Неизвестная родня 2. Тайная комната (джен)

Казалось, что прошлого года и не было. Орион держался на расстоянии от Гайдена, рядом с ним был Невилл, а Рон оставался с Гайденом. Единственным отличием было то, что Гермиона, казалось, металась между ними, никогда не говоря о случившемся. Она, похоже, разрывалась между тем, на чьей стороне ей быть. Да, Гайден был неправ, солгав, но в дневнике Риддла не было ничего подозрительного — пока что.

На самом деле Орион считал, что доводы Гермионы довольно слабы. Ей, как и Гайдену, было любопытно узнать о дневнике, который сводил Ориона с ума. Почему они не могли понять, что не имеет значения, что он «выглядел» невинным? Ничто, даже отдалённо связанное с Волан-де-Мортом, не может быть невинным. На самом деле, чаще всего самыми опасными были невинные на вид предметы.

Тренировка по квиддичу была крайне неприятной. Никто в команде не знал, что произошло между двумя второкурсниками, кроме того, что они больше не разговаривали друг с другом. Орион часами искал снитч на противоположной стороне поля от Гайдена. Иногда ему удавалось поймать снитч, а иногда он смотрел, как его ловит Гайден. Орион никогда не пытался сделать что-то, что позволило бы им оказаться рядом и поговорить.

С наступлением пасхальных каникул второкурсникам было поручено выбрать дополнительные предметы на третий год обучения. На выбор предлагалось пять вариантов: арифмантика, древние руны, уход за магическими существами, прорицание и маггловедение. Орион сразу же вычеркнул прорицание, которое, по его мнению, было полной чушью. Предсказание будущего — это в лучшем случае догадки. Маггловедение могло быть интересным, если бы не тот факт, что о маглах легче узнавать, находясь среди них, а не в классе.

«Уход за магическими существами», безусловно, был популярным предметом, поскольку магические существа играли важную роль в волшебном мире. Последние два варианта, «Арифмантика» и «Древние руны», были более сложными. «Арифмантика» требовала больших математических вычислений, а «Древние руны» изучали древний алфавит. Орион выбирал между «Уходом за магическими существами», «Арифмантикой» и «Древними рунами». Обычно ученики выбирали два предмета, но некоторые справлялись и с большим количеством.

Другие ученики не считали это задание таким простым, как Орион. Невилл умолял родителей о помощи, но они настаивали на том, что Невилл должен сам выбрать то, что он хочет изучать. Гайден выбрал те же предметы, что и Рон, а Гермиона удивила всех, записавшись на всё подряд. Лично Орион считал, что Гермиона сошла с ума, особенно учитывая, что она записалась на «Изучение магглов», хотя и была магглорожденной, но это был выбор (или ошибка) Гермионы.

Точно так же, как спрятал дневник Гайден.

По мере приближения матча по квиддичу с Хаффлпаффом Оливер настаивал на ежедневных тренировках команды после ужина. Ориону приходилось бороться с желанием уйти из команды, хотя официально он в неё не входил. Времени едва хватало на выполнение домашнего задания, и у Ориона совсем не оставалось времени на книги для пятого курса, которые Ремус ему подобрал.

* * *

Гайден, с другой стороны, не чувствовал себя хорошо. Часто можно было увидеть, как он продолжает работать над домашним заданием, когда большинство гриффиндорцев уже ложились спать. Гермиона и Рон пытались помочь по-своему, но чаще всего они спорили друг с другом, потому что Рон считал, что помочь — значит просто дать Гайдену списать его готовую работу. Орион и Невилл благоразумно держались подальше от Гермионы, по крайней мере, несколько часов, когда это происходило. Ни один из них не хотел оказаться на пути Гермионы, когда она была в таком настроении.

Казалось, что по мере приближения матча по квиддичу всё постепенно накалялось. Неважно, что тренировки становились всё лучше, погода улучшалась, а количество домашних заданий наконец-то начало уменьшаться. Дошло до того, что Ориону было всё равно, как играет Гриффиндор, лишь бы тренировки, наконец, закончились.

* * *

Как и всегда, Орион и Гайден медленно возвращались в башню Гриффиндора вечером перед матчем в тишине, не обращая внимания на возбуждённую болтовню остальных членов команды Гриффиндора. Однако, когда они вошли в башню Гриффиндора и столкнулись лицом к лицу с взволнованным Невиллом, воцарилась гробовая тишина.

— Орион, Гайден, — взволнованно сказал Невилл. — Я не знаю, кто это сделал, но…

—Что случилось? — настойчиво перебил Орион

Невилл сосредоточился исключительно на Орионе и заставил себя немного успокоиться. — Кто-то обыскал нашу комнату, — обеспокоенно сказал он.

Гайден взбежал по лестнице, перепрыгивая через две-три ступеньки, а Орион и Невилл следовали за ним по пятам. Войдя внутрь, Орион быстро понял, что Невилл не преувеличивал. Комната выглядела полностью разгромленной. Содержимое сундука Гайдена было разбросано повсюду. Большая часть ущерба пришлась на зону вокруг кровати Гайдена с балдахином и прикроватного столика, за исключением того, что прикроватный столик Ориона был открыт.

Когда Гайден начал рыться в своих испорченных вещах, звук торопливых шагов заставил Ориона обернуться. Он увидел, как Рон, Дин и Симус вбегают в комнату общежития с разинутыми от шока ртами. Ориону было очень трудно игнорировать неприятное чувство в животе. Была только одна причина, по которой Гайдена могли так выделить.

Дин громко выругался. — Что случилось, Гайден? — спросил он.

— Хотел бы я знать, — сказал Гайден, когда Рон начал осматривать мантию Гайдена.

— Кто-то что-то искал, — нервно сказал Невилл. — Вы что-то потеряли?

Гайден бросил на Рона долгий взгляд, от которого Рон в тревоге ахнул. Орион знал, что означает этот взгляд. Дневник Риддла исчез! Это означало, что дневник не был таким безобидным, как утверждал Гайден. Это также означало, что его предыдущим владельцем был гриффиндорец.

— Что мы будем делать? — взволнованно прошипел Рон. — Если кто-нибудь узнает…

— Думаю, для этого уже поздновато, — парировал Гайден, прежде чем повернуться к Ориону. — Ори, нам нужно поговорить.

Орион подавил желание фыркнуть. — Наконец-то понял, что ты не справляешься? — холодно спросил он. Гайден и Рон неловко переступили с ноги на ногу. — Знаешь, я устал быть единственным, кто пользуется мозгами.

Гайден нервно прикусил нижнюю губу, прежде чем схватить Ориона за руку и оттащить его от всех остальных. — Ты прав, Ори, — тихо сказал он. — Мы были мерзавцами. Мы должны были знать лучше, чем думать, что что-либо, принадлежащее Волан-де-Морту, может помочь. Он даже пытался убедить меня, что Хагрид стоял за нападениями пятьдесят лет назад.

Орион в изумлении уставился на Гайдена. Неужели он только что услышал то, что ему показалось? — Что? — растерянно спросил он.

Гайден нервно потёр руки. — Э-э-э… я однажды ночью написал в дневнике, и… ну… он ответил, — сказал он, избегая взгляда Ориона. — Риддл показал мне, как он подставил Хагрида…

— Что ты имеешь в виду под «показал тебе»? — нетерпеливо перебил Орион.

Гайден стал ещё больше похож на маленького ребёнка, которого поймали на краже печенья перед ужином. — Ну, я как бы заглянул в дневник и увидел, как это произошло, — пробормотал он.

Орион никогда не хотел ударить кого-то так сильно, как он хотел ударить Гайдена в тот момент. Как мог Гайден скрыть что-то подобное? Разве он не понимал, что нечто подобное не было нормальным поведением для "невинного дневника"?

— Скажи мне кое-что, Гайден, — сердито прошипел Орион. — Твои родители когда-нибудь учили тебя чему-нибудь или они воспитали тебя как магла?

Гайден вздрогнул и опустил взгляд на пол. — Я не писал в нём с тех пор, как…

— Ты должен был отдать его! — рявкнул Орион. — Чёрт возьми, Гайден! Тебе не приходило в голову, что, возможно, именно поэтому его и выбросили? То, что ты описываешь, — это серьёзная тёмная магия!

Гайден бросил быстрый взгляд на других мальчиков в комнате, прежде чем снова посмотреть на Ориона. — Послушай, мне жаль. Когда я узнал об этом, мы не разговаривали. Что ты ожидал от меня? Я не такой, как ты, Орион. Я не могу просто пойти к директору Хогвартса и поговорить с ним о чём угодно.

Глаза Ориона опасно сузились. — Не смей впутывать в это меня, — прорычал он. — У тебя было бесчисленное количество возможностей поговорить, но ты предпочел этого не делать. Отвечай за свои действия сам! Если произойдет еще одно нападение, то это будет из-за тебя!

Не дожидаясь, пока Гайден придумает ответ, Орион выбежал из комнаты, а Невилл погнался за ним. Гайден действительно зашёл слишком далеко. Почему он не мог просто признать, что был неправ? Почему он не понимал, что некоторые вещи важнее гордости и любопытства?

Однако больше всего Орион беспокоился из-за того, что, по словам Гайдена, дневник действительно мог делать. Каким бы невероятным это ни казалось, дневник вёл себя так, словно у него была собственная жизнь. Он реагировал на то, что писал автор, и даже мог физически притянуть кого-то, чтобы показать события прошлого. Насколько знал Орион, только Омут памяти мог хранить и показывать воспоминания, и если это было правдой, то что это говорило о дневнике Риддла?

Несмотря на то, что это было трудно, Орион знал, что должен передать то, что узнал, своему отцу и дяде. Им нужно было знать, что возможной причиной отсутствия нападений было то, что объект, стоявший за нападениями, находился в чьих-то других руках. Теперь вопрос заключался не в том, кто забрал дневник у Гайдена, а в том, знал ли участвовавший в этом студент, с кем он имеет дело.

По какой-то причине Орион сомневался, что это так. Он слышал из разных источников, каким обаятельным был Волан-де-Морт, когда чего-то хотел. Именно это делало Волан-де-Морта таким опасным. Он давал обещания или угрожал, нанося удар там, где его жертва была наиболее уязвима.

Передача информации Сириусу и Ремусу прошла лучше, чем ожидал Орион. Да, Сириус кричал, ругался и разглагольствовал о каком-то синдроме высокомерия Поттера, но, по крайней мере, он не штурмовал замок, требуя отставки Ориона. По крайней мере, Сириус не будет этого делать, пока ему не разрешат обыскать вещи каждого ученика Гриффиндора в поисках таинственного дневника, о котором говорил его сын.

Орион мог только представить, как отреагировал бы его дед на эту просьбу.

* * *

Близилось время ужина, когда Гермиона догнала Ориону и Невилла и заверила их, что согласна с Орионом. Гайден был совершенно не прав, обвиняя Ориона. Очевидно, Дин и Симус не теряли времени и сообщили всей гостиной Гриффиндора, что у Гайдена что-то украли, и Гайден, похоже, решил, что в этом виноват Орион. Это, наверное, было худшее, что Дин и Симус могли сделать для Гайдена, потому что большинство старших воспринимали Ориона как младшего брата, которого у них никогда не было.

На следующий день вся Гриффиндорская башня была напряжена, и на этот раз не из-за матча по квиддичу. Гайден ловил на себе множество взглядов, вместо того чтобы получать поддержку. Даже Орион был удивлён тем, как много людей открыто поддерживали его, а не Мальчика-который-выжил.

— Это так раздражает, — в отчаянии воскликнула Гермиона, когда они с Орионом и Невиллом сидели за гриффиндорским столом и завтракали. — Должно быть, мы что-то упустили.

— Я в этом не сомневаюсь, — пробормотал Орион, ковыряя вилкой яичницу. — Поверь мне, Гермиона, я всё проверил. Я даже подозревал, что это чудовище — василиск…

— Что? — Гермиона резко прервала его.

Орион пожал плечами. — Это был единственный способ, который я смог придумать, чтобы объяснить сэру Николасу, — ответил он. — Тем не менее, Гайден отверг эту идею.

Гермиона нахмурилась, погрузившись в раздумья, а затем вскочила на ноги. — Мне нужно кое-что проверить в библиотеке. Встретимся на трибунах. — Она ушла прежде, чем Орион и Невилл успели открыть рты, чтобы задать ей вопрос.

— Что это было? — ошеломлённо спросил Невилл.

— Хотел бы я знать, — сказал Орион, поднимаясь на ноги. — Пойдём. Нам нужно двигаться, если мы хотим найти подходящее место.

Невилл поспешил присоединиться к Ориону, когда они проходили мимо Рона, Гайдена и остальных членов гриффиндорской команды по квиддичу. Когда они вышли из Большого зала и начали спускаться по мраморной лестнице, воздух наполнил голос, от которого у Ориона перехватило дыхание.

— В этот раз убей — Пусти, я разорву! Разорву сам!

Орион в панике огляделся, но быстро понял, что только он один слышал таинственный голос. Это было плохо — очень плохо. Возможно, готовилась ещё одна атака, а Гермиона была в библиотеке и не подозревала об опасности.

— Ори? — нервно спросил Невилл. — Ори, что случилось?

— Это голос, — тихо ответил Орион, оглядывая толпу, спускающуюся по лестнице, чтобы покинуть замок и отправиться на поле для квиддича. — Я должен найти Гермиону и предупредить её.

— Я пойду с тобой! — предложил Невилл, когда Орион повернулся, чтобы уйти от толпы.

— Нет! — резко сказал Орион, оглядываясь через плечо на Невилла. — Иди на поле. Встретимся там. — Невилл выглядел так, словно был готов запротестовать. — Пожалуйста, Невилл. Просто уходи.

Невилл ещё немного помедлил, а затем неохотно присоединился к толпе. Орион, не теряя времени, протолкался сквозь неё, чтобы быстрее добраться до библиотеки. Как только Гермиона оказалась в безопасности, Орион понял, что должен рассказать профессору Дамблдору обо всём, включая голоса, которые он слышал. Неважно, что все сочтут его сумасшедшим. Важно было только то, что больше никто не пострадал.

— Кровь…Я чувствую запах крови!

Орион заставил себя бежать быстрее. Голос становился всё громче и увереннее. Нельзя было терять ни секунды. Он думал только о Гермионе. Он дважды чуть не споткнулся на лестнице и едва не падал на каждом повороте. Каждая секунда казалась вечностью, и Орион терзался вопросами и сомнениями. Что, если он не успеет? Что, если чудовище Слизерина нападёт на неё? Убил ее?

Орион знал, что никогда себе этого не простит.

Завернув за последний поворот, Орион чуть не сбил Гермиону и пятикурсника-префекта Рейвенкло с длинными вьющимися волосами. Он быстро отскочил в сторону, не раздумывая, и чуть не упал лицом вниз.

— Орион! — в тревоге воскликнула Гермиона. — Что ты здесь делаешь?!

Орион оттащил Гермиону от Старосты. — Это снова происходит , — тихо прошипел он. — Будет еще одно нападение.

Глаза Гермионы расширились. — Ты снова слышал голос? — прошептала она и долго смотрела на Ориона, прежде чем продолжить. — Ори, ты ведь не змееуст, да?

Глаза Ориона испуганно расширились. — К-как ты узнала?

Взгляд Гермионы смягчился. — В этом есть смысл, — настаивала она. — Ори, монстр это Василиск. Пауки боятся этого — помнишь, когда мы видели, как эти пауки вели себя странно? Крик петуха смертелен для него — по словам Гайдена, все петухи Хагрида были убиты. Ты единственный, кто может слышать «голос», потому что ты единственный, кто может его понять.

Орион был вынужден признать, что, если подумать, это не могло быть ничем иным, кроме как василиском. К сожалению, в тот момент у них были другие неотложные дела. — Это здорово, правда, но нам действительно нужно идти, — сказал он, нервно оглядываясь по сторонам.

Это вернуло Гермиону к насущным проблемам. С небольшим зеркалом в руке, чтобы заглядывать за углы, Гермиона шла впереди вместе с префектом, которая представилась как Пенелопа Клируотер. Орион следил за противоположным направлением. Держа палочку наготове, он должен был выстрелить при любом признаке движения, что стало бы для них единственным предупреждением, чтобы бежать со всех ног.

— Не могу поверить, что мы это делаем, — нервно прошептала Пенелопа. — Не лучше ли нам где-нибудь спрятаться и ждать, пока кто-нибудь нас найдёт?

— Кто бы это мог быть?- Возразил Орион, не потрудившись оглянуться. — Все на матче.

— Ладно, мы уже за следующим поворотом, Ори, — прошептала Гермиона через плечо.

Орион остановился и стал ждать, когда Гермиона подаст ему знак, не сводя глаз с пустого коридора перед собой. По какой-то причине голос затих, и от этого всё казалось ещё более жутким. Трудно было представить, что огромная змея может передвигаться по школе бесшумно, но Орион сильно сомневался, что она стоит на месте. Василиски были прирождёнными охотниками. Они никогда не отказывались от добычи, если только это не вопрос жизни и смерти.

— Видишь что-нибудь, Гермиона? — Прошептал Орион.

Тишина. Орион почувствовал, как что-то твёрдое ударило его по ногам, прежде чем в ушах раздались два громких удара. Спотыкаясь, чтобы сохранить равновесие, Орион даже не успел подумать, как что-то твёрдое врезалось ему в спину, отбросив его вперёд — в стену в конце коридора. Боль, превосходящая боль, пронзила его тело лишь на мгновение, прежде чем его поглотила тьма.