Всё дело в шляпе (джен)

Хагрид только недавно пришёл в хижину и возился возле очага, когда четверо друзей заглянули к нему на огонёк. Клык радостно гавкнул, а потом растерялся – бедняга не знал, к кому подбежать с приветствиями. Он облизывал всех по очереди, крутился волчком и скулил. Хагрид прикрикнул на пса, но тот всё пытался поцеловать то Гарри, то Рона, то Гермиону. Невиллу досталось больше всех – Клык в порыве чувств положил передние лапы ему на плечи, отчего оба упали, по пути сшибая медные тазики и чайник. Наконец, все более-менее расселись, а Клык, успокоившись, улёгся в ногах Рона.

– Совсем бестолковый делается, – печально покачал головой Хагрид. – Как подумаю, что собачий век короткий, так сердце заходится.

Хагрид вытащил свою скатёрку из кармана пальто и высморкался. Гермиона погладила Клыка между ушами. Тот сразу положил морду ей на колени и хорошенько обслюнявил джинсы. Хагрид предложил друзьям чаю, но те отказались, убедительно сославшись на гостеприимство домовых эльфов.

Они рассказали великану о своём визите в кухню и разговоре с Хассеном. Хагрид слушал внимательно, но на вопрос Гарри о гигантском кальмаре, живущем в школьном озере, категорично ответил:

– Нет, Гарри! Наш кальмар – это не Кракен.

– Откуда ты знаешь? – Гарри не хотелось так быстро сдаваться.

– Это очевидно! Кракен – древнее чудовище. Встретиться с ним было очень трудно. Он избегал людей.

– Хагрид, но, может… – робко возразила Гермиона.

– Да я же говорю вам, это не он! Сколько, по-вашему, живут кальмары? Мелкие особи не больше трёх лет! Такой крупный, как наш, долгожитель. Но он в школьном озере недавно. Кракен, про которого сказал Хассен, настоящий Кракен, и выглядит совсем по-другому. У нашего глаза одинаковые! Вы разве не замечали?

Гарри задумался. Они часто кидали летним днём хлебные крошки гигантскому кальмару, но обычно из воды виднелись только щупальца.

– Большой глаз Кракена собирал рассеянный свет на дне морском, а маленький служил для ориентации у поверхности воды, – авторитетно рассказывал Хагрид. – И вот вам ещё, если я вас не убедил – Кракен почти всю жизнь проводил на дне морском. На поверхность он поднимался лишь в том случае, если его уж больно что-то беспокоило, звал древний инстинкт. Кракен видел небо и солнечный свет и умирал. Если бы наш кальмар был Кракеном, он бы уже сто раз умер.

Тут Хагрид погрустнел.

– Хотя, я не уверен, что он сейчас жив. Не видно его. Озеро совсем мёртвое сделалось. Не представляю, что будет с Хогвартсом, если, если… – тут Хагрид всхлипнул и замолчал.

Гермиона ласково погладила его по руке. Визит к Хагриду не навёл их на нужный след, а ещё больше запутал. Если Хассен прав, и верный страж – это Кракен, то где его искать, если не в школьном озере? Рон озвучил вслух роившиеся мысли:

– Хагрид, но может быть, в озере, кроме кальмара, которого мы знаем, есть ещё один?

– Да сколько же их там, по-твоему? Я ж говорю, не живут они долго. Основатели не такие глупцы, чтобы поверять свои секреты животному, которого через пару лет не станет, – и Хагрид решительно поднялся. – Пойдёмте, я вас провожу. Поздно уже. Не след по ночам шататься сейчас, мало ли что.

Они чувствовали себя ужасно разбитыми, когда поднялись в гостиную Гриффиндора. День был насыщен событиями и открытиями, но ни одно из них не приблизило их пока к разгадке тайны Хогвартса.

Следующее утро не принесло ничего нового. Они сходили в кабинет директора, прогулялись к озеру, убедившись, что за ночь лёд ещё больше вступил в свои права. Даже Гермиона не тянула всех в библиотеку. Они на все лады прикидывали и так, и эдак значение слов Атаргатис, но дальше предположений о том, что это на самом деле мифический Кракен, не зашли. Вяло поковырялись в тарелках во время обеда, совершенно не представляя, что же делать дальше. Рон предложил посетить гостиную Когтеврана – всё равно никаких других идей не было. Он резонно заметил, что уж на вопрос они как-нибудь ответят, не получится такого конфуза, как вчера с Пуффендуем. Друзья согласились – хоть какие-то действия лучше бездействия.

Гарри не знал, что они могут узнать, наведавшись в гостиные других факультетов, но вчерашний разговор о том, что ученики мало знают друг о друге, решил все сомнения.

Гостиная Когтеврана располагалась в одной из высоких башен Хогвартса, третьей по высоте. Друзья поднялись по винтовой лестнице и оказались перед массивной дверью. Не было ни ручки, ни замочной скважины, лишь бронзовый молоток в форме орла. Гарри протянул руку и один раз стукнул молотком по двери. Клюв орла открылся, и раздался нежный мелодичный голос:

– У вас есть право носить то, что нравится, верить в то, во что хотите и говорить то, что думаете.

Гарри переглянулся с друзьями.

– О чём это он? – шёпотом спросил Рон.

– Не знаю. В тот раз это был вопрос, – ответил Гарри.

– Мне кажется, речь идёт о когтевранцах, – неуверенно сказал Невилл.

Гарри сразу представил Полумну с редисками в ушах, ожерельем из крышек от сливочного пива на шее. Полумна верила в самые невероятные вещи и говорила неудобную правду, часто заставляя собеседников краснеть.

Они потоптались немного на площадке, не зная, что ответить орлу. И тут Гермиона произнесла:

– Гении не идут в одну ногу с обычными людьми.

– Изящная формулировка! – сказал голос и дверь распахнулась.

Рон во все глаза смотрел на Гермиону:

– Гермиона, я не говорил тебе, что ты самая умная колдунья?

Гермиона покраснела и молча зашла в гостиную.

Здесь было очень уютно. Арочные окна с шёлковыми занавесями словно дышали светом. Куполообразный потолок был усыпан звёздами, а в нише, возле прохода к спальням, стояла статуя Кандиды Когтевран. Рон присвистнул:

– Миленько у них тут!

Они побродили между уютных кресел, разглядели получше статую одной из основательниц Хогвартса, а вот в спальни зайти не решились – было неудобно. Зато долго простояли возле окон. Из башни Когтевран открывался захватывающий вид на ближайшие горы и озеро. Озеро, конечно, сейчас не радовало глаз, но сама панорама была потрясающей. Гермиона сказала, что здесь, наверное, рождаются самые чистые стихи, в такой обстановке.

Они не преследовали никакой конкретной цели, а потому их обзорная экскурсия была недолгой. Спустились вниз, размышляя, что делать дальше. Рон предложил:

– Может, к слизням сходим?

– Рон! Ну как мы можем восстановить мир между факультетами, если ты предвзято относишься к некоторым ученикам! – Гермиона сердито посмотрела на Рона, но общую идею посетить теперь и слизеринские подземелья поддержала – ей тоже было интересно.

Этот коридор был совсем не таким, как тот, который вёл к гостиной пуффендуйцев. По пути в сторону кухни на стенах висели весёлые натюрморты. А здесь не было ничего, кроме потёков влаги. От мрачного тусклого камня, позеленевшего от сырости и времени, веяло холодом. Гермиона поёжилась – переходы в сторону гостиной Слизерина явно не выглядели гостеприимными. Наконец, они остановилась возле одной из гладких стен.

– Думаешь, здесь? – спросил Гарри.

– Вроде да, – неуверенно ответил Рон.

Теперь идея посетить слизеринцев не выглядела такой замечательной. Во-первых, они жутко замёрзли. Во-вторых, не совсем были уверены, что ищут вход у нужной стены, ведь были тут сто лет назад. А в-третьих, они и пароля-то не знали!

Всё же проникнуть внутрь попытались. Они перепробовали различные варианты на тему «чистая кровь». Гермиона даже произнесла: «Нет грязнокровкам!», но стена не открывала проход. Ребята уже собирались признать своё поражение, когда Рон в сердцах пнул невидимую дверь:

– Мерлин драный!

Неожиданно стена отъехала в сторону, открывая проход в гостиную. Рон вытаращился на результат своего восклицания.

– Точно! А я и не подумала! Надо было попробовать раньше!

– Что попробовать, Гермиона? Ругательства?

– Да нет, конечно! Имена выдающихся слизеринцев. Разве ты не знаешь, что Мерлин учился в Хогвартсе и был слизеринцем? Слово «драный», конечно, было лишним, но чары сработали на верный пароль, так что – вперёд!

И она первая шагнула в появившийся проход в стене. Рон всё не унимался:

– Гермиона, ты шутишь? Великий Мерлин был слизеринцем?

– Рон, да мы же проходили это на уроках истории магии! Нельзя же не знать элементарных вещей!

– Для меня элементарно, что все слизеринцы – сво… Я хотел сказать, подлецы.

– Ну, вот тебе и подтверждение того, что ты ошибаешься! Уж Мерлина ты никак не можешь отнести к подлецам.

– Мерлина нет, – в голове Рона проходила сложная работа. – Вот уж никак от него не ожидал.

Тем временем друзья вошли в общую гостиную Слизерина, обставленную со вкусом. На стенах висели старинные гобелены, изображающие подвиги знаменитых слизеринцев в средние века, а у стен стояли старинные буфеты тёмного дерева. Потолки здесь и в рядом располагающихся гостевых комнатах были низкими. Возле резных каминов стояли чёрные кожаные диваны. Обстановка гостиной была шикарной, ухоженной, но, тем не менее, холодной. Даже волшебные светильники освещали пространство вокруг болотным светом. Разница с гостиной Когтеврана была просто колоссальной. Дышащая светом солнечная башня Кандиды против мрачной холодной красоты Салазара.

– Понятно, почему они все такие злые. Как в таких условиях можно вырасти нормальному ребёнку? – Рон недоумённо покачал головой, разглядывая инкрустированный камнями камин – тепла от него почти не было.

– На самом деле здесь… мило, – произнесла Гермиона, которая оказалась в подземельях Слизерина в первый раз.

– Да что тут милого? Навешали богатых картинок, понаставили дорогой мебели. Аристократы, – сердито пнул Рон зелёный бархатный стул.

Гарри и Невилл не встревали в разговор, а просто молча рассматривали убранство гостевых комнат. Гарри заинтересовался гобеленами, а Невилл прошёл по дальнему коридорчику, заканчивающемуся нишей, возле которой стоял небольшой столик на резных ножках. По бокам ниши располагались два подсвечника, а в самом углублении в стене – очередной средневековый этюд. Это была старинная гравюра круглой формы с витиеватым орнаментом по краям.

Сначала Невилл даже не понял, почему у него так забилось сердце. Он стоял и всматривался в изображение чудища, которое, наверное, было одним из трофеев отважного волшебника средневековья. Торпедовидное тело лишь наполовину виднелось из воды – художник, запечатлевший чудище, изобразил настоящий морской шторм. Восемь мощных щупалец торчали вверх, переплетаясь в замысловатом узоре. Один глаз монстра был маленьким, а другой, напротив, огромным.

– Гарри! – позвал Невилл. – Идите сюда.

Рон, Гермиона и Гарри поспешили к Невиллу и остановились рядом в таком же ступоре. Гермиона прошептала заклинание, заставив свечи на стене дать слабый свет, чтобы можно было лучше рассмотреть. Это был Кракен. Настоящий Кракен, каким его и описывали Хассен и Хагрид.

– Кракен? – голос Гермионы зазвенел. – Но как?

– Гермиона, ты думаешь, это он? Тот самый страж? – Рон во все глаза смотрел на товарищей.

– Господи, какая же я дура, – произнесла Гермиона. – Школьное озеро! Нам не нужно было опускаться в озеро. Подземелья Слизерина находятся как раз под школьным озером! Как же я раньше про это не подумала!

– Но Гермиона! Атаргатис сказала, что шляпа в озере!

– Нет, она сказала про тайное место и лишь намекнула. И страж, не забывай! Страж поможет достать то, что можно спасти. Основатели на самом деле не могли оставить стражем живого кальмара. Кракен – мифологический Кракен – изображение вот на этой гравюре!

– Гермиона, ты так уверенно говоришь об этом! Но почему никто не вспомнил про эту картину?

– Потому что тут полно таких. Посмотри, все стены гостиной Слизерина рассказывают о древних историях. Никто не знал, что эта гравюра не просто картина в стенной нише.

Они пригляделись внимательнее. Портреты Хогвартса были живыми. Люди, изображённые на них разговаривали, ходили друг к другу в гости и давали советы. Кракен на гравюре в нише не был подвижным. Но каждое щупальце искусным умельцем было сделано с потрясающей точностью. Скорее, гравюра на металле напоминала рыцарский щит. В центре – изображение чудища, борющегося с морской стихией, по краям – красивый орнамент вензелей. А по всей окружности, в четырёх местах имелись углубления округлой формы.

– В любом случае, нам надо срочно сходить к Дамблдору! – сказал Гарри, и друзья без лишних слов устремились обратно, к выходу из сырого подземелья.

Большая лестница после мрачных подземелий просто излучала тепло и радушие. Гарри с друзьями быстро преодолели необходимое количество ступенек, добежав до третьего этажа за считанные минуты. Портреты на стенах с любопытством провожали их, пытаясь на ходу узнать, как дела. Но ребята молча пробегали мимо – им хотелось скорее добраться до кабинета директора.

В кабинете, помимо Минервы МакГонагалл, находился и профессор Флитвик, который радостно пожал руки Гарри, Невиллу и Рону и вежливо кивнул Гермионе. Гарри без лишних слов рассказал о старинной гравюре, которую они обнаружили в слизеринском подземелье.

– Гриффиндорцы – ужасные проныры, – послышался ехидный голосок.

Гарри посмотрел на говорившего – конечно, это был Финеас Найджелус Блэк.

– Здравствуйте, мистер Блэк. Как вы себя чувствуете? – спросила Гермиона.

Финеас внимательно посмотрел на Гермиону, но ничего не сказал. Ответил Дамблдор:

– Спасибо, мисс Грейнджер. Профессор Блэк чувствует себя превосходно, насколько это возможно. Сегодня утром он вернулся к нам. Не представляю, как вы узнали пароль в гостиную Слизерина, но это оказалось полезным, не так ли? Гарри, повтори ещё раз, что именно изображено на этой гравюре?

Гарри постарался вспомнить подробнее каждую деталь.

– Я был не частым гостем гостиной Слизерина, увы, поэтому мне трудно вспомнить, о каком именно изображении идёт речь. Что скажите, коллеги? – обратился Дамблдор в первую очередь к бывшим директорам факультета Слизерин. – Что это за гравюра?

– Я понял, о чём идёт речь. Эта гравюра находится в тупиковом коридорчике, – произнёс Виндиктус Виридиан. – Помню, мы ещё всегда удивлялись, что он никуда не ведёт. Нелепая прихоть строителей. Да, чудовище, изображённое на гравюре, несомненно, Кракен. Но тогда получается, что там есть проход?

– Слизеринцы лучше всех! – заявила рыжеволосая колдунья с одного из портретов. – В нашей гостиной много старинных гравюр, воспевающих подвиги славных представителей нашего факультета!

– Благодарю вас, миссис Бёрк, – поклонился Дамблдор волшебнице.

– Дамблдор, у меня отличная память. Я точно помню гравюру, которую нам описал Поттер. Так вот, в его описании отсутствует одна деталь, – задумчиво произнёс Финеас Блэк, почёсывая бородку.

– Можно узнать, какая именно, – взволнованно спросил Дамблдор.

– Я не уверен, но на этой гравюре в нише не было пустых углублений по окружности.

– Вы хотите сказать, что изображение было гладким?

– Нет. По кругу, в четырёх местах, были вставлены драгоценные камни. Рубин, сапфир, изумруд и алмаз.

Повисла пауза.

– Камни факультетов Хогвартса, – нарушила тишину Гермиона.

– Верно. Удивлён, но вынужден признать, что и среди маглорождённых встречаются умные колдуньи. Я понял это ещё в прошлом году, – откликнулся профессор Блэк.

Гермиона смутилась от столь неожиданного комплимента. Но сейчас это было не важно. Целый гомон голосов разом разорвал спокойствие кабинета. Догадки, одна невероятнее другой, перекрёстно сыпались со всех портретов. Гарри, Рон, Гермиона и Невилл, а так же Минерва МакГонагалл и Филиус Флитвик тоже взволнованно обсуждали полученную информацию, пытаясь связать разрозненные кусочки загадки в одно целое. Наконец, Дамблдор поднял руку, призывая всех успокоиться:

– Профессор МакГонагалл, я прошу меня извинить за смелость взять на себя бразды правления нашего собрания в свои руки. Если я нарушаю субординацию, то немедленно передам слово вам.

– Что вы, Альбус, – Минерва досадно отмахнулась. – О чём вы говорите? Сейчас не до табеля о рангах. Конечно, говорите!

– Спасибо. Итак. Давайте подведём итог. Что мы имеем? Атаргатис поведала нам, что то, что можно спасти, поможет достать верный страж. Мы ошибочно считали, что речь о живом существе. Признаюсь, я и сам заблуждался, но думал о том, что это не маг, а волшебное существо. Что ж, любопытство мистера Поттера и его друзей быстрее привело на верный, как я надеюсь, путь. На самом деле – подземелья Слизерина располагаются глубоко под школьным озером. То есть, вполне можно допустить, что гравюра в коридоре – и есть проход туда, где скрывается Распределяющая шляпа. Вопросов по-прежнему много. Почему на протяжении стольких веков никто ни разу не воспользовался этим проходом? И я вам отвечу. Потому что в этом не было необходимости. Древняя магия Магического контракта сохраняла в спокойствии это тайное место, задействовав только в тот момент, когда над школой нависла опасность разрозненности. Четыре камня на гравюре – символ единения всех четырёх факультетов. Никто не догадывался об этом, потому что на старинных картинах и изделиях это не редкость. Сейчас на месте камней пустые углубления. Думаю, вывод очевиден – надо вернуть камни на место. Тогда, возможно, Кракен откроет путь.

– Логично! – высказался Эверард – один из самых почитаемых директоров Хогвартса.

– Но профессор, сэр! Неужели всё так просто? – взволнованно спросил Гарри.

– Увы, Гарри. Думаю, вот здесь нам придётся повозиться.

– Почему? – Рон тоже недоумевал, какие трудности теперь их ждут – всех делов-то – впихнуть в углубления четыре камушка.

– Потому что часы Хогвартса больше не работают, – неожиданно вступил в разговор Невилл.

– Верно, Невилл, – печально кивнул Дамблдор. – Теперь все загадки выстраиваются в одну логическую цепочку, жуткую в своей цели – сделать всё для того, чтобы мы не успели вернуть шляпу.

– Значит, надо заслужить эти камни! – горячо воскликнул Рон. – Заработать, доказать Хогвартсу, что главным в распределении был отбор по чертам характера для удобства обучения, а не для того, чтобы факультеты враждовали.

– Я полностью поддерживаю ход ваших мыслей, мистер Уизли. Осталось понять, как заслужить камни. И, боюсь, у нас есть небольшая проблема.

– Какая? – спросила Минерва МакГонагалл.

– Камни факультетов, очки присуждаются ученикам за какие-либо достижения. Допустим, среди присутствующих есть ученики, пока не закончившие Хогвартс в силу ряда причин. Но все четверо – гриффиндорцы.

– Что вы хотите сказать, Альбус?

– Нам понадобится пригласить как минимум по одному когтевранцу, пуффендуйцу и слизеринцу. Гарри, Рон, Невилл и Гермиона могут заработать только рубины.