The (non)tragic prince (гет)

Монастырь культа Танадиса, внешне выглядящий как и многие другие католические сооружения, удивил Адриана и Иви внутренним убранством. Миновав холодные голые стены храма, друзья оказались в месте, поразительно напоминающем оранжерею и совершенно не похожем на собор. Вместо мраморного мозаичного пола взору открывалась застланная мягкой травой земля. Тут и там цвели разнообразные растения, объединяясь в чарующий узор. Посередине «храмовой оранжереи» располагалась дорожка из свободно лежащего, почти необработанного камня. Стены храма, едва выглядывающие из-за стволов растущих деревьев, вместо иконических изображений украшали вьющиеся растения всевозможных оттенков. На том месте, где в католических храмах находится алтарь с крестом, здесь располагался величественный фонтан, стоящий посреди пруда. Фонтан изображал красивую и грациозную птицу, похожую не то на журавля, не то на цаплю, купающуюся в ракушкоподобной чаше. В кристально-чистой воде пруда спокойно плавали разноцветные маленькие рыбки. Воздух наполняли звуки журчащей воды и трели прячущихся в листве птиц. Сквозь высокие готические окна струился яркий солнечный свет. Общая атмосфера необычайного храма была умиротворённой и отчасти сказочной. Адриан и Иви разглядывали помещение с зачарованным оцепенением.

— Мы, наверное, зашли не с того хода… Наверное, храм находится в другом месте, а это…

— Это и есть наш храм, — Адриана перебил чей-то голос, раздавшийся позади. Обернувшись, друзья увидели незнакомого им монаха. Мужчина поклонился им и продолжил: — Многие удивляются, когда видят его впервые. Приходя сюда, люди ожидают увидеть то, что видели в любом другом католическом храме: скамьи, иконы, алтарь… И у всех появляется такая же реакция, как и у вас: замешательство, непонимание, но любование и восхищение. Позвольте объяснить: культ Танадиса очень и очень давно отошёл от упомянутой религии. Настолько давно и настолько сильно, что от католичества остались одни лишь стены. Танадисом мы зовём животворящую волю Господа, и поклоняемся мы… говоря простыми и понятными для непосвящённых словами… самой жизни во всех её проявлениях. А природа, — монах обвёл рукой «храмовую оранжерею», — есть не что иное, как одно из проявлений этой самой жизни.

— Как же ваш культ смог выжить здесь, когда католическая церковь легко обвиняет в ереси любого неугодного? Как вам удалось сохранить и жизнь, и храм? — Адриан, не понаслышке знакомый с обычаями католиков, не мог не удивиться тому, что подобное место до сих пор цветёт и процветает во всех смыслах.

— Увы, ответ банален: деньги. Местный архидьякон готов забыть про собственный «долг» перед его Всевышним, когда перед глазами сверкает золото. Но не будем об этом. Вы ведь пришли сюда с какой-то конкретной целью? Могу ли я чем-то вам помочь?

— Мы ищем мужчину по имени Лука. Он с недавних пор стал монахом, одним из вас, — ответила Иви. — Можем ли мы с ним увидеться?

— Я позову его. А вас прошу подождать у пруда. Там есть небольшие скамейки, на которых вы можете расположиться и отдохнуть с дороги.

— Благодарим.

Монах ушёл, и Адриан, проходя в другой конец помещения, обратился к подруге:

— Зачем сразу Луку позвала? Можно было бы попытаться узнать что-то у этого монаха для начала.

— Мне кажется, что он не согласился бы посвящать двух незнакомцев в таинства их культа. А Лука тебе жизнью обязан. Если он что-то знает, то должен рассказать. А если не знает… то тогда можно будет попросить его снова свести нас с тем, с кем мы только что разговаривали. Но, опять же, не думаю, что от него мы чего-то добьёмся.

Луку не пришлось долго ждать — не прошло и пяти минут, как новоиспечённый монах явился к гостям монастыря. Мужчина выглядел очень взволнованным. Ещё на выходе из кельи он гадал, кто же захотел встречи с ним? Друзей не из монастыря у него не было, а знакомых из прошлой преступной жизни он видеть не хотел. Заметив Адриана и Иви, Лука занервничал ещё больше: «Странные визитёры. Я никак не ожидал их увидеть снова. Интересно, что им от меня нужно?» Взяв себя в руки, Лука подошёл к ним, поклонился в знак приветствия каждому отдельно и произнёс:

— Вы желали меня видеть?

Ответила ему Иви, склонив голову в ответном приветствии:

— Да. Спасибо, что пришёл. Удивительный у вас храм. Тут чувствуешь умиротворение и спокойствие. Такой восхитительный аромат! А у вас в кельях тоже цветы растут?

— Нам разрешают украшать свои скромные жилища цветами в горшках. Но вы ведь позвали меня не для обсуждения растений, верно?

— Разумеется, нет. Но сложно собраться с мыслями, видя такое великолепие. Я рада, что ты оказался в столь замечательном месте. На самом деле, мы с моим другом надеемся, что ты сможешь помочь нам, — видя вопросительно-выжидающий взгляд монаха и чувствуя его готовность оказать любую посильную помощь, Иви продолжила: — Нам нужна более подробная информация о культе, которому ты теперь верен. То есть, кто у вас настоятель? Давно ли он на этом посту? Как проходит обряд посвящения в монахи? Кто его проводит? Много ли здесь послушников?

Лука вкратце рассказал, как попал в монастырь. Выяснилось, что тот священник, что привёл его сюда, и оказался настоятелем. Лука искренне признался, что он по-настоящему счастлив, что стал частью культа, что ему был предоставлен второй шанс.

— Обряд посвящения на самом деле не трудный. Нужно исповедаться перед одним из священников монастыря, рассказать о своей прошлой жизни и о том, что побудило тебя вступить в культ. Затем священник даст тебе семечко очень редкого и прихотливого растения, которое ты должен посадить здесь, в этом зале. Посадить и больше не трогать. Ухаживают за садом специально обученные монахи. Если твоё семечко прорастёт, значит, твоя исповедь была искренней, и твои руки, что касались его, не запятнаны во грехе. Поэтому ничто не помешает животворящей силе Танадиса воздействовать на семечко, и тогда считается, что обряд посвящения ты прошёл.

Во время разговора Лука с гостями храма прогуливались по «саду». На одной из стен за листьями виноградной лозы Адриан разглядел уже знакомый символ, состоящий из сложного переплетения множества кругов:

— Интересный символ. Где-то я его уже видел. Что он означает?

— Это flosvitae. Символ, созданный основателем культа много веков назад. Символизирует бесконечное перерождение и воскрешение жизни.

— Ты хочешь сказать, что есть вероятность воскрешения? — изобразила удивление Иви.

— Я знаю об этом не так много. Мне известно лишь, что действительно бывали случаи, когда кого-то, кто был несправедливо убит, возвращали с того света. Я сначала не верил в это, но потом подумал… я ведь раньше не верил и в людей, превращающихся в волков, — Лука бросил быстрый взгляд на Адриана и тут же уставился в пол. — Мало ли чего ещё «невозможного» на самом деле существует. Мой наставник искренне верит в это. Прежний настоятель монастыря, говорят, даже участвовал в подобном обряде. Но он мёртв давно, и его никто не стремится возвращать, чтобы расспросить о подробностях.

Адриан поймал взгляд монаха, и попробовал как можно мягче сказать:

— В жизни не поверю, что у него не осталось бы друзей, которые не хотели бы его возвращения.

— Не в этом дело. Насколько мне известно, нельзя воскресить того, кто прожил долгую и полную добрых событий жизнь. Если же кто-то невинный умирает слишком рано, не важно, по какой причине — из-за чужой злой воли или из-за случайного стечения обстоятельств, то его душа какое-то время Танадисом не принимается. Такая душа находится как бы между мирами: и не в мире живых, и не в Раю. Он… словно даёт возможность осуществить справедливость и вернуть чистую и непорочную душу на землю, к её близким. Но это происходит только при обоюдном согласии: живой должен желать возвращения умершего, и тот, кто погиб, должен желать возвращения к близким. Тогда всё получится. Это, по сути, всё, что мне известно. Подробностей обряда я не знаю.

Адриан, внимательно слушавший слова монаха, попытался скрыть возникшее отчаяние, но оно не ушло от взгляда Иви. Девушка догадалась, чем вызвана такая реакция, и обратилась к Луке:

— Что-то мы зашли в такие дебри… Рай, Ад… Разве важно, где находится душа, если погибла она несправедливой смертью? Если и она, и её живые близкие желают воссоединения?

— Мы ведь говорим о безгрешных душах! Чистых и непорочных. Откуда же в Аду взяться таким, скажите мне?

Адриан совсем поник, и уже коснулся руки Иви, чтобы уйти из монастыря, но девушка, нежно взяв вампира за руку, ответила:

— Разное в мире встречается. Может, человек попал в Ад по какому-нибудь несерьёзному греху, а там смог осознать свои ошибки? К тому же, я не только про Ад спрашивала. Что насчёт Рая? Если человек чист душой, хотел бы вернуться сюда, и его тут ждут, что тогда помешает его… воскресить?

— Думаю, то, что Рай находится гораздо… хм… дальше, чем место «между мирами». Хотя… мне кажется, я читал про кого-то из культа, кто пытался «дотянуться» до Рая.

— У него получилось? Ваш культ — как глоток свежего воздуха в эти непростые времена! — Глаза Иви сияли от восторга. — Очень хочется узнать подробнее обо всём этом!

— Я не уверен насчёт того, получилось ли… Очень смутно помню. Но раз вас эта тема заинтересовала, могу вернуться в келью за той книгой, где я об этом читал.

— Было бы очень здорово! Спасибо!

Лука поклонился и поспешил в келью. Когда за монахом закрылась дверь, Адриан обратился к подруге. Голос его был тих, а взгляд печален:

— Их обряд не поможет вернуть маму. Если она в Аду, то…

— Не спеши расстраиваться. Думается мне, Ад и Рай — места равноудалённые от их «междумирья». Если узнаем, как вытянуть душу из Рая, то и твою маму сможем вернуть.

Адриана эти слова не сильно убедили, но спорить он не стал. Вместо этого произнёс:

— Я с самого возвращения отца, с его рассказа, гнал от себя эту мысль, но сейчас она навязчива как никогда. Почему, если чистые и непорочные души отправляются в Рай, то мама — в Аду? Потому что священник решил, что она — ведьма?

Иви подошла к Адриану и взглянула в его янтарного цвета глаза:

— Люди не обладают такой властью, Адриан. Не священник её туда отправил. По твоим рассказам и воспоминаниям я могу судить, что твоя мама за всю свою жизнь не совершила ни одного дурного поступка. Она — добрая женщина, посвятившая жизнь лечению людей. Женщина, лишённая злобы, ненависти и мстительности. Твой отец говорил, что она даже перед смертью молила его простить людей и не мстить за неё. До последних мгновений своей жизни ни в чём не обвиняла ни своих палачей, ни тех, кто за её смертью наблюдал как за весёлым представлением! Обстоятельства её смерти явно совпадают с тем, что говорил Лука: погибла рано, погибла несправедливо! Она однозначно заслужила Рай, и счастье после смерти. Но она любит твоего отца. Любит, и наверняка хочет провести вечность с ним. А твой отец желал уничтожить человечество, и путь в Рай ему заказан. И Бог, который на самом деле не карающий, а любящий, который является источником справедливости, наверняка не пожелал такой едва ли не святой женщине несчастья и мук загробных, и потому решил не разделять её с любимым, и отправил в Ад, к Дракуле. Ведь твой отец — Король Вампиров, в Аду явно не мученник, а управляющий. И может защитить жену от адских страданий. Её отправили туда не в наказание за грехи, а в награждение за доброту и жертвенность. Чтобы она была рядом с любимым! Только вот люди снова разлучили их. И если то, что члены местного культа называют Танадисом, действительно является воплощением справедливости, то справедливо будет твою маму снова вернуть в мир живых!

Адриан крепко, но не больно сжал ладонь Иви, смотря на подругу с удивлением и благодарностью. Он хотел что-то сказать, но дверь храма отворилась, и в зал вошёл весьма довольный собой Лука, держа в руках видавший виды свиток.

— Я нашёл! В этом свитке рассказывается об одном из основателей культа, Кирионе. Он пытался видоизменить обряд, чтобы, как я и говорил, «дотянуться» до души, которая находится не «между», а в одном из загробных миров — в Раю. Хотел воскресить свою дочь, которая, будучи ребёнком, почему-то попала в Рай, а не в мир «между». Написано, что ему это удалось! А сведения о получившемся новом обряде хранятся в его апокрифе «De vita et morte». Там подробно излагается и сам обряд, и наблюдения за воскресшей дочерью. Было всего три экземпляра данного апокрифа: оригинал и две копии, вот только… Все три потеряны. И след их затерялся в истории. Автор свитка приводит различные легенды: согласно одним, апокрифы были утеряны из-за того, что Танадис не желает, чтобы кому-то ещё удалось повторить обряд Кириона. Другие гласят, что апокриф найдётся тогда, когда в нём кто-то действительно будет нуждаться. Автор свитка же считает, что нет никакой мистики в пропаже апокрифов, и во всём виноваты люди, которые их либо надёжно упрятали, либо уничтожили.

Иви с Адрианом переглянулись. Юноша поблагодарил Луку за найденные сведения.

— История, которую ты нам поведал, очень красивая. А если она действительно произошла на самом деле, то ещё и очень… жизнеутверждающая! Думается мне, мы ещё не раз к вам заглянем. Очень приятное впечатление оставляют и рассказы о культе, и наблюдение за природой, так необычно живущей внутри каменных стен, — подумав немного, Адриан добавил: — Скажи, Лука, принимает ли ваш монастырь пожертвования?

— Да, но не деньгами. Настоятель категорически против, чтобы сюда несли деньги. Если хотите, можете принести семена, ростки, взрослые растения, или каких-нибудь некрупных животных. У нас тут две кошки живут. Собака территорию по ночам охраняет. А в этом помещении вы могли видеть рыб и слышать птиц.

— И это всё с пожертвований? — изумилась Иви.

— Что-то — да, приносили горожане. Что-то — сами монахи. Большинство птиц к нам сами прилетели. А большая часть растений — плоды долгих трудов монахов.

Проведя ещё некоторое время с Лукой, гости храма горячо поблагодарили его за приятную и познавательную беседу и покинули монастырь. Иви с радостью заметила, что глазам Адриана вернулась краска.

Отойдя подальше от храма, Иви спросила:

— Что обо всём этом думаешь?

— Что имеет смысл поискать апокриф.

— Думаешь, он может быть у вас в замке? Или у Бельмонтов? Просто иначе я не представляю, где искать то, что утеряно много веков назад…

— В хранилище Бельмонтов есть зеркало, которое покажет мне всё, что я захочу, достаточно лишь представить себе это что-то достаточно подробно.

— А книга с определённым названием и определённым автором, существующая во всём мире только в трёх экземплярах — это достаточно подробное описание? — Удивилась Иви. — Мы ведь не знаем, как она выглядит. Мы даже не знаем, книга ли это! Может, свиток?

— Не важно. Вещь достаточно редкая. Зеркало, уверен, найдёт.

Зайдя в глухой закоулок, скрытый от глаз горожан, Адриан достал из кармана осколок отцовского зеркала, обёрнутый в несколько слоёв ткани. Развернул его, отращённым на указательном пальце правой руки когтем нацарапал на зеркале активирующую руну, подкинул в воздух, и мгновение спустя перед ним материализовался проход в библиотеку замка Цепешей.

— Прошу, — Адриан галантно подал Иви руку и помог пройти через проход в зеркале. Ещё через несколько минут они уже спускались в хранилище Бельмонтов. Иви, видя воодушевление Адриана, радовалась и предвкушала окончание поисков.

Зеркало расстояний стояло всё там же, где было оставлено в прошлый раз. Адриан ненадолго остановился перед ним, размышляя. «Сколько времени прошло… Тогда мы с отцом были врагами… Он успел воскреснуть, мы смогли примириться… Я встретил Иви… А ты всё стоишь тут, как и прежде, словно ничего и не произошло вовсе».

— Всё в порядке? — Девушка нежно дотронулась до плеча вампира.

— Да. Просто задумался… Ладно, за дело.

Адриан активировал зеркало, сосредоточил на нём и мысли, и взор. Представил старую книгу с названием «De vita et morte» авторства некого Кириона. Зеркало ничего не показало. Тогда постарался представить свиток. Снова — пустота. Как бы Адриан ни пытался изменить поисковый запрос, зеркало расстояний не реагировало, словно то, чего ищет Адриан, попросту не существовало. Спустя несколько минут юноша сдался, и, опустив руки, отошёл от зеркала. Опустившись на пол и облокотившись спиной на книжный стеллаж, Адриан с досадой в голосе произнёс:

— Либо тот монах обманул нас, и такого апокрифа никогда не существовало, либо же все экземпляры уничтожены.

— Либо кто-то скрывает его от обнаружения при помощи магии, — раздался откуда-то сверху бархатный голос Дракулы. Через мгновение он возник перед с зеркалом, появился из ниоткуда, словно давно уже стоял там.

Так же, как его сын делал это в прошлый раз, Дракула ногтями выцарапал на раме зеркала несколько новых рун.

— Это поможет обойти защитную магию? — Адриан тут же поднялся на ноги.

— Нет. Но поможет нам немного вмешаться в ход времени.

— То есть?

— Заглянем в прошлое. Если нужный нам апокриф действительно существует, то мы сможем увидеть, где он находился до воздействия магии.

— А мы сможем найти такой момент в прошлом, когда кто-то читал текст? — уточнила Иви.

— В теории — да. Но вмешательство во время даёт очень нечёткое изображение. Ты ни буквы не сможешь разглядеть. Как называется то, что вы искали?

Адриан повторил название и автора. Следующие минуты все трое молчали, ожидая, получится ли у Дракулы что-то увидеть. И вот в отражении зеркала постепенно исчез Влад, за ним испарилась и библиотека хранилища, а вместо этого появились смутные очертания другой комнаты. Это была уже другая библиотека, совсем крохотная. Всего пару стеллажей, и несколько витрин. На окнах плотно задёрнуты шторы, но сквозь них очень слабой струйкой просачивался лунный свет, падая на книгу «De vita et morte», лежащую под стеклом витрины, закрытой на четыре замка. На обложке книги отчётливо вырисовывался символ из сложного переплетения более чем десяти кругов. Иви подошла ближе, вглядываясь в открывшуюся взору картинку, и вгляделась в шторы. Их украшал вышитый поверх герб с изображением солнца, в центре которого виднелась буква «К».

— Быть того не может!

Оба вампира, тоже вглядывающиеся в изображение в зеркале, обратили взгляды к ней.

— Герб на шторах! Фамильный герб Кертье, моего отца! А эта комната — это наша семейная библиотека! Именно там я видела символ культа Танадиса! Я, конечно, предполагала, что та книга может пролить свет на обряд, ритуал или что там… Думала, там будет подсказка, где искать подробности… Но… Выходит, что нужная книга, та самая, утерянная много веков назад, всё это время хранилась у моего отца?!