Вдова мистера Коллинза (гет)

Август 1812 г.

С недавних пор принимать гостей в Лонгборне стало делом столь обыденным, что миссис Хилл и Бэтси успели запомнить имена всех почтенных дам, живущих поблизости от Мэритона, а также их взрослых дочерей. Казалось, что все местные представительницы прекрасного пола желали хоть ненадолго сбежать от своих повседневных дел и пообщаться с миссис Коллинз, дабы немного развеяться. С тех пор, как Элизабет вернулась в общество, скучать ей не приходилось. Если раньше все её дни были заняты лишь делами имения да общением с сёстрами, то теперь она стала самой востребованной собеседницей в округе, а юные незамужние леди даже глядели на неё, как на наперсницу, к которой всегда можно было прийти за советом или просто рассказать о своих бедах.

Однако в одно утро пятницы в Лонгборн пожаловала вовсе не дама, а молодой джентльмен. Не теряя времени, он попросил Бэтси передать свою карточку миссис Коллинз с просьбой поговорить. Хоть Бэтси и была удивлена визитом сего джентльмена, но не посмела ему отказать. Пока он ждал разрешения встретиться с хозяйкой имения, младшая из сестёр Беннет как раз проходила из гостиной в сторону личных комнат семьи и краем глаза заметила непрошенного гостя. Едва он попал в её поле зрения, как она тут же сорвалась с места и со всех ног помчалась в комнату одной из своих сестёр.

— Прошу, сэр, — позвала гостя Бэтси. — Миссис Коллинз примет вас в библиотеке.

— Благодарю.

Пройдя вслед за служанкой, джентльмен открыл дверь и зашёл в комнату, где его уже ждала Элизабет, сидя за широким дубовым столом.

— Мистер Лукас, — Элизабет поднялась со своего места, дабы поприветствовать гостя. — Рада вашему визиту. Что привело вас ко мне в столь замечательное утро?

Присев в реверансе перед молодым джентльменом, Элизабет вновь села за стол и жестом пригласила его сесть напротив. Конечно же, она прекрасно понимала, что привело его в Лонгборн, и уже предвкушала сей диалог. И, судя по всему, не одну её он интересовал, потому что стоило Генри Лукасу сесть, как Элизабет услышала за дверью предательский скрип одной из половиц, которую у неё всё никак не доходили руки велеть починить. Элизабет с улыбкой представила себе, как все её домочадцы сейчас собрались у двери и прижались к ней ухом, страшась упустить хоть одно слово.

— Миссис Коллинз, — чуть подрагивающим голосом произнёс джентльмен, — я тоже рад вас видеть… Я… То есть…

Что ж, это было необычно. Пусть Генри Лукасу было только девятнадцать, однако никто из знакомых не посмел бы назвать его робким. А сейчас он так волновался, что едва мог поднять на Элизабет взгляд. Всем в округе уже несколько месяцев было ясно, что не за горами тот момент, когда он решится просить руки мисс Кэтрин Беннет. С чего вдруг такое волнение? Элизабет никогда раньше не видела его таким взволнованным, когда он столь откровенно выказывал знаки внимания одной из её младших сестёр, отчего же сейчас, в мгновение, когда его желание, как ему кажется, должно осуществиться, он внезапно превратился в заикающегося юнца?

— Мистер Лукас, — обратилась к нему Элизабет, надеясь хоть немного успокоить молодого человека, — я внимательно слушаю вас. Коли у вас ко мне дело, я готова выслушать вас, и у вас нет ни единой причины так волноваться. Может попросить принести нам по чашке чая?

— Да, благодарю вас, — прохрипел он, слегка откашлявшись.

Позвонив в колокольчик, Элизабет попросила Бэтси принести угощение. Когда дверь библиотеки закрылась за служанкой, она заметила, как в проёме промелькнуло платье Джейн, которое она надела сегодня утром, а значит, что и все остальные её сёстры сейчас собрались гурьбой на пороге. Стоило мистеру Лукасу взять в руки чашку, как он тут же опустошил её, а Элизабет спокойно сделала глоток и вновь обратилась к нему.

— Что ж… Должна признаться, вы меня заинтриговали. Могу я, наконец, узнать причину вашего визита?

— Да, я… — мистер Лукас сделал глубокий вдох, словно перед прыжком в воду. — Я пришёл, дабы просить вашей руки, миссис Коллинз. Не окажите ли вы мне честь выйти за меня замуж?

Элизабет очень пожалела, что не поставила чашку обратно на стол, потому что она мало того, что едва не поперхнулась, услышав это, так ещё и умудрилась разбить её. Кашель Элизабет хоть и был весьма неуместным, но всё же был во благо, ибо это позволило скрыть целый хор удивлённых ахов, прозвучавших за дверью. Сказать, что Элизабет была поражена, значит ничего не сказать. Ей даже показалось, что ей послышалось. Этого просто не могло быть. Этот джентльмен в течение года непрестанно крутился вокруг Китти, не давал ей покоя, а теперь осмелился просить руки не просто у другой леди, а у старшей сестры предмета его очарования!

Немного придя в себя, Элизабет поднялась из-за стола и, степенно выпрямившись, обратилась к молодому человеку.

— Мистер Лукас, должна признаться, что вам удалось меня удивить, однако я, несмотря на выказанную вами мне честь, вынуждена отказать вам. До сего дня мы с вами ни разу не имели возможности даже поговорить. Более того, всем в округе известно, что ваш интерес направлен вовсе не в мою сторону, — она строго взглянула на джентльмена, который с удивительной скоростью менял цвет лица от мертвецки бледного до пунцового. — Ваше предложение мне льстит, однако я, в виду этих обстоятельств, не могу принять его.

Генри Лукас находился в таком смятении, что даже не соизволил встать, когда Элизабет поднялась на ноги, а просто продолжал сидеть, словно громом поражённый, и старался смотреть куда угодно, только не на миссис Коллинз.

— Я… — едва ли не теряя голос, произнёс он. — Прошу простите. Полагаю, мне пора, — протараторил он и поспешил к двери.

Понимая, что если он немедленно выйдет из библиотеки, то натолкнётся на всех сестриц Беннет вместе взятых, Элизабет попыталась задержать его, дабы они успели убежать из поля зрения. Мистер Лукас и без того был невероятно смущён, а коли он поймёт, что их всё это время подслушивали, то он может и вовсе сквозь землю провалиться от стыда.

— Мистер Лукас, — окликнула его Элизабет, когда он уже успел схватиться за ручку двери, — думаю, я теперь вправе потребовать от вас прекратить ваши настойчивые ухаживания за моей младшей сестрой. После того, что только что произошло, полагаю, ваше внимание к ней будет неуместным.

Молодой человек уже едва держался на ногах от смущения, стыда, а теперь и разочарования, ведь ему искренне очень нравилась мисс Китти, а теперь все его надежды разбились вдребезги.

— Конечно, миссис Коллинз, я понимаю, — ответил он. — Позвольте откланяться.

Стоило молодому джентльмену выбежать из библиотеки, Элизабет буквально упала обратно в кресло, на котором до этого сидела. Такого она действительно не ожидала. Когда Бэтси передала ей карточку сего джентльмена, она немедленно приняла его, предвкушая занятную беседу, касаемо его притязаний на руку и сердце Китти. Они уже обсуждали такой вариант событий, и Китти недвусмысленно дала понять своей старшей сестре, что не желает такого союза, так что Элизабет была готова мягко отвадить Генри Лукаса. Что за бес в него вселился, чтобы просить руки Элизабет? Конечно, формально она уже не была в глубоком трауре и могла вновь выйти замуж, хотя на это всё равно бы косо посмотрели. Но ведь Генри Лукас был увлечён Китти! Элизабет начала растирать себе виски, как вдруг дверь в библиотеку резко распахнулась.

— Я, конечно, прошу прощения, — возмущённо воскликнула Китти, воинственно уперев руки в боки, — но что это сейчас было?!

Вслед за ней в комнату зашли растерянная миссис Беннет, взволнованная Джейн, скучающая Мэри и умирающая от смеха Лидия. Всё, что оставалось Элизабет, это позвать Бэтси, чтобы она убрала разбитую чашку, и продолжать натирать себе виски в надежде унять внезапно накатившую головную боль.

— То есть я в течение целого года терпела его ухаживания, граничащие с приставаниями, а замуж он тебя зовёт?! — продолжала негодовать Китти.

— Китти, поверь, я никоим образом… — начала было оправдываться Элизабет, испугавшись, что её младшая сестра может быть обижена на неё.

— Нет-нет, Лиззи, — поспешила остановить её Китти. — Я вовсе не на тебя сержусь, меня просто возмущает сама ситуация!

— Похоже, кому-то захотелось обзавестись собственным имением… — язвительно протянула Лидия, стоило ей отдышаться от смеха.

— Лидия, как можно? — удивлённо взглянула на неё Джейн. — Может, предложение мистера Лукаса было от чистого сердца? Вдруг за эти два месяца его чувства переменились, а он просто стеснялся в них признаться?

— Джейн, твоя доброта не знает границ, и это достойно похвалы и уважения, — ответила Лидия. — Но наивность — вовсе не добродетель.

— Да, здесь я склонна согласиться с Лидией, — подала голос Элизабет. — Мистер Лукас явно был не в восторге от перспективы стать мне супругом. Выражение лица у него было такое, словно его на эшафот ведут. Однако Генри Лукас не меркантильная, а скорее романтичная натура. Думается мне, что на это решение его сподвиг кто-то другой.

— Уверенна, это была леди Лукас, — разгорячённая от растревоженных нервов сказала миссис Беннет, обмахиваясь платком. — Она, наверняка, только и думает, как бы женить одного из своих сыновей на тебе, Лиззи! Ещё бы, ведь в таком случае именно он станет здесь хозяином! Ну, я ей устрою! Помяните моё слово!

— Маменька, успокойтесь, — обеспокоенно запричитала Джейн. — Где ваши нюхательные соли?

Мэри и Джейн увели растревоженную миссис Беннет в её комнату, дабы она могла успокоиться, а младшие девочки остались в библиотеке вместе с Элизабет. Некоторое время они ни слова не произносили, обдумывая всё, что успело произойти этим утром. Первой прервать молчание решилась Лидия.

— Что ж, теперь тебе, Китти, не придётся прятаться от Генри Лукаса на балах. Сомневаюсь, что он осмелится приблизиться к тебе, — усмехнулась она. — Он же наверняка понимает, что все мы осведомлены о его сегодняшней выходке.

— Да, хоть что-то хорошее из этого вышло, — согласилась Китти.

— Миссис Коллинз, — позвала хозяйку имения миссис Хилл, постучавшись в дверь.

— Да, миссис Хилл?

— Пришло письмо для мисс Лидии Беннет из Рэмсгейта, — сказала она.

— Ах, это, должно быть, от Джи-Джи, — подскочила Лидия и забрала из рук экономки конверт. — Лиззи, можно я прочту?

— Конечно читай, — улыбнулась ей Элизабет, заметив неприкрытую радость своей сестры.

Лидия села на стул, который менее получаса назад занимал мистер Лукас и развернула письмо. Пока она читала, Китти пожелала отправиться к матушке, дабы справиться о её состоянии. К тому же, ей наверняка хотелось обсудить со своей дочерью то, как же подло поступил молодой мистер Лукас. Элизабет же продолжила проверять записи в расходных книгах, чем она и занималась до того, как пожаловал гость. Однако краем глаза она заметила, что радость Лидии, которую она испытала при виде полученного письма, почему-то улетучилась, и теперь лицо её младшей сестры было омрачено тревогой. Не желая лезть не в своё дело, Элизабет решила ни о чём не расспрашивать. Коли Лидия пожелает поделиться с ней новостями, то сама это сделает.

— Лиззи, — едва ли не испуганным голосом прошептала Лидия, — мне нужна твоя помощь.

— Господи Боже, — тут же забеспокоившись ответила Элизабет. — Что стряслось?

— Ты же помнишь, как я тебе в письмах рассказывала про мою подругу, мисс Джорджиану Дарси? Ты ещё в ответе писала, что через своего супруга, мистера Коллинза, знакома с её братом, хоть и не лично…

— Да, всё так, — нахмурилась Элизабет. — Впрочем, я и о твоей подруге довольно осведомлена. Мне о ней рассказывала леди Кэтрин в самых восхищённых эпитетах. Однако никакие её восхваления не были способны скрыть то, как печальна судьба этой девушки: никогда не знать свою мать, жить с убитым горем отцом и уже взрослым братом. Для юной девушки это, должно быть, очень тяжело.

— Да, ты права, — кивнула Лидия. — И я очень переживала за неё, когда мы прощались в Мейнарде, ведь ей снова предстояло остаться одной лишь в сопровождении гувернантки. Я надеялась, что мои письма будут ей хоть небольшим, но утешением, а теперь… — она вдруг сбилась с мысли и посмотрела на исписанный лист бумаги в своих руках. — Лиззи, прошу, прочитай, — сказала Лидия, протягивая письмо своей сестре.

— Ты уверена? — удивилась Элизабет.

— Да, ты поймёшь моё беспокойство, лишь прочитав его.

«Рэмсгейт,

Кент,

11 августа

Моя дорогая Ди,

я сердечно благодарю тебя за письмо. Мне было необычайно приятно узнать, что у твоей матушки и сестёр всё хорошо. Надеюсь, что та нестерпимая жара, о которой ты писала, уже ушла из Хартфордшира, и вам удаётся насладиться последним месяцем лета.

До недавних пор дни мои были заняты монотонными прогулками и музицированием, которое, должна признаться, всё меньше доставляет мне удовольствие. Мне порой кажется, что я продолжаю практиковаться на фортепиано лишь потому, что это единственное занятие, в котором я преуспела. Всем моим знакомым нравится, как я играю, однако я не могу сказать того же про себя.

Мой любимый брат снял для меня прекрасные апартаменты. Здесь есть гостиная, музыкальная комната, небольшая библиотека и комната для прислуги, а моя собственная спальня обустроена именно так, как мне нравится. Правда, после нашей общей комнаты в школе мне иногда сложно уснуть без храпа Клары. Помнишь? Ты в первые пару недель с ума сходила от него!

Думаю, ты обратила внимание на мои слова о том, что всё это длилось «до недавних пор». Ах, Ди, я наконец-то не одинока! Недавно моя гувернантка, миссис Янг, сообщила мне, что ко мне пожаловал гость. Я так обрадовалась, что мой брат решил приехать за мной, что тут же помчалась в гостиную, желая поскорее увидеть его. Но я увидела не его. Не помню, рассказывала ли я тебе о мистере Джордже Уикхеме, друге детства моего брата… Он сын бывшего управляющего в Пемберли, а мой батюшка приходился ему крёстным. Когда я была маленькой, они с Фицуильямом порой развлекали меня. Однако вскоре после смерти папеньки Джордж покинул Пемберли. И вот он вновь появился в моей жизни!

Ах, Ди, как же приятно знать, что хоть кто-то, кроме тебя, помнит обо мне! Вот уже пару недель Джордж гостит неподалёку и каждый день навещает меня. Мы по утрам ходим на прогулку по берегу моря, а вечерами иногда сидим вдвоём в гостиной и читаем стихи или играем в карты. Сначала я не знала, как реагировать на его визит, но Джордж заверил меня, что мой брат осведомлён о его приезде ко мне. Ведь Фицуильям знает, что меня может порадовать компания Джорджа. Нынче же радости моей нет предела, ибо сообщу тебе по секрету: я, похоже, влюблена! Мой дорогой Джордж так внимателен, так добр ко мне. И я счастлива уведомить тебя, дорогая Ди, что он тоже испытывает ко мне самые нежные чувства! Прямо сейчас я пишу это письмо, а всего пару часов назад мы признавались друг другу в нашей взаимной привязанности. Ах, Ди, мне кажется, что у меня выросли крылья от того, как я счастлива!

Сегодня Джордж предложил мне сочетаться с ним браком, однако я ещё не представлена ко двору, а значит и выйти замуж по всем правилам не могу, так что мой любимый пообещал мне, что устроит нам поездку в Гретна-Грин! Ему лишь нужно немного времени, чтобы обо всём позаботиться. Единственное, что заставляло меня сомневаться — это реакция Фицуильяма, но и здесь мой дорогой Джордж обо всём позаботился! Он сообщил мне, что написал моему брату о своих намерениях, и он ответил, что не против нашего союза, коли я на него согласна. Как я могла сомневаться в том, как Фицуильям воспримет эту новость? Я такая глупая! Ведь они с Джорджем с детства дружат! Конечно, он будет рад, за свою сестру и друга!

Моя дорогая Лидия, полагаю, что следующее моё письмо ты получишь уже из Гретна-Грин и с другой подписью.

Твоя парящая в небесах от счастья подруга,

Джорджиана «Джи-Джи» Дарси»

Прочитав письмо, Элизабет пару минут не могла прийти в себя. Какой же подлец этот Джордж Уикхем! Явиться без приглашения к юной дочери джентльмена, которая живёт лишь с гувернанткой без сопровождения старшего родственника, да ещё и песни ей петь о любви! Нет ничего удивительного в том, что молодая впечатлительная девочка очарована таким вниманием…

— Лиззи, что мне делать? — прервала молчание Лидия. — Я боюсь, что если напишу ей о своих опасениях касаемо этого мистера Уикхема, то она меня не послушает или, того хуже, поделившись ими с этим пройдохой, обидится на меня, ведь он, без всяких сомнений, сможет выставить мои слова в неблагоприятном свете.

Элизабет ничего не ответила, усиленно думая, как же поступить в такой ситуации. Оперевшись локтями о стол, она сомкнула ладони и уткнулась в них лбом.

— Меня ещё страшит, насколько Джи-Джи успела сблизиться с мистером Уикхемом, — добавила Лидия. — В письме чёрным по белому написано, что её гувернантка оставляет их наедине по вечерам. Я боюсь, как бы он не воспользовался этим в самых гнусных целях.

Громко выдохнув, Элизабет подняла взгляд на свою младшую сестру.

— Ты знаешь, где сейчас её брат, мистер Дарси? — спросила она, доставая из ящика стола чистый лист бумаги.

— Да, Джи-Джи говорила мне, что он всё лето будет в Лондоне в их фамильном доме, — нахмурилась Лидия. — Думаешь написать ему?

— Именно, — кивнула Элизабет обмакивая перо в чернила.

— А вдруг этот Уикхем не врёт? — вдруг замешкалась Лидия. — Что, если мистер Дарси и правда обо всём знает. Джи-Джи ведь написала, что они друзья детства…

— Если так, то мистер Дарси просто проигнорирует это письмо. А если нет, то он примет меры.

— Может, тогда мне ему написать? — спросила Лидия. — Ведь Джорджиана именно со мной всем этим поделилась…

— Лидия, — тяжело вздохнула Элизабет, — ты ещё незамужняя девица, к тому же, не представленная в обществе. Не приведи Господь, это письмо попадёт не в те руки. Если узнают, что ты написала джентльмену, твоя репутация будет уничтожена. Я же могу это сделать без особых для себя последствий. На меня могут только взглянуть косо, но не более.

— Да, ты права.

Лондон

На следующий день

Мистер Дарси был в отвратительном настроении. Как бы он ни уважал своего друга, но решение арендовать Незерфилд он считал крайне необдуманным, особенно если учесть, что мистер Бингли делал это с перспективой того, что в будущем выкупит его, дабы вступить в число истинных джентльменов. Пусть сам дом был весьма неплох, несмотря на то что в нём уже давно никто не проживал, но имение такого размера должно было поддерживаться довольно обширными землями, а именно этого там и не хватало. Более того, за последний год прилегающее к Незерфилду имение выкупило у его владельца несколько гектаров земли и теперь владельцы того имения выращивали этой земле сахарную свёклу. А с нынешними ценами на сахар в купе с его дефицитом дело это было необычайно прибыльным. Незерфилду же осталась крайне скудная земля как по площади, так и по плодородности. Но Чарльз был так очарован этим южным графством, что и слышать никаких доводов против не желал.

Менее чем через месяц им вдвоём предстояло отправиться туда и попытаться поставить Незерфилд на ноги, но мистер Дарси искренне сомневался, что у них это получится. К тому же ещё одно обстоятельство очень его удручало: вскоре после их с мистером Бингли прибытия в Хартфордшир к ним присоединятся мисс Бингли с сестрой и мужем. Стоило ему вспомнить о мисс Бигли, как мистер Дарси непроизвольно страдальчески застонал, прикрыв ладонью глаза. В этой девице было столько гонора и самомнения, что даже тётушка Кэтрин обзавидовалась бы. Однако больше всего его беспокоило то, что она по неизвестной ему причине возомнила себя будущей хозяйкой Пемберли, что поначалу его забавляло, а потом стало действовать на нервы. Да, она была богата, но её характер отталкивал его получше бородавок на лице. Высокие худощавые девицы никогда не привлекали его. Даже в годы своей дикой юности, когда под влиянием одного своего бывшего друга мистер Дарси частенько наведывался в элитные бордели Лондона, он предпочитал пусть и стройных, но фигуристых девушек среднего роста. У таких хоть было, за что ухватиться.

— Мистер Дарси, — обратился к нему его камердинер, зайдя в кабинет, — вам срочное письмо из Хартфордшира.

— Из Хартфордшира? — в недоумении переспросил мистер Дарси. — Господь всемогущий, я же только вчера с Бингли виделся! Он что, вечером сел на коня да ринулся туда?

Распечатав письмо, мистер Дарси понял, что его догадка была неверна. Письмо было написано явно женской рукой, а его содержание заставило кровь мистера Дарси кипеть от ярости.

— Передай на конюшню, чтоб запрягали Арно, — еле сдерживая себя сквозь зубы произнёс он.

— Арно? — удивился камердинер, услышав кличку самого быстрого и выносливого коня во владении мистера Дарси. — Вы куда-то торопитесь, сэр?

— Да, тороплюсь…