Лучший друг и защитник (гет)

— Ма-а-ама!

Джеймс больше всех обрадовался её возвращению и, спрыгнув с кровати, побежал навстречу. Гермиона обнимала его в дверях спальни и целовала в щёчку, висок и макушку. Сын прижимал голову к её плечу и обвивал шею руками.

— Как ты себя чувствуешь, солнышко? Ничего не болит? — заботливо спрашивала Гермиона.

— Нет! Мам, не уходи! — отвечал ей Джеймс, не желая выпускать из своих объятий.

В ближайшие полтора часа они лежали на кровати, и он подробно рассказывал о своих мучениях. О том, как бабушка и папа позволили врачам сделать ему больно, о том, как посреди ночи приходили какие-то мужики в «жёлтых платьях» и колдовали над ним. Гермиона поглаживала сына по голове и спинке и выражала сожаление от того, что её не было рядом. Джеймс же продолжал свой рассказ и добрался до детского сада. Поведал, как подошёл поиграть с Сэмом и Фрэнком, но они собрали свои игрушки и ушли от него.

— Милый, тебе надо было их попросить, — ласково говорила ему Гермиона. — Надо было сказать им: «Ребята, можно я с вами тоже поиграю?» Они ведь не могли знать, чего ты хотел…

— А Сьюзи меня обзывала, я ей дал по губам!

— Джеймс, нельзя бить других! Особенно девочек!

— Она мне язык показывала!

— Ну и что, это не повод поднимать руку…

Как оказалось, в её отсутствие у сына очень много всего накопилось. Гермиона слушала его и учила, где-то поддерживала, а где-то тяжко вздыхала и говорила, как было бы лучше. Джеймс в итоге уснул под её боком, то ли утомлённый после столь долгой беседы, то ли ослабший после болезни. Гермиона укрыла его одеялом и спустилась вниз. Было, конечно, странно смотреть на солнечный свет, льющийся из окна, ведь у неё ещё недавно за стеклом темнело.

— Милая, выпьешь со мной чаю? — спросила миссис Грейнджер.

— С удовольствием, мам, — ответила Гермиона.

Она двинулась по коридору на кухню и внезапно остановилась, заглянув в гостиную. Ей виделась тёмная взлохмаченная макушка друга, чья голова была откинута на спинку дивана, и слышался храп

— Умаялся бедняга, — пожалела его мама, — так распереживался из-за Джеймса… всю ночь у его кровати просидел, а утром даже не позавтракал и за тобой помчался. Старается, как может.

— Да… старается, — с заминкой согласилась Гермиона. — Ты налей пока чай, пожалуйста, я сейчас приду, — попросила она и двинулась в гостиную.

Бродяга, как полагалось, лежал возле хозяина на ковре. Услышав шаги, он поднял голову, и Гермиона приложила палец к губам.

— Ш-ш-ш…

Она взмахнула палочкой, и шторы на окнах сомкнулись друг с другом, закрывая гостиную от солнечного света. Вторым взмахом она притянула с кресла подушку и отправила её на диван. Гермиона приблизилась к Гарри и приложила ладони к его плечам. Не то чтобы она не заметила, насколько приятно друг изменился со времени войны — возмужал, окреп, стал уверенно держаться и выглядеть зрелым мужчиной, а не исхудалым измученным парнем, готовым умереть за правое дело, — но сейчас он оказался так близко, что все его черты снова привлекли её внимание. Эти тёмные шёлковые волосы, в которые она когда-то запускала пальцы, скулы, которые ей нравилось очерчивать движением ладоней, и губы, что горячо целовали её всю. От мысли об этом её сердце застучало чуть быстрее обычного, и ей пришлось тряхнуть головой, чтобы отбросить воспоминания и вернуться в реальность.

Гермиона осторожно наклонила Гарри, и он заскользил по спинке дивана к подушке. Ей осталось лишь снять с его носа очки, отложить их на тумбочку, а также аккуратно поднять его ноги на диван, чтобы было удобно отдыхать. Гермиона в последний раз окинула его взглядом и отправилась на кухню.

— Всё хорошо, милая? — спросила мама, и добрый час они болтали обо всём: делах в Австралии, детском саде, куда теперь ходит Джеймс, клинике, где работает миссис Грейнджер, и том старом доме, в который им предстоит переехать.

— А ты уже была там? Смотрела, в каком он состоянии? — спросила Гермиона. — Там, наверное, много всего ещё предстоит сделать…

— Честно говоря, я ждала тебя, думала, может, вместе сходим и всё посмотрим...

— Хм, можно сходить и посмотреть хоть сегодня, только… Джеймс и Гарри…

— Так можем позвать мальчиков с собой, как выспятся, разве они откажутся прогуляться?

Гермиона немного нахмурилась, но не нашла аргументов против этого. Она подумала заняться вещами сына, но мама ей не позволила.

— Милая, ну что ты, не надо, ты же к нам вырвалась ненадолго не ради стирки или глажки, отдохни хоть немного, успеется.

К вечеру, когда «мальчики» выспались и дружно подкрепились, вся семья отправилась на прогулку. Перед этим Джеймс задерживал всех в прихожей, с надеждой посматривая на Гермиону, но мама не дала ей приблизиться, а Гарри её поддержал.

— Сынок, ты ведь сам можешь одеться, ты разве не хочешь показать это маме?

Джеймс сердито посмотрел в его сторону, но собрался сам, даже шнурки себе завязал, за что Гермиона его похвалила и погладила на улице по голове. Через полчаса миссис Грейнджер вспомнила об их старом доме. Гарри нисколько не удивился — похоже, они это тоже обсуждали — и согласился сходить с ними, а Гермиона молча взяла сына за руку. До улицы, знакомой ей с самого детства, они доехали на автобусе, а потом пятнадцать долгих минут — Джеймс то и дело отвлекался на Бродягу и хотел бежать за ним — шли пешком.

— Да… ты была права, дочка, — печально произнесла миссис Грейнджер, остановившись возле серого покосившегося забора, заросшего плющом. — Здесь ещё много чего предстоит сделать…

Вид заброшенного дома за забором тоже не вызывал радости. Окна были разбиты — то ли мальчишки бросали камни, то ли, как опасалась Гермиона, побывали Пожиратели смерти — в двери имелись трещины. Трава всюду богато росла и доходила до пояса.

— Подождите здесь, я всё проверю, — сказал Гарри и, взяв палочку наизготовку, двинулся вперёд.

В этом он, безусловно, был прав. Не помешало бы перестраховаться, если вдруг в их доме побывали Пожиратели смерти и оставили какие-нибудь сюрпризы. Гермиона придержала сына за руку и посмотрела в сторону Бродяги, которому было приказано сидеть на месте. Гарри обошёл дом и вернулся сообщить, что всё в порядке. Миссис Грейнджер огорчённо вздыхала и качала головой, смотря на их участок, некогда ухоженный и красивый. Когда они вошли в дом, Гермиона передала ей руку Джеймса, а сама достала волшебную палочку. Очищающие, Манящие и другие чары то и дело срывались с её конца, возвращая обоям на стенах, вешалкам, коврам и мебели былой вид. Наверху они столкнулись с Гарри, одновременно чиня разбитое окно.

— Твоя комната? — спросил он, бросив взгляд в сторону шкафа, забитого книгами, покрытыми пылью и паутиной.

— Сам же видишь, — кисло ответила она и двинулась вглубь.

У стола ей вспомнилось, как она часто сидела за ним, читая книгу или яростно строча одному из своих друзей письмо. Вдвоём с Гарри они быстро вернули комнате уют.

— Да уж, как будто и не уходила никуда, а только вчера собирала вещи перед нашим походом, — заметила Гермиона и поморщилась.

Комната, может, и была ей по-своему дорога, но навевала печаль. Если она и будет жить в этом доме снова, то точно сменит мебель и сделает ремонт, хотя бы у себя и у сына. Впрочем, думать или говорить об этом сейчас не было ни сил, ни желания. День и без того выдался очень долгий и насыщенный. Гермиона вздохнула и вышла в коридор.

— Я поставлю сразу защиту, раз уж мы тут всем занялись, — скорее утвердил, чем спросил Гарри, и она молча проводила его взглядом.

Поздним вечером они снова ехали все вместе в автобусе, и мама, как выяснилось, тоже считала, что в доме нужен ремонт. Гермиона сетовала, что не знает заклинаний, чтобы безопасно очистить двор от сорняков — боевыми заклятиями от участка можно оставить только выжженную землю — но обещала их изучить.

— Это ещё зачем? Невилл освоил их в совершенстве, думаю, если я его попрошу, он согласится помочь, — на остановке сказал ей Гарри, и она заключила, что так и вправду было бы намного удобнее, чем тратить свои силы и время.

— О, спасибо, Гарри. Ты нас очень выручишь.

Ночью Гермиона спала вместе с Джеймсом и Живоглотом, пристроившимся на её подушке, а утром за завтраком спросила Гарри, заглянувшего к ним, не может ли он достать и для неё портал в Австралию.

— Могу, спрошу сегодня у Кингсли.

— Хотя, знаешь, не нужно, пожалуй, я сама зайду к нему, заодно повидаемся.

— Как пожелаешь. Я тогда с тобой зайду, меня всё равно начальник к нему по одному делу посылал…

— Мама, ты опять улетаешь? — огорчённо спросил её сын.

— Ненадолго, солнышко, я ещё не все дела переделала, — заверила его Гермиона. — Обещаю, мы скоро с тобой не будем разлучаться.

Этим утром они вместе вели его в детский садик. Если на Гарри сын посмотрел сердито, то на Гермиону жалобно.

— Милый, ну так надо, — уговаривала она его, — иди, поиграй с ребятами, вот увидишь, тебе ещё понравится…

— Сынок, мы уходим, давай там, слушайся воспитателя, не шали, — объявил Гарри. — Гермиона…

Чтобы наконец оторвать их друг от друга, ему пришлось приложить ладонь к её плечу. Гермиона поцеловала на прощание сына и выпустила из своих рук.

— Пока, солнышко! Папа тебя сегодня заберёт!

Судя по лицу Гарри, он чем-то был недоволен, но она не стала спрашивать. Они скрылись с глаз за углом, и он взял её за руку. Прошли какие-то секунды, и они очутились перед Министерством.

— Если мисс — гость, то ей нужно воспользоваться другим входом… — начал было наставлять их дежурный.

— Мисс со мной, — отрезал на это Гарри и потянул Гермиону за предплечье за собой.

— Ты всегда такой грубый? — спросила она на ходу и вырвала свою руку.

— Кто бы говорил.

— Я думала, мы помирились.

— Так не я вроде начал придираться.

В лифте они наградили друг друга недобрыми взглядами, но больше не спорили. Молчали до самого первого уровня. Министра магии, конечно же, ещё не было на месте в такую рань, и они немного посидели в приёмной. Белокурая секретарша без тени стеснения строила Гарри глазки и расспрашивала его о делах, чем очень раздражала Гермиону. Как будто она пришла послушать, как какая-то девица будет с ним ворковать!

— Всё по-старому, Джессика, не жалуюсь, — сухо отвечал он.

— Вот вечно ты скромничаешь, Гарри, — мило возражала секретарша, — а мы-то знаем о твоих заслугах, и министр тебя так ценит…

Терпение Гермионы достигло той отметки, когда молчание равносильно смерти, и её ладонь звучно опустилась на колено друга.

— Да, Гарри у нас большой герой! — воодушевлённо согласилась Гермиона, видя, как Джессика с раскрытым ртом смотрит на её ладонь, лежащую, где не нужно. — Дня не проходило, чтобы я не вспоминала, сколько всего он сделал для волшебного мира и для меня в частности! — прибавила она и погладила его по ноге.

— Спасибо, очень польщён, что ты меня так ценишь, — хмуро ответил Гарри и спихнул её ладонь со своего колена.

— Гермиона! О, какой сюрприз! Сколько же лет мы не виделись, а?

В приёмной показался министр, и Гермиона с улыбкой поднялась к нему навстречу.

— Гарри, и ты здесь. Хорошо, смотрю, слетал. Давайте, заходите ко мне, поговорим, вы же не просто так пожаловали?

Гермиона получила от Кингсли портал и снова оказалась в Австралии. Впервые за эти две недели у неё было прекрасное настроение. Она с лёгкостью уложила свои вещи, разобрала в детской комнате вещи Джеймса, немного подумала и пришла к заключению, что Гарри был прав. Может, для неё дорого нанять юриста, но можно хотя бы получить консультацию. Всё неплохо, чтобы сэкономить время и без проблем решить вопросы с лавкой. В этот день она засыпала с улыбкой на губах и без помощи вина.

* * *

Гарри не знал, что Гермиона такого сделала за один день, но забирать Джеймса из детского сада оказалось проще, чем обычно. Сын был чем-то доволен и нёс с собой трансформера.

— Джеймс, а эта игрушка у тебя откуда?

— Мне Сэмми дал, а ему свою машинку отдал.

— А мама Сэмми знает, что он тебе свою игрушку дал?

— Не знаю.

— Ладно, сейчас выясним…

К его облегчению, мама Сэма не возражала временно обменяться игрушками. Однако стоило им вернуться домой, как трансформер вскоре был брошен в сторону. Этому поспособствовал Бродяга, которому тоже хотелось играть. Джеймс бросал ему мячик, а потом вместе с отцом и бабушкой отправился на прогулку. Гарри снова качал своих «питомцев» на качелях, а миссис Грейнджер на какое-то время оставила их и сходила в магазин. За ужином они сидели вместе, пока не зазвонил телефон.

— Это, наверное, Гермиона, — поднявшись с грязной посудой, сказала миссис Грейнджер. — Гарри, возьми, пожалуйста, трубку.

Он хмыкнул и прошёл в гостиную, следом за ним побежал Джеймс.

— Это мама! Дай мне ту-убку!

— Гарри? — удивилась с той стороны Гермиона. — Привет. Как… твои дела? Как там Джеймс? У вас всё хорошо? — Её голос на удивление был мягок и полон жизни. — А я тут кое-что уладила… Представляешь, новый владелец лавки готов мне даже Непреложный обет дать, что заплатит через неделю, поэтому мы можем хоть завтра подписать договор, и тогда мне только останется собрать вещи и лететь обратно.

— О, это здорово, — согласился Гарри. — А я как раз собирался завтра насчёт вашего дома погово… А-ай!

Он был вынужден прерваться — Джеймс перешёл с устных требований на действия и ущипнул его за ногу.

— Это моя мама! Она мне звонит, а не тебе! Отдай! — дёргая отца за штанину, твердил сын, нахмурив лобик. — Отдай ту-убку!

— А-ам, Гермиона, тут Джеймс очень хочет с тобой поговорить…

Гарри передал трубку сыну и тот сразу же стал рассказывать, как хорошо у него пошли дела в садике. Какие-то ребята приняли его в свою компанию, а некую Сьюзи они не взяли, потому что она девчонка, пусть играет в куклы с другими девчонками, а не лезет к ним. Гарри сидел на диване, поглаживая Бродягу, и молча слушал. Для него это, конечно, было в новинку, а вот для Джеймса разборки в детском саду являлись крайне серьёзным делом. Гермиона по ту сторону трубки его явно как-то поддерживала, отчего он продолжал рассказывать ей обо всём, что с ним происходило, и спрашивал, когда она вернётся.

— А что там мама? Сказала тебе что-нибудь, милый? — придя с кухни, спросила его бабушка.

— Да, она к выходным ве-нётся, — ответил ей Джеймс и косо взглянул в сторону Гарри. — Мы ско-ло будем вместе! — важно объявил он скорее для отца, чем для бабушки, и двинулся из гостиной в коридор.

— Мерлин, что я делаю не так? — со вздохом спросил Гарри и, откинувшись на спинку дивана, провёл по волосам рукой.

— Да всё ты делаешь так, — с улыбкой ответила ему миссис Грейнджер и отправилась за внуком. — Джеймс просто ревнует, ты разве это не понял?

— Ревнует?..

Гарри сдвинул в недоумении брови и проводил её взглядом. До этой минуты такая мысль не приходила ему в голову. Он немного подумал и фыркнул. Было бы к кому ревновать! Он ведь не собирается делать Гермионе предложение и жить вместе. Он всего лишь… И вот тут его мысли серьёзно застопорились. Он всего лишь собрался каждый свободный день навещать сына? Завтракать и ужинать вместе с ним, Гермионой и её мамой? Ходить с ними на прогулки и вести себя так, как будто они одна семья?

«Да нет, конечно», — сам себе возразил Гарри и поднялся на ноги.

А ведь именно то, о чём ему не хотелось думать, он и делал всё это время.

«Это потому, что Гермиона попросила», — ещё раз возразил он сам себе и замер.

Получалось, если бы она не попросила, он бы всех бросил? Вот уж точно нет. Гарри тряхнул головой, отгоняя от себя непрошеные мысли, из-за которых он совершенно запутался, и решил идти домой. Пора ложиться спать, день и так выдался тяжёлый, ещё и Джеймс с его поведением озадачил. Гарри позвал Бродягу, вышел за дверь и опять остановился. В этот раз из-за наручных часов. У них ведь близилась ночь, а у Гермионы ещё только начиналось утро. Она встала и сразу же вспомнила о близких. Так тепло заговорила даже с ним, с Гарри, как будто он вошёл в их число. Неужели и впрямь рада, что скоро тоже будет жить в Лондоне? Неужели они теперь будут периодически видеться и общаться по-дружески?

Бродяга лизнул его по руке, и Гарри понял, что опять серьёзно задумался.

— Да, дружище, ты прав, пора домой, — очнувшись, согласился он и трансгрессировал на Гриммо.