Неизвестная родня 4. Кубок огня (джен)

Как бы ни был измотан Орион, сон, казалось, ускользал от него. Его разум был занят, и он не мог успокоиться. Теперь, когда он наконец смирился с тем, что это действительно происходит, он мог только гадать, почему и кто это с ним сделал. Он исключил возможность того, что кто-то из учеников ввёл его имя в Кубок. Судя по тому, что он узнал, существовала одна лазейка, которую не прикрывали ни защита Кубка, ни профессор Дамблдор. Одно только заклинание, необходимое для обмана Кубка, могло уничтожить значительную часть волшебного населения.

Это означало, что кто-то действительно хотел, чтобы он участвовал в Турнире, но с какой целью? Чтобы запятнать имя семьи Блэков? Чтобы дискредитировать Сириуса? Чтобы дискредитировать его самого? Ничто, казалось, не оправдывало усилия, которые этот человек должен был приложить, чтобы провернуть всё это, а потом оставить всё на волю случая… если только последствия не имели значения. В данный момент люди не будут обращать внимания на то, кто участвует в Турнире. Они будут хотеть знать только одно: что пошло не так?

Они захотят узнать, что профессор Дамблдор сделал не так.

Орион в шоке резко сел. Что, если это так? Что, если это заговор не против Сириуса? Что, если это заговор против профессора Дамблдора? Но тогда… почему из всех учеников Хогвартса они выбрали Ориона? Почему они не выбрали Гайдена? Все знали о нём. Всем было небезразлично, что случилось с Мальчиком-который-выжил.

Орион выдохнул и откинулся на кровать. Это ни к чему не приводило. Как Сириус это делал? Как он всегда всё понимал, имея так мало информации?

* * *

Орион проснулся с пульсирующей головной болью, как только небо начало светлеть. Он не знал, куда идёт, но чувствовал, что больше не может оставаться в бездействии. Седрик поймёт его — после того, как накричит на Ориона за то, что тот исчез.

Выбраться из общежития и гостиной оказалось довольно легко. Если не считать редких громких храпов, Орион не слышал ничего, пока не вышел из портретного входа.

Скрип закрывающегося портрета казался таким громким в оглушительной тишине, что Орион удивился, как никого не разбудил. Однако после долгой паузы он расслабился и отправился в путь. Он знал, что Сириус и Ремус где-то здесь, не могут уснуть, как и он сам. Сириус всегда шутил, что неспособность заснуть, должно быть, «семейная черта». Когда у кого-то возникала проблема, остальные не могли спать.

Поднимаясь по лестнице в вестибюль, Орион наконец-то услышал какие-то признаки жизни. От стен отражались приглушённые голоса, которые было невозможно разобрать. Орион не сомневался, что эти голоса принадлежали Сириусу, Ремусу и остальным членам «Чёрной команды», которые были в Министерстве, когда он связался с Сириусом, включая Эвелин. Орион сделал мысленную пометку не поднимать тему её племянника… вообще.

Добравшись до верха лестницы, Орион сначала хотел подняться по мраморной лестнице, но его остановили тихие голоса, доносившиеся из Большого зала.

— Так что ты хочешь, чтобы мы сделали, Сириус? — терпеливо спросила Эвелин.

— Мы могли бы разделиться, — предложил Кингсли своим низким голосом. — Нас достаточно, и у нас достаточно опыта, чтобы справиться с этим.

— Я согласен с Кингсли, — добавил Ремус. — Что бы ни говорил Дамблдор, это нужно расследовать. Орион был выбран по какой-то причине, и я не уверен, что согласен с теориями Грюма или Дамблдора.

— Какая ещё может быть причина? — спросил Сириус. — Орион — хороший парень. У него нет врагов…

— Но он дружит с Гайденом, — перебил Ремус.

— Тогда почему не выбрали Гайдена? — возразил Сириус. — Проблемы всегда были у Поттеров.

Орион нервно двинулся вперёд, пока не оказался в большом дверном проёме. Сириус, Ремус, Эвелин, Кингсли и Фрэнк Долгопупс сидели за гриффиндорским столом и, судя по всему, завтракали. Все, кроме Ремуса, были одеты в мантии авроров и выглядели такими же измотанными, как и сам Орион. Его быстро охватило чувство вины. Последнее, чего он хотел, — это добавить Сириусу ещё больше стресса.

— Доброе утро, Орион, — заговорил Ремус. — Присоединяйся к нам? Нам есть что обсудить.

Все остальные удивлённо вскочили и повернулись, когда Орион вышел вперёд. Не говоря ни слова, все быстро подвинулись, позволяя Ориону сесть между Сириусом и Ремусом. Сириус тут же приобнял Орионова за плечи, и Орион невольно расслабился.

— Ну как ты, малыш? — спросил Сириус.

Орион пожал плечами. Честно говоря, он был слишком потрясён, чтобы испытывать что-то, кроме паники.

— Я тебя не виню, — сказал Сириус. — Полагаю, ты хочешь получить ответы, верно? — Он встретился взглядом с Орионом, полным надежды. — Что ж, к сожалению, у нас их не так много. Мы пытались изучить пергамент с твоим именем, но после того, как он выпал из Кубка, им столько раз пользовались, что ничего не вышло. Тот, кто вложил твоё имя, определённо знал, что делает, и приложил все усилия, чтобы его не обнаружили.

— Это был преднамеренный, расчётливый поступок, — вмешался Фрэнк. — Тот, кто это сделал, точно знал, кто будет выбирать чемпионов, и какие защиты наложил Дамблдор.

— Значит, это кто-то, кто имеет большое влияние в Министерстве и связан с профессором Дамблдором? — спросил Орион. — Это может быть кто угодно. Люди на таких высоких постах не привыкли держать язык за зубами.

— Но Дамблдор — привык, — терпеливо возразил Ремус. — директор мало кому доверял, и никто из них не стал бы нарушать доверие Дамблдора.

— Если только они не сделали этого по своей воле, — предположил Кингсли.

Фрэнк фыркнул. — Дай мне знать, как пройдет допрос, — саркастически сказал он. — Грюм высмеет тебя, а Крауч выгонит из своего кабинета только за то, что ты это предложил.

Глаза Ориона расширились от удивления. — Профессор Грюм и мистер Крауч?

Сириус кивнул. — Аластор был прошлой ночью с нами в кабинете Дамблдора, — ответил он. — Он чуть не проклял меня за то, что я исключил его из числа подозреваемых. — Никто не может быть выше расследования, — сказал он. Что ж, он прав, но то, что он находится в качестве подозреваемого, в некотором роде сводит на нет цель его присутствия здесь — следить за происходящим .

— Первым подозреваемым Аластора, конечно, был Каркаров, — добавил Ремус, — однако Дамблдор с этим не согласился.

— И я тоже, — перебил Орион. — Я видел реакцию Каркарова. Он больше беспокоился о том, что это разрушит шансы Дурмстранга, чем о чём-либо ещё.

— Я согласен с тобой, малыш, — сказал Сириус с полуулыбкой. — Каркарову больше достанется, если он сделает что-то подобное.

— И что это нам даёт? — с любопытством спросил Орион.

Все переглянулись, прежде чем Сириус заговорил. — В этом-то и проблема, — мягко сказал он. — На данный момент мы в ловушке, и продвижения нет. Крауч был прав в одном, правила предельно ясны. Как только имя выплывает из Кубка, ученик обязан участвовать в соревновании. Поскольку нет возможности идентифицировать человека, который вписал ваше имя, мы должны сосредоточиться на мотиве. У нас есть две вероятные теории. Первая — это теория Грюма о том, что это было сделано из мести, неважно, против меня или против вас. Вторая — это теория Дамблдора о том, что всё это может быть отвлекающим манёвром, чтобы помешать нам искать Волан-де-Морта.

— Но ты же искал его много лет, — в замешательстве сказал Орион. — Зачем устраивать представление сейчас?

Лицо Ремуса внезапно стало серьёзным. — Потому что сейчас происходят странные вещи, Орион. За последние несколько месяцев был убит смотритель поместья, которое когда-то принадлежало семье Волан-де-Морта по отцовской линии, Берта Джоркинс исчезла в той же стране, где мы потеряли след Волан-де-Морта, а ещё были Пожиратели смерти и Тёмная метка на чемпионате мира. Это отдельные случаи, но все они связаны с Волан-де-Мортом.

Ориону совсем не понравилось, как это прозвучало. — Значит, ты думаешь, что Волан-де-Морт как-то связан с тем, что моё имя появилось в Кубке? — нервно спросил он. — В этом нет никакого смысла!

Сириус откашлялся. — В каком-то смысле так и есть, Орион. Когда ты помешал Волан-де-Морту заполучить Философский камень, он поклялся отомстить. Это может стать началом.

Орион нахмурился, размышляя об этом. Это было не в стиле Волан-де-Морта. — Начало чего? — спросил он. — Его поражение от Гайдена тринадцать лет назад, безусловно, более значимо, чем то, что сделал я. То, что я участвовал в Турнире, — в лучшем случае временное неудобство.

— Для публики, скорее всего, — признал Рем. — Для нас — ни за что.

Взгляд Ориона упал на стол. Что, если в этом и заключалась цель? Все знали, что Сириус вмешивался в дела Хогвартса всякий раз, когда в них был замешан Орион. — Может, мы ошибаемся, думая, что есть только одна причина, — предположил Орион. — Что, если дядя Эл и дедушка оба правы?

В ответ он услышал долгое молчание, пока Кингсли, наконец, не заговорил. — Какова бы ни была причина, мы должны найти выход, — сказал он, глядя на Сириуса.

Сириус вздохнул и притянул Ориона ближе. — Я думаю, было бы разумно установить здесь дополнительную охрану, — наконец сказал он. — Нам нужно с этим быть настороже. Тот, кто это сделал, имеет доступ в Хогвартс и к Ориону. Если он заподозрит, что мы вмешиваемся, то Ориону не поздоровится.

— Тогда, возможно, мне стоит занять этот пост, — предложил Ремус. — Меня будут воспринимать только как дядю Ориона, а не как чиновника Министерства.

— Но это также означает, что у тебя нет полномочий, арестовывать кого-либо, если ты найдёшь преступника, — возразил Сириус.

— Орион!

Все быстро обернулись и увидели, что к ним бегут Невилл, Гайден, Гермиона и Роуз. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что разговор окончен… пока что. Все как один отошли от группы и полностью сосредоточились на завтраке. Орион быстро оказался в объятиях Гермионы и Роуз, которые крепко его держали.

— Как ты, Ори? — осторожно спросил Невилл. — Ты поспал?

Орион покачал головой. — А ты? Насколько плохо было в Гриффиндоре?

Невилл пожал плечами. — Было совсем неплохо, когда вмешались близнецы Уизли и пригрозили разыграть любого, кто не оставит меня в покое, — признался он. — Я думаю, они все еще не понимают, что это не повод для радости.

Орион кивнул и медленно сел обратно. В этом-то и была проблема. Никто толком не понимал, насколько всё серьёзно. Все были сосредоточены на славе, а не на рисках.

— Как насчёт того, чтобы всем вместе позавтракать с Орионом? — предложил Ремус, поднимаясь на ноги. — Полагаю, нам пора на встречу с директором.

Сириус и его команда поднялись на ноги, проходя мимо, каждый из них взял Ориона за плечо или руку. Орион поймал взгляд Сириуса и понял, что тот заметил панику в его глазах. — Мы найдём тебя до того, как уйдём, Ори, — настаивал Сириус. — А пока будь начеку. Дай мне знать, если заметишь что-нибудь необычное.

Орион кивнул и сделал прерывистый вдох. Это будет нелегко, но он знал, что у него нет выбора. Это будет его «миссия», и он не собирался подводить Сириуса.

— Невилл, — тихо сказал Фрэнк, проходя мимо. — Присмотри за Орионом. Ему понадобится твоя поддержка.

Невилл решительно кивнул. — Без проблем, папа. Передай маме от меня привет, хорошо?

Фрэнк озорно улыбнулся. — О, я обязательно скажу ей, что ты ужасно по ней скучаешь, и отправлю ей сову с рассказом об этом.

— Папа! — в ужасе закричал Невилл.

Фрэнк усмехнулся, взъерошив волосы Невиллу, и последовал за остальными членами команды из Большого зала. Невилл, Гайден, Гермиона и Роуз, не теряя времени, присоединились к Ориону за гриффиндорским столом. Они только начали раскладывать еду по тарелкам, как услышали доносящуюся из Большого зала болтовню. Орион поморщился при мысли о взглядах и шёпоте, обращённых в его сторону. Как Гайден справлялся с этим каждый день?

— Так что сказал твой отец? — тихо спросил Гайден.

— Ничего, — пробормотал Орион. — Я должен участвовать в соревновании; правила не позволят мне отказаться. Они пытаются выяснить, кто подкинул моё имя в Кубок и зачем. Профессор Дамблдор считает, что это может быть как-то связано с Волан-де-Мортом.

Гермиона, Невилл и Роуз ахнули, а Гайден внезапно побледнел и широко раскрыл глаза, в ужасе уставившись на Ориона. У Ориона вдруг возникло ощущение, что Гайден точно знает, что происходит, но это невозможно, не так ли?

Гайден сделал судорожный вдох, прежде чем заговорить: — Орион, летом мне приснился Волан-де-Морт. Он был с Петтигрю, и они говорили об убийстве кого-то — я не знаю, кого. Всё, что я помню, — это как Волан-де-Морт предупреждал Петтигрю, что если тот ошибётся, то он скормит Петтигрю змее.

Орион в изумлении уставился на Гайдена. Это могло быть ключом ко всему, а Гайден не мог вспомнить?

— Ты кому-нибудь рассказал? — настойчиво спросил Орион.

Гайден нервно прикусил нижнюю губу. — Я рассказал родителям, а папа рассказал Дамблдору. Думаю, они беспокоились, что со мной что-нибудь случится,… как ты думаешь, твоё имя подкинули по ошибке?

Орион долго не отвечал. Это был ещё один вариант, который стоило рассмотреть, но он был невозможен. Единственные люди, которые знали о прежней личности Ориона, поклялись хранить тайну… кроме Петтигрю. Что, если Петтигрю рассказал Волан-де-Морту о своих подозрениях? Нет, это было нелепо. Зачем Волан-де-Морту думать о забытом близняшке Поттере? «Зачем им нас путать? Если не считать цвета волос, мы совсем не похожи» — пренебрежительно подумал Орион.

Гайден вздохнул, его плечи поникли.— Я просто напуган, Ори. Такого рода вещи просто не случаются с тобой .

— Потому что это всегда случается с тобой, — проворчал Невилл, обращаясь к Гайдену.

Между ними повисла неловкая тишина. Студенты начали постепенно заполнять зал. Орион не мог не замечать взгляды и перешёптывания, которые, казалось, усиливались всякий раз, когда кто-то садился рядом с ними. Каждая клеточка его тела кричала ему бежать, но он знал, что не может. Это только усугубит ситуацию,… особенно когда Седрик, наконец, появится. С другой стороны, может, стоит спрятаться в башне Гриффиндора, пока Седрик не остынет.

— Значит,… я так понимаю, Рон мне не верит? — с любопытством спросил Орион.

Все вокруг вздрогнули. — Э-э-э… ты же знаешь Рона, — смущённо сказал Гайден. — Он ревнивый придурок. Я думаю, он верит тебе — в глубине души — но это просто ещё одна причина, по которой ты привлекаешь к себе внимание…

— Внимание! — перебил Орион. — Если он хочет внимания, которое последует за этим, пусть получает его! Я не хочу никакого внимания!

— Мы знаем это, Орион, — терпеливо сказала Гермиона. — Рон одумается. Просто сейчас он не видит ситуацию ясно.

Орион не мог сдержать улыбку. Его действительно не интересовало, чем занимается Рон. Он так долго игнорировал его, что это стало частью его обычного состояния. Единственная проблема заключалась в том, что Рон был лучшим другом Гайдена, и Орион понимал, что если бы Гайдену пришлось выбирать, он бы выбрал Рона.

Вскоре появился Седрик с большей частью Хаффлпаффа. Как только Ориону удалось успокоить Седрика, выяснилось, что он разбудил большинство Хаффлпаффцев, отчаянно разыскивая Ориона. Большинство из них нашли это забавным, но были и те (включая Захарию Смита), кто проворчал что-то себе под нос и направился к столу Хаффлпаффа.

Теперь, когда первый шок прошёл, стало очевидно, что не все хаффлпаффцы разделяют чувства Седрика. Не то чтобы они обвиняли Ориона в случившемся, просто им не нравилось, что это произошло, и что Седрик так спокойно к этому отнёсся. Орион вздохнул с разочарованием. Если бы только Турнир был единственным, о чём им нужно было беспокоиться!

До конца дня Орион чувствовал, что уединение — единственный способ избежать взглядов и перешёптываний. Помимо группы хаффлпаффцев во главе с Захарией Смитом, было немало когтевранцев и слизеринцев, которые, казалось, считали, что участие Ориона в Турнире — это просто ещё один случай, когда Гриффиндор привлекает к себе внимание.

Большинство, похоже, предпочли поверить простому слуху, а не сложной правде, и почему бы им не сделать этого? Насколько они знали, больше всего их беспокоил предстоящий экзамен. Волан-де-Морт даже не был темой для обсуждения. Орион задавался вопросом, каково это — быть настолько невежественным.

* * *

Сириус и команда ушли ближе к ужину после того, как нашли Ориона в библиотеке. Ориону было велено сообщать обо всём необычном во время ночных проверок с командой. Было решено, что если Сириус будет недоступен, кто-то другой понесёт зеркало и сообщит Сириусу о любых новостях. Орион согласился в основном потому, что знал, что ему, вероятно, понадобятся перерывы от безумия, которое будет окружать его до окончания Турнира.

* * *

В течение следующих нескольких дней эта теория, безусловно, нашла своё подтверждение. Ничто не осталось незамеченным как для преподавателей, так и для учеников. Студенты быстро разделились на четыре группы: те, кто верил Ориону и беспокоился о его безопасности, те, кто не совсем был уверен в угрозе, но поддерживал Ориона, те, кто не знал, что и думать, и те, кто был уверен, что это лишь уловка, чтобы отвлечь внимание от Седрика.

К счастью, близкие друзья Ориона из Хаффлпаффа были среди тех, кто верил ему, независимо от того, что говорили другие ученики. Джастин, Эрни, Сьюзен и Ханна часто заходили к Ориону, когда видели его. Седрик тоже пытался проведать его, но из-за огромной толпы, которая, казалось, повсюду следовала за ним, это было очень трудно. Виктор оказался в такой же ситуации. Его популярность только возросла после того, как он стал чемпионом, чего Орион не ожидал.

Вместо популярности Ориону приходилось сталкиваться с ревнивыми взглядами Рона, язвительными комментариями Захарии и нелепыми насмешками Драко. Ориону было трудно выбрать, кто из них хуже. Все они были раздражающими и мелочными, но это только подливало масла в огонь, который разгорался с каждым днём.

К тому времени, как в пятницу днём шло зельеварение, Орион чувствовал, что вот-вот взорвётся. Ему стоило больших усилий притворяться, что всё это его не трогает, хотя на самом деле ему хотелось наслать проклятия на всех них… начиная с Драко.

— Итак, Блэк, ты в последнее время много автографов раздаёшь? — громко спросил Драко, когда гриффиндорцы присоединились к слизеринцам у кабинета профессора Снейпа.

Орион долго смотрел на Драко, прежде чем отвернуться и уставиться в стену. Не обращай на него внимания. Просто не обращай на него внимания. Он не хочет видеть, что происходит на самом деле. Проблема была в том, что Орион понял, что ему на самом деле всё равно, понимает ли Драко. Он хотел наброситься на Драко и заставить его вспомнить, что с Блэками шутки плохи.

— Оставь его в покое, Малфой, — огрызнулся Гайден. — Ты просто завидуешь, что «семья», которой твой отец хвастается в Министерстве, — это Орион, а не ты. Скажи мне, каково это — постоянно разочаровывать собственного отца?

Долю секунды они смотрели друг другу в глаза и за­тем одновременно крикнули:

—Фурункулюс!

—Дантисимус!

Из палочек выскочили лучи, на полдороге столкнулись и срикошетили. Луч Гайдена угодил в физиономию Гойла, луч Малфоя — в Гермиону. Гойл взвыл и схватился за нос, который покрылся огромными безобразными нарывами. Гермиона прижала ладонь ко рту и залилась слезами.

— Гермиона, дай мне посмотреть, — взмолился Орион, но Гермиона лишь покачала головой, прикрыв рот рукой. По донёсшимся до него всхлипам Орион понял, что её зубы уже выросли с невероятной скоростью. Верхние резцы у Гермионы, которые и без того выдавались, стали вдруг расти с ужасающей быстротой. Секунду-другую она по­ходила на бобра, но зубы все росли, перешагнули губу и уже достигли подбородка. Драко за это заплатит. — Гермиона, тебе нужно пойти к мадам Помфри, пока они не стали слишком большими. Иди. Я объясню всё профессору Снейпу.

Гермиона бросила взгляд на происходящее перед ней, а затем бросилась бежать по коридору и скрылась из виду как раз в тот момент, когда появился профессор Снейп.

— И из-за чего весь этот шум? — холодно спросил профессор Снейп. Слизеринцы наперебой стали рассказывать о случившемся, но замолчали, когда профессор Снейп поднял палец и медленно указал им на Ориона. — Объясните.

Орион нервно прикусил губу, увидев возмущённое выражение на лице Драко. Это было плохо. Почему профессор Снейп выбрал именно его? Неужели учителя в Хогвартсе пытаются всё усложнить?

— Драко и Гайден поссорились, и они достали волшебные палочки, сэр, — со вздохом сказал Орион. — Их заклинания столкнулись и попали в случайных прохожих. Гайден ударил Грегори, а Драко ударил Гермиону. Она уже направляется в больничное крыло.

Профессор Снейп на мгновение перевёл взгляд на Гайдена и Драко, а затем посмотрел на Грегори. — Больничное крыло, Гойл, — сказал он и проследил, как Грегори последовал за Гермионой и скрылся из виду. Тишина наполнила коридор, когда профессор Снейп снова посмотрел на Гайдена и Драко. — Отработка, обоим. А теперь идите внутрь, иначе вам придётся отработать целую неделю. Блэк, останься.

Все поспешили в класс, даже не взглянув в сторону Ориона. Орион осторожно посмотрел в равнодушные глаза профессора Снейпа, и это сбило его с толку. Профессор Снейп никогда не смотрел на гриффиндорцев без отвращения на лице. Может быть, профессор Снейп случайно попал под действие подбадривающих чар…

— Орион!

Орион посмотрел в коридор и увидел, что Седрик спешит к нему вместе с профессором Снейпом. — Седрик, что ты…

— Ты что, забыл? — перебил его Седрик. — Скоро у нас церемония взвешивания волшебных палочек.

Орион нахмурился. Это было для него новостью. — Мне никто не сказал, — признался он.

Глаза Седрика расширились. — МакГонагалл должна была, — осторожно сказал он, прежде чем взглянуть на профессора Снейпа. — Сэр…

— Да, да, я знаю, — нетерпеливо перебил профессор Снейп. — Идите. Блэк, я жду, что вы наверстаете упущенное сегодня.

«Теперь это похоже на профессора Снейпа» — с горечью подумал Орион, следуя за Седриком по коридору к лестнице, ведущей в вестибюль. Эта неделя, без сомнения, была самой ужасной из всех, что Орион провёл в Хогвартсе.

— Так что же я прервал? — с любопытством спросил Седрик.

— Ничего, — проворчал Орион. — Просто мне кажется, что все хотят сделать мою жизнь невыносимой.

Седрик споткнулся, удивленно уставившись на Ориона. — Я знаю, это было нелегко, — признал он. — Джастин и Сьюзен сказали, что Малфой доставлял тебе неприятности, но он делает это со всеми.

— Дело не только в Драко, — со вздохом сказал Орион. — Дело во всём! Я ненавижу, что все смотрят на меня как на плохиша! Я этого не хотел! Даже учителя ведут себя так, будто во всём виноват я!

Последовала долгая пауза, прежде чем Седрик заговорил. — Я знаю, ты не хотел этого, Ори, — сказал он сочувственно. — Я поговорю с профессором Спраут. Возможно, они даже не осознают, что делают это .

Орион сердито взглянул на Седрика, когда они остановились перед нужной комнатой. Это было не то, что он хотел услышать, но он не должен был удивляться. Седрик доверял своему декану. Ещё несколько минут назад Орион сказал бы то же самое о профессоре МакГонагалл.

Седрик неуверенно взглянул на Ориона, прежде чем постучать и войти в комнату. Орион последовал за ним в довольно маленький класс. Большинство парт были сдвинуты в дальнюю часть комнаты, оставляя большое пространство посередине. Однако три парты были расставлены в ряд перед доской и накрыты длинным куском бархата. За партами, накрытыми бархатом, стояли пять стульев, и Людо Бэгмен сидел на одном из них, разговаривая с Ритой Скитер. Это был плохой знак. Если Рита Скитер освещала Турнир Трёх Волшебников, это означало, что будет опубликовано очень мало фактов.

* * *

Виктор и Флёр уже были там и тихо разговаривали. Разговор резко оборвался, когда Виктор заметил Седрика и Ориона, и Флёр явно расстроилась. Недалеко от неё стоял мужчина с брюшком, державший большую чёрную камеру и поглядывавший на Флёр краем глаза. Внезапно всё встало на свои места. Это была фотосессия для «Ежедневного пророка». В животе у Ориона внезапно поселился страх. Это была, несомненно, худшая неделя в его жизни.

— Я думал, вы двое не придете, — тихо сказал Виктор. — Не то чтобы я вас винил.

Орион фыркнул. — Если бы Седрик не следовал бы по пятам, я бы убежал, — сердито пробормотал он.

Седрик нервно прикусил губу. — Орион, пожалуйста…

— Даже не начинай, — перебил его Орион приглушённым голосом.

Людо внезапно появился рядом с Виктором. — А, вот и они! — воскликнул он с восторженной улыбкой на лице. — Наши чемпионы Хогвартса! Не волнуйтесь, мальчики, — просто церемония взвешивания палочек, а потом небольшая фотосессия…

— Мой отец одобрил это? — прервал Орион

Улыбка Людо померкла. — Одобрить? Орион, это часть Турнира…

— Да, но только взвешивание палочек, — снова перебил Орион. — Я несовершеннолетний, и вам нужно разрешение родителей, прежде чем публиковать что-либо обо мне, — не так ли, мисс Скитер?

Рита Скитер избегала встречаться взглядом с Орионом. — Боюсь, я забыла об этом, Людо, — призналась она. — Сириус Блэк в прошлом предельно ясно выражался. Но я полагаю, мы могли бы сделать снимки и попросить разрешения перед печатью — если Орион, конечно, согласится.

Орион прищурился. Он понял, что на самом деле задумала Рита Скитер. Если он даст разрешение, она воспользуется этим, чтобы напечатать всё, что захочет. — И вы поверите, что я на это пойду? — сухо спросил Орион. — Не думаю. Я уйду сразу после взвешивания палочек.

Людо нахмурился. — Но Турнир...

— Закон есть закон, мистер Бэгмэн, — предложил Виктор. — Если вам так хочется увидеть Ориона на фотографиях, поговорите с его отцом.

— Что-то случилось? — приятный голос профессора Дамблдора, казалось, рассеял напряжение, которое постепенно нарастало в комнате. Он стоял в дверях вместе с мистером Краучем, мистером Олливандером, профессором Каркаровым и мадам Максим.

— Дамблдор! — воскликнул Людо с облегчением. — Нам не нужно разрешение Сириуса, если у нас есть ваше! Так Орион всё равно сможет участвовать в фотосессии!

Лицо профессора Дамблдора стало серьезным. — Это подорвало бы авторитет Сириуса, Людо, а я не собираюсь этого делать, — твердо сказал он. — К счастью для тебя, сегодня утром я разговаривал с Сириусом. Он согласился только на групповую съемку и настаивает на том, чтобы увидеть статью до того, как она будет напечатана. Учитывая все, что произошло, я считаю, что это совершенно разумно.

Рита Скитер нахмурилась, но Людо, наконец, расслабился. Это показалось Ориону странным. Какая разница, будет он в «Ежедневном пророке» или нет? Трое чемпионов будут официально объявлены, и это должно быть самым важным.

Когда все судьи собрались, все быстро заняли свои места. Судьи сели за «стол», покрытый бархатом, а чемпионы — в ряд на стулья у двери. Рита Скитер села в углу, доставая пергамент и что-то похожее на перо-скорописец. Орион внезапно обрадовался, что Сириус настоял на прочтении статьи. Эти перья, как правило, писали только выдуманную правду в соответствии с мыслями владельца.

— Позвольте представить вам мистера Олливандера, — обратился к чемпионам Дамблдор, заняв место за столом судей. — Он проверит ваши палочки, дабы убе­диться в их готовности к турнирным сражениям.

Гарри повернулся к окну. Там стоял пожилой волшеб­ник с большими светло-серыми глазами. Да ведь это его старый знакомый! Именно у него три года назад Гарри купил свою волшебную палочку.

— Мадемуазель Делакур, начнем с вас, если не возра­жаете. — Мистер Олливандер вышел на середину класса.

Флер Делакур легкой походкой подошла к нему и про­тянула палочку.

—Хм-м, — протянул Олливандер, повертел ее в длин­ных пальцах как дирижерскую палочку. Из палочки по­сыпался сноп розовых и золотых искр. Мастер поднес ее к глазам и внимательно рассмотрел. — Ясно, — сказал он спокойно. — Двадцать сантиметров, не гнется, розовое дерево. Боже милостивый! Содержит...

—Волос с головы вейлы, моей гран-маман..

— Да... да, — сказал Олливандер. — Я никогда не исполь­зовал для палочек ее волос. Слишком уж они получаются тем­пераментные. Но каждому свое, и если она вам подходит...

Мистер Олливандер пробежал пальцами по палочке, проверяя, нет ли царапин или каких неровностей.

— Орхидеус! — воскликнул он, из палочки выскочил букет орхидей, и он протянул их Флер. — Мистер Дигго­ри, ваша очередь.

Флер полетела на свое место, по пути одарив Седри­ка улыбкой.

— А-а, узнаю свое изделие, — заметно оживился мис­тер Олливандер, беря палочку Седрика. — Прекрасно ее помню. Содержит один волос из хвоста уникального экземпляра жеребца-единорога — около двух метров в хол­ке. Чуть не проткнул меня рогом, когда я дернул его за хвост. Тридцать пять сантиметров, ясень, хорошая упру­гость. Регулярно ее чистите?

— Вчера вечером полировал, — улыбнулся Седрик.

Мистер Олливандер выпустил из палочки Седрика се­ребристую спираль дыма на весь класс, остался ею впол­не доволен и пригласил на середину комнаты Крама.

Виктор Крам встал, повел плечами, ссутулился и враз­валку подошел к мастеру. Протянул палочку и, сунув руки в карманы, нахмурился.

— Хм-м. Ежели не ошибаюсь, творение Грегоровича? Прекрасный мастер, хотя стиль не совсем тот, какой... Ну, это ладно...

Он поднес палочку к глазам и тщательно рассматри­вал ее, вертя так и этак.

— Да... саксаул и сухожилие дракона? — метнул он взгляд на Крама.

Крам кивнул.

— Толстовата, довольно жесткая, двадцать семь сан­тиметров... Авис!

Палочка из саксаула выстрелила как ружье, из дула выпорхнула стайка щебечущих птичек и вылетела в окно навстречу солнцу.

— Хорошо, — сказал мистер Олливандер, возвращая палочку Виктору. — Остаётся… мистер Блэк.

Орион неохотно поменялся местами с Виктором и отдал ему свою палочку.

— Ааааа, да, — сказал мистер Олливандер, его светлые глаза внезапно заблестели. — Да, да, да. Как хорошо я помню. — Он медленно осмотрел палочку, как будто это было заветное сокровище, прежде чем, наконец, заставить фонтан вина выстрелить из нее. Затем он с радостью вернул ее, объявив, что она по-прежнему в идеальном состоянии.

— Время для фотографий! — Объявил Людо.

Групповой снимок занял много времени, главным образом из-за высокого роста мадам Максим. Создавалось впечатление, что фотограф и Рита Скитер соревновались за право быть в центре внимания на фотографии. Фотограф хотел, чтобы Флёр оказалась в центре, а Рита — чтобы Орион. Однако один взгляд Ориона положил этому конец. Он не желал быть в центре внимания, а стремился спрятаться за мадам Максим, даже если она сидела.

Во время индивидуальных съёмок Орион отошёл к двери и молча ждал, пока Седрик закончит. Он заметил, как Рита Скитер пытается протиснуться к нему, и едва удержался от того, чтобы не закатить глаза. Неужели она не понимает намёков? Очевидно, что нет.

— Я был удивлён, что ты не обсудил это с Сириусом, — тихо сказал профессор Дамблдор, присоединившись к Ориону.

Взгляд Ориона стал жёстким. — Я бы так и сделал, если бы знал об этом, сэр, — холодно сказал он.

Профессор Дамблдор удивлённо посмотрел на Ориона, прежде чем его взгляд стал сочувствующим. — Мне жаль, Орион. Похоже, кое-кто воспринял мой совет слишком серьёзно. Учитывая твоё участие в Турнире, мы не могли допустить, чтобы другие восприняли твою близость с персоналом как помощь в Турнире. Я попросил персонал относиться к тебе как к любому другому ученику.

Орион уставился на профессора Дамблдора, приподняв бровь. — Вместо того, чтобы поддержать меня и прекратить всю ту жестокость, которую мне пришлось вынести, вы все решили притвориться, что меня не существует, — саркастически резюмировал он. — Большое вам спасибо, профессор.

Профессор Дамблдор выглядел так, будто его ударили. Орион знал, что не должен срывать своё раздражение на профессоре Дамблдоре, но кто ещё был рядом? Никто из взрослых не разговаривал с ним, кроме команды Сириуса, а у них и так хватало забот.

— Наконец-то, — со стоном произнёс Седрик и замолчал, увидев выражение лица профессора Дамблдора. — Э-э… я что-то не то сказал?

— Вовсе нет, — тут же ответил Орион. — Пойдёмте. Мне не терпится услышать, как все четыре дома сообщат мне, какой я предатель, жаждущий внимания... снова.

— Ори… — начал Седрик, но Орион уже вышел за дверь. Достаточно было одного взгляда между Седриком и профессором Дамблдором, чтобы понять, что они думают об одном и том же. Так больше продолжаться не могло. За одну неделю уравновешенный мальчик превратился в загнанного зверя. Если в ближайшее время ничего не предпринять, Орион сорвётся, и это может быть очень, очень опасно.