Теперь я - Малфой (гет)

С того дня моя жизнь заиграла новыми красками. Каждый день я убегала из дома к мужчине, о близости с которым мечтала более двадцати лет и эти несколько часов принадлежали только нам. Хоть я и обещала Бартемиусу, что мы обсудим сложившуюся ситуацию, ни один из нас не хотел тратить ни минуты того времени, которое можно было бы использовать на поцелуи, ласки и занятия любовью. Не только я была лишена общения с противоположным полом — Барти и вовсе сбежал из Азкабана, так что постель мы покидали лишь по принуждению.

Особо мне запомнилась ситуация, когда нас чуть не застукал отец. У меня едва сердце не остановилось, когда папа решил нанести неожиданный визит давнему знакомому, не обременяя себя предварительными договоренностями. Мы сидели с гостиной, причем я сидела на коленях любовника, когда из камина вышел Люциус.

Из моей головы напрочь вылетела информация о том, что сейчас я Эмили.

С визгом подскочив, я спряталась за спину Крауча, не отдавая себе отчета в том, насколько глупо это выглядит со стороны. Отец понимающе хмыкнул, попросив Бартемиуса о паре минут разговора наедине и старательно отводя взгляд от моего неглиже…

С началом учебного года частота наших встреч не уменьшилась. Мы были безрассудными влюблёнными, не желающими задумываться о невозможности совместного будущего. Я регулярно сбегала из школы, благо как староста я имела отдельную комнату, и некому было настучать Снейпу, что моя постель пуста. Когда же у меня не получалось выбраться из замка, Барти пробирался в Выручай-комнату, отмахиваясь от мысли о смертельной опасности, которой подвергается.

Весь пятый курс я парила в облаках, отстранившись и от друзей, и от своей миссии по изменению будущего: любовь сделала меня эгоисткой.

* * *

Девяносто шестой год вообще имел мало общего с тем, что помнила я по собственному прошлому. Узники Азкабана были освобождены, но все остальные события имели абсолютно иной сценарий.

Волдеморт был доволен нашими с Гарри успехами и постепенно вводил нас в Ближний круг. К счастью, о Темной метке речь не шла — лишь о присутствии на собраниях.

Довольно скоро Лорд заподозрил, что в ряды его сторонников пробрался предатель, а все из-за того, что я была неосторожна. Пренебрегая здравым смыслом, я продолжила передавать Люциусу и Барти полезную информацию, и вот к ним-то у Риддла и возникли вопросы, когда оба мужчины умудрились скрыться из Министерства за мгновение до проявления авроров и Дамблдора, о приходе которых не могли узнать ни от кого, кроме Ордена Феникса.

Ни отец, ни Крауч не спешили меня сдавать и удовлетворять любопытство Хозяина. И если Люциус не желал терять полезного информатора, испытывая благодарность за неоднократную помощь, то Бартемиус меня любил. То ли Риддл понял, что на сей раз не добьется результата пытками, то ли причина дальнейших событий была в другом — Лорд спустил историю на тормозах, спокойно заметив, что желал бы познакомиться с человеком, обладающим эксклюзивными данными.

Сначала я даже не заволновалась. Барти рассказал мне всё, что, по его мнению, мне стоило знать, Малфой также прислал письмо с предупреждением, но я не усмотрела в этом никакой опасности для себя: никто ведь не знал обо мне, а Барти… Любовнику я верила безоговорочно.

И любовь-то нас и подвела.

Волдеморт просто-напросто наложил на Крауча Imperio, не став усложнять всё поиском «неизвестной осведомительницы», и Барти пришел меня убивать…

Чай имел странный вкус, но насторожило меня не это, а ужас, плескавшийся на дне глаз любимого.

— Что случилось?

Он сжал мою руку с такой силой, что я невольно вскрикнула, но вместо того, чтобы отпустить, он лишь ещё сильнее сдавил пальцы.

— Я убил тебя… — прошептал Бартемиус.

И, прежде чем я успела осознать, что означают его слова, залпом допил мой чай.

— Барти!

— Я люблю тебя! Я не могу ничего сказать… Я люблю тебя!

Но говорить уже было не нужно, я поняла и так, что моя песенка спета.

— В чае был яд? — он кивнул. — Лорд посчитал, что я враг? — последовал ещё один кивок. — Ты под Imperio?

— Прости меня!

— Не вини себя, — чувствуя, как силы стремительно покидают моё тело, я осела на диван и потянула на себя любимого. — Ты не мог ничего изменить… А вот чай мой ты выпил зря.

— Это глупость, но я абсолютно об этом не жалею. Если тебя не будет со мной — я не хочу жить.

— Барти!

— Эмили, любимая, не трать последние минуты на споры.

До меня наконец-то дошло, что я умираю, и я расплакалась.

— Я люблю тебя! Я так хотела всё изменить! Я думала, что теперь, когда мы вместе…

— Теперь мы вместе навсегда… Пусть это и будет не долго…

Бартемиус ещё что-то говорил, целовал меня, обещал, что всё будет в порядке, но моё сознание поглотила тьма. Последнее, что я услышала перед тем, как умереть, были его слова:

— Если бы я мог всё изменить, я бы увез тебя на другой конец света, подальше от Лорда и этой войны…