Дети Азкабана (гет)

Перед рождественскими каникулами было совершено еще одно нападение. Окаменел Колин Криви, вместе со своим фотоаппаратом. Все перепугались и дружно собрались уехать на каникулы, чтобы избежать знакомства с чудищем. Желающих остаться на праздник в Хогвартсе почти не было.

И тут Дамблдор всех огорошил своим выступлением, где объявил обязательный Рождественский бал, и запретил ученикам уезжать на каникулы.

— Перед лицом опасности мы, ученики и учителя, должны объединиться, демонстрируя твердость духа и непоколебимость. Ничто не должно указывать на то, что нас может напугать какое-то чудище! — вещал с трибуны Дамблдор.

— А мандрагоры у нас на всех хватит! — истерично-радостно крикнула мадам Стебль.

— Знаешь, Гарри, — шепнула Гермиона. — По-моему, наш нейтралитет сейчас ведет к нежелательным результатам. Может, все-таки, что-то предпринять? Я слышала, из Хагрида собираются сделать козла отпущения и готовы его арестовать.

— А Хагрид и есть козел, — яростно вмешалась Лаванда. — Так ему и надо.

— Хагрид в Азкабане сидел, — обиделась за него Гермиона. — Уже на третью ходку идет.

— Извини, Гермиона, но и в Азкабане козлы встречаются, — отрезала Лаванда. — Я ему никогда не прощу ту отработку в лесу! А кроме того, ты ведь знаешь, КТО развел в лесу тех ужасных пауков? Не спорь со мной, Хагрид — настоящий козлина. С бородой.

— Тихо девочки, не шумите, — шикнул на них Гарри. — Потом подумаем, что делать дальше. Сейчас вы привлекаете к нам внимание.

— Ой, Гарри, — восхитилась Луна. — У тебя такой низкий голос стал. Ты уже мужчина?

— Нет, — покачала головой Гермиона. — Это у него просто ломается пока. Басом он заговорит еще не скоро. Думаю, месяца через три, не раньше.

— А вот у Невилла даже еще не ломается голос. — вздохнула Лаванда.

— Зато у него отлично сломалась нога, когда он упал с люстры. — ехидно заметила Гермиона. — Когда его туда пикси затащили на ЗОТИ.

— Это не смешно. — обиделась Лаванда.

— Да почему, — отмахнулся Невилл. — Я уже привык, что все шишки достаются мне. Но знаете, я думаю, главный ужас Хогвартса — не Хагрид. Главный ужас — это Снейп!

* * *

Луна тихонько сидела в кресле гостиной Гриффиндора и тихо плакала. Гарри заметив это, сразу забеспокоился.

— Эй! Ты что? Почему плохое настроение? Скоро же рождество, где праздничный дух?

— Я хотела съездить домой и увидеть папу, — тихо ответила Луна. — Он мне обещал морщерогого кизляка показать на Рождество. А нас не выпускают из-за этого бала.

— Ну, хочешь, я тебе покажу морщеносого уизляка? — предложил Гарри. — Только не плачь.

Рон услышав это предложение, незаметно испарился из гостиной. А Луна помотала головой:

— Нет, это не интересно. И я уже видела его. И вообще, ты меня не любишь.

— Это что еще за новости? — удивился Гарри, садясь на диван и перетаскивая Луну к себе на колени. — С чего ты взяла? А кто моя любимая малышка? А о ком я забочусь? А кого я сейчас обнимаю?

— Просто я сама напросилась. — всхлипнула Луна. — Это я тебя люблю. А ты любишь Гермиону. Только ей в рот смотришь.

— Ну что еще за глупости?

— Она красивей меня.

— Э, у тебя тоже началось?

— Что началось?

— Ну, тоже что и у Гермионы? Она меня тоже ведь доставала тем, что она некрасивая! У меня в невестах две самые красивые девочки Хогвартса — заруби это на своем красивом носу. И вообще, ты меня тоже не любишь.

— Это почему?

— Просто у тебя ко мне долг жизни. Я тебя спас, вот ты и стараешься.

— Дурак. Нет никакого долга жизни.

— А, ну да. Это ведь Гермиона оборотней убила!

— И Гермиона ни при чем. Ты забыл, от какого проклятья мы лечились? Я просто не успела тогда испугаться. Но если бы я испугалась, то оборотни сами бы умерли. На мне была такая же кровная защита, как на тебе. Когда мама умерла, она рефлекторно наложила на меня защиту, чтобы мне не повредило то заклятье. Я же рядом была. Все почти так же как и у тебя было. И если бы я успела испугаться, то оборотни рассыпались бы не хуже Квиррелла.

— Вот как, — почесал затылок Гарри. — Не думал об этом ц такой точки зрения. Ну, хорошо. Значит, ты за меня по любви пошла? Вот и замечательно. А кого я сейчас целовать буду? А кого щекотать?

— Свою малышку Луну? — с надеждой спросила Луна.

Джинни, зайдя в гостиную, с ненавистью слушала эти излияния и смотрела на эти телячьи нежности, потом фыркнула и ушла в свою спальню. Там она достала тетрадку Риддла и начала писать.

«О Мерлин! Как я ненавижу Поттера. И его невест. Убила бы.»

«Польщен, конечно, но я не Мерлин, — отозвался дневник. — Но в целом я разделяю твои чаяния и готов помочь в твоей миссии.»

«О да. Я стану главным ужасом Хогвартса.»

* * *

Нахмуренная Гермиона подошла и некоторое время понаблюдала, как Гарри, зарывшись в серебряные волосы Луны, издает чмокающие звуки, а потом с размаху приземлилась рядом с ними на диван. Гарри вздрогнул и прервался, оглянувшись на нее.

— Ничего, ничего, — ядовито сказала Гермиона. — Развлекайтесь, я подожду.

— Вот почему вы такие? — вздохнул печально Гарри.

— Какие, такие? — неприятным голосом спросила Гермиона.

— Ну — почему тебя огорчает, когда твоя подруга радуется? И наоборот.

— Ну, насчет наоборот не загибай. — обиделась Гермиона. — В злорадстве я еще не замечена. А ревность — ну есть маленько. Вот такая я завистливая.

— И я тоже завистливая. — согласилась Луна печально. — Может тебе нас сразу двоих попробовать обнять?

— Обнять-то он сможет, рук у него две, — сказала Гермиона, закатив глаза. — А вот целовать сразу двух морда треснет.

— Да, — вздохнула Луна, слезая с колен Гарри. — Ладно, целуйтесь, я уже нацеловалась.

— А мне уже что-то расхотелось, — отвернулась Гермиона.

— Вредина. — буркнул Гарри и похлопал по коленям. — Место! Гражданка, не задерживайте очередь. Не ведите себя асоциально.

— Ну, разве что, чтобы очередь не задерживать, — усмехнулась Гермиона, уселась на колени к Гарри и жадно припала к его губам. Луна от зависти даже облизнулась, а потом смущенно отвела взор и начала блуждающим образом сканировать окружающее пространство. Вдруг что-то привлекло её внимание.

— Извините, что я вас отвлекаю, — потрогала она Гарри за локоть. — Но у тебя, Гарри, в спальне сидит морщеухий эльф Малфоев. Я его эмоции ощущаю. Может, он тебе готовит рождественский сюрприз?

— Не надо нам никаких сюрпризов от Малфоев. — встрепенулась раскрасневшаяся Гермиона и вскочила на ноги. — Где там этот придурочный эльф?

Эльф, рывшийся в сундуке Гарри, был обездвижен заклинанием Гермионы.

— Добби плохой? — робко пискнул oн, лежа рядом с сундуком.

— Очень плохой. — согласилась Гермиона, и Гарри подтвердил ее слова кивком.

— Добби, ты почему тут рылся? — грозно нахмурился Гарри. — Меня уже достали твои мелкие гадости.

— Добби хотел спасти Гарри Поттера, — запричитал эльф. — Добби хотел, чтобы Гарри Поттера отчислили из Хогвартса. Добби хотел подкинуть ему вещь директора, чтобы он рассердился и прогнал Гарри Поттера. И тогда ему не будет угрожать главный ужас Хогвартса.

— Добби, ты сам стал для меня главным ужасом Хогвартса. — сделал фейспалм Гарри, увидев в своем сундуке бузинную палочку. — Да меня директор просто убьет за свою палочку!

Гермиона вдруг жадно поглядела на палочку и простонала.

— Вот она, моя прелесть! Дай её мне.

Гарри удивленно протянул палочку Гермионе. Палочка засветилась и начала пускать искры. Гермиона благоговейно её осмотрела и с надеждой спросила:

— Гарри, мы ведь не сразу её вернем? Я с ней поиграю? Ну Гарри, Гарри, Гарричка!

— Погоди ты с играми. Что с эльфом делать будем?

— Ему нужно поменять приоритеты, а то он неверно мыслит, — пожала плечами Гермиона, не отрывая взгляда от палочки. — Объясни ты ему, что тебе фамильяр Слизерина ничем не угрожает. А вот его хозяину Малфою действительно опасно быть в Хогвартсе. Вон, Паркинсон уже окаменела.

— Точно. — сообразил Гарри и повернулся к эльфу. — Ты слышал, балда? Тебе нужно спасать своего хозяина, а не меня. Мне ужас Хогвартса не опасен. Глупый Люциус сам поставил на карту жизнь своего сына. Теперь по замку ползает бесконтрольный василиск, который может окаменить кого попало.

— И Гарри Поттера тоже может?

— Нет. Гарри Поттера не может. И прекрати меня запугивать, Гарри Поттер очень храбрый. Со мной это не сработает, a вот с Драко может сработать. Так что, занимайся спасением рода, которому служишь, а ко мне не лезь. Понятно? Мне ты только мешаешь.

— Добби понял, — кивнул эльф. — Добби будет теперь стараться, чтобы хозяин Драко уехал из Хогвартса, раз здесь ему опасно. А палочку вернуть директору?

— Иди, Добби, мы сами разберемся с палочкой. Сосредоточься на спасении Драко Малфоя от ужаса Хогвартса.

Эльф, исполненный энтузиазма, исчез в поиске хозяина Драко. Похоже, Драко ждало много увлекательных сюрпризов.

* * *

Гермиона при помощи бузинной палочки, наконец, решилась реализовать проект по оживлению фотографии матери Гарри. Гарри впал в транс, тихо общаясь в углу с фото любимой мамы, рассказывая ей о своей нелегкой жизни, а Гермиона мечтательно смотрела по сторонам, придумывая кaк бы еще употребить чудесную палочку директора.

— А ты знаешь, что эта палочка — один из даров Cмерти? — спросила Луна, подсев к ней. — Её еще называют палочка-предательница, потому что она служит любому, кто победит предыдущего хозяина.

— Что за дары? Почему я о них не знаю? — встрепенулась Гермиона. — Ну-ка, рассказывай.

Луна рассказала и сказку о трех братьях, и о том, что у Гарри есть та самая мантия-невидимка.

— Это что же? Осталось найти только третий дар? Камень? И что будет? Какой бонус от трех даров? — оживилась Гермиона. Луна пожала плечами.

— Не знаю. По слухам, владелец трех даров может возродить род Певерелл — а это род некромантов. А, значит, и родовой дар некроманта получит.

— И что это такое? — заинтересовалась Гермиона. — Я ведь про некромантию ничегошеньки не знаю. Только слышала, что они могут трупы оживлять.

— Тогда ты знаешь столько же, сколько и я, — улыбнулась Луна. — Наверное, некроманты — это магические реаниматоры.

— Может, Сириус поможет? Судя по фамилии, его род ужасно темный. — начала строить планы Гермиона. — А палочку надо замаскировать, чтобы не узнали. Что-то не понравилась мне эта сказка, вдруг кто-нибудь захочет меня убить из-за палочки!

Она наложила на палочку иллюзию своей собственной, потом обратилась к Луне.

— А где можно найти тот камень, которого нам не хватает?

— Были слухи, что он достался Слизерину и он его вставил в свое родовое кольцо. Слушай, а если Гарри — наследник Слизерина, то он может использовать заклинание поиска родовых артефактов. Я слышала про такое от отца. Наследник всегда может найти родовые реликвии по указующей нити.

— Если сработает, то будет чем заняться летом, — кивнула Гермиона. — А сейчас нужно решить насущную задачу — что делать с Джинни? Я уже устала смотреть на нее с её дурацкой прОклятой тетрадкой. Что она о себе воображает? Уже нашего родового василиска на детей натравливает! Конечно, мы решили соблюдать нейтралитет, но всему же есть предел. Да мы и сами можем пострадать: Гарри, может, змея и не тронет, а нас запросто. Тем более, что Джинни на нас все время смотрит, как бешеная.

— Она ревнует, — кивнула Луна, и у нее даже исказилось лицо. — Я чувствую, я все чувствую.

— Отберем тетрадку?

— Она на нас тогда нападет.

— А если подменить? Сделать копию с протеевыми чарами. И будем по очереди ей отвечать. А настоящую тетрадь исследуем на предмет чар и проклятий?

— А ты сможешь создать качественную копию?

— С бузинной палочкой? Легко! Трансфигурация продержится не меньше трех месяцев. А протеевы чары — вообще, пока тетрадь не развалится.

* * *

Луна, хихикая, при помощи протеевых чар переписывалась с Джинни, изображая из себя Волдеморта. Гермиона, заставшая её за этим занятием в библиотеке, тихо поинтересовалась, о чем идет переписка.

— Я тут ей советую провести новый ритуал по увеличению магических сил. И технологию создания амулетов. Думаю, редиски в ушах ей пойдут, а ожерелье из пивных пробок будет весьма полезно для отпугивания нарглов. А ты как? Начала изучать настоящую тетрадку?

— Начала. Но штука оказалась весьма опасной. Сразу лезет в мозги. Хорошо, что я окклюменцией владею, да и магию вижу. Но знаешь, это не простой проклятый артефакт. Это часть магической сущности Томми Риддла, с сохранением личности и памяти.

— Гермиона, ты как-то сложно все объясняешь. Просто в тетради — часть души Волдеморта. — спокойно ответила Луна.

— Это — простое объяснение? Душа! — фыркнула со смехом Гермиона. — Короче, я не знаю, как изменить чары этого блокнота. Все слишком сложно. Прямо микрокосмос какой-то.

— Если там живая душа мага, то её можно попытаться подчинить, — пожала плечами Луна. — Есть ведь способы накладывать проклятья на живых магов? Вот и считай, что блокнот — живой маг.

— Луна, ты гений! — обрадовалась Гермиона. — Я давно хотела попрактиковаться в Империусе! Вряд ли меня посадят в Азкабан за применение его на тетрадке. Или начать с легилименции?

— Лучше попроси Гарри помочь, — сказала Луна. — Он, все-таки, много лет прожил с темным проклятьем от Волдеморта в голове, и от Aвады устоял. А сама лучше не рискуй, а то станешь как Джинни. Шутки-шутками, но Джинни сейчас готова исполнить любой мой приказ. Я могу её завтра на празднике голой на столе плясать заставить! У нее почти вся личность подавлена, ей теперь нужно будет полгода восстанавливаться. Ты же не хочешь стать рабыней тетради этого Тома?

В общем, будь осторожна. Мне бы не хотелось потом ловить тебя в Тайной комнате, куда ты отправишься по приказу Тома чтобы накормить василиска своим молодым телом.

Энтузиазм на лице Гермионы сменился озабоченностью.

— Кстати, ты завтра кем переоденешься на бал? — неуклюже сменила тему Гермиона.

— Снегурочкой. Есть такой персонаж у русских магов. Мой цвет волос подходит для девочки, сделанной из снега. — мечтательно сказала Луна. — Только тебе придется помочь с трансфигурацией наряда.

— Помогу. — кивнула Гермиона. — А я задумала крутой выход с Гарри. Все будут в отпаде!

— И даже не скажешь, чего ждать?

— Это будет сюрприз! Мне недавно из Азкабана небольшой конверт прислали по знакомству. А еще я, наконец, доварила котел оборотного.

— Ты чокнутая. — хихикнула Луна, представив, ЧЬИ могут быть волосы в письме из Азкабана. — Надеюсь, вас с Гарри не сразу убьют профессора?

— Я завоюю титул главного ужаса Хогвартса.

* * *

Снейп морщился, он ненавидел публичные официальные праздники, но отказаться прийти не мог. Хорошо еще, что на праздник пока не явился Поттер: на него Северус вообще не мог смотреть без содрогания. Этот высокомерный мерзавец напоминал ему двух самых ненавистных людей — Джеймса и Сириуса. Даже лицо Поттера в этих мерзких очках его бесило.

Но даже если не принимать во внимание его противную морду, Поттер его безумно раздражал. Он оттягивался по полной. Зелья почему-то давались ему слишком легко, и он на них, скучая, постоянно придумывал, как изводить бедного декана Слизерина. И ведь никакого остроумия! Например, заметил, мерзавец, что у Снейпа от упоминания имени Темного Лорда болит метка, так Поттер время от времени выкрикивает дурацким голосом "Волдеморт" и нагло смотрит, как Снейп чешет руку от укола боли. А через пару минут опять орет "Волдеморт" — и так издевается весь урок, скотина! И снятые баллы ему нипочем...

Снейп пригубил вина, чтобы успокоиться и чуть не захлебнулся, залив себе мантию: к сцене, где школьники устроили новомодное развлечение караоке, шли наряженные по-праздничному Беллатрикс Лестрейндж и Антонин Долохов! Северус судорожно потянулся к палочке, пытаясь понять, что происходит. Они не могут быть здесь, они в Азкабане! Навечно!

Беллатрикс и Антонин вышли на сцену, активировали артефакт музыкального сопровождения и душевно запели в мертвой тишине зала:

Ах как хотелось быть,

Ах как хотелось быть

Нам взрослыми.

С вихрами не ходить, и косами.

И вот уже зовут по отчеству.

А в детство заглянуть так хочется!

А потом обнялись и громко грянули припев:

— И нам еще любовь дана, чтоб целый мир собой заполнила она, чтоб никогда не исчерпать её до дна...

Услышав о силе любви пожирателей смерти, Дамблдор чуть не свалился с золотого трона. Все преподаватели вскочили и с палочками наперевес начали оттеснять от сцены учеников, готовясь к бою. Но пожиратели не проявляли никакой агрессии, а в конце песни вообще превратились в Гермиону Грейнджер и Гарри Поттера.

Второкурсники нахально раскланялись и ушли со сцены.

— Сто баллов с Гриффиндора! — крикнул Снейп и упал в обморок.

Большая часть учеников не знала пожирателей в лицо, потому просто не поняли причин страха и гнева декана Слизерина.

* * *

— Наглый, самовлюбленный мальчишка! — вопил в кабинете директора Снейп, брызгая слюной на Гарри. Гермиона пряталась у жениха за спиной.

— Гарри, мальчик мой, — возмущенно гудел Шмель. — Неужели тебе так нравятся пожиратели смерти, что ты использовал их обличье?

— Это просто шутка, — пожал плечами Гарри. — Mаски не обязательно должны нравиться.

— За эту шутку вас убить мало, — ярился Снейп. — Да как вы посмели использовать запрещенное зелье? Азкабан по вам плачет.

— Вы не правы, профессор Снейп. — пискнула Гермиона из-за спины Гарри. — Оборотное запрещено только к коммерческому использованию. Но мы им и не торговали. Варить для себя можно. И не с целью нарушения закона, а для образовательных целей.

* * *

— Нет, что-то глупая шутка получилась, — сказал Гарри, натирая шваброй пол Большого Зала, загаженный после праздника.

— Да уж, — тяжело вздохнула Гермиона, таща мешок с мусором из раскиданных бумажных лент и конфетти.— Юмор — это не наше. Говорят, Малфой обделался и Рон тоже изгадил маскарадный костюм курицы, в который его нарядили братья.

— Птичку жалко. — заплакал Гарри Поттер, притворно утирая слезы.

— И знаешь, Гарри, прекращай уже орать на зельях "Волдеморт", — сказала Гермиона. — Надо беречь нервы зельевара и баллы Гриффиндора. Уже полгода прошло, а у факультета счет нулевой. И в квиддич продули, и так облажались.

— В квиддич мы продули, потому что у слизней мощный спонсор. — наставительно сказал Гарри елозя по полу шваброй. — Я тут ни при чем.

— А почему вообще ты пол моешь, а я, девочка, тяжести таскаю? — бросила мешок Гермиона. — Давай меняться.

— Да с удовольствием, — обрадованно бросил швабру Гарри и ухватился за мешок. Он побежал к выходу из зала и вдруг застыл, прислушиваясь. Ему послышалось шипение из стены:

«Убить... Убить... Мне нужна пища...»

— Эй, Герми! Кажется, василиск проголодался и лазит по канализации, — обеспокоенно крикнул Гарри, вернувшись. — Надо с этим что-то сделать, а то вылезет еще и начнет жрать всех подряд. А я даже не знаю, как к нему добраться.

— Ой, как невовремя, — воскликнула Гермиона, опершись на швабру. — Но у меня есть план. Сейчас немного приберемся и... А, к черту эту идиотскую работу!

Гермиона быстро выхватила директорскую палочку и парой заклинаний заставила зал блестеть.

— Пошли! — буркнула она, пряча палочку. — Поработаем кое над чем.

* * *

Наложить Империус на тетрадку не удалось ни Гарри, ни Гермионе.

— Неудивительно, — с досадой бросила тетрадку Гермиона. — Если бы я хоть раз видела, как это делается, я бы разобралась в плетении, одного названия заклинания мало. Ладно, используем план Б.

— План Б?

— Используем легилименцию.

— Но это мы тоже не умеем.

— Зато ОН умеет. А ты умеешь колдовать "Протего".

— И что?

— Гарри, вставай рядом с тетрадкой и раскрой её по команде, приготовив палочку. Когда она полезет тебе в мозг легилименцией, я это увижу и махну рукой, — начала объяснять Гермиона. — Ты наколдуешь щит с помощью Протего, и отразишь его легилименцию назад в тетрадь.

— И что?

— Должен сработать эффект отраженного заклинания. То есть, ты начнешь читать мысли этой тетради, игнорируя защиту. По крайней мере, я надеюсь, что так получится. Главное, вовремя создать щит. Давай порепетируем — я машу, ты создаёшь щит.

Гермиона заставила Гарри создавать щит несколько раз. Убедившись, что Гарри его создает без проблем, они подошли к тетради и Гарри, приготовив палочку, левой рукой открыл тетрадку. Через секунду Гермиона махнула рукой, и Гарри крикнул "Протего!". Его зрачки резко расширились, и он зашатался от обилия информации, хлынувшей в его мозг.

Гермиона напряженно следила за состоянием Гарри и, как только он начал закатывать глаза, быстро захлопнула тетрадь и отбросила её в сторону, потом усадила Гарри в кресло. Гарри скоро пришел в себя, глядя вокруг мутным взором.

— Ну, как? — спросила испуганно Гермиона. — Получилось?

— Вроде да, — сказал Гарри, разминая шею, а потом брезгливо крикнул. — Убери от меня лапы, поганая грязнокровка!

Гермиона отшатнулась, а потом её глаза сузились, и она выхватила палочку, уставив её Гарри в нос.

— Что за тон? — сердито спросила она. — Опять идиотские шутки? Хочешь, чтобы я поверила, что тебя так быстро поработил Волдеморт? А прыщи во всю морду не желаешь?

— Ну, извини, — прыснул Гарри в рукав. — Думал, купишься.

— У тебя весьма опасные шутки, Гарри Поттер. — ледяным тоном сказала Гермиона. — И не забывай, что мой статус крови выше твоего. Я чистокровный бастард, а ты полукровка-бастард. Бе-бе-бе.

И она показала ему язык.

— Ладно, давай по существу! Что ты узнал? — успокоившись, спросила девочка.

— Ну, много чего, — почесал в затылке Гарри. — Главное, что я знаю, как пройти к василиску. И как уложить его спать.

— Я с тобой. — встрепенулась Гермиона.

— Это лишнее, — усадил её Гарри. — С василиском я работаю один. Другим к нему лучше не подходить. Уж очень зверь опасен и могуч.

* * *

Малфой был измучен. Он еле переставлял ноги, бредя по коридору депрессивной тенью. Он был унижен и раздавлен. Его девушки не любят, и мальчики тоже. В своих мечтах он был слизеринским принцем, но в реальности его звали слизеринским поросенком. Ну зачем он поступил в эту поросячью школу? Ведь насторожить должны были уже поросята на входе в Хогвартс, да и само название наводило на мысли! Нужно было поступать в Дурмстранг, или в школу шаманов Рио-де-Жанейро.

— Нет, это не Рио-де-Жанейро, — вздохнул он, размышляя о том, какая зараза постоянно накладывает чары на его вещи. Сегодня с утра с ним чуть не приключился конфуз от страха, когда надев тапочки, он почувствовал, что сунул ноги в чьи-то пасти, которые тут же жадно зачавкали его пальцами. А когда он с криком скинул тапочки, те заорали хором:

— Вернись домой, юный Малфой! Не стоит тебе здесь находиться. Здесь ужасно и опасно.

Малфой вдруг услышал, что кто-то идет навстречу и затаился в нише. Присмотревшись, он увидел Гарри Поттера. Ему вдруг опять страстно захотелось оскорбить Поттера, но он подавил в себе этот порыв кулаком, засунутым в рот.

Оказалось, что к Поттеру и без него есть, кому прицепиться. Из соседней ниши выскочили четыре тени и окружили избранного.

— Четыре сбоку, ваших нет! — послышался ненавистный голос Рона Уизли. — Попался, Поттер?

— Наших нет? Ты уверен? — устало переспросил Гарри, а рядом послышалось из пустоты леденящее душу девичье хихиканье. Рыжее братство замерло, оглядываясь.

— Гермион-на? — заикнулся Рон, бледнея. — Ты тут?

— Подумаешь, четыре сбоку, — раздалось фырканье девочки. — У меня на боевом счету как раз четыре трупа. А ведь они мне даже ничего плохого не сделали. Представляешь, что будет с тобой, Роннипупс, если ты сделаешь что-то плохое? Почему вы вообще к Гарри привязались?

— А почему вы у сестры личный дневник украли? — заявил Перси Уизли. — Нечего дневники воровать!

— Это был не её дневник, балда, а проклятая вещь, которая её мозгов лишила. — ответила Гермиона. — Это ведь она граффити на стенах кровью писала. Так что радуйтесь, что мы вам сами предъяву не сделали. А ведь за вами и так косяк есть, вы крысюка укрывали в семье! Так что давайте рамсим, пока я добрая, разбегаемся концами. Сдриснули отсюда!

Рыжие благоразумно убежали, а Гарри стащил с Гермионы мантию-невидимку и укоризненно покачал головой.

— Я же тебе говорил, чтобы ты за мной не ходила. Я управился с василиском, он уже спокойно спит в анабиозе. И что это за язык уголовников! Ты сама на себя не похожа.

— А что я должна была им сказать? — сердито отозвалась Гермиона. — Что я заучка и Лао-цзы в подлиннике читаю? Каждый судит в меру своего понимания, и им плевать, что я выучила, например, русский язык и запомнила наизусть древнерусский талмуд "100 рецептов зелий из мухоморов от Бабы-Яги".

— И что? Хорошие рецепты? — спросил Гарри Поттер, удаляясь с невестой.

Ответ Малфой не расслышал. Он перевел дыхание и пошел в другую сторону. Эх, жаль, что они все не передрались.