Кровь моя теперь сильнее, чем сталь (джен)

Билл Уизли считал себя хорошим старшим братом. Ему казалось, он неплохо справлялся с этой ролью: в отличие от Чарли и Перси, он был рядом с семьей в трудных ситуациях. И поддерживал родителей. И братьев тоже поддерживал: Фред и Джордж ему первому рассказали о том, что собираются открыть свой магазин. Даже с Перси он пытался поговорить после его ухода из дома. В конце концов, он не был виноват в том, что Перси не слушал. А Джинни и Рон не раз говорили, что он, Билл, был для них примером, и они рады иметь такого старшего брата. Так что Билл считал себя хорошим старшим братом.

Но однажды на пороге Ракушки появился Рон. Прошло несколько месяцев с падения Министерства; Билл вместе с отцом и близнецами участвовал в вылазках Ордена; от Рона ничего не было слышно, но все надеялись, что они с Гарри и Гермионой успешно выполняют задание Дамблдора. А потом Рон появился у него на пороге.

Это был промозглый ноябрь. Рон дрожал от холода и выглядел плохо: Билл сразу заметил царапины на его лице и руки в крови — с ними что-то было не так, но приглядеться он не смог.

В дом Рон зайти отказался. Билл вышел на крыльцо и плотно закрыл за собой дверь.

— Что случилось?

— Я их бросил.

Рон сказал это, глядя на землю. Билл смотрел на его поникшую голову и очень старался сдержаться. Объяснений не требовалось; было очевидно, кого именно бросил Рон. Но Билл должен был дать Рону шанс объясниться:

— Почему?

— Я… — Его голос был едва слышен. — Я испугался.

На Билла он не смотрел.

— У нас долго ничего не получалось. Мы поссорились. Я наорал на Гарри и ушел.

— Это не страх, Рон. — Сказал Билл. — Это твоя дурость. Тебе нужно вернуться и извиниться. Если ты не заметил, у нас идет война! Сейчас не время для обид.

Потом Билл даже мысленно не пытался себя оправдывать: да, он не знал, что Рон в течение нескольких недель пытался вернуться и только от отчаяния пришел в Ракушку; но ничто из этого не оправдывало самого Билла. В конце концов, он мог бы просто спросить.

— Да, ты прав, — сказал Рон. — Я вернусь к ним.

И Рон развернулся, вышел за пределы барьера и трансгрессировал.

Билл смотрел ему вслед и никак не мог понять, что же он упустил. Рон же согласился, верно? Все будет нормально — брату только нужно было увидеться с кем-то из родных, и теперь он вернется к Гарри и Гермионе, и все будет хорошо.

Но, вернувшись в дом, он места себе не находил. И не зря: едва Флер узнала, что он даже не заставил Рона зайти в дом и погреться, она высказала Биллу все, что думала о его братских чувствах.

— Не могу даже представить, чтобы я так поступила с Габриэль!

Спать Билл ложился с тяжелым сердцем: все было не так, неправильно.

А на следующее утро он отправился к морю: волны и соленый запах всегда успокаивали его. Перед ним простиралась — куда ни глянь — бушующая стихия. Огромные волны бились о высокий берег, и Билл прикрыл глаза, позволяя морскому ветру ударить в лицо.

Внезапно что-то привлекло его внимание: внизу, у самой воды показался огонек. Это не был костер — только проблеск света — но Билл тут же напрягся и вытащил палочку. В этом Мерлином забытом месте никого не должно было быть. К берегу он спустился бегом, спотыкаясь о камни и цепляясь за сухую траву.

Там, внизу, спрятавшись от ветра за небольшим камнем, лежал человек. Билл сразу узнал его: это был Рон. Билл испугался только на мгновение, но это мгновение было едва ли не самым страшным в его жизни. Ему показалось, что Рон не дышал. Билл застыл, не решаясь подойти к брату, а потом вдруг заметил, что в его руках был огонек — тот самый, который он заметил с утеса. Рон сжимал в руках ржавую банку, и в ней горел магический огонь. Тогда-то Билл и понял, что младший брат жив — его магия поддерживала огонь.

— Рон, — он сел на песок рядом с братом и потряс его за плечи. — Рон, проснись. Рон!

Рон не отзывался, только продолжал сжимать в руках банку. Волосы Рона спутались; лицо осунулось, под глазами залегли синяки; его губы были синие от холода. Он и сам был слишком холодным.

Билл знал, что нужно было действовать как можно быстрее. Он смог трансгрессировать вместе с Роном, а потом занести его в дом с помощью магии. Им с Флер потребовалось не меньше получаса, чтобы раздеть его и согреть с помощью нескольких одеял и разожжённого камина.

Спустя еще некоторое время у Рона началась лихорадка. Бодроперцовое зелье не помогало. Рон дрожал под одеялами, а Биллу пришлось снять футболку — в доме было слишком жарко.

Билл был благодарен Флер, что она молчала; он и так знал, что был виноват. Рон не вернулся к Гарри и Гермионе. Рон всю ночь провел на берегу моря, потому что Билл его прогнал.

Билл Уизли знал, что больше не сможет считать себя хорошим старшим братом.

Рону стало лучше только спустя несколько дней. Придя в себя, он рассказал, что произошло: потеряв Гарри и Гермиону, он попал к егерям, еле вырвался, а потом искал друзей, но, отчаявшись, пришел к Биллу.

— Я думал, что смогу быть полезен хотя бы здесь, — тихо говорил Рон. — Но потом понял, что если они меня поймают, и я расскажу, что делает Гарри… Мы никогда не сможем выиграть.

Рон повторял это из раза в раз, словно бы теряясь в своих мыслях:

— Если я расскажу, мы не сможем выиграть.

Когда он окреп достаточно, чтобы выходить из дома, то уходил к морю. Билл знал, что брат часами сидит у берега и смотрит на волны, но ничего не мог с этим поделать.

Он не помнил, чтобы Рон когда-нибудь был таким молчаливым — тот, казалось, разучился говорить. Только повторял, что не должен ничего рассказывать. Но Билл и не думал его спрашивать. Он не хотел навредить.

Они праздновали Рождество втроем. Флер сделала мясо по-французски, а Билл достал огневиски. Они с Роном выпили. Потом Рон ушел к морю — Билл не мог его остановить.

Вернулся Рон через пару часов, обнял Билла и сказал:

— Спасибо. Ты лучший старший брат.

Обнимая Рона в ответ, Билл думал о том, что он никогда не был хорошим братом. Он не писал Рону писем, пока тот учился в Хогвартсе. Он не интересовался братом; ему было достаточно, что Рон жив и в порядке. Для Билла Рон был нескладным мальчишкой, любителем шахмат и Пушек Педдл, его лучшим другом был Гарри Поттер, а его главным богатством — коллекция шоколадных лягушек. Билл не знал, влюблялся ли Рон когда-нибудь, кем он мечтал стать, когда вырастет… И только в тот момент Билл подумал о том, что он может больше никогда этого не узнать. Рон мог уйти в любой момент — и больше не вернуться. Он мог погибнуть на этой проклятой войне. И Билл бы так никогда и не узнал, каким его брат был на самом деле.

— Расскажи мне. — Сказал Билл. — Расскажи мне все.

Возможно, Билл не был хорошим братом. Но, в конце концов, никогда не поздно было им стать.