Come, My Heart (гет)

Прошло уже пять дней, а Лианна все еще чувствовала себя загнанной в угол и была сама не своя. Тот разговор, что случился у нее с отцом, так быстро свернул под откос, что Лианна не знала, как ей следует вести себя или как выправить положение. Поэтому она и не пыталась этого сделать.

С тех пор с лордом-отцом, нет, лордом Старком, напомнила она себе, они не разговаривали.

По утрам Лианна приходила в башню мейстера, смотрела на окрестности сквозь бронзовый мирийский глаз и делала пометки или разделяла травы на отдельные кучки для замачивания.

— Вам следует попытаться, дитя, — сказал мейстер с того места, где стоял, ища пергамент с какими-то своими записями. Лианна никогда не понимала, как такие люди науки и лекарства, как он, могут оставаться такими неопрятными. Она считала, что и половина мейстеров Цитадели не смогут заработать к своей цепи кольцо за опрятность, если бы такое существовало.

— Нет, — отозвалась она. — Я не буду пытаться.

Мейстер поднял голову и посмотрел на нее, по-видимому, пытаясь решить, следует ли ему продолжать разговор или же прекратить его, и Лианна почувствовала, как волна разочарования захлестнула ее, когда он прошаркал к ней и пододвинул скамью. Жестом он пригласил ее сесть, Лианна вздохнула и сделала так, как ей было велено.

— Ваш лорд-отец любит вас, Лианна. Он очень вас любит, — сказал он, садясь напротив нее.

— Мой лорд-отец очень любит моих братьев. Не думаю, что он когда-либо любил меня так же. Я могла бы рассчитывать на это, если бы я выросла той настоящей леди, которой он всегда хотел меня видеть, или родилась бы с правильными частями тела.

— Я появился в этом замке еще до вашего рождения. Меня послали сюда, когда шел мой двадцать второй год. Насколько я помню, то был первый год правления короля Эйриса. Для мальчика, который большую часть жизни прожил в тени Высокой Башни, Винтерфелл казался дальним уголком на самом краю мира. Ваш дедушка в те дни был еще жив и правил этим замком и Севером. Можно сказать, что ваш лорд-отец и я продолжили образование вместе: он как лорд, а я как мейстер. Я знаю его много лет, и он любит вас не меньше, чем ваших братьев, и не больше, несмотря на то, что любой из них может подумать.

Лианна на мгновение задумалась над его словами.

— Моя леди-мать любила меня, — сказала она. — Возможно, я мало ее помню, но я помню, как сильно она меня любила. Моя леди-мать никогда бы не сказала мне такого. Она бы усадила меня рядом и выслушала, потому что она всегда так делала.

Мейстер Валис согласно кивнул.

— Она бы так и поступила. В вас много от нее. У вас ее внешность, ее своенравие и сообразительность. Леди Лиарра за все принималась с неизменным задором и рвением. В ней было достаточно радости для жизни и воодушевления для любой работы.

— Даже для шитья?

— Нет. Это было для нее испытанием, но она должна была это делать, поэтому и делала, — усмехнувшись, ответил мейстер. — Леди Лиарра, как и вы, мечтала о приключениях. Она унаследовала это от своего лорда-отца. Это было у нее в крови. Иногда я думаю, что, когда он смотрит на вас, он видит ее. Бывают времена, что и я тоже, когда вижу, как вы машете руками, или как вы хмуритесь, когда задумываетесь над какой-нибудь трудностью, или как вы улыбаетесь или смеетесь. Вы дочь своей матери, но вы также и дочь своего отца. У вас есть его чувство справедливости, чести и долга, и, гневаясь, вы можете сказать ужасные вещи, как порой делает и он, и вы оба сразу же об этом сожалеете. Он сожалеет о словах, которые использовал. Очень. В них не было необходимости, и ему следовало бы выслушать вас, прежде чем выносить приговор. Вы этого заслуживали, и он это знает. Но дитя, он ваш отец, и заслуживает вежливости и уважения.

Лианна вздохнула.

— Я не представляла, что начну супружескую жизнь вот так. Я думала, что, если уж меня заставят выйти замуж за кого-то, кого я не желаю, то рядом со мной будут, по крайней мере, мой лорд-отец, мои братья, мои родственники со стороны Флинтов и Локков и половина севера в придачу, что все они придут проводить меня. И когда мы с Рейгаром поженились, я все еще полагала, что мой лорд-отец выдаст меня замуж, потому что в Великой Септе Бейлора должна была состояться свадьба перед всем королевством. Мы с Рейгаром думали, что приедем в Винтерфелл и сначала поженимся в богороще, потому что именно там вступал в брак почти каждый Старк на протяжении восьми тысяч лет.

«Я должна была сначала поговорить с Валисом», — отругала она себя, глядя на его круглое лицо. Он всегда был добр к ней и восполнял недостаток терпения ее лорда-отца. Если бы она сначала поговорила с ним, он смог бы все уладить, прежде чем она наконец пошла к лорду Рикарду.

— Каков Остров Ликов?

Лианна улыбнулась.

— Там красиво и так тихо. Это особый мир, мейстер. Но старые боги были там, и я чувствовала их силу и их притяжение. Кажется, я услышала свое имя, когда зашуршали листья. Рейгар поклялся, что тоже слышал свое. Мы хотели остаться подольше, но не смогли. Он пообещал, что мы когда-нибудь вернемся и разыщем зеленых людей. Мы поженились перед чардревом со смеющимся ликом.

— Как принц Рейгар относится к вам? — спросил он.

— Он обращается со мной как с равной ему. Он хочет знать, что я думаю. Мое мнение важно для него, мейстер. Он никогда не выговаривает мне и не говорит со мной свысока. Он никогда не позволит мне ощущать себя ничтожной. Я никогда не чувствовала себя ценнее, полезнее и свободнее, чем в то время, когда мы жили на Драконьем Камне. Он дал мне свободу в управлении его замком, он показал мне учетные книги, потому что я хорошо разбираюсь в числах. Он отвел меня в гавань, чтобы я смотрела за досмотром кораблей, которые заходили в порт. Он просил меня сидеть рядом с ним, когда он выслушивал прошения. Мы хорошо работаем вместе и работаем успешно. — Часто казалось, что они занимались этим годами, так ладно у них все получалось. — Долгое время я полагала, что мне придется выйти замуж за человека, которого я не захочу видеть своим мужем, и давать жизнь детям, которых я не буду желать. Когда я ожидала этого меньше всего, в мою жизнь вошел Рейгар, и я начала позволять себе думать о «что если», мечтать о том, что могло бы быть, и надеяться, что в моей жизни может быть нечто большее, чем необходимость делать то, чего я не желаю. И, прежде чем я осознала это, я влюбилась и больше никогда не оглядывалась назад. Он освещает мою жизнь. — Она покачала головой. Она не ожидала, что скажет так много. Она знала, что мейстер расскажет все это ее лорду-отцу.

Он улыбнулся ей.

— Вы кажетесь довольной, миледи. Счастливой, — сказал мейстер Валис. — А принц Рейгар кажется мудрее своих лет. Видно, он признает вашу силу и ваши сильные стороны. Когда-нибудь вы станете королевой, а он — королем. Ему понадобится ваша поддержка.

— И он получит ее. Всегда, — отозвалась она. — Я хотела рассказать обо всем отцу. Я хотела, чтобы он гордился всем, что я сделала, но он назвал меня ужасными словами, и я больше не желаю ничего ему рассказывать. Эти слова были обидными и несправедливыми, и он всегда с такой готовностью верил в худшее про меня. . . он даже не дал мне ничего сказать. . . — Она почувствовала, как ее горло снова сжалось, как сжималось всякий раз, когда она вспоминала, что произошло. Она встала и извинилась. Ее нервы были натянуты, и она знала, что заплачет, если останется.

Лианна надеялась, что ее лорд-отец проявит понимание, будет добр к ней, даст ей некоторые заверения в том, что он поддержит ее и Рейгара.

Он не сделал ничего подобного.

Он назвал ее потаскухой и шлюхой дракона.

Это ее разозлило. Это причинило ей боль. Это разбило ей сердце. Ей казалось, что она потеряла единственного родителя, который у нее еще оставался.

Была правда, которую она хотела бросить ему в лицо. Например, как он так мало интересовался ее жизнью, что никогда не удосуживался написать ей или ответить на письма, которые она ему отправляла. Или как он отдалился, когда узнал, что она расцвела. Она могла бы сказать ему, что он пытался отобрать у нее все, в том числе и те немногие радости, которые все еще оставались у нее, пока он наконец не отослал ее к леди-тете.

Лианна не ожидала, что ее лорд-отец обрадуется тайнам и лжи. Ибо именно так они с Рейгаром и поступили: они хранили свою тайну и лгали. Они делали это из страха, но наступил момент, когда они оба просто привыкли ко всему этому.

После свадьбы, в Королевской Гавани им приходилось прятаться, чтобы просто побыть в тишине или провести вместе ночь. Когда Лианна оставалась с ним на ночь, она всегда вставала до рассвета, чтобы вернуться в свои комнаты через небольшой скрытый коридор, который был спрятан за фальшивой стеной и большими гобеленами. Стены коридора были покрыты пылью и паутиной, и Лианне приходилось сдерживать рвущийся наружу чих, пока она не окажется в безопасности его покоев или же не возвратится в свои.

Однако на Драконьем Камне все было по-другому. Драконий Камень принадлежал Рейгару, и люди, служившие ему, были преданы ему до мозга-костей, от повара до мейстера и кастеляна. Верны ему, все до единого.

На Драконьем Камне они не притворялись теми, кем не являлись. Они просто были.

Лианна была счастлива, когда жила там. Они оба были счастливы. Днем они работали, а когда начинало садиться солнце, катались на лошадях вдоль берега или бились на мечах во дворе. Вечерами Рейгар брал арфу и играл, а Лианна закрывала глаза и слушала. Иногда он пел, но чаще всего лишь извлекал красивые мелодии из серебряных струн.

А когда ночью в замке все стихало, они оба вставали и расходились по своим спальням. Рейгар провожал Лианну до ее комнаты, как воспитанный принц, которым он и был, и только потом отправлялся к себе. Ему не приходилось идти далеко. Его покои находились рядом с ее.

Через шкаф с ложными стенами Лианна приходила в его комнаты, переодевшись в ночную сорочку.

В стенах своей спальни Рейгар не был ни воспитанным принцем, ни благородным рыцарем. Лианна и не хотела, чтобы он был таким.

В этих стенах Рейгар был драконом, который хотел поглотить ее, а Лианна была дикой и распутной, она выпускала на волю все сдерживаемые за день чувства. Они были похожи на пару зверей, выпущенных из клеток. Независимо от того, брал ли Рейгар ее медленно, вдавливая в свою постель, или жестко и страстно, тянула ли она время, седлая его, чтобы свести с ума, или же отдавалась ему на пределе возможностей, болтали ли они всю ночь напролет или только спали — в этих стенах, это были они, они настоящие и глубоко чувствующие, или же тихие и задумчивые, или смеющиеся в унисон.

На Драконьем Камне был долг, но была и свобода, которой они оба жаждали. Их мир сжался до того маленького унылого острова, который так полюбила Лианна. Драконий Камень был их миром, таким, каким они хотели бы его видеть, и Рейгар управлял им так, как он надеялся когда-нибудь управлять Семью Королевствами.

Вздохнув, Лианна вышла из главных ворот и пересекла подъемный мост, ведущий на рыночную площадь Зимнего Городка. Последние четыре дня она приходила сюда каждый день, потому что знала, что Рейгар остановится здесь, прежде чем отправится к воротам Винтерфелла. Он сказал ей, что будет усталым и грязным к тому времени, когда приедет. Он хотел бы принять ванну и хорошо выспаться, прежде чем сесть за один стол с ее лордом-отцом. Не дело было показываться в Винтерфелле кое-как одетым и изможденным.

Она медленно прошла между прилавками, глядя на то, что на них продавалось. Она не увидела ничего нового. Один из торговцев предложил ей браслет из бронзы и железа, украшенный жемчугом. Лианна отказалась. Это была дорогая и тонкая работа, и она никогда ничего не брала бесплатно у кого бы то ни было. Она поблагодарила мужчину за его добрый жест и поинтересовалась здоровьем его маленькой дочки, девочки шести лет, которая сразу понравилась Лианне. Когда он сказал ей, что она не пришла с ним сегодня, Лианна вложила в руку мужчины небольшой пакетик с засахаренными орехами.

— Они ей очень понравились, когда я на днях поделилась ими с ней, — пояснила она.

— Ты всегда такая щедрая, — раздался голос позади нее, и Лианна на мгновение напряглась, а потом расплылась в широкой ухмылке и обернулась. Джон Коннингтон смотрел на нее со всей серьезностью. «Этот человек должен научиться смеяться», — подумала Лианна.

— Почему вы так долго ехали? — спросила она без всякого предисловия.

— В Узком Море были сильные шторма. Я боялся, что к тому времени, как мы пересечем залив Челюсти, корабль успеет несколько раз пойти ко дну. Этот изувер лорд Сладкой Сестры оставил Ночной Светоч погашенным. — он фыркнул. — А еще зовет себя хранителем Ночного Светоча. Что за шутка! Я не знаю, сколько кораблей потерпело крушение из-за него. Этого человека надо повесить. После этого, пока мы были в дороге, за нами всюду следовал снег. Весна пришла во все уголки королевства, но не сюда.

— Это Север, милорд, — сказала Лианна, когда они отходили от конюшен, — снег в этих местах идет без предупреждения, хотя, здесь, в Винтерфелле, боги, похоже, нас пощадили.

— Как вам повезло!

— Когда вы приехали?

— Примерно с час назад. Я собирался найти тебя, но ты избавила меня от поездки в Винтерфелл и неловкости, вызванной необходимостью спрашивать о тебе. Третий этаж, последняя дверь справа, — сказал он.

Лианна почувствовала облегчение и ускорила шаг. Она натянула на голову капюшон своего плаща, хотя это и было ни к чему. Люди в Дымящемся Полене знали, кто она такая. Когда они подошли, Джон придержал для нее дверь. Внутри за одним из столиков сидел Майлс Мутон с рогом эля. Он кивнул ей, прежде чем отвернуться и посмотреть в окно.

Хотя она и была уверена, что каждый, кто увидит их, узнает в них южных рыцарей, Лианна была рада видеть, что ни один из людей Рейгара не носил цветов своего дома, а их одежда знавала и лучшие дни.

«За мной должен был пойти Майлс», — подумала Лианна. Майлс легко мог слиться с толпой благодаря его каштановым волосам. Другое дело Джон со своей рыжей шевелюрой. Его трудно было не заметить даже в кромешной тьме ночи.

Лианна поднялась по лестнице, переступая через ступеньку, чтобы не бежать, а затем прошла по узкому коридору до конца, до последней двери справа. Едва она подняла руку, чтобы постучать, как услышала звук отодвигающегося засова. Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы она могла войти.

Рейгар закрыл за ней дверь и запер ее.

— Я даже не постучала, — сказала она, быстро поцеловав его в губы.

— Я видел тебя из окна, — отозвался он. Он смотрел, как она распутывает завязки плаща. Как только она закончила, он взял его у нее и положил на стул.

Лианна взглянула на него и улыбнулась.

— Я думала, для путешествия ты покрасишь волосы.

— Я как раз смыл краску, пока принимал ванну. Я думаю, не стоит заявляться к Хранителю Севера с темными волосами. — Он улыбнулся ей в ответ, затем наклонил голову и как следует поцеловал ее. — Я скучал по тебе.

— А я по тебе, — сказала она. Они виделись каждый день с тех пор, как Лианна переехала в Королевскую Гавань, и каждую ночь они спали в одной постели, пока жили на Драконьем Камне. Каждый час они были вместе. Его отсутствие оставило в ее душе пустоту.

Его волосы все еще были сырыми, когда она запустила в них пальцы, а его туника прилипла к влажным местам на спине и груди. Лианна встала на цыпочки и обняла его за шею, крепко прижимая к нему свое тело, а потом тоже поцеловала его. Одной рукой он стискивал платье на ее спине, а другой осторожно поддерживал ее затылок. Его язык прошелся по линии ее губ, а затем проскользнул в рот, ища ее собственный, и Лианна почувствовала, как кровь приливает к ушам, и как тело начинает отзываться на его прикосновения. Ей не потребовалось много времени, чтобы почувствовать, как желание собирается в клубок внизу живота, а ее исподнее становится влажным. Ему не потребовалось много времени, чтобы стать твердым. Ей всегда нравилось ощущать, как он прижимается к ней там, знать, что она могла пробуждать его желания подобным образом.

Постепенно ее лиф стал слишком тесным, и одежда, что была на них, мешала всему, что они хотели бы делать, но его руки уже покинули то место, где касались ее, чтобы расшнуровать ее платье.

Она отстранилась от него ровно настолько, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Я хочу ребенка, Рейгар, — прошептала она, наконец набравшись храбрости, чтобы сказать то, что было у нее на уме с тех пор, как она покинула Драконий Камень. Чем больше времени она проводила с детьми в Красном Замке или на Драконьем Камне, тем больше ей этого хотелось. — Я хочу чувствовать, как наш малыш пинается и двигается во мне, и я хочу держать его на руках, когда он родится, и я хочу любить его, как люблю тебя. Он будет нашим, а весь мир может сколько угодно шептаться за нашей спиной, пока мы с тобой не покинем этот свет. Мне все равно.

Не было ничего хуже того, что сказал ей ее лорд-отец, того, как он ее назвал. После этого то, что думали о ней все остальные, для нее уже не имело значения.

— Как только это свершится, пути назад уже не будет. Мы все еще можем подождать, если хочешь.

— В том-то и дело. Я не хочу ждать. Дети ничего для меня не значили. Я не хотела их, потому что то была моя обязанность — родить их человеку, за которого меня выдадут замуж. Но все это? Мы с тобой? Это все совсем другое. Я стала твоей женой, потому что люблю тебя, а не потому, что меня к этому принудили. И я хочу ребенка, потому что прямо здесь, с тобой, я могу сделать свой выбор.

— Лиа, ты понимаешь, кем именно будут наши дети, кем может быть этот ребенок?

Когда она думала об этом, ей всегда хотелось плакать. Лианна задавалась вопросом, чувствовала ли Рейла то же самое, думая о судьбе Рейгара, когда носила его под сердцем.

— Я кажусь тебе себялюбивой? — спросила она. В конце концов, ему будут нужны наследники.

Рейгар посмотрел на нее.

— Нет, ты кажешься мне всего лишь человеком. Я хочу этого так же сильно, как и ты. И мы позаботимся о том, чтобы у нашего ребенка была вся поддержка, которая ему когда-либо понадобится, чтобы победить то, что нас ждет. Ради него мы пытаемся обогнать Долгую Ночь. — Она кивнула и увидела, как он тяжело сглотнул, как дернулся кадык у него на шее. — Я отдам свою жизнь за тебя и за нашего ребенка. Без раздумий, — пообещал он.

— И я отдам свою жизнь за тебя и за нашего ребенка. Без раздумий, — повторила она его клятву, хотя ему никогда не нравилось слышать ее.

— До этого никогда не дойдет, — сказал он, пробегая пальцами по ее распущенным локонам.

Лианна сама закончила со шнуровкой, когда он опустил руки, вытянув их по бокам. Она швырнула корсаж на пол, а затем начала неторопливо расстегивать пуговицы своего платья, одну за другой. Глаза Рейгара следили за каждым ее движением. Закончив с пуговицами, она начала стягивать платье с плеч, позволяя ему упасть до самых бедер. Полуобнаженная, она стояла перед ним, и он облизал губы кончиком языка. Очень медленно. Он заставлял ее желать выпрыгнуть из кожи всякий раз, когда делал это.

Он закинул руку за спину и стянул с себя тунику через голову, бросив ее на пол, где она приземлилась рядом с корсажем. Лианна увидела, что синяки, которые он заработал на турнире, начинают сходить. Она провела пальцем от одного синяка к другому, а затем прочертила линию вниз по его животу и мимо пупка. Ее палец двинулся вдоль полосы светлых волосков, которые исчезали в его бриджах, очень низко висевших на бедрах. Он был хорошо сложен, ее муж, подумала она в тысячный раз. Она быстро расправлялась с завязками, пока он снимал с нее платье вместе с исподним, тянув вниз по бедрам. Теперь на полу оказалась вся их одежда.

— Ты выглядишь великолепно, — сказал он, прежде чем прижаться к ее губам. После этого все пошло гораздо быстрее. Лианна толкнула его к постели, и они оба упали туда вместе. Он отодвинулся к середине кровати, положил голову на подушку и посмотрел на нее, пока она нависала над ним. Она поставила колени по обе стороны от него, взяла его в руку и понемногу опустилась вниз по всей его длине. Она вздохнула от ощущения наполненности и увидела, как он закатил глаза, прежде чем закрыть их и подавить стон.

— Очень похоже на тебя — заставлять меня делать всю работу, — сказала она.

Его глаза распахнулись, и губы изогнулись в улыбке.

— Работу? — спросил он с оттенком сарказма в голосе, пока она двигалась вверх и вниз. У него перехватило дыхание, а щеки покраснели. — Я более чем счастлив, когда ты лежишь подо мной или находишься в какой-либо другой позе, правда, но я знаю, насколько ты любишь покататься. И я не заставляю тебя делать всю работу. Я помогаю тебе на этом пути. — Его рука медленно скользнула от ее бедра к талии, замерев на ее груди. Она оставила его руку там, прижав ее своей.

— Посмотрите-ка на него, такой умный, всегда с шуткой наготове. — Она снова опустилась на него бедрами, а затем немного покрутила ими.

— Сделай это еще раз, — прошептал он, и она повиновалась.

Она не осознавала, насколько сильно нуждалась в этом, пока они не начали двигаться в унисон, и напряжение, которое стало накапливаться внутри нее в тот момент, когда она ступила на корабль, увезший ее прочь с Драконьего Камня, начало спадать. Сначала все шло медленно, постепенно подводя их обоих к тому самому мгновению, но затем она ускорила темп и больше не замедлялась. Чем быстрее она скакала на нем, тем больше ей хотелось. В то мгновение они были настолько близки, насколько это было возможно физически, но ей даже это казалось недостаточным. Она хотела большего, она нуждалась в большем. И, как будто прочитав ее мысли, он сначала приподнялся на локте, а затем оперся на одну руку, оставив ее за спиной, а сам сел, и она оказалась у него на коленях. Она переставила ноги и обхватила его шею руками. Ее пальцы зарылись в его спутанные волосы. Он обнял ее за талию и вошел в нее так, словно от этого зависела его жизнь.

Она стояла там, на краю обрыва, и ждала, когда он столкнет ее вниз, а затем снова поймает.

— Да, вот так, — простонала она ему в ухо, когда он касался самых чувствительных участков ее тела. Она поцеловала его и, ринувшись вниз со скалы, сильно прикусила его губу, чтобы не закричать. Вместо этого она заскулила и почувствовала на языке вкус его крови.

Однако он даже не вздрогнул, когда она до крови прикусила его. Он никогда не вздрагивал. Вместо этого он посмотрел ей прямо в глаза, а потом настал его черед. Она всем телом почувствовала это, когда он уронил голову ей на плечо, его тело напряглось, а затем обмякло, а потом он рухнул обратно на постель, утаскивая ее с собой. С тех пор, как они скрепили свой брак, это был лишь второй раз, когда он излил свое семя в нее.

Прерывистое дыхание Линны билось у нее в ушах так же, как и ее сердце. Они оба вспотели, и она вздрогнула, чувствуя, как прохладный воздух коснулся ее кожи, когда она начала спускаться с вершины вниз.

— Если мы зачали ребенка, — сказал он, — давай никогда не будем рассказывать ему, что это произошло на постоялом дворе, как бы чисто тут ни было.

— Или мы могли бы использовать это против него.

Рейгар рассмеялся.

— Похоже на то, что ты бы так и поступила. И когда ты намерена сделать это? Когда он не будет тебя слушаться?

Лианна закусила губу и отвернулась от него. Рейгар посерьезнел. Он осторожно повернул к себе ее лицо и посмотрел на нее.

— Что произошло? — спросил он.

Она встала с постели, подошла к тазу с водой и бросила туда тряпицу для умывания. Она отжала лишнюю воду и смыла липкие следы между ног и с внутренней стороны бедер. Лианна сполоснула тряпицу, швырнула ему, и он быстро вытерся. Она обошла кровать, чтобы забрать свои вещи, и начала одеваться. Он озадаченно посмотрел на нее, затем встал и принялся натягивать свою одежду.

— Лианна, я знаю, когда тебя что-то беспокоит.

— Мой лорд-отец все знает, — наконец сказала она.

— Насколько плохо он воспринял новости? — Он схватил ее за руку, чтобы повернуть к себе лицом. Он всегда ненавидел говорить о серьезных вещах, когда она стояла к нему спиной. — Видно, очень плохо, — заключил он.

Она кивнула и почувствовала, как у нее снова сжалось горло.

— Думаю, можно с уверенностью сказать, что он меня ненавидит.

Рейгар нахмурился и снова сел.

— Тебе не кажется, что ты немного преувеличиваешь? Он только что узнал, что мы больше года лгали ему о себе. Он только что узнал, что его обещание лорду Роберту становится недействительным из-за нашего брака. Это не так просто переварить. Он не ненавидит тебя.

«Он всегда был так разумен и так рассудителен», — подумала Лианна.

— Тебя там не было.

— Почему ты меня не дождалась? Прошло уже столько времени, и, если бы правда оставалась сокрытой еще неделю, это ничего бы не изменило, — сказал он.

— Тебе следовало сразу поехать со мной, — упрекнула она его.

— И я бы хотел, ты это знаешь. Но это было невозможно из-за того, что мой отец дышал мне в затылок, а один из твоих братьев угрожал перерезать мне горло, пока я сплю. Не думаю, что он оценил бы, если бы я оказался на одном корабле с тобой. Более того, на корабле Мандерли. Как ты думаешь, лорд Мандерли промолчал бы?

«Нет, он бы не промолчал», — подумала она.

— После Харренхолла и венка королевы любви и красоты трудно было оправдать все, что произошло, не открыв правду. Что ты хотел, чтобы я сказала ему, Рейгар? Еще одну ложь?

— Нет. Нет. Я бы не стал требовать этого от тебя. Все это настолько вышло из повиновения, что иногда мне интересно, как мы оказались там, где мы есть. — Он покачал головой, как делал, когда пытался очистить разум. — Хотел бы я приехать раньше, — сказал он, усаживая ее рядом с собой. — Но я не думаю, что ты все мне рассказала. Давай. Я хочу знать все.

Лианна кивнула, но не успела произнести и слова, как расплакалась. Дни боли, гнева и напряжения наконец выбрались на поверхность, и остановить поток было уже невозможно. Рейгар посмотрел на нее с отчетливо различимым во взгляде потрясением, а потом притянул ее к себе и обнял. Она почувствовала, как он прижался губами к ее макушке, в то время как одна из его рук успокаивающе гладила по ее спине — вверх-вниз. Он не сказал ни слова, просто позволил ей плакать, а когда ей наконец удалось остановиться, он вытер ей слезы большим пальцем.

— Прости, — сказала Лианна.

— За что ты извиняешься? Это слезы боли, Лиа. Он тебя ударил? — Она знала, что одна эта мысль его разозлила. Она понятия не имела, что он будет делать, если это когда-нибудь случится.

— Нет, ничего подобного. — Он смотрел на нее и ждал. — Он назвал меня потаскухой, — она горько засмеялась, и слезы снова заструились по ее щекам. — Он назвал меня драконьей шлюхой. Он называл меня такими словами, которые я ожидала бы услышать от таких людей, как Серсея Ланнистер, а не из уст моего лорда-отца.

— Он пробовал просить прощения? — Когда Рейгар говорил это, она могла слышать резкость в его голосе и знала: он был зол из-за того, что она поведала ему. Однако, в то время как его тон оставался жестким, его глаза были полны беспокойства.

Лианна покачала головой.

— Он этого не сделал. И мне все равно. Он зол на то, что это произошло. Он зол на то, что его поставили в положение, когда он вынужден отказаться от своего слова.

— Это не извиняет того, что он сказал тебе. Он явно не имеет представления о том, кем на самом деле является Роберт Баратеон. Твой брат совершенно обезумел, если он желает видеть тебя замужем за этим болваном. — Он провел большим пальцем по ее щеке. — Моя прекрасная жена, ты так полна любви и так полна жизни, ты наполнила радостью каждый уголок моей души. Ненавижу, когда тебе так больно. Я должен был приехать сюда после того, как мы поженились, избавить тебя от всего этого. Это моя ошибка. Я должен был все сделать по-другому, лучше для тебя. Я жалею об этом.

— О нашем браке?

— Нет. Не о нем. О нем бы я никогда не пожалел. Я сожалею, что не назвал слова моего отца блефом, когда он угрожал мне. Я сожалею о том, что я не был достаточно храбрым, чтобы противостоять ему до того, как его подозрительность и безумие прочно взяли его в свои тиски, до того, как он начал сжигать людей, до того, как он стал таким переменчивым. Насколько другой была бы наша жизнь сейчас, если бы я сделал то, что нужно было сделать тогда?

— Мы ничего не знали. Но я все равно бы вышла за тебя замуж. Я люблю тебя еще больше, если это возможно, — она уселась к нему на колени и положила голову ему на плечо.

— Это поэтому ты так сильно прикусила мне губу? — спросил он ее.

— Ну, я не могла насытиться тобой, так что. . . — Их взгляды ненадолго встретились.

— Если что-то пойдет не так, как должно, я отрекусь от короны.

— Ты думаешь, до этого дойдет?

Он пожал плечами.

— Я не знаю. Мы с тобой всегда можем добиться того, чего мы хотим, из Эссоса.

Она кивнула и нежно прижалась губами к его губам.

— Мне нужно вернуться, пока не стемнело, и отец не отправил за мной стражу.

Она встала, и Рейгар поднялся следом.

— Лиа, если твой лорд-отец скажет тебе еще что-то, что, по твоему мнению, только ухудшит отношения между вами, пожалуйста, не обращай на это внимания. Каким бы ни был твой порыв, не поддавайся ему. Завтра до полудня я буду в Винтерфелле. Я обещаю, что он никогда больше не скажет тебе таких слов. — Он завязал тесемки ее плаща ей вокруг шеи, затем заправил ей волосы за уши и натянул капюшон на ее голову. Он поцеловал ладонь сначала одной ее руки, а потом и второй. Когда она вышла в коридор, он закрыл дверь, и она услышала, как он задвинул засов.

Лианна спустилась по лестнице в общую залу, которая к этому времени успела еще больше заполниться. Она увидела сидящих у очага Джона и Майлса. Если те и заметили ее, то не подали вида. Выйдя на улицу, она посмотрела на третий этаж и поискала в окне Рейгара. Он стоял там, наполовину скрытый занавеской, и смотрел на нее.

К тому времени, как она подошла к стенам Винтерфелла, ворота были закрыты, однако, когда стражник увидел ее, то тут же приказал впустить. Ее лорд-отец ждал ее, скрестив руки на груди.

— Где ты была? — спросил он без всякого приветствия.

— В Зимнем Городке, — вежливо ответила она и обошла его. Он задал свой вопрос, чтобы проверить, скажет ли она ему правду. Конечно же, к этому времени о ней должны были доложить. Вот почему ворота уже были закрыты, решила Лианна.

— Где именно?

— Почему вы спрашиваете? — Она повернулась к нему лицом. — Кто из гвардейцев следил за мной? — Он сердито посмотрел на нее, но ничего не сказал. — Я была в Дымящейся Хижине, ты прекрасно знаешь это, — ответила она с презрением.

Однако ему этого было недостаточно.

— Я отправил за тобой гвардейца потому, что я тебе не доверяю. Доверие нужно заслужить, — почти прокричал он. — Что ты там делала?

«Я отдавалась своему мужу, как настоящая драконья шлюха, милорд. Я наслаждалась тем, как руки моего мужа касались всего моего тела, и его членом глубоко внутри меня», — едва не вырвалось у нее. Возможно, именно предыдущий разговор с мейстером Валисом и нежелание еще сильнее усложнять жизнь Рейгара заставили ее подумать о своих словах.

— Я была с моим лордом-мужем, — сказала она, не заботясь о том, кто их слышит. — Он приехал сегодня и хотел отдохнуть перед встречей с вами. Он будет здесь завтра, до полудня, чтобы с вами поговорить. После этого вам больше никогда не придется видеть мое лицо. — Лианна вошла в замок, оставив отца позади.