Перегрин (джен)

— Северус, скажи мне ещё раз…

— Директор, я говорил вам уже много раз, я пытался попасть в замок, но передо мной вставала преграда. В лучшем случае меня просто отталкивало, в худшем, — Снейп показал на багровый рубец, пересекающий его впалую щёку.

— Ты уверен, что это был именно тот замок?

— Господин директор, я не страдаю топографическим кретинизмом, — окрысился профессор зельеварения.

Дамблдор грустно покачал головой и подошёл к насесту с Фоуксом, издавшим мелодичную трель видя его расстроенное и уставшее лицо.

Ужё прошёл почти месяц с того момента, когда первокурсники прибыли в школу Чародейства и Волшебства Хогвартс. Но среди них не было мальчика, который был спрятан от всего мира десять лет назад. Сначала — под чарами Фиделиус, потом — у Северуса Снейпа, а потом — у неизвестного, чьё имя Снейп до сих пор не желал раскрывать.

Сначала директор пытался успокоить себя тем, что бывали прецеденты, когда ученики прибывали в школу, например, в первый день занятий. Или по прошествии какого-то небольшого времени — по семейным обстоятельствам, например, или из-за болезни. Однако, как бы Дамблдор не пытался найти объяснения отсутствия мальчика, червячок тревоги глодал его изнутри.

Теперь же, когда Поттер уже как месяц должен был бы приехать в школу, Альбус прекратил пытаться как-либо утешить свои тревоги, и развернул полномасштабную поисковую операцию. Поттера искали преподаватели, члены распущенного Ордена Феникса и, наконец, сам глава школы. Искали всеми возможными способами, искали при помощи географического маятника*, разматывали Клубок Ариадны*, пытались пускать по его следу Гончую*, но всё было бесполезно. Складывалось такое впечатление, будто этого ребёнка никогда не существовало на свете.

Альбусу иногда казалось, что и правда Гарри Джеймс Поттер никогда не рождался, однако лично присутствовал при крещении мальчика, своими глазами видел малыша, окунаемого в купель, и мог бы поклясться, что этот ребёнок был.

Директор сокрушённо покачал седой головой.

— Иди Северус.

Снейп согнулся в церемонном полупоклоне, развернулся на каблуках и стремительно вышел из кабинета.

Его злил Дамблдор. Его раздражал Дамблдор. Да, чёрт возьми, сейчас его раздражало всё на свете. А ещё его терзало чувство вины, ибо он, будучи обученным менталистом, он ощутил над Кайслин Дирг, замком, куда он шесть лет назад самолично отправил Поттера, свежую и довольно сильную ауру смерти.

Он всё ещё чувствовал железистый привкус серого облака, которое накрывало замок и большую часть прилежащих земель, и понимал, что погибнуть в обиталище Перегрина мог только один человек — Гарри Джеймс Поттер. Он, по мыслям Северуса, никак не мог победить Гая. У него просто не было шансов.

«Надо было довериться директору и отдать мальчика магглам. Нет же, надо было мне, идиоту, отдать его этому человеку».

— Профессор Снейп, — звонкий мальчишеский голос вывел его из мыслей, полных самобичевания.

Северус нехотя обернулся на голос и увидел своего крестника и двух его приятелей — Винсента Кребба и Грегори Гойла.

Драко Люциус Малфой был копией своего отца. Как внешне, так и характером. Одинаково высокое самомнение. Одинаково заносчивый взгляд. Одинаково зализанные назад белёсые волосы и острые крысиные носы. Казалось, что от матери, Нарциссы Блэк, наследник Малфоев не взял совершенно ничего.

Что касалось двоих друзей крестника, то более тупых мальчиков Северус не мог припомнить. У них из рук валилось абсолютно всё, они были неспособны провести простейшее трансфигурационное превращение, а любое зелье они превращали в полужидкую мастику, которую даже от котла отмыть было невозможно.

— Что вы хотели, Драко? — Снейп скрестил руки на груди и мрачно взглянул на мальчика.

Под этим мрачным, холодным взглядом, с Драко, казалось, в момент смыло всё самодовольство, с каким он было подошёл к крёстному. Двое его шкафоподобных друзей затряслись как осиновые листья и попытались спрятаться за своего щуплого покровителя.

— Вы так и будете молчать? — прищурился Северус, перекатываясь с пяток на носок и грозно глядя на юного слизеринца, — если вы позвали меня что бы напомнить моё имя, то спасибо. Я его помню.

— Н-нет, профессор, простите, — потупился Драко, — Я хотел сказать вам, что сегодня ночью в зале Наград гриффиндорцы Лонгботом и Уизли хотят заложить бомбы-вонючки.

— Я приму это к сведенью, — бросил Снейп вновь приосанившемуся Драко и пошёл прочь.

Грегори и Винсент взирали на своего хрупкого патрона с неподдельным обожанием.

* * *

С горы на замок открывался чудесный вид. В лучах закатного солнца совсем не было видно выщербленных камней, башенных крыш с облетевшей черепицей и окон, давно лишившихся стёкол, слепо зиявших теперь на серых стенах.

Закат окрашивал замок во все оттенки красного и оранжевого, делал его похожим на сказочный. Казалось что ещё чуть-чуть, и над острыми башнями взмоет в небо огромный дракон, хлопающий кожистыми крыльями, или звонко запоёт охотничий рожок и сейчас же от замка понесутся гривастые арабские кони, жарко стуча копытами, залают собаки и послышатся тяжёлые гортанные голоса гордого северного народа… Однако нет, нет ничего, есть только старые стены и разваливающиеся камни.

Человек, доселе молча взиравший на замок, докурил свою трубку с длинным чубуком, вытряхнул из неё пепел, вздохнул, поправил на плечах котомку и двинулся вниз с горы.

Этот человек был Сигурдом Фергюссоном, и он шёл в замок. Последние несколько недель он испытывал прямо-таки непреодолимое желание попасть в Кайслин Дирг и быть рядом с мальчиком. Он словно чувствовал, что нужен ему, а чутьё Отшельника никогда его не обманывало.

Сигурд спустился с горы и, не доходя до замка, ощутил, как вокруг сгущается воздух и серыми волнами клубится дух смерти и разложения. Навязчивое серое покрывало лезло в глаза, нос и уши, густо облепляла магические линии, не давала цепляться за ним заклинаниям. Сигурд отчаянно морщился, продираясь через эту осклизлую пелену — ему, как представителю духовной касты, было физически противно находиться в этом царстве тлена.

Норвежец шёл крадучись, как дикий зверь, прислушиваясь и принюхиваясь. Защита, окружавшая замок, пропустила его неохотно, кроме того, Сигурд отметил, что в нескольких местах на голубоватом куполе болтаются обожженные ошмётки чьих-то атакующих заклинаний.

Небольшой внутренний дворик обильно зарос сорняками, что как бы намекало на то, что из замка давно никто не выходил, да и на жидкой грязи, в которую превратилась земля после недавних ливней, не было видно ничьих следов. Конюшня была пуста, курятник встретил Сигурда тошнотворным запахом гнилого мяса и тухлых яиц — по всему полу, устелённому соломой, валялись разлагающиеся тушки тощих кур, в которых копошились и жирно поблескивали крупные белые опарыши. Норвежец поспешно покинул птичий склеп и двинулся в замок.

«Неужели Гарри? Неужели всё-таки…»

В замке было тихо, пусто и сыро. Водоотталкивающие чары, поддерживаемые домовиком, окончательно разрушились, и в холле образовались огромные лужи. Кроме того, аура смерти здесь была более насыщена и превратила магическое пространство в густой, дурно пахнущий кисель.

В зале, где обычно проводил всё своё время Перегрин, ощущение нежилого помещения было сильно как, пожалуй, нигде. На круглом столе стояли блюдо с засохшими и тронутыми плесенью объедками, пустая винная бутылка, из которой ещё доносился лёгкий спиртовой душок. Рядом лежала перевёрнутая чаша из потемневшего серебра. Малиновый шерл, вбитый прямо в середину стола был холоден и безжизненен.

«Перегрин?!» — Сигурд зажал рот рукой, что бы не заорать. Если погиб Перегрин, то…

Норвежец легко взбежал по каменной лестнице, ведущей наверх, погружаясь глубже туда, где клубилась Смерть. Её душная аура становилась всё гуще и гуще, апогея она достигала в коридоре, где находилась комната Гарри. Дверь в неё была приоткрыта…

На каменном полу лежало мёртвое тело. Вернее то, что от него осталось — сырость последнего месяца и крысы сделали своё дело, и труп был обезображен до неузнаваемости — большая часть лица была объедена грызунами, а оставшиеся куски плоти посерели и отслаивались неприятными лохмотьями. Рыжие волосы, кое-как державшиеся на полуобнажённом черепе, были тусклы и мокры.

Посеревшую, всю в трупных струпьях, шею рассекал глубокий разрез, от получения которого вероятно, Перегрин и умер. В довершение всей картины, из провалившейся и ссохшейся грудной клетки торчала рукоять заржавевшего ножа. Сигурд мог бы поклясться, что он принадлежит Гарри.

Норвежец несколько минут стоял над останками друга. Каким бы Перегрин не был жестоким и несдержанным, он не заслуживает такой участи. Да вообще никто на этом свете не достоин быть не погребённым, лежать и гнить, быть кормом для крыс.

«Непогребённым»

Сигурд пошарил глазами по комнате — где-то здесь должно быть оно. Не может быть, что бы его тут не было… Да. Оно здесь.

Почти у самого окна, прямо в воздухе висел сгусток серости, внутри которого красными пульсами бились жизнь и страшная магия. Сигурд подошёл ближе, умеряя своё дыхание. В сердцевине этого сгустка висел прямо в воздухе, ни к чему не крепясь, кожистый полупрозрачный мешок, весь перевитый сетью тонких синих сосудов. Его поверхность равномерно волнообразно сокращалась, распространяя вокруг себя слабую рябь волшебства. Сигурд стал к нему ещё ближе и почти разглядел обрастающие клочьями плоти влажно блестящие жёлтые кости, плавающие среди серо-черной жидкой слизи. Слева к боковине мешка прижимался странно вытянутый череп, в чьей глазнице бешено вращался белёсый, с крохотной точкой зрачка, глаз.

Норвежец замер, глядя в этот страшный зрачок. Мешок, в котором находилось это существо, тоже замер — прекратились сокращения. Мужчину обуял какой-то бесконтрольный страх, он почувствовал гроход тока собственной крови в ушах, и он осторожно отступил назад, прочь из серого сгустка. Лишь оказавшись в десяти шагах от личинки, он почувствовал, что ледяные тиски, сдавившие его сердце, разжались.

Дементор. В этом отвратительном кожистом мешке созревал дементор, который сформировался из остаточной магии Перегрина и сгустков магии смерти, которая всегда в огромном количестве выделяется, когда нарушаются последние связи души с телом.

Понятно, почему мальчик покинул замок. Он убил Перегрина — а в этом норвежец уже не сомневался, — и не отвёл ауру смерти, которая скоро разрослась, как сорняк, по всему замку и его окрестностям. Бороться с ней уже бесполезно — если сейчас же после смерти человека провести определённые ритуалы, и с этим может справиться один человек, то тут уже центурия некромантов не справится. Естественно, что мальчик покинул замок — он, хоть и необученный, но умение чувствовать ауры и направляющие нити-то у него никто не отбирал.

Сигурд обратил свой взгляд на останки Перегрина.

— Друг, извини, что я не смог прийти раньше, — он коснулся черепа трупа кончиком своего неизменного посоха и тихо произнёс заклинание Погребального Огня.

Яростное пламя взметнулось почти до потолка, жадно пожирая тело мёртвого мага. Запах горящей плоти моментально ударил в нос Сигурду. Жирный чад оседал на потолке, стенах, копоть чернила лицо и волосы норвежца. Но скоро всё кончилось, и от тела рыжеволосого волшебника осталось немного сероватого пепла, среди которого блестело кольцо Перегринов.

Сигурд нагнулся — шерл еле заметно светился — значит, у рода есть наследник. Удивлённый, он протянул к нему было руку, но адская боль пронзила всё его существо лишь только он коснулся тонкого металлического ободка.

«Не трогай, у меня есть хозяин», — прозвучал в его голове мужской голос, весь словно состоящий из боли, которой полыхало всё его тело. Норвежец моментально разжал пальцы — боль отступила, оставив после себя неприятное дрожание конечностей, словно после удара током.

Сигурд попытался привести мысли в порядок — кольцо дало ему понять, что у рода Перегринов есть наследник. Но кто? Сигурд точно знал, что Гай был последним, кто носил эту фамилию. Все роды, с которыми связывали себя потомки Годрика, тоже прервались…

Поттеры были одной крови с Перегринами. Гарри. Надо срочно искать Гарри.

*) Географический маятник — если кто-то смотрел по молодости лет Зачарованных, то должны помнить, что сёстры искали демонов, раскачивая над картой кристалл на цепочке. В данном случае, кристалл притягивает аура человека.

*) Клубок Ариадны — поисковой артефакт разового действия. Протягивает ощутимый магом энергетический след, указывающий на конкретного человека.

*) Гончая — самый примитивный, но самый точный способ найти человека. Является искусственно созданным магическим существом, обладающим невероятным магическим чутьём.