Немой (джен)

Летний отдых таки состоялся, и так как едва ли не половину из него обеспечивал именно полученный юным Поттером приз, то этот самый Поттер впервые в своей жизни увидел самое настоящее море. Небольшой курортный посёлок недалеко от Скарборо приютил их практически на три недели, две из которых семейство провело в полном составе, а оставшуюся в урезанном, по причине того, что Вернон Дурсль вернулся к исполнению своих непосредственных обязанностей. Именно поэтому о побеге и поисках опасного маньяка семья Дурслей узнала только по возвращении на Тисовую. Произошло это аккурат двадцатого августа. А на следующий день Гарри уже закупался всем необходимым к школе. Помощь в этом, как и ранее, ему оказала мисс Кейн, и она же настояла на том, чтобы мальчик был максимально осторожен. Произошло это после того, как они увидели, что реально чуть ли не каждый столб магической торговой улицы обклеен листовками весьма и весьма конкретного содержания. И именно из-за них поедание наивкуснейшего мороженого совместилось с лекцией о том, как опасны преступные элементы, а уж если они ещё и маги…

В общем, в Хогвартс Гарри ехал более и более чем подготовленным. На груди мальчика отныне покоился небольшой, но весьма и весьма качественный амулет. Не сказать чтоб панацея, но и не безполезная побрякушка. Основная его задача состояла в том, чтобы предупредить владельца о приближающейся к нему опасности, а также, как уверял продавец, данная вещичка пусть всего лишь на один раз, но таки может спасти жизнь. Достигался этот эффект тем, что помещённый прямо над сердцем амулет в случае его непредвиденной остановки хотя бы попытается его запустить. По итогу Гарри решил, что это нечто навроде носимого на шее дефибриллятора, совмещённого со слабеньким вредноскопом. О том, что всё было с точностью до наоборот, и это дефибриллятор тут слабый, тогда как вредноскоп очень даже и нет, мальчик не знал да и, если честно, узнавать не собирался. Амулет молчал, успокоенная послушно надевшим побрякушку Гарри мисс Кейн тоже. Как следствие, всех всё устраивало, а тем временем наступил день отъезда в школу, и загрузившийся в купе раньше всех Гарри, согласно их с Драко уговору, заблокировал дверь одним из фамильных заклятий рода Блэк, оному заклинанию их обоих ещё на весенних каникулах обучила леди Малфой, решившая, что подобное знание для них лишним не будет, а также не забыл оставить для друзей знак, сообщавший о том, чьё именно это купе, после чего уселся у окна и тут же уткнулся в недавно подаренное ему Малькольмом учебное пособие по игре. По словам друга, данная книга содержала весьма и весьма интересные советы, и именно поэтому Гарри её и читал.

Первой в купе заглянула Дафна, а через пять минут подтянулись Драко и пришедший с ним Теодор. Крэбб и Гойл расположились в соседнем купе. Они ещё в прошлом году поняли, что если не хочешь получить многочасовую, считай на всю поездку, лекцию о музыке, трубах, скрипках, нотах и так далее, то лучше иди в соседнее купе. Именно поэтому совершенно не заинтересованные мальчики быстро откланялись и, сказав, что если что, то зовите, удалились, тогда как разместившаяся в купе четвёрка с упоением обсуждала то кто и как провёл лето. Без музыки, естественно, тоже не обошлось, так Гарри показал загодя прихваченный из дома снимок, на котором ему вручали его приз. Тогда как Драко не менее часа трещал о том, что он таки попал в магловский Лондон и не просто попал, но ещё и вместе с отцом.

— Ты бы его только видел, папа, — копируя французское произношение, со смехом выдал Драко, — был так поражён. Представляете, он был уверен, что все маглы как есть варвары и вообще очень недалёкие люди, и тут такой срыв шаблона. Я тебе очень признателен, Гарри, одно это сделало мне всё лето. А уж когда папа, как следствие, прикупил себе учебник по магловедению. Ты только представь себе: мой отец и магловедение, — с улыбкой чуть ли не до ушей задавливая смех пробормотал явно ушедший в воспоминания Драко. — В итоге вы представляете, мне велели заниматься магловедением. Папа заявил, что он ещё поднимет вопрос о компетентности соответствующего преподавателя. Оказывается, что с его учёбы в учебнике не изменилось и единой строчки и, в общем, кого-то ждёт бум.

Бум и вправду случился, и произошёл он в начале августа. Это выступивший на заседании попечительского совета лорд Малфой усомнился в компетентности одного конкретного преподавателя. Итогом его сомнений стало проведение весьма и весьма несложного тестирования, заключавшегося в том, что оному преподавателю показали несколько фотографий, а также предложили заполнить не самый сложный тест и написать эссе на тему маглы, магловские средства передвижения, их виды, характеристики и различия. По итогу теста выяснилось, что нанятая Дамблдором леди ни автомобиль, ни самолёт современного типа в глаза не видела. Уверена в том, что самоходная коляска — это рычащий экипаж с велосипедными колёсами, перемещающийся с совершенно непотребным гулом*. А указанный выше самолёт чего бы то не было общего, ну, если за таковое не принимать концепцию наличия у него крыльев, с современностью не имеет. О электричестве, а точнее о способах его применения и всём хоть как бы то ни было с этим связном, речи даже не шло. Электричество в её понимании было игрушкой. И по всему выходило, что приснопамятный мистер Уизли знает о маглах чуть ли не в разы больше, и это при том, что знания у него, прямо скажем, очень и очень специфические, не говоря о его реакции на оные.

Итогом такого неимоверного провала стало то, что на эту должность постарались подыскать человека сведущего. Ради чего, изменив своим же правилам и принципам, попечительский совет нанял в штат даже не полукровку, а самого настоящего маглорожденного. Мужчину-историка разыскал заинтересовавшийся происходящим лорд Гринграсс. Он же и добился его принятия, и так как предлагаемый им кандидат не только с успехом удовлетворил всем самым изысканным требованиям, но ещё и рассказывать умел так, что даже попечители заслушались… В общем, не слишком молодой маг получил всяческое одобрение и, воспользовавшись этим, протащил в список школьной литературы обыкновенную магловскую. Немного физики, немного истории, немного литературы. Всё исключительно и только по верхам, но план лекций рассчитывался на то, что заинтересованные дети остальное найдут уже сами.

Именно так и получилось, что сын сиятельного лорда Малфоя вместо ухода за магическими существами, как практически и весь Слизерин, посещал добровольно-факультативно принудительное магловедение, а также совершенно беззастенчиво пользовался услугами лучшего друга. Более опытный в житейской жизни маглов Гарри буквально на пальцах разъяснял друзьям, как именно работает тот или иной прибор, а также почему нельзя совать оные пальцы в розетку. Причиной же всему было то, что ходить на уроки по уходу одному Гарри не хотелось, тогда как магловедение было ему ненужным, вот только преподаватель им попался очень хороший, и именно поэтому сразу же заприметивший скучающего студента мистер Робертс задал ему пару наводящих вопросов, а на следующий урок принёс ему книгу по истории духовых инструментов. С тех пор Гарри если и писал эссе, то по специально выданной ему теме, а на уроках читал либо классику, либо выданные мистером Робертсом учебники из обычной средней школы.

Так родилась идея для нового кружка, который своей целью ставил изучение магловских технических дисциплин, в частности, гидро и аэродинамики. Оказалось, что мистер Робертс с юности увлекается моделизмом, и, как следствие, уже в начале октября перед Хогвартсом вовсю рассекали всевозможные модельки аэро и гидропланов, а также небольших, но очень интересно сконструированных лодочек. Радости директора не было никакого предела, ведь он так мечтал о том, чтобы маги наконец-таки поняли то, как замечателен магловский мир и все его изобретения, а оказалось, что всего-то и надо что дать детям нечто и увлекательное, и познавательное одновременно. Но всё это было чуть позже, а здесь и сейчас поезд внезапно начал сбрасывать скорость и примерно в это же время Гарри ощутил, как расположенный на его груди оберег начал заметно холодить кожу. В инструкции о таком говорилось, что такая реакция будет в случае, если поблизости окажется недружественная потусторонняя сущность.

Невольно потирающий грудь и озирающийся по сторонам Гарри привлёк внимание Дафны, и та спросила, в чём дело.

— Не знаю, — ответил Гарри, — оберег беспокоит, холодный совсем.

— Холодный, ты уверен?

— Ну да… — ответил брюнет и именно в этот момент совершенно не наигранно поёжился. А в следующий миг дверь купе отворилась, и дети увидели его. Следующее, что они помнили, было пробуждение в больничном крыле и чья-то приглушенная чарами ругань. Это позже они узнают о том, что следующий с детьми поезд остановили патрулирующие периметр школы дементоры, после чего принялись за поиски искомого Сириуса Блэка прямо в этом самом поезде. Здесь же и сейчас, практически не сговариваясь, и Гарри, и Драко с разницей всего в сотую секунды выдали неслабый магический всплеск, следствием которого стало то, что в больничном крыле Хогвартса как факт перестали существовать такие понятия как остекление окон, а также порядок и мебель. Последнюю в виде покорёженной и изломанной рухляди можно было наблюдать как в углах, так и в нескольких оконных проёмах.

Выскочившая из своего кабинета Мадам Помфри в немом ужасе уставилась на раскуроченное необузданной магией помещение, после чего её цепкий взор, уловив какое-то движение в одном из углов, зафиксировал забившихся туда мальчуганов. Гарри и Драко, не сговариваясь, прижимались друг к другу и при этом окружали себя щитом совершенно неясной магической природы.

— Мало им было прошлого года, мало, — тихо, практически себе под нос с тяжёлым вздохом пробормотала мадам медико-ведьма, после чего посмотрела на уже покинувшего её кабинет директора и слегка развела руками, как бы показывая, что вот, мол, сами заварили сами и разбирайтесь. Вот только как-либо повлиять директор был безсилен.

Это обывателю могло показаться, что дементоров к школе он допустил бы. Нет, нет и нет. Но, увы, министр закусил удила и слышать что-либо и о чём бы то либо не желал, а все попытки напомнить о том, что в школе вообще-то дети, разбивались о железобетонное основание того факта, что ещё прошлой весной по школе ползал самый настоящий василиск, и что управлял им никто иной, как захвативший разум неразумного мажёнка крестраж того-чьё-имя-нельзя-называть. Последнее произносилось только и исключительно шёпотом и роли как таковой не играло, в большей степени попросту надавливая на чувство вины и сострадания.

Именно поэтому сбежавший из тюрьмы Сириус Блэк был идеален. По мнению министра, он вполне мог отправиться на поиски своего господина или, что ещё хуже, проникнуть в школу и убить юного мистера Поттера. Довод о том, что Азкабан вообще-то круглогодично наводнён дементорами, и что не больно-то это и помогло, министр попросту игнорировал. Как следствие, дементоры окружили школу, и первое происшествие не заставило себя ждать. Никем совершенно не планировавшаяся и несогласованная проверка поезда привела к тому, что не успевший начать учебный год Гарри Поттер, а также его друг Драко Малфой вместо праздничного застолья оказались в больничном крыле. И это ещё хорошо, что только они. «А если бы не Люпин…» — додумать о том, чем бы закончилось, не подоспей на выручку детям ещё не успевший на тот момент заступить на должность новый профессор ЗОТИ, от слова совсем не хотелось. Именно поэтому убелённый сединами старик сделал то единственное, что сейчас было возможно, а именно обратился к своему фамильяру. Фоукс не отказал, и вскоре все эманации детского выброса полностью сошли на нет, и оба мальчика с улыбкой уплетали шоколад, а Драко даже пытался предлагать оный сидящему на коленях у Гарри фениксу. Фоукс наиграно возмущался и картинно отворачивается, но со стороны было отчётливо видно, что умная птица просто играет. Именно поэтому дети даже не заметили того, как пристально посмотревший в их сторону Дамблдор едва заметно улыбнулся и в несколько взмахов палочки убрал все следы их разрушительной деятельности.

Больничное крыло юные музыканты покинули уже утром и только после того, как не желавшая ничего слышать мадам Помфри провела их полнейшее и тщательнейшее обследование. Оное, что неудивительно, каких-либо отклонений не выявило. И, как следствие, подлеченные директорским фамильяром мальчишки вежливо распрощались и, едва заметно передёрнув плечами, оказавшись за дверью, поклялись, что кровь из носу, а они сюда больше не ногой. Впереди их ждал завтрак и расспросы взволнованных, но тем не менее не удостоившихся ночёвки в больнице друзей. Именно от них мальчики и узнали что-то нечто — это, оказывается, дементор, и что вырубились они буквально мгновенно. Было, конечно, обидно и не потому, что тварь не удалось рассмотреть. Причиной печали обоих подростков было то, что они оказались до того чувствительны, что, в отличие от сидевших рядом друзей, отделавшихся в буквальном смысле лёгким испугом, оба хлопнулись в обморок. Не помогало ни то, что забравший их из вотчины медико-ведьмы декан едва ли не полдороги до большого зала уверял в том, что происшедшее не есть что-то из ряда вон, и что, учитывая их прошлогоднее «приключение», чего-либо удивительного в их реакции нет и быть не может. Ни то что все друзья хором заверили, что ничего-де страшного, что всё в порядке. Мальчишкам всё время казалось, что на них оборачиваются, что обсуждают. Не без этого, конечно, школа же и дети, вот только тот же Снейп ликбез для факультета провёл ещё прошлым вечером. И его примеру очень быстро последовали и остальные деканы, и даже Минерва МакГонагалл не преминула напомнить своим львятам о том, что, коснись их прошлогодние события в той же мере как это было с Гарри и Драко, ещё неизвестно, как бы реагировали они сами. Поражённые речью декана львята притихли.

Последующие дни весьма быстро и надёжно отвлекли детей от мыслей о происшествии в поезде. Вот только в замке что-то изменилось, оно было неуловимым, едва заметным и тем не менее пронизывающим всех и каждого от первокурсников и до выпускающихся в этом году студентов. Давящее, неприятное, почти незаметное, но присутствующее чувство пустоты — вот то, что испытывали едва вернувшиеся в Хогвартс студенты. Ощущение это было почти безотчётным и практически незаметным, и тем не менее оно было. Казалось бы, закончились каникулы, начался новый учебный год, но нет, не слышно смеха в коридорах. Никто не балагурит за столом и не запускает бумажного журавлика. Первыми пострадали младшие, их энтузиазм и восхищение магией ушли, и их место заняла тоска по дому и рутина учебных будней.

Это стало звонком для профессорского состава. Тот факт, что даже к третьей неделе всего трое из поступивших в этом году сумели обратить спичку в иголку. Перо поднималось уже у пяти, а на объявленный маленьким профессором конкурс талантов пришло всего трое, и только на репетиции ребята словно бы оживились. Произошло это после того, как посетовавший на слишком большое количество ошибок маленький профессор прервал репетицию и примерно на середине своей вкрадчивой и поучительной речи оказался прерван ни с того ни с сего заигравшим свой любимый радостный юпитер Гарри.

Примерно минуту все пялились на мальчишку так, словно бы увидели нечто совершенно невообразимо, но вот к нему присоединился ни с того ни с сего встрепенувшийся и словно бы стряхнувший едва заметную поволоку Малфой. И удивлённый происходящим руководитель не мог не отметить того, что дети впервые за прошедшие дни улыбаются. Дальнейшая репетиция прошла как по нотам, а заподозривший нечто интересное маленький профессор позаботился о том, чтобы сегодняшний репертуар состоял исключительно из навевающих радость и воодушевление композиций. Благо что в репертуаре таковых было, как говорится, в достатке.

Оживившиеся и словно бы проснувшиеся дети были для него наивысшей наградой. Последующие два дня также показали то, как по нисходящей вновь угасает появившийся было прежний задор. Все это вкупе с проблемами с магией и привело к тому, что первое же заседание педагогического совета весьма и весьма быстро переросло в обсуждение того, что делать. Доводы, приведённые Флитвиком, подтвердили все и даже обычно суровый и молчаливый Северус Снейп согласился с тем, что поведение студентов, мягко говоря, аномально.

Понуривший плечи директор лишь тяжело вздохнул: видит Великая, он предупреждал, а пока седовласый старец предавался своим тяжёлым думам, вынырнувшая из своей обычной задумчивости профессор травологии ни с того ни с сего предложила:

— Филиус, а давайте устроим концерт? Мои после репетиции явно взбодрились.

— Да и мои, — вставил свои пять копеек вечно мрачный декан наиболее многочисленно представленного в оркестре факультета.

— А у вас, Минерва?

— Тоже… — коротко ответила декан самого шумного в школе факультета и, чуть запнувшись, добавила: — Не то чтобы мне не нравится. Но это неестественно, всё словно бы замерло и…

— Будто бы перед большим взрывом? — согласился с ней Флитвик.

— Именно, вот только…

— Я думаю, что это прекрасная идея, Помона совершенно права, Филиус, друг мой, на вас смотрит весь Хогвартс, — прервал своего зама Дамблдор, чем свёл дальнейшее обсуждение к выбору дня и программе мероприятия. Внеплановый концерт-выступление запланировали на воскресенье, так как в субботу должен был состояться первый в этом учебном году квиддичный матч. Если бы не традиционное присутствие на открытии чемпионата директора, то, скорее всего, всё закончилось бы очень и очень трагично. Причиной тому стало явление дементоров прямо на поле. Привлечённые разгорячёнными, отбросившими свою хандру болельщиками твари не удержались, как итог матч пришлось перенести, игроков и болельщиков — откармливать внеплановой порцией шоколада, а Хогвартский оркестр перенёс своё выступление и вместо воскресения дал первый концерт уже за предстоящим субботним ужином.

Комментарий к Глава одиннадцатая

* Benz Patent-Motorwagen ищите в википедии.