Это сильное слово "ненависть" (гет)

Четверть часа спустя Гермиона нашла Рона — тот одиноко сидел на скамейке у стола для пикника, скрытого ветвями дерева. Опираясь локтями о колени и крепко сцепив руки, он рассеянно смотрел на землю. Она медленно приближалась к нему, пока не оказалась на расстоянии шага. Хоть он и не взглянул на нее, Гермиона знала, что он чувствует ее присутствие. Переминаясь с ноги на ногу, она готовилась к разговору — извинения никогда не были ее сильной стороной.

— Рон, я прошу прощения за все, что сказала... пока мы шли от алтаря. Я не имела права спрашивать, где ты ночевал. И я согласна с тобой... Наверное, это плохая идея нам двоим быть в одной кровати, пусть даже и только для сна.

От очевидной неуверенности в ее голосе у него в горле застрял ком, но он все равно ничего не ответил на это неловкое извинение. Рон продолжал молчать, отчего Гермиона еще больше разволновалась.

— Нам скоро нужно будет встретиться с Джинни и Гарри, чтобы начать праздник.

Она затаила дыхание и протянула к нему руку, будто приглашая присоединиться к ней. Какое-то мгновение он разглядывал ее ладонь, такую маленькую и хрупкую, и был просто очарован тревожным подрагиванием ее нежных пальцев. Не поднимая головы, Рон потянулся и взял протянутую руку в свои. Не задумываясь, что делает, он пробежался большим пальцем по ее ладони, будто запоминая это ощущение.

Гермиона медленно вдохнула, когда нити нервного удовольствия прошили ее грудь. О, боги, что он делает с ней? Не в силах сдержаться, она запустила пальцы другой руки в его густые рыжие волосы. Пытаясь совладать с собой, Гермиона прочистила горло и произнесла почти шепотом:

— Рон.

Спустя несколько бесконечных секунд он поднял голову, вынудив ее провести рукой по его скуле. У Гермионы перехватило дыхание от этой неожиданной интимности, она боролась с собой, чтобы подавить растущую потребность в его прикосновении. Когда она посмотрела на него, Рон увидел, как задрожала ее нижняя губа, прежде чем она неосознанно втянула ее в рот, прикусив зубами. В этот момент ему потребовались все силы, чтобы не вскочить и не обнять ее.

Его затопили противоречивые чувства, от которых кружилась голова. Это было уже чересчур — нужно было спасаться. Рон отпустил руку Гермионы, резко встал и отстранился, повернувшись к ней спиной, чтобы привести себя в в порядок.

— Рон, — прошептала она.

— Мы не можем этого сделать, Миона. Не сейчас. Сегодня день Гарри и Джинни.

— Когда, ты думаешь, мы сможем... сделать это? — в ее голосе не было ничего, кроме безысходной искренности.

— Я не знаю.

— Завтра?

— Я же сказал, что не знаю, — разочарованно выпалил он.

Гермиона даже подпрыгнула, удивленная его тоном.

— Ладно, — ее голос опасно задрожал.

Через минуту он выдохнул и повернулся, чтобы извиниться за свою грубость, но Гермионы уже и след простыл.

— Твою мать! Вот дерьмо! — прорычал он, запустив руки в волосы. Внезапно в его спутанные мысли ворвался чей-то голос.

— Ой, Рон, я знаю, что не должен был, но это же просто прекрасно, — сказал подошедший к нему Колин.

Рон потряс головой, чтобы очистить мозги, и попытался уделить внимание другу.

— Что именно?

Колин протянул ему небольшую фотографию. Это было волшебное фото Рона и Гермионы за столом для пикника.

— Это быстрое черновое проявление. Я смогу поймать намного больше деталей, когда вернусь к себе в студию, — сказал Колин.

На фото Рон держал маленькую ладонь Гермионы в своих руках, в то время как она сосредоточенно смотрела на него. Он не мог оторвать взгляд от беззащитного выражения на ее лице — выражения полнейшей, безграничной любви. Затем Гермиона осторожно коснулась пальцами его волос. Рон даже не помнил, когда она это сделала. Она произнесла его имя, и через секунду фото-версия Рона посмотрела на нее, и ее пальцы пробежали по его скуле. Фотография замерла, а потом начала повторяться.

Выражение его лица отражало ее. Неужели все так очевидно? Грудь Рона сдавило, в глазах начало жечь. Он не мог устоять перед волной нахлынувших эмоций.

Увидев румянец на лице Рона, Колин разволновался.

— Ты же не злишься, Рон? Приятель, ты извини, если что. Просто это был такой прекрасный момент, я не смог удержаться.

Голос Колина вывел Рона из его состояния.

— Сделай мне копию, — пробормотал он.

— Что?

Рон напоследок взглянул на фото и вернул его Колину.

— Я попросил сделать мне копию, — он развернулся и пошел к шатру, засунув руки в карманы.

— Конечно, — тихо ответил Колин, удивленный эмоцией, которую излучал его друг.

* * *

Мысли съедали Рона. Он хотел бы притвориться, что не знает ее. Что она слишком сильно изменилась за три года, и теперь он ее не узнает. Но это было вовсе не так. Картина, увиденая им на фото, говорила об обратном. Ее сердце не изменилось, так же как и его. Фотография все прояснила. Она запечатлила все хорошее между ними: их любовь, их привязанность, их страсть.

Внезапно его размышления прервал голос. Рон поднял глаза и увидел Гарри, Джинни и Гермиону, стоящих у входа в шатер. Несмотря на то, что Гермиона смотрела в пол, избегая его взгляда, ее задумчивое лицо выражало молчаливое страдание.

— Ты готов, приятель? Джордж и Фред собираются объявить нас, — обратился к нему Гарри.

— Да, да, я готов.

— Гермиона? — мягко спросил Гарри.

Она продолжала смотреть в одну точку, а затем наконец отозвалась, поднимая взгляд от земли:

— Мхм?

— Ты готова? — переспросил Гарри, все более обеспокоенный ее рассеянным состоянием.

Она кивнула и опять опустила голову.

Гарри бросил злой взгляд на Рона — очевидно же, он что-то натворил, — но Рон проигнорировал его, полностью фокусируясь на Гермионе. Джинни видела, как им больно, поэтому увела Гарри, оставив поссорившуюся пару наедине.

— Гермиона, послушай... — нервно начал Рон. — Что бы там ни было... Я имею в виду...

Внезапно стал слышен голос Фреда, который вызывал дружку.

— Я понимаю, Рон, — прошептала она и вошла в шатер.

— Ничего ты не понимаешь, — ответил он в пустоту.

* * *

Ужин давно закончился, и Рон с Гермионой сидели за главным столом в полнейшей тишине. Между ними стояли два пустых кресла — Гарри и Джинни перемещались по залу и болтали с гостями, оставив этих двоих наедине.

Гермиона оперлась подбородком о кулак, рисуя десертной вилкой невидимые круги и квадраты на скатерти, в то время как Рон крепко сжал руки, рассеянно позволив большим пальцам бороться за главенство. Тишина между ними была мучительной и очень неловкой. Каждую минуту Гермиона замечала, что Рон бросает на нее взволнованные взгляды. Чем больше он ерзал, тем хуже становилось ее настроение.

«Если он не хочет сидеть рядом со мной, пусть просто валит отсюда», — угрюмо подумала она.

— Гермиона?

Она удивленно посмотрела в сторону Рона, который был так же изумлен их прервавшимся некомфортным молчанием, как и она. Осознав, что это произнес не он, Гермиона посмотрела в другую сторону и увидела Чарли, застывшего рядом.

— Да, Чарли, — сухо улыбнулась она.

Он потоптлася на месте и спросил:

— Потанцуем?

Она взглянула на Рона и увидела, как он прожигает дыру в столе, чрезвычайно покраснев. Гермиона быстро развернулась и подала руку Чарли.

— С удовольствием.

Ей нужно побыть на некотором расстоянии от того ужасного стресса, который она испытывала, сидя так близко и одновременно так далеко от него. Не оглядываясь, она встала и направилась на танцпол. Чарли приобнял ее, и они стали медленно покачиваться в такт музыке.

Ей не хотелось разговаривать, и Чарли понимал это. Она положила голову ему на плечо, позволив себе отвлечься. Хоть это и не Рон, танцевать было приятно. Чарли был как минимум на два дюйма ниже Рона, но если закрыть глаза, она могла притвориться, что это его рука обнимает ее, его рука прижимает ее к своей груди. Гермиона не замечала, что Чарли обеспокоен и нервничает.

Чарли, в свою очередь, очень волновался и пытался собраться с духом, чтобы обсудить неприятный вопрос. Он всегда считал себя толерантным, открытым человеком, но, к его стыду, предыдущие полтора дня доказали противоположное. Честно говоря, он чувствовал отвращение максимум первый час. Все остальное время он ругал себя за такую реакцию и прятался, чувствуя стыд. Он действительно был смущен и испытывал необходимость искупить свою вину.

В конце концов он прочистил горло, чтобы привлечь внимание своей партнерши по танцу. Гермиона оторвалась от его плеча и подняла на него остекленевший взгляд.

— Гермиона, я... Я просто хочу извиниться... Я имею в виду, я никогда... — он остановился, чтобы не показаться полным кретином. Вздохнув, Чарли продолжил: — Кто я такой, чтобы судить? Я правда не понимаю, что на меня нашло. Кажется, твой друг действительно нормальный парень. Просто я был слегка ошеломлен тем, что Перси... ну, ты знаешь. Я пытаюсь сказать, что мне очень жаль, я самый большой придурок в мире.

Гермиона напряглась от его неуклюжего извинения.

— Во-первых, Чарли, этот титул уже носит другой мужчина, и, к сожалению, мне посчастливилось влюбиться в этого идиота. Во-вторых, ты извиняешься не перед тем человеком.

Чарли опустил взгляд и кивнул:

— Я знаю, знаю... Просто чувствую, что должен объяснить тебе все и извиниться, раз он твой друг, а ты мне, как семья.

— Я ценю это, Чарли, правда. Но, пожалуйста, попробуй поговорить с ним... с ними обоими. Если ты попытаешься наладить отношения с Роберто, это очень поможет тебе с Перси.

Он снова кивнул и кротко улыбнулся, а потом посмотрел над ее плечом на что-то, слегка улыбнувшись.

— Значит... — начал он, — ты все еще влюблена в нашего маленького Ронни, да?

Она закатила глаза, но не смогла сдержать улыбку.

— Это уже неважно. Я с треском облажалась.

— Гермиона, ты можешь отрастить себе вторую голову, а он все равно будет тебя любить. Поверь, ему просто нужно время. Ты же знаешь, какой он упрямый.

Она всхлипнула и лишь кивнула в ответ, снова прижавшись щекой к его плечу. Остаток танца прошел в тишине.

* * *

Рон был совершенно выбит из колеи. Он чувстовал, как зависть пылает в каждой клеточке его тела, когда смотрел, как его старший холостой брат обнимает женщину, которую он любит больше жизни. Он почти решился с ней заговорить, когда этот козел подошел и пригласил ее на танец. Сейчас ее щека покоилась на плече Чарли, а ее глаза были прикриты, будто она задремала. Гермиона выглядела такой спокойной и довольной. Рон наконец смог признать, что хочет быть единственным, кто может дать ей такое безопасное счастье. Гарри был прав. Если он не приструнит свое эго в ближайшее время, она просто уедет, или еще хуже — найдет другого. И Рон знал, что в этот раз не переживет этого.

Заметив, что его бокал опустел, он резко встал и пошел к бару. Ему нужно что-то покрепче вина, если он хочет решить с ней все вопросы и наконец разобраться во всем. Огибая танцпол по краю, он встретился глазами со старшим братом и наградил его убийственным взглядом — взглядом, который грозил расчленить Чарли на части, если он еще сильнее приблизится к женщине, с которой сейчас танцует.

Оказавшись у бара, Рон заказал огневиски. Как только бармен подал стакан, он моментально осушил янтарную жидкость и сразу же заказал вторую порцию. Бармен посмотрел на него с предупреждением, но выполнил заказ. Потратив на второй напиток чуть больше времени, Рон выпил его медленно, но уверенно.

— Чем дальше, тем хуже, тебе не кажется?

Он повернулся и увидел Роберто, стоявшего рядом и смотревшего на танцпол. Рон хмыкнул в ответ.

Они оба наблюдали, как Гермиона закончила танец с Чарли и ушла к своему месту за столом. Она подняла оставленную вилку и продолжила выводить круги на скатерти, опираясь на кулак.

— Ты видишь это? — сдержанно поинтересовался Роберто.

— Что?

— Это, — ответил Роберто со злостью, указывая на Гермиону. — Это девушка, которую я встретил три года назад. Мне понадобился целый год, чтобы научить ее радоваться и гулять, и еще один, чтобы убедить ее отправиться на свидание. И прежде чем ты скажешь что-нибудь — я абсолютно не жалею, что уговорил ее встречаться с другими мужчинами. В моих глазах ты был козлом, который сделал несчастной такую прекрасную женщину и который заслужил потерять ее, — у Рона отвисла челюсть от той агрессии, которая была в словах Роберто. — В любом случае, как я уже говорил, мне понадобилось два года, чтобы достичь успеха, а ты разрушил все за один день. Я вынужден признать, Рональд — ты действительно мастер.

— Ой, отвали! — рявкнул Рон. — Ты понятия не имеешь, через что я прошел, когда она ушла.

— Так расскажи мне! Расскажи, как это было ужасно. Ты ждал целую неделю, прежде чем переехать? Или возвратился в дом бывшей в ту же ночь?

— Я чуть не убил себя, придурок! — закричал Рон.

Роберто был ошарашен, его глаза расширились от шока.

— Что? — выдохнул он.

— Ничего, — Рон засунул руки в карманы, глядя вниз в мрачной тишине.

Напряжение между ними было почти осязаемым.

— Рон, я... я не...

— Через три месяца после того, как она ушла, я понял, что она не вернется. Я не видел смысла в... Понятное дело, я остановил себя... Никто не знает об этом, и я хочу, чтобы так было и дальше, — завершил Рон дрожащим голосом, все еще сосредоточенно разглядывая пол.

Роберто лишь молча кивнул.

— Мне нужно на воздух. Извини, — Рон развернулся и поспешил удалиться, направляясь к выходу из шатра.

* * *

Что он ей скажет? Роберто знал, что Гермиона наблюдала за ними во время разговора. Она захочет подробностей. Он не сможет рассказать ей, что Рон почти... Что он... Это все испортит. Она и так ужасно себя чувствует из-за того, что обманывала Рона и водила его за нос. Это же совершенно сломает ее.

Внезапно Роберто привлек звук покашливания. Он повернул голову и увидел Чарли Уизли, стоящего рядом. Эта ночь превращалась из плохой в неимоверно ужасную.