Гермиона Грейнджер и то, чем можно гордиться (джен)

Снейп рвал и метал.

Не то чтобы это было каким-то неожиданным поворотом, потому что даже самые последние первокурсники знали, что в рейтинге главных психов Хогвартса уважаемый профессор зельеварения (и защиты от темных искусств), а по совместительству декан Слизерина Северус Снейп занимает почетное третье место после Трелони и Филча. Странным было не то, что Снейп взбесился, а то, что он взбесился именно сегодня, а не в понедельник, когда Гермиона ожидала этого гораздо больше.

Видимо, воскресный день для профессора выдался приятным, раз ему хватило выдержки продержаться в сносном настроении аж до четверга. Зато теперь он решил оторваться по полной программе, за все упущенные возможности разом.

Снейп как раз жестоко измывался над Невиллом у доски, когда Рон, сидящий между Гермионой и Гарри, прошептал со знанием дела:

— Маглы верят, что в Хеллоуин активизируется вся самая мерзкая и отвратительная нечисть. Кажись, они знают, о чем говорят.

Конечно, именно тогда, когда смеяться нельзя ни при каких обстоятельствах, любая шутка становится в сто раз смешнее. Гермиона почувствовала, что вот-вот не выдержит. Она спряталась за книгой, изо всех сил щипая себя за бедро в попытке отвлечься, но это не помогало. Ее буквально распирал хохот, она дергалась, надув щеки, и безо всякого зеркала знала, что от напряжения покраснела до корней волос.

Гермиона больно пихнула Рона локтем, потому что он продолжал что-то нашептывать, подводя ее к неумолимой гибели. Засмеяться на уроке Снейпа — худшего исхода нельзя и вообразить. Особенно когда он в таком настроении. Особенно когда ты несколько дней назад опозорилась на его отработке.

Гермиона мучилась и задыхалась, уткнувшись в свой учебник, и понимала, что еще секунда — и она не просто засмеется, а натуральным образом заржет на весь Хогвартс. Да простит ее Невилл Лонгботтом.

Гарри Поттер, который страдал точно так же, как и она, не выдержал первым. Он глухо булькнул, и с Гермионы сразу как рукой сняло все веселье. Потому что поток унижений, извергаемый Снейпом на Невилла, сразу же оборвался. Гермиона осторожно выглянула из-за книги и увидела, что профессор смотрит прямо на них. Точнее, прямо на Гарри. Который все еще дергался в попытке унять хохот.

— Вам весело, Поттер? — прошелестел голос Снейпа в гробовой тишине. Все студенты замерли, напряженно наблюдая за развернувшейся сценой. Невилл, потрепанный, как после схватки с мантикорой, теребил палочку в дрожащей руке. — Можете пройти на свое место, Лонгботтом, — сказал Снейп, продолжая сверлить Гарри прищуренным взглядом.

Невилл поспешил убраться за свою парту, едва не споткнувшись о собственную мантию.

— Я спросил, вам весело, Поттер? — повторил Снейп тихо, тоном, который не предвещал ничего хорошего.

— Нет, — ответил мальчик-которому-не-повезло. — Сэр.

И вот тут, наконец, грянул гром.

— Встать, когда я с вами разговариваю! — заорал Снейп дурным голосом, и Гарри Поттер резко поднялся из-за парты, как догадывалась Гермиона, вовсе не по своей воле. Книги и перья покатились на пол, неловко задетые его рукой в попытке сохранить равновесие. Рон смертельно побледнел, видимо, обвиняя себя. Гарри сощурился не хуже Снейпа, его ноздри подергивались; Гермиона поняла, что друг еле сдерживает гнев.

— Мистер Поттер считает себя самым умным, — сказал Снейп, переводя взгляд на аудиторию. — И позволяет себе развлекаться на занятии. Поэтому сейчас мы проверим его знания. Выйти вперед! — рявкнул он, вновь обращаясь к кипящему от ярости Гарри. Тот дернул плечом и начал пробираться между рядами парт. В это время Снейп, мановением руки согнав испуганных хаффлпаффцев с передних рядов, отодвинул магией их парты к периметру класса, освобождая больше пространства.

Гарри вышел и встал в центре, нахально глядя прямо на Снейпа.

— Невербальные заклятия, Поттер, — сказал Снейп. — У вас было достаточно времени, чтобы научиться. Более чем достаточно, судя по вашему веселью, — и, не делая паузы, он послал в сторону Гарри красный луч заклинания.

Гарри, не успев среагировать, окаменел.

— Отвратительно, — сказал Снейп, отменяя заклятие. — И это хваленый великий маг Поттер. Удивительно, каких ничтожеств готовы превозносить люди, — не успел он договорить, как в Гарри устремился уже новый луч невербального заклинания, на этот раз зеленый.

Гарри, отшатнувшись, точно как и на первом занятии, во весь голос заорал:

— Протего!!! — и выставил щит такой силы, что отраженным заклятием Снейпа едва не сбило с ног.

— Невербальные заклинания, Поттер! — взревел тот, задыхаясь от гнева, и послал новый луч; Гарри увернулся, кинувшись влево, бросил в сторону профессора какое-то заклинание, на сей раз невербально, тот без труда его отразил и отлевитировал в сторону парту, которую Гарри собирался использовать, как прикрытие. Гарри снова атаковал, тщетно, потому что Снейп отбивал все его заклятия с глумливой усмешкой. Профессор издевательски отступил назад, опустив палочку, словно приглашая Гарри снова выйти в центр импровизированной арены. Гарри с гордым и дерзким видом не преминул воспользоваться приглашением.

— Сражаетесь хуже первокурсника, — ехидно сказал Снейп и небрежно, с видом невыносимой скуки, откинул в сторону слипшуюся от жира прядь волос. — Достойный сын для своего…

— Не смейте упоминать моих родителей! — воскликнул вдруг Гарри; ученики, неотрывно следившие за боем, вздрогнули, Гермиона в ужасе прикрыла глаза, уже представляя, что сейчас произойдет. Никто не смеет повышать голос на Снейпа. Никто.

Снейп оскалился, будто разъяренный зверь.

— Как смеете вы, — он перемежал слова с заклинаниями, которые вылетали из его палочки с молниеносной скоростью, — веселиться, — Гарри едва увернулся от красного луча, — в такой… — продолжал Снейп, неумолимо наступая на взбешенного Гарри и посылая в него заклятие за заклятием.

Он не успел договорить свою фразу. Одно из заклинаний Гарри столкнулось с лучом, посланным Снейпом. Раздался громкий хлопок, ударной волной Гарри Поттера отбросило к стене, он ударился спиной о парту и рухнул на пол. Флаконы с зельями, которые Гарри с недавних пор повадился таскать в карманах своей мантии, разбились, по классу разнесся резкий запах мяты.

Гермиона перестала дышать. Она не знала, какими именно зельями Гарри набил карманы на этот раз — он постоянно варил что-то новое — но прекрасно понимала, что что бы там ни было, вряд ли это входит в список зелий, которые обычный школьник может носить с собой, не вызывая подозрений. Особенно у бывшего преподавателя зельеварения.

Снейп медленно подошел к Гарри, по мантии которого растекалось предательское мокрое пятно, и вкрадчивым голосом спросил:

— Мистер Поттер?

Гарри поднял на него злые глаза.

— Мое зелье разбилось. Профессор.

— Зелье сна-без-сновидений, судя по запаху?

— Да, — ответил Гарри.

— Ну конечно, — сказал Снейп. — Вы все время таскаете с собой пятилитровый котел зелья сна-без-сновидений? Под вами такая лужа, что этим зельем можно было бы опоить половину Хогвартса.

— Я очень плохо сплю, профессор, — сказал Гарри.

— Поднимайтесь, — приказал Снейп. Гарри оперся левой рукой о пол для опоры и сдавленно вскрикнул, напоровшись ладонью на осколок разбитого флакона.

— Эванеско, — произнес Снейп, уничтожая остатки разлитых зелий.

Гермиона тихо выдохнула. Повезло. Страшно представить, что было бы, если бы Снейп решил проверить состав. Вдруг Гарри сварил что-нибудь запрещенное? Гарри тем временем поднялся на ноги, держа поврежденную кисть ладонью вверх, чтобы кровь не лилась на пол. Снейп без предупреждения схватил его за руку и внимательно осмотрел порез.

— Зелье могло попасть в рану. К мадам Помфри, — вынес он вердикт. — Сейчас. И не смейте сами залечивать. Если не собираетесь уснуть на неделю. Отработка завтра в восемь.

Гарри направился к своей парте, намереваясь, видимо, собрать вещи, но Снейп остановил его сердитым рыком.

— Вы оглохли, Поттер? Я сказал, сейчас! Не беспокойтесь, вряд ли ваши друзья собираются похитить ваши учебники.

Когда дверь за Гарри закрылась, Снейп обвел класс могильным взглядом.

— Кто-нибудь еще готов продемонстрировать навыки невербальных заклинаний?

* * *

— Я думала, что они друг друга поубивают, — сказала Парвати, накручивая волосы Гермионы на массивную круглую щетку. — Снейп выглядел как бешеный бык. Что это с ним сегодня?..

— Маглы верят, что в Хеллоуин активизируется самая жуткая нечисть, — процитировала Гермиона роковую ронову шутку, хотя сейчас это уже не казалось ей таким уж забавным.

Парвати замерла на пару секунд, а потом громко рассмеялась.

— Похоже на то.

Она аккуратно взбила волосы Гермионы руками, порытыми мягкой приятно пахнущей пеной, а потом прошептала какое-то заклинание, проведя палочкой у нее над головой.

— Готово. Нравится?

Гермиона посмотрела в наколдованное зеркало и вздохнула. Ей нравилось.

— Спасибо, Парвати, — сказала она искренне. — Очень красиво.

— Хочешь, научу потом этим чарам. Ничего сложного, на самом деле.

— Спасибо, — еще раз поблагодарила Гермиона.

— Иди одевайся, — сказала Парвати, кивнув головой в сторону, где на кровати Гермиону дожидался ее праздничный наряд. — Через час собираемся на третьем этаже, где арки. Колин должен нас сфотографировать, как раз успеем до ужина.

Гермиона не стала уточнять. В конце концов, нет ничего странного в том, что Парвати и Лаванда хотят запечатлеть на колдографии плоды своих трудов. Там и в правду было что запечатлеть. Гермиона примеряла свое платье вечером во вторник, и оно было замечательным. Действительно потрясающим, она подумала, что выглядит в нем даже лучше, чем на святочном балу четвертого курса. У нее даже как будто бы появились женственные формы, кто бы мог подумать! А уж сама Парвати, которая уже давно успела нарядиться, выглядела и вовсе шикарно.

Да и вообще, — подумала Гермиона часом позже, дожидаясь своей очереди на фотосессию в коридоре третьего этажа, — все выглядят замечательно. Парвати сшила платье даже для Макгонагалл — с ума сойти можно! И надо сказать, профессор в своем строгом темно-синем наряде (в шотландскую клетку, конечно же), напоминающем магловский деловой костюм, выглядела весьма достойно.

Колин снимал всех и вместе, и по курсам, и по парам, и каждую девочку в отдельности; Гермиона думала, что это никогда не закончится. Лаванда руководила, помогая неловким моделям вставать в необходимые позы, ребята с других факультетов, случайно проходившие по коридору, оседали на стенах, чтобы поглазеть. Парвати стояла в углу, скрестив руки на груди, явно довольная собой. После завершения бесконечной фотосессии, на которой Гермиона чувствовала себя одновременно гордой и униженной, все наконец-то направились в Большой зал, где уже были накрыты столы, а Дамблдор приготовился толкать речь.

Они вошли в зал почти строем, Парвати и Лаванда шли впереди вместе с Макгонагалл и смотрели только прямо, как будто их ничего не заботило. Проходя мимо слизеринского стола и изо всех сил стараясь не споткнуться в сумасшедших лавандиных босоножках, Гермиона не удержалась и бросила туда быстрый взгляд, успев заметить, как вытянулось лицо Панси Паркинсон, которая бесцеремонно пялилась на нее, не донеся до рта салфетку. Гермиона почувствовала, как настроение стремительно ползет вверх и поспешила отвернуться.

«Страшно представить, что творится на душе у Лаванды, — подумала она, — если даже я ощущаю такое. Нам сюда только оркестра с фанфарами не хватает».

Гермиона постаралась выглядеть непринужденной, усаживаясь между Роном и Гарри, которые смотрели на нее с двух сторон, разинув рты.

— Ого, Гермиона… Ты выглядишь… круто, — сказал Гарри, запнувшись.

— Ага, — поддакнул Рон. — Шикарно выглядишь… И все вы… — он прокашлялся и торопливо уткнулся в кубок с тыквенным соком.

— Спасибо, — сказала Гермиона, улыбаясь.

В целом, не было никакого смысла так выпендриваться ради Хеллоуинского вечера, думала она. Хеллоуин в Хогвартсе не был каким-то великим торжеством. Ученики остальных факультетов оделись как обычно, и наряженные как на бал гриффиндорки выглядели красиво, но как-то не слишком уместно. Лаванда и Парвати, конечно, всегда любили привлекать внимание, но не настолько же! Здесь явно крылось нечто большее, чем просто желание быть королевой вечеринки. Тратить столько сил (и денег!) на наряды для всего факультета ради того, чтобы попрыгать под музыку очередной волшебной группы, приглашенной Дамблдором, и поймать несколько завистливых взглядов слизеринок?.. Странно.

Впрочем, это не ее дело. По крайней мере, даже если они и в правду выглядят нелепо — она не единственная нелепо выглядящая девочка в зале. Чувство общности успокаивало Гермиону, и это ей не нравилось. Как если бы ей была какая-то великая забота до того, что все подумают о ней. Нет, конечно, Гермионе никогда не было совсем плевать на свой внешний вид, но… но…

Она не хотела превращаться в Лаванду!

Гермиона под столом раздраженно потерла одной ногой о другую, как будто это лавандины босоножки так влияют на нее. Было бы утешением, если бы это оказалось правдой.

Лаванда и Парвати слева от нее хихикали, как ни в чем не бывало. О, они, конечно, всегда заботились о том, чтобы выглядеть идеально, и всегда с удовольствием пожинали плоды своих стараний. Гермиона подумала о том, что Лаванда и Парвати ни за что бы не почувствовали себя неловко даже если бы были единственными неуместно разодетыми девочками на весь мир. Кажется, чувство неловкости в принципе не входило в их диапазон эмоций.

Интересно, удобно ли это?

Музыкальная группа, которую профессор Дамблдор пригласил выступать, была по традиции кошмарной. Гермиона подозревала, что у волшебников вообще не бывает нормальной музыки, потому что все, что она слышала за пять с лишним лет в Хогвартсе или по радио у миссис Уизли, было на редкость ужасным и примитивным. Жаль, что нельзя притащить с собой в школу свой плеер с любимыми кассетами. Хотя Колин как-то зачаровал свою камеру. Пока они фотографировались, Гермиона успела разглядеть, что это не волшебный фотоаппарат, как она думала раньше, а обычный магловский Сони, не слишком хорошо замаскированный. Может, можно и плеер зачаровать? Интересно, кто помог Колину с чарами, ведь он с первого курса фотографирует все, что под руку подвернется. Надо спросить у него. А может, у Флитвика. Библиотека тут вряд ли поможет.

Гермиона размышляла обо всем этом, наблюдая за танцами и не испытывая никакого желания присоединяться. Перспектива переломать ноги в своей обуви, которая выглядела так красиво, а на деле являлась чем-то вроде пыточных колодок, не слишком прельщала, поэтмоу она вежливо отклонила предложение друзей пойти потанцевать. Гарри, который уже давно отошел от своей схватки со Снейпом, и Рон веселились с Дином и Симусом Финниганом, устроив между собой соревнование на самые идиотские танцевальные движения. Тот, кто засмеялся первым, должен был изображать клоуна следующим. Остальные ребята, заинтригованные, по одному подключались к игре, и в конце концов их четверка разрослась до огромного кольца. Присоединились даже несколько слизеринцев — подумать только!

Гермиона специально поискала взглядом Малфоя — как и ожидалось, тот смотрел на забаву с видом оскорбленного достоинства. Как пить дать, кое-кого на Слизерине сегодня ждет беседа со старостой. Наверное, в глубине души Малфой и сам бы не прочь подрыгаться как придурок, да чистокровная спесь не позволяет, — подумала Гермиона мстительно. Ха-ха.

В конце концов, Гарри начал танцевать свои безумные танцы в паре с Джинни Уизли. Гермиона заметила, как Рон смерил друга скептическим взглядом, а потом послал ему за спиной ухмылку. Выйдя из круга, Рон направился к гриффиндорскому столу.

— Скучаешь? — спросил он.

Гермиона хотела было соврать, но потом передумала.

— Вообще-то да. Классно танцуешь, кстати, — добавила она с улыбкой.

Рон смутился.

— Мы просто придуривались…

— Я знаю, конечно, — перебила его Гермиона. — На самом деле, замечательная игра. Очень весело.

— Дин предложил.

— Ага, — согласилась Гермиона. — Здорово придумал.

Они помолчали. Гермиона заметила, как Рон пару раз открывал рот в намерении что-то сказать, но после поспешно делал вид, что занят конфетами. Наконец, когда рядом с ним образовалась внушительная горка пустых оберток, он предложил:

— Может, пойдем отсюда? Гарри не будет скучать.

Гермиона радостно согласилась. Ей давно уже надоело торчать в Большом зале, но уходить без друзей не хотелось.

— Можно заглянуть на смертенины к Почти Безголовому Нику, — сказал Рон. — Он каждый год их отмечает, хотя и не с таким размахом, как в прошлый раз. Все-таки то был юбилей.

— Там просто отвратительно, — заметила Гермиона.

— А то! — согласился Рон.

— Пошли! Мы обязаны там быть, — рассмеялась она и, схватив Рона за рукав, потянула в подземелья.

Вскоре им пришлось сбавить шаг, потому что быстро ходить в лавандиных босоножках было слишком рискованно, а Гермиона никогда не отличалась склонностью к суициду. Время отбоя приближалось, но спешить было некуда — Ник обожал день своей смерти и закатывал призрачные вечеринки до самого утра. Рон и Гермиона неторопливо прогуливались по пустому замку и хихикали, обсуждая профессора Макгонагалл, которая весь вечер откровенно красовалась своим новым платьем.

— Знаешь, — серьезно сказал Рон, — ты действительно шикарно выглядишь сегодня. Не в смысле того, что обычно ты выглядишь мерзко, — поспешил добавить он, — хм… Блин, я не то имел в виду, я, в общем…

— Стой! — успокоила его Гермиона. — Я поняла. Правда, спасибо.

— Но не так шикарно как Макгонагалл! — заявил он, ободрившись, и они снова засмеялись, изо всех сил стараясь не хрюкать на весь коридор.

— Куда нам всем до нее, — подхватила Гермиона. — Может быть, когда-нибудь…

Она не договорила, замерев.

— Гермиона?

— Ш-ш-ш, — Гермиона пихнула Рона в бок локтем. — Тихо. Мне показалось… Стой! Мне не показалось! — воскликнула она шепотом. — Черт, там Снейп! Слушай!

Рон послушно прислушался и через мгновение округлил глаза.

— И правда, — прошептал он. — Сматываемся отсюда. Не очень охота встречать этого упыря после того, что он сегодня устроил на защите.

Голос Снейпа неумолимо приближался. Гермиона красноречиво покосилась на свои ноги.

— Мы не успеем, — проговорила она еле слышно. — Эти каблуки цокают на всю Британию. Лучше переждем, пока он пройдет мимо.

Они забились в крошечную нишу за гобеленом с изображением средневековых баталий и постарались слиться со стеной. Спустя несколько секунд Снейп и его спутник приблизились настолько, что стали различимы их слова и шаги. Судя по голосу, Снейп был явно не в духе. До сих пор. Неудивительно, что он не явился на ужин.

— Это невыносимо, — услышала Гермиона. — Проклятый день, я даже слушать не желаю все, что вы скажете. С меня хватит этого дерьма, каждый год.

— Ну-ну, Северус, — раздался второй голос, и Гермиона увидела, как беззучно двинулсь губы Рона. Дамблдор. — Прости старика.

Снейп громко фыркнул.

— Я чуть не спятил сегодня, — сказал он, понизив голос. — Вы это хотели узнать? Я опозорился на весь проклятый Хогвартс, я просто не могу выносить эти его ебаные улыбочки, — Рон вытаращил глаза, — в ЭТОТ день, понимаете, вы?

— И вы хотите, — продолжал Снейп, — чтобы я вам помог, — последнее слово звучало с горькой, неприкрытой издевкой. Они как раз проходили мимо гобелена, где притаились Рон и Гермиона.

— Северус, не стоит, — предупредительно сказал Дамблдор, и голос его прозвучал совсем рядом. Гермиона перестала дышать и надеялась, что их сердца не колотятся слишком громко. Этот странный разговор явно не предназначался для чужих ушей — особенно для их ушей. Лучше бы они просто убрались подальше. Или пошли навстречу, как ни в чем не бывало. Они имели полное право ходить по замку, в конце концов, даже по снейповским подземельям. В отличие от права подслушивать. Господи, только бы не попасться сейчас.

— Альбус! — передразнил Снейп. — Это вы говорите — мне? Может, это вам не стоит? Я каждый день думаю, что я полный идиот, что согласился на такое. В этом нет никакого смысла, это…

— Северус, успокойся, пожалуйста, — сказал Дамблдор еще раз и, судя по шороху, взял Снейпа за плечо. — Не стоит. Не сейчас.

Яростный вопль — Гермиона никогда не представляла, что возможно шепотом так кричать, она почувствовала ужасное напряжение в собственном горле от занывших при одном только воображении голосовых связок — разнесся по пустынному коридору.

— Да катитесь вы к дьяволу, Дамблдор! Провалитесь нахрен! Надеюсь, я сдохну до конца года, припасу вам в аду котел поудобнее!

Раздался шум, Гермиона почти видела, как Снейп резко сбрасывает руку Дамблдора со своей мантии, почти видела его искаженное от бешенства лицо, перекошенный, оскаленный, как у собаки, рот. Быстрый и резкий звук удаляющихся по коридору шагов, тяжелое, надрывное дыхание, затихающее вдали.

Шаги одной пары ног. Дамблдор все еще здесь.

Гермиона с силой сжала руку Рона в своей ладони, чтобы тот не вздумал пошевелиться. Но Рон, конечно, и сам все понимал.

Наконец, спустя несколько мгновений, показавшихся вечностью, раздались другие шаги.

— Хогвартс хранит много тайн, — пробормотал Дамблдор. — Чрезвычайно важных и чрезвычайно опасных.

Шаги старика постепенно утихли. Даже после этого Рон и Гермиона еще несколько минут провели, не смея вздохнуть, в нише. Наконец, когда стало совершенно очевидным, что всякая опасность миновала, они вылезли в коридор, совершенно обессиленные, как после марафона.

— Ебаный Мерлин! — выругался Рон. — Ебаный. Мерлин.

— Он знал, что мы здесь, — сказала Гермиона серьезно и мрачно. — Дамблдор. Он намекал, чтобы мы не трепались о том, что услышали.

— Да уж, — сказал Рон. И снова негромко помянул Мерлина.

Желание идти на праздник к Нику пропало.