — Гермиона удивлённо посмотрела на Минерву. — И вы всё это время ничего не говорили?

— Нет-нет, — замотала головой Минерва, — он не любит праздновать дни рождения. Он вообще не выносит праздников и подарков, как мне кажется…

Грейнджер понимающе хмыкнула.

— И всё-таки... — МакГонагалл с тревогой взглянула на часы. — Знаете, Гермиона, с тех пор как Гарри вытащил его с того света... нет, моя дорогая, — замотала головой женщина, видя, что Грейнджер нахмурилась и хочет что-то сказать, — нет, я всегда буду считать, что его вытянул оттуда Гарри, а не толпа колдомедиков, наставления Дамблдора и прочая и прочая. Да и сам Северус, я думаю, это подсознательно чувствует, именно поэтому сатанеет каждый раз, как слышит имя Поттера. Он не любит быть кому-то должным, — Минерва покусала свои тонкие сухие губы и вздохнула. — С той поры, как Северус к нам вернулся, я поняла, как на самом деле дорожу им. Как чудовищно было то, что чуть не свершилось. И как я не хочу его потерять снова.

Гермиона воззрилась на МакГонагалл с неподдельным изумлением. Заметив это, Минерва фыркнула и покраснела.

— Профессор Грейнджер, подберите свою челюсть с пола, я сказала только то, что сказала. Я не могу себе простить своего поведения и отношения к нему в прошлом году. Это было чудовищно, ужасно... и мне больно вспоминать, что я говорила Северусу тогда, и я знаю, что мы все чуть не совершили самую большую ошибку в своей жизни: мы чуть не потеряли его навсегда, как бы высокопарно это ни прозвучало. И теперь, когда он замыкается в себе или срывается куда-то и уходит, как сейчас, мне становится страшно.

Грейнджер понимающе кивнула. Что говорить? Минерва права. Они действительно чуть его не потеряли. И тогда, в хижине, она сама чуть не совершила эту ошибку. Всё верно. Только безумное и иррациональное желание Гарри спасти, казалось бы, уже мёртвого человека, его магия, вытащили Снейпа с того света. Хотя, может быть, Гарри оказался прозорливей их всех вместе взятых и уже тогда понял, какую ошибку они совершают? Гермиона подошла к окну и стала всматриваться в пейзаж за окном. Снегопад утихал, уступая место тихому зимнему вечеру.

Минерва похлопала себя по карманам в поиске палочки.

— Надо запустить патронуса с кодовым вопросом, чтобы убедиться…

— Нет, не стоит, — перебила её Гермиона, — кажется, я и так знаю где профессор.

— Где же? — Минерва приподнялась с дивана.

— Там, — Грейнджер ткнула пальцем в стекло.

Подойдя к окну, Минерва смогла различить в уже опускающихся на день сумерках чёрную фигуру вдалеке. Фигура стояла на берегу у озера над могилой Дамблдора.

— Боже мой, — проговорила Минерва и прижала руку к губам.

Грейнджер обняла её за плечи и тоже с грустью посмотрела на фигуру.

— Он сильный, он справится.

— Мой мальчик, ты дрожишь! Выпей чаю! — Альбус посмотрел на него с тревогой и заботой.

— Н-н-нет, ничего не надо. Просто… я посижу немного и потом пойду. — Снейп закутался в школьную мантию и закрыл лицо руками, нервно вздохнув.

Тихо отбивали свой ритм часы. Тик-тонк, тик-тонк… вдалеке ухнула неясыть и сорвалась с ветки.

— Северус, мне больно на это смотреть.

— Вам уже не может быть больно, вы портрет, — проговорил Северус гулко.

— Посмотри на меня.

Тик-тонк.

— Северус, посмотри на меня.

Тик-тонк, тик -тонк.

— У меня не было выбора… Северус, пожалуйста...

Бэнк-бэнк-бэнк-бэнк…

Часы отбили четыре утра. Тихо зашелестела занавеска.

— Альбус… Альбус! Вернитесь, я знаю, что вы тут.

— Что ты хотел, мой мальчик? — на пустом холсте показался край синей мантии.

— Я хотел бы? Я бы хотел никогда не совершать той ошибки. Если бы...

— Нет, Северус, нет никаких «если бы». Если бы я тоже не совершил той ошибки... мы все их совершаем. Мы на них учимся.

— Но не ценой же жизни других!!! — Снейп вскочил из-за стола и принялся кружить по кабинету.

— Мы всегда платим ценой чьей-то жизни. Когда-то чужой, когда-то своей...

— То есть вы сейчас хотите мне сказать, что ценой собственной жизни вы искупили то зло, которое… ох… я не хотел... — Снейп остановился посреди комнаты и растерянно посмотрел на портрет, прикусив губу.

— Хотел, не спорь со мной. Хотел, — Альбус Дамблдор с грустью смотрел на директора Хогвартса из своей коричневой дубовой рамы.

— Альбус… — шёпотом заговорил Снейп через какое-то время. — Альбус, — он округлил глаза и как сумасшедший посмотрел куда-то в пол, — я больше так не смогу. Я не смогу больше...

— Ты сильный, ты справишься. Северус, посмотри на меня! Ты справишься, — Дамблдор посмотрел ему в глаза, и лицо его было бесстрастно. — Больше некому. Да если бы и было, то Это я бы смог доверить только тебе.

Тик-тонк... тик-тонк… Бэнк...

— Северус, выпей чаю!

— Да-да, сейчас… — Снейп развязал шнурок и скинул мантию на стул, — сейчас…

От чашки шёл едва уловимый пар, который немедленно растворялся в атмосфере комнаты.

— Вот так и я, как этот пар, — в пространство и всё без толку.

Он позвенел ложечкой о край чашки.

Тик-тонк...

— Ты передал ему меч?

— Да.

Тик-тонк.

— Он его достал?

— Он чуть не утонул.

— Но он его достал?

— Уизли достал.

Портрет хрипло рассмеялся.

— А художник-то смухлевал! — безрадостно хмыкнул Снейп. — Хрипите, серьёзный изъян, а ведь ещё и года не прошло…

— Нет, это не изъян, это я простудился.

— Вы — портрет. Портреты не простужаются.

— Если краски ещё не просохли — простужаются, и ещё как.

Снейп поднял свои чёрные глаза и взглянул на холст.

— Когда вы будете изъясняться языком мимики и жестов, я вам напомню этот разговор.

— Кхе-кх-х-хххм... договорились, мой мальчик! Пей свой чай!

Тик-тонк… тик-тонк…

— Северус, то что ты делаешь — не без толку. Ты просто так же не видишь своих дел, как и этот пар, идущий от чашки. И вообще, никогда не сравнивай себя больше с чаем, тебе не идёт!..

— Хорошо, я выберу что-нибудь из съестного, — Северус взглянул на Дамблдора. — Что?!

— ...Он их всё-таки нашёл! — портрет смотрел куда-то вдаль и улыбался.

— Кто?

— Уизли, конечно!

— Их нашёл ваш поисковик.

— Гугл!

— Простите?

— Его зовут гугл! Я никогда не любил называть его дезаллюминатором...

— Странное имя.

Тик-тонк...

— Ты опять дрожишь, Северус!

— Это от усталости.

— Неправда! Я же вижу, как ты за него переживаешь!

— Нисколько. Я на него надеюсь. Как и все мы тут.

— Нет, ты за него переживаешь. Почему, Северус?

— Да я его сам первый убью, если он не исполнит своё пророчество.

— Поправка: не своё, а Трелони!

— Да к чёрту, чьё оно там!

Бэнк-бэнк-бэнк-бэнк-бэнк.

— Северус, ведь ты его любишь!

— Я люблю вовсе не его. И вам ли этого не знать?!

— Каким мальчишкой был, таким и остался.

— Я вас сейчас перевешу!

— Да сколько угодно! Ты же знаешь, я открыт новому!

— Мерлин, дай мне силы не убить вас второй раз за год!

Снейп сморгнул и покачал головой. Гробница Дамблдора была основательно засыпана снегом. Северус не стал её очищать. Когда-то люди придумали украшать могилы дорогих им людей цветами, венками и прочей дребеденью. Северус и сам было подумал о чём-то вроде веток или шишек, но потом понял, что лучшего украшения, чем январский сугроб он бы придумать не смог. Сколько прошло времени с того момента, как он пришёл сюда? Час, полтора, минута? Северус задрал голову и посмотрел в небо. Альбус-Альбус… Пора было возвращаться к жизни. Свидание с другом закончилось. Снейп развернулся и побрёл обратно к замку. Альбус Дамблдор с улыбкой смотрел ему в след. Или ему это только так казалось?

Батарея бутылочек, выстроенных в ряд на столике у кресла, призывно мерцала в свете камина боками своих стеклянных пузырьков. Итак, костерост, бодроперцовое и миотропное с паралитическим эффектом. Стоит взглянуть повнимательней?

Снейпу нравился прикладной анализ зелий. Во времена своей учебы в Хогвартсе он посещал этот факультатив Слагхорна с удовольствием. Надо ли говорить, что через пару месяцев, кроме него, смельчаков, отправившихся на этот факультатив, не осталось, и они с Горацием продолжали занятия индивидуально?

Почерк мастеров, которые Гораций учил разбирать Северуса, был невидим глазу обывателей и профессиональных зельеваров. Только мастера имели достаточно опыта и умений, чтобы различить или вычислить автора зелья. Слагхорн добывал интересные образцы «Фелициуса» или «Живой Смерти» и они часами напролет разбирали их на компоненты и связки. Почерк, как манера игры на инструменте, вырабатывался как направление «школы зельеварения» в течение многих лет. Школ было не так много, и всё же у каждой из них была какая-то своя манера варки. Если почерк был спорным, то его относили к наиболее вероятному направлению и дальше начинали изнурительный и кропотливый поиск зельевара в его рамках. Северус, благодаря Горацию, был хорошо знаком как с Мастерами, так и с некоторыми работами их учеников, поэтому разгадка почерка мальчишки из лавки Барчинкса казалась любопытной головоломкой и приятным окончанием этого дня.

Впрочем, через пару часов Северус так уже не думал. Довольно быстро разобравшись с лаконичными лечебными зельями и сделав для себя несколько пометок о технике варки, Снейп приступил к миотропному зелью, жемчужине коллекции, где, если верить тому, что мальчик подобрал и вычислил компоненты за две недели, следов было бы больше, чем на снегу в сочельник. Первую часть зелья он разобрал вполне чётко. Всё, что этот «иллюзионист» перечислил тогда в лавке Барчинкса, было в нужных пропорциях в зелье. Странным было соединение любятки с чёрным бобом. В отличие от неизвестного зельевара, Северус использовал сок австрийских мандрагор. Это было весьма логичным, так как мякоть боба даёт очень неприятный привкус и сокращает срок хранения зелья в разы. Другую странность он заметил при этапе добавления настоя растопырника. Пропорции были явно приближены к настоящим, но слегка преувеличены, что, несомненно, приводит к неправильной консистенции и, как следствие, не полной парализации. И вместо того, чтобы кинуть на предпоследнем этапе, как гласит заповедь курса «продвинутые зелья», драхм пустырника для правильной консистенции раствора, это патлатое нечто заменяет его на три цветка флюгиуса! Непостижимо! Северус зарычал, откинул в сторону акноскоп и закружил по комнате. Где ты учился, чёрт тебя побери?! Разве можно так ходить по лезвию бритвы? Соединение любятки и флюгиуса при полураспаде борца переходит в открытую фазу. Эффект немоты при парализации будет неполным, а если учесть тот факт, что соединение усиливает реакцию нервных окончаний, человека после круциатуса можно будет сразу хоронить!

Северус остановился и выдохнул. Истерика — не способ разобраться. Снейп сел на табуретку и устало потёр лоб. Что ж, следует подвести черту под его сегодняшним открытием. Первое и главное: этот зельевар — талантливый самоучка. На это указывает сам факт возникновения Миотропного зелья, рекордные сроки его приготовления и невероятный, обходной, «череззабороногузадерищенский» манёвр в приготовлении. Что ещё? Зелье готовилось явно не для использования или продажи — скорее слепой подбор для имитации. Ни о какой школе, разумеется, тут речи быть не может, хотя, если судить по костеросту и бодроперцовому зельям, то он бы определил его на пятый курс Хогвартса, возможно, шестой. Стиль варки этих зелий указывал на то, что отточенные до определённого совершенства приёмы он позаимствовал у него, Северуса Т. Снейпа. И да, у этого невероятного человека был свой почерк. Возможно, будь у него хороший наставник, когда-нибудь он смог бы стать мастером. Впрочем, если судить по тому, что в лавке Хорхе он так и не работает, мальчику вряд ли повезёт. Старик сделает всё возможное, чтобы магический мир остался в неведении по поводу этого молодого человека.

Северус убрал инструменты и спрятал в шкафу контрольные образцы. Он уже собирался уходить из лаборатории, как услышал стук в дверь кабинета. Что ж, Северус, в конце концов, невежливо оставлять кого-то вечером под дверью в коридоре и удирать через чёрный ход к себе в комнаты.

Снейп рывком открыл дверь. На пороге стояли повелитель котлов гриффиндорец Гроул и красавица с шестого курса Слизерин Пинтэльф. Что и говорить, приятный визит часа эдак на два. Северус дёрнул щекой и, согласно этике учительского племени, поинтересовался у присутствующих, что случилось и чем он может помочь. Детишки переглянулись, а потом старшая, правда сильно оробевшая, Пинтэльф сообщила Снейпу, что-де профессор очень нужен им в гостиной. Коронное вздёргивание брови как всегда дало нужный результат. В глазах девушки промелькнуло воспоминание о бегающем с коробкой, набитой чем-то странным, Бальмоте, и орущей на него Сандерс. Девушка опустила глаза и нервно стала обдирать заусенец с большого пальца.

— Гм, — высказался по этому поводу Северус, — насколько я понимаю, моё присутствие требуется в гостиной Слизерина?

Девушка вскинула глаза на профессора, отчего вышеозначенный профессор стиснул зубы и нахмурился сильней, так как легенды о красоте всё-таки легенды, а когда оно рядом стоит и глазами хлопает, начинаешь тихо сожалеть о возрасте и социальном статусе.

— Что же, — продолжил Снейп через некоторое время, — тогда я не очень понимаю, что в этой истории забыл мистер Гроул, — Снейп скосил глаза на насупившегося второкурсника.

— Профессор, если позволите, об этом я бы хотела сказать уже в гостиной нашего факультета.

Столь дикое сочетание красавицы слизеринки и второкурсника гриффиндорца в мирной обстановке так выбило Северуса из колеи, что он заподозрил неладное только завернув за последний угол коридора, ведущего в Слизерин.

* * *

Амели возвращалась домой после работы. Ксерокс снова требовал жёлтого картриджа, а начальник — любви и внимания к собственной персоне. Впрочем, видимо назло своему начальнику, все имеющиеся к концу рабочего дня любовь и внимание Амели отдала милому парню-продавцу в супермаркете. Они уже договорились до того этапа отношений, когда молодые люди обмениваются телефонами, как в зал вошли несколько человек в масках и плащах. Реконструкторские и ролевые игры были в городе не редкость, но до карнавалов по случаю дня святого Валентина было около месяца, а рыцарский турнир закончился неделю назад. На горизонте было чисто по всем фронтам. Впрочем, не только Амели смутил вид вошедших. Охранник так же отметил несоответствие календаря и одежды и попросил ряженых покинуть помещение супермаркета, но через секунду у одного из людей в руках появилась палочка, а ещё через секунду охранник уже бился в конвульсиях на полу.

— Ну что, друзья, охота началась! — проговорил один из них. — Да здравствует «Армия Мщения»! Магглов в живых не оставлять!

Амели закричала.

БУБУМ!

Комната взорвалась аплодисментами и каким-то хогвартским самодельным фейерверком. Дети, вынырнувшие из-за диванов и занавесок, спели «поздравлялку» в духе Альбуса Дамблдора: каждый на свой мотив и в своём темпе, зато спели душевно (как краем выжившего сознания сообщил себе Снейп). А потом делегация из трёх смельчаков достала увесистую коробку с бантиком и со словами: «Поздравляем с днём рожденья от всех нас ура», вручила Северусу.

Ситуация предполагала, что Северус должен как-то отреагировать. Воцарившееся молчание — тоже.

— Гм… хмм…. — откашлялся Снейп, с сомнением смотря на коробку в своих руках. — Что же… спасибо! Я не ожидал, что вы умудритесь узнать дату моего рождения, выкрав личное дело из архивов Хогвартса, и устроите по этому поводу праздник!

Почуяв запах свободы, некоторые из детей рассмеялись. Декан не накажет — и уже славно!

Северус оглядел гостиную и ужаснулся. Всюду была понавешена какая-то праздничная хрень, символизирующая любовь студентов к своему профессору, а на всевозможных полках и полочках красовались котлы.

— Откройте! — предложил Гроул и посмотрел на коробку.

— А вот ты-то что забыл в слизеринской гостиной? — проворчал Снейп.

— А мы его пригласили, профессор Снейп, вот он и пришёл, — раздался где-то над ухом голос Тома Флетча.

— Мерлин всемогущий, тут что, представители всех факультетов собрались? — ужаснулся, скорее для проформы, Снейп.

— Очень может быть, сэр, — хихикнул Стюарт, — тут такое количество людей, что очень сложно понять.

И действительно, присмотревшись, Северус понял, что помимо своего факультета сюда затесались с десяток гриффиндорцев и частично представители Хаффлпаффа.

— Что-то вы на лекциях не так дружны, как тут! — проворчал Северус, развязывая бантик.

— У нас просто не было такой общей цели, как сейчас, профессор! — вынырнул откуда-то сбоку Грегори Бальмот и взмахнул бутылкой с усладэлем.

— Насколько я знаю, общее цели, чем слинять с уроков, население школы ещё не придумывало! — ответил ему декан, наконец-то справившись с ленточкой.

Под стихающие разговоры и звон бутылочек Снейп открыл коробку. В коробке стоял самый настоящий виниловый проигрыватель. Северус смотрел на него, затаив дыхание. Когда-то, очень давно, будучи ещё мальчишкой, он мечтал о проигрывателе. Но времена шли, социальные статусы менялись, а денег на проигрыватель так и не было. Наконец, мечту о проигрывателе вконец развалил Волдеморт, с которым Битлов не послушаешь и пластинками не пообмениваешься, а дальше был Поттер, Поттер… Северус мотнул головой. Интересно, как они узнали? Или это какой-нибудь внефакультетский разум подсказал?

— Вам не нравится? — спросила Сэлли Уэнг, кроткая девочка с косичками и чудовищной, с точки зрения аврората, родословной.

— Мне? — переспросил Снейп. — Мне нравится!

Толпа детишек заликовала и кто-то опять запустил самоделку-фонтанчик.

— Что же, не знаю кто из умников решил подарить мне такую штуку, но думаю, парочку экспериментов провести с ней будет действительно забавно! Развлекайтесь, друзья мои, только старост попрошу проследить за тем, чтобы все гости были отправлены в свои гостиные до отбоя, а оставшаяся часть населения не ходила завтра с похмельем от запрещённых к употреблению напитков. Надеюсь так же и на общую сознательность... — Снейп внимательно оглядел студентов, — хотя, зная как вы готовитесь к уроку...

Он махнул рукой, давая возможность лично каждому разбираться со своей совестью наедине.

В комнате было натоплено и пахло розами. Рон вчера прислал ей розы. Сказал, что скоро возвращается на целых пять дней. На целых пять! Да. Когда-то они не ценили этого. Пять дней — тю, какая малость. Зато теперь всё изменилось. Она тут, в школе, снова. Преподаёт. Он где-то в остальном, оставшемся от Хогвартса мире. Гермиона поправила букет и подпёрла кулачком подбородок. Хотела бы она быть в этом «оставшемся остальном мире» как Рональд? Наверное, нет. Она любит не миры, а мирки, где всё знакомо и всё под рукой. Интересно, что из этого выбрал Гарри? Скитается по свету или сидит затворником? Как странно… Гермиона попробовала вспомнить, говорил ли он им о том, чем занимается и где живёт, но к ужасу своему поняла, что практически ничего не помнит. А Гарри точно рассказывал что-то, она же спрашивала. Ведь спрашивала? Мысли эти расползались у неё в голове и иногда, на секунду, вспыхивали какими-то обрывками. Стоп-стоп-стоп, Гермиона, соберись. Грейнджер села за стол, отодвинула вазу и вооружилась пергаментом. Итак, записываем факты…

Он поставил коробку на стол и вытащил из неё проигрыватель. Да. Детишки придумали хороший подарок. Жаль только, у него нет ни колонок, ни пластинки, ни электричества. Он опустил руку в карман и вдруг наткнулся на письмо. Северус закрыл на минуту глаза и постоял в тишине, прислушиваясь к самому себе. Готов ли он? Способен ли сейчас на это? Способен ли вообще человек на это?

Он достал письмо и положил на стол. Пара строчек смотрела на него с почтового бланка Хогсмита. Отвернувшись от стола, Снейп вздохнул — не надо перечитывать, чтобы понять от кого оно. Северус вытащил из нагрудного кармана пузырёк с серебристой жидкостью. Флакончик сверкнул у него в руках. Зельевар откупорил пробку и взмахнул палочкой. Представление началось.

Она посмотрела на него со смесью неодобрения и интереса, а потом повернулась к сестре и они ушли с детской площадки. Две маленькие глупые девочки! Боже мой, сколько раз, засыпая в своей маленькой и душной комнате, он глядел в дощатый потолок и видел там картины своего разоблачения! Вот он появляется (разумеется, в самый нужный момент) и говорит: «Лили Эванс, ты волшебница! Такая же волшебница, как и я. Мы с тобой избранные, маги! Нам подвластно время и пространство, мы можем творить чудеса!» И она ахнет, и не поверит, и в этот момент он сорвёт для неё красивый розовый бутон, и он расцветет на её глазах. Он расцветет для неё, он расцветет так прекрасно, как только сможет. Он, Северус, вложит в это все свои силы, всю свою любовь. Так как это любовь, ведь так? И она зажмёт рот рукой, и посмотрит на него и всё поймёт. И бросится к нему… Да, чёрт побери, непременно бросится к нему и всё поймёт… А теперь они ушли, напуганные, оскорблённые незнакомыми словами и обиженные на него. Северус посмотрел на рукав своей куртки, которая доходила ему почти до колена, и со злостью сорвал её с себя…

…Ручей блестел на солнце и слепил глаза. Деревья отбрасывали прохладную тень и нежно шелестели где-то над головой. Он смотрел на неё и думал, что нет в мире девочки красивей, чем Лили. Его Лили. Когда они вырастут, он обязательно женится на ней… Он сорвал несколько травинок и стал вертеть их в руках. И она обязательно его полюбит. Его ведь можно любить? Мама говорила, что да...

— Скажи, это всё правда? Ты не шутишь? Петунья говорит, что ты мне врёшь и что никакого Хогвартса нет. Он правда есть?

— Для нас он есть, а для неё нет, — он посмотрел ей в глаза, и ему стало страшно. А что, если письмо не дойдёт? Что же тогда? Лили его не полюбит? А если мама только успокоила его, и Хогвартса нет?

— Но нам с тобой пришлют по письму! — ответил вместо этого он и вздёрнул подбородок. Каждый раз теперь, боясь чего-то, он будет вот так же гордо вздёргивать подбородок и говорить против своего страха.

Снейп взвыл. Воспоминания хлестали его по щекам. Наверное, так чувствует себя человек, попавший в чистилище. Жизнь протекает через тебя и впивается самыми больными сценами, самыми горькими поражениями, самыми глупыми поступками… И ты ничего не можешь сделать. Просто видишь это и чувствуешь всем собой.

Картины менялись с бешеной скоростью. Северус попадал в них и видел Лили, Лили, Лили... Хогвартс-Экспресс, Поттера, Гриффиндор, заклятия, Лили, снова Лили, его попытку объяснить, объяснить, объясниться и «бум» — хлопнувшую перед его носом дверь. Северус знал наперёд исход каждой сцены, но с каждым увиденным воспоминанием его память оживала, возрождалась, делала больно. Вот он с Альбусом обсуждает Квирелла, вот Каркаров, вот кабинет Дамблдора, кольцо, клятва, заклятие… Северус упал на колени и закрыл лицо руками. Память, словно цунами, разрушала в нём всё его карточное равновесие, все его начинания, всё его хрупкое перемирие с внешним миром. В душе поднимался страшный вихрь чувств, оставляя в осадке только самое плохое, самое тяжёлое и чёрное, а в голове продолжало пульсировать: «Лили, Лили, Лили!»….

Бум, бум, бум!

Лили, Лили, Лили.

Бум, бум, бум, бум...

Лили, Лили, Лили, Лили…

Какое-то странное, чёрнее и вязкое вещество скрыло стол, кресло, обрывок ковра. Поглотило свет и воздух. С высоким нечеловеческим звуком, полным отчаяния, Северус Снейп проваливался в бездну.

От злости она сломала карандаш. Зачем? Зачем Гарри это сделал? Ведь они друзья, они пережили вместе столько всего... и теперь он насылает на неё наведённое заклятие такой силы, что она не может вспомнить даже как Гарри выглядел тогда, на их встрече. Боже мой, да она даже не может понять, как он это сделал! Гермиона посмотрела на белый лист пергамента, уже четвёртый час кряду лежащий перед ней на столе, и решительно поднялась с места. Надо идти к Снейпу, вот что. Он говорил ей месяц назад о наведённом заклятии. В шутку, конечно, но ведь в каждой шутке есть только доля шутки, не так ли? Грейнджер посмотрела на часы. Половина десятого. Поздновато конечно, но тут уж, извините, не до этики.

Лестница в подземелья была тёмной и извилистой. Как слизеринцы не устают бегать по ней столько раз в сутки? Гермиона чертыхнулась и оперлась на стену. Холодная и шершавая, она напоминала шкуру змеи. Грейнджер вздрогнула. Второй курс и воспоминание о василиске всплыли в её памяти так живо, что она отдёрнула руку и, прижав её к груди, поспешила вниз.

Факелы едва освещали коридор подземелий. Причудливые тени, словно танцующие бесы, скакали по стенам и полу. Дверь кабинета была закрыта, но Гермиона всё-таки постучала. «Бум-бум-бум». Тишина. «Бум-бум-бум-бум», — повторила Гермиона, но на пятом ударе её рука замерла в воздухе. Из-за двери раздался страшный, полный отчаяния и боли вой. Грейнджер затарабанила в дверь кулаками изо всей силы. Вой продолжался. Тогда, вспомнив о том, что она волшебница, а не психованная маггла, Грейнджер выхватила палочку и направила на дверь. К своему ужасу, даже бомбарда оказалась бесполезна. Дверь продолжала стоять на своём законном месте. Внезапно вой стих. В наступившей звенящей тишине стало слышно потрескивание факелов. Грейнджер судорожно глотнула и попыталась собраться с мыслями. Сердце стучало, как бешеное. «Так, тряпка, соберись, — сказала себе Гермиона и сжала в мокрых ладонях палочку. — Патронус. Надо отослать Минерве патронуса». С этим словами она запустила в потолок искрящуюся выдру и снова посмотрела на дверь. Что теперь? Надо как-то проникнуть внутрь. Камин? Далеко, телепортация не работает… Грейнджер хлопнула в ладоши. Материализовавшийся эльф низко поклонился Гермионе и посмотрел на неё глазами, полными желания услужить профессору Хогвартса.

— Тилли рад помочь, мэм! — пропищал он.

— Тилли, пожалуйста, переместись за эту дверь, мне нужно знать, что там произошло! — взмолилась Гермиона.

Эльф исчез с лёгким хлопком, но уже через две секунды появился вновь и в его глазах на этот раз плескался ужас.

— Мэм, Тилли не виноват, Тилли только появился там, а сэр профессор Снейп на полу, его руки раскиданы в стороны, его глаза закрыты, а сам он весь белый как полотно. Очень страшно, мэм, Тилли не знает, что с профессором…

Гермиона схватила эльфа за руку.

— Тилли, мы должны ему помочь, пожалуйста, перенеси меня в кабинет профессора Снейпа. Ты ведь можешь это сделать? — Грейнджер посмотрела в огромные глаза Тилли с надеждой.

— Д-да, Тилли может... — неуверенно промямлил Эльф.

— Тилли, мы не нарушим правила, а поможем профессору, пожалуйста, скорее перенеси меня туда! — взмолилась Грейнджер.

Хлопок аппарации, и Гермиона очутилась посреди комнаты на ковре. На полу, без сознания, лежал Северус Снейп. Она бросилась к нему.

Пустой флакон скрипнул у неё под ногой и откатился к столу. На столе лежало письмо — всего две строчки знакомым почерком.

«Я хотел бы вернуть Вам эту бесценную вещь. Спасибо, она тогда спасла мне жизнь. С днём рождения. Искренне ваш.»

* * *

«Ронни, это какая-то катастрофа! Снейп так и не пришёл в себя, Поппи колдует над ним уже третьи сутки, никакие заклятия и контр, соответственно, заклятия не действуют, школа в шоке, а Минерва, кажется, начала опрашивать всех слизеринцев по четвёртому кругу. Я не знаю, что делать. Я перерыла уже тридцать четыре книги по тёмномагическим заклятиям, у нас были колдомедики из Мунго, все всё проверили, ничего найти не могут... хотя колдомедикам сейчас, как мне сказали, есть над чем поработать. Ронни, разыщи Гарри. Это очень важно! Пожалуйста!»