Black Velvet (гет)

— Что это значит?

Сириус щурился, сбрасывая пепел прямо под ноги. Вокруг него собрался круг Мародеров, успешно читающих личное, наполненное тоской, любовью и нежностью письмо.

— Ну, вы же вроде как… — Римус замолчал, делая неопределенный финт рукой.

— Вроде как что?

— Вместе, Бродяга, — фыркнул Поттер, перебрасывая в руках палочку.

Они почти закончили с чарами, остались последние штришки, но кто бы знал, что сова Марлин Маккинон так удачно приземлится на перепуганного до смерти Питера.

— Вас тоже приглашают, кстати, — отстраненно позвал Сириус, убирая письмо в карман куртки. — Девушки странные существа.

— Ага, — просто хором согласились парни, усаживаясь на траву.

В письме Марлин просила Сириуса не обижаться и понять, почему она пойдет на вечеринку к братьям Пруэттам одна. При этом она тонко намекала, что приглашает Сириуса к себе, и Блэк прекрасно знал, зачем.

— Гидеон мне недавно писал по поводу Ордена, — Джеймс выдохнул струйку дыма, привлекая к себе внимание. — Нас тоже звал отпраздновать.

— Орден становится сильнее, — подметил Люпин, вставая и отряхиваясь от травы.

— Значит, и шпионов будет больше, — холодно кинул Блэк, невольно вспоминая лицо Малфоя.

— Война окутала весь мир. Дамблдор впервые проводит столько времени не в школе.

— Сейчас лето, — тихо подметил Питер, но его оставили без внимания.

— Люди боятся. Неудивительно, — Джеймс потер глаза, снимая очки в круглой оправе. — Мы пойдем в Орден и остановим зло. Все ведь уже дали клятву?

Тишина зависла над поляной, один Питер едва заметно кивал. Он подписал сразу же за Джимом, а вот остальные…

— Не знаю, — Римус тяжело выдохнул, его взгляд рассеялся по звездному небу.

— Что значит, не знаю, Лунатик? Ты хочешь в стороне отсидеться? Сириус? — Поттер выразительно посмотрел на друга, но поддержки не встретил.

— Ты прав, — тихо высказался Блэк и встал рядом с Римусом. — Но я не понимаю старика. К чему такая скрытность? Орден существует много лет, но посуди сам, зачем? Дамблдор редко даже собирает членов Ордена.

— В Министерстве шпионы…

— Именно, — Сириус тяжело вздохнул, — Сохатый, идет война, не лучше ли пускать в бой подготовленных бойцов, а не давать им отсиживаться?

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — вспылил Поттер, и на секунду в его глазах зажглась злость.

— Знаю. Я рос с чистокровными волшебниками и знаю такую тактику боя. Змеиную.

— Ну, куда уж нам до чистокровного Блэка, — фыркнул Джеймс, глядя Сириусу в глаза.

Тот чертыхнулся, сплевывая, и зашагал в сторону дома. Иногда Поттер перегибал палку, и Блэк, отчасти, понимал почему. Его родители сейчас борются с Волан-де-Мортом, и, конечно, их сын не собирается тихо стоять в стороне.

Во время их обучения на Хогвартс нападали дважды, погибали ученики, Сириус помнил тот день, когда они нашли маглорожденного Джошуа Гиббса. Война горела ярким пламенем, и Сириус понимал, что в стороне никто сидеть не будет.

Но вот так просто подписывать себе смертный приговор он тоже не собирался. Он доверял Дамблдору, его суждениям и его силе. Он не доверял самому себе. Иногда Блэк думал, что не смог бы поднять палочку против Регулуса, не смог бы навредить Нарциссе, но затем перед его взором вставало холодное лицо матери, сжигающую все письма, которые прислал его дядя Альфард, а затем выжигающую его из семейного древа.

Для него решение было однозначным, но непростым.

— Что это значит?

Голос Лили стал тоньше, выше, громче. Рыжие волосы разметались по плечам огненным водопадом, а сама она ходила из стороны в сторону, уперев руки в бока. Весь ее вид показывал, насколько девушка разочарована и удивлена.

— Это значит, что я выхожу замуж, — едва слышно шепнула Петунья, закрывая глаза и стараясь не слушать тихих шагов Лили.

— Я не понимаю, почему? Ты ведь хотела отказать ему. Что случилось? Он перестал быть свиньей?

— Лили…

— Ты понимаешь, что это кандалы? Что ты обрекаешь себя на вечность с этим… даже не знаю как его назвать. Ты не любишь его, в конце концов.

Петунья резко распахнула глаза, впираясь взглядом в раскрасневшуюся Лили.

— Не люблю? А, по-твоему, все браки по любви случаются? Я живу не в магическом мире, Лил-с. В моем мире главное деньги, а у Вернона они есть.

— То есть, ты продаешь себя?

— Нет! Нашей матери нужны лекарства, нужен дорогостоящий уход. У нас в семье нет таких денег. Мы не заработаем столько.

— Я…

— Я не могу ничем помочь своей семье, я не могу идти на поводу глупых, несуразных чувств, — Петунья уже давно стояла напротив сестры, щеки ее также горели, а дыхание постоянно сбивалось. Она чувствовала себя просто ужасно, голова ее шла кругом, а эмоции, что вдруг вылились в долгий монолог, стали постепенно утихать, выкидывая девушку на берег прагматичной реалии. — Я могу только выйти замуж за Дурсля. Полюбить его и забыть обо всем, включая волшебство.

Лили смотрела куда-то за спину сестры, и Петунья, предчувствуя, кто может так бесцеремонно подслушивать разговор, с опаской повернулась. Сириус слегка улыбался, переводя взгляд с одной сестры на другую, а затем сделал шаг вперед.

— Как много ты слышал?

— Подслушивать нехорошо! — хором выдали девушки, и Лили, запнувшись, замерла.

Она знала Сириуса очень хорошо. Она точно могла сказать, когда он зол, счастлив, когда задумывает очередную проделку или когда просто задумывается о чем-то постороннем. Общая гостиная Гриффиндора научила ее, старосту, подмечать многое. Но сейчас Лили совершенно не представляла, что выкинет Блэк. И, если честно, не хотела находиться где-то между своей сестрой и этим парнем.

— Я слышал достаточно, чтобы поздравить вас, миссис Дурсль, — его голос был ровным, а взгляд направлен исключительно на старшую Эванс.

Петунья стояла ровно, словно проглотила палку, все в том же алом платье и броском макияже. Она до боли сжала кулаки, растягивая губы в уродливую приторную улыбку, изображающую радость.

— Спасибо, — голос девушки чуть дрогнул, но она тут же взяла себя в руки, — за поздравление.

— Я пришлю подарок на свадьбу, — усмехнулся Сириус и, развернувшись на пятках, поспешил выйти.

Лили видела спину сестры, видела, как задрожали плечи. Тунья тяжело опустилась на кровать, и грязные черные разводы тут же украсили ее лицо. Она плакала совершенно беззвучно, уткнувшись в плечо Лили, а сестренка гладила ее по волосам, обещая найти выход.

Петунья видела лишь один. Она, миссис Дурсль, навсегда забывает Сириуса Блэка и волшебство.

* * *

Ближе к обеду небо было затянуто молочно-белыми облаками, и духота застыла на улице сплошной стеной. Обещанного ветра не было, как и дождя, и потому кондиционер в гостиной работал на полную мощность. Правда, зря.

Парни должны были уехать еще до обеда, но миссис Эванс не отпускала молодых людей без хорошего обеда. И если Римус и Питер охотно согласились, то Сириусу не терпелось отбыть как можно скорее.

— Сириус, почему ты не останешься? — уже в третий раз спросила миссис Эванс, подкладывая ему еще кусочек шарлотки.

— Мне нужно уладить кое-какие дела. Ведь в Хогвартс мы в этом году не вернемся, а учиться где-то надо.

Джеймс, сидящий напротив друга, скрыл понимающую улыбку за чашкой чая. Вчера он застал Блэка в крайне плохом настроении и почти всю ночь они катались на его мотоцикле по окрестностям и играли в квиддич. Правда, все это было в абсолютно солидарном молчании. А на утро Лили рассказала, что случилось, и Поттер спокойно отпустил Сириуса к Римусу, который тоже был в курсе, но не лез.

— Миссис Эванс, это великолепно, — уплетая последнюю порцию шарлотки, проворчал Питер, и ласковая улыбка тронула губы женщины.

— Нам пора, — Римус встал из-за стола первым, довольно улыбаясь.

— Приезжайте еще, мальчишки, — мистер Эванс вышел вперед, когда уже на пороге ребята стали прощаться с радушными хозяевами.

— Обязательно, мистер Эванс, — Люпин пожал ему руку, тут же его вниманием завладела миссис Эванс, явно не хотевшая отпускать ребят непонятно куда.

— Ты уж присматривай за ними, — едва слышно выдохнул Сириус Джиму на ухо, когда тот обнял друга.

— Возвращайся, — это была Лили, обнявшая Блэка очень крепко для такой маленькой, хрупкой девушки.

— Ах, пирог! — миссис Эванс заволновалась, и Римус, дабы не тревожить женщину, вызвался сам его взять.

На кухне стоял приятный аромат запеченных яблок, и впервые за многие годы Люпин с досадой уезжал от гостей. Ему здесь нравилось. Он понимал, почему Лили всегда была лучиком в их царстве Гриффиндора, и понимал, почему она так отчаянно ищет лекарства. Здесь, на кухне, совсем не чувствовался этот горьковатый запах.

— Пирог? — позади него стояла Петунья, держа в руках шарлотку.

Римус тонко улыбнулся, принимая подношение.

— Миссис Эванс, кажется, считает, что мы умрем с голоду прежде, чем скажут квиддич, — усмехнулся Люпин, окидывая девушку долгим взглядом.

— Она считает вас несамостоятельными, и правильно делает, — к пирогу Петунья прибавила корзину огромных красных яблок.

— Тебе стоит с ним попрощаться, — едва слышно выдохнул Римус, когда Петунья обнялась его.

— Мы все друг другу сказали, — также тихо проговорила девушка. — Передай мои извинения Питеру. Вам здесь, правда, будут рады.

Люпин кивнул, принимая подарки. Он вышел, оставляя Тунью в свете косых лучей. Она слышала хлопки аппарации, глядя через окно в сад. Ее пробрала дрожь, когда она услышала третий хлопок.

Все закончилось. Ее маленькому волшебному миру придет конец уже очень скоро, как только Вернон назначит свадьбу. Телефонный звонок заставил ее двигаться. Пока еще родители и Лили с Джимом были снаружи, ничего не слышали.

— Петунья! Привет, — голос Джослин заставил девушку убрать микрофон от уха. — Помнишь, мы сегодня собирались по магазинам?

— Я… — где-то в душе шевельнулось воспоминание об обещанном походе. — Не сегодня. Я заболела, извини.

— О, это ужасно. Выздоравливай.

— Спасибо…

— Кстати, Петунья, — голос Джослин вдруг резко стал тихим и ровным, — как поживает Сириус?

Эванс тяжело вздохнула, стискивая трубку в тонких пальцах. Чертов Блэк!

— Он давно уехал, Джо, — Петунья замерла на секунду, осознание того, что он действительно уехал, пришло неожиданно и волнообразно.

Она повесила телефон, поднялась в свою комнату и просто легла на кровать.

Миссис Дурсль. Его голос, отдающий тающей улыбкой, все еще стоял в ее ушах. Он улыбался.

А чего, собственно, ты хотела, Петунья? Чтобы Сириус благородно вступился за тебя, отбил у Вернона и увез? Или хотя бы просто увез?

Петунья закрыла глаза. Сириус Блэк теперь лишь сладкое, лишенное надежд воспоминание. Когда-нибудь Тунья точно о нем забудет, когда-нибудь она перестанет видеть его так четко, как сейчас. Перед глазами плыли обрывки таверны, тяжелых шагов и опаляющего дыхания. Его раны, алое небо, скупая, но улыбка.

Эванс почувствовала, как проваливается в сон. Ей не снился Сириус, только белое пышное платье. Она пыталась его стянуть, но увы. Платье будто вросло в девушку, мешая ей дышать свободно. Оно стискивало грудь, живот и плечи, и, в конце концов, полностью вытеснило хозяйку, поглощая даже ее лицо…

— Ты горишь, — голос Лили вырвал Петунью из кошмара.

— Что?

— У тебя температура, — ее мама тоже сидела рядом, держа дочь за руку. — Тебе надо в больницу, я схожу за отцом…

— Нет, мам, — Тунья сжала пальцы матери чуть сильнее. — Все нормально, это пройдет.

Она слабо улыбнулась матери, затем сестре. Они явно не доверяли ей, но женщины не вмешивались. Вечером, когда солнце совсем село, а звезды тускло загорелись на черничном небе, Лили принесла суп.

Джеймс, оставшийся без друга, проводил время внизу, в компании мистера Эванса, и поднялся наверх только ближе к ночи, не увидев свою девушку ни на кухни, ни в гостиной.

Он застал странную, но понятную картину. Лили сидела на полу, подле кровати сестры, которая, кажется, спала и ей снились кошмары. На лбу Эванс выступили крупные капли пота, и Петунья сейчас выглядела как никогда слабой.

— Лил-с, — голос Джеймса вторгся в тишину, и девушка подняла на него взгляд, слабо улыбаясь.

Он сел рядом, кидая на Петунью быстрый взгляд. Может, у него и не было до Лили серьезных, длительных отношений, но тут не нужно быть гением, чтобы понять, почему все происходит.

— Я могу позвать его назад, — тихо предложил Джим, невольно поправляя сбившееся одеяло Лили.

— Наверно, все же не стоит, — неуверенно пробормотала девушка.

В руках она вертела свою палочку, внимательно разглядывая ее. Поначалу, Лили думала забрать воспоминания сестры, облегчить тем самым ее боль от принятого выбора. Но затем, вспомнив, как ненароком стала свидетелем сцены между Сириусом и Туньей в этой комнате, решила полностью отказаться от этой затеи.

— Что это? — Джим взял книгу, лежавшую на коленях Лили, и девушка тут же вспыхнула.

На потрепанной обложке тускло переливались буквы «Начинающий Зельевар». Джеймс чуть нахмурился, собираясь открыть книгу, но Лили ее тут же выхватила, и через секунду поцеловала его.

От поцелуя Эванс у Поттера всегда сносило крышу. Она умела это делать как никто другой, совершенно не осознавая этого. Она сводила его с ума, а Джим с радостью бы окончательно тронулся, только всегда чувствовать ее мягкие губы на своих.

Но в этот раз он отстранился первым, и его голубые глаза, в полутьме кажущиеся черными, заглянули в искрящуюся зелень глаз напротив. Лили потупила взгляд, сжимая книгу.

— Это его подарок? — тихо спросил Джим и получил утвердительный кивок. — Я не буду злиться из-за книги, Лил-с.

Он нежно обнял девушку, зарываясь в ее рыжие волосы. Они не знали, сколько так просидели, просто наслаждаясь теплом, урывками чего-то только их, только Джеймса и Лили.

Их вывел из подобного транса тихий стон. Лили тут же вскинулась, оказываясь рядом с сестрой. Мертвенная бледность сразу же кинулась в глаза Джиму, ему даже не надо было смотреть на Лили, чтобы понять, что она думала.

— Я возьму машину, а ты собери вещи, — тихо проговорил Джеймс и вышел за дверь.

Ключи от автомобиля мистер Эванса держал в своей комнате на тумбочке. Тихо открыв дверь, Джеймс прошептал «Акцио, ключи» и через секунду уже спускался вниз.

Стоило открыть ему дверь, как Джеймс замер, разглядывая Сириуса на пороге.

— Я щетку забыл, — тихо пробубнил Сириус, держа руки в карманах.

— Твоя щетка бьется в лихорадке.

— Что?

— Помнишь Забини? Она выпила яд, чтобы ты был с ней, — Джеймс отступил, впуская Блэка внутрь. — Тут ситуация непохожая.

Сириус поднялся наверх. Лили также удивленно замерла, увидев удивленного Блэка в дверях.

— Ого, — выдохнул юноша, делая шаг в комнату.

— Ей надо в больницу, — начала говорить Лили, но тут же замолкла.

Джеймс, стоявший позади Сириуса, показывал сначала на ключи, за тем на друга.

— Ты на мотоцикле?

— Я отвезу, — ровно выговорил Блэк и подошел к кровати.

Петунья урывками помнила вечер. Вот рыжие локоны Лили приятно щекочут лицо, вот круглые очки Джеймса отражают слабый свет настольной лампы. Она проваливалась в сон снова и снова.

То же платье, только теперь выкрашенное в черное. Она шла вперед, а по бокам от нее стояли люди и тыкали на нее пальцами.

Уродка, уродка… уродкауродкауродка…

Петунья увидела в конце длинного зала домик и побежала. Домик этот был выкрашен в светло-бежевый, идеально подстриженный газон переливался изумрудным блеском. На пороге она заметила мужчину. Подойдя ближе, Петунья узнала Вернона.

Его багровое лицо странно исказилось, увидев ее в черном платье.

— Петунья, дорогая, — начал говорить он, и впервые девушка увидела в его руках шевелящийся кулек. — Наш сыночек проголодался…

Из кулька на нее глядела уменьшенная до состояния младенца копия Вернона. Девушка вздрогнула, а плач мужчины и младенца стал нарастать все сильнее и сильнее, и, в конце концов, дом вспыхнул алым.

В окнах Петунья увидела родителей. Мама и папа танцевали вальс, не обращая на бушующее пламя никакого внимания. Они улыбались, и словно сквозь толщу воды Петунья уловила знакомые мотивы Битлз.

Она стояла и смотрела, как рушится крыша, но сдвинуться с места или хотя бы прокричать об опасности не могла. Петунья бессильно наблюдала, как горит ее дом и рушится ее жизнь.

А потом чей-то тихий голос вторгся в бушующий рев. Он говорил о чем-то своем, далеком. Голос говорил именно с ней, успокаивая тем самым пламя.

Когда последний столб окончательно доел огонь, Тунья увидела в догорающем пламени Лили. Сестра была в белом платье, а ее рыжие волосы странно переплетались с огнем, делая из нее совершенно невероятное существо.

— Лили… — Петунья вздрогнула.

Ей предстал лес, могучие деревья окружали ее, заслоняя солнце. Неба не было видно из-за могучих крон, и Петунья оставалось только съежиться, кутаясь в черное платье и собственные воспоминания.

Воспоминания подкинули ей приятный убаюкивающий голос и чувство свободы, которое она испытала будучи с Сириусом. Ветер тогда путался в волосах, подхватывая ее смех и разнося высоко в небе. Сейчас же Петунья чувствовала только ветер и жуткую слабость.

Вынырнув из леса, Эванс увидела перед собой бескрайнее небо. Звезды горели ярко и непозволительно близко, отчего девушке пришлось чуть отшатнуться. Позади нее была живая стена, Петунья чувствовала тепло и дыхание, а еще ощущала себя в полной безопасности.

— Сириус, — сладко выдохнула девушка, утыкаясь в кожаную куртку.

— Вы, девушки, непонятные существа, — она услышала знакомый голос и довольно улыбнулась.

* * *

В следующий раз Петунья очнулась в больнице. Она поняла это по запаху хлорки и лекарств, а еще очень неудобной постели. Сквозь легкие занавески пробивались оранжевые лучики солнца. В палате она была не одна.

Завидев сиделку, Эванс усмехнулась, пытаясь подняться с постели. Тут же очнувшись, Джеймс вздрогнул и чуть не упал со стула, очки его уже давно съехали, а сам выглядел так, словно сейчас на него нападали как минимум несколько Темных Лордов.

— О, доброе утро, — поняв обстановку, Поттер заметно расслабился, потирая макушку и зевая во весь рот.

— И тебе. Что произошло? — Петунья оглядывала палату придирчивым взглядом, силясь вспомнить прошлый вечер.

— Сириус привез тебя. У тебя поднялся жар и мы с Лили…

— Где они?

— Лили с родителями, миссис Эванс заодно обследуют.

Петунья слабо кивнула, но продолжала буравить взглядом Поттера. В конце концов, парень сдался.

— Сириус уехал, — Джеймс снял очки и стал их сосредоточено протирать.

— Давно?

— Как только у тебя спал жар, — честно признался Джим, надевая очки обратно.

Петунья улыбнулась, укладываясь обратно на подушки. Поттер все еще зевал, протирая глаза и пытаясь хоть немного отойти от сонного состояния. От раздумий их отвлек стук в окно.

Джеймс удивленно оглянулся, обнаруживая сову родителей. Впустив серую неясыть, Поттер погладил птицу по голове, а та с удовольствием прильнула к его руке и ласково укусила за палец.

— Микки, познакомься с Петуньей, — Джеймс посадил сову на окно, доставая прикрепленное к лапке письмо.

— Вы назвали сову в честь Микки Мауса? — усмехнулась Эванс, глядя на парня.

— В честь моего кузена-сквиба. Может, он и не обладал волшебными силами, но животных понимал волшебно.

Джеймс замер, напряженно вчитываясь в письмо. Петунья притихла, и смогла заговорить только тогда, когда Джеймс тяжело опустился на стул, вертя в руках письмо.

— Что случилось?

— Да так, — тихо проговорил Джеймс, и взгляд его снова упал на сову. — Родители вернулись с задания.

— Поздравляю, разве это не отлично? — Тунья слабо улыбнулась, но, взглянув на помрачневшего Поттера, притихла.

— Со всего отдела вернулись только они.

Петунья взглянула в окно. Солнце ярко светило, неясыть грелась в его лучах, потряхивая перьями, а где-то поблизости война вступала в новый этап.