Братство Х (гет)

POV Роза Уизли

— Гениальная идея, мисс Уизли!

— Прекрасное исполнение, мистер Смит!

— Ээ… спасибо, что забили вместе с нами на историю, мистер Диккенс? — предлагает Питер, почесав затылок.

— Всегда пожалуйста, — ухмыляется Йен.

Услышав, как визжат первокурсники и воцаряется справедливость, мы быстренько сваливаем из подземелий. Питер и Йен громко смеются, жалея, что не сообразили оставить в кабинете фотоаппарат, а я то и дело шикаю на них, чтобы не шумели. Когда мы останавливаемся перед аудиторией Истории Магии, им наконец удается заткнуться, и, надеясь остаться незамеченными, мы тихо проскальзываем внутрь.

— Диккенс-Смит-и-Роза-Уизли, — пропевает мисс Фосетт, когда мы уже опускаемся на свои места и делаем вид, что заинтересованы лекцией. Ну почему сегодня все цепляются именно за мое имя?

— Слышала, вы плохо встретили нового профессора, — она вздергивает бровь, глядя на каждого из нас по очереди.

— Как вы могли такое подумать! — ужасается Питер. — Мы были тише воды…

— И выше воды, — хихикает кто-то.

— Мы вели себя, как обычно, — замечаю я, выводя на углу своих конспектов круги.

— О, это и значит «плохо встретить», мисс Уизли, — морщится профессор. — Ладно. По штрафному ответу на каждого. Начнем с…

Я чувствую, как Питер рядом со мной мгновенно уменьшается в размерах, пытаясь незаметно сползти под парту, а Йен лихорадочно листает мои конспекты.

— Мисс Уизли, в каком году была первая попытка заключения пакта о ненападении с великанами?

— В тысяча четыреста шестьдесят… втором, — я начинаю отвечать автоматически, и только потом понимаю, что вовсе не должна это делать. — Или пятьдесят втором, — пожимаю плечами.

— В шестьдесят шестом, — я как будто кожей ощущаю цепкий взгляд мисс Фосетт и, когда решаю поднять глаза, выдавливаю неловкую улыбку. — А я уже понадеялась, мисс Уизли! Диккенс, страны-участницы Торгового Соглашения тысяча восемьсот девяностого года?

— Э-эм… — Йен делает задумчивый вид, а сам незаметно роется в моих записях.

— Я жду.

— Англия, Япония, Россия и Германия, — едва слышно бормочу я, бродя взглядом по классу, пока снова не натыкаюсь на профессора, которая определенно видит, как шевелятся мои губы. Она медленно прищуривается.

Ладно, в этот раз она выиграла. Теперь снова будет уверена в том, что я на самом-то деле знаю ее предмет, хоть и никогда не отвечаю правильно. Но разве кто-нибудь ей поверит? Я это впечатление полтора года, без устали, по всем предметам создавала, чтобы меня с одной удачной подсказки можно было снова считать отличницей.

— Прекрасный слух, мистер Диккенс, — фыркает Фосетт, когда Йен повторяет все четыре страны, а потом обращается к Питеру. Пока тот практически из-под парты обольщает своего декана, Джейд, сидящая в ряду передо мной, незаметно толкает мне записку.

«Валентайн жив?»

«Если умеет плавать — жив» — приписываю я ответ и, делая вид, что затекла рука, протягиваю бумажку обратно.

«Роза, это его первый урок! Могли бы сжалиться над человеком!» — приходит новая волна возмущения.

«Зато после нас ему остальные покажутся просто карликовыми пушистиками!»

«А если он теперь нам мстить начнет?»

— Мм… месть от горячего препода? — я наклоняюсь вперед, говоря прямо на ухо Джейд, но именно в этот момент, как назло, в кабинете воцаряется тишина. Джейд каменеет, а я, усиленно делая вид, что вообще тут ни при чем, максимально склоняю голову к своим конспектам.

Думаю, все бы уже давно рассмеялись, но делать это на уроке мисс Фосетт без ее на то позволения — чистое самоубийство. Но вот она фыркает, и по аудитории расползаются смешки. Я закатываю глаза, чувствуя, как розовеют щеки, а потом, как ни в чем не бывало, откидываюсь на спинку скамьи. Йен насмешливо поднимает брови, а Питер тихонько бьется головой о парту, давясь смехом. Всплеснув руками, я придвигаю к себе учебник и наугад начинаю читать. Вскоре профессор перестает мучить неугодных — то есть всех — прошлогодними вопросами и записывает на доске новую тему.

— Кстати, в октябре для семикурсников пройдут предварительные экзамены уровня ЖАБА, так что советую браться за ум уже сейчас, — объявляет она, вызывая общий стон, полный боли и страданий. Смотрит она при этом почему-то снова на меня. Неужели думает, у меня не хватит смелости завалить еще и эти тесты?

— Это был один из худших моментов моей жизни, чтоб ты знала! — Джейд закрывает руками лицо, едва мы покидаем кабинет.

— А по-моему, вышло забавно, — пожимаю плечами я. Сейчас мне уже совсем не стыдно за громкую реплику, пусть и о профессоре. — Уверена, Фосетт, думает так же.

— О Валентайне или о том, что это забавно? — уточняет Джейд, уже сообразив, что совести у меня нет.

Я всерьез задумываюсь.

— О Валентайне так думают все, даже ты.

Она открывает рот, чтобы возмутиться, но я смеюсь и тяну ее дальше по коридору, чтобы выходящие из кабинета нас не растолкали. Из-за двери показывается Йен, я машу ему рукой, только потом вспоминая, что мы собирались поговорить. Но с ним я еще успею пересечься в гостиной, а вот Джейд, если засядет рисовать, никто из спальни не вытащит. Да и бросать ее ради свидания, все мы знаем, нельзя.

За выходные, которые выпали сразу после первого сентября, мы уже успели обойти замок вдоль и поперек, ища перемены и просто проникаясь атмосферой, так что и дальше торчать здесь ни одна из нас не хочет. Поплотнее закутываясь в мантии, мы выходим на улицу, но яркое еще сентябрьское солнце, несмотря на ледяной ветер, заставляет нас обеих мгновенно повеселеть и выкинуть из головы все неловкие моменты сегодняшнего дня. Я понимаю это по Джейд, когда она первая заговаривает:

— Что будем делать с Нейтаном?

— Дружить, — фыркаю я. — Или ты о чем-то конкретном?

— Роза, у него в субботу день рождения, — с укоризной произносит она. — Мы не можем отделаться открыткой и дружбой.

— Лучший его подарочек — это я. И вы, — привычно отмахиваюсь я, но все равно уже начинаю продумывать варианты. — Может, мы ему торт закажем? Большой такой, чтобы девушка смогла выпрыгнуть.

— Тогда ты, как лучший подарочек, и выпрыгнешь! — предлагает Джейд.

— Ты что! Выпрыгивать должна шикарная девушка.

И разразившись диким хохотом, мы спускаемся к озеру, игнорируя обращенные на нас взгляды группы слизеринцев.

— Ладно, — расположившись на наколдованном пледе, Джейд берет себя в руки. — Торт — это хорошо. Надо зайти к домовикам, — она делает пометку в своем блокноте. — Только он должен быть достаточно большим, чтобы хватило на всех в общей гостиной.

— …и чтобы поместилась девушка.

— Ага. Как думаешь, если попросить Питера и ребят впустить нас в их комнату утром…

— То будешь лицезреть мальчишек в трусах, — предсказываю я.

— Попросим их выйти.

— Будешь слушать из-за двери тупые советы, как делать…

— Роза! — мне прилетает блокнотом по ноге.

— Ауч!

— Почему ты все опошляешь?

— Потому что я знаю Питера! — я обиженно потираю коленку. — Да и вообще, я бы не хотела, чтобы ко мне спальню заявилась толпа, когда я еще даже не оделась.

Она фыркает, бросив на меня косой взгляд.

— А тебя-то чем смущает неодетый Нейтан? Ты все, что можно, там уже увидела.

— Джейд! — я вовсе не ожидала от нее такой подлости. — Хотя бы ты не напоминай мне об этом!

— Ну, извини, я просто до сих пор не могу понять, как это произошло.

— Я тоже не могу, — бормочу я. — Но для того, чтобы разобраться, надо об этом очень много думать, а я хочу оставить это в прошлом. Эй, а, может, нарисуешь ему плакат?

— «Нейтан, забудь ту ночь с Розой?»

— «Нейтан, с Днем рождения, ты лучше всех!» — закатив глаза, поправляю я.

Джейд хмыкает и задумчиво смотрит на блокнот.

— Нарисовать могу. Только текст нужен другой.

— «Нейтан — ты Солнце нашей вселенной!»

— Очень смешно.

— «Ты — торт на праздничном столе!»

— Неа.

— «Ты — Молния-17 среди метел!»

— Он оскорбится, что не Молния-18.

— «Ты — венгерская хвосторога нашего зоопарка!»

— О! — Джейд неожиданно оживляется. — Кажется, я придумала, что может стать неплохой частью нашего подарка, — она пишет следующий пункт, и я, прочитав, хмыкаю:

— Недешевая такая часть! Пусть она будет от Скорпиуса.

— Вообще-то, я имела в виду тебя, — говорит она. — Разве ты не сможешь достать просто так?

— Мм, ну да, — подумав, соглашаюсь я. Вообще-то мне не очень хочется обращаться за помощью к родственникам, но День рождения Нейтана все-таки раз в году… — Попробую. И что же, ты предлагаешь сбежать туда из школы на весь день?

— Я не имела в виду именно в субботу, — она качает головой. — Пусть он потом сам выберет день. Тем более, девятого он может захотеть увидеться с Бэйли.

— С чего бы это? — пожимаю плечами я. — Разве не мы его лучшие друзья?

— И большую часть времени он проведет с нами, — говорит она. — Но Бэйли — его сестра, и, конечно, День рождения важно отметить с семьей.

— Бэйли не его сестра, — напоминаю я. — Они не кровные родственники. Их вообще больше ничего не связывает. Разве что она ему нравится.

— В смысле? — переспрашивает она со смешком.

— Ну, а что, — я морщусь. — У них не такая уж большая разница в возрасте. Может, потому девчонки и не задерживаются у него? И он давно и безответно влюблен…

— Ты же не думаешь так на самом деле? — серьезно уточняет Джейд.

Я вздыхаю.

— Разумеется, нет. Просто Бэйли — во всех смыслах — чужая ему, и мне сложно понять восторг, который она у него вызывает, — я стараюсь, как могу, но обида все равно просачивается в мой голос. Мы с Нейтаном друзья. Мы — братство. Никого нет ближе и лучше, чем мы. Когда у Нейта начались проблемы, эта «семья» избавилась от него, а мы бы никогда от него не отказались. Такое нельзя понять и простить.

— А я понимаю, — неожиданно произносит Джейд, но, когда я поднимаю на нее глаза, она долго не решается продолжить. Закусив губу, обводит пальцами узор на пледе. Я чувствую, что она собирается сказать что-то серьезное, наболевшее, чего я никогда еще от нее слышала. Говорить, что думает, она умеет, а вот делиться чем-то личным… Вообще-то, никто из нас этого не умеет.

— Когда мне было лет пять, моя мама встречалась с одним парнем, — начинает она. — Какое-то время он даже жил с нами, хотя обычно ее отношения заканчивались, когда ее ухажеры узнавали обо мне. И я думала, что, если я ему понравлюсь, он станет моим папой. Это глупо, я знаю.

— Это не глупо, — возражаю я, прежде чем успеваю подумать. — Тебе было пять.

— Неважно, — отмахивается она, мотнув головой. — Я не об этом. Но я вела себя так, как в моем представлении должна была вести себя идеальная дочь. Родные дети так не стараются, потому что им не надо зарабатывать на родительскую любовь. А я старалась. И Нейтан тоже — он не мог называть себя братом Бэйли по праву рождения, поэтому он пытался это заслужить. Он заботится о ней, потому что считает, что потеряет ее, если сделает хоть одну ошибку. А терять ее не хочется, потому что другой семьи у него нет.

И мне снова хочется протестовать, но слова гаснут, как только я открываю рот. Я не знала этой истории о Джейд, и я не представляю, как ей было тяжело расти с одной матерью и видеть недостающий паззл для своей семьи во всяком, кто хоть немного достоин. Может, я делала бы так же. Может, так делает и Нейтан, завоевывая себе место в жизни Бэйли? Может, как бы ни было хорошо, ему всегда будет недостаточно? Просто потому что больше никто не подходит на место этого паззла?

— В общем, я считаю, что он стал счастливее, когда Бэйли снова появилась в его жизни, — произносит Джейд, вытаскивая меня из собственных мыслей и ясно давая понять, что она закрывает тему.

— Ну и ладно, захочет — его дело, — не препятствую я. — В Хогвартс он ее не приведет, а там пусть сам решает. Все равно вечером пойдем тусить. Все остальное ты уже написала, так что давай теперь поговорим серьезно.

— Хорошо, — Джейд убирает блокнот обратно в сумку и выжидательно смотрит на меня.

— Хочу украсть Мистера Мягкие Лапки.

Она закатывает глаза с таким чувством, что я невольно восхищаюсь.

— Зачем тебе кот Лили?

— Хогвартс — единственное место, где я могу иметь кота, потому что чертова аллергия Хьюго не дает мне завести его дома, — наверное, в сотый раз объясняю я.

— Зачем его красть? — повторяет Джейд. — Почему в твоей голове всегда какие-то дурацкие планы, которые нельзя осуществить?

— Мм… потому что, — я не придумываю ответ и просто киваю. — Пойдем. Потом мы можем выменять его на пару новых платьев его хозяйки, которые, кстати, пригодятся нам в субботу.

— Твоя способность нести такую чушь экспромтом всегда меня поражала, — замечает она.

— Ну, не всем же дано писать маслом, — говорю я, поднявшись и отряхивая мантию от травы. — Все, идем к тебе в комнату.

— Делать плакат?

— За котом!

— Роза, пожалуйста, передумай, — внушает она, шагая рядом.

— Уже передумала, не волнуйся, — киваю я. — Это и правда дурацкая идея. Ну вот зачем выменивать кота на платья, когда можно просто обмануть Лили, оставив себе и платья, и кота?

* * *

К несчастью, ни кота, ни новых платьев в комнате не оказывается. Зато все соседки Джейд, включая Лили, здесь, и мы решаем заняться подарком в другой раз, что, на самом деле, означает, что к нашей следующей встрече плакат уже будет нарисован без моего участия. Еще Джейд вспоминает, что должна повторить параграфы по истории, потому что ее — в отличие от меня — всерьез озаботили слова Фосетт о предстоящих пробных ЖАБА, потому я прощаюсь со всеми, невзначай спросив Лили про Мистера Мягкие Лапки. Она пожимает плечами, и, выходя из башни Равенкло с пустыми руками, я озадаченно останавливаюсь у входа.

— Что было, когда ничего еще не появилось? — мелодично спрашивает бронзовый орел, когда к двери подходит какая-то шестикурсница.

— Э-э… — тянет девушка, всерьез задумавшись. После минуты тишины, она оборачивается в мою сторону, но, узнав, явно расстраивается и отворачивается обратно.

Ее реакция меня удовлетворяет, хотя на мгновение становится даже обидно. Конечно, все знают, что я — Роза Уизли, посредственная ученица и гриффиндорка — а это автоматически исключает меня из круга людей, у которых можно спросить совет.

— Время, — отвечаю я орлу и устремляюсь вниз по лестнице, слыша, как распахивается дверь в гостиную.

Назвав Полной Даме пароль, я проскальзываю внутрь, едва не сталкиваясь с кем-то в темном проеме за портьерой. Пробормотав извинения, я уже делаю шаг дальше, но чьи-то весьма наглые руки ложатся на мою талию и скользят выше.

— Вернемся к разговору? — негромко произносит голос, и, прежде, чем заехать смельчаку коленом, я узнаю Йена.

— Ты сейчас рисковал до конца жизни разговаривать очень высоким голосом, — замечаю я, успокоившись.

— Верю на слово, — хмыкает он, и я чувствую его дыхание совсем близко. На мгновение я хочу поддаться, но потом увиливаю от поцелуя.

— Так что там с разговором? — я усиленно делаю вид, что мы просто беседуем, как старые приятели, которых уже давно ничего не связывает. В конце концов, целое лето прошло. Мы ничего не обещали. — Как дела у Иден?

— Не знаю, — отвечает он, точно угадав, что у меня на уме. — Отец заставил меня прийти с ней, я же говорил. Она меня не интересует.

— А кто тебя интересует? — я опускаю глаза, позволяя ему сказать то, что хочу услышать.

— Ответ очевиден, разве нет? — он касается губами моей шеи.

— Оу, — я поднимаю плечи, чувствуя щекотку. — Значит, ты никого не нашел за лето?

— Нет…

— Но ты не спросил, нашла ли я?

Йен отстраняется и, насколько это возможно в темноте, заглядывает мне в лицо.

— А ты нашла?

На мгновение перед моими глазами появляется Нейтан.

— Нет, — я мотаю головой, и Йен ухмыляется. — Но я все равно должна подумать…

— Можешь подумать об этом до завтрашнего вечера.

— А что будет?

— Свидание. Скажем, в девять. На площадке Астрономической башни.

— Это так банально, ты же знаешь? — тяну я.

— Ага, банально до ужаса, — соглашается он. — Но ты же любишь это место?

Я вздыхаю.

— Люблю. Но я не обещаю, что приду, — продолжаю отнекиваться я.

— Да-да, помню, тебе надо подумать, — он все-таки успевает незаметно поцеловать меня и отступает к выходу. — Не забудь одеться потеплее!

— Ты будешь говорить мне, как одеваться? — я выразительно поднимаю брови, хотя он все равно не видит.

— Конечно, нет, — Йен толкает спиной портрет. — Можешь надеть как можно меньше одежды. Я буду только рад! — и прежде, чем я успеваю что-то ответить, он скрывается в коридоре.

Промычав что-то нечленораздельное и тем самым выразив все, что у меня есть сказать по этому поводу, я одергиваю портьеру, шагая на свет гостиной. Надеюсь, никто нас не подслушивал. Слава Мерлину, здесь нет Гвен — она всегда сначала треплет, а потом думает: понятия не имею, как Лили ее терпит. Хотя, вряд ли она бы нашла наш разговор с Йеном интересным: все и так знают, что между нами происходит. Может, потому что мы не особенно скрываемся, а, может, потому что ничего секретного у нас нет. Никаких скандалов, прилюдных ссор или драмы: он хорош ровно настолько, насколько может быть парень, в которого ты не влюблена. Может, так было в начале, когда мы только обратили друг на друга внимание: искра, какое-то невероятное влечение и новые чувства, но потом… Со стороны мы наверняка были бы похожи на престарелых супругов, если бы не сотрясали Хогвартс своими сумасшедшими выходками и, порой, таким же сексом. Нас язык не поворачивается назвать друзьями, но до любви нам, мне кажется, еще дальше. С другой стороны, кто-то из магглов очень давно сказал, что любовь — это смотреть не друг на друга, а в одном направлении. Мы с Йеном — смотрим в одном. По крайней мере, пока не встретили кого-то получше.

Поднявшись к спальням девочек, я толкаю дверь в свою комнату, и меня тут же встречает радостный возглас:

— Роза! А я уже хотела тебя искать! — Уилла, как всегда в венке и увешанная цепочками, улыбается мне. — На выходных я была занята, и мы так и не отметили начало седьмого курса. Сэм сейчас вернется, а я нам кое-что принесла! — и она трясет перед собой бутылкой огневиски.

— Я только за, — скидывая на пол рюкзак, отвечаю я. — Можно сказать, я даже предсказала себе девичник заранее. Правда, не у нас, а в Равенкло, но все же.

— Скоро выпускаемся, — напоминает она. — Так что, чем больше вечеринок, тем лучше.

— Что за вечеринка? — из ванной появляется Гвен в лиловом халате. И пусть ее голова замотана в полотенце, я уверена, ее уши еще из-за двери развернулись в нашу сторону. Закатив глаза, я сажусь на свою кровать.

— Девичник, — живо отвечает Уилла. — Немного выпьем, поболтаем о том, кто чем занимался летом, обсудим нового препода по Зельям…

— Ты тоже заметила, да? — я оборачиваюсь к ней.

— Мерлин, я же не слепая! Мистер Валентайн, — она прикрывает глаза и начинает обмахиваться ладонью. — Да я бы записалась на его предмет, даже если бы он вел Землеведение или Уход За Шелковыми Шторами!

— Скорее за шелковыми простынями, — фыркаю я, радуясь, что из моего рта вылетела именно эта фраза. Вообще-то, первое, о чем я подумала, так это то, что Уилла с легкостью обойдет всех, кто смотрит в сторону молодого профессора. Просто потому, что она действительно может с ним переспать. На Зелья она не ходит, так что, скорее всего, столкнись они за стенами школы, Валентайн бы даже не понял, что перед ним ученица. К тому же, Торп довольно смазливая, у нее длиннющие ноги и… ну, как бы сказать… Это Уилла.

— Тогда ладно, можете устраивать свой девичник, — заключает Гвен, и я закрываю лицо руками, просто, чтобы не видеть ее. Кто вообще сказал, что мы спрашивали ее разрешения? — Думаю, что присоединюсь.

Я стараюсь спрятать скулеж в подушку, сползая по кровати, но все равно не уверена, что мне удается. Это Уилла виновата. Не скажи она про то, что мы будем сплетничать, обсуждая лето и все остальное, Гвендолин бы ни в жизнь не осталась.

— Я выбила поле! — с порога восклицает Саманта, закрывает дверь и метким броском отправляет свою сумку в угол рядом с кроватью. — Поздравьте меня! Из-за твоего дружка Холта воскресенье было занято! — она тычет в меня пальцем так возмущенно, как будто это я разлеглась посреди поля. — Но теперь я спокойна, потому что наберу лучшую команду за историю Гриффиндора!

Ах, точно. Сэм же получила место Хьюго. То есть вообще-то она просто получила место капитана, но, поскольку его хотел мой брат, очевидно, что я не могу за нее радоваться. С другой стороны, я не говорила об этом с ним, так что вполне может случиться, что он даже рад играть под руководством Саманты. Вряд ли, конечно.

— Поздравляю, мы даже можем это отметить! — Уилла запихивает чемодан под кровать и снова трясет бутылкой виски. — Предлагаю первый тост за нового Капитана, который приведет львов к победе! — ловким взмахом волшебной палочки, она материализует башню из четырех низких стаканов, а потом разливает по ним алкоголь и сок. Получается у нее как у настоящего профессионала — сразу из двух рук и всем поровну. Мы устраиваемся на ковре посреди комнаты и берем свои порции. — Ура!

С первым стаканом мы все расправляемся довольно быстро, пока Сэм рассказывает, какие субъекты набиваются в команду.

— Вы только представьте, он пытался меня соблазнить! — смеется она. — Я бы и поддалась, будь на его месте кто-нибудь другой, но это же Ричард! На каком он вообще курсе? На третьем?

— На пятом, — поправляет ее Гвен. Разумеется, она знает.

— А еще подходил этот Смит, — Сэм кривится. — Друг Йена.

— О, и что? — я оживляюсь.

— Ничего, — она поводит плечами. — Тоже набивался в команду.

— Он же хаффлпафец… — начинает Гвен.

— Мы знаем, спасибо, — обрываю я ее. — Думаю, он набивался вовсе не в команду, Сэмми.

— Я тоже догадалась, — вздыхает она. — Вряд ли он собирался демонстрировать мне свои спортивные таланты на Астрономической башне.

— И?.. — в один голос тянем мы с Уиллой.

— И я его отшила, — громко отвечает Саманта. — Терпеть не могу его шуточки.

— Ну и зря, — пожимает плечами Уилла. — По мне, Питер очень даже ничего. Не так талантлив, как собирался тебе демонстрировать, но… — она осекается под нашими ошеломленными взлядами. Кажется, мы все подумали об одном и том же.

— Уилла! — Сэм возмущенно подскакивает, но быстро садится обратно. — Ничего, забудь.

— Да я шучу, — Уилла смеется. — Но твоя реакция не очень-то похожа на «ничего, забудь».

Саманта не отвечает, нахмурившись, и я фыркаю, глядя на ее лицо. Вот уж не думала, что Питеру нравится моя соседка. Вот уж не думала, что это взаимно! А вообще, из этого может что-то получиться. Мы могли бы ходить на двойные свидания и вообще… Саманта вполне вписалась бы в нашу компанию.

— Как вообще можно шутить такими вещами? — повышает голос Гвен.

Кажется, она расстроена, что сплетня сорвалась.

— А что такого? — продолжает улыбаться Уилла, добавляя всем напитков.

— Это неприлично. И пошло. И…

— И это секс, Гвен, — отмахивается Уилла. — Другим он не бывает, если ты понимаешь, о чем я.

Гвендолин вздергивает подбородок и ничего не отвечает.

— Не понимаешь, — негромко заключает Уилла и пытается сменить тему: — Как провела лето, Роза?

— О, прекрасно, — я искоса смотрю на Гвен. — Весь август мы с ребятами жили в Лондоне, а потом ограбили казино.

— Ты ушла из дома? — с каким-то недоверчивым предвкушением уточняет Гвендолин.

Значит, Лили и не подумала сказать ей об этом. А какая была бы сплетня!

— Мы договорились провести некоторое время перед выпускным годом вместе, — я пожимаю плечами.

— Вас не должны были пустить в казино, — настаивает Саманта, как будто я с ней спорю.

— Поэтому мы пошли в маггловское! —я смеюсь, вспоминая тот сумасшедший вечер. — Но учтите, если вы кому-то расскажете, вам никто не поверит, а я буду все отрицать.

Даже тебе, Гвенни, никто не поверит. Будет только на моем имени еще один домысел.

— И как поиграли? — Уилла протягивает нам полные стаканы. Ох, еще немного и моя голова будет кружиться без моего на то разрешения.

— Отлично! — отвечаю я. — Вообще-то там была целая история!.. — и я погружаюсь в долгое и сбивчивое описание последнего дня лета. Мозг благоразумно исправляет на моем языке все опасные или компрометирующие слова, но мы чокаемся еще несколько раз, пьем за что-то, а потом я просто ловлю себя на мысли, что мы втроем подначиваем Гвен, она злится и сваливает из комнаты, хлопнув дверью так, что звенит в ушах. Потом мы долго смеемся, Уилла практически уговаривает Сэм дать шанс Питеру, я обещаю привести его и зачем-то иду в гостиную Хаффлпафа, хотя, очевидно, не знаю пароля. В коридоре я едва не запинаюсь о что-то мягкое, опускаю глаза и с восторгом обнаруживаю Мистера Мягкие Лапки.

— Кис-кис-кисс… — невольно вырывается у меня, но этот кот слишком чванлив и, что греха таить, всегда смотрит на меня свысока, пусть и снизу вверх. Вот и теперь он снисходительно поворачивается в мою сторону, касается усами моих рук и, развернувшись, идет прочь. — Погоди!

Я бросаюсь за ним по пустому коридору, едва ли соображая, который час и наступил ли уже отбой, мне просто нужен кот, потому что он такой пушистый, гордый и невозмутимый, что почти Скорпиус в меховых штанах.

— Стой! Кис-кис-кис! — но призыв выходит тише, чем моя речь, и как я ни пытаюсь усилить звук своего голоса, ничего не выходит, так что я просто стараюсь не отставать от полосатого джентльмена, скрывшегося за поворотом. — Подожди, Мистер.! — я с силой налетаю на кого-то, устояв на ногах только в последний момент. Кажется, потому, что этот кто-то меня придержал.

— Профессор, мисс… Уизли, — произносит смутно знакомый голос, и я едва не отскакиваю от его владельца на метр.

— До-доброй ночи, профессор… Валентайн, — я не знаю куда девать руки, глаза, саму себя, чтобы никак не выдать опьянения, но потом за его спиной мелькает полосатый хвост, и я едва не забываю, с кем столкнулась. Черт, знать бы, что еще нет отбоя… А, была не была! — Простите, профессор, я спешу! — и пытаюсь проскользнуть дальше по коридору, но тяжелая рука буквально пригвождает меня к месту. Я и так с трудом держу свое тело в вертикально-ровном положении, какое и приличествует добропорядочной студентке, а тут еще это! Ну все, если я теперь упаду, хрен кто поверит, что Роза Уизли была трезвая. Мне уже искать в этом плюсы или повременить?

— Куда направляетесь, позвольте узнать? — спокойно интересуется Валентайн, пока я с жалостью смотрю, как удаляется кот.

— За Мистером Мягкие Лапки! — с отчаянием в голосе шепчу я. — Профессор!..

— Мисс Уизли, вы что, пьяны?

— Не без этого… То есть… Мистер Ва… Профессор! — наконец, нахожу нужно слово я. — Мне очень срочно нужно поймать вон того кота, дело в том, что он… украл мою волшебную палочку, вот!

— Неужели? — все так же неторопливо продолжает Валентайн. — Что ж, я, к сожалению, не вижу там никакого кота. Зато я отчетливо чувствую запах спиртного, запрещенного на территории школы.

— Это микстура от простуды, — заверяю я его, мечтая, чтобы он, наконец, убрал ладонь с моего плеча, и я смогла ускользнуть без лишних разговоров. — Вы же зельевар, вы должны знать, что у Эбеновой настойки ярко-выраженный запах виски, выдержанного в дубовой бочке!

— Для того, чтобы был такой сильный запах, вы должны были выпить всю бочку, мисс Уизли.

— Я очень больна!

— В этом я не сомневаюсь.

— Профессор, — я, наконец, беру себя в руки даже сквозь пелену алкоголя. — Давайте честно: отбоя еще не было, так что и претензий ко мне быть не может.

— Мисс Уизли, вы пьяны! — он все-таки повышает голос, хотя и не так сильно, как я ожидала. — И отбой был двадцать минут назад.

— Если вы хотите сравнять счет, так и скажите.

— Что? — после недолгой паузы переспрашивает Валентайн.

— Ну, счет. Мы же вам написали на журавлике. 2:1.

Снова пауза.

— Я догадался, что это вы устроили…

— Это не я! — быстро открещиваюсь я. — Можете даже проверить мою палочку, она не творила никакой магии.

Я вовремя прикусываю язык и прокручиваю, что сказала. Новому профессору Зельеварения вряд ли рассказали о моих проблемах, учитывая, что на его предмете прикладная магия не используется.

— Дайте угадаю, палочку украл кот? — вкрадчиво уточняет Валентайн. Я смотрю на него во все глаза.

— Как вы запомнили? — мне и правда странно, потому что сама я уже давно забыла, какую чушь несла. — Давайте я найду его, и наша миссия будет выполнена. Я вернусь в свою спальню, а вы с чистой совестью доложите Мортимер, что в коридорах нарушителей порядка не замечено.

— Мисс Уизли, — Валентайн хмурится, как-то утомленно смотрит на меня, а потом качает головой.

— Я обещаю выучить, что вы — профессор! — едва не подскочив на месте, я складываю руки перед лицом в умоляющем жесте, и тут же замечаю, что меня уже никто не удерживает. Все-таки подскочив, я быстро ретируюсь в ту же сторону, куда сбежал кот, а уже потом, за поворотом, притормаживаю и спокойно иду дальше.

Надо, наверное, извлечь какую-то пользу из того, что он еще совсем не привык держать действительно жесткую дисциплину. С чувством юмора у него все хорошо, в этом мы убедились, но, может, он пригодится нам больше, чем сам может подумать?