Одиннадцатый Обряд (гет)

«…В Афинах его уже видят в обществе молодой четы Агоно, делавшей стремительные успехи в интересующей Волдеморта области. Деймон и Аманта Агоно впоследствии продолжат свои изыскания в Британии, однако к моменту окончания Первой магической войны след их неразличимо теряется после исчезновения Волдеморта. Разыскать их до сих пор не удавалось даже самым фанатичным исследователям жизни Темного лорда. Некоторые считают, что Агоно каким-то образом перешли дорогу своему могущественному компаньону, чем подписали себе смертный приговор. Конечно, такой исход вполне возможен, однако никаких доказательств на этот счет так и не было найдено».

Эльва вчитывалась в скупые строки в сотый раз, тщетно пытаясь разглядеть там то, что пропустила ранее. Как ни старалась она после находки Гермионы отыскать в Запретной секции какие-либо ещё свидетельства связи Волдеморта и её семьи, ей это не удалось. «Тот-Кого-Не-Называют. Кукловод или вдохновитель?» была единственной такой книгой.

Перевернув за субботу и воскресенье в библиотеке всё, что касалось греческих родословных, древних фамилий и всего подобного, она ещё пару раз натыкалась на описание рода Агоно, но там не содержалось ровным счётом никакой ценной информации. Род был древним, но писать о нём, видимо, было особенно нечего — жили обособленно, войн не затевали, к славе не стремились. В основном — целители, исследователи, алхимики, иногда даже священнослужители, ведущие к идеалам нравственности как волшебников, так и магглов. В войнах принимали участие, и весьма отважно, но только если война носила оборонительный характер — противоположный вариант претил их родовым принципам. Вот, в общем-то, и всё, что Эльва теперь знала о своих, возможно, истинных предках.

Несмотря на то, что за спиной были выходные, в понедельник Эльва чувствовала себя совершенно измученной — она одолжила мантию Поттера на эти два дня (Гермиона решила, что из-за матча Гарри ничего не заметит, как, собственно, и получилось), и, боясь упустить время впустую, сидела над книгами и день и ночь. Удивило её то, что Гермиона почему-то выглядела не лучше — уже вот-вот начнется июнь, до СОВ оставалась неделя, а она за весь завтрак не достала ни одной книги.

— Слушай, ты выглядишь так, словно потеряла сумку с конспектами, — не выдержала Эльва, когда они расположились за привычным столом в читальном зале.

Гермиона вздохнула.

— Хагрид опять кое-что натворил.

— Ему грозят неприятности?

— Неприятности ему, похоже, в любом случае грозят. Теперь проблема в том, что если у него будут неприятности, то они будут и у нас.

— Ты уже заинтриговала меня.

Очередной вздох.

— Хагрид прячет в Запретном лесу совершенно дикого великана и собирается научить его английскому, — прошептала она обреченно.

Эльва продолжила просматривать подготовительные вопросы.

— Знаешь, если у тебя есть новости, то они всегда с трудом укладываются в рамки реальности, так что я уже ничему не удивляюсь. Один вопрос — зачем?

— Грохх — великан — брат Хагрида. Младший. Что не отразилось на его размерах. Хотя Хагрид говорит, что он низковат.

— Ну вот, теперь все понятно. И как его успехи?

— Ужасно! Он силой притащил Грохха сюда и теперь держит на привязи, а тот тем временем выдирает деревья и убивает животных, и не похоже, что вообще понимает слова.

— А что там насчёт «если у него будут неприятности, то и у нас будут неприятности»?

— О, это самое прекрасное — кто-то подсунул Амбридж нюхлера в кабинет, и она уверена, что это Хагрид. Он переживает, что она может уволить его в любой момент, и взял с нас обещание присматривать за Гроххом, когда это случится, — Гермиона уронила голову на сложенные на столе руки. — Так что нас либо великан задавит, либо взбесившиеся кентавры убьют. Либо Грохх вообще сорвётся однажды с привязи и пойдёт крушить всё вокруг, — закончила Грейнджер глухо, не поднимаясь из-под копны своих волос.

— Там и кентавры? Очень мило. Так или иначе, Хагрид пока здесь, так что выкинь это всё из головы, а то меня беспокоит, что ты с самого утра ничего не бубнишь себе под нос. До экзаменов всего неделя!

Гермиона подскочила так, словно не знала об этом факте, и с решительным видом принялась доставать учебники.

— Ты абсолютно права, у меня нет ни малейшей секунды, чтобы отвлекаться на беспокойство из-за сумасшедших идей Хагрида, я просто не могу себе это позволить.

И она углубилась в чтение.

Последняя неделя пролетела незаметно. Первый экзамен — Заклинания — был назначен на утро понедельника, и в воскресенье все притихли в гнетущем ожидании неизбежного. Ко всему прочему, за ужином появилась комиссия экзаменаторов, которых студенты принялись разглядывать с благоговейным трепетом.

Письменная часть экзамена проходила в Большом зале, где вместо факультетских столов разместили множество одноместных парт, обращённых к преподавателям. Эльва заняла место на второй парте одного из рядов и, просматривая свой билет, заметила, что за стоящим через проход столом Гермиона уже приступила к ответу.

Вопросы были, по мнению девушки, не очень сложные. С заклинаниями у нее проблем никогда не было, поэтому она ответила на каждый. Разве что, подумала она, об «Экскуро» ответ могут счесть недостаточно полным, но больше написанного ей не удалось ничего вспомнить.

После обеда студентов, расположившихся в небольшой комнатке рядом с Большим залом, стали по четыре человека вызывать на практический экзамен.

Дафна с Асторией стояли у окна, взявшись за руки. Вообще-то они не умели мирно сосуществовать в обычные дни и постоянно препирались из-за мелочей, но вот в такие моменты становилось понятно, как много они друг для друга значат. Их вызвали в одной группе с Гермионой Грейнджер, чего они, похоже, даже не заметили.

Малфой сидел на одном из стульев с выражением крайнего спокойствия на лице, ожидая своей очереди. Рядом с ним крутились Крэбб, Гойл и Пэнси. Блейз держался в стороне, что-то повторяя себе под нос.

Эльва уже успела мысленно применить около трёх дюжин разных чар к тому моменту, когда, наконец, прозвучала её фамилия. Вместе с ней были названы Захария Смит, Лайза Турпин с Рейвенкло и Дин Томас.

Девушка прошла в двери первой, и стоящий у входа профессор Флитвик указал ей рукой на низенькую волшебницу со свирепым взглядом. Эльва видела её в воскресенье — кажется, профессор Марчбенкс. За стоящим слева от неё столом какой-то старенький экзаменатор попросил Гарри раскрасить крысу в оранжевый.

— Эльва Райт? — голос профессора Марчбенкс был резким, громогласным, совсем не подходящим её маленькому, даже хрупкому облику. — Хорошо. Поменьше волнения, мисс Райт, ваш предшественник уже потерял баллы, глупо отвлекшись. Итак, переместите, пожалуйста, эти предметы по своим местам, вот сюда.

На столе перед экзаменаторшей лежали четыре деревянных объекта разной формы: сфера, куб, пирамида и звезда. На другом конце стола располагался ящик с отверстиями, в которые эти вещи нужно было поместить. Сложность была в том, что в отличие от куба и сферы, пирамиду и звезду нужно было не только перенести к коробке, но и вращать их в воздухе, чтобы они приняли нужное положение и поместились в отведенные углубления. Пирамиду, например, необходимо было опускать вершиной вниз.

Такие чары требовали дополнительной сосредоточенности и движений палочкой, поэтому Эльва, закусив губу от напряжения, даже не заметила, что Гарри вместо оранжевого цвета заставил крысу раздуться в размерах.

— Отлично, мисс Райт, — удовлетворённо произнесла Марчбэнкс, закрывая коробку, верхняя плоскость которой была испещрена маленькими дырочками и выпуклостями. — А теперь, будьте добры, сделайте поверхность этой крышки ровной.

Подсознание моментально отобразило в памяти чары «Глиссео», и Эльва приступила к выполнению задания.

Марчбенкс ни разу её не поправила за весь экзамен, поэтому Эльва решила, что справилась если не на «Превосходно», то уж на «Выше ожидаемого» точно.

Во вторник была Трансфигурация. Так же, как и в предыдущий день, утром все сдавали письменный экзамен, а после обеда — практическую часть. В этот раз мисс Райт экзаменовал тот лысеющий волшебник, который попался вчера Гарри. Он оказался чрезвычайно мил и даже высказал пару комплиментов в адрес «Адиума», заметив, что часто прибегает к услугам компании. Все задания были вполне выполнимы — Эльва трансфигурировала свою канарейку в утку и обратно, помедлив только чуть-чуть с цветом, затем превратила пять перьев в красные хризантемы и заставила их исчезнуть.

Хоть оба экзамена прошли для Эльвы успешно, вечером во вторник она уже чувствовала нервную усталость, которая сказалась на Травологии в среду, когда она перепутала бадьян и полынь и пыталась высадить несколько корней в одну лунку, что с полынью делать категорически нельзя. Только многозначительный взгляд экзаменатора заставил Эльву обратить пристальное внимание на свои действия, и она тут же исправилась. Но на оценке это, вероятнее всего, всё равно скажется.

Четверг прошел как по маслу — для всех, без исключения, отрядовцев (кроме нескольких новеньких, записавшихся прямо перед Пасхой) экзамен по Защите от Тёмных Искусств не представлял труда. Эльва слышала, что Гарри даже попросили вызвать телесного патронуса, что он с успехом и сделал. Самой Эльве на практике достались «Экспеллиармус», «Петрификус Тоталус» и Щитовые чары.

В отличие от Астории и Блейза, Эльва не посещала Прорицания, поэтому в пятницу была полностью свободна. Драко, Пэнси и Дафна также отдыхали — девушка встретила их в гостиной утром.

— А где же Крэбб и Гойл? — поинтересовалась она.

— В больничном крыле, — весело сообщила Дафна.

— Эти идиоты купили у кого-то подпольный «порошок феноменальной памяти», чтобы лучше подготовиться к Зельям, и теперь лежат у Помфри с феноменально фиолетовым цветом лица, — процедил Малфой.

Пэнси хихикнула.

— Понятно, — Эльва уставилась в ложное окно, отражающее погоду на улице. Несмотря на ранее утро, там уже светило свысока яркое солнце, а душа ликовала в предвкушении выходных. — Может, прогуляемся?

— Отличная идея, я за! — воскликнула Дафна, поднимаясь с кресла.

Пэнси помедлила, скосившись на Малфоя, а тот сначала сделал сомневающееся лицо, но затем всё же кивнул и тоже встал.

Смеясь и болтая, они прошлись по тропинке к озеру, которое ослепительно искрилось солнечными бликами.

— Так красиво! Надо было взять покрывало, — посетовала Дафна, проводя по зелёной траве ладошкой, которая моментально намокла от невысохшей местами росы.

— Гринграсс, ты иногда поражаешь меня, — Малфой пошарил в кармане и достал маленький слегка мятый листочек пергамента, затем положил его на траву и с лёгкостью трансфигурировал в большой кусок плотной льняной материи.

Пэнси восхищенно ахнула.

— Отличная работа, — признала Эльва. — Погоди-ка…

Она тоже достала палочку и произнесла «Импервиус».

— А то быстро намокнет от росы.

Сидя на трансфигурированном пергаменте, Эльва смотрела на водную гладь и думала о том, что ей хорошо — солнце грело макушку, теплый ветерок приятно обволакивал тело, рядом тихо болтали Дафна с Пэнси, а Малфой откинулся на спину, заложив руки за голову, и прикрыл глаза. Эльве хотелось определить это «хорошо» более точным словом, и, прислушавшись к себе, она решила, что ей умиротворённо. Хогвартс никогда не заменит ей родной дом, конечно, но незаметно это место уже стало не менее дорогим. Лениво щурясь от ярких бликов, она улыбалась. На сердце было радостно от того, что ей довелось попасть именно на Слизерин, что довелось познакомиться с Драко, с Блейзом, с сёстрами Гринграсс и даже с Пэнси. Если бы она оказалась на Гриффиндоре, то, скорее всего, так и не узнала бы, какие они на самом деле, и вместе с остальными ненавидела бы их издалека.

— Да нет же, за это не снижают, точно говорю. Вот если бы ты поменяла местами трансформацию цвета и размера, то тогда бы снизили, — авторитетно сообщила Дафна, но начало разговора Эльва не слышала, утопая в собственных тягучих мыслях.

— Ну, не знаю, Кармайкл клялся, что ему в прошлом году именно за это снизили, — настаивала на своём Пэнси.

— Да врёт всё этот Кармайкл, неделю назад он мне тоже предлагал какой-то эликсир и утверждал, что получил по всем предметам «Превосходно» благодаря нему!

— Правда? — Пэнси, похоже, была переубеждена последним аргументом. — Ну, тогда, наверное, могут поставить «Выше ожидаемого». «Превосходно», конечно, не поставят.

— Ну и что? «Выше ожидаемого» по самым главным предметам будет вполне достаточно, поверь мне.

— Достаточно для чего? — не выдержала Эльва.

— Ну, чтобы потом успешно пройти отбор на магический правопорядок, — объяснила Дафна, удивлённая вопросом.

— Я после Хогвартса хочу туда попасть, — терпеливо уточнила Пэнси. — Они там ведут строгий отбор кандидатов, мне мама рассказывала. Смотрят результаты СОВ, ЖАБА почти по всем основным предметам — считается, что для обеспечения магического правопорядка волшебник должен быть развит разносторонне.

— Конечно, должен, но «Выше ожидаемого» будет достаточно, это точно, — продолжала Дафна. — Ты как думаешь, Эльва?

— Я думаю, вполне. Значит, ты хочешь работать в Министерстве? А ты, — она посмотрела на Дафну, — тоже туда пойдёшь?

— Не-а, я нет. Я буду возглавлять исследовательский отдел в компании родителей. Я уже сейчас на каникулах там часто помогаю, смотрю, что к чему.

— А ты сама-то выбрала, чем будешь заниматься? — спросила Пэнси.

Эльва помедлила.

— Наверное, нет ещё.

— Как нет? А «Адиум»? — ошарашенно уставилась на неё Дафна.

— Там есть, кому управлять.

— Ну и что! Это же компания твоей семьи, ты должна вести её дальше, а потом передать своим детям.

— Я подозреваю, что если начну её «вести», она очень быстро обанкротится — ничего не смыслю в этом. А детям она и так останется.

— Хм, — Дафна, видимо, была не согласна с такой позицией. — Ну, а что тогда?

— Я действительно ещё сама не знаю.

— Как так? А на какие предметы ты делаешь упор?

— На те, которые мне нравятся и удаются, — Эльва уже пожалела, что ввязалась в разговор.

— Не понимаю, как ты можешь так — не продумать своё будущее.

— Так и могу, — разозлилась Эльва. — Я вообще не уверена, что все эти планы окажутся полезными.

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что мы даже не знаем, что нас ждёт в следующем году. Многие говорят о войне…

Все замолчали. Пэнси мигом помрачнела.

— Папа считает, что если что-то начнётся, то нам будет лучше переехать к бабушке во Францию, там уже открыт филиал нашей фирмы, — задумчиво сообщила Дафна. — А вы, наверное, тоже уедете, да, Пэнси?

— Не знаю, может, — еле слышно сказала Паркинсон, всем видом показывая, что тема ей не нравится, и отсаживаясь подальше, так, чтобы облокотиться на мирно сопящего Малфоя.

Конечно, она не знает. Если она успеет выйти за Драко, и Волдеморт не будет против, то она останется рядом с ним. Впрочем, это, скорее всего, устраивает её больше, чем если Тёмный Лорд подберёт для своего юного последователя другую жену, и семья Паркинсон, возможно, будет вольна уехать.

Эльва подумала, что она-то сама точно не уедет никуда. Может, если война ещё не начнется к седьмому курсу, пойти в мракоборцы? А что, дуэли ей удаются. И Луи с удовольствием согласится её тренировать, если она попросит.

— Скоро обед, — сказала Пэнси, нарушая внезапно создавшуюся тишину. — Может, пойдём в школу? Астория с Блейзом, наверное, уже закончили.

* * *

Понедельник состоял из двух вещей: ливня и Зельеварения. Дождь лил ещё с ночи, а экзамен оказался трудным. Теоретические вопросы требовали пространных ответов и знания деталей. Один раз Эльва даже запаниковала — никак не могла припомнить, где применяется асфодель, вообще не помнила это растение. Наконец успокоилась и вспомнила, что его второе название — бессмертник, что легко привело её к «Напитку живой смерти», который и был правильным ответом.

На практической части ей пришлось варить Очищающий бальзам. Дойдя до мяты, она решила нарезать её помельче — так, как советовал Снейп, поэтому зелье получилось насыщенно изумрудным, что вызвало неоднозначный интерес экзаменатора.

— Мисс Райт, вообще-то, Очищающий бальзам должен быть немного другого оттенка — ну, по стандарту. На экзаменах лучше всё же его придерживаться. Тем не менее, я приму у вас зелье, поскольку немногим более двадцати лет назад я уже принимал его именно в таком варианте, — и он украдкой посмотрел на Снейпа, стоящего в углу. — Правда, тогда пришлось устраивать дополнительную проверку его свойств, которую оно, надо сказать, выдержало блестяще. Ну, я вижу, что вы истинная Ученица своего Учителя.

Эльва не была рада чрезмерному вниманию. Мерлин её дернул вообще нарезать эту мяту так мелко — просто так запомнилось. Но теперь — чего уж — надо сделать вид, что так было задумано, поэтому она вежливо и открыто улыбнулась в ответ. Интересно, а что Снейпу поставили двадцать с лишним лет назад за изумрудный Очищающий бальзам?

Довольно просто прошел Уход за магическими существами на следующий день. Эльве достался нюхлер, и она быстро продемонстрировала основные аспекты ухода за зверьком, рассказав попутно о повадках, и, кажется, справилась на высший балл.

Утром в среду была назначена астрономия. Письменная часть проходила как обычно, а вот практическая должна была начаться только ночью.

Послеобеденное время отвели на дополнительные предметы, и они с Дафной отправились на Нумерологию. Эльва старалась, как могла, и теоретические вопросы не вызвали затруднений. Но одна из числовых схем вышла коряво, а последнее вычисление вообще содержало ошибку, исправить которую Эльва не успела. Не то чтобы Нумерология сильно её занимала, но после экзамена она всё равно удрученно гадала, какой балл ей поставят.

Поздним вечером все расположились под великолепным звёздным небом на Астрономической башне. Сосредоточенно сопя, студенты поглядывали в телескопы и, произведя нужные расчёты, отмечали объекты на своей карте звёздного неба. Прошла примерно половина отведённого времени, когда откуда-то снизу послышались непонятные крики и возня. Многие стали выглядывать с балкончиков, пытаясь разглядеть в темноте, что происходит на лужайке. Эльва тоже высунулась, определив, что шум доносится со стороны покосившегося домика профессора Великана, как она про себя часто называла Хагрида. Розовое пятно, заметное даже в темноте, позволило без труда узнать Амбридж. Рядом с ней было несколько человек, и, похоже, все они говорили с Хагридом.

— Не отвлекайтесь! Осталось двадцать минут, — строго проговорил экзаменатор.

Эльва вернулась к работе, решив, что что бы там ни было, двадцать минут это должно подождать, тем более ей осталось всего несколько звезд. Но не прошло и пары минут, как звуки стали напоминать настоящий бой.

Уставившись вниз, она увидела, что Хагрид отбивается от непрошеных гостей, пока те то и дело лупят по нему Оглушающим заклятием, которое почему-то отскакивало от него, как от стены.

Рассеянно отметив ещё одну звезду после объявления о том, что осталось десять минут, Эльва снова обратилась к театру действий, как раз, чтобы увидеть, как к хижине спешит профессор Макгонагалл. Но не успела та сделать и десяти шагов, как спутники Амбридж без предупреждения послали в неё Оглушающие заклятия. Несколько красных лучей пересекли тёмную лужайку и попали точно в цель. Удар был настолько сильным, что женщину отбросило, наверное, на пару ярдов, и теперь она лежала неподвижно. Хагрид в это время начал расправляться с врагами врукопашную, и достаточно успешно, после чего подхватил своего пса и пустился бежать к воротам. Ещё несколько минут доносились крики Амбридж, вероятно, желавшей догнать беглеца.

После всего об экзамене уже не думалось. Эльва мысленно махнула рукой на одну или две недорисованные звезды и взволнованно сверлила взглядом фигуру Макгонагалл, недоумевая, почему никто до сих пор не проверил, всё ли с ней в порядке. Уже перед самым уходом она заметила мадам Помфри, со всех ног бегущую по лужайке, неуклюже подобрав полы своей мантии.

В гостиной уже не спали несколько человек, разбуженные шумом и возвратившимися с экзамена студентами. Эльве обсуждать увиденное не хотелось — вполне в духе Амбридж, поэтому она прошла мимо Крэбба и Гойла, которые сбивчиво, но радостно повествовали, как «досталось старой кочерге и этому грязному тупице», сразу наверх в спальню, надеясь только, что с профессором Макгонагалл всё обойдётся.

На следующий день после обеда предстояло выдержать последний экзамен — Историю магии. В Хогвартсе более нудного предмета отыскать было невозможно, хотя дело, конечно, было не в предмете, а в преподавателе — профессор Биннс невероятно много знал, однако совершенно отказывался привносить в свою речь хоть какую-то интонационную окраску. На его монотонных лекциях факты не желали запоминаться, и даже записанные конспекты были неполные — иногда сознание переставало воспринимать голос Биннса как раздражитель и уплывало в собственные мысли.

Поэтому Эльва не удивилась, когда некоторые вопросы всколыхнули в памяти лишь пару отрывочных фактов, никак не тянущих на полноценный ответ. Уже устав от переживаний, она решила сдать работу, как есть, подумав, что всё равно не напишет больше ничего существенного. До конца было ещё двадцать минут, и она бездумно скользила взглядом по написанным строкам.

Неожиданно раздался крик, и, вскинув голову, Эльва успела заметить, как Гарри рухнул со стула на пол, потеряв сознание. Некоторые повставали было с мест, но Марчбенкс грозно окликнула всех и велела сесть обратно. Вокруг Гарри засуетились преподаватели, скрыв его от обзора. Через пару минут профессор Тофти помог ему подняться и медленно вывел в коридор, приговаривая что-то про больничное крыло. Студенты взволнованно переглядывались. Даже Малфой напряжённо смотрел ему вслед, но когда Крэбб злорадно сказал вполголоса какую-то нелепую шутку, тот привычно оскалил зубы и вернулся к своей работе.

Забежав в гостиную, Эльва решила направиться в библиотеку в надежде встретить Гермиону и выяснить, что произошло на экзамене. Однако в библиотеке той не оказалось. Спускаясь вниз, она вдруг услышала на третьем этаже знакомые голоса — действительно, Гермиона, Гарри, Джинни и Полумна стояли неподалеку, а в конце коридора рыжела макушка удаляющегося Рона.

— Всё, мы начинаем! — сказала Джинни, разворачиваясь спиной. Полумна, наоборот, направилась в сторону Эльвы.

Поттер, белее мела, кивнул и тоже стал отдаляться. Эльва к тому моменту уже поравнялась с Полумной, и успела пробежать мимо неё, прежде чем услышала, как девушка останавливает каких-то второкурсниц, сообщая, что коридор закрыт.

— Гермиона! — Райт окликнула подругу.

— Эльва? — удивилась та, напряженно оглядываясь на удаляющегося Поттера, — что ты тут делаешь?

— Беспокоилась из-за происшествия на экзамене. С Гарри всё в порядке?

— Не совсем… — Гермиона нервничала. — Послушай, Эльва, нам нужно кое-что сделать, и некогда раздумывать. Поможешь нам?

— Конечно.

— Пошли! — они бегом догнали Гарри в одной из тёмных ниш. Тот кинул на Эльву раздражённый взгляд, но ничего не сказал.

— Гермиона, давай быстрее! Коридор уже пуст.

Грейнджер развернула знакомую серебристую ткань и накрыла всех троих с головой.

Быстро, но осторожно они добрались до двери кабинета Амбридж, и после того, как Поттер открыл замок чем-то, что Эльва не успела разглядеть, юркнули внутрь.

Гарри без промедлений бросился к камину и, кинув горсть летучего пороха, сказал:

— Площадь Гриммо, двенадцать!

Когда его голова скрылась в языках волшебного пламени, Гермиона подошла к окну, взволнованно разглядывая окрестности.

— Мерлин, надеюсь, Сириус дома! — прошептала она.

— Гарри видел что-то днём, да?

— Снова отдел Тайн… Он видел там Сириуса, видел, что его пытает Волдеморт. Он едва согласился проверить дом на Гриммо, прежде чем кинуться ему на спасение. Если там никого нет… — Гермиона вздохнула.

— Если честно, звучит не очень правдоподобно. Волдеморт схватил Сириуса? Зачем? Из-за того, что он в Ордене? Но есть ещё, по крайней мере, дюжина человек, которые не сидят под домашним арестом, и поймать их гораздо проще.

— Я говорила ему, но ты же знаешь Гарри! Тем более, он прав — что, если это всё же правда? Он не простит себе, что не попытался спасти крёстного.

Эльва обдумывала слова подруги, перебирая серебристые складки мантии-невидимки, так и оставшейся у неё в руках.

Неожиданно ей показалось, что кто-то сдавленно крикнул в коридоре.

— Ты слышала? — спросила она у Гермионы, подходя к двери и прислушиваясь.

— Не уверена, — Грейнджер тоже насторожилась.

Вдруг дверь с треском распахнулась, так, что Эльва, едва успев отпрыгнуть, оказалась спрятана прямо за ней.

— Попались! — Амбридж победно направила на Гермиону палочку.

Недолго думая, Эльва быстро накрылась мантией и тихо вышла из-за двери, чтобы разглядеть, что происходит.

Амбридж грубо вытащила Поттера из камина за волосы и принялась его трясти, как куклу, выпытывая, с кем он говорил.

К этому моменту в комнату уже набились слизеринцы из Инспекционной Дружины, каждый из которых кого-то держал — Булстроуд прижала к стене Гермиону, Крэбб тащил брыкающегося Невилла, обхватив рукой его шею, Уоррингтон, шестикурсник, удерживал Рона, Гойл с Полумной стояли в углу, а Джинни пыталась вырваться из цепких рук Пэнси. Все палочки благоразумно собрал Малфой и теперь поигрывал ими, прислонившись к подоконнику.

Гарри, разумеется, ничего Амбридж не сказал, из-за чего та пришла в ярость и приказала позвать к ней Снейпа.

— Мне нужна сыворотка правды! — она сразу перешла к делу, едва декан показался на пороге.

— Боюсь, последний пузырёк я вам отдал, когда вы допрашивали Поттера в предыдущий раз. Там бы хватило на десять Гарри Поттеров, Долорес, я предупреждал. Теперь зелье будет готово только через месяц.

Амбридж задохнулась от злости и назначила Снейпу испытательный срок за намеренный отказ от сотрудничества. Зельевар уже развернулся к двери, когда Гарри выпалил:

— Он схватил Бродягу и держит там, где оно спрятано! — Бродягой все называли Сириуса за анимагическую форму, и Эльва заметила, как Гермиона напряглась — ведь это значит, что Сириуса не оказалось дома.

Директор сделала пару шагов вперед.

— О чем он говорит, Северус?!

— Понятия не имею, — с непроницаемым лицом Снейп вышел за дверь.

— Что ж, Поттер, вы просто не оставляете мне выхода! Я совсем не хочу этого, но вы сами виноваты.

Она прошлась туда-сюда по комнате.

— Я вынуждена применить заклятие Круциатус. Министр поймёт, что это было необходимо, — остановившись, она направила свою палочку на Гарри.

— Нет! — вскрикнула Гермиона, довольно наигранно зарыдав в плечо Булстроуд, — Гарри, нам придётся рассказать ей! Прости меня, но я должна! Правда в том, что Гарри хотел поговорить с Дамблдором!

— Я так и знала! — торжествующе закричала Амбридж. — Где он?

— Мы не знаем! Мы только хотели сообщить ему, что его оружие готово! — все, кто знал истинную причину проникновения в кабинет Амбридж, уставились на Грейнджер во все глаза.

— Оружие? Против Министерства? Что за оружие, где оно?

— Я... Я могу отвести туда… вас. Не остальных.

— Ты не в том положении, чтобы ставить условия, девочка!

— Если все узнают, где оружие и как им пользоваться, его сможет применить кто угодно, и против вас в том числе!

Амбридж подумала пару секунд.

— Ну, ладно… Но Поттера мы возьмем с собой!

Когда Гарри и Гермиона вышли, подталкиваемые в спину палочкой Амбридж, в комнате наступила тишина, нарушаемая только вознёй вырывающейся Джинни. Бедная Пэнси явно справлялась с ней из последних сил.

— Что ж, похоже, на этот раз Поттеру не удастся так просто выйти сухим из воды, да, Уизли? — положив палочки на подоконник, Малфой вальяжно подошёл к Рону, растягивая слова в своей дурацкой манере, как делал всегда, если рядом был кто-то из «врагов».

— Ещё посмотрим, что ему удастся, а что нет, Малфой! — Рон покраснел от злости.

— Боюсь, что всем, кто не обделён мозгами, давно ясно, чем закончится дело — Амбридж поймала вас с поличным, и даже я не думал, что вы окажетесь настолько глупы. Мерлин, Крэбб, да дай ты ему вдохнуть, он же сейчас здесь коньки отбросит, а мне потом отвечать! — прикрикнул он на сокурсника, под мощной рукой которого барахтался посиневший Невилл.

Эльва аккуратно перемещалась по комнате, стараясь не издавать ни звука, ни шелеста.

— Так что, Уизли, тебе и твоей рыжей сестричке, как минимум, не доведётся больше играть в квиддич, и то только потому, что вас не было в кабинете.

Вот и подоконник! Малфой стоит спиной, Пэнси занята Джинни, Гойл, ухмыляясь, смотрит на Рона, но Крэбб может заметить.

— А вот вашему драгоценному Поттеру и его книжной подружке явно повезёт меньше. Амбридж, знаешь ли, не Дамблдор — церемониться не станет. Придётся тебе подружиться… вон, с Лонгботтомом, например. Хочешь, я ему шрам на лбу нарисую?

Невилл яростно задёргался, хрипло замычав что-то севшим голосом, и Крэбб отвлёкся на него. Это её шанс! Высвободив кисть, Эльва быстрым, точным движением собрала все палочки с подоконника в охапку и спрятала под мантию. Теперь Драко может заметить в любую секунду, надо действовать.

Сердце стучало быстро. Потом, потом она подумает о том, что в голове отбивают мощный ритм кричащие буквы, которые так легко собрать в слово «ПРЕДАТЕЛЬ». Потом, а не сейчас! Сейчас нельзя. Момент, которого она всегда боялась, настал — судьба заставила делать выбор, и что бы Эльва ни говорила раньше, в эту секунду она свой выбор уже сделала. Она не может не помочь им. Иначе Гарри не доберётся в Министерство, а Сириус, возможно, погибнет в муках.

Эту старенькую, потёртую палочку — Невиллу. Она аккуратно опустила её гриффиндорцу в карман, и он, похоже, понял это, потому что замер.

Когда Драко узнает, кто именно им помог — а он узнает, можно не сомневаться — когда он узнает, он, скорее всего, ничего не скажет. Он любит уколоть ядовитым словом, но это значит, что ситуация его не сильно заботит. А в этот раз он скорее всего удостоит предательницу лишь взглядом.

Это палочка Гермионы, её оставляем, а вот эту, тёмно-бордовую, Полумне.

Он просто посмотрит на неё так, как порой смотрит в пергамент, когда читает письма отца. И станет понятно, что Эльва Райт навсегда умерла для Драко Малфоя.

Ивовая палочка скользнула в карман Рона.

А Пэнси, вздёрнув носик, как тогда в поезде, пройдёт мимо и больше не будет разговаривать с ней. Астория округлит глаза и прижмёт ладонь ко рту — как, она с ними заодно? И посмотрит на Дафну, ища поддержки. Она всегда так делала в непонятных ситуациях.

Последняя палочка — Джинни — тихо легла в карман хозяйки. Пленники присмирели, переглядываясь и, вероятно, ожидая сигнала. Что ж, Невиллу приходится хуже всего — Крэбб того и гляди задушит его — значит, с него и начнём.

Эльва выбрала удобное положение, в мгновение вытащила кончик своей палочки из-под мантии и шепнула:

— Остолбеней! — Крэбб отлетел к стене, выпустив несчастного Невилла, который рухнул на колени, держась за горло и кашляя.

В эту же секунду Джинни воспользовалась тем, что Пэнси отвлеклась, и сильно пнула её локтём в живот, вырвавшись, наконец, на свободу.

Эльва, не теряя ни минуты, бросила в Уоррингтона ещё одно оглушающее заклятие, и Рон, освобождённый, тут же разоружил Драко «Экспеллиармусом».

Джинни, видимо, тоже видела в Малфое угрозу номер один, потому что неожиданно отправила в него Летучемышиный сглаз, и Драко упал, атакованный огромными крылатыми созданиями.

Полумна в это время тихо оглушила Гойла, который, кажется, так и не понял, что происходит.

Пэнси пришла в себя и подняла было палочку, но тут же получила заклятие помех от Невилла и оглушающее от Рона.

— Вон они! Заходят в лес! — Джинни подскочила к окну. — Бежим, быстрее!

Они выбежали из кабинета, оставив там оглушённых слизеринцев и Малфоя, отчаянно отбивавшегося от волшебных летучих мышей.

Гарри и Гермиона нашлись спустя минут двадцать пути по Запретному лесу. Удивительно, но им уже удалось избавиться от Амбридж, правда, не без помощи кентавров.

— Сириуса держат в Министерстве, и я не знаю, как туда добраться, — сказал Гарри, когда Рон рассказал историю их спасения из кабинета.

— Почему бы нам не полететь? — спросила Полумна, указывая на парочку фестралов, жадно глядящих на них из кустов неподалёку.

— Нам? — уточнил Гарри. — Ну уж нет…

— Гарри, разве не для того был нужен Отряд Дамблдора? — тихо спросил Невилл. — Мы вместе были там. Вместе отбивались в кабинете Амбридж. И вместе полетим в Министерство.

— К тому же, если всё так, как ты видел, Гарри, то тебе однозначно не помешает любая помощь, — добавила Эльва.

— Ладно, — сдался Гарри. — Больше нет времени раздумывать.

На опушку уже забрело около десятка скелетоподобных лошадей.

— Это кровь Грохха их привлекает! — догадалась Гермиона, указывая на огромные бурые пятна у Гарри на плече. — По крайней мере, фестралов хватит на всех.

Подсадив Грейнджер, которая не могла видеть странных существ, Эльва тоже заняла одного фестрала, поглаживая его грубую гриву и усаживаясь поудобнее.

Полумна помогла Рону и Джинни, Невилл справился сам. Когда все были готовы, Гарри громко произнёс:

— В Лондон, ко входу для посетителей в Министерство магии! — и через пару секунд его фестрал взмыл в воздух, а за ним последовали и остальные.

Эльва почувствовала, как сердце рвануло вниз, заставляя дыхание сбиться, когда мощные костлявые крылья её фестрала заработали со страшной скоростью, и она стала быстро подниматься к алеющему в закатных лучах просвету меж верхушек деревьев.

Восторженно она смотрела вниз, где оставался лес, Хогвартс, озеро и горы, которые вскоре скрылись из виду.

Фестрал летел всё быстрее и выше, горизонт теперь очутился где-то далеко внизу, и всю панораму обзора занимали красно-розовые облака, безмятежно рассыпанные на небе.

На какое-то время Эльве, сражённой этой красотой, даже удалось забыть о том, кто она и что здесь делает и как поступила со своими друзьями. С теми, что оказались по другую сторону.

Когда они, наконец, приземлились, на улице уже почти стемнело.

Оставив фестралов у мусорных баков, ребята набились в старую телефонную будку, как велел Гарри. Он набрал какой-то номер и произнёс в трубку их имена и цель визита, и в специальное отверстие посыпались именные значки для каждого из них, на которых было написано «Спасательная миссия». Похоже, сказать можно было что угодно, главное — правду. Будка медленно поползла вниз, оказавшись самым настоящим лифтом.

Холл Министерства был огромным мраморным помещением, усеянным колоннами, а чуть поодаль стоял красивый фонтан с золотыми фигурами волшебника, волшебницы, гоблина, кентавра и домашнего эльфа. Столик с табличкой «ДЕЖУРНЫЙ» был пуст.

Гарри уверенно вёл всех вперед. На другом лифте они спустились в самый низ и, пройдя через чёрную дверь, оказались в круглой комнате, откуда вела ещё как минимум дюжина таких же дверей. Пол, стены и потолок также были чёрные, слабый свет давали лишь синие огоньки свечей на стене.

Едва дверь, через которую они вошли, закрылась, комната начала вращаться вокруг них — только пол остался недвижим.

— Во сне дверь была напротив, но теперь я не знаю, какая именно нам нужна, — сказал Гарри. — Пойдём сюда.

И он выбрал ту, что была напротив в данный момент. Однако за ней оказалось лишь странное помещение с аквариумом, в котором плавало нечто, напоминающее мозги. Следующая попытка привела их в каменный зал, по кругу которого амфитеатром спускались вниз исполинские ступени, а в самом низу в центре на платформе стояла арка, занавешенная старым рваным лоскутом чёрной ткани. Гарри почему-то задержался там, спросив, не слышат ли остальные какие-то голоса. Арка всем показалась зловещей, и в итоге ребята опять вернулись на исходную позицию. Каждый раз, как они закрывали одну из дверей, круглая комната снова вращалась.

Третья дверь оказалась заперта, и ни «Алохомора», ни нож-отмычка Гарри не смогли её открыть. В четвёртый раз юноша толкнул ту дверь, которая была им нужна.

Они оказались в комнате, наполненной бесчисленным количеством тикающих часов.

Поттер прошёл мимо, прямо к двери, черневшей чуть поодаль. За ней располагался огромный высокий зал. Он был забит стеллажами, на которых виднелись маленькие стеклянные шарики.

— Нам нужен девяносто седьмой… — прошептал Гарри, проходя вдоль торцов с номерами.

Через несколько минут они уже сбились в кучу у искомого ряда, заглядывая туда, где далеко впереди лёгкой дымкой угадывались в полумраке очертания стеллажей.

— Там никого нет, — тихо сказала Эльва, которую уже очень сильно волновало полное отсутствие каких-либо людей. Если предположить, что дежурного на посту забрали вломившиеся Пожиратели, то где же тогда они сами?

— Отсюда не видно! Это было там, в конце, — уверенно сказал гриффиндорец и пошёл вперёд. Все последовали за ним.

Они прошли уже достаточно много, когда Рон вдруг остановился.

— Гарри! Посмотри сюда! — он указывал на один из шариков, табличка рядом с которым гласила: «С.П.Т. — А.П.В.Б.Д. Тёмный Лорд и (?) Гарри Поттер» и датировалась тысяча девятьсот восьмидесятым годом.

— Тебе лучше не трогать его, — взволнованно сказала Гермиона, и Эльва была с этим более чем согласна — у неё не осталось теперь сомнений, что они играют в точности по написанному кем-то сценарию: в том самом ряду оказался шарик с именем Гарри Поттера — уж это однозначно не совпадение.

— Но здесь моё имя! — выдал Гарри, по его мнению, весомый аргумент и прежде, чем кто-либо успел ещё что-то сказать, схватил пыльную сферу со стеллажа.

Пару секунд все напряжённо молчали, затаив дыхание, но ничего не произошло. И вот, когда Эльва уже подумала, что у них есть шанс уйти, прямо за их спинами раздалось:

— Очень хорошо, Поттер. А теперь повернись, медленно и без глупостей, и отдай его мне.

Ещё до окончания этой фразы Эльва поняла, что непонятно откуда взявшиеся тёмные фигуры в капюшонах уже обступили их со всех сторон.

— Отдай мне пророчество, Поттер! — настаивал тот же Пожиратель. Его голос звучал высокомерно и чванливо, а сам он был высоким и худощавым. Эльва заметила, что на его плече лежала выбившаяся из-под капюшона прядь волос знакомого светлого оттенка. В уме сверкнула догадка, но размышлять об этом было некогда.

— Где Сириус? Я знаю, вы схватили его! — твёрдо сказал Гарри.

Где-то справа женский голос рассмеялся. Кто-то сказал что-то о способности отличать сон и явь. Всё это было ловушкой с самого начала, и теперь они просто издевались над своими непутёвыми жертвами — Сириуса здесь нет. Поттер был им нужен, чтобы взять этот шар — пророчество.

Гарри в это время, похоже, тоже смекнул, что стекляшка представляет для них ценность.

— Я его разобью сейчас, слышишь? — крикнул он, заставляя Пожирателей напрячься. — Объясни, что это за пророчество!

— Так Дамблдор не сказал тебе? Тогда понятно, почему ты не пришёл за ним сам. Дело в том, Поттер, что пророчество могут взять только те, о ком в нём говорится.

— Обрушьте стеллажи, когда я скажу, — почти неразличимо шепнул Гарри, чуть повернувшись назад, пока говорил один из Пожирателей. Эльва и Гермиона услышали это и так же незаметно передали остальным.

— Это пророчество о тебе и Тёмном Лорде — но он не может явиться в Министерство, подвергнув себя опасности сейчас, когда цель так близка. И теперь ты помог нам дос...

— Сейчас!

Десятки стеклянных сфер звонко бились о мраморный пол, превращаясь в осколки и освобождая туманные призраки когда-то сказавших пророчество людей, чтобы те в последний раз повторили свои слова. На какое-то время воцарился хаос: летели стеллажи с их содержимым, множества голосов, перебивая друг друга, произносили заветные тексты, всё вокруг наполнилось сизым туманом.

Эльва ещё не успела осознать всё это, когда поняла, что уже бежит со всех ног вдоль ряда вместе с остальными.

Джинни, Рон и Полумна бежали впереди неё. Гарри, Гермиона и Невилл, вероятно, были позади. Со всех сторон уже слышались заклятия.

Когда они вынырнули из девяносто седьмого ряда, чтобы свернуть направо к выходу, трое Пожирателей уже приближались к ним с той стороны, и потому им оставалось только повернуть в противоположную. Рон успешно отразил один из красных лучей, Джинни, оглянувшись, бросила в преследователей «Петрификус Тоталус», но в эту секунду запнулась и кувырком приземлилась на пол. Она тут же попыталась встать, но гримаса боли исказила её лицо, и она схватилась за лодыжку. Полумна и Рон растерялись на долю секунды — Пожиратели приближались к ним, нацелив свои палочки.

Эльва, плохо понимая и сама собственный план, развернулась и прицельно отправила оглушающее заклятие в самого крупного на вид мужчину. Тот отлетел. Второе заклятие прошло мимо, и ещё секунду Эльва не двигалась с места, позволяя двум оставшимся преследователям оказаться настолько близко, что они уже протягивали к ней свои руки. В этот момент она рванула от них что было сил. Она надеялась, что, по крайней мере, один из них не станет менять цели и захочет догнать её, а Рон с Полумной справятся с остальными.

Она бежала так быстро, что ноги её едва касались земли, а сердце билось уже где-то в горле. В стене проступил тёмный силуэт двери, и Эльва, недолго думая, скользнула в неё.

Звуки стихли. Она стояла в пустом помещении. Противоположная стена была освещена и хорошо видна, а вот стен справа и слева либо не было вовсе, либо они были так далеко, что очертания их растворялись в темноте. Тяжело дыша, она сделала шаг вперёд от двери и вдруг заметила какое-то движение боковым зрением. Повернув голову, она увидела… себя. У противоположной стены у точно такой же деревянной двери, как и за ней, стояла она сама!

Отражение было, словно в зеркале, но оно было не идентичным — а перевёрнутым: её дверь была справа в освещённой зоне, противоположная — там же, но слева. Она будто видела саму себя со стороны, так, как если бы стояла в этой же комнате, но напротив — там, где сейчас стояло её отражение. Она сделала ещё один шаг, и отражение в точности повторило её движения. Никакой преграды между ними, казалось, не было. Только по полу в центре комнаты проходила узкая светлая полоса.

Эльва осмотрелась. Двойник проделал то же самое. Кроме этих дверей, других не было. Эльва заметила, что в отражении над дверью висит старенькая табличка «Выход». Она оглянулась и увидела над своей дверью точно такую же. Получается… либо это помещение — тупик, и непонятно, почему сюда ещё не вломился Пожиратель, либо второй выход там, на другой стороне. Эльва медленно пошла вперёд, наискосок, в сторону противоположной двери. Двойник, отражая её действия, проследовал, наоборот, в эту часть комнаты.

У самой черты Эльва вдруг остановилась. Ей не давала покоя мысль — кого она видит? Саму себя, со стороны? Или нет? Или это кто-то, выглядящий в точности, как она? Там, за чертой — реальность? Даже не так. Там, за чертой — эта реальность?

Она подняла руку и очень медленно приблизила раскрытую ладонь к месту, где в воздухе должна была оказаться граница. И в какой-то момент пространство вокруг её кисти задрожало мелкой рябью, как если бы она коснулась поверхности воды. Значит, граница всё же есть.

Она снова обернулась на дверь. Но там, вероятно, остались только Пожиратели. Ребята должны были успеть спастись. Нет выбора — надо проверить вторую дверь. Эльва занесла ногу, чтобы переступить светлую полоску, интуитивно глянув на двойника. Тот, в свою очередь, тоже начал делать шаг, смотря в ответ, и в эту секунду Эльве показалось, промелькнуло, что она видела на лице улыбку, или даже ухмылку, кривую, злобную, почти незаметную — словно её и не было вовсе; но это было то, что вдруг развеяло все сомнения: её двойник — НЕ ОНА! Её двойник мыслит и живёт сам по себе. И он, оно, отчаянно ХОЧЕТ переступить черту, но сможет это сделать, только если переступит и Эльва.

Она опустила ногу обратно и начала медленно отходить назад. И тут, на смену полной тишине, отовсюду стал подниматься странный шёпот, свистящий гул; он становился громче, заполнял разум, мешал сосредоточиться, вызывая панический ужас. Присев, Эльва обхватила голову руками, а затем стала отползать к двери — уж лучше Пожиратель! Лучше все Пожиратели и сам Волдеморт, только бы не эта комната, только бы не это существо, которое перестало копировать её движения и стояло у черты, немигающе глядя на Эльву её собственными глазами, и лицо его — её — исказила страшная злоба.

Наткнувшись спиной на стену, Эльва вжалась в неё и вдруг почувствовала небольшой свободный ход. Из-за свиста болели уши, и тяжело было фокусироваться на своих действиях, но Эльва оглянулась и заметила, что в стене есть ещё одна дверь! Просто она того же цвета и материала, что и стена, не имеет ручки, и найти её можно, только если заметить тончайший проем по её краю. Эльва с трудом встала, отошла на пару шагов и с разбега влетела в неё плечом. Дверь, слава Мерлину, поддалась.

Кубарем Эльва выкатилась куда-то и, подняв голову, поняла, что очутилась в знакомой круглой комнате. Как и раньше, едва дверь за ней закрылась, комната на несколько секунд завертелась. Где теперь искать остальных? Смогли ли они выбраться? И как теперь найти выход?

Неожиданно за одним из дверных проёмов послышался пронзительный крик, и голос показался Эльве очень знакомым. В эту же секунду из-за другой двери донёсся топот приближающихся шагов. Она опасалась, что это могли быть Пожиратели, поэтому вошла туда, где кто-то кричал — может, хоть удастся помочь.

Она оказалась в уже знакомом ей каменном зале с загадочной аркой внизу.

Крик принадлежал Невиллу, извивавшемуся под палочкой той самой женщины, что смеялась над ними в зале пророчеств — она смеялась и сейчас, совершенно безумным смехом, полным наслаждения. А лицо Невилла выражало нечеловеческую муку, и Эльве сразу пришло на ум ужасное заклятие «Круциатус», о котором раньше ей приходилось только читать.

Вокруг были другие Пожиратели и, кажется, Гарри, но Эльва не успела разглядеть — она мгновенно подняла палочку, отправив в Пожирательницу такой гневный «Остолбеней», какой ей ещё не приходилось творить. Видимо, именно из-за этого рука её дрогнула, и заклятие пронеслось мимо цели — но ведьма, по крайней мере, отвлеклась, и крик Невилла оборвался.

В Эльву к этому моменту уже неслось больше полудюжины лучей с разных сторон, и, спасаясь, она без разбору кинулась в сторону, падая плашмя ступенью ниже, и по инерции скатилась ещё на несколько.

Большинство Пожирателей стояли внизу, ближе к арке, и Эльва, распластанная по ступеням амфитеатра, была у них как на ладони. Второй раз так среагировать и увернуться от заклятий она просто не успеет. Райт уже приготовилась к худшему, как вдруг со всех сторон стали открываться двери, и несколько человек вбежало в зал. Послышались крики и пронеслись яркие лучи. Подобрав под себя ноги, Эльва рискнула аккуратно оглядеться и к сумасшедшей своей радости узнала в вошедших Сириуса, Люпина и ещё троих орденцев, которых видела на Гриммо — Кингсли, Грозного Глаза и чародейку Тонкс. Они спасены!

Завязался нешуточный бой. На каждого орденца приходилось, наверное, по два Пожирателя, и Эльва стала беспокоиться за исход сражения. Она увидела, как Грозный Глаз, задетый заклятием, упал на пол, а один из Пожирателей нацелил на него свою палочку.

— Импедимента! — ей удалось отбросить врага в сторону, но этим она привлекла внимание другого Пожирателя, стоящего неподалеку.

— Остолбеней! — крикнул тот.

— Протего! — Эльва отразила луч. — Экспеллиармус!

— Круцио! — одновременно с ней рявкнул противник.

Лучи схлестнулись, и Эльва ощутила, как палочка в её руке дрожит и нагревается с каждой секундой. Она бы проиграла эту дуэль, если бы не Тонкс, заметившая их сверху и запустившая в противника Эльвы Петрификус Тоталус.

Райт, тяжело дыша, обернулась, и Тонкс подмигнула ей. Мимолётное облегчение от этого ободряющего жеста продлилось недолго, потому что в следующую секунду в грудь Тонкс откуда-то снизу ударило оглушающее заклятие, и волшебница, коротко вскрикнув, упала к арке, скатившись по ступеням.

Там, внизу, ещё бились Сириус, Люпин и Кингсли. Гарри пытался затащить Невилла наверх, пока тот, не переставая, брыкался в воздухе ногами. То, с каким остервенением Лонгботтом это делал, позволило Эльве догадаться, что гриффиндорец был под заклятием. Дела у этих двоих шли не очень — Поттер тащил изо всех сил, но Невилл извивался против воли, и они преодолели всего три ступеньки.

Эльва поспешила на помощь. Пригибаясь под лучами заклятий, она спускалась как можно быстрее. Внезапно где-то сбоку прозвучало «Конфринго». Эльва не успела понять, предназначалось ли заклятие ей, или кто-то промахнулся, но фиолетовый луч ударил в ту ступеньку, мимо которой она бежала.

Взорвавшись, старый камень разлетелся во все стороны, создавая мощную волну из осколков, которыми Эльву моментально сшибло с ног. Зал закружился вокруг неё, а тело тут и там пронзила резкая боль от ушибов о ступени. Кое-как прикрывая голову, она приземлилась у подножия арки, как раз, чтобы увидеть, как заветная стеклянная сфера летит вниз, и, ударившись об угол платформы рядом с Эльвой, разбивается вдребезги.

Туманная фигура выплыла из осколков. Вокруг стоял шум, но Эльва находилась к ней достаточно близко. Профессор Трелони — а это, вне всяких сомнений, была именно она, только гораздо моложе — грубым, утробным, не своим голосом выплёвывала слова одно за другим.

«Грядет тот… хватит могущества победить… Лорда, рождённый теми… трижды бросал ему вызов, рождённый… седьмого месяца…»

Эльва не могла расслышать их все, хоть и подползла ближе.

«Тёмный Лорд отметит... как равного себе, но не… знать… его силы… Один… должен погибнуть… руки другого, ибо… не может жить… пока жив другой… тот, кто… могуществен, чтобы победить… Лорда, родится на исходе… месяца».

Призрак становился всё прозрачней и с последним словом растворился в воздухе, оставляя после себя лишь лёгкую дымку.

Стоя на четвереньках, вся в пыли и каменных осколках, Эльва проговаривала про себя то, что услышала, чтобы получше запомнить. Она заметила, что Гарри застыл над Невиллом, растерянно сверля взглядом кучку стекляшек, оставшихся от его пророчества.

На Люпина и Кингсли, молниеносно работавших палочками, приходилось сразу по два противника. Сириус сражался с ведьмой, пытавшей Невилла. Капюшон её упал, открывая спутанные чёрные волосы, стоящие торчком — Эльва помнила эту «причёску» по колдографии в «Пророке», и её хозяйку звали Беллатриса Лестрейндж. Боковым зрением Эльва увидела, что некоторые оглушённые ранее Пожиратели зашевелились, а один даже стал вставать, ища вокруг себя палочку. Отчаяние навалилось на неё тяжёлым грузом — орденцы бились на пределе возможностей, и ещё хотя бы один Пожиратель, скорее всего, решит исход сражения.

Эльва привалилась к платформе, прикрыв глаза. Шум боя отдалился, разум заполнило её собственное рваное дыхание. Они все знали, на что шли. Но всё равно надеялись, что с ними ничего не случится. А теперь она лежит на разбитом каменном полу, окруженная кровожадными магами, с чьих языков так легко срывается непростительное «Круцио», и всё, чего бы ей сейчас хотелось — открыть глаза, лёжа в своей мягкой хогвартской кровати, и понять, что она лишь видела страшный сон. Всё тело ныло от ушибов, было больно даже глубоко вдыхать — особенно в левом боку. Можно было бы просто дождаться своей участи, оставаясь здесь… Заманчиво. Ведь никаких сил, похоже, не было, а от страха немели мысли. Только укол совести не давал ей согласиться с этим планом, потому что она всё ещё могла попробовать остановить приходящих в себя Пожирателей, помогая тем самым своим недавним спасителям.

Эльва с трудом открыла глаза и в первые мгновения подумала, что бредит. Альбус Дамблдор, преодолевая ступень за ступенью, спускался прямо к ним. Повинуясь взмахам его палочки, Пожиратели отлетали в центр в одну кучу. Гарри вымученно улыбался, придерживая Невилла, который всё ещё брыкался.

Дамблдор поразил чем-то одного из противников Люпина, и орденец легко одолел оставшегося. Пожиратели, сражавшиеся с Кингсли, вдруг бросились бежать, но старый чародей легко вернул их обратно, отшвырнув в центр, к остальным.

И в этот момент, когда их победа так отчётливо виделась на горизонте, красный луч, выпущенный Беллатрисой, неожиданно ударил в грудь Сириуса, стоящего прямо рядом с аркой. Эльва с ужасом смотрела, как тело мужчины погружается в проём с одной стороны, не появляясь при этом с другой. Сириус упал вовнутрь арки. Упал и больше не вышел из неё. Только тогда Эльве показалось, что она тоже может слышать странные, тихие, шепчущиеся голоса, доносящиеся из-за чёрной материи в своде арки.

— Сириус! — закричал Гарри, сбегая вниз. — СИРИУС!

Люпин поймал его у платформы.

— Ты ничего не сможешь сделать, Гарри, слишком поздно.

— Неправда! Сириус!

— Слишком поздно! Оттуда его не вернуть! Он…

— Он НЕ МЁРТВ!

Кингсли теперь отражал атаки Беллатрисы, заняв место Сириуса. Дамблдор между тем смог связать поверженных Пожирателей каким-то заклятием, словно невидимой нитью.

Гарри, оттащенный Люпином подальше от платформы, всё ещё смотрел на арку. Люпин отправил «Финиту» в Невилла, и его ноги, наконец, успокоились.

Послышался короткий вскрик, и Кингсли рухнул на пол, а Беллатриса бросилась бежать наверх. Гарри мгновенно рванулся из рук Люпина за ней.

— Гарри, стой!

— Она убила его! — закричал Гарри, прибавляя ходу.

Догнать он её, возможно, догонит, но ни за что не справится с ней, подумала Эльва. И, вдруг вскочив, она с неизвестно откуда взявшимися силами побежала за ним, превозмогая боль, волнами расходящуюся по телу.

Выбежав в круглую комнату, она успела увидеть, как Гарри скрылся за одной из дверей, и, прежде чем комната завертелась, пометила её огненным крестом, крикнув «Флагрейт». Как только вращение прекратилось, Эльва последовала за Поттером. Удивительно, но это был выход! Один из старых лифтов, дребезжа и громыхая, уже поднимал Гарри вверх.

Эльва судорожно стала жать кнопку вызова, неистово ругаясь про себя на медлительность механизма. Наконец, дверь кабины раскрылась, и Эльва, вбежав в лифт, на секунду замерла — куда ехать? Беллатриса бежит, ей нужен выход, подумала она и утопила кнопку с надписью «АТРИУМ».

В холле она увидела Гарри, прикрывающегося за фонтаном от заклятий Пожирательницы. Не мешкая, Эльва крикнула «Остолбеней», прицелившись в женщину, одновременно ныряя под стол дежурного, стоящий справа. Гарри, воспользовавшись этой заминкой, бросил в Беллатрису «Круцио». Та вскрикнула и упала, но тут же поднялась, и лицо её было искажено гневом.

— Отдай мне пророчество, и я позволю вам уйти! — громко сказала она.

Гарри засмеялся, и Эльве показалось, что он был не в себе.

— Нет больше твоего пророчества — оно разбито! Наверное, твой хозяин сильно разозлится из-за этого? Так вот, он уже знает! — кричал гриффиндорец в исступлении, прижавшись спиной к бортику фонтана.

— О чём ты говоришь? Лжец! Акцио, пророчество!

Ничего не произошло, и Гарри засмеялся ещё сильнее. Эльва потёрла запястье левой руки, ощутив непонятное жжение.

— Нет! Это неправда! Я не виновата, хозяин! Не надо меня наказывать! — тембр голоса Пожирательницы вдруг стал заискивающим, и выглянув краем глаза из-под стола, Эльва увидела, как высокая фигура движется по залу в их сторону. Бледное лицо под капюшоном было уродливым — оно мало походило на человеческое, имея какие-то змеиные черты. Красные глаза немигающе смотрели вперёд. Он ещё ничего не сделал, но Эльва нутром ощущала теперь его присутствие, как будто мощная, сильная магия буквально лилась из него, а запястье уже обжигало — и она вспомнила про часы Гермионы, реагирующие на тёмное волшебство.

— Зря стараешься, он не услышит тебя! — крикнул тем временем Гарри, который ещё не видел нового участника событий.

— Неужели, Поттер? — ровный ледяной голос гулко отразился эхом от мраморных стен.

Дыхание свело — он стоял прямо здесь, в двух шагах, остановившись напротив Гарри, и нацелив на него свою палочку.

— Ты стал слишком сильно мешать мне. Довольно. АВАДА КЕ…

— Импедимента! — закричала Эльва, с ужасом осознавая, что её заклятие даже не пошатнуло тёмного мага.

— Круцио! — Беллатриса тут же бросилась в бой.

— Протего!

— Диффиндо! — режущее заклятие пролетело над самым ухом.

— Остолбеней! — не отставала Эльва, но тоже промахнулась.

— Завёл себе новых друзей, Поттер? — прошипел в это время Волдеморт. — Это тебе не поможет! Авада Кедавра!

За секунду до смертоносных слов одна из статуй фонтана вдруг ожила, спрыгнув на пол, и отразила зелёный луч.

— Дамблдор! — в голосе тёмного мага слышалась ярость.

Эльва отвлеклась всего на один единственный миг, но этого было достаточно, чтобы очередное «Круцио» Беллатрисы достигло своей цели.

Боль осозналась не сразу. Сначала это было лишь некое чувство, тугая волна, из центра груди покатившаяся по телу во все стороны. Так бывает, когда сильно обожжёшься — в первую долю секунды кажется, что кожи касается что-то ледяное. Эльва даже успела уловить мысль об этом, когда тысячи игл вонзились в неё, заставляя неестественно изогнуться, не давая вдохнуть. Она решила, что это иглы? Нет, тысячи ножей! Кривых ножей, прокручивающихся в её теле, рвущих плоть, — Эльве казалось, что она должна слышать хруст своих костей, она хотела кричать, но не было воздуха, а когда она, наконец, вдохнула, прозвучало «Силенсио», и из её рта не вырвалось ни звука.

Именно это, наверное, было самым ужасным. Боль заполняла всё её существо, опустошала её разум, стирала всё вокруг. Но из-за того, что Эльва не могла кричать, даже сквозь эту боль она слышала, как в исступлении её тело глухими стуками билось о мраморный пол — тук, тук, тук, — кистями, локтями, пятками. Будто поломанная кукла, она не принадлежала сама себе. Её кожа горела, где-то внутри к горлу подступала тошнота, она больше не знала, кто она и где она, оставалась лишь одна мысль — чтобы это прекратилось. Говорят, от заклятия Круциатус можно сойти с ума.

Неожиданно всё оборвалось. В глазах было по-прежнему темно, и сперва Эльва подумала, что, наконец, умерла. Медленно шум реальности стал наполнять окружающее пространство, и Эльва поняла, что всё ещё может дышать. С трудом разлепив веки, она пошевелила пальцами на руках и ногах, чтобы удостовериться, что они есть. Вроде, они были. Превозмогая саму себя, она перевернулась на бок и приподнялась на руке. Неподалёку Волдеморт сражался с золотыми фигурами из фонтана, которыми, вероятно управлял Дамблдор, стоявший чуть дальше. Гарри был у стены. Беллатриса, истошно визжа, пыталась сбросить с себя статую Волшебницы, которая пригвоздила её к полу и удерживала стальной хваткой.

В какой-то момент Волдеморт оказался на постаменте, на котором ещё недавно возвышались золотые статуи, обрушив на Дамблдора зелёный луч заклятия, и перед старым магом вдруг появился Фоукс. Птица приняла удар на себя, вспыхнув и упав на пол. Тогда вода в фонтане стеной поднялась и сомкнулась над головой Волдеморта — Дамблдор делал свой ход. Несколько секунд пойманный в водную западню волшебник пытался освободиться, а затем исчез, и толща воды рухнула обратно в фонтан.

И тут Гарри дёрнулся, странно выгнув шею, а его глаза залило багровым оттенком.

— Убей меня, Дамблдор! — сказал Гарри голосом Волдеморта, страшно оскалившись. — Убей мальчика! Убей! Убей!

Эльва успела подумать, что ничего ужаснее она не видела — близкий человек, служивший сейчас лишь оболочкой для чистейшего зла, — как вдруг что-то пошло не по плану Тёмного Лорда. Изо рта Гарри стал вырываться наружу чёрный дым, обретая снова свою полузмеиную плоть. Через секунду Волдеморт в прежнем обличии уже спешил к Беллатрисе, а Гарри лежал недвижно.

Тёмный маг сбросил золотую статую с Пожирательницы и вдруг обернулся, заметив Эльву, которая теперь стояла на коленях. Её мантия была изорвана, одной рукой она опиралась на пол, а другую прижимала к левому боку, который ужасно болел. Волдеморт скользнул по ней взглядом и задержался на её шее. Он мгновенно остановился, полностью развернувшись к Эльве, и она почувствовала усиливающееся жжение на груди — автоматически подняв руку, она осознала, что это её медальон раскалился и обжигал кожу.

В эту секунду Волдеморт посмотрел ей в глаза и со страшной силой рванулся в её сознание. Она поняла это сразу — ощущение было ей знакомо. Снейп не раз атаковал её на уроках окклюменции, но никогда — настолько грубо и сильно. Рефлекторно она выставила ментальный блок — спасибо тренировкам — отдавая все оставшиеся силы только на то, чтобы не пропустить мага в свои мысли. Наткнувшись на эту смешную преграду, тот рассвирепел, удвоив усилия, и Эльва едва держалась, игнорируя нарастающую боль. Но долго протянуть она, конечно, не могла. На занятиях её защиты хватало минут на десять, сейчас же за эти полминуты она отдала уже все силы. И в тот момент, когда, дойдя до своего предела, она стала терять сознание, заваливаясь на бок, она услышала, прежде чем упасть в немую темноту, многочисленные голоса, топот ног, суетливый шум — в Министерство прибыли на работу сотрудники — и только тогда неумолимый бур, продирающийся в её разум, исчез.

* * *

Она пришла в себя ночью. Может, следующей, а может, и через день. В полумраке палаты она с трудом разглядела на соседних койках Гермиону и Рона, а через пару кроватей лежала Амбридж. Лунный свет наполнял комнату умиротворяющим голубоватым сиянием. Эльва зашевелилась и попыталась подняться.

— Мисс Райт! — шикнули на неё из угла, и она узнала шёпот мадам Помфри, которая выглядывала из-за двери своего кабинета, — вам никак нельзя ещё вставать! У вас сломано два ребра. Лежите спокойно!

И как только эта женщина услышала её? Пришлось откинуться обратно на подушки, хотя спать совсем не хотелось. Хотелось узнать, все ли выбрались, всё ли в порядке. И чем всё закончилось для Дамблдора — ведь он скрывается от Министерства.

Эльва снова завозилась, переворачиваясь на бок. Так тоже было неудобно, и она легла на другой.

— Что вы там никак не угомонитесь?

— Не спится.

— Ну, ладно, почитайте газету — вон, на столике. Профессор Снейп любезно занёс её вам утром. Только тихо! Не шелестите страницами — всех перебудите.

Снейп занёс ей газету? Это, пожалуй, достойно внимания. Новенький выпуск «Ежедневного пророка» светлел на прикроватной тумбе. Рядом была и её палочка. Стараясь не шелестеть бумагой, Эльва взяла газету и зажгла «Люмос», увидев сразу большой заголовок на первой странице: «ТОТ-КОГО-НЕЛЬЗЯ-НАЗЫВАТЬ ВЕРНУЛСЯ».

Фадж, наконец, прозрел. Возвращение Волдеморта признано Министерством. Дамблдор оправдан и восстановлен в должности директора Хогвартса. Гарри больше не называют в каждой статье сумасшедшим, и он опять стал «Мальчиком, который выжил». Пожирателей, находившихся в Министерстве в ту ночь, арестовали, и Эльва со смешанными чувствами увидела среди имён и Люциуса Малфоя. Прочитав статью, она удовлетворённо отметила, что никаких смертей не упоминалось, значит, все, кроме Сириуса, выбрались.

Уделив внимание ещё паре страниц, она отложила «Пророк» и всё-таки погрузилась в дремоту.

В больничном крыле Эльва провалялась почти неделю. Сращивание костей было, оказывается, долгим процессом, к тому же мадам Помфри сетовала, что её перелом был смещён вследствие отсутствия покоя после травмы. Так что трижды в день приходилось пить по полбутылочки «Костероста». Гарри, Джинни, Невилл и Полумна каждый день сидели тут по несколько часов, развлекая друзей. Они позже рассказали ей о своих приключениях после того, как все побежали от Пожирателей. Рон, оказывается, был атакован мозгами из аквариума — они принялись опутывать его серебристыми нитями мыслей и оставили страшные магические ожоги, так что даже при выписке ещё осталось несколько шрамов.

Эльва тоже рассказала свою историю — в том числе про двойника. Рон удивился, зачем держать там такую тварь, а Гермиона поучительно заявила, что в отделе Тайн сконцентрированы самые редкие, самые загадочные и самые малоизученные явления и артефакты, которые только всплыли в нашем мире за всю его историю, чтобы уберечь от них простых волшебников, а ещё сохранить их для изучения и будущих поколений. Наверное, она была права. Но Эльва решила, что в отдел Тайн она больше ни ногой.

Про Сириуса не говорили. Пару раз разговор заходил о зале с аркой, и тогда наступало неловкое молчание, а Гарри, насупившись, отворачивался или вообще уходил, ссылаясь на мнимое дело.

Эльва не подавала виду, но, конечно, не могла не заметить, что никто из слизеринцев не приходил её навещать. На четвёртый день в шесть утра дверь палаты скрипнула, и тихонько вошла Астория. Эльва уже не спала — от нечего делать она засыпала рано и потому быстро высыпалась. Остальные, к счастью, безмятежно сопели.

— Привет, — Астория выглядела смущённой, что бывало крайне редко.

— Привет.

— Как ты?

— Неплохо, кости вот-вот срастутся.

— Хорошо.

Пауза.

— Эльва…

— Астория, говори, как есть. Не тяни.

— Я пришла предупредить… Когда все узнали, что ты тоже в больничном крыле, Драко сказал, что больше не хочет о тебе слышать ни слова, — наконец, произнесла Астория, и голос её задрожал. — Я говорила ему, что нет никаких оснований считать, будто в кабинете Амбридж им помогла ты, но он…

— Он прав.

— Что?

— Он прав. В кабинете была именно я.

Астория округлила глаза и приоткрыла рот.

— Но… Но почему, Эльва? Зачем ты это сделала? Я не понимаю!

— Что ты хочешь услышать? Что я ошиблась? Что я не понимала, что творю? Но это не так. Я прекрасно осознавала всё, что делаю. Но не могла поступить иначе — на кону стояла жизнь человека. И я решила, что это важнее.

Астория грустно потупила взгляд.

— Он никогда не простит тебя.

— Я знаю.

— Он ведь имеет влияние, и теперь все остальные тоже считают тебя предательницей.

Ну, вот оно, это слово. Наконец-то кто-то сказал его вслух.

— Я знаю.

— Даже Дафна думает, что ты ужасно поступила…

Эльва промолчала.

— Я… Я не уверена, что теперь мне будет так легко… общаться с тобой… Прости.

— Да всё в порядке. Если ты пришла сказать это, то могла бы не тратить время. Я предполагала, что так и будет.

Эльва отвернулась к окну, стараясь скрыть подступившие слёзы.

Астория ещё несколько мгновений постояла рядом, а потом шепнула «Удачи», развернулась и ушла.

Эльва продолжала смотреть на разгорающийся за окном рассвет, вспоминая одну из легенд, которую часто читала ей мама. Там говорилось, что у каждого Поступка, хорошего или плохого, всегда есть своя Цена. Помнится, в детстве Эльва не понимала этих слов.

— Эльва, прости меня, пожалуйста! — донеслось вдруг с кровати Гермионы, и Райт вздрогнула от неожиданности. — Я была совершенно занята учёбой и видениями Гарри… Я не понимала, в каком положении ты оказалась. Лучше бы я не просила тебя помочь нам там, у кабинета, но я так нервничала, что ни о чём другом не подумала. Прости.

— Это вздор — ты ни в чём не виновата, каждый делает свой выбор сам. И не надо вешать на себя эту ответственность — если бы всё повторилось, я бы сделала то же самое.

Гермиона быстро смахнула слезинку.

— Спасибо тебе за всё.

Эльва улыбнулась в ответ.

* * *

Она выписалась за три дня до отъезда. Едва она появилась в гостиной, Снейп нашел её и сказал, что её ждет директор.

Альбус Дамблдор снова был на своём месте — в кресле в кабинете директора Хогвартса.

Он попросил её рассказать всё, что приключилось с ней в Министерстве. Она так и сделала, а когда дошла до горячего медальона, то призналась, что раскрыла загадку своего происхождения.

Дамблдор лишь кивал и периодически вставлял «Угу», «Хм», или «Невероятно!», но Эльве почему-то показалось, что она не открыла ему ничего нового.

— Эльва, мы с тобой попали в очень затруднительное положение. Видишь ли, я никак не могу взять в толк, зачем же Волдеморт преследовал тебя и твоих родителей. А он, между тем, знает теперь, кто ты и где тебя искать. Именно поэтому возвращаться домой тебе никак нельзя. Я уже договорился с мистером и миссис Уизли — это лето ты проведешь в Норе, а потом мы что-нибудь придумаем.

Позже у Гермионы Эльва узнала, что Норой все называли дом Уизли. Не сказать, что известие обрадовало её — получалось, что теперь она неизвестно когда ещё сможет вернуться в родное поместье. А миссис Уизли хоть и была замечательной женщиной, но всё же оставалась чужой для неё.

Слизеринцы игнорировали Эльву. От Астории ещё можно было заметить изредка участливый взгляд, от остальных — ничего подобного. Драко в её сторону даже не смотрел. Не подкалывал, не портил жизнь, не ухмылялся презрительно — просто делал вид, что Эльвы Райт не существует. Было сложно справиться с этим в те три дня, но гораздо страшнее было думать о том, что через два месяца предстоит следующий учебный год. Целый год!

Снейп тоже ничего не говорил. Не отчитывал за недальновидность, как было с ОД, и вообще не выражал своего мнения.

На прощальном ужине Дамблдор награждал всех участников событий в Министерстве пятьюдесятью баллами каждого. Гриффиндору добавилось несколько сотен, и все аплодировали, кроме Слизерина. Рэйвенкло дали пятьдесят за Полумну, и снова зал хлопал. А затем Дамблдор назвал Эльву. Захлопали ребята из ОД — нестройным хором, а слизеринцы сидели, не двигаясь. И тогда Снейп вдруг присоединился к хлопающим, многозначительно глядя на своих подопечных.

Многие заметили это, и вскоре аплодисменты дополнились вялыми хлопками со слизеринского стола, а Эльве хотелось провалиться сквозь землю.

* * *

Хогвартс-Экспресс загудел, оповещая о скором отправлении. Студенты уже расселись по местам. Эльва вышла в соседний вагон, чтобы отыскать Гермиону и Рона, которые должны были помогать первокурсникам, и сообщить им номер купе.

В тамбуре она наткнулась на Малфоя и от неожиданности заметалась из стороны в сторону, пытаясь обойти его.

— Что, опять не можешь выбрать правильную сторону, Райт? — вдруг тихо сказал он ледяным голосом.

Она посмотрела в ответ.

— Мы все связаны обязательствами перед своими близкими, Драко, живыми или мёртвыми. Именно это, в конечном счете, определяет правильную сторону для каждого из нас, не так ли?

— Жаль, что они у нас, похоже, оказались разными, — он отвёл взгляд и прошёл мимо, скрываясь в вагоне.