Долина змей (джен)

С рассветом мы уже бодро пылили прежним составом (то есть без всяких лишних русских Андреев) мимо заброшенных на вид деревень с хрупкими домишками под соломенными крышами. Я снова был за рулём, профессор снова в белом, а Жобер продолжала щёлкать фотоаппаратом, вновь и вновь запечатлевая похожие как две капли воды поселения без единого жителя (по крайней мере, я ни одного местного не заметил. То ли они от нас прячутся, то ли их тут и в самом деле нет, что, вообще-то, странновато).

К вечеру без приключений добрались до Лер-Нохта — деревеньки у подножия поросших лесом скал, по которым я ползал на заднице тридцать лет назад (прямо зачесалась сразу упомянутая часть тела — не хочет вспоминать молодость категорически).

— Здесь устроим привал, — объявил господин Нори, ни с кем не советуясь. — Останемся до утра.

— Так мы что, приехали в Лер-Нохта? Тогда где монастырь? — Я внимательно оглядывал окрестности. Не помню что-то никакой деревни в этих краях.

— До него два километра, — охотно пояснил Нори. — На машине мы туда не проедем. Надо пешком, но уже темнеет.

Пришлось согласиться на привал (никому не сознаюсь, но моя задница просто оквадратилась за целый день за рулём, и о привале я мечтал, как о манне небесной). Показалось, или откуда-то из джунглей послышался едва уловимый перезвон?

Как я сражался со жгучим желанием достать и подержать в руках манускрипт, рассказывать не буду. Справился, а потому ночь прошла спокойно, без ползучих посетителей.

Утром выяснилось, что господин Нори с нами не идёт — будет ждать в лагере возле машины. По его расчётам, к вечеру мы уже должны будем вернуться. Признаться, очень меня порадовал.

Два километра для пешехода, даже нагруженного рюкзаком, — это ерунда. Час ходьбы. Мы тащились почти три. Скалы, камни, узкие тропинки — какая уж тут скорость?

Я только посмеивался над нашей бравой журналисткой, которая вырядилась, как на дискотеку: шортики выше некуда, ноги голые, маечка тоже больше открывает, чем прячет, и на голове ни шляпы, ни косынки — прямо в самый раз, чтобы по скалам лазить и сквозь лес продираться. Дура, что ещё сказать?

На подходе к монастырю, когда я уже начал узнавать дорогу, врезавшуюся мне в память намертво, сообщил спутникам, что наш маршрут лежит несколько дальше. Думаю, проф догадался, что я хочу отыскать ту самую долину прямо сегодня. А что известно Жобер — понятия не имею (Тарнас мог и растрепать. Даже не удивлюсь). Теперь уже неважно: в джунглях останутся оба. Хотя профа жалко немножко. Как-то я к нему проникся и даже привязался, как к безобидному и забавному щенку. Но на вершине мира есть место только для одного. Второй мне там без надобности, даже если научится поскуливать, вилять хвостом и не станет претендовать на многое.

Монастырь встретил нас тишиной и особенным, ни с чем не сравнимым и незабываемым (к моему великому сожалению) запахом благовоний и преющих вокруг джунглей. Тут словно ничего не изменилось за прошедшие тридцать лет: всё так же громоздились безобразные статуи богов, всё так же курились повсюду ароматические палочки, всё так же пустовала подставка, с которой я когда-то стащил свой драгоценный ларец.

Монах в оранжевой хламиде тоже был как будто тем же, что и в прошлый раз. А может, мне показалось — они же тут все на одно лицо. Это неважно. Важно то, что он знает, как попасть в Долину тысячи змей, и он скажет мне об этом, даже если придётся его пытать.

— Он говорит, что нет здесь такой долины, — перевёл Тарнас ответ монаха.

Я вытащил из-за пазухи внешний манускрипт, когда-то бывший вместилищем для другого, гораздо более ценного, о котором, вероятно, не знали даже эти святоши. Потряс им перед носом изумлённого монаха и сказал, обращаясь к профу:

— Переведите, что мы готовы отдать всё, что было украдено (тут я, конечно, лукавил) в обмен на дорогу в долину могущества и силы.

Проф послушно залопотал по-ихнему, монах что-то ответил, не сводя обеспокоенного взгляда с рукописи в моей руке.

— Он говорит, что ещё никто не возвращался из долины.

— Чепуха, — нетерпеливо перебил я профессора. — Даст он нам проводника или нет?

Монах снова что-то протарабанил по-своему, а проф тут же перевёл (так я его и не спросил, как он так ловко выучился говорить на языке, который никогда не слышал?):

— Эти рукописи нужны нам, как воздух. Без них мы не можем заглянуть в будущее. Я должен посоветоваться с братьями.

— Только быстро. — Ребятки, моё терпение не безгранично. Ещё немного, и вам не понравится, как я начну нервничать. — Скажите, что если не согласятся, я эти рукописи уничтожу.

И я сделал недвусмысленный жест, словно собираюсь порвать их святыню прямо сейчас. Даже не знаю, кто сильнее вздрогнул: монах или профессор.