Гарри Поттер и Артефакты Хранителей (гет)

Timeo Danaos et dona ferentes.

Бойтесь данайцев, даже дары приносящих.

Рон Уизли сидел в гриффиндорской гостиной, обхватив голову руками. Мало было ему собственных забот о своём рассудке и школьных заданиях, так теперь на него свалилась очередная ноша, которую он сам воспринял двояко. Рональд долго мечтал об этом, но как часто бывает, желаемое приходит в руки само именно тогда, когда перестаёт быть нужным.

В полной мере Уизли осознал это час назад, задержавшись в классе Трансфигурации по просьбе профессора МакГонагалл. Рон ждал чего угодно: выговора за неправильно выполненное задание, какого-нибудь взыскания или замечания, может, даже наоборот — похвалы…. Ведь ему удалось сегодня правильно превратить Сычика в приличную подушечку и обратно, совёнок даже не пострадал!

Но заместитель директора удивила его больше, чем он мог себе представить. Присев за стол, она посмотрела на Рона пронзительным взглядом, а тот постарался сделать как можно более бодрое лицо.

— Мистер Уизли, за последние три недели вы проявили необычное для вас стремление к знаниям, да и многие ваши способности, которые старательно дремали где-то внутри, наконец-то начали пробуждаться. Лично я этому только рада… — Рон опешил: он даже во сне такие слова в свой адрес от декана Гриффиндора не снились. Тем временем, заместитель директора продолжала:

— … Я действительно затрудняюсь рассуждать об источниках вашего усердия, но в любом случае, вы на данный момент справляетесь с учёбой. Надеюсь, мистер Уизли, вы не забыли про школьные соревнования по квиддичу?

Рон удивлённо хлопал глазами. А про это-то он совсем позабыл… Да и будет ли время вспоминать об играх, когда спишь через раз, учишься как проклятый, да ещё и в ссоре с лучшим другом?

— Так или иначе, должность капитана Гриффиндорской команды по квиддичу теперь закреплена за вами. Я сомневалась в своём решении, но ваши успехи в учёбе позволили мне поощрить такое рвение. Надеюсь, мистер Уизли, что мне не придётся жалеть об этом.

— А почему именно я? Почему не Гарри? — поражённо спросил Рон.

— Мистер Поттер ещё в начале учебного года отказался занимать эту должность. Мне с большим трудом удалось уговорить его остаться ловцом, ведь он один из лучших в Хогвартсе! Думаю, это вы уже решите сами, как и вопрос набора новых игроков в команду.

— Д-да, профессор, — пробормотал Уизли. От такой неожиданной похвалы и резкой смены событий он ещё не смог собраться и осознать, что достиг одной из своих целей — стал капитаном сборной Гриффиндора.

— Надеюсь также, что вы отнесётесь к этому поручению со всей серьёзностью, мистер Уизли… Вот ваш капитанский значок, а это — разрешение на тренировку послезавтра на поле для квиддича. Было бы разумно пригласить всех желающих пройти испытания на вступление в команду. Я бы очень хотела, чтобы кубок по квиддичу оставался за Гриффиндором.

— Да-да, я так и сделаю, профессор! — восторженно заявил он.

Рон вылетел из кабинета Трансфигурации, словно бы уже сидел на метле. Радость переполняла его — наконец-то он сможет проявить свои таланты, сделать всё в наилучшем виде! Такой шанс нельзя упускать!

Первым человеком, который стал жертвой необузданной радости Уизли, оказалась Гермиона. Она почти час выслушивала планы Рона, все стратегии и тактики, которые он собирался применить, финты и комбинации, что узнавал специально, словно бы предчувствовал!

Гермиона, которая не особо любила квиддич, всё же постаралась выслушать друга и даже что-то поняла из его торопливой и восторгающейся речи. Заметив, что Рон серьёзно отвлёкся от своего, теперь уже привычного, угрюмого состояния, девушка пыталась поддержать его. Когда друг был таким, Гермионе самой становилось легче, непроглядная пелена уныния и обречённости спадала, а мир становился чуточку ярче…

Угрюмость, которая почти не покидала Рона, наконец, рассеялась, а значит, стоило помочь тому как можно дольше побыть счастливым. Гермиона уговорила Рона отправиться в библиотеку и поискать книги по квиддичу, чтобы он поднабрался знаний. Уизли сначала скорчил чуть презрительную гримасу, но когда Гермиона почти что ткнула его носом в полку с материалами спортивной тематики, готов был носить её на руках от счастья.

Прошедший в стороне Гарри Поттер лишь покосился на бывших друзей, которые его не заметили.

Чуть ли не высунув язык от усердия, Уизли несколько часов просидел, выписывая самые интересные моменты из подшивок, журналов и газет, касающихся квиддича. Хоть и раньше он увлекался этой игрой, но такой ответственности у Рона ещё не было, поэтому парень очень хотел проявить себя с новой стороны как можно лучше.

Но где-то в глубине души он понимал, что квиддич это не то, что ему нужно в данный момент. Сейчас, когда все студенты Гриффиндора разошлись по своим комнатам, Рон ощутил и иную сторону своего назначения. Ведь не всё было так хорошо, как хотелось бы, а задуматься об этом заставил вид Гермионы. Та очень старалась быть весёлой и радовалась, но скрыть свою собственную печаль не могла.

Рон не раз замечал какую-то наигранность в поведении подруги, но не говорил ей об этом. Уизли легко догадался, что она переживает из-за того, что случилось с их дружбой. Гарри почти не показывался на глаза, приходя в спальню очень поздно, а покидая её рано утром. Гермиона старалась не обращать внимания на появления Поттера в гостиной, но быстрые взгляды в сторону бывшего друга Рон замечал.

Впереди была очередная ночь, но Рон твёрдо вознамерился попробовать выспаться — завтра будет ответственный день, которого Уизли ждал давно. Это был наилучший повод отвлечься, чем он и хотел воспользоваться.

* * *

Деревянную коробочку Гарри предпочёл не открывать так сразу. После нескольких строчек уже третьего по счёту письма от загадочного незнакомца (Гарри теперь перестал его называть «доброжелателем»), Поттер всерьёз опасался, что это чья-то глупая штука. Либо, какая-то ловушка, что так же могло быть. Поразмышлять о том, что находится к коробочке, было интересно — Гарри не раз выдумывал разные варианты и отвергал их.

В конце концов, волшебник не выдержал — гадать было бесполезно, а любопытство вскоре взяло своё. Наилучшим местом для такого важного дела был туалет Плаксы Миртл. Там почти никогда никто не появлялся, а свидетели Поттеру были не нужны. С этим местом у юноши ассоциировались приятные воспоминания, которые он постарался поскорее отринуть прочь. Ни к чему было ворошить прошлое. Теперь это просто было место, где очень редко кто-либо появляется, а значит, это куда лучше, чем тёмная и мрачная Воющая хижина или спальня шестикурсников, где Поттеру сложно было надолго остаться одному.

Самой Миртл не было видно, поэтому Гарри бросил на пол сумку с книгами и сел сверху — учебники для шестикурсников ему ничем помочь не могли, поэтому смысла особо их беречь он не видел. Внимательно рассмотрев заветную коробочку, Поттер пришёл к выводу, что это была, скорее, шкатулка. Он долго разглядывал её, но не нашёл на ней почти ничего необычного — простой узор из переплетённых линий, словно выгравированных на тонкой деревянной крышке, для него ничего не значил. Крошечный замочек с защёлкой из поблескивающего недрагоценного металла…

Скобка поддалась одному движению пальца, и Поттер распахнул шкатулку, осторожно заглядывая внутрь. Глаза его расширились от удивления, и Гарри не смог сдержать удивлённого вздоха.

Внутри лежал небольшой амулет в форме чуть вытянутого ромба, поблескивая золотистыми краями. Металлические грани были покрыты странными руническими узорами, понять значение которых Поттер вряд ли когда-нибудь бы смог. Красноватый кристалл, тоже ромбовидный, располагался в центре, а на ощупь был гладким и прозрачным, будто огромный рубин. Изнутри камень словно пульсировал еле заметным красным светом. За украшением была видна тонкая цепочка того же цвета, что и обрамляющий кристалл металл.

Полюбовавшись этим прекрасным амулетом, Гарри аккуратно вынул его из шкатулки, сразу ощутив его тяжесть в руке, а золотистая цепочка вытянулась во всю длину. На дне, покрытом мягкой красной тканью, лежал свёрнутый кусочек пергамента. Положив амулет на колено, Гарри развернул новое послание.

«То, что ты сейчас держал в руках — практически бесценная вещь. И дана она тебе не для украшения, а для важного дела. Надень амулет на шею так, чтобы он касался тела. И не пугайся ощущений — всё будет так, как запланировано мной. В остальном — следуй письму, которое ты забрал в Воющей хижине.

Tibi et igni».

Повертев записку в руках, Поттер озадаченно посмотрел на сию бесценную вещь. Амулет как украшение выглядел очень красиво, но какие у него еще функции — узнать было невозможно.

Гарри хмыкнул и, не раздумывая, расслабил галстук и расстегнул пуговицу рубашки, надевая этот подарок на шею. Пару секунд он ощущал металлический холод от амулета, но вскоре тот нагрелся, и мерцающий свет в кристалле стал ярче. Цепочка медленно раскалялась, а через мгновение Поттера словно лягнул бешеный кентавр — грудь взорвалась болью, жжение стало почти невыносимым, и Гарри едва сдерживался, чтобы не закричать. Дыхание прихватило, глаза заслезились, а вместо крика из горла вырывались лишь сдавленные стоны.

Гарри, не в силах больше терпеть эти мучения, решил сдёрнуть с себя амулет, но пальцы схватили лишь чуть торчащие ключицы. Несколько секунд — и боль отступила, а ощущение накинутой на шею раскалённой удавки прекратилось.

Тяжело дыша, Гарри ошарашено провёл рукой по шее — кожа чуть саднила, но амулета уже не было — и с трудом поднялся с пола: ноги дрожали, а в глазах периодически темнело. Он подошёл к зеркалу, расстёгивая на ходу ещё несколько пуговиц и отшвыривая галстук в сторону; оторвавшиеся пуговицы звонко застучали по каменному полу. Опираясь рукой на старую раковину, Гарри медленно понял голову.

Из зеркала на него смотрел бледный и растрепанный юноша. Немного белое лицо, дрожащие губы, сползшие на кончик носа круглые очки, а на шее ярко отсвечивала обожжённой кожей полоска от цепочки. Линии тянулись вниз, и Поттер опустил туда взгляд. На груди виднелся такой же красный ромбовидный след, а кожа сильно покраснела. Невероятно, но амулет словно растворился на теле Гарри, оставив ожог, который неприятно ныл и зудел. Озадаченно почесав затылок, юноша пришёл к выводу, что его отдалённо предупреждали о чём-то подобном. Значит, переживать и не стоит. Куда сильнее Поттера заботили остальные указания…

Глубоко вдыхая воздух, Гарри старался восстановить сердцебиение и справиться с дрожью. Через пару минут ему это удалось, хотя в голове все еще слегка шумело, но это было вполне терпимо.

Подняв с пола свою сумку и запихав туда шкатулку, Гарри постарался привести себя в порядок и вышел из туалета. Стоило поторопиться, ведь если слишком задержаться, Полная дама может и не открыть дверь в гостиную.

Ожог на шее и груди доставлял некоторое неудобство, но обращаться к мадам Помфри Поттер не решился. Уже было слишком поздно, да и как он объяснит странную форму покраснения? Рассказывать кому-либо об этом происшествии Гарри не хотел. В руки к Волдеморту он пока не попал, а значит, есть некоторая уверенность, что таинственный незнакомец, скорее всего, друг, а не враг.

«Если за пару дней не пройдёт само, тогда и пойду в больничное крыло…» — решил он.

* * *

Первый урок Прорицания Гарри вообще сначала хотел пропустить, снова спрятавшись среди книг в Запретной секции (он невольно ухмыльнулся, сравнивая себя с Гермионой), но небольшая тяжесть в груди и общее утомлённое состояние сыграло свою роль. Гарри не понимал, что с ним случилось, и куда утекли все его силы. Словно он опять побывал в лесу, причём по ощущениям — почти как в первый раз... След от амулета ещё побаливал, хотя и прошло несколько часов, а обожжённая кожа неприятно саднила от прикосновений к ней.

Поднявшись в кабинет Трелони, Гарри с разрешения прорицательницы вошёл и сразу проследовал в конец класса, подальше от чужих глаз. Рона не было в кабинете, да и на Прорицания ходили не все шестикурсники Гриффиндора, поэтому свободных мест было достаточно. О причине отсутствия бывшего друга Гарри догадывался — объявление о наборе в команду по квиддичу он заметил ещё утром. А разговор с МакГонагалл гриффиндорец помнил хорошо — декан факультета очень нервничала по поводу большого недостатка в опытных игроках. Нравился ей, видите ли, кубок квиддичный…

От витавшего в воздухе аромата, который уже прочно ассоциировался у Гарри с кабинетом прорицания, начинала кружиться голова. Удобно устроившись в самом конце кабинета, Поттер успел даже задремать, как коварно подкравшаяся Трелони нависла над ним.

— Мистер Поттер, а почему вы до сих пор не разложили карты? Ведь они способны предугадать вашу судьбу! Я очень рада, что вам не раз везло, но вы в большой опасности, юноша!..

«Конечно, умереть от прорицаний старой стрекозы мне грозит уже который год…» — Гарри весьма скептически относился к бредням относительно его будущего и скорой смерти. Но не забывал Поттер и то, что, как минимум, два пророчества Трелони стоит считать настоящими.

— И от чего же мне грозит смерть в этом году? — невинным тоном поинтересовался Гарри.

— О, мальчик мой… Опасность большая над тобой, смерть скоро будет ходить за тобой по пятам… Ты пройдёшь сквозь путы страха, боли и отчаяния, перед тобой будет стоять выбор между добром и злом…

— Похоже, что ничего нового в этом году не случится, да, профессор? — Поттер откинулся на спинку стула. — В том году вы что-то такое же предсказывали, разве нет?

— Глупо не верить пророчествам, мистер Поттер, — поджав губы, Трелони поправила свои очки в толстой роговой оправе и отвернулась от него.

Гарри ещё несколько минут пытался задремать под мерное бормотание прорицательницы. Признаться честно, он в действительности не обратил на слова Трелони никакого внимания. Насколько знал юноша, эта провидица была склонна к правдивым предсказаниям лишь в каком-то особом состоянии транса, а такой у неё случался всего два раза за более чем восемнадцать лет.

Поттер указательным пальцем катал карты по столу, стараясь изобразить активную деятельность, но ему это удавалось с большой натяжкой. Когда же долгожданный колокол возвестил об окончании урока, он, широко зевая, покинул пропахший ароматическими экспериментами кабинет Прорицания.

* * *

Положив метлу на плечо, Гарри вышёл из раздевалки Гриффиндора. Алая форма, подогнанная по размеру, отлично сидела на нём, рукоять любимой Молнии приятно холодила руку. Всё было уже знакомо, и юноша давно не испытывал того трепета перед полётами. С того памятного дня, когда Оливер Вуд впервые провёл его на квиддичное поле, рассказал правила и признал ловцом, прошла словно целая вечность.

Все его пойманные снитчи, пролетевшие в сантиметрах от него бладжеры, изнурительные тренировки, победы и поражения — всё начиналось с того, что Гарри натягивал на себя квиддичную форму и выходил на поле с метлой на плече.

В этот раз чувства восторга и радости почему-то не было. Даже прикосновения к Молнии не дарили желания оседлать её, взмыть в небо, долететь до самых облаков… Когда-то это было прекрасное ощущение свободы, которое мог подарить полёт.

Более желанным могло быть только одно — ринуться с огромной высоты вниз в стремительном пике и, выровняв полёт резким движением, скользить в нескольких сантиметрах над землёй, едва касаясь кончиками пальцев холодных травинок…

Все эти чувства куда-то испарились, оставив лишь обречённость и усталость. Может, он уже вырос из квиддича, просто пережив его, оставляя в прошлом? Так оставляют ненужные уже детские игрушки, которые всегда будут умилять, но играть которыми уже не по возрасту…

«Странно, наверное, чувствуют себя профессиональные квиддичисты. Да и почему среди игроков почти нет никого из взрослых? Они уходят в тренеры, либо становятся кем-то другим, но не играют… Может, действительно, из всего со временем вырастаешь, оставляя за спиной?»

Гарри уселся на трибуну, наблюдая за толпой, что собралась на поле; мелькали и рыжие волосы Рона, и низкие фигуры младшекурсников, и даже несколько человек с Рэйвенкло и Хаффлпаффа. Из Слизерина не было вроде никого, что, впрочем, было неудивительно.

Участвовать в отборе новых игроков у Гарри не было желания. Да и какое ему, по сути, дело, кто будет в команде? Он — ловец, его дело гоняться за золотым шариком, чтобы ничего не отвлекало его от этой цели. А команда играет совершенно независимо от него. Разве что загонщики отбивают бладжеры, да и то это символическая помощь… Да и не всё ли равно, кто это сделает, ведь главное для ловца — снитч, и неважно, как он его достанет.

–Эй, Поттер, ты ещё остался в команде-то? Тебя выперли или пока что лишь права голоса лишили? — чуть сзади послышался знакомый голос.

«Захария Смит, ну надо же… Хуже него только Малфой со своими орангутангами».

Смит не раз уже показывал своё отношение к Гарри ещё в прошлом году. За три недели этого года Поттеру везло — нагловатого хаффлпаффца не было видно. Скорее, причиной было то, что Поттер старался вообще никому не показываться на глаза.

Смит явно пришёл с целью подглядеть за отбором игроков, а сам Гарри ему просто попался, как причина разозлить гриффиндорцев. Был бы хаффлпаффец поумнее и повнимательнее, то легко бы заметил, что Поттер далеко не в дружбе со своим факультетом, и именно его задевать бессмысленно.

— Валил бы ты отсюда, Смит, и без тебя тошно, — отозвался Гарри.

— А чего это ты мне указываешь? Уже и посмотреть на ваших новых игроков нельзя? — хаффлпаффец закинул ногу на скамью. — Нам скоро с вами играть, а противников ведь нужно знать в лицо…

«И где он такого набрался, вроде неплохой парень был раньше, курсе на третьем…»

— Да делай ты что хочешь, но ещё одно слово в отношении меня, и я тебе гарантирую хорошие и ветвистые рога на дурной башке.

— Ты скоро совсем свихнёшься, Поттер, от тебя вон и друзья то уже шарахаются… — негромко произнёс Смит, отворачиваясь в сторону.

— Не твоего ума дело. Я, кажется, предупредил? Вот и не обижайся… — взмах палочки и хаффлпаффец схватился за голову, где пробились приличных размеров рожки, начавшие расти ещё больше.

— Какого… Поттер, ты совсем охренел, придурок шрамолобый!

Гарри поморщился и, не обращая внимания на возмущённые вопли и покрепче схватившись за метлу, взмыл в небо. Ветер слегка трепал волосы, а солнце поблескивало на стёклах очков. Где-то внизу заканчивались последние приготовления, и несколько человек уже поднимались в небо. Гарри лишь скривился, заметив робкие попытки второкурсников. Им явно не хватало не только опыта, но вообще ощущения метлы в руках — слишком уж боязливо они отрывались от земли.

«Странно, я точно не был таким перепуганным, даже на первом курсе…» — промелькнуло в голове Поттера.

Смит уже куда-то убежал, либо спрятался, а парочка хаффлпаффцев вроде никак не тянула на засаду. Похоже, что наглый шестикурсник не пользовался особой популярностью на своём факультете, иначе бы в обиду его не дали…

Гарри сделал быстрый круг над полем, приготовившись к тому, что ему придётся сделать дальше. Терзавшие его сомнения уже так утомили гриффиндорца, что он был готов сделать что угодно, лишь бы ситуация прояснилась. Волшебник чувствовал, что явно что-то упустил, но так и не мог понять, что именно.

Гарри усмехнулся, заметив мелькнувший золотой бок снитча, выпущенного для него. Что ж, время пришло…

* * *

День для первой тренировки Гриффиндорской команды по квиддичу был просто идеален. Тёплое солнце, лёгкий ветерок, небольшие облачка — что ещё нужно от погоды для игры в квиддич?

Рональд Уизли ощущал себя в кое-то веки счастливым. Все кошмары и тревоги отошли на второй план, чему он сам был чрезвычайно рад. В его жизни с некоторых пор было немного хороших событий, поэтому квиддичем он хотел насладиться в полной мере. Рон был готов почти на всё, чтобы этот день длился как можно дольше. Возле поля собирались все желающие. Кто-то собирался попробовать себя на роль игрока, а многие студенты просто хотели прогуляться и посмотреть на кандидатов.

Набирать заново нужно было почти весь состав, в команде были только вратарь, ловец и охотник. Рон с надеждой смотрел на Джинни и с опасением — на Поттера. Его бывший друг мог выкинуть что угодно, даже, несмотря на то, что МакГонагалл уговорила его остаться в роли ловца.

Все задуманные испытания и проверки уже вывели Рона из себя. Ведь в одной очереди стояли и младшекурсники, от которых толку было почти никакого, но проверять нужно было всех. Молодые таланты это, конечно, хорошо, но куда большего свежеиспеченный капитан ожидал от студентов старше пятого курса.

Все желающие по очереди пролетали через цветные кольца, показывая свои способности в полёте, стучали дубинками по тренировочным бладжерам и перекидывали друг другу квоффл. Над студентами второго и третьего курса Рон тайком похихикивал, но когда в воздух поднялись студенты постарше, пригляделся внимательнее.

Уровень был заметно лучше, что весьма порадовало Уизли. Джинни подтвердила своё право оставаться в команде охотником, а остальные явно заглядывались на девушку — квоффл словно приклеивался к её рукам в нужный момент.

Одновременно с охотниками проверялись загонщиками — один старался попасть в охотников, другой обязан был всеми силами не позволить этого. Меняясь местами, младшекурсники не удивили Рона, который воочию видел игру своих братьев. Да и сил у третьекурсников было не так много, как бы им хотелось.

Большой и сильный Кормак Маклагген был надеждой Уизли на спасение. Сначала семикурсник хотел стать вратарём, но не убедил в этом Рона, который за своё место крепко держался, не видя себя ни в какой другой должности. Маклагген решил не отступаться и попробовать себя загонщиком. Потребовав себе нормальный, а не «детский» бладжер, гриффиндорец взял дубинку и, размахивая ей, настраивался на удар.

Первый удар, и мяч полетел по косой траектории за пределы поля — сил у семикурсника было предостаточно. А вот с меткостью были явные проблемы — бладжер не попал в нужную точку, пролетев в стороне от цели. Маклаггена это разозлило ещё сильнее. Наблюдавший сверху за пробами Поттер лишь заинтересовано поглядывал на все это, не говоря ни слова. На большой скорости мяч то проносился над землёй, то взмывал высоко в небо…

Семикурсник потребовал дать ему ещё попытку, и Уизли не смог отказать — если такой удар попадёт в цель, об игроке противника можно будет забыть до конца матча, а это серьёзный козырь… На поле был выпущен настоящий, игровой бладжер.

Следующие секунды все присутствующие на поле студенты запомнили надолго. Маклагген размахнулся и ударил по приближающемуся бладжеру, вложив в удар всю злость и раздражение. Мяч с дикой скоростью понесся к цели — желтоватому кольцу из плотного дыма. Внезапно раздался чей-то сдавленный крик, но изменить что-либо уже нельзя.

Как тренировался Поттер никто не следил, всё внимание было приковано к пробам, а не к уже зарекомендовавшим себя игрокам. Несколько раз Гарри совершал опасные приёмы и финты, но это происходило довольно далеко… Сейчас же, на молниеносной скорости, ловец Гриффиндора каким-то непостижимым образом оказался за целью, куда мчался, похожий на пушечное ядро, мяч…

Мгновение — и страшной силы удар бладжером в спину буквально сшиб юношу с метлы, швырнув его в сторону колец вратаря. Поттер, раскинув руки, упал на покрытый жёлтым песком участок, а на доли секунды можно было различить неяркое красное свечение, на которое обратила внимание лишь прижавшая руки к губам Гермиона.