Обман (джен)

Хоуп чудом подавила рвотный позыв, прикрыв рот копытом. Она не смотрела на это ужасающее зрелище — предсмертные судороги несчастного пони, но кровавая картина стояла у неё перед глазами. Горечь во рту, смрад, режущий очи, и каша в голове буквально сводили её с ума. Она готова была отдать всё на свете, лишь бы это оказалось страшным сном, кошмаром, который вот-вот закончится. Но мир грёз упорно не желал таять, а реальность диктовала свои жестокие правила.

«А вдруг… вдруг я могу ему помочь? Если он всё ещё жив?» — промелькнула мысль в голове Хоуп. Её не волновало то, что этот разбойник всего минуту назад пытался убить их, для неё он оставался раненым пони. Но обернуться и уж тем более подойти к нему, оказалось непросто. Копыта и голова отказывались слушаться. Хоуп пришлось сделать над собой усилие, а затем перебороть не только страх, но и новый рвотный позыв.

Разбойник не подавал более никаких признаков жизни. Задняя часть его туловища лежала на земле, когда передняя, поддерживаемая кристальным колом, повисла. Хоуп опустила взгляд, не желая смотреть на омерзительное зрелище, однако увидела тёмно-алую лужицу, медленно стекающую к её копытам.

— Святая Селестия, — проронила она, пошатнувшись.

Внезапно из переулка, откуда прежде не доносилось никаких звуков, раздался крик. Хоуп с ужасом узнала в нём голос Сомбры. Мысленно она была уже там, но в реальности не сдвинулась с места, словно копыта держала сама земля. Сумбур в голове достиг зенита, и пони просто стояла, на время потеряв контроль над собственным телом.

Осознание произошедшего, как это часто бывает, пришло лишь через некоторое время, когда тишина стала невыносимой. Хоуп сорвалась с места и забежала в переулок. Там, игнорируя всё и вся, она нашла серого единорога. Он захлёбывался собственной кровью, зажимая кровоточащую рану в последней попытке отсрочить скорую кончину. Его взгляд практически потух, и глаза медленно закрывались, погружая мир во мрак, подобно крышке гроба.

— Нет! Только не умирай! — взмолилась Хоуп, пытаясь остановить кровотечение. — Не смей закрывать глаза, слышишь, Сомбра, не закрывай глаза, я… я…

На глаза навернулись слёзы, пони шмыгнула носом и сама сделала то, что запрещала другу. Зажимая копытом рану, она представила себе её в виде куска ткани, который аккуратно и в то же время быстро зашивался иголкой. Кровь она вытирала тряпкой, а жар сбивала мокрым компрессом. Несколько минут показались ей целой вечностью, но когда она закончила, Сомбра лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал. Трудно сказать, кровоточила рана или нет — так много было крови! — однако пони, которому по всем законам логики следовало умереть, выжил.

— Держись, я позову кого-нибудь на помощь, — прошептала она, но не успела рвануть с места, как услышала чей-то стон.

Только сейчас Хоуп обратила внимание на царивший здесь ужас. Три ярко-красных кристалла, выросшие из земли, пронизывали тела убитых пони; несколько трупов лежало рядом, в лужах крови. Один находился всего в паре метров; от его головы осталась лишь липкая тёмно-алая масса — смесь крови, костей и мозгов. Хоуп зажмурилась и резко отвела взгляд, но на этот раз содержимое её желудка оказалось на земле.

«Святая Селестия… — сказала она про себя, и её снова вырвало. — Пусть… пусть это окажется сном, простым кошмаром… умоляю…» Её мольбы прервал громкий крик. Она обернулась и увидела вдалеке пони, пытающегося мечом сломать кристалл. Недолго думая, она, слегка пошатываясь, побежала к нему, но, не смотря под копыта, споткнулась о кого-то. Как оказалось, то была связанная единорожка серой масти. Она испуганными глазами смотрела на незнакомку и, казалось, пыталась что-то сказать, но кляп во рту не давал этого сделать. На пару секунд забыв о раненом пони, Хоуп помогла бедняжке, но вся её помощь ограничилась избавлением той от кляпа, так как за спиной послышался хруст кристалла. Она обернулась и увидела стражника с окровавленным животом. Он левитировал меч и, как видимо, пытался встать, опираясь на стену. Хоуп подошла к нему, но тут её окликнул хриплый голос:

— Берегись!

— Что? — опешила она и остановилась.

Пока её мозг пытался анализировать произошедшее, стражник сумел встать и, сжимая зубы от боли, сделал шаг вперёд. Неожиданно он взмахнул мечом, но удар получился плохим, и Хоуп отделалась лишь сильным испугом. Она отскочила в сторону и, словно впав в ступор, молча смотрела на единорога, пока тот готовился к новой атаке.

— …как вкопанная, сделай что-нибудь! — донёсся до неё обрывок фразы, выведший её из ступора.

Чудом она уклонилась от ещё одного удара. Стражник, впрочем, не сдался и попытался вновь, но не успел он даже замахнуться, как несколько десятков кристальных осколков воткнулось в него. Меч со звоном упал, а за ним рухнуло тело его бывшего хозяина. Хоуп, подавляя рвотные позывы, с ужасом наблюдала, как струится кровь и пони содрогается в предсмертных конвульсиях.

— Помоги мне! — услышала она и с трудом обернулась — настолько сильным был ужас! — на источник звука.

Та единорожка, которую она избавила от кляпа, сейчас пыталась развязать узел с помощью магии, но пока что ничего не получалось.

— Не стой как вкопанная — помоги мне!

Хоуп подбежала к пони и попыталась помочь, однако верёвка ни в какую не хотела поддаваться.

— Принеси его меч, — предложила незнакомка, — так мы ничего не добьёмся.

Хоуп кивнула и быстро нашла оружие. Оно лежало возле мёртвого стражника, слегка поблёскивая в луже свежей крови. Не ужас, но отвращение не позволяли пони поднять меч, и она в нерешительности стояла.

— Быстрее!

Голос, словно пощёчина, заставил кобылку поднять меч. Она, жмурясь, аккуратно вытерла кровь о землю и левитировала оружие той единорожки. Та, к слову, повторила за ней и, воротя взгляд, осторожно перерезала верёвку.

— Мерзость, — сморщила она лицо и с отвращением откинула меч в сторону. — Помоги мне.

Хоуп, будучи в неком подобии транса, исполнила просьбу.

— На какой улице мы находимся? — спросила серая единорожка, ища взглядом табличку с адресом. — Иди разузнай.

И снова, не до конца осознавая происходящее, находясь в шоке от увиденного, Хоуп послушно выполнила просьбу. Однако на этот раз, спеша к главной улице, она увидела Сомбру. Он по-прежнему тяжело дышал, прижимая зашитую с помощью магии рану копытом, но теперь мутным взглядом смотрел в небо. Кобылка сразу вспомнила о помощи, которую пообещала привести.

— Я мигом, — сказала она, слабо улыбнувшись.

— Как называется улица? — послышался голос незнакомки.

— Я помогу ему, а потом тебе, — крикнула она в ответ, направляясь к главной улице.

— Нет! Постой!

— Он может умереть!

— Дура, я спасу всех нас…

Серая единорожка побежала к своей спасительнице, но остановилась у кристального пони. Она с улыбкой посмотрела на него и что-то невнятно пробубнила себе под нос. Вдруг что-то кольнуло в груди у Хоуп: она испугалась за Сомбру и рванула к нему.

— Только тронь его, и я тебя убью! — гаркнула Хоуп.

Пони аж передёрнуло, но она на удивление гордым и спокойным голосом заявила:

— Леди Лигейя не убивает своих спасителей. Жди здесь.

Она вышла на главную улицу и, подняв взгляд, полезла в сумку, которой явно не было прежде. Достав нечто, смутно напоминающее на перо и клочок бумаги, она быстро написала адрес и, спустя несколько магических манипуляций, «письмо» исчезло в серой вспышке.

— Помощь уже в пути, — заявила она, возвращаясь к своим спасителям.

Стоило ей подойти, как рядом с ней появился неизвестный единорог белой масти с серой гривой. На нём были лёгкий доспехи, состоящие из нескольких металлических пластин. Он моментально вытащил меч, окинул взглядом переулок и лишь после этого с почтением произнёс:

— Вы в порядке, миледи?

— Забери нас отсюда, Хантер. Всех нас.

Единорог поклонился, и в следующий миг Хоуп ослепила яркая вспышка.